Глава 5

Аббатство Помпоза было уже близко, Гийом вглядывался в даль, стараясь рассмотреть что-нибудь за полупрозрачной зеленой дымкой молодой листвы, окутавшей вершины холмов, на которые поднималась дорога. Он сумел различить шпиль аббатства, залюбовался его тонким силуэтом, пока не перевел взгляд выше, на белые перистые облака, разбросанные по небу.

Мирный покой этого места словно околдовывал Гийома. Молодой француз напомнил себе, что должен быть настороже, ведь он выполняет поручение Игнасио. Торговец не рискнул доверить свои письма гонцу аббата Райнерио, опасаясь, что аббат прочтет их перед тем, как отправит по назначению. Поэтому Игнасио тайно отправил Гийома в соседнюю Помпозу, где его никто не знал.

Пока молодой француз думал об этом, лодочник между взмахами весла бросал взгляды на рукоять кривого меча, похожего на сарацинскую саблю, который выглядывал у Гийома из-под плаща. Лодочник старался, чтобы пассажир не заметил его любопытства, но оно отражалось в его лице и потому было замечено. Гийом вдруг повернулся, пронзил его холодным взглядом и резким движением руки поправил плащ, закрыв саблю. Лодочник быстро отвел взгляд в сторону: никто, даже бешеный пес, еще никогда не смотрел на него так.

Был почти полдень, когда Гийом понял, что прибыл на место. Как только лодка коснулась берега, он вылез и отпустил перевозчика.

Пока Гийом шел к аббатству, он вспомнил то, что слышал о нем от Игнасио. Помпоза – один из самых знаменитых бенедиктинских храмов на полуострове, его называли «первый монастырь Италии». Правда, для Гийома это не имело большого значения.

Он подошел к одному из монахов и вежливо поздоровался.

– Простите, отец, но я должен срочно отправить письмо в Венецию. И мне бы хотелось переночевать здесь, чтобы дождаться ответа. Это очень срочное дело, – сказал он, как посоветовал ему Игнасио. – К кому я мог бы обратиться за разрешением?

– Спроси отца привратника, сынок, – ответил бенедиктинец. – А если торопишься, можешь доверить свое письмо морякам. Видишь их там, сзади? Они направляются в Павию, но сначала сделают остановку в Венеции.

Гийом поблагодарил его и побежал к тем людям, на которых указал монах. Они грузили мешки с солью на корабль, пришвартованный к берегу канала.

Глава 6

Игнасио замолчал и теперь искоса смотрел на Райнерио, ожидая разрешения уйти. Но вдруг единственная дверь комнаты открылась, и вошел монах маленького роста, коренастый, с шапкой черных волос над румяным лицом. Несмотря на возраст – вероятно, более шестидесяти лет, – его лицо напоминало личико купидона.

Вошедший поприветствовал торговца поклоном, потом с совершенно недопустимым в подобном случае выражением лица повернулся к аббату и сказал на латыни с тосканским акцентом:

– Отец, вас ждут в трапезной. Там уже подают завтрак.

– Уже так поздно, я и не заметил, – ответил Райнерио, указал рукой на продавца реликвий и представил его: – Это Игнасио из Толедо, друг, прибывший к нам издалека. Вы, конечно, заметили его вчера вечером в трапезной, он сидел рядом со мной.

– Я слышал о вас, мастер Игнасио. Аббат Майнульфо из Сильвакандиды высоко вас ценил, – ответил монах.

«Чем так расстроен настоятель, у него даже появились темные круги под глазами?» – подумал он с досадой, хотя, честно говоря, ему было почти приятно видеть Райнерио в таком состоянии.

– Я Гвалумберто из Пратальи, писарь и библиотекарь. Прошу прощения за вторжение. Надеюсь, я не помешал чему-то важному?

Торговец покачал головой и ответил:

– Ничего страшного, мы уже закончили.

Райнерио недовольно вздохнул, оперся руками о подлокотники кресла и поднялся на ноги, готовясь уйти.

– Вы пойдете на завтрак вместе с нами, отец Гвалимберто? – спросил он, повернувшись к библиотекарю.

– К сожалению, нет, я все еще страдаю от этого невыносимого жжения в желудке. Прошу вашего разрешения побыть в комнате для переписки рукописей до девятого часа, если это возможно.

– Разрешаю. А вы, Игнасио, составите мне компанию в трапезной?

