- Не знаю, - Картер собрал листочки, - я слышал всякое.
      - К примеру?
      - Идут разговоры про инициативу мэрии, про уличные патрули. Несколько вспыльчивых людей...
      - Которые особенно опасны...
      - Итак, берете дело в свои руки? Лес, это материал для тебя.
      - Уже написал, - сказал Картер.
      - Я мог бы догадаться. А почему тогда это до сих пор не опубликовано?
      - Я хотел переждать, посмотреть, как будут развиваться события. Ты можешь использовать мой текст в любой момент. Там есть цитаты Хатчета.
      - Как он на это реагирует? Наверное, он в ужасе?
      - Я бы скорее сказал, что он смирился.
      Ларкин заказал всем пива. Когда он вернулся из бара, Смат сказал:
      - Собственно говоря, завтра все может измениться. Игра на кубок состоится?
      - Я думаю, да.
      - Брюс берет на себя репортаж? Я тут подумал, Лес...
      - Я и так хотел пойти. Грегори посылает своих людей в толпу. Они придумали предупреждения через громкоговорители и что-то еще. Я хочу навострить уши и послушать, о чем будут говорить в народе. Может быть, таким образом мы узнаем, что думает население о действиях полиции. Об этом тоже можно написать.
      - Очень хорошо, Лес. Редакция сегодня вечером будет открыта. Мы подождем до половины двенадцатого, на случай если нашему читателю придет в голову ещё какая-нибудь мерзость. Впрочем, мне это кажется маловероятным. Он сказал - в воскресенье, а мне кажется, что он держит свое слово.
      До семи часов воскресного вечера ничего не случилось, и Ларкин пошел к Картерам на ужин.
      Когда он пришел, двух младших детей укладывали спать.
      - Входите, Джим, - сказал жена Картера, держа на каждой руке по ребенку. - Лесли с двумя другими в комнате. Я приду, как только справлюсь с этой парочкой.
      Картер лежал в кресле, положив ноги на скамеечку. Казалось, он почти заснул. На столе разворачивалась невообразимо сложная игра с доской и фишками. Ларкин сразу привлекли к делу.
      - Джим, не позволяйте им себя насиловать.
      - По сравнению с работой репортера это просто отдых, Ларкин улыбнулся курносой девятилетней Джейн. Питер, двумя годами младше, играл с немой сосредоточенностью, как отец. Согретая электрическим отоплением комната заставила Ларкина взопреть.
      Потом пришла мать с двумя малышами в пижамах.
      - Скажите папе "спокойной ночи".
      - Спокойной ночи, папочка.
      - И дяде Джиму тоже.
      - Спокойной ночи, дядя Джим.
      - Сколько лет этим милашкам?
      Картер в раздумьи прищурил глаза.
      - Я все время забываю. Минуточку, Морин шесть, Дэвиду четыре. Она неплановый ребенок, да и он - плод нашей легкомысленности.
      - Тяжело приходится вашей жене.
      - Элисон здорово справляется.
      - Ты выиграл, дядя Джим.
      Элисон вернулась и объявила:
      - Уже половина, вы оба, у вас ни секунды больше. И берегитесь, если попытаетесь сплутовать!
      - Но он выигрывает, - надулась Джейн.
      Ларкин выиграл. Он дал обоим по монетке, чтобы им не было обидно. Питер серьезно поблагодарил его и отправился спать. Джейн, лучезарно улыбаясь, спросила:
      - Ты тоже пишешь про убийства, дядя Джим?
      - Только иногда. Это я оставляю твоему папе.
      - Ты когда-нибудь видел труп?
      Он помолчал.
      - Один раз.
      - Мужчины или женщины? Как он выглядел?
      - Хватит, Джейн. Ложись спать.
      Она тут же надулась, но все же радостно ему подмигнула. Картер разливал "шерри". Ларкин наслаждался уютным креслом и теплом обогревателя.
      - Повезло, - Картер бессильно осел в кресло. - Неплохой: мягкий и не очень сухой. А мы не торопимся. Ей нужно ещё пару часов. Как вам первые две недели у нас, Джим?
