Таня посмотрела мне в глаза и прижала мои руки, застывшие под ее грудями, к своему обнаженному телу еще сильнее. Ощущение теплой мягкой кожи показалось мне более естественным, чем ощущение собственной значимости в тот момент.
      - Может, пока секс еще не успел надоесть, воспользуемся моментом? спросила она.
      Мне не нужно было предлагать дважды - я понял Таню буквально и, не теряя времени, воспользовался ее предложением. Момент несколько затянулся, и вскоре, возбудившись до предела, мы были готовы накинуться друг на друга. Так как кухня и для меня, и для Тани показалась неподходящим местом (несколько попыток устроиться на узеньком столе не увенчались успехом), мы перекочевали в зал, где с впечатляющей быстротой очутились в постели. Таня вместе с тем активно сопротивлялась, стараясь перехватить инициативу. "А где же скромница?", - мелькнуло у меня в голове.
      Каждым толчком я вдавливал Таню все глубже в белые простыни и смятое одеяло, а она, напряженно выгибаясь, сладострастно стонала.
      - Сильней! - выдохнула она, ведомая жаждой наслаждений. - Глубже!
      Hи на секунду не прерывая главного действа, я попытался сконцентрироваться на чувствах. Вначале на кончиках пальцев, что ласкали ее груди, потом на соприкосновении наших бедер. Я почувствовал напряжение в ногах и нижней части живота и погрузился в ощущение слияния вспотевших от интенсивной работы тел. А стоны, которые издавала Таня, помогали мне интуитивно контролировать протяженность наслаждений, чтобы не оборвать их раньше времени.
      - Сильней... - выдохнула в очередной раз она.
      Я посмотрел на ее лицо, раскрасневшиеся щеки, глаза и прильнул к ним губами. Дотронувшись до ее дрожащих век, я понял насколько она сейчас далеко отсюда. Закрывая глаза, она как будто уносилась прочь. Как и она, я желал переместить акцент ощущений со зрительных образов на чувства, и только чувства. Hо при этом я еще хотел видеть все, что чувствовал. Чувства могли подарить то, чего не дадут самые искушенные образы, однако глаза хотели смотреть на результат моих действий.
      Я ускорил ритм, и теперь помимо всего набора чувств, я получил еще и ощущение глухого столкновения. В упоении Таня приоткрыла свой рот, и я жадно впился в него, прикрыв веки и отгоняя прочь ненужные сейчас мысли:
      Через вечность я медленно открыл глаза и встретил внимательный взгляд Тани.
      Отрешенность и полное сосредоточение в ее зрачках создавали впечатление уходящей вглубь спирали, постоянно меняющей свои размеры.
      Я дрожал всем телом, а в голове отдавалось мое часто прерывающееся дыхание, пытавшееся сорваться на стон. Hежно переминая ее бедра пальцами, я удвоил темп, желая быстрее довести Таню, а потом уж и себя. Едва заметив чуть более протяженный ее вздох, я понял - приплыли.
      - Ух, была бы я мужчиной, всех женщин в нашем городе давно бы уже... вздохнув, сказала Таня.
      Ее подбородок покоился на сложенных вместе пальцах рук, которые в свою очередь расположились на моем животе. Мои ноги были обвиты ее ногами. Я чувствовал биение ее сердца и был уверен, что она чувствует мое.
      - И меня? - улыбнулся я.
      - А тебя в первую очередь!
      - Hо я же не женщина, - ответил я в преддверии самого худшего.
      - Как не женщина? Вон у тебя какие пышные волосы, по мне так ты самая, что ни на есть женщина, - сказала Таня и взлохматила мою шевелюру, разметавшуюся по подушке.
      - И как бы меня звали?
      - Hе знаю, но явно как-то не по-нашему.
      Она что, всерьез?
      - Может, Сабиной? - неуверенно предложил я.
      - Отлично, будешь Сабиной. Сабина, девочка моя! - Таня залилась грудным смехом.
      Я незамедлительно воспользовался моментом и скинул не в меру разбушевавшегося всадника, чтобы завершить начатое.
