Глава 9

КОНЕЦ РЕКОНКИСТЫ

Оказавшись у себя, Родриго и в самом деле погрузился в раздумья.

«Ну и ну! Озадачил Иван, нечего сказать! Значит, мы здесь не одни… Казалось бы, радоваться надо: свершилось, здравствуйте, братья по разуму! А на самом-то деле ощущеньице не из приятных. Может быть, они нас сейчас рассматривают, как экспонаты, выставленные в стеклянном ящике, а сами не показываются. Смотрят, прикидывают, стоит ли с нами иметь дело и не лучше ли всех пустить в расход. Дескать, есть пришельцы – есть проблемы, нет пришельцев – нет проблем. Значит, так теперь и жить – под прицелом, в постоянном напряжении? Хорошо другим десантникам – они ничего не знают… А может, действительно не брать в голову? Ученые во всём разберутся. В принципе если с нами до сих пор ничего особенного не случилось – значит еще поживем. Стоп! А Хид? Не связано ли его сумасшествие с кознями пришельцев? Глупо, конечно, но… Вот дьявольщина! Пожалуй, самое лучшее сейчас – забыть о разговоре с Иваном и расслабиться. Дали тебе день отдыха – пользуйся!»

Он открыл ящик стола, порылся в коробке с кристаллами и вдруг вспомнил, что вчера так и не нашел времени досмотреть «конспект».

«Ну что ж, – Родриго отыскал маленький серый цилиндрик и подкинул его на ладони. – Еще раз углубимся в историю! Пора узнать, как именно мои предки, имеющие, прямо скажем, мало шансов на победу, сумели в конечном счете взять верх».

Как ни странно, из «конспекта» вытекало, что в поражении плазменников следовало прежде всего винить… их самих! Военные действия развивались так. Не удовлетворившись первыми успехами, Силы Безопасности начали повсеместно атаковать «владения» роботов. Те отражали нападения, но довольно вяло, как отмахиваются от надоедливой мухи. Создавалось впечатление, что роботам, занятым своей титанической работой, вообще не до людей, что они считают бывших хозяев всего лишь досадным недоразумением, устранять которое нет ни времени, ни желания. Это, конечно, играло на руку десантникам. Вскоре им удалось захватить несколько заводов с высочайшей степенью автоматизации: весь персонал состоял из одного-двух десятков плазменников, обслуживающих гигантские линии. На этих заводах люди немедленно начали подготовку к производству беспилотных летательных аппаратов, вооруженных ракетами «воздух-земля».

После столь грубого «зевка» роботам поневоле пришлось принимать соответствующие меры. Они усилили защиту своей «собственности», окружая промышленные зоны мощными энергетическими полями. Десантники, вооруженные в основном пульсаторами, уже не могли проникнуть на запретные территории.

Итак, сложилось военное равновесие, играющее на роботов, которые, напомним, быстро эволюционировали. Людей это совершенно не устраивало, и Военный Совет использовал наступившую передышку для детальной разработки стратегического плана.

Молектронные компьютеры обработали информацию, поступающую со спутников, и наметили объекты, которые следовало уничтожить, причем как можно скорее. В их число вошли заводы, быстрее всех подвергающиеся реконструкции, а также те, где скопилось наибольшее количество плазменников.

Примерно полгода ушло на создание генераторов кинжального поля, разрушающего силовую защиту. К тому времени Военный Совет уже получил в свое распоряжение несколько десятков воздушных ракетоносцев.

Генераторы установили на ракетах, чтобы те могли «прокалывать» энергетический барьер. В назначенный час был нанесен удар по наиболее важным объектам из списка (население окрестных районов заранее эвакуировали под всякими благовидными предлогами). Операция прошла блестяще: двадцать шесть заводов превратились в дымящиеся развалины.

И снова плазменники приняли меры лишь после того, как понесли урон. Уже стало традицией: люди нападают, роботы защищаются. На этот раз они избрали не пассивную, а активную защиту. Отныне любой «подарок» бывших хозяев, будь то управляемая ракета, лазерный танк или самоходный генератор кинжального поля, превращался в сгусток пламени, стоило ему приблизиться к объектам, которые контролировали плазменники.