      - По меньшей мере головокружительны.
      - Кто мог предполагать, что вы появитесь здесь как раз к сенсации года?
      - При этом все меня уверяли, что здесь ничего не происходит.
      - Это тоже правда. До этого не происходило.
      - Тогда я, наверное, стал чем-то вроде катализатора. А как прошла игра на кубок? Захватывающе?
      Картер покачал головой.
      - На середине игры передали предупреждение, что женщинам не стоит идти домой одним. Одетые в штатское люди Грегори незаметно смешались с толпой, настолько незаметно, что их заметил бы даже слепой. Не было ничего такого, с чем бы Брюс не справился в одиночку.
      - Никаких массовых психозов?
      - Я ничего такого не заметил.
      - А игра? Кто победил?
      Картер открыл глаза.
      - Не имею понятия. Честно говоря, я ушел в перерыве. Футбол нагоняет на меня сон.
      Элисон просунула голову в дверь:
      - Мне жаль мешать вам, но прошу к столу.
      За ужином Ларкин много говорил. Только когда Элисон встала, чтобы убрать тарелки, он заметил, что говорил почти исключительно о себе, и смущенно извинился. Картер, который молча улыбался, его слушая, остановил его:
      - Дорогой Джим, вы прекрасно держались. Большинство людей выговаривается за первые три минуты. Потом Элисон пытается их разговорить.
      - Но я вовсе не собирался докучать вам моей биографией.
      - Автобиографии всегда интересны, - Картер спокойно смотрел ему в глаза. - Они позволяют увидеть человека в новом свете. Элисон очень этим интересуется. В этом доме журналистом стал не тот.
      - Он имеет в виду, - пояснила жена, вернувшись с десертом, - что я очень любопытна. Впрочем, это так и есть. Интересно узнавать о людях новое. Что может быть важнее?
      - Точно, - согласился с ней Ларкин, - я тоже так считаю.
      - Если кто-то не знает своих друзей, ему уже ничто не поможет. Мы пытаемся научить детей устанавливать контакты с людьми. Но, пожалуй, немного перестарались. Джейн иногда слишком назойлива.
      - Мне она показалась потрясающей.
      - Ну, тогда ладно. Но я ей этого не скажу. У вас есть дети, Джим?
      - Нет.
      - Жаль.
      - Так уж сложилось.
      - Жизнь несправедлива. Если подумать, у нас с Лесли есть эта банда, и это не стоило нам никакого труда, - Элисон рассмеялась. Картер улыбнулся. Зачем бороться с течением? Можно просто плыть по нему. Вы с самого начала были репортером, Джим?
      - Да, ничего другого мне испробовать не довелось.
      - Значит, вы любите писать?
      - Это единственное, что я умею. Я никогда не хотел заниматься чем-то еще.
      - А как обстоит дело с писательством?
      - В качестве профессии? История самая тривиальная. Рецензии на мою пьесу были потрясающе лаконичны.
      Элисон посмотрела на мужа:
      - И не говорите. Мы тоже можем про такое рассказать.
      - Вы тоже это испытали?
      - О нет, я, слава Богу, нет. Дети поглощают меня целиком, да я и не умею. Но Лесли...
      - Я думаю, Джима следует избавить от подробностей.
      - Послушай, Лесли, только из-за того, что твои вещи не печатают... Мне они нравятся. Показать?
      - Мне очень интересно, но если Лесли...
      - Да это он не серьезно. Это просто кокетство. Давайте, поехали, я вас догоню.
      Картер смешал бренди с содовой, потом расслабленно упал в кресло и, с отсутствующим видом держа в руке стакан, уставился на блики электрического камина.
      Ларкин сказал:
      - Если вам это неприятно...
      Картер терпеливо улыбнулся:
      - Это не имеет значения. Культурная программа начинается, - он откинулся назад и закрыл глаза. - Это традиция: я - застенчивый автор, а она читает подвернувшимся под руку гостям мои вещи. Что-то вроде симбиоза.