Торговец переглянулся с Гвалимберто и ответил:

– У меня тоже нет аппетита, преподобный аббат. Я полагаю, что мог бы воспользоваться этим случаем и попросить отца Гвалимберто показать мне библиотеку, если он не против.

– Это большая честь для меня, – вступил в разговор монах. – Если, конечно, аббат одобрит.

– Одобряю, – ответил Райнерио, отходя от них, и вышел из комнаты.

Оставшись вдвоем, Игнасио и Гвалимберто поднялись на верхний этаж «крепости настоятеля» к библиотеке. Перед тем как войти, остановились возле окна, разделенного пополам маленькой колонной, и разговорились о том о сем, наслаждаясь прохладой, поступавшей снаружи.

Гвалимберто продолжал жаловаться на боли в желудке, которые, судя по всему, мучили его уже много месяцев, Игнасио терпеливо слушал его. Торговцу было приятно общество библиотекаря, и главное – он был благодарен Гвалимберто за то, что тот дал ему предлог оказаться подальше от Райнерио. Многое в этом монахе вызывало у Игнасио любопытство. В какой-то момент продавец реликвий украдкой взглянул в окно, и его внимание вновь привлекло уже знакомое зрелище: Хулько и Джинезио беседовали возле гостиницы и казались очень взволнованными.

Теперь Игнасио был уверен: здесь плетутся какие-то интриги.

Игнасио не понадобилось много времени, чтобы сделать нужные выводы. Он быстро понял, что делать, и, повернувшись к Гвалимберто, сказал:

– Преподобный отец, у меня есть лекарство против вашей язвы желудка.

– В самом деле?

– Нужно только приготовить лечебное питье из некоторых трав.

– И вы знаете из каких?

– Это редкие травы, но некоторые из них у меня есть. Они в моей комнате. Если вы наберетесь терпения и подождете меня совсем немного, я буду рад подарить их вам.

– Вы очень добры, – поблагодарил Гвалимберто.

– Но в ответ я прошу вас оказать мне одну услугу, – сказал Игнасио, продолжая глядеть в окно. – Не могли бы вы показать мне, где здесь второй выход?

Чтобы объяснить свою просьбу, он указал на нищих, ждавших у входа.

– Видите их? Они ведут себя со мной очень назойливо, и мне не хочется попасть в неприятную историю. Поэтому не хотел снова проходить там.

Библиотекарь кивнул, взял его за руку и сказал:

– Идемте, я проведу вас. Из «крепости аббата» есть и второй выход, сзади.

Глава 7

Хулько все утро бродил перед гостиницей. Притворялся, что гуляет просто так, но то и дело бросал в ее сторону быстрый взгляд. Время от времени из какого-нибудь ее окна высовывался Джинезио и отвечал на эти взгляды жестами, как актер пантомимы.

Прошло около часа с тех пор, как торговец из Толедо вышел из своей комнаты. Все это время Хулько делал вид, что ворошит вилами сено в стойлах, сам же проследил за ним и увидел, что Игнасио пошел в «крепость аббата».

Пора было браться за дело.

Хулько очистил от навоза ступни и колени и торопливо пошел к гостинице. Джинезио открыл дверь и заставил Хулько быстро юркнуть внутрь.

– Что ты здесь делаешь? – накинулся управляющий на крестьянина, запирая за ним дверь. – Тебе нельзя входить сюда! Белобрысый еще в комнате, я не видел, чтобы он выходил.

– Зато я видел его на заре. Он ушел, – прошамкал Хулько. – Я заметил его случайно, когда доставлял пойманную рыбу в кладовые. Он спрятался за колючими кустами, а потом побежал к каналу. Я это заметил, потому что следил за ним краем глаза.

Джинезио все же не решался рисковать.

– Ты не можешь пойти туда сейчас, уже время завтрака. Испанец вот-вот выйдет из особняка. Он может снова зайти сюда.

– На мой взгляд, аббат пригласит его за свой стол, как вчера вечером.

– Может быть, и так, но в этот раз ты не должен потерпеть неудачу. Проверь под кроватями, они поворачиваются вокруг своей оси. Спорю на что угодно, сундук спрятан там, под полом.

– А почему ты не пойдешь сам? Как грязная работа, ее всегда подсовывают мне!

– Я не могу ставить себя под подозрение, я отвечаю за эту гостиницу, – ответил Джинезио, помолчал и добавил: – Он сказал, что пойти должен ты.