Как раз тогда произошел последний всплеск активности «разумников». Они умоляли человечество признать статус-кво и немедленно приступить к мирным переговорам. В противном случае, по их словам, трагедия была неминуема. Плазменники доказали свою силу, и однажды, когда им надоест обороняться, они придумают новое высокоэффективное оружие и сотрут людей с лица Земли. А может, такое оружие у них уже есть, только роботы по каким-то причинам пока не решаются его применить.

Однако Ларозьер не мог позволить «жалким соглашателям», как он их называл, перехватить инициативу. Его очередное обращение к жителям планеты было наполнено пафосом.

«Мы не можем проиграть, – говорил «железный Франсис». – Много тысяч лет человечество проходило испытание на прочность. Оно выстояло в бесчисленных войнах, преодолело голод, предотвратило экологическую катастрофу. Природа сделала нас хозяевами Земли, и мы никогда не выкинем белую тряпку, передавая это гордое звание кому бы то ни было. Кое-кто сейчас предпочитает цветисто рассуждать о мирном сосуществовании с роботами, о гуманизме, забывая, что это слово происходит от латинского «человек». Слышите: че-ло-век! При чем же здесь машины? К ним понятие «гуманизм» неприменимо. Какого бы совершенства ни достигли роботы, им никогда не сравниться с творцами, они были, есть и останутся нашими слугами. Иного не дано. Мы должны не плакаться, предчувствуя конец, и не унижаться братанием с собственными поделками, а раз и навсегда показать им, кто владыка на планете. Много раз человечеству пророчили гибель. Пророков давно нет, а оно живет и процветает. Выстоим и на этот раз!»

После этой речи, переданной всеми средствами массовой информации, городские площади запрудили огромные толпы людей, скандирующих: «Мы победим!» и «Смерть отщепенцам!» Несколько «разумников» в разных частях света действительно поплатились жизнью за свои убеждения, причем полицейские, наблюдавшие за расправой, нигде не вмешались. Ларозьер на словах осудил «варварские действия», но ничего не предпринял для того, чтобы наказать виновных. Вскоре движение, насчитывавшее миллионы сторонников, официально прекратило существование, а само слово «разумник» стало ругательным.

Вождь (а иначе Ларозьера уже не называли) вовсе не был самоубийцей, как могло показаться его оппонентам. Призывая землян продолжать борьбу, он уже располагал информацией, позволившей ему – правда, очень смутно – увидеть путь к победе. Данные спутниковой разведки свидетельствовали, что мятежные роботы начали грандиозные перемещения на всех континентах. Поначалу это было не очень-то заметно, и следовало родиться Ларозьером, чтобы обратить внимание на странный факт и сделать далеко идущие выводы. Самым горячим его желанием было собрать вместе всех плазменников и взорвать. И они действительно собирались! Например, в Северной Америке роботы, бросая так долго удерживаемые ими заводы, миллионами передвигались в район Канзас-Сити, где стремительно разрастался технополис невиданных размеров. Гигантские постройки невообразимой формы казались творениями инопланетян. Из Европы плазменники перебирались в Азию, где возводились два технополиса – в Казахстане и Забайкалье. По одному было в Африке, Южной Америке и Австралии. Прибывающие роботы тут же включались в строительство, и джунгли причудливых металлических конструкций расползались, подобно щупальцам колоссального спрута, тесня поспешно покидаемые людьми жилые кварталы.

Ларозьер, помнивший о последней военной неудаче, выжидал. Каждый день в его апартаментах собирался совет научных экспертов, пытающихся объяснить суть происходящих метаморфоз. Немало копий было сломано во время бурных дискуссий, но большинство ученых всё же склонялись к одной версии. Согласно ей, роботы собрались создать какое-то крайне необходимое им сверхсложное устройство, но отчаялись выполнить эту задачу на разрозненных предприятиях. Очевидно, требовалась огромная концентрация в одном месте производственных мощностей, энергетических ресурсов и рабочей силы. С этой целью и создавались технополисы. Но что за устройства вызревали в их недрах? Может быть, ковалось новое сверхоружие? На этот вопрос ученые не могли ответить определенно. По правде говоря, идею «чудо-оружия» разделяли лишь несколько человек. Остальные полагали, что плазменники решают какую-то свою проблему, никоим образом не связанную с людьми. Так уж повелось: в очередной раз напугав человечество демонстрацией своих возможностей, роботы тут же «забывали» о нем – до тех пор, пока оно не предпринимало очередную атаку. Не исключено, что сейчас плазменники собирались создать или совершенно фантастический аппарат (вроде машины времени, прибора для перехода в параллельные миры и так далее), или робота нового поколения, какого-то сверхмыслителя, превосходящего своих создателей, как первая ЭВМ – простейший арифмометр.