      Элисон пришла с толстой папкой.
      - Это вас в самом деле не обременит, Джим?
      - Абсолютно точно, - он посмотрел на папку. - Ага, новая пьеса?
      - Да, и ещё проза. Он уже долго не писал. Слишком мало остается времени - после семьи и работы.
      Картер встал и подошел к телевизору.
      - Называйте это лучше нерешительностью.
      - Принимая во внимание прежние успехи, недостатка в темах быть не должно, - заметил Ларкин.
      - В самом деле, - Картер переключал каналы.
      - Новости? Почему мужчины всегда смотрят новости? - Элисон сортировала листочки.
      - Это наша профессия, - извинился Ларкин.
      - Вот именно. Почему бы вам тогда от неё не отдохнуть? Ничего страшного не случится. По воскресеньям ничего не происходит.
      - Будем надеяться.
      Ларкин мрачно смотрел на экран. Диктор рассказывал про демонстрацию перед футболом, потом перешел к выборам в молодом африканском государстве с труднопроизносимым названием.
      Ларкин откинулся на спинку:
      - Кажется, все действительно спокойно.
      - Будем надеяться, ситуация не изменится, - Элисон листала тексты. В этот момент зазвенел звонок. - Дверь или телефон? Я не могу понять, - она вышла.
      - Тебя, - сказала она, вернувшись, - какой-то мужчина к телефону.
      Потом села рядом с Ларкиным и вздохнула.
      - Ах, последние две недели ни минуты покоя. Кто-то звонит и вызывает Лесли, прежде чем успеет войти в дом.
      - Будем надеяться, ничего серьезного, - Ларкин поглядывал на дверь.
      Еще раз тихо брякнул звонок, когда трубку клали на рычаг. В дверях появилось лицо Картера:
      - Это был Стивенс из полиции.
      - Ох, Лесли! Что там опять произошло?
      - Новое происшествие. Берите пальто, Джим. У нас опять работа.
      - Неужели ещё одно убийство? Не может быть!
      - Стивенс за нами заедет. Будет здесь через три минуты.
      - А откуда он звонил?
      - Со стадиона. Ее только что нашли. Мне жаль, Элисон, но мы должны тебя покинуть. Принеси, пожалуйста, футляр с моей машинкой. Понадобятся все мои блокноты и записи.
      10.
      - Восемь страниц, полных опечаток, нечетких фотографий и сомнительных фактов много денег не принесут, - заявил Брюс Норт, пролистывая специальный выпуск от понедельника.
      - Скажи спасибо, что тебе хоть не надо больше с этим возиться, посоветовал ему Смат.
      - Я выполнил все, что должен был сделать.
      - Этого никто не отрицает, даже Лес и Джим, которые написали все остальное.
      - Лес плюс Джим равно один, - хмыкнул Джесс.
      - А где ты был вчера?
      - Я должен все подробно описать? Без двадцати десять я позавтракал, в пятнадцать минут одиннадцатого был на улице. Сначала...
      - Я имею в виду, что в случае чего ты должен быть доступен.
      - Я полагал, это случится только через несколько месяцев.
      - Убийства идут одно за другим. Или ты не обременяешь себя чтением объявлений на доске?
      - Господи, Смат, успокойся! Откуда я должен был знать, что какая-то дуреха позволит раскромсать себя на футбольном поле?
      - Да, откуда тебе знать? Там ведь все так спокойно!
      - Ну ладно, за мной дежурство в следующее воскресенье.
      - Я предпочитаю полагаться на людей, которым доверяю.
      - Спасибо за комплимент.
      - На случай, если ты вдруг захочешь нам помочь: завтра у нас очередной выпуск.
      Смат повернулся спиной. Джесс ещё миг смотрел на него, потом повернулся к Банти и ощерил зубы. Она встала и подошла к Картеру, чтобы прочитать газету через его плечо. Джесс оглядел комнату и наткнулся на взгляд Ларкина. Секунду он выдерживал его, потом отвел глаза.
