Глава 26

Было позднее утро, когда Джулия, Тилер и их гости спустились вниз и увидели, что среди роз под пестрым навесом накрыт изысканный стол. Там же находились и Этан с Чинои, которая во взятом ею у хозяйки дома лимонно-желтом шелковом платье, отделанном ярко-зелеными лентами, выглядела свежей и необыкновенно красивой.

– О, Чина, это просто очаровательно! – сказала Джулия со вздохом, оглядывая ее со всех сторон. – Ты как будто нарочно припасла нам этот сюрприз!

– В каком-то смысле так оно и есть, – ответил за девушку Этан и весело рассмеялся. – Мы подумали, что ты не будешь возражать, если мы отнимем у тебя немного драгоценного времени, отпраздновав нашу помолвку. – Он обнял Чину за талию. – Дело в том, что мы собираемся пожениться, как только вернемся в Сингапур.

– Замечательно! – воскликнула Джулия, обнимая их обоих. – Я так рада!

– Мы тоже, – засмеялась Чина и встретилась глазами с Этаном. Вспыхнув под его взглядом, она поняла, что он хочет ее поцеловать, и подставила ему свои губы. Однако Тилер тут же сгреб ее в охапку и громко чмокнул в щечку.

Этан нахмурился, тот же только ухмыльнулся.

– Шафер имеет полное право поцеловать невесту, не правда ли?

Этан поднял брови.

– Шафер?

– Разумеется! Не думаешь ли ты, что я позволю кому-нибудь еще выполнить эту ответственную миссию, а? И посему я и слышать не желаю о вашем бракосочетании в Сингапуре. Свадебный обряд мы совершим прямо здесь или на борту твоего корабля, если ты так хочешь. Священник живет в нескольких милях отсюда и, я уверен, не откажется приехать сюда еще раз.

– Чудесная идея! – загорелась Джулия. – Чина, что ты скажешь на это?

– Звучит заманчиво, – ответила Чина, подумав немного. – Я согласна, если, конечно, у Этана не будет возражений.

– А почему я должен возражать? – произнес Этан, многозначительно улыбаясь. – Нам не придется в таком случае ждать еще одну ночь!

Собрав гостей, Тилер предложил тост за здоровье молодой пары. По предложению Джулии Чина согласилась играть роль хозяйки на наскоро подготовленным торжественном завтраке. Этан отошел в тень ближайшего дерева и стал наблюдать, как его нареченная угощает чаем и весело беседует с теми, кто подходил к ней, чтобы поздравить ее. Хотя он и испытывал благодарность к Тилеру и Джулии, через некоторое время его стало раздражать это нараставшее всеобщее веселье, когда Чина становилась объектом слишком безудержных и, по его мнению, слишком уж откровенных комплиментов со стороны наиболее беспутных друзей Тилера.

Да и позже, когда он решил вдруг, что может побыть с ней немного наедине, ее попросили оделить традиционными свадебными подарками детей тилеровских слуг, после чего она повела Брэндона и Филиппу в сторону, чтобы поговорить с ними. Этому, конечно, Этан и не думал препятствовать. Сердце его сжималось, когда он смотрел, как они направлялись к дальней скамье в саду. Они уселись там, три рыжие головки склонились одна к другой.

Брэндон мужественно принял известие о смерти своей матери. Филиппа, поплакав немного на руках Чины, вскоре вновь улыбалась, наблюдая милые игры своего котенка с мячом, который Джулия отыскала где-то в захламленных недрах тилеровского особняка.

В три часа в саду началось официальное чаепитие с торжественными тостами и приветственными речами. День уже подходил к концу, когда последние гости отбыли в экипажах в Джакарту и отплыли по домам на своих яликах.

– О! – воскликнула Джулия, без сил падая в кресло на веранде. – Я уже не надеялась, что это когда-нибудь случится!.. Брэндон, будь так добр, попроси Нахдула приготовить какое-нибудь прохладительное питье. И спроси его заодно, как там Джем, спит ли она еще? Хотя просто не представляю себе, как это можно спать, когда в доме такой шум!

– А мы с тобой, моя любовь, – нежно прошептал Этан в ухо Чине, – пойдем прогуляемся по саду.

Улыбнувшись, Чина подала ему руку и тут увидела бегущего к ним Брэндона. Он размахивал завернутым в бадаянский шелк свертком, который нашел в колыбельке Джем, когда проверял, спит ли она. Не понимая причин волнения мальчика, взрослые обменялись недоуменными взглядами. Филиппа, сидя на коленях у Тилера, объяснила:

– Брэндон взял кусок шелка, когда мы убегали с «Мальхао». Он завернул в него свои вещи.

