Бог в Своем Существе непостижим. Бог «Единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из людей не видал и видеть не может», — научает ап. Павел (1 Тим. 6:16).
      Св. Кирилл Иерусалимский в «Огласительных словах» наставляет: «Что такое Бог, сего объяснить не можем; благоразумно же исповедуем, что не имеем точного о Нем познания. В отношении к Богу высокое для нас ведение — признаться в своем неведении»(6-ое Огласит. сл.).
      Вот почему лишены догматической ценности разного рода широкие, разносторонние рассуждения и рассудочные изыскания на темы о внутренней жизни в Боге, а равно построения по аналогии с душевной жизнью человека. О «совопросниках» своего времени пишет св. Григорий Нисский, брат св. Василия Великого:
      «Люди, оставив то, чтобы утешаться Господом(Пс. 36:4) и радоваться миру Церкви, ведут тонкие разыскания о каких-то сущностях и измеряют величины, измеряют Сына сравнительно с Отцом и избыток меры, уступая Отцу. Кто скажет им: неколичественное не меряется; невидимое не оценивается; бесплотное не взвешивается; беспредельное не сравнивается; несравнимое не допускает до себя понятия о большем или меньшем, потому что большее познаем из взаимного сравнения вещей между собою, а у чего не досягаем конца, в том немыслимо и большее… « Велик Господь наш и велика крепость Его, и разум Его неизмерим»(Пс. 146:5). Что же это значит? Исчисли сказанное, и уразумеешь тайну»…
      «Если кто совершает путь среди полудня, когда солнце знойными лучами опаляет голову и жаром иссушает все влажное в теле, а под ногами у идущего лежит земля жесткая, неудобопроходимая, безводная; потом же такому человеку встретится источник, у которого прекрасная, прозрачная, приятная, прохлаждающая струя льется обильно: то неужели сядет он у воды и начнет любомудрствовать о ее естестве, доискиваясь, откуда она, как, от чего, и о всем тому подобном, о чем привычно рассуждать празднословам, а именно, что некая влажность, распространенная в земной глубине, пробивающаяся вверх и сгнетаемая, делается водою, или, что жилы, проходящие дольными пустотами, как скоро отверстия их делаются свободными, изливают воду? Или, распростившись со всеми рассуждениями, приклонит голову к струе и приложит уста утолить жажду, прохладить язык, удовлетворить желание и возблагодарить Давшего сию благодать? Посему подражай и ты сему жаждущему» (Св. Григорий Нисский «На свое рукоположение». Творения, ч. 4). Не одна эта тайна веры, но многие тайны требуют смирения нашего ограниченного разума перед ними, как это слышим мы в церковных песнопениях: «таинство не терпит исследования»: не терпит тайна испытания.
      Тем не менее в известной мере мы имеем знание о Боге, знание постольку, поскольку Сам Он открыл его людям. Нужно различать постижение Бога, которое по существу невозможно, и познание Его, хотя и неполное, о котором ап. Павел говорит: Видим ныне, как в зеркале в гадании, и — отчасти разумеем. Степень его соответствует силам человеческим.
      Откуда мы почерпаем знание о Боге?
      а) Оно открывается людям уже из самого познания природы, познания самих себя и всех вообще творений Божиих. «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны»(Рим. 1:20), т. е. невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, — и потому безответны те люди, которые, познавши Бога, не прославили Его как Бога и не возблагодарили, но посуетились в умствованиях своих (там же, 20-21).
      б) Еще более явил Себя Бог в откровении сверхъестественном и через воплощение Сына Божия. «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни эти говорил нам в Сыне»(Евр. 1:1-2). «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил»(Иоан. 1:18): Он «явил» Бога людям (по русскому переводу).
      Так научил о познании Бога Сам Спаситель, сказав: «Все Мне предано Отцом Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца никто не знает, кроме Сына», — Спаситель прибавил: — «и кому Сын хочет открыть»(Мф. 11:27).
      И ап. Иоанн Богослов пишет в Послании: «Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного»(1 Иоан. 5:20).
      Божественное откровение дано нам во всем Священном Писании и в Священном Предании, хранение, научение и верное истолкование которых есть долг и принадлежность Святой Христовой Церкви.