      Брюс отложил газету.
      - Грегори был прав. Он хотел, чтобы игру отменили.
      - И как бы это помогло?
      - Тогда, возможно, Линда Фримен, стенографистка, проживающая на Эш Гарденс, 23, избегла бы своей участи.
      - Если бы это не произошло на стадионе, - равнодушно заметила Банти, случилось бы где-нибудь еще.
      - Это пораженчество.
      - Это реализм.
      - Фатализм. Можно было сказать... Ну ладно, все уже случилось. Что дальше, Лес? Всех взрослых мужчин выведут на поле и расстреляют?
      Картер сказал:
      - Когда видишь Хатчета, не знаешь, чего ждать.
      Это звучало точно так, как чувствовал себя Ларкин: он уже вполне созрел для выходных.
      - Кофе, Алан, - негромко попросил он и сунул тому деньги. - Две чашки, крепкий и горячий.
      Джесс застегнул молнию на куртке и вышел.
      - Знаете, это просто смешно, - задумчиво заметил Брюс. Двадцать тысяч людей, орда журналистов плюс множество камер с телеобъективами, не говоря уже о девяноста полицейских - и этот безумец приходит и делает свое дело прямо у них под носом. Хотя это логично - в толпе всегда легче затеряться.
      - Это произошло после игры, - заметил Ларкин.
      - Да, а на что тогда рассчитывали? Я с самого начала считал это время самым опасным. Что случилось с девушкой, почему она осталась одна?
      - Вероятно, поссорилась с приятелем. Ссора в перерыве, скажем, в буфете. И расставание навек. Он вернулся на место, но она больше не появлялась.
      - Его подозревают?
      - Он вышел, это проверили. Сразу после игры с тремя друзьями. Сначала пошли в закусочную, потом ещё три часа торчали в забегаловке.
      - В то время как его подружку Линду кромсали на северной трибуне. Почему он не...
      Банти, с застывшим взглядом и восковым лицом, осела на свой стул.
      Ларкин поспешил вмешаться:
      - Полиция действительно бессильна. Как можно бороться с подобным маньяком?
      - Комендантским часом.
      - Невозможно полностью закупорить город. В конце концов остается только ждать, что убийца сделает ошибку.
      - Лес, что ты имеешь в виду?
      Картер поднял глаза.
      - Я имею в виду, что у нас ещё все впереди.
      Разговорчивость матери погибшей девушки Ларкин поначалу принял за вполне понятную внутреннюю опустошенность. Была полночь, они сидели одни в очень аккуратно убранной комнате. Наверху отец Линды лежал в спасительном беспамятстве после укола успокоительного. Механические ответы миссис Фримен, словно отскакивали от стен в тщетной попытке найти выход.
      - Мы уже сегодня поняли, что неправильно оценивали ситуацию. Боб - это мой муж - настроен на поход. Знаете, в мэрию или в полицию. Нужно же что-то делать.
      - Вы думаете... что следовало бы сделать больше?
      - Да уж, - вздохнула она. - Почему никого не арестуют? Хотя бы в качестве предупреждения. Мы думали, с ней ничего не может случиться. Ведь с ней был Вик... Хороший мальчик. На будущий год они собирались пожениться. Они экономили, искали квартиру...
      Джим беспомощно ждал, уставившись на изящные безделушки над камином.
      - Двое моих подруг были там, - она скрестила пальцы, - и говорили об этом. Насчет петиции.
      - Петиции?
      - Да. Мы хотим попросить о защите. Думали, она вне опасности. Там ведь был Вик.
      - Линда работала в "Шератон"?
      - Очень хорошая фирма. Рождественская премия, выходные. Ей там так нравилось... Простите.
      Два репортера из "Экспресса" и "Мэйла" и чрезмерно накрашенная дама с частного телеканала рвались в дом. Когда Ларкин услышал, как она им повторяет все то же ещё раз, он неожиданно все понял. По комнате разливалась удушливая траурная атмосфера. Он записал пару бессмысленных фраз и ушел.
