Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Глория

ModernLib.Net / Социально-философская фантастика / Михальчук Вадим / Глория - Чтение (стр. 22)
Автор: Михальчук Вадим