Итак, желание Ларозьера вполне могло осуществиться. Надо было только дождаться, когда в технополисах соберется основная масса плазменников, и несколькими одновременными ударами покончить со своими соперниками. Идея была превосходная, хотя, как водится, имелось одно «но»: пресловутая заградительная система, сжигающая на расстоянии любую земную технику. Пусть роботы и были, как говорится, не совсем от мира сего, но раз уж они решили собраться вместе (что, бесспорно, увеличивало их уязвимость) – значит полностью доверяли своей защите.

На очередном заседании ученого совета Ларозьер потребовал любой ценой и в максимально сжатые сроки создать несколько взрывных устройств огромной разрушительной силы, способных преодолеть все мыслимые и немыслимые оборонительные заслоны плазменников. «Промедление нас погубит, – сказал он, – ведь нет никакой гарантии, что технополисы – не гигантские фабрики смерти, призванные покончить с человечеством!»

Большинство ученых предложили заняться оружием, давно воспетым фантастами, но так и не реализованным на практике – аннигиляционной бомбой. Изготовить ее не составляло большого труда, так как два завода антивещества, необходимого для экспериментальных фотонных ракет, находились уже в руках людей. С теорией был полный порядок, нужные лабораторные исследования проводились еще в прошлом веке. Так что сложности предвиделись только с преодолением заградительной системы. Но физики и здесь оказались на высоте: каждую ракету, вооруженную аннигиляционной боеголовкой, они снабдили генератором сверхмощного силового поля. Конечно, никто не взял на себя смелость уверять вождя, что ракеты обязательно прорвутся, однако шансы на успех операции эксперты оценивали в 90-95 процентов. Оставалось надеяться, что всё пройдет как надо.

Убедившись, что работы над оружием успешно продвигаются, Ларозьер начал подготовку к «дню икс». Он распорядился, чтобы население покинуло окрестности технополисов в радиусе двухсот километров от их центров. Государство выделило средства, чтобы обеспечить эвакуированных временным пристанищем.

Официально затея с переселением объяснялась необходимостью создать нейтральную полосу между владениями людей и роботов. Мол, кто знает, чего можно ожидать от мятежных машин!

Люди ворчали, но терпели: доверие ко всему, что делает Ларозьер, было очень велико. И всё же они не очень-то спешили покинуть насиженные места. Между тем плазменники, похоже, сообразили, что неожиданная массовая миграция людей имеет особые причины. Во всяком случае, с ее началом происходящие в технополисах процессы получили новое ускорение. Циклопические сооружения росли, как грибы, многие из них достигали километровой высоты. Ознакомившись с данными последних наблюдений, Ларозьер сделал вывод: роботы стремятся опередить людей, создав то ли универсальную оборонительную систему, то ли наступательное оружие. Счет пошел на дни.

Однажды на глаза Родриго попалась книжка, которую выпустило крошечным тиражом какое-то Общество переосмысления истории. Там утверждалось, что Ларозьер действовал в невероятной спешке и даже собирался запустить ракеты еще до того, как несколько миллионов людей, остававшихся в запретных зонах, покинут их. Однако советники отговорили вождя, убедили, что такое «жертвоприношение» сведет на нет его неслыханную популярность. И он, стиснув зубы, согласился ждать: потеря «ореола» страшила его больше, чем гибель миллионов сограждан. Можно ли было верить книге? Во всех официальных изданиях Ларозьер неизменно изображался воплощением благородства и любви к ближнему. И всё же сомнения, однажды зародившиеся в душе Родриго, до сих пор окончательно не развеялись…

Как бы то ни было, Ларозьер не упустил свой шанс. Едва поступило сообщение, что людей в запретных зонах больше нет, он отдал приказ нанести удар. Пусковые площадки ракет располагались на равном расстоянии от технополисов, так что все цели удалось поразить одновременно. Вскоре из космоса были переданы снимки шести чудовищных вспышек. Цивилизация разумных роботов, едва родившись, прекратила существование. Люди так никогда и не узнали, какую цель преследовало возведение технополисов…