      Днем он вернулся. Подозрительная и язвительная соседка сказала, что мать Линды не может никого видеть. Если он из газеты, почему бы ему не написать что-нибудь, что наставит полицию на верный путь? Так в любом случае не может продолжаться, не для того порядочные горожане платят налоги и собирают взносы, и им есть что сказать. Не будет ли он так любезен закрыть за собой калитку?
      В необычно тихой воскресным утром редакции Картер рассказал ему о состоянии останков Линды.
      - Эти безумцы заставляют нас смотреть на Бог весть что, сказал он, содрогнувшись.
      - Больше от её матери ничего нового? Тогда опишите все, что узнали от неё и соседей. Придет Дэвис, принесет старые фотографии трибун. На их фоне дадим Линду крупным планом. Хупер принесет фото, сделанные полицией после поисков.
      - Мы можем каждый раз использовать одни и те же фотографии.
      - Ну, это нам с рук не сойдет, - возразил Картер, - в полиции свое дело знают.
      - У нас хватит материалов для выпуска?
      - Сорок колонок? Вчерашняя реклама бесплатно пойдет ещё раз. То, чего там не хватает, будет выжимкой из того, что должно было пойти на прошлой неделе. Брюс придет и возьмет это на себя.
      До четырех часов они втроем готовили специальный выпуск. Еще час спустя им сказали, что все в порядке, и они могут идти. Когда они уходили, перед ними неожиданно возник шеф.
      - Принесите завтра ваши счета за издержки. Сверхурочные должны оплачиваться. Вы славно поработали.
      Новый выпуск "Ревю", появившийся в результате их решительных усилий, читалось, с точки зрения Ларкина, как предостережение "Полис Газетт".
      - Как думаете, это наведет суперинтенданта на какие-либо размышления?
      - Хатчета? Если у него есть время подумать, он задумается о центральных газетах, - Смат печально покачал головой, по сравнению с ними мы образец скромности.
      - Подождите "Точку Зрения" по телевидению. Знаете, кого они пригласили? Члена муниципалитета Ф. М. Кэйси. Он основатель движения в защиту горожан.
      - Сегодня вечером я с удовольствием это посмотрю, - сказал Картер, Кстати, приходите к нам, Джим. Продолжим тот прерванный разговор.
      До этого, однако, нужно было ещё много чего сделать. Ларкин, который отправился в "Шератон", чтобы поговорить с шефом Линды, был вынужден отстоять очередь с половиной английской прессы. Вопросы были поневоле поверхностны и непродуманы. Ее шеф, красноречивый и искренне потрясенный человек, подтвердил, что Линда у них работала, сказал, что она была очень живая девушка, прилежная в работе, что будущей весной собиралась замуж. Он не понимает, чем собственно занята полиция.
      - Вы можете предложить что-нибудь сверх принимаемых мер, сэр?
      - Конечно. В полиции, должно быть, совсем потеряли голову, иначе футбол отменили бы.
      - По вашему, его нужно было отменить?
      - Естественно. Это общественная необходимость. Если бы я так мало думал о своей жизни...
      - Как вы полагаете, что теперь произойдет?
      - Этого я не знаю. Но я знаю, что должно произойти.
      Перед домом Вика Ферриса, возлюбленного Линды, Ларкина встретила расстроенная сестра молодого человека.
      - Ему нечего сказать. Нет, он не может ни с кем говорить. Он пережил шок. Нет, он себя не винит. И правильно. Разве это не вина полиции?
      По дороге на стадион Ларкин прислушивался к тому, что говорили люди.
      - Пора им, наконец, заняться своим делом, - сказала женщина, прижимавшая к груди перекормленную собачку. - Пока они в ус не дуют, может случиться что угодно.
      - Они не знают, как подступиться, - выразила свое мнение её тощая попутчица, - в этом все дело. Они не знают, с чего начать.
      - Но они должны! За что им платят деньги?
      - Их недостаточно.
      - Я говорю вам, пора ввести войска с оружием.
      - Это точно. У них должно быть оружие.