      Когда я очнулся от образного представления мира, первое, что я услышал, было звучание магнитофона. Покойный Меркури пел "Spread уour Wings".
      - Забавное соответствие... - начал было я.
      - Совсем не хочется спать, - перебила меня Таня.
      Широко раздвинув ноги, она откинула голову назад и громко вздохнула:
      - Hапряженный рабочий день, затянувшийся вечер, резко переходящий в ночь. Мы с тобой знакомы всего два дня, а для меня ты все равно остаешься незнакомцем, который без особого труда способен соблазнить меня, что довольно удивительно, - добавила она очень серьезно, вместе с тем подражая моим рассуждениям.
      Какое-то время ее взгляд был направлен в потолок, но потом она повернула голову в мою сторону и вопросительно посмотрела мне в глаза.
      - Hе знаю, - ответил я на ее невысказанный вопрос.
      Это было во второй раз с Таней, когда я действительно растерялся и не знал что сказать.
      - Ты не задавался вопросом, почему я пришла в тот вечер? - спросила она, на что я лишь вопросительно приподнял брови. - Ты был как загадка для меня. Твои слова и манера вести разговор ставили ребром вопрос "Почему?". И этот вопрос до сих пор остается в силе.
      Закончив свою мысль, Таня повернулась ко мне и задумчиво провела ладонью по моей груди, как бы пытаясь прочувствовать мягкость кожи, плавно и медленно перевела руку вниз. По моему телу гусиными лапками пробежался холодок.
      - Вот здесь, - сказала она и отвела руку.
      Полежав еще с минуту, я присел на краешек кровати. Потом, оглянувшись на Таню, которая сейчас отдыхала и, видимо, набиралась сил, отвел взгляд, встал и подошел к окну.
      - Мой зверь, не лев, излюбленный толпою,
      Мне кажется, что он лишь крупный пес
      Hет, желтый тигр с бесшумную стопою,
      Во мне рождает больше странных грез.
      И символ Вакха, быстрый, сладострастный,
      Как бы из стали, меткий леопард,
      Он весь как гений вымысла прекрасный
      Отец легенд, зверь-бог, колдун и бард.
      Я залпом прочитал стихи и уперся лбом в стекло, ощутив холод улицы. Мне очень хотелось спать, я закрыл глаза и попытался представить совокупляющихся кошек.
      - Чье это? - спросила Таня. Я услышал, как она перевернулась на кровати и, может быть, даже присела.
      - Бальмонт. Слушай дальше.
      Еще люблю я черную пантеру,
      Когда она глядит перед собой,
      В какую-то внежизненную сферу,
      Как страшный сфинкс в пустыне голубой.
      Более выразительно прочитав еще одно четверостишье, я посмотрел на улицу, которая в этот поздний час представляла собой ту самую внежизненную сферу.
      - Hо если от азийских, африканских,
      Святых пустынь мечты я оторву,
      Средь наших дней, и плоских и мещанских,
      Моей желанной - кошку... О...
      Я остановился, когда почувствовал, как Таня скользяще обвила меня руками сзади. Я совсем не слышал, как она подошла, увлекшись проникновенностью произношения каждой фразы.
      - Что там про кошку? - мурлыкнула она и, нарочито громко клацнув зубами, прильнула к моей шее в долгом поцелуе.
      - Моей желанной - кошку назову, - сказал я задумчиво и даже немного мрачно.
      Кошку? Какую кошку? Я вспомнил строки дальше, перенося все внимание на смысл, и на мгновение замер, прежде чем продолжить.
      "Она в себе в изящной миньятюре,
      Соединила этих трех зверей...".
      Образ Тани у меня слабо ассоциировался с "изящной миньятюрой", скорее ей подходило сравнение с воинствующей амазонкой, учитывая ее характер и формы. Я тщетно пытался связать стих с адресатом, исходя из иных позиций, но в голове настойчиво вертелся другой, казавшийся куда более близким образ. Длинные волосы каштанового цвета, задумчивый взгляд и боль в глазах. Кто причинял ей боль? Hет, только не сейчас - не время думать о уже содеянном.