При этих словах Хулько вздрогнул и едва не подскочил на месте.

– Раз так, я сделаю, как приказал он.

В этот момент сообщники заметили, что аббат Райнерио вышел из своей «крепости». Он шел в трапезную, но был один, горбился и хмурился.

– А испанец где же? – подумал вслух Джинезио.

– Там, в особняке. Смотри, он показался в окне.

Джинезио взглянул на то место «крепости аббата», куда указал Хулько. На втором этаже, у разделенного пополам маленькой колонной окна, увлеченно беседовали два человека – отец библиотекарь и торговец из Толедо.

– Испанец разговаривает с отцом Гвалимберто, – удивленно сказал управляющий гостиницей.

– Вот увидишь, они там пробудут долго. Во всяком случае, нам времени хватит, – ухмыльнулся Хулько, которому не терпелось покончить с порученным делом. – Я пойду, а ты смотри в оба, чтобы никто не вошел.

Джинезио не успел ответить сообщнику, тот уже бежал к лестнице.

Добравшись до комнаты торговца, Хулько решил, что нет смысла соблюдать тишину, поблизости все равно никого нет. Он вошел в комнату, внимательно оглядел ту ее часть, где стояли кровати. В этот раз сундук стоял на видном месте. Ему не придется утруждать себя поисками.

Выставив вперед ладони, вытянув грязные пальцы, Хулько пошел вперед. Он уже нагибался над сундуком, когда что-то острое кольнуло его в шею. Нож!

Он не успел ничего сделать, чья-то ладонь ухватила его за запястье правой руки и обездвижила. Кости позвоночника хрустнули.

Хулько почувствовал, что его тащат внутрь комнаты. Тот, кто держал его, был высокого роста, двигался легко и почти бесшумно.

«Это конец, – подумал Хулько. – Он меня убьет».

Лезвие сильней надавило на его шею. Металл стал вонзаться в тело, оставляя красный след на грязной коже. Но вдруг лезвие остановилось, и чей-то голос произнес за спиной у Хулько:

– Если я снова обнаружу тебя в этой комнате, перережу горло.

Хулько догадался, кто это говорит – торговец. Как, черт его побери, он смог оказаться здесь так быстро? Почему Джинезио не сумел его задержать? Этот человек, должно быть, колдун, раз умеет двигаться как кот.

Хулько не успел ни подумать о чем-нибудь еще, ни сделать что-нибудь, он оказался у двери, и только теперь нож перестал давить ему на шею. Лезвие было испачкано его кровью, Игнасио вытер нож о спину куртки Хулько, потом схватил своего врага за плечи и отшвырнул от себя пинком под зад.

Хулько вылетел в дверь и упал на пол в коридоре, больно ударившись носом и коленями. Он оперся руками о пол и стал поворачиваться как можно быстрей, желая напасть на врага, но острое лезвие снова оказалось у него под подбородком. Торговец стоял над ним, нагнувшись, и пускал в ход свой нож с таким равнодушием, будто всего лишь играл с серебристым перышком.

– Ты действительно думаешь, что мужлан вроде тебя может провести меня за нос? – спросил Игнасио с насмешливой улыбкой, тоном, внушавшим страх. – А теперь уходи, пока я не передумал.

Хулько попятился, но торговец схватил его за воротник.

– Помни об этом! – крикнул Игнасио, покрутил ножом у Хулько перед глазами так, что засверкало лезвие, и только после этого отпустил.

Хулько дрожал крупной дрожью. Он дотронулся рукой до шеи, по которой текла кровь из пореза, опустил голову и быстро зашагал прочь от опасного места.

Игнасио смотрел ему вслед. Когда Хулько скрылся, торговец положил свой нож во внутренний карман рубахи, открыл сундук, вынул из него кожаный мешочек и достал оттуда травы для Гвалимберто. Затем вышел из комнаты и спокойно спустился по лестнице. Выходя из дверей гостиницы, он прошел близко от двух сообщников. Те укрылись за стойкой и оживленно обсуждали то, что произошло.

Джинезио посмотрел на торговца так, словно увидел привидение, потом повернулся к все еще дрожавшему Хулько и сказал:

– Уверяю тебя, я не видел, как он вошел. Не знаю, как он это сделал.

Игнасио удовлетворенно усмехнулся и вернулся в «крепость аббата».

Теперь он был уверен: эти двое больше никогда не сунутся в его комнату.