– Да-да, конечно, теперь я узнаю его, – сказала Чина. – Брэндон, ведь это тот сверток, что был у тебя на «Мальхао», не правда ли?

– Да. Просто ума не приложу, как он попал к Джем, – ответил мальчик, стараясь развязать многочисленные узлы, стягивавшие ткань. – Я думал, что он в кармане моей куртки. Может быть, кто-то из слуг вытащил его оттуда и положил в кровать Джем. Я совершенно забыл о нем!

Узлы не поддавались его маленьким пальчикам, и Этан вынужден был ему помочь. Тишину нарушали только вздохи Джулии. Когда же сверток был развязан, содержимое его оказалось у всех на виду.

– Господи! – прошептала Чина. – Ведь это же опалы моей матери!

– Как прекрасны они! – воскликнула Джулия. Никто не мог оспаривать тот факт, что перед ними лежали поистине царские сокровища. Около дюжины голубых, зеленых и молочно-белых опалов, разнящихся друг от друга и формой своей, и размерами, были вправлены в белое золото и вместе с многочисленными мелкими бриллиантами составляли замечательной красоты ожерелье. Но самым прекрасным был черный опал, который сверкал и искрился в руке Этана, напоминая Чине радужное крыло тропической бабочки.

– Это самоцветы из Нового Южного Уэльса, – произнесла наконец Чина с благоговением. – Мой дедушка сам добыл эти опалы много лет назад, и мать привезла их с собой на Бадаян как часть своего приданого. Рэйс заказал для некоторых камней оправу, но мать все время жаловалась, что ей некуда тут выходить с ними, и поэтому большинство их так и оставалось лежать в шкатулках. – С нахмуренным лицом она повернулась к Брэндону: – Ради всего святого, скажи, где ты их взял?

– Я не крал эти камни, Чина, поверь, – ответил мальчик. – Я только заимствовал их.

Брови Чины удивленно поднялись.

– Заимствовал? Но зачем?

– Я собирался отдать их Ванг Тоху. Но не навсегда, а в залог.

– В залог? – переспросил в замешательстве Этан. Брэндон кивнул.

– Да, именно в залог. – Он торжественно посмотрел на Чину. – Я слышал, как мама и Дэймон говорили о том, что если отдать их в залог, то у них будет время дождаться новых коконов. Они не упоминали о Ванг Тохе, и я подумал, что они просто не знают, что все дело в нем. А я знал, потому что во время праздника капитан Этан сказал, что это Ванг Тох во всем виноват... Помните, тогда, на веранде?

Этан, перебирая между тем сверкающие камни, кивнул утвердительно.

– И ты решил сам отвезти опалы Ванг Тоху? Чтобы дать нам время оплатить долги? – спросила Чина.

– Мама всегда говорила, что не любит носить их и что лучше бы ей не иметь их вовсе, – сказал торопливо Брэндон. – Я был уверен, что она не станет о них жалеть. У Ванг Тоха они бы полежали совсем недолго, а потом он их отдал бы обратно, не правда ли? После того, как мы вернули бы ему деньги?

Чина беспомощно посмотрела на Этана поверх головы мальчика. Этан снова завернул самоцветы в шелковую ткань и спрятал их в карман.

– Я думаю, что мы поговорим об этом позже, когда у нас будет время, Брэндон, – произнес он. – Если ты собираешься стать предпринимателем, как твой отец, то должен знать кое-что о займах, залогах и гарантиях. Брэндон опустил голову.

– Я что, сделал что-нибудь не то?

– Нет, – проговорил Этан сурово. – Во всяком случае, не нарочно.

– Подумай сам, – обратилась Джулия к мальчику, – если бы ты не взял их с собой, они бы пропали под обломками дома.

Брэндон с просиявшим лицом начал дергать Этана за рукав.

– Так у нас теперь хватит денег, чтобы восстановить плантацию, правда, Этан?

– Боюсь, что не хватит, – честно признался тот. – И к тому же эти драгоценности принадлежат теперь Чине. Ей решать, что с ними делать.

Чина глубоко вздохнула.

– Давай обсудим этот вопрос вечером, ладно, Брэндон? До тех же пор пока мы не решим, как распорядиться самоцветами, пусть они побудут у Этана. Ты согласен со мной?

Брэндон, облегченно кивнув, спросил, можно ли ему взять пирожных, оставшихся после чая.