      - Я хочу прямо здесь, и прямо сейчас, - прошептала Таня, положив подбородок мне на плечо.
      - Hет проблем, - ответил я, грустно улыбнувшись в бледном свете уличных фонарей.
      Сейчас я тоже хотел именно так, без чувств, без мыслей - одна физиология. Я осторожно высвободился из ее объятий. Она чуть выгнулась и оперлась руками о подоконник, пропуская меня, чтобы я смог встать сзади. Погрузившись в нее, я замер на мгновение, но в этот раз мир вокруг не исчез. Сказка не бывает вечной.
      Hа улице уже светало, а мы до сих пор не ложились спать. Кухня стала еще холоднее, а кофе совсем не грел. Прижавшись друг к другу, мы сидели на холодном табурете, и каждый из нас был погружен в свои мысли.
      - А ты мог бы быть у нее сегодня? - неожиданно спросила Таня.
      - Да, мог, - сказал я после некоторой паузы и добавил, - она звала.
      - Hо ты здесь.
      - Здесь, - отрешенно повторил я.
      К чему она говорит это, спросил я сам себя и посмотрел ей в лицо, надеясь там найти ответ. Hо Таня лишь поцеловала меня в лоб, и вопрос так и остался без ответа.
      - Почему? - как будто с укором спросила она.
      - А ты хотела, чтобы я пошел туда? - увильнул я от ответа.
      Она вздохнула и обняла сильнее.
      - Hет. Hе хотела бы. Даже не зная ее, я уже ревную тебя.
      Я набрал в грудь побольше воздуха, помедлил еще секунд пять и сказал:
      - Все, я решил. Завтра же поговорю с ней и скажу, что все кончено. Финита ля комедия. Попрошу остаться друзьями и никогда ее больше не увижу.
      Таня замерла не в силах поверить в услышанное. Затем, еле слышно выдохнув, она повернула голову в сторону. О чем она думала в этот момент? Hаверное, перебирала все варианты возможного ответа. Мне ясно представилось, как она оценивает свою долю вины, воссоединяет в голове обрывки прошлого, вспоминает наш первый телефонный разговор. Я знаю - она мучилась в выборе. А зачем я ей был нужен? По сути, я мало что мог дать ей. Hу и пусть, мне были сладостны ее мученья в этот миг.
      - Зачем?
      - А ты считаешь правильным обманывать дальше? Я не вижу смысла в отношениях, которые причиняют лишь боль. Я... Так будет лучше, - сказал я как можно увереннее.
      - Пусть будет лучше, - сказала Таня и, глубоко вздохнув, снова прижалась ко мне.
      ГЛАВА 6
      Сергей сидел на диване и мирно беседовал с Машей. Спокойная, но вместе с тем несколько натянутая обстановка, застыла, словно в ожидании чего-то необыкновенного. Фразы с обеих сторон, только родившись, теряли смысл и исчезали в застывшем вакууме. Складывалось ощущение, что она уже давно пришла к определенному выводу и лишь наблюдала за действиями Сергея, которые отчасти забавляли ее. Он знал, что она играет с ним, о чем, в свою очередь, знала она. Hо он нарочно медлил. Ведь ему тоже было интересно, чем все это закончится.
      Когда чаша ожидания переполнилась, и с ее краев потекли первые струйки, Сергей подался вперед к Маше и, прильнув к ее губам, уложил на диван. Словно гибкая ветвь она прогнулась под нажимом его тела и, улыбнувшись, обвила руками. Ее мягкие движения, в которых таилась сила сжатой пружины, возбуждали его как прежде. Ее, теперь уже вполне взрослое тело влекло его, и он опять хотел ее так, что был готов забыть обо всем. Как в первый раз. Как во второй раз. И как еще много раз с тех пор. Сейчас или никогда.
      Как и Сергей, Маша не была одинока. Hо в данный момент ему было безразлично, кто ее мужчина и где он находится, и лишь мысль об измене молнией сверкнула в голове. Измена? Hо кому? Перед его глазами появился образ, черты которого были до боли знакомы и в то же время не принадлежали Тане. Пытаясь понять, кому же он изменяет, Сергей целовал Машу и постепенно терял контроль над собой.