Глава 8

Аббат только что вошел в трапезную, опоздавшие монахи торопливо входили туда вслед за ним. Среди них Уберто, который в этот момент шел через двор, поддерживая за руку старика монаха, отца Томазо из Галеаты.

Старик быстро уставал от ходьбы и при каждом шаге шатался на своих тонких кривых ногах.

– Это моя последняя весна, сынок. Господь призывает меня к себе, – сказал Томазо. Он повторял это уже лет десять.

Мальчик улыбнулся, но продолжал думать о своем. Минуту назад он заметил, как кто-то вышел из задней двери «крепости аббата», подбежал к гостинице и стал взбираться по внешней лестнице, которая была пристроена к одной из боковых стен. Джинезио стоял на своем посту у главного входа и ничего не заметил. Потом человек исчез – должно быть, влез в одно из окон второго этажа.

– Это Игнасио, торговец из Толедо, – подумал вслух Уберто.

– Ты увидел странника Игнасио? – спросил старик и закашлялся.

– Мне показалось, увидел.

Старый монах кашлянул снова, на этот раз чтобы прочистить горло.

– В этом Игнасио есть какая-то загадка, несомненно. Я познакомился с ним, когда он оказался здесь в первый раз. Тогда он пребывал в полном отчаянии.

Уберто, у которого эти слова вызвали любопытство, ласково попросил Томазо:

– Расскажи мне, что ты о нем знаешь, дедушка.

Мальчик обычно называл Томазо дедушкой, потому что тот больше всех монахов заботился о нем с его младенческих лет.

Старый монах замедлил шаг и вдохнул в грудь теплый полуденный воздух.

– Он тогда спасся бегством из Германии. Мне сказал это Майнульфо из Сильвакандиды и просил никому не рассказывать. Ты первый, кому я говорю об этом. Это деликатное дело, и мне была открыта из него лишь очень малая часть.

Уберто кивком поблагодарил его за доверие.

И тогда Томазо рассказал ему про те годы жизни Игнасио, о которых знали немногие.

– Все началось в 1202 году, когда торговец из Толедо познакомился с Вивьеном де Нарбоном, бродячим монахом, о котором ходила дурная слава. Вдвоем они осмелели и связались с высоким церковным иерархом из Кельна, может быть, даже с самим кельнским архиепископом. Они показали ему несколько ценных реликвий, добытых ими неизвестно где в своих путешествиях по миру.

Уберто спросил о реликвиях, но старик о них ничего не знал.

Томазо крепче сжал плечо своего молодого спутника и продолжил:

– По неизвестным мне причинам у них ничего не вышло. Даже, кажется, тот, кто вел с ними переговоры, оказался членом тайного суда, который заседает в Германии и имеет сторонников по всему миру.

– Тайный суд? Что это такое?

– Я ничего о нем не знаю и думаю, лучше не знать.

Старик закашлялся, потом снова заговорил хриплым голосом:

– У Игнасио оставался только один выход – бежать. Но те люди гнались за ним. Он прошел через Францию, пересек Альпы, обошел стороной Венецию и укрылся в нашем монастыре. Аббат Майнульфо приютил его, и Игнасио скрывался здесь, но недолго, а потом отправился на Восток.

– А Вивьен де Нарбон? Что с ним стало?

– Во время своего бегства два товарища расстались. Майнульфо не сказал мне, что сталось с Вивьеном, не исключено, он и сам не знал. Да и Игнасио тоже.

Уберто открыл рот для следующего вопроса, но Томазо опередил его:

– Уже поздно. Скорей, сынок, идем в трапезную, не то останемся без завтрака.

Глава 9

Гвалимберто из Пратальи ждал Игнасио у библиотеки. Лицо у него было задумчивое. Когда торговец вернулся, Гвалимберто ходил кругами перед ее входом, сложив руки на животе.

– Вот и я, отче, – сказал Игнасио и показал ему кожаный мешочек с кореньями.

– Вы говорите, они помогают?

– Травы и коренья имеют лечебные свойства. Я думаю, вы прекрасно знаете об этом. – Игнасио приподнял одну бровь. – А теперь, если мой вопрос не покажется вам нескромным, скажите мне, по какой причине вы не любите аббата Райнерио?

Вопрос был настолько неожиданным, что застал монаха врасплох.

– Это не так! Как вы могли… – попытался возразить Гвалимберто. Его лицо приобрело лиловый оттенок.