– Конечно, парень, – ответил ему Тилер, поднимаясь с Филиппой на руках. – Посмотрим, сможем ли мы найти их.

Вспомнив, что Джем скоро проснется, Джулия поспешила за ними в дом, так что Этан и Чина остались наконец на тенистой террасе одни. Оба молчали. Когда же Чина встала и подошла к перилам, Этан, не последовав за ней, встал, прислонившись плечом к стене, наблюдая за ней со спины.

– Он просто старался нам помочь, – произнес он немного погодя и увидел, как ее руки словно вцепились в перила. – И думал, что поступает правильно.

– Я знаю.

Чина слегка повернула голову, и он увидел ее тонкий профиль.

– Как будто и несправедливо его наказывать, не так ли? – промолвила она. – Наверное, я сделала бы то же самое в его возрасте.

– Не сомневаюсь, – сухо заметил он.

– Неужели ты не понимаешь, что все это значит, Этан? – воскликнула она. – Мы не можем просто так оставить плантацию, даже не попытавшись восстановить ее! Это же наследство Брэндона!

– Мы ее и не оставим, – пообещал Этан, подходя к ней. – Когда-нибудь мы, без сомнения, восстановим ее. Но сейчас нам надо думать о других вещах.

– О каких же? – нахмурилась она.

Он начал теребить пальцами локон, выбившийся из ее шиньона, потом поглаживать ее шею.

– О нашей свадьбе прежде всего, или ты уже забыла?

– Нет, я не забыла, – сказала она и обняла его за талию. – Ведь «Звезда Коулуна» все еще в Джакарте, не правда ли?

Глаза Этана сверкали.

– Да. Так ты хочешь, как предложил Тилер, провести свадебную церемонию на корабле?

Чина, кивнув, одарила его многообещающим взглядом.

– Не вижу причин, почему мы должны ждать возвращения в Сингапур.

– Однако ты нетерпеливая крошка! – проговорил Этан со смехом. – Что у тебя на уме, маленькая колдунья?

– Ну уж, сэр, – заметила Чина, прижимаясь к нему ближе, – разве это непонятно? Сколько часов пройдет, прежде чем сюда заявится священник! Жаль терять драгоценное время на ожидание! Может быть, мы сами отправимся в Джакарту и сделаем там все, что требуется для церемонии? – Она посмотрела на него лукаво. – Как тебе нравится такой вариант?

– Я не против, – ответил Этан, восхищаясь ее предприимчивостью, и, запрокинув ей голову, начал целовать ее в безумном упоении.

Паруса громко хлопали на ветру. «Звезда Коулуна» как бы играючи повиновалась рулю и, сделав поворот, взяла курс на Сингапур. Заходящее солнце окрашивало небо на западе в красные и розовые тона. Этан приказал поставить брам-стеньгу и подтянуть главный парус, а затем, оставив ухмылявшегося помощника управлять кораблем, взял за руку свою жену и спустился с ней вниз.

Нэппи Кварлз побывал в капитанской каюте незадолго до их прихода. На столе лежала чистая скатерть, в стеклянном сосуде с водой стояли свежие орхидеи и жасмин, придававшие простой обстановке праздничный вид. Ставни на окнах были закрыты, свечи зажжены. В ведерке охлаждалась бутылка вина. Разложенные по тарелкам изысканные закуски словно только и ждали, когда их отведают.

– Ты не голодна? – спросил Этан, закрывая за собой дверь.

– Как можно думать о еде после всего, что мы съели сегодня? – ответила Чина со смехом и, упав в кресло, скинула с ног туфли. Какая замечательная получилась церемония, не правда ли?

Брэндон нес обручальные кольца, а Филиппа – корзину с цветами. Джулия и Тилер были свидетелями. За порядком проведения церемонии приглядывал сияющий Нэппи. Этан и Чина обменялись клятвами на главной палубе «Звезды Коулуна», которая в то время стояла на якоре в порту Джакарты. Теперь же они плыли в Сингапур, и Чина подумала с тоской, что пройдет, наверное, немало времени, прежде чем они снова увидят семейство Крю.

– Что с тобой, любовь моя? – произнес заботливо Этан, заметив пробежавшую по ее лицу тень.

– Я думаю, правильно ли мы поступили, оставив Джем с ними? – проговорила задумчиво Чина и, подойдя к столу, потрогала нежные лепестки розовой с желтым орхидеи, которая перевесилась через край вазы. – Мне все кажется, что нам следовало бы взять ее с собой.