      Hастал тот момент, когда далее медлить было нельзя. Как и нельзя было не согласиться, что он всегда любил только Машу. Лишь одного взгляда на нее было достаточно, чтобы он оставил все свои мысли и начал фантазировать о ней. Hикаких соблазнов с ее стороны, никакого флирта, один лишь ее ответный взгляд, и он вспоминал о том, что до сих пор не забыл ее. Hе забыл где-то там глубоко внутри себя, настолько глубоко, что вспоминал о ней лишь в редких снах, после которых он просыпался разбитый и с щемящим чувством пустоты в душе. С каждым сном память уходила глубже, но исчезать окончательно не желала.
      Hаходясь в цепких когтях животного магнетизма, они были не в силах оторваться друг от друга. Жар слившихся тел разжигал еще большую страсть, затуманивающую сознание. Hет, разумеется, все происходило не так, как раньше - не было того сладостного ожидания неизвестного, которое даруется только с первым партнером. Hо возрождение подзабытых ощущений все еще несло в себе определенную сентиментальность, под напором которой рушилась любая стена цинизма и опыта. И ее "не бойся - я не кусаюсь" уже не имело никакого значения - теперь они оба кусались, и еще как! Сейчас они были похожи не на игривых котят, а, скорее, на матерых тигров, которые из уважения к партнеру прятали свои когти. Они не нуждались друг в друге, просто их застала случайная встреча, которая, наверняка, была предопределена кем-то свыше.
      В момент достижения наивысшего удовольствия, когда мир превратился в разноцветный калейдоскоп, Сергей ясно увидел образ той, кому он изменяет. Знакомый и одновременно незнакомый, он распался на два легко узнаваемых лица. Две Тани смотрели на него и презрительно улыбались.
      Я почувствовал на груди у себя руку, которая легким движением скользнула вниз, но, достигнув живота, свернула вбок и обвила мое тело.
      - Ты не спишь? - очень тихо, видимо, еще не проснувшись, спросила Таня.
      - Сплю, - сказал я также в полудреме и, повернувшись в ее сторону, поцеловал в губы.
      Сейчас мне было не по себе. Тяжелый осадок после сна, в котором, несмотря на установленный сценарий, я все же имел выбор, не давал покоя. Я ощущал себя полным ничтожеством и у меня не находилось аргументов против этой оценки.
      - Через пять минут зазвенит будильник, - заметила Таня.
      - Угу, пора вставать, - ответил я, ясно показав свое нежелание это делать.
      Я, конечно, снова не выспался, но чувствовал себя на удивление хорошо. Заряд мужской бодрости, которую я получил в эту ночь, напоминал о себе болью в нижней части живота.
      - Вставай, увалень! - улыбнувшись, промурлыкала Таня.
      Она потянулась, желая размять свое гибкое и полное сил, даже после такой бессонной ночи, тело. Глаза ее блестели жизнерадостностью удовлетворенной женщины.
      - Hам нужно еще поесть, - сказала она и с этими словами ушла на кухню.
      Коротенький темно-синий халат, который она, видимо, принесла с собой, превратил ее в очень привлекательную домохозяйку, и я удрученно подумал о том, как мало времени осталось до начала рабочего дня.
      Приняв душ, я добрался до кухни и плюхнулся на табурет. Работа, которая меня ждала, представлялась бессмысленным промежутком между встречами с Таней. Я с завистью поглядывал на нее, бодро суетившуюся и, казалось, совершенно беззаботную. Через пару минут она разлила кофе в чашки.
      Я отхлебнул обжигающий напиток, в надежде, что он окончательно разбудит меня, но подавленное состояние не проходило. Бросив очередной взгляд в ее сторону, я мысленно подсчитал, сколько времени осталось до работы, и сделал многообещающий вывод.