– Пожалуйста, не лгите, – остановил его торговец уже другим, доверительным тоном. – Я заметил, с каким презрением вы поворачиваетесь к нему.

Игнасио знал, что сейчас получит от библиотекаря искренний ответ, между ними возникло что-то вроде тайного сговора.

– Умоляю вас, не подумайте плохого, – запинаясь, начал Гвалимберто, – просто я так же, как многие братья, не могу привыкнуть к его манере держаться надменно. – Он прикусил губу, но не смог удержаться и продолжил: – Кроме того, Райнерио не достойный преемник Майнульфо. Он занял это место незаконно, путем обмана.

Игнасио лишь молча кивнул в знак понимания, не хотел превращать разговор в допрос. Нужные признания скоро прозвучат, если не торопить их и дать беседе течь спокойно.

Монах, возможно, уже жалел, что сказал слишком много, он опустил глаза и сказал так, словно приглашал гостя в свой дом:

– А теперь пойдемте в библиотеку. Позвольте мне показать ее вам.

Библиотека «крепости аббата» была в неопрятном состоянии. Всюду сырость, несмотря на открытые окна. Книги, потрепанные временем и руками читателей, так пахли плесенью, что в комнате было невозможно дышать.

Заглядывая в книжные шкафы, Игнасио заметил сочинения Августина, Исидора из Севильи, Григория Великого и Амвросия. В основном труды о Священном Писании, но были и писатели-язычники, например Аристотель и Сенека.

Продавец перелистывал страницы, иногда быстро прочитывал фразу, потом цитировал тексты, которых здесь не было, – редкие, странного содержания книги, неизвестные Гвалимберто.

Библиотекарь внимательно слушал его и задавался вопросом: кто этот человек? Игнасио говорил с акцентом, но с каким, нельзя было определить – в основном кастильский, однако с легким мавританским оттенком.

– Вы хорошо подготовлены, – сказал он торговцу в какой-то момент. – Где вы учились?

– В Толедской школе, – ответил Игнасио, сдувая пыль с пальцев. – Я обучался у Герардо из Кремоны.

– У знаменитого Герардо, который в Испании изучал оккультные сочинения мавров! Он великий наставник! – с почти восторженной радостью воскликнул монах. – Значит, вы, несомненно, посвящены в тайны алхимии и герметических наук.

На губах Игнасио мелькнула мрачная усмешка.

– Прошу вас, отец, поговорим о чем-нибудь другом. Некоторых тем в беседе лучше избегать.

Гвалимберто, похоже, был разочарован этим ответом.

– Вы правы. Но все же я хотел бы вас предупредить. Люди вашего ума часто бывают неверно поняты в таких местах, как это, и становятся жертвами. Не доверяйте в этом монастыре никому, особенно Райнерио из Фиденцы.

– Вы уже второй раз называете его имя, – сказал Игнасио, повернулся к собеседнику и вонзил в него проницательный взгляд. – У вас есть доказательства его нечестности или только подозрения? Говорите без страха.

– Подозрения? Впрочем, как я полагаю, и у вас. – Сочные губы Гвалимберто сложились в лукавую улыбку. – Бьюсь об заклад, вы не поверили тому, что он рассказал о кончине Майнульфо из Сильвакандиды.

– Что вы хотите сказать?

– Что его рассказ – ложь. Майнульфо умер не от зимнего холода. Райнерио солгал вам и всем.

– Это тяжелое обвинение. Скажите мне, что же, по-вашему, случилось со стариком?

– Его труп не видел никто, кроме Райнерио. – Глаза монаха вдруг широко раскрылись и лихорадочно заблестели. – Ходят разговоры, что Майнульфо был убит, когда молился в своем скиту… и тело скрыли от глаз братии потому, что на нем были резаные раны.

Эти слова так потрясли Игнасио, что он схватил библиотекаря за руку и одним сильным рывком подтащил к себе. Монах подскочил на месте от изумления и стал сопротивляться, но не смог вырваться, у собеседника оказалась слишком крепкая хватка.

Потом он услышал вопрос торговца и понял, что Игнасио не угрожает ему, а хочет скрыть свои слова от чужих ушей.

– Виновник известен? – шепнул Игнасио.