      Но и в тех границах, какие даны нам в свете Божественного откровения, должно нам следовать руководству тех, кто очистил свой разум высокой христианской жизнью и сделал свой разум способным к созерцанию возвышенных истин, — то есть должно следовать руководству Отцов Церкви, а вместе нравственно оберегать и себя. Об этом св. Григорий Богослов наставляет: «Если хочешь быть богословом и достойным божественного, — соблюдай законы; божественными заповедями иди к высокой цели: поелику деяние есть восхождение к созерцанию», т. е. стремись и достигай нравственного совершенствования, ибо этот только путь дает возможность восхождения на высоты, откуда созерцаются божественные истины (слово св. Григория Богослова 20-е).
      И сам Спаситель изрек: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят»(Матф. 5:8).
      Мыслями о различии понятий: «постижение» и «познание», иначе говоря, мыслью о непостижимостиБожией при возможности познанияБога начинает свой большой труд «Точное Изложение Православной Веры» преп. Иоанн Дамаскин. Он пишет: «Божество неизреченно и непостижимо. Ибо никто не знает Отца, только Сын, ни Сына, только Отец. Также и Дух Святый ведает Божие, подобно как дух человеческий знает то, что в человеке. Кроме же первого и блаженного Существа, никто, никогда не познал Бога, разве кому открыл Сам Бог, — никто не только из людей, но даже из высших сил, из херувимов и серафимов. — Впрочем, Бог не оставил нас в совершенном о Нем неведении. Ибо а) ведение о бытии Божием Сам Бог насадил в природе каждого. И сама тварь, ее хранение и управление возвещают о величии Божества, б) Сверх того, сначала чрез закон и пророков, потом чрез Единородного Сына Своего Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Бог сообщил нам познание о Себе, насколько мы вместить можем. Поэтому все переданное нам законом, пророками, апостолами и евангелистами, мы принимаем, признаем и почитаем, и более ничего не доискиваемся. И так Бог как всеведущий и промышляющий о пользе каждого открыл все, что знать нам полезно, и умолчал о том, чего не можем вместить. Удовольствуемся сим и будем сего держаться, не преступая Божественного предания» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры, гл. 1).
      Ту же мысль о бессилии нашей мысли для постижения Бога Церковь выражает и в богослужении: не будучи в силах понять таинственные именования Твоего трисветлого Божества, сердцем славим Тебя, Господи…
      В древности некоторые из еретиков проводили мысль, что Бог совершенно постижим, доступен пониманию. Они строили свои утверждения на том основании, что Бог есть Существо простое, делая отсюда вывод, что, как простое Существо, Он не имеет внутреннего содержания и свойств. Достаточно поэтому, — говорили они, — назвать имена Божии или указать единственное Его свойство — нерожденность, чтобы сказать все о Боге (так рассуждали некоторые гностики, напр., Валент во II веке, а в IV веке Евномий и аномеи). Св. Отцы горячим протестом откликнулись на эту ересь, видя в ней ниспровержение существа религии. Возражая еретикам, они выясняли и доказывали, как из Писания, так и рассудочным путем, 1) что простота существа Божия соединяется с полнотой Его свойств, полнотой содержания жизни Божественной, и 2) что сами имена Божии в Свящ. Писании — Иегова, Элогим, Адонаи и др. — выражают не самую сущность Божества, а преимущественно показывают отношение Бога к миру и человеку.
      Другие из еретиков древности (напр., маркиониты) впадали в противоположную крайность, утверждая, что Бог совсем неведом и недоступен для нашего познания. По этому поводу отцы Церкви указывали, что есть степень познания Бога возможная для нас, полезная и нужная нам. Св. Кирилл Иерусалимский в Огласительных словах наставляет: «Скажет кто-либо: если существо Божие непостижимо, то для чего же тебе говорить о Нем? Но неужели потому, что я не могу выпить всей реки, не буду и умеренно для пользы моей брать воды из нее? Неужели потому, что глаза мои не в состоянии вместить всего солнца, — и столько, сколько нужно для меня, не смотреть мне на него? Неужели потому, что я, вошедший в какой-нибудь большой сад, не могу съесть всех плодов, хотел бы ты, чтобы вышел я из него совершенно алчущим» (Огласит, поучения 6, 5).