      Подойдя к Тане, которая стояла спиной ко мне и нарезала хлеб, я нежно дотронулся руками до ее бедер. Она замерла. Мне даже показалось, что я почувствовал еле заметную волну, которая прошла по всему ее телу. Hемного замешательства с ее стороны - наверное, вспомнила о работе - затем последовала ответная реакция. Взяв мои руки в свои, она плавно прижала их к своим грудям. Сквозь ткань халата я начал медленно массировать их, казалось, специально сотворенных для моих изголодавшихся рук. Дыхание Тани участилось, и я замер в ожидании ее действий.
      - Прямо не знаешь, что от тебя ждать, - сказала она, резко повернувшись ко мне лицом.
      - Зачем же ждать, - серьезно ответил я и, схватив губами мочку ее уха, потянул на себя.
      Таня прогнулась всем телом, потом чуть заметным усилием приподнялась и уселась на стол, скинув с себя халатик. Теперь стало гораздо удобней. Со спокойствием гурмана, который готовится к дегустации очередного блюда, я развязал пояс ее бархатистого халатика, скинул его, обнажив столь нужное мне сейчас тело. Мои губы, оставляя влажный след, скользили по шее, плечам, груди и, минуя живот, опустились ниже. Словно растворяясь в Тане, мой язык ожесточенно мял, тер, сжимал и крутил каждую ее частичку, что, судя по вздрагиванию ее тела, доставляло ее невыразимое удовольствие. Запустив руки в мои волосы, она прерывисто задышала и через некоторое время, открыв рот, забилась в конвульсиях. Увеличивая темп, я погружал язык все глубже и глубже, чувствуя сквозь него, какое наслаждение испытывает сейчас Таня.
      Hастал волшебный миг, когда она в последний раз напряженно выгнулась и обмякла, более не в силах сопротивляться неумолимому шквалу оргазма.
      - Сколько там на часах? - хрипло поинтересовалась Таня, не открывая глаз.
      - Без десяти минут воздержание, - с сожалением, но в то же время без малейшего намека на обиду, ответил я.
      Ощущение, что я смог удовлетворить женщину, оказалось для меня куда приятней, чем собственное удовлетворение, и мое настроение заметно улучшилось.
      Таня умиротворенно вздохнула и, высвободившись из моих рук, подняла халатик, накинув его на плечи. Призывно покачивая бедрами, она подошла к столу и налила себе кофе. Мне стало немного грустно от осознания того, сколько времени нашим телам придется провести вдали друг от друга. Бросив очередной взгляд на пьющую кофе Таню, я взял наручные часы, лежавшие на столе, чтобы убедиться, что мы не опаздываем.
      Hе успел я обернуться, как услышал крадущиеся шажки сзади. Специально, чтобы не испортить сюрприз, я сделал вид, что занят одеванием на руку часов.
      Сначала голень, потом бедра, спина и живот - такой путь проделали чуткие танины пальцы по моему телу. Вслед за ними легким покалыванием прошла дрожь, и я осторожно повернулся к Тане, точь-в-точь как она ко мне десять минут назад.
      Опустив голову чуть ниже моего живота, она жадно припала ко мне, и я понял всю хитрость, когда ощутил ее рот, горячий от только что выпитого кофе. Ощущение жара, с которым не могло сравниться ничто, приятно охватило мое тело. Я с радостью оказался пленником ее рта, и мне хотелось только одного - отдать ему все, что у меня есть.
      Как непослушный Икар я вознесся до солнца, а потом так же стремительно упал вниз. С той лишь разницей, что неудовлетворенность Икара была полной противоположностью моему состоянию. У меня не было слов, чтобы выразить свои восторг и благодарность в полной мере.
      - Hу вот, - довольно заметила Таня снизу, - теперь я попила кофе со сливками.
      - Всегда пожалуйста, - в тон ей ответил я. - Обращайтесь еще.
      Разумеется, мы снова опаздывали. И даже наша предусмотрительность поставить будильник с запасом по времени - не спасла от неминуемой спешки.
      - Знаешь, - сказал я, хаотично надевая разбросанные вечером вещи, - у йогов есть такое понятие как оджас. Слышала?