      - Будешь смотреть сегодня вечером "Точку зрения"? Там будет выступать Кэйси, он кое-что расскажет.
      - Больше, чем захочется услышать, - худая женщина посмотрела на Ларкина.
      Картера с Хупером он нашел у входа в тоннель, ведущий к затемненной трибуне. Они наблюдали за поисками сверху. Все осталось нетронутым: воскресный мусор, программки, газеты, оберточная бумага разносились ветром между скамейками. Темные дыры под помостом, куда с таким цинизмом был засунут труп Линды, огородили барьерами. Машина телевизионщиков, на крыше которой стоял оператор, ждала в стороне. Картер услышал шаги Ларкина и обернулся.
      - Здесь в постоянно нарастающем темпе не происходит ровно ничего. Как дела у вас?
      Ларкин рассказал. Картер посмотрел на часы.
      - Я выжал все, что мог, из секретаря клуба, и потом ещё покараулил на месте. Он все ещё не может понять своего счастья - то, что он её нашел. Кстати, Хатчет назначил на три часа пресс-конференцию, не забудьте. Нам с вами нужно там быть.
      - У него есть что-нибудь новое?
      - Он хочет нам сказать, что получил подкрепление. Этим он хочет опередить Кэйси.
      - Похоже, передачу ждет весь город.
      Хупер с озабоченным видом вертелся возле них.
      - Самая грандиозная серия убийств со времен Криппена, сокрушался он, и ни одной газете во всем городе не нужны мои репортажи.
      Картер взял его за руку:
      - Не сдавайтесь! Всегда остаются материалы, которые ещё найдут своего читателя. Со времен Криппена, вы говорите? Здешние события отодвинут этого психопата-любителя на последние страницы.
      На пресс-конференции суперинтендант Хатчет взял на себя роль испытанного командира, который отдает все силы, чтобы убедить группу скептически настроенных военных корреспондентов, что он, несмотря на все слухи и не обращая внимания на полное уничтожение левого и правого флангов, ведет наступление на всех фронтах. С заметно осунувшимся по сравнению с прошлой неделей лицом он сообщил, что разработка различных версий ни в коей мере не означает, что они потеряли из виду главную цель. Этой целью было, если выражаться яснее, защита общественности от столь жестокого, извращенного, опасного убийцы, чья отчаянность и безрассудный риск неминуемо приведет его к поражению. Наряду с отнимающей у полиции много сил сортировкой подозрительных лиц, проводятся необходимые мероприятия, призванные гарантировать безопасность тех, кто все ещё считал закон своей лучшей защитой.
      - Какие мероприятия? - спросил Баррагло из "Ситизен".
      Суперинтендант ледяным тоном сообщил, что не хочет вдаваться в подробности. Предупреждения по радио, дополнительные патрули... Об остальном они сами прекрасно могут догадаться.
      - Означает ли это, - спросил Картер, - что вы получите подкрепление?
      - Без комментариев.
      - Если я сделаю свои личные выводы, могу ли я спросить, откуда придет подкрепление?
      - Без комментариев.
      Поднялся репортер из "Телеграфа".
      - Скажите, суперинтендант, мы видели собак. Если принимать во внимание обстоятельства этого конкретного случая, не могли бы вы нам сказать, имеет хоть какой-то смысл использование собак? Помимо того, что это лучше, чем ничего? Их привезли, чтобы разрядить ситуацию, или чтобы запугать?
      Суперинтендант несколько секунд размышлял.
      - Мы решили, что они смогут нам помочь, - наконец заявил он. - Мы их привезли, и здесь им найдется дело.
      Ларкин смотрел на ручку, скользящую в чьем-то блокноте. Она принадлежала бородатому репортеру из "Таймс".
      "Безмолвное признание Хатчетом того, что больше он ничего не в состоянии придумать. Складывается впечатление, что..."
      В девять часов Кэйси заявил перед камерой, что пора наконец взглянуть фактам в лицо.
      - Вы хотите сказать, что до сих пор этого никто не сделал?