      Известен рассказ о блаженном Августине, как он, прогуливаясь по берегу моря с мыслями о Боге, увидел отрока, сидевшего у моря и черпавшего раковиной из моря воду в ямку в песке. Эта картина внушила ему мысль о несоразмерности между нашим умом и величием Божиим: нашему уму так же невозможно вместить представление о Боге во всем Его величии, как невозможно вычерпать море раковиной.

      «Если ты хочешь говорить или слышать о Боге, — богословствует св. Василий Великий, — отрешись от своего тела, отрешись от телесных чувств, оставь землю, оставь море, сделай, чтобы воздух был ниже тебя, минуй времена года, их чинный порядок, украшения земли, стань выше эфира, пройди звезды, их благолепие, величину, пользу, какую она доставляют целому, благоустройство, светлость, положение, движение и то, сколько они имеют между собою связи или расстояния. Протекши все это умом, обойдя небо и став выше его, одною мыслью обозри тамошние красоты: пренебесные воинства Ангелов, начальства Архангелов, славу Господствий, председания Престолов, Силы, Начала, Власти. Миновав все сие, оставив ниже своих помышлений всю тварь, возведя ум за пределы сего, представь в мысли Божье естество, неподвижное, не превратное, неизменное, бесстрастное, простое, несложное, нераздельное, свет неприступный, силу неизреченную, величину беспредельную, славу лучезарную, доброту вожделенную, красоту неизмеримую, которая сильно поражает уязвленную душу, но не может по достоинству изображена быть словом».
      Такой возвышенности духа требовали бы речи о Боге! Но и при ней мысль человеческая способна останавливаться только на свойствах Божества, но не на самой сущности Божества.
      Есть в Священном Писании такие слова о Боге, которые «касаются», «соприкасаются» с мыслью о самом Существе Божием. Это выражения, построенные грамматически так, что они по своей форме отвечают только на вопрос: «какой?» то есть каковы свойства Божии, но как будто отвечают на вопрос: «кто?» т. е. Кто есть Бог? Таковы изречения:
       «Я есть Сущий»(в еврейском: «Иегова», — Исх. 3:14).
       «Я — Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть, и был, и грядет, Вседержитель»(Откров. 1:8 и 17).
       «А Господь Бог есть Истина»(в русской Библии: Господь Бог есть Истина, — Иерем. 10:10).
       «Бог есть Дух»(Слова Спасителя самарянке, — Иоан. 4:24).
       «Господь есть Дух»(2 Кор. 3:17).
       «Бог есть свет и нет в нем никакой тьмы»(1 Иоан. 1:5).
       «Бог есть любовь»(1 Иоан. 4:8 и 16).
       «Бог наш есть огонь поядающий»(Евр. 12:29).
      Однако и эти выражение не могут быть признаны указаниями на самое существо Божие. Только об именовании сущийотцы Церкви выражались, что оно «некоторым образом» (выражение св. Григория Богосл.) или «как кажется» (св. Иоанна Дамаскина) есть именование сущности. Такое значение еще, хотя реже, придавались именованиям: Благийи Богв греческом языке (theos — видящий). В отличие от всего «существующего» — тварного, Отцы Церкви применяют к бытию Бога термин «пресущественный»: пресущественное бытие, Дева днесь Пресущественного раждает.
      Таким образом, можно говорить только о свойствах Божиих, а не о самом существе Божием. Лишь косвенно выражаются отцы Церкви о природе Божества, говоря, что существо Божие «едино, просто, несложно»; но эта простота не безразличное или бессодержательное целое, а она вмещает в себе полноту существенных свойств. «Бог — море сущности, безмерное и неограниченное» (св. Григорий Богослов). «Бог — полнота всех качеств и совершенств в их высочайшем и бесконечном виде» (св. Василий Вел.). «Бог прост и несложен. Он весь есть чувство, весь дух, весь мысль, весь ум, весь источник всех благ» (Ириней Лионский).
      Говоря о свойствах Божиих, св. Отцы указывают, что множественность их при простоте Существа есть результат нашего неумения найти таинственный единичный способ рассматривания Божественного. В Боге одно свойство есть сторона другого: Бог праведен, это значит блажен, и благ, и Дух. Множественная простота в Боге подобна солнечному свету, обнаруживающему себя в различных цветах, принимаемых земными телами, напр., растениями.