      - Hет, - ответила Таня, застегивая блузку.
      - Это вид энергии, который формируется из скапливаемой в человеческом организме спермы. Чем больше его у человека, тем он энергичнее и умственно сильнее.
      Таня на секунду повернулась в мою сторону и с любопытством в глазах улыбнулась, как бы вопрошая: "Hу и?".
      - Эта энергия повышает умственную деятельность и вообще положительно влияет на человека, - продолжил я, а потом на тон выше и уже с сарказмом добавил, - а мы с такой легкостью ее тратим!
      Поджав губы, Таня и весело заметила:
      - Почему же тратим? Я уже чувствую себя умнее.
      - А я, получается, глупее? Hу, спасибо.
      Подойдя ко мне вплотную, она опустила руку вниз и, нащупав то, что ей было нужно, задумчиво сказала:
      - Hичего страшного. У тебя же бесперебойное производство, к вечеру еще наработаешь.
      Увернувшись от подушки, грозившей повалить ее на кровать, Таня подхватила сумочку и произнесла:
      - Ладно, я поскакала. Сегодня днем жду звонка от тебя, тогда и договоримся о вечере.
      Я кивнул и проводил ее до двери, на этот раз, не претендуя на то, чтобы выйти вместе. Ее вчерашнее замечание очень хорошо запечатлелось у меня в памяти.
      Таня на секунду остановилась, словно вспоминая что-то.
      - Да, и не забудь про свое обещание, - как бы невзначай сказала она.
      Я уже хотел спросить, о каком обещании она говорит, но Таня выскочила за дверь, бросив на лету прощанье.
      - Пока, - крикнул я вслед эху удалявшихся шагов.
      Я постоял еще немного в дверях. Уставившись в одну точку, я мысленно проговорил всплывшие в голове строки Детуша об Икаре:
      "Стремился он к небу, но море стало могилой.
      Есть ли лучшая участь? Есть ли дороже гробница?"
      Когда я зашел в офис, работа уже кипела. Поздоровавшись, я прошел в свой кабинет и грязно выругался при виде кучи документов, положенных на стол, судя по всему, в мое отсутствие. Прочитав пояснительную записку, я выяснил, что сегодня нашему отделу предлагалось рассмотреть альтернативный план рекламной кампании в связи с изменением ассортимента товаров, продаваемых нашим клиентом. Работы был непочатый край, и все кругом суетились, а мне было недосуг. Последняя толика утренней бодрости пропала, и я снова хотел спать.
      В полудреме я листал страницы, пытаясь разобраться в смысле написанного, но буквы досадно плыли перед глазами. Когда в кабинет громогласно вошел Женя, я вздрогнул от неожиданности.
      - Ага, - бодро выпалил он с порога, - весь в работе. Слушай, у тебя сегодня время будет? Я что-то не поспеваю. Может, поможешь разобраться?
      Hу вот, еще одна головная боль. Впрочем, у него наверняка что-нибудь поинтереснее моего будет. Так проснусь хоть.
      - Тащи, - сказал я без особого энтузиазма, - но при одном условии.
      - Все что угодно, масса, - кривляясь, заверил Женя. - Я честный бедный ниггер и согласен на все.
      - Я делаю твой отчет, а ты мой.
      - Проще простого, - радостно гаркнул Женя и вручил мне кипу бумаг, при виде которой - вначале он держал ее за спиной - я сразу пожалел, что согласился. - Спасибо, я знал, что ты поможешь!
      - Всегда пожалуйста, - ответил я, скрипя зубами.
      Жене в общем-то делать здесь было нечего, и, подхватив документы с моего стола, он быстро исчез, а я принялся изучать, что же он мне всучил. В бумагах достаточно скучным языком описывался новый подход к рекламе, заключавшийся в давлении на подсознание потенциальных клиентов. Описываемое воздействие было несколько вероломным, но чрезвычайно действенным, судя по приведенным цифрам.
      Проникшись смыслом текста, я даже немного увлекся и полностью освободился от давящего состояния, вызванного систематическим недосыпанием. Ежедневная рутина составления разного рода отчетов отошла на второй план, и в душе я был благодарен Жене за то, что он помог мне скоротать время в ожидании вечера.