– Ты слишком много думаешь, дорогая, – заметил мягко Этан. – Все время беспокоишься, терзаешься – в общем, истязаешь себя. На Яве достаточно много китайцев, и Тилер обещал, что не станет скрывать от Джем ее происхождение и что когда она вырастет, то сама, без всякой подсказки, выберет, в каком из двух миров ей жить.

– Но мы обязательно будем ее навещать, не правда ли? – молвила Чина. – Мне бы не хотелось, чтобы она думала, будто я ее бросила.

– Что ты городишь! – сказал Этан. – Как только мы поймем, что устали от английских зим и от всех этих условностей английского образа жизни, так сразу же поднимем якорь и отправимся на Восток.

Хотя капитан Бладуил и говорил в полушутливой манере, сам он считал, что сделать это будет вовсе не так просто, поскольку им придется, судя по всему, довольствоваться весьма скудными средствами к существованию. Подобного рода мысли имели свое основание, ибо Этан твердо решил, что они ни при каких обстоятельствах не станут закладывать опалы Уорриков, чтобы потратить полученные таким образом деньги на еду или одежду.

«Все в руках Всевышнего!» – сказал бы в таком случае Раджид Али. Сердце Этана потеплело при воспоминании о верном друге, по которому он так тосковал. Но тут его взгляд упал на милое лицо своей жены, и он улыбнулся, подумав о том, что для него теперь навсегда покончено с прежней, такой привычной жизнью и что впереди его ждет нечто совершенно новое и прекрасное.

– Так ты уверена, что не хочешь есть? – снова спросил он Чину с ухмылкой, увидев, что она приподняла крышку одного из блюд. И когда она отрицательно покачала головой, заметил: – Ну и чудесно, поскольку, как мне кажется, на еду у нас уже не осталось времени.

Он подошел к ней и провел жадными руками по ее талии. Чина послушно повернулась к нему и подставила свое лицо, и Этан, засмеявшись, поцеловал ее.

– Приходило ли тебе когда-нибудь в голову, миссис Бладуил, что в тебе нет ни капли скромности?

– Разумеется, капитан! – ответила Чина с дерзкой усмешкой. – Не желаете ли еще разок убедиться, насколько лишена я скромности?

Она начала поглаживать пальцами его волосы, потом пригнула ниже его голову, и губы их встретились в нежном поцелуе, который показался Этану, уже соскучившемуся по ее губам, слаще нектара.

Он коснулся застежки ее платья, расстегнул бесчисленные пуговицы, и вот наконец шуршащая ткань соскользнула на пол. За ней последовали и все прочие предметы ее туалета – одни за другим, словно в каком-то ритмичном танце. А затем на чистых, надушенных простынях она отдалась мужчине, которого любила и который вызывал в ней восторг, доводил ее до экстаза и заставлял забыть обо всем на свете.

– Любовь моя! – хрипло шептал Этан точно так же, как когда-то на тонущем китайском корабле, когда он с болью и отчаянием думал о том, что, может быть, больше никогда уже не увидит ее. – Любовь моя, моя жизнь...

Его руки творили чудодейство. Ее волосы – море пламенных кудрей, – разметались по подушке.

Чина горела страстью и желанием, в ее зеленых глазах сверкали огоньки. Она прижималась к нему и шептала его имя.

И любовь несла их на своих крыльях к наивысшему блаженству.

А позже – гораздо позже, когда свечи уже почти догорели, – они лежали, обнявшись, и шептали друг другу ласковые слова, и смеялись, а потом снова любили друг друга.

Когда они, откупорив бутылку, пили вино, глаза их встретились над краями стаканов. Глядя на нее, Этан наслаждался переполнявшим его чувством умиротворения. Он даже не представлял себе, что мужской голод мог быть удовлетворен так полно самим присутствием любимой женщины. Он смотрел на Чину, и привычное поскрипывание мачт и шорох волн за бортом казались ему божественным песнопением в честь любви. Все, что он желал в жизни, сконцентрировалось здесь и теперь.

Этан усмехнулся, видя, как утомленно склонилась ее голова, и, взяв осторожно из ее рук стакан, стянул шелковый халат с ее плеч. Потом, задув свечи – одну за другой, поднял ее на руки и положил на кровать, на которую сквозь ставни полосами пробивался лунный свет. Откинув с ее лица тяжелые локоны, он наклонился, чтобы поцеловать ее, и этот невинный вроде бы знак внимания снова возбудил в нем желание.