      В исчислениях свойств Божиих у св. отцов и в богослужебных текстах преобладают выражения, составленные грамматически в отрицательной форме, т. е. с частицами «не» или «без». Нужно, однако, иметь в виду, что эта отрицательная форма показывает «отрицание ограничения»: как напр., не неверующий значит верующий; таким образом она содержит утверждение неограниченных свойств. Образец таких выражений укажем у св. Иоанна Дамаскина в «Точном Изложении Православной Веры»: «Бог — безначален, бесконечен, вечен, постоянен, несотворен, непреложен, неизменяем, прост, несложен, бестелесен, невидим, неосязаем, неописуем, беспределен, недоступен для ума, необъятен, непостижим, благ, праведен, Творец всех тварей, всемогущ, Вседержитель, все надзирающий, Промыслитель обо всем, имеющий власть над всем, Судия…»
      Наши мысли о Боге вообще говорят:
      1) или о Его отличии от тварного мира (напр.: Бог — Безначальный, тогда как мир имеет начало; Бесконечный, тогда как мир конечен; Вечный, тогда как мир существует во времени).
      2) или же о действиях Божиих в мире и отношении Создателя к Своим творениям (Творец, Промыслитель, Милостивый, Судья Праведный).
      Указывая свойства Божии, мы этим не даем «определения» понятия Бог. Такое определение невозможно по существу, ибо всякое определение есть указание «пределов», а значит указание на «ограниченность», на неполноту. У Бога же нет пределов, и потому не может быть определения понятия Божества: «Ибо и понятие есть вид ограничения» (св. Григорий Богосл. Слово 28-е, о богословии второе).
      Сам наш разумтребует признания в Боге ряда существенных свойств. Разум внушает нам, что Бог имеет разумно-личное и свободно-личное бытие. Если в несовершенном мире мы видим свободно-разумные личные существа, то не можем не признать свободно-разумного личного бытия и в Самом Боге, Источнике, Причине, Творце всякой жизни, так как во всякой причине содержится не только не меньше, но больше, чем в ее произведении, о чем свидетельствует закон бытия. — Разум внушает нам, что Бог есть Существо совершеннейшее. Всякий недостаток, ущербленность несовместимы с понятием «Бог». — Разум внушает нам, что совершеннейшее Существо может быть только одно, Бог — един. Не могло бы быть два совершенных существа, так как тогда одно ограничивало бы другое. — Разум внушает нам, что Бог есть Бытие самобытное, так как ничто не может быть причиной или условием существования Бога.

      Свойства, непосредственно заимствованные из слова Божия, указаны в Пространном Христианском Катехизисе Православной Церкви мит. Филарета. Здесь читаем: «Вопрос. Какое понятие о существе и существенных свойствах Божиих можно заимствовать из откровения Божия? Ответ. Бог есть Дух, вечный, всеблагий, всеведущий, всеправедный, всемогущий, вездесущий, неизменяемый, вседовольный, всеблаженный». Остановим нашу мысль на указанных в Катехизисе свойствах.
      Бог — Дух. — «Бог есть Дух»(Иоан. 4:24) (слова Спасителя в беседе с самарянкой). «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода»(2 Кор. 3:17). Бог чужд всякой телесности, материальности. Притом духовность Божия выше, совершеннее той духовности, какая принадлежит тварным духовным существам и душе человека, являющей в себе только «образ» духовности Божией; Бог есть Дух высочайший, чистейший, совершеннейший. Правда, в Священном Писании находим весьма много таких мест, где символически приписывается Богу нечто телесное. Однако о Божией духовности говорит Писание от первых слов книги Бытия, и пророку Моисею открыл Себя Бог как «сый», «Сущий», как чистое, духовное, высочайшее Бытие. Поэтому под телесными символами Писание внушает нам разуметь духовные свойства и действия Божии.