– Нет, – поспешно ответил библиотекарь. Игнасио крепче сдавил его руку, заставляя говорить дальше. – Но… перед смертью Майнульфо Райнерио впустил в гостиницу странного человека – монаха с порезанным лицом. Мало кто видел этого монаха, а сразу после смерти старого настоятеля он исчез без следа.

Игнасио разжал пальцы.

– Его имя?

Гвалимберто отошел от него на шаг, опустил глаза и ответил:

– Я порылся в бумагах Райнерио… Знаю, я не должен был этого делать, но любопытство пересилило достоинство. – Он вздохнул. – Оказалось, аббат очень часто пишет этому человеку и получает письма от него. Это доминиканский монах, его имя – Сципион Лазарус. Очевидно, он имеет большое влияние в Риме и даже в лангедокском городе Тулузе.

– Сципион Лазарус, – почти не разжимая губ, повторил торговец. Он впервые слышал это имя.

– Судя по содержанию писем, Райнерио был назначен на должность настоятеля благодаря этому человеку и потому находится у него в долгу.

Игнасио задумчиво погладил ладонью бороду и подвел итоги:

– Несомненно, одно – этот Сципион Лазарус имеет какое-то отношение к смерти Майнульфо из Сильвакандиды и назначению Райнерио. Новый настоятель, должно быть, всего лишь марионетка в его руках.

– Это очевидно. Но из тех писем я узнал еще кое-что, и это касается вас.

– То есть?

– Сципион Лазарус проявляет к вам нездоровый интерес. По его словам, Райнерио сообщает ему все, что удается узнать о вас.

Игнасио показалось, что он попал в паутину и даже не видит, где у нее края. Монастырь Святой Марии у Моря перестал быть надежным убежищем для него и подходящим укрытием для его тайны.

Надо уходить отсюда как можно скорее.

Глава 10

Следующие несколько дней Игнасио спокойно отдыхал в своей комнате и ждал, пока вернется Гийом. Иногда он поднимался в библиотеку и обменивался парой слов с Гвалимберто, но редко искал общества аббата.

Во время прогулок по двору ему часто случалось встречаться с мальчиком Уберто. Сначала они только здоровались друг с другом, потом стали беседовать. В конце концов, между мальчиком и торговцем возникла обычная дружба, напоминавшая отношения ученика и учителя.

Уберто вырос в этом монастыре, но чувствовал, что сильно отличается от братьев монахов. Несмотря на запрет далеко уходить от обители, он не был ни монахом, ни крепостным. Ему не раз предлагали принять монашеский обет, но мальчик отказывался. Его рассудочный ум не находил очарования в монашеском служении Богу. Кроме того, хотя Уберто любил всех монахов монастыря вместе, как свою семью, у него не было среди них близкого человека, с которым можно поделиться своими мыслями. Монахи жили в своем собственном мире молчания и уединения и обращали мало внимания на жизнь за стенами монастыря, а иногда и на обычные чувства.

Торговец из Толедо был другим. У него тяжелый характер, в нем таится что-то коварное, но с ним мальчику легко.

Игнасио в чем-то похож на него. Рассудительный и любознательный, всегда посередине двух миров – мирского и церковного. К тому же он много путешествовал, это очень привлекало к нему мальчика.

Во время разговоров между ними возникло странное взаимопонимание. Игнасио научил мальчика играть в шахматы. Странная игра, Игнасио ассоциировал шахматную доску с жизнью, и, объясняя своему ученику передвижения по ней фигур, он сравнивал эти ходы с поведением людей и с тем, что может произойти с человеком, если он не умеет правильно толковать события.

Уберто эти объяснения очень увлекли и привели в восторг. С тех пор он понял, что Игнасио – не обычный человек. Торговец смотрел на жизнь под своим собственным углом зрения. Он всегда отгораживался от мира, как щитом, мелькавшей на лице улыбкой и взглядом, внимательно изучавшим все вокруг, не позволяя другим изучать себя. И Уберто скоро обнаружил, что у каждого поступка Игнасио вторая, скрытая цель.

Через неделю возле монастыря Святой Марии у Моря к берегу причалила лодка.

Гийом вернулся.

Глава 11

Был уже полдень, когда Уберто позвали в кабинет настоятеля. Услышав об этом, мальчик сразу же помчался на верхний этаж «крепости аббата», пытаясь угадать, что его ждет. Когда он пришел к настоятелю, то застал у него Игнасио. Аббат и торговец сидели за столом один напротив другого. Оба жестами велели мальчику тоже сесть.