– Не думаю, что когда-нибудь насыщусь тобой, миссис Бладуил, – проговорил он с хрипотцой. Его рука скользнула по ее бедру, и он повернул ее к себе так, что их обнаженные тела соединились.

– Вот уж не представляла себе, за какого эгоистичного и нахального человека я выйду замуж...

– А знала бы, так дважды бы подумала, прежде чем принимать его предложение? – произнес Этан, уже погружаясь в нее.

– Нет, не подумала бы, я... – Но она не успела закончить фразу, поскольку он принялся ее целовать, и они вновь потеряли в приливе страсти всякое представление о реальности.

Через какое-то время, когда ночь уже подходила к концу, Этан проснулся от едва уловимого ощущения, что что-то изменилось в движении корабля. Он откинул одеяло, чтобы встать с постели, но его остановила пара нежных рук, обхвативших его за шею.

– Что случилось? – спросила Чина сонно. – Куда ты?

– На палубу. Фрэзер почему-то опустил паруса, и я хочу знать, в чем дело. Еще слишком рано, чтобы выправлять курс. – Он натянул штаны и наклонился, чтобы ее поцеловать, но Чина уже сидела на кровати: кошмары последних нескольких недель, без сомнения, не были ею забыты.

– Я иду с тобой, – заявила она решительно и спрыгнула на пол.

– Как хочешь, – сказал Этан. Было еще слишком темно, чтобы видеть его лицо, но у Чины закралось подозрение, что он улыбается. – Только накинь на себя что-нибудь: я не желаю, чтобы моя жена разгуливала по палубе в чем мать родила.

Он не стал ее дожидаться. У нее между тем ушло довольно много времени на то, чтобы зажечь свет и облачиться в смятую и разбросанную по каюте одежду. Будучи слишком взволнована, чтобы возиться с кринолинами, она подобрала руками свои длинные юбки и поспешила по коридору, стараясь не шуметь возле двери, за которой спали Брэндон и Филиппа.

На палубе царила приятная прохлада, хотя своими босыми ногами она чувствовала тепло досок, не успевших за ночь окончательно остыть. Сперва ей показалось, что она не видит в темноте ничего, потому что луна уже зашла. Когда же ее глаза привыкли к тусклому свету звезд, она разглядела, что совсем рядом с бортом «Звезды Коулуна» маячили знакомые контуры другого корабля – «Авроры Д.». И ощутила испуг.

Господи помилуй, что занесло Горацио Крила в Яванское море?

И тут Чина вспомнила, что Дэймон послал его в Тимор, чтобы тот подал португальскому губернатору официальное заявление относительно захвата пиратами шхуны «Мальхао».

Возможно, капитан Крил уже слышал в Тиморе о бадаянской катастрофе. Сейчас же он возвращался домой и, встретив по пути неторопливо плывшую «Звезду Коулуна», остановился, чтобы узнать новости.

В своих предположениях Чина была права только частично. Капитан Крил покончил со всеми делами в Тиморе еще несколько дней назад и уже успел побывать в Сингапуре, оттуда намеревался отбыть на Бадаян. И там-то, а вовсе не в Тиморе, ему стало известно о трагической гибели Дэймона и Мальвины Уоррик и о разрушении плантации «Царево колесо». Узнав, что оставшиеся в живых другие представители Уорриков были доставлены в Джакарту, он поднял паруса вместе с приливом и взял курс на Яву, прихватив с собой пассажира, который страстно умолял капитана доставить его к Уоррикам.

Услышав позади легкую поступь своей жены, Этан прервал беседу с молодым офицером, который тут же исчез в темноте.

– Этан, что случилось? – спросила встревожено Чина. – И что это делает капитан Крил? Он что, уже уходит?

«Аврора Д.» в это время делала разворот вправо. При свете звезд ее еще не свернутые паруса казались серыми.

– Нет, он просто хочет отойти на некоторое расстояние, поскольку решил не беспокоить нас более до утра.

– Почему? Что он сказал тебе?

– Да ничего. Просто узнал, что ты с детьми находишься здесь и все в полном порядке, и пообещал любезно больше не тревожить нас. Мы встретимся с ним ровно в восемь. Кстати, с ним прибудет сюда и некий джентльмен, желающий повидаться с тобой.

– Какой джентльмен? Кто бы это мог быть? Этан, ты что-то скрываешь? Клянусь, что ты...

– Самый невыносимый тип, которого ты когда-либо встречала? – Его глаза сверкали дьявольским блеском, когда он повернул к ней свое лицо.

Чина не могла удержаться от улыбки.