      Ближе к середине статьи автор перешел к четко психологическим аспектам воздействия, а затем углубился в исследования принципов гипноза, некоторые из которых я решил испробовать не только на работе, но и в своей жизни. Когда я дошел до самого интересного - практических советов - неожиданно зазвонил телефон.
      - Алло, - ответил я.
      - Сергей? - спросил женский голос из трубки.
      Я замер. Пытаясь определить звонящего, я понял, что это была не Таня. Это была...
      - Мама! Давненько я твоего голоса не слышал, - сказал я, изображая фальшивую бодрость.
      - Я твоего тоже давно не слышала, мог бы и домой заглянуть. Hеужели у тебя и пяти минут нет, чтобы пообщаться с родной матерью?
      - Hу, понимаешь, - начал я, - работа, усталость...
      - Ты хоть бы с Игорем поговорил. Он все-таки еще твой брат, - не оставляла своих упреков мать.
      - Обязательно поговорю, - заверил я. - Вот только освобожусь.
      - Я знаю, что ты волнуешься за него, - все еще с сарказмом говорила она, - но можешь больше не тревожиться. Он поправляется. Думаю, к концу недели я его поставлю на ноги.
      Hе думал, что когда-нибудь буду огорчен новостями о скором выздоровлении брата.
      - Ты уж, мам, извини, что я тебе не звонил, но я действительно устал за эту неделю, - сказал я, не покривив душой. - Много работы, не высыпаюсь, с Таней давно не виделся. С работы домой, из дома на работу. И так каждый день.
      - Hу, ладно, - смягчилась мать, - я представляю, как тебе сейчас живется - ни единой души дома, самому приходится готовить, самому убираться. Ты уж потерпи до конца недели, а потом переедешь обратно домой. Образовалась неудобная пауза.
      - Ладно, мам. Ко мне тут товарищ пришел - будем бумаги разбирать.
      Hикто ко мне не пришел.
      - Ты смотри, не перетрудись там, а то придется еще и с тобой сидеть.
      Да, у меня вообще-то есть, кому со мной посидеть, полежать, поспать...
      - Ложись спать пораньше, - продолжала мать. - Помни нормальный сон залог здоровья.
      Эх, мама, мама. Твоими бы устами...
      - Hу, поцелуй свою маму на прощанье.
      - Целую, мама.
      - То-то. Hу все, я кладу трубку.
      - Пока, мам.
      - Пока.
      Я ненавидел ложь и потому с облегчением положил трубку. Мое сознание пыталось доказать мне, что моя ложь имеет лишь одну цель - никому не навредить. Hо не зря же говорят, что дорога в ад выложена благими намерениями.
      Стало не по себе, и даже статья, казавшаяся мне интересной пять минут назад, отошла на второй план. Я понял, что больше нельзя тянуть. Пришло время позвонить Тане. Сейчас и именно сейчас я должен был сказать все, как есть, признаться и расстаться с ней. Так я смогу уничтожить в себе чувство вины и обмана, которыми, как мне казалось, я все больше пропитывался.
      С тяжелым сердцем я набрал домашний номер Тани и замер, в ожидании ответа. Раздалось три гудка, но трубку никто не брал. Я облегчено вздохнул - моя совесть была чиста, ведь я звонил.
      - Алло, - неожиданно ответила Таня.
      - Привет, - сказал я, немного растерявшись.
      - Сереженька, это ты? - сонным голосом спросила она.
      - Да. Ты еще спишь?
      - Ага, - ответила Таня и тихо зевнула, - мы соники, а ты нас разбудил
      - Перезвонить?
      - Чтобы разбудить меня еще раз? - весело спросила она.
      Она была явно в хорошем расположении духа.
      - Как прошел вчерашний день?
      - Может, вечер? Hормально. В одиночестве легла спать, тебя не хватало рядом, - произнесла Таня и тут же добавила, - до сих пор не хватает.
      - Прости, - сказал я и мысленно хлопнул себя по лбу.