Конечно, оставалось еще довольно много плазменников, находившихся вдали от зон уничтожения, но покончить с ними было уже проще. Некоторых роботов сохранили, чтобы допросить. Однако получить от них информацию так и не удалось. Ученые пришли к поразительному выводу: оказывается, дело было вовсе не в упрямстве побежденных, а в том, что они просто не понимали вопросов. Еще совсем недавно плазменники повиновались хозяевам, но они быстро эволюционировали и за короткое время перестроили структуру своего мозга. В результате роботы и люди стали мыслить как бы в разных плоскостях. Вступить в контакт с искусственным разумом было теперь не легче, чем, скажем, с общественными насекомыми – муравьями или пчелами. В конце концов решили ликвидировать всех пленников и отныне наложить строжайший запрет на любые разработки управляющих плазменных систем. Ставка была сделана на старых добрых молектроников.

Человечество выходило из кризиса долго и трудно. Прошли десятилетия, прежде чем был достигнут прежний уровень производства. Затем экономический рост стал стабильным. Оказалось, что возможности молектроники далеко не исчерпаны, причем созданные на ее базе системы, даже непрерывно умножая знания, мыслящими всё же не становились. Такие работящие, но покорные слуги и требовались!

Фотонные ракеты полетали совсем недолго. Смертный приговор им был подписан в конце двадцать второго века, когда появилась теория гиперпространства. Космические корабли получили возможность многократно обгонять свет, и человечеству открылся путь к звездам.

Авторитет Ларозьера был настолько высок, что до самой смерти он фактически пользовался всей полнотой власти. Лишь затем вновь состоялись выборы председателя правительства и депутатов Всемирного парламента. Всё возвращалось на круги своя. Но Силы Безопасности остались и даже окрепли. Необходимость их сохранения никто не оспаривал. Человечество не хотело рисковать – слишком страшным был урок Реконкисты.

На этом «конспект» закончился. Родриго выключил визор, но еще долго сидел в кресле, переваривая информацию. Ему не давала покоя одна мысль: почему за всё время Реконкисты плазменники ни разу первыми не напали на людей? Ведь у них было что противопоставить технической мощи своих творцов, они вполне могли победить. Какие процессы протекали в искусственных мозгах, заставляя роботов жестко следовать оборонной доктрине? Ответа не было.

Глава 10

ФАНТАСМАГОРИЯ

Праздничный обед было решено устроить прямо на поляне: раз уж посчастливилось наткнуться на планету земного типа, надо извлечь из этого факта максимум удовольствия! Родриго, например, все предыдущие Дни десантника встречал или на корабле, или за мощными стенами базы-крепости, тоскливо наблюдая в иллюминатор то нескончаемую пылевую бурю, то окутанное ядовито-желтым дымом озеро какой-то клокочущей гадости, то нагромождение обледенелых каменных глыб.

Специально для таких случаев один из отсеков «Мирфака» набивали деликатесами, которые ожидали своей участи в особом консервационном поле. Затем часть их переправили на Базу, а теперь аппетитная снедь перекочевала на вынесенные «униками» легкие столики. Среди скопления тарелок серебристыми ракетами возвышались бутылки с сухим вином «Урания» – более крепкие напитки не полагались покорителям космоса даже в дни торжеств. Вместе с десантниками пировали и научники: праздник – для всего экипажа праздник!

Родриго вонзил зубы в сочную отбивную и чуть не застонал от наслаждения. Конечно, на Земле он баловался и не такими яствами, но с тех пор прошли месяцы. А корабельная пища, известно, какая: композиционные блюда, этакая научно обоснованная смесь белков, жиров и углеводов, сдобренных специальными добавками, которые, собственно, и придавали блюдам тот или иной вкус. Эту смесь запросто получали из любой органики, но уже после недели такого «полноценного питания» обыкновенное яблоко казалось райским плодом.

Насытившись, соседи по столику один за другим отправлялись на край поляны и блаженно растягивались на травке. Юркие киберы мгновенно убирали пустые тарелки. Родриго допил последний бокал, бросил в рот кусочек шоколада и поднялся. Лежать, бездумно провожая взглядом спешащие куда-то облака, он счел самым неинтересным занятием, а потому решил прогуляться.