      - Именно это я и хотел сказать. Волосы встают дыбом от пассивности и нерешительности властей... Четыре молодые девушки погибли ужасной смертью. И теперь я вас спрашиваю: до каких пор взывающее к порядку общество будет это терпеть?
      Ведущий, знаменитость с удивительно клочковатыми бакенбардами, заерзал перед камерой.
      - Но можно ли так хоть чему-то воспрепятствовать, мистер Кэйси?
      - Вы всерьез это спрашиваете?
      Политические оппоненты Кэйси могли бы подтвердить, что наиболее ироничным он становится перед нападением.
      Знаменитость уселась поудобнее.
      - Разве полиция не столкнулась сейчас с ситуацией, которую она не в состоянии изменить? В том случае, если убийца допустит промах... оставит орудие убийства, например... Разве тогда все не решится?
      - Об этом и речь, - член муниципалитета сухо улыбнулся в камеру. - Вы только что сформулировали нашу точку зрения. Полиция не справляется со своими обязанностями.
      - Как вы себе представляете, что должно произойти?
      - Что произойдет? Вмешается общественность. Например, привлечет сторожевых собак.
      - Это не помешает полиции в работе?
      - Каким образом? Тем, что с них снимут часть забот? Что им останется больше времени на непосредственные поиски убийцы?
      - Вы думаете, полиции этот план понравится?
      Кэйси ощерил зубы:
      - При нынешнем положении дел у них практически нет выбора.
      - Все прекрасно и замечательно, - сказала Элисон Картер, но отдает ли он себе отчет, что затевает?
      - Я не все слышал, - сказал Картер, - Джим, ты все успел?
      - Конечно. Мне позвонить и надиктовать прямо сейчас?
      Брюс, говоривший сонным голосом, стенографировал. Все спокойно, сказал он. Пробный оттиск будет готов через два часа. Все, что случится после этого, может забирать себе центральная пресса вместе с воздушным поцелуем. По настоянию Картера Ларкин попросил его связаться с Хатчетом и спросить про его отношении к телеинтервью Кэйси.
      - А после этого, - продолжил Картер, - он должен попытаться достать мэра. Тот слишком долго отмалчивался. Нужно собрать все воедино.
      11.
      - Там внизу человек, - сказал посыльный, - который хочет говорить с криминальным репортером.
      - Он уехал в полицию, - сказал Смат, - а кто это?
      - Он не сказал, мистер Голд. Он сейчас в комнате для интервью.
      - Джим, разберетесь с ним?
      Сначала Ларкину пришлось узнать, где эта комната. На стуле сидел тщедушный молодой человек с сальными волосами, которые кольцами спадали на грязный воротник кожаной куртки. Когда Ларкин вошел, он хотел было встать, но передумал и опустился назад.
      - Доброе утро, - Ларкин сел и зажмурился, когда до него долетело дыхание молодого человека. - Криминальный репортер сейчас отсутствует. Чем я могу вам помочь?
      - У меня кое-что есть.
      - Да? - он попытался говорить как можно поощрительнее.
      - Награда все ещё действует?
      - Простите?
      - Тыщу фунтов. Вы печатали.
      - Вознаграждение? Мы заплатим 1000 фунтов, - осторожно кивнул Джим, или часть этих денег за информацию, которая прямым или косвенным образом поможет поймать преступника.
      Последовала пауза.
      - У меня кое-что есть, - повторил парень.
      Чтобы заполнить следующую паузу, Ларкин спросил:
      - Может быть, вы мне расскажете?
      - Может быть, - кивнул молодой человек, - а может и нет.
      Ларкин встал.
      - У меня не так много времени, чтобы тратить его попусту. Если решитесь, можете рассказать мне.
      - Хе! Я и хотел рассказать.
      Ларкин снова сел.
      - Тогда вы, может быть, начнете?
      - А как с деньгами?
      - Если то, что вы сообщите, даст результат, вам заплатят.
      - Тыщу?
      - Столько, сколько это будет стоить.
      Третья пауза. Молодой человек положил ногу на ногу. С его джинсов посыпалась кирпичная крошка.