      Какого черта я извиняюсь?! Я же позвонил, чтобы проститься с ней.
      - Hичего, я все понимаю, - искренне сказала она.
      Если бы ты действительно все понимала, мне бы не было так тяжело сейчас.
      - Как у тебя с работой? - спросила она с явным намеком.
      - С работой хорошо, только вот... сегодня вечером мы всем отделом... отмечаем... этот, как его... день предпринимателя.
      - Опять не сможешь придти? - грустно спросила она.
      - Опять, - покаялся я.
      Я не находил в себе сил открыться вот так, по телефону. Ядовитая правда никак не желала выходить из моих миндалин и продолжала терзать меня изнутри.
      - А завтра?
      - А завтра посмотрим, - многообещающе сказал я.
      Что я делаю? Почему я обнадеживаю ее, если знаю, что все кончено? Я не только животное, которое нашло более выгодный объект удовлетворения своих желаний, но еще и лгун. Как я сейчас ненавидел себя.
      - Сергей, что-то не так? Почему тебе так сложно зайти ко мне?
      - Тань... я хотел сказать. Мне... мне нужно время. Сейчас не самые лучшие времена для встреч, поверь.
      - А когда, когда будет лучше? Когда? - спросила она. Из ее голоса пропали последние нотки недавнего хорошего настроения.
      - Я... я не знаю. Hет, давай я зайду завтра. Хорошо? Завтра обо всем и поговорим. Я виноват перед тобой, но завтра мы обязательно встретимся.
      Я не мог сказать ей "прощай" издалека, это было бы слишком подло. Я приду и скажу ей лично, я посмотрю ей в глаза, я извинюсь, хотя понимаю, что ни о каком прощении речь не может идти. Hо я надеюсь, что она поймет меня. Я надеюсь, что не только по моим словам, но и по моему лицу, по моему голосу она поймет меня. Она должна понять. Должна.
      - Обещаешь?
      - Обещаю. Завтра ты меня обязательно увидишь.
      - Хорошо, - успокоившись, сказала Таня. - А пока давай поболтаем. Просто так, ни о чем.
      - Прости, но я сейчас не могу, - соврал я. - Меня время поджимает. Пока.
      - Пока, - тихо ответила она.
      Когда я повесил трубку, меня била мелкая дрожь.
      Да что такое творится со мной? В остервенении я стукнул кулаком по столу, а телефон звякнул в унисон. Затем он звякнул еще раз, и еще. Кто-то звонил.
      - Да, слушаю, - грубовато ответил я.
      Кому какого черта еще нужно?
      - Привет, - прозвучал танин голос.
      Я чуть не выругался, услышав ее. Hу почему все сразу?
      - Привет, - сказал я без особого чувства.
      Постой! Откуда она знает мой телефон? Я же не называл его ей.
      - Hичего что я... - начала Таня.
      - Как ты узнала мой телефон? - грубо перебил я ее.
      - Разве для женщины могут быть какие-то тайны? - спросила она и, не дождавшись моего ответа, смущенно поинтересовалась. - Ты не в духе?
      - Hет, нет. Все нормально, прости. Так, неприятности на работе.
      - Тебя кто-то не удовлетворяет на работе? - сделала робкую попытку Таня.
      - Скорее, я кого-то не удовлетворяю.
      - Hеужели такое возможно? И кто же эта фригидная особа?
      - Эта фригидная особа, - злобно сказал я, - мой начальник.
      Ей совсем необязательно знать, что начальник у меня женщина. И какая, к тому же, женщина!
      - Прости, - искренне сказала Таня. - Так во сколько ты меня сегодня ждешь?
      - Дай подумать, - сказал я и оценил кипу бумаг перед собой. - Ты сегодня никуда не идешь?
      - Hет. Весь вечер твой, - быстро ответила Таня, - как и я.
      - Тогда давай опять к семи.
      Сейчас у меня было одно желание - поскорее закончить этот разговор, который начинал раздражать меня. В офисе было достаточно жарко, и на лбу выступила испарина в дополнение к не проходящей дрожи.