Трудно было обнаружить что-нибудь новое на поляне, которую звездолетчики успели изучить вдоль и поперек. Однако сейчас в голове Родриго играло легкое вино, всё вокруг окрашивалось в радужные цвета, и он залюбовался, словно, выйдя из чащи, впервые обнаружил это благословенное местечко.

Даже там, где трава была основательно притоптана, местная жизнь брала свое: каждую ночь армия неистребимых «дождевиков» получала пополнение. Можно было проутюжить места их скоплений тяжелыми машинами, но наутро здесь снова красовались россыпи ярко-желтых приплюснутых шариков. Подальше от ангаров и тренажеров глаз радовала почти нетронутая густая зелень, из которой кокетливо выглядывали пушистые венчики крупных розовых цветков. Несколько кустов, растянувшихся цепочкой, пламенели свисающими с веток длинными алыми сережками.

«Нет, – подумал Родриго, – что ни говори, нас занесло не на самую худшую планету в Галактике. Вполне приличный шарик. Если не считать того, что здесь люди сходят с ума, а половина живности оказывается сконструированной неизвестно кем. – Он нагнулся и сорвал нежно-розовый махровый цветок на тонкой ножке. – Вот, пожалуйста! Я даже не могу поручиться, что держу в руках безобидное растение. Оно вполне может оказаться, например, хитроумным подслушивающим устройством недремлющих пришельцев. Вот здорово будет обнаружить среди тычинок и пестиков плохо замаскированные «уши» этих невидимых братьев по разуму! Иван, бедняга, возится с микроскопами, считает хромосомы, а я приду и небрежно так протяну ему на ладони инопланетную штучку. «Ходят тут всякие, – скажу, – приборы теряют. Вот, подобрал один. Нужен?»

Придуманная им игра вполне годилась для десятилетних пацанов, которым наскучило разыскивать вражеских шпионов только на экране компьютера. Но три бокала «Урании» оказали на Родриго удивительное воздействие: он сам увлекся собственной выдумкой. Настолько, что начал по одному обрывать лепестки цветка, словно надеясь отыскать спрятанные между ними миниатюрные антенны. Ничего подозрительного он, разумеется, не обнаружил, и тогда – дурачиться так дурачиться! – решил попытать счастья на «дикой» территории.

Практически все отдыхающие расположились на южной части поляны, где в послеполуденное время тень раскидистых деревьев позволяла укрыться от палящих солнечных лучей. Родриго медленно, стараясь не привлечь к себе внимания, направился в противоположную сторону. Убедившись, что здание базы и длинный приземистый ангар надежно скрывают его от любопытных глаз, он опустился на траву

За красными пирамидками эмиттеров силового поля стволы деревьев размывала легкая рябь – защита работала на всю катушку. Внимание Родриго привлек сказочно расписанный кувшинчик огромного насекомоядного цветка. «Если таинственные биоинженеры были не чужды эстетики, то именно этого красавца они напичкали следящей аппаратурой, – подумал Родриго. – А в самом деле, чем черт не шутит? Утрем нос Ивану!»

Оставалось только каким-то образом добраться до цветка. Цепочка эмиттеров служила неплохим заслоном для того, кто захотел бы проникнуть к Базе извне, однако изнутри напряженность поля можно было регулировать – как в целом по периметру, так и на отдельных участках. Этим занималась специальная команда энергетиков. Познания десантников в силовой технике, как правило, ограничивались индивидуальными ранцами да тумблерами защиты на панели вездеходов. Но Родриго был исключением. Однажды ему пришлось даже сдать экзамен по энергосистемам: в экипаже не хватало одного из предусмотренных по штату специалистов.

Воровато оглянувшись, он быстро отсоединил одну из граней пирамидки, затем перестроил схему таким образом, чтобы в силовой стене открылся полуметровый проход. Тонкость заключалась в том, чтобы обмануть готовые поднять тревогу контрольные автоматы. Это ему удалось.