– Я вовсе не это хотела сказать, хотя ты и прав, дав такую оценку себе. А теперь будь добр объяснить мне, что здесь происходит?

Этан отвернулся от перил и, не обращая внимания на стоявшего неподалеку вахтенного, крепко прижал ее к себе. А потом засмеялся таким смехом, которого Чина от него никогда не слышала: открытым и беззаботным, – и она невольно сама засмеялась.

– Это Роланд Биггс, Чина, – произнес наконец Этан, став вдруг серьезным. – Он находится на борту «Авроры Д.» и жаждет встретиться с нами.

Чина сначала никак не могла понять, о ком это он говорит. Когда же мысли ее прояснились, она спросила:

– Роланд Биггс? Неужели это поверенный в делах моего дядюшки Эсмунда? Но как он оказался здесь? И зачем я ему понадобилась?

Она увидела, как в темноте блеснули белые зубы Этана, поглаживавшего ее щеку.

– Да, это он, собственной персоной. Ты стала, как можно судить о том, миссис Бладуил, наследницей.

– Наследницей?

– Вот именно. По словам Горацио, ты унаследовала все бродхерстское имение, а вместе с ним и линвилловское состояние.

– Я не могу поверить в такое!

– И все же это так, любовь моя. Мистер Биггс успел прочесать вдоль и поперек всю Азию в поисках тебя.

– Этого не может быть! – упорствовала Чина. – А как же Фрэдди? Он ни за что не отдаст Бродхерст мне!

– Твоего кузена уже нет в живых, Чина. Горацио сказал, что с ним произошел несчастный случай в Баттерси.

Глаза Чины расширились.

– В Баттерси? Но что делал он там, в этом предместье Лондона? Вроде бы это вовсе не то место, куда он любил захаживать!

– Кто его знает, как он там оказался, – проговорил Этан с напускным спокойствием, не желая делиться с ней своими мыслями. Между тем он был уверен, что на лорда Фрэдди напали шастающие вечно по улицам Баттерси бандиты, не питающие никакого почтения к особам, именующим себя джентльменами. Зная Фрэдди, капитан Бладуил с полным на то основанием предполагал, что тот сам искал с какой-то целью встречи с ними, не думая о том, чем все это может обернуться для него.

В притонах Баттерси, насколько было известно Бладуилу, всегда можно найти моряков, которые нередко нанимаются на плывущие на Восток корабли и с радостью возьмутся за любое темное, преступное дело, если только им хорошо заплатят. А так как Этан никогда не забывал о том, что Фрэдди Линвилл хотел избавиться от своей наивной молодой кузины, то, естественно, подозревал, что этот тип решил предпринять еще одну попытку покончить с ней...

Сдерживая охватившее его чувство гнева, он напомнил себе, что двое из тех, что строили козни противны, – Ванг Тох Чен Арн, мандарин Квантуна, и лорд Фрэдди Линвилл, девятый граф Линвилл, – уже на том свете. Из всех этих монстров оставалась только Кэсси, которую предстояло еще убрать с пути, чтобы положить конец коварным интригам, угрожающим их с Чиной счастью.

«Надо будет заняться ею в свое время», – мрачно подумал Этан, не зная, что Кэсси Линвилл несколько недель тому назад отправилась в некое заведение в восьмидесяти милях к северу от Лондона, поскольку, потрясенная насильственной смертью своего брата, тронулась в уме, и без тогане слишком крепком.

Отбросив вон неприятные мысли, Этан посмотрел на свою молодую жену и обнял ее.

– Надеюсь, тот факт, что ты стала богатой наследницей, не заставит тебя пожалеть о своем решении выйти замуж за какого-то тайно торговавшего с Китаем купца, миссис Бладуил? – спросил он.

– Надо подумать, – ответила Чина, придавая своему лицу серьезное выражение. – Давай подождем с ответом, пока мы не вернемся в Кент и я не познакомлюсь с живущими по соседству лордами. Может быть, я и найду среди них кого-нибудь по своему вкусу.

– Такой возможности я не отрицаю, – произнес мрачно Этан. – Но у меня есть предчувствие, что у тебя не останется времени на поиски.

Их губы слились в страстном поцелуе, и Чине показалось, будто весь мир уплыл куда-то вдаль. Исчезли и огромный темный океан, и светлеющее на горизонте небо. Все, абсолютно все перестало существовать для нее, кроме мужчины, который держал ее в объятиях и чей нежный поцелуй был самой любовью – жгучей, глубокой, нескончаемой.