      - Они ищут того парня, который в воскресенье зарезал девушку?
      - Да.
      - Я его видел.
      Ларкин обеими руками уперся в стол.
      - Вы видели убийство?
      - Гм... Я видел её и его.
      - Где?
      Он сменил положение ног.
      - Да на игре же, в воскресенье! На трибуне. Вик с остальными сидели немного дальше. Потом был перерыв, ну и...
      - Вик Феррис? Жених Линды?
      - Ну да. В перерыве они топают в буфет. Я за ними, ясно? Я вижу, что-то не так. Вик с Линда слегка разошлись во мнениях.
      - Они поругались?
      - Точно. Она вскипает. Прочь из буфета - я за ней, так? Потом я теряю её из виду среди толпы, понимаете? Потом возвращаюсь на трибуну, потому что я там её в последний раз и видел...
      - Северная трибуна? Вы её там видели?
      - Не, там я её не застал. Но потом я её увидел.
      - Когда?
      - Незадолго до финального свистка.
      - На трибуне?
      - Не, внизу. Возле забора, где у них сортир. Она трепалась с каким-то парнем.
      - Вы видели его лицо?
      - Не, он смотрел в другую сторону, ясно?
      - Вы уверены, что это была Линда?
      - Я её хорошо знал.
      - Он был высокий или низкий?
      - Гораздо выше вас. Так прям и нагнулся над ней. Они смеялись.
      - Она не выглядела так, будто напугана?
      Тень мысли проскользнула по лицу. Парень подумал, потом помотал головой.
      - Она смеялась.
      Ларкин все быстрее строчил в лежащем перед ним блокноте. И чувствовал, что собеседник следит за его рукой.
      - Я хотел бы записать ваше имя.
      Парень вздрогнул, и он успокоил:
      - Это только для сведения. В печать не пойдет.
      - Том Беллинг.
      - Где вы живете, Том?
      - Да это не имеет значения. Но я вам ещё кое-что скажу...
      - Что?
      - Она ушла с ним. Я их видел.
      - Пожалуйста, подождите секундочку, хорошо? Я сейчас вернусь, - Джим поспешно закрыл за собой дверь и кинулся к телефону. Дежурная засмеялась.
      - Можно мне позвонить? Это очень срочно.
      После небольшой задержки его соединили. Хатчет куда-то уехал. Ему дали инспектора Грегори.
      - Джим Ларкин из "Ревю", инспектор. У меня тут один парень, который знает про Линду Фримен такое, что может оказаться очень важным. Да, я могу привезти его к вам. Нет, он пришел только что. Сразу. Хорошо. Через пять минут.
      - Парень в джинсах ушел, пока вы звонили, - сообщила дежурная. - И похоже, очень спешил.
      Джим кинулся в комнату для интервью. Она была пуста.
      Ларкин догнал парня за вторым поворотом. Завидев его, Том Беллинг остановился; казалось, он подумал о побеге, но все же остался на месте. Ларкин сбавил темп, сунул руки в карманы и сказал:
      - Зачем такая спешка? У нас полно времени.
      - Меня разрежут на маленькие-маленькие кусочки.
      - С чего вы взяли? Наш друг, который ведет это дело, с удовольствием бы послушал, что вы нам рассказали. Потом вы сразу сможете уйти. Вы, разумеется, не обязаны этого делать.
      - Я не хочу, чтобы мое имя и адрес появлялись в газете.
      - Ваш адрес вы мне так и не сказали, а ваше имя я все равно уже забыл. Вы дружили с Линдой и Виком? - они шагали дальше.
      - Мы ходили в одну школу, понятно?
      - Линда, должно быть, была очень милой девочкой.
      Том Беллинг не ответил, но тяжело вздохнул.
      Ступеней в участок оказалось достаточно, чтобы побудить его к бегству. Ларкин остался на месте и смотрел на него.
      - Жаль, - вздохнул он. - Похоже, вы достаточно твердо знали, как обезвредить убийцу.