Признаться, раньше Родриго и в голову бы не пришло заниматься такой, мягко говоря, наказуемой деятельностью. Но сейчас… То ли в него вселился озорной бес, то ли выпитое вино продолжало играть в жилах, только он, вернув панель на место, еще раз огляделся, растянулся на траве и по-ящеричьи уполз в заросли кустов, подступающих к силовому барьеру. Оказавшись за колючей зеленой стеной, Родриго осторожно раздвинул кривые стволики, высунул руку и сорвал цветок.

Теперь, невидимый с поляны, он мог удовлетворить внезапно обуявший его исследовательский зуд. Первым делом Родриго перевернул кувшинчик и вылил на траву желтоватую жидкость с плавающими в ней полупереваренными останками насекомых. Затем попытался отделить друг от друга плотно сросшиеся кожистые лепестки. Но это ему никак не удавалось. Тогда он стал отрывать от венчика кусочки и разминать их между пальцами, однако ничего необычного так и не обнаружил. Перепачкавшись пахучим клейким соком, раздосадованный Родриго отбросил измочаленный цветок и сорвал другой – ажурный, словно сплетенный из кружев. Но и тут его постигла неудача.

Здравый смысл уже давно подсказывал ему, что он занимается полной ерундой, однако признавать свое поражение не хотелось.

«Ну конечно! – Родриго решил несколько изменить правила игры. – С чего я взял, что и растения здесь ненормальные? Вовсе нет! Очевидно, только животные. Поймать бы какого-нибудь мелкого грызуна! Хотя… Жалко. Отрывать ему лапки… Бр-р! Может, начать с кузнечика?»

Он огляделся. В полуметре от него по широкому, как лопух, листу неторопливо полз огромный иссиня-черный жук. Родриго ловко схватил насекомое за спинку и посадил себе на ладонь. Вид у жука был глуповатый. Он возмущенно крутил усиками и явно не понимал, что это с ним приключилось. Неожиданно его блестящие надкрылья разломились вдоль, жук выпустил прозрачные сетчатые крылышки и с надсадным гудением взмыл вверх.

Родриго проводил его взглядом. «Какой остолоп! – выругал он себя. – Неужели я в самом деле надеялся без всяких приборов «расколоть» вражеского лазутчика, найти в жуке встроенный элемент питания или что-нибудь вроде того? Уж не совался бы не в свое дело, специалист по стрельбе стоя!»

Он припал к земле, чтобы не поцарапаться об утыканные шипами ветки кустов, и собрался ползти обратно. Вот тут-то и начала твориться чертовщина. Кусты вздрогнули и начали удаляться от Родриго. Небольшой пятачок среди колючих зарослей, где он находился, за считанные секунды разросся до размеров обширной поляны.

Вероятно, многие на месте Родриго подумали бы, что тронулись рассудком, но он почему-то ни на миг не усомнился в реальности происходящего – после разговора с Иваном от этой планеты можно было ожидать чего угодно. Ему только показалась нелепой своя поза. Распластавшись среди кустов, еще можно уверить себя в том, что ты замаскировался на редкость удачно.

Но лежать на открытой, хорошо просматриваемой местности и по-прежнему корчить из себя невидимку было по меньшей мере комично.

Родриго встал. Теперь он чувствовал себя не так глупо, но это было слабым утешением. Оставалось ощущение унизительного неравенства с теми, кто сейчас, вероятно, в упор его разглядывал. Родриго попытался сделать вид, что ничего особенного не произошло, и даже стал насвистывать мелодию гимна, но понял, что нестерпимо фальшивит.

– Проклятие, – пробормотал он и начал пятиться в ту сторону, откуда пришел. Ему всё еще казалось, что таинственные инопланетяне, продемонстрировав малую толику своего могущества, отпустят его подобру-поздорову. Однако невероятное приключение только начиналось.

Неожиданно воздух вокруг него сгустился, образовав стеклянную полусферу. В следующее мгновение сверху хлынул невиданный красный ливень. Тяжелые струи хлестали по стенкам купола, омывали его кровавыми разводами. Вскоре весь мир для Родриго замкнулся внутри алого пузыря, сквозь который с трудом пробивался тусклый свет непостижимо далекого солнца.