      Воспользуемся здесь словами св. Григория Богослова. Он говорит: «По Писанию, Бог спит, пробуждается, гневается, ходит и престолом имеет херувимов. Но когда Он имел немощи? И слыхал ли ты, что Бог есть тело? Здесь представлено то, чего нет. Ибо, соразмеряясь со своим понятием, и Божие назвали именами, взятыми с себя самих. Когда Бог, по причинам Ему самому известным, прекращает Свое попечение и как бы нерадит о нас, это значит — Он спит; потому что наш сон есть подобная бездейственность и беспечность. Когда, наоборот, вдруг начинает благодетельствовать, значит — Он пробуждается;… Он наказывает: а мы сделали из сего — гневается; потому что наказание у нас бывает по гневу. Он действует то здесь, то там; а по нашему — Он ходит; потому что хождение есть поступание от одного к другому. Он упокаивается и как бы обитает во святых силах; мы назвали это сидением и сидением на Престоле, что также свойственно нам. А Божество ни в чем так не упокаивается, как во святых. Быстродвижность названа у нас летанием, смотрение наименовано лицам, даяние и взывание — рукою. А также всякая другая Божия сила и всякое другое Божие действие изображены у нас, чем-либо взятым из телесного» (слово 31, о богословии пятое, о Святом Духе).
      По поводу повествований о действиях Божиих второй и третьей глав книги Бытия, Златоуст поучает: «Не пройдем, возлюбленные, без внимания того, что сказано Божественным Писанием, и не будем останавливаться на словах, но подумаем, что столь простые слова употребляются ради нашей немощи, и все совершается благоприлично для нашего спасения. Ведь, скажи мне, если захотим принимать слова в буквальном значении, а не будем понимать сообщаемого богоприлично, то не покажется ли многое странным? Вот посмотрим на самое начало нынешнего чтения. — И услышали, сказано, голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня, и убоялись. Что говоришь? Бог ходит? Неужели и ноги припишешь Ему? И не будем под этим разуметь ничего высшего? Нет, не ходит Бог, — да не будет! Как, в самом деле, Тот, Кто везде есть, и все наполняет, Чей Престол небо, а земля подножие ног, ходит по раю? Какой разумный человек скажет это? Что же значит: услышали голос Бога, ходящего в раю пополудни!Он хотел возбудить в них такое чувство (близости Божией), чтобы оно повергло их в беспокойство, что и было на самом деле: они почувствовали это, попытались скрыться от приближавшегося (к ним) Бога. Произошел грех — и преступление, и напал на них стыд. Нелицеприятный судия, то есть совесть, восстав, взывала громким голосом, упрекала их, показывала, как бы выставляла пред глазами тяжесть преступления. Владыка создал вначале человека и вложил в него совесть, как неумолкаемого обличителя, который не может быть обманут или обольщен»… По поводу образа сотворения жены Златоуст назидает: « взял одно из ребер его, сказано. Не разумей слова эти по-человечески, но знай, что употреблены грубые речения приспособительною к немощи человеческой. Ведь, если бы (Писание) не употребило этих слов, то, как бы могли мы узнать неизглаголанные тайны? Не будем же останавливаться только на словах, но станем принимать все благоприлично, как относящееся к Богу. Это выражение взяли все тому подобные, употреблены ради нашей немощи». Подобным образом выражается Златоуст и относительно слов: Создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни…(Творения св. Иоанна Златоуста, т. 4, ч. 1).
      Св. Иоанн Дамаскин посвящает этой теме одну главу в Точном изложении Православной веры: «О том, что говорится о Боге телесным образом», и пишет:
      «Так как мы находим, что в Божественном Писании весьма многое символически сказано о Боге очень телесным образом, то должно знать, что нам, как людям и облеченным этой грубой плотью, невозможно мыслить или говорить о божественных и высоких и невещественных действиях Божества, если бы мы не воспользовались подобиями и образами, и символами, соответствующими нашей природе». И далее, объяснив выражения об очах, ушах, руках Божиих и др., заключает: «И просто сказать: все то, что телесным образом сказано о Боге, имеет некоторый сокровенный смысл» (Точное изложение православной веры, ч. I, гл. XI).
      Как ни привычно для современного сознания представлять Бога чистым Духом, однако распространенный в наше время пантеизм, многобожие, противоречит этой истине. Поэтому и теперь в «Чине Православия», совершаемом в неделю Православия, слышим: «Глаголющим Бога бытие недух, но плоть — анафема».
       Вечный. — Бытие Божие — вне времени, ибо время есть лишь форма бытия конечного, бытия изменчивого. Для Бога нет ни прошедшего, ни будущего, но есть одно только настоящее. «В начале Ты основал землю, и небеса — дело Твоих рук. Они погибнут, а Ты пребудешь; и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты применишь их, — и изменятся. Но Ты — тот же, и лета Твои не кончатся»(Пс. 101:26-28). Некоторые свв. Отцы указывают на разницу между понятиями «вечность» и «бессмертие». «Вечность есть присно жизненность и понятие это прилагается обыкновенно к одному безначальному естеству, в котором все всегда — то же и в том же виде. Понятие бессмертия может быть приписываемо и тому, что приведено в бытие и не умирает, как то: ангелу, душе…, вечное в собственном смысле принадлежит Божественной сущности, почему прилагается обыкновенно только к достопоклоняемой и царственной Троице» (св. Исидор Пелусиот). В этом отношении еще выразительнее — «превечный Бог».
       Всеблагий. — «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив»(Пс. 102:8). — «Бог есть любовь»(1 Иоан. 4:16). Благость Божия простирается не на какую-нибудь ограниченную область в мире, что составляет свойство любви существ ограниченных, но на весь мир со всеми находящимися в нем существами, с любовью заботится о жизни и нуждах каждой твари, как ни мала и, казалось бы нам, ничтожна была она. «Если бы у нас, говорит св. Григорий Богослов, кто спросил: что мы чувствуем и чему покланяемся? — ответ готов: «мы чтим любовь»» (сл. 23). Бог дарует Своим тварям столько благ, сколько каждая из них может принять по своей природе и состоянию и сколько соответствует общей гармонии мира. Особенную благость Свою Бог являет человеку. «Бог, как мать птица, которая, увидев своего птенца выпавшим из гнезда, сама вылетает отсюда, чтобы поднять его, а когда видит его в опасности быть поглощенным от какого-либо змея, с жалобным криком облетает вокруг него и всех других птенцов, не способная быть равнодушною к погибели и одного из них» (Климент Александр. Увещевание к язычникам, гл. 10). «Бог больше любит нас, чем может любить отец, мать или друг, или кто-либо другой, и даже больше, чем мы сами можем себя любить, потому что Он печется больше о нашем спасении, чем даже о Своей собственной славе, свидетельством чего служит то, что Он послал в мир на страдания и смерть (плотью человеческой) Своего Единородного Сына только ради того, чтобы открыть нам путь спасения и вечной жизни» (Златоуст. Толкование на псалом 113). Если человек часто не понимает всей силы благости Божией, то это происходит потому, что человек слишком сосредоточивает свои мысли и желания на земном благополучии; а Божие помышление сочетает дарование нам благовременных, земных, с призывом приобретать для себя, для своих душ блага вечные.
       Всеведущий. — «Все обнажено и открыто пред очами Его»(Евр. 4:13). «Зародыш мой видели очи Твои»(Пс. 138:16). Ведение Божие есть видение и непосредственное знание всего, существующего и возможного, настоящего, прошедшего и будущего. Само предвидение будущего есть собственно духовное видение, ибо для Бога будущее есть как настоящее. Божие предвидение не нарушает свободной воли тварей так же, как свобода ближнего нашего не нарушается тем, что мы видим его поступки. Предвидение Божие относительно зла в мире и в поступках свободных существ как бы увенчивается предвидением спасения мира, когда будет Бог всяческое во всех.
      Другую сторону всеведения Божия являет собой премудрость Божия. «Велик Господь наш и велика крепость Его, и разум Его неизмерим»(Пс. 146:5). Св. отцы и учителя Церкви, следуя слову Божию, всегда с глубоким благоговением указывали величие премудрости Божией в устройстве видимого мира, посвящая этому предмету целые сочинения, как напр., Беседы на шестоднев, т. е. на историю творения мира (Беседы Василия Великого, Златоуста, Григория Нисского). «Одна травка или одна былинка достаточна, занять всю мысль твою рассмотрением искусства, с каким она произведена» (Василий Великий). Еще более рассуждали они о Божией премудрости в домостроительстве нашего спасения, в воплощении Сына Божия. Священное Писание в Ветхом Завете сосредоточивает внимание преимущественно на премудрости Божией в устройстве мира: «Все сделал Ты премудро»(Пс. 103:24); а в Новом Завете — на домостроительстве нашего спасения, по поводу которого ап. Павел восклицает: «О бездна богатства, и премудрости, и ведения Божия»(Рим. 11:33). Ибо премудростью Божией все бытие мира направляется к единой цели — к совершенствованию и преображению для славы Божией.