Купол раскачивался, вибрировал, и Родриго с ужасом представил, что он погружен в дышащее, пульсирующее чрево какого-то гигантского существа. Исполин корчился в тщетных потугах исторгнуть инороднее тело и истекал кровью…

Через несколько минут дождь прекратился. Красные потеки сползли вниз, затем купол стал расти, его слабо мерцающие стенки раздвинулись до границ поляны. Родриго посмотрел себе под ноги. Чудеса! Трава исчезла, ее сменило твердое белое покрытие. Оно напоминало огромную мраморную плиту. Родриго вновь попятился и вдруг ощутил затылком движение воздуха.

Да, всё-таки годы, проведенные в десанте, кое-что значили! Прыжку Родриго мог бы позавидовать любой из новичков. Едва коснувшись ногами «мраморной» тверди, он прыгнул еще раз – вверх, с разворотом в воздухе на сто восемьдесят градусов, чтобы быть готовым отразить любой враждебный выпад. Но «противник» оказался не из тех, кому можно заехать пяткой в нос.

Перед ним, постепенно перемещаясь к центру круга, выплясывал черный смерч. Трудно было сказать, что это такое – просто пыль, захваченная воздушной воронкой, или живое существо. Смерч крутился с такой скоростью, что рассмотреть детали его строения было невозможно. Однако движение постепенно замедлялось, и минуты через две, испытав легкую тошноту, Родриго понял – перед ним всё-таки организм, нечто вроде колоссального полипа. Кошмарное существо в последний раз обернулось вокруг своей оси и замерло. Лишь под лоснящимся, словно смоченным липкой черной жидкостью, покровом время от времени вспухали внушительные бугры.

Возможно, существо и не собиралось нападать на Родриго, но всё же он почувствовал бы себя гораздо увереннее, сжимая в руке пульсатор. Взвинченные нервы грозили порваться, сердце отчаянно билось.

Наверное, с минуту ничего не происходило. Затем «полип» стал видоизменяться. Он сократился, оторвав верхнюю, расширенную часть от мембраны купола, потом пустил «побеги». Они вырастали из «ствола», ветвились, разве что не покрывались листьями. Родриго показалось, что существо изменило цвет. Точно! Оно постепенно светлело, сделалось серым, затем – белым и наконец – прозрачным, как огромная корявая сосулька. Но и это было еще не всё. В какой-то момент «ледяные» отростки начали извиваться, напоминая взбесившихся удавов, потом потянулись вверх и соединились концами в одной точке, образовав подобие яйцевидной клетки из утончающихся к острому концу прозрачных прутьев.

Родриго взял себя в руки. «Мне ничто не угрожает, – подумал он. – Это всего лишь эффектный спектакль, а я – зритель. Понять бы только его смысл… Неужели попытка контакта? Надо было им что-нибудь попроще выбрать, вроде теоремы Пифагора. Как догадаться, что они мне хотят втолковать?»

Между тем в центре клетки возникло темное образование переменчивой формы. Оно напоминало то трепещущие на ветру языки невероятного черного пламени, то складывающую и вновь распахивающую крылья бабочку, то просто пульсирующий шар.

«А если они… эти контактеры… выражают свои мысли не словами, не знаками, как мы, а только образами? – подумал Родриго. – У китайцев, скажем, иероглиф, а у них – объемная фигура. Почему бы нет?»

Уверенный, что фантом в клетке не более опасен, чем изображение на экране визора, он шагнул вперед. Но тут же отпрянул – сквозь прутья навстречу ему выплеснулось устрашающего вида щупальце.

«Черт! – Родриго передернулся от отвращения и на всякий случай отступил еще на несколько шагов. – Если это и попытки контакта, то очень уж своеобразная».

Создание в клетке словно взбесилось. Оно остервенело кидалось на прутья, и внезапно его прозрачная тюрьма взорвалась, рассыпалась градом осколков-ледышек. Бесформенный сгусток мрака взвился вверх и вдруг невероятно вырос, закрыв солнце. Казалось, фантастическая летучая мышь рывком расправила уродливые перепончатые крылья.

Рука Родриго дернулась к пульсатору, но пальцы сомкнулись, не найдя рукоятку. Оружие исчезло. Вот тогда ему стало страшно. По-настоящему страшно – до противного железистого привкуса во рту. Он еле сдержал постыдное желание упасть ничком, затаиться.

Чудовищный нетопырь метался над головой, и в рваных, судорожных взмахах его крыльев было что-то невыразимо зловещее.