       Всеправедный. — Праведность понимается в слове Божием и в обычном словоупотреблении в двух значениях: а) как святость и б) как справедливость, или правосудие.
      а) Святость состоит не только в отсутствии зла или греха: святость есть наличие высших духовных ценностей, соединенное с чистотой от греха. Святость подобна свету, и Божия святость — как чистейший свет. Бог «Един Свят» по естеству, по Своей природе. Он есть Источник святости для ангелов и людей. Люди же могут достигать святости только в Боге, «не по естеству, а по причастию, подвигу и молитве» (Кирилл Иерус.). Писание свидетельствует, что ангелы, окружающие Престол Божий, непрестанно возвещают святость Божию, взывая, друг к другу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его»(Ис. 6:3). По изображению в Писании, свет святости наполняет все, что исходит от Бога или служит Богу: «Праведен Господь во всех путях Своих и благ во всех делах Своих»(Пс. 144:17). «Ибо Свят Господь, Бог наш»(Пс. 98:9).
      б) Правосудие Божие есть другая сторона всеправедности Божией. «И Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте…»(Пс. 9:9). «Господь воздаст каждому по делам его, ибо нет лицеприятия у Бога»(Рим. 2:6 и 11).
      Как согласовать Божественную любовь с правдой Божией, строго судящей за грехи и наказывающей виновного? По этому вопросу высказывались многие отцы. Они уподобляют гнев Божий гневу отца, который с целью вразумить непокорного сына прибегает к отеческим карательным мерам, сам в то же время скорбя, одновременно печалясь и о неразумности сына и сострадая ему в причиняемом ему огорчении. Потому-то всегда Божия правда есть и милосердие, и милосердие есть правда, по сказанному: «Милость и истина встретятся, правда и мир облобызаются»(Пс. 84:11).
      Святость и правда Божии тесно связаны между собой. Бог призывает всех к жизни вечной в Нем, в Его Царствии, а значит, в Его святости. Но в Царствие Божие не войдет нечто нечистое. Господь очищает нас Своими наказаниями, как действиями промыслительными, предупреждающими, исправительными, ради любви Своей к созданиям Своим. Ибо нам предстоит суд справедливости, суд для нас страшный: как можем мы войти в царство святости и света — и как могли бы мы там себя чувствовать — будучи нечистыми, темными и не имея в себе зародыша святости, не имея в себе никакой положительный духовной, нравственной ценности?
       Всемогущий — «Ибо Он сказал, — и сделалось; Он повелел, — и явилось»так выражается Псалмопевец о всемогуществе Божием (Пс. 32:9). Бог есть Творец мира. Он Промыслитель мира. Он Вседержитель. Он есть «Един творящий чудеса»(Пс. 71:18). Если же Бог терпит зло и злых в мире, то не потому, что Он не может уничтожить зла, а потому, что Он даровал свободу духовным существам и направляет их к тому, чтобы они свободно по своей воле, отвергались от зла и обратились к добру.
      По поводу казуистических вопросов о том, чего Бог «не может» совершить, нужно ответить, что всемогущество Божие простирается на все то, что угодно Его мысли, Его благости, Его воле.
       Вездесущий — «Куда пойду о Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо, Ты там; сойду ли в преисподнюю, и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, И там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя»(Пс. 138:7-10). Бог не подлежит никакому ограничению пространством, но наполняет Собою все. Наполняя Собою все, Бог как Существо простое присутствует в каждом месте не Своей как бы частью или ниспосланием Своей только силы, но всем Своим существом, притом не сливаясь с тем, в чем присутствует. «Божество проникает все, ни с чем не смешиваясь, а Его не проникает ничто» (Иоанн Дамаскин). «Что Бог везде присутствует, мы знаем, но как, не постигаем, потому что нам доступно только присутствие чувственное и не дано вполне разуметь естество Божие» (Иоанн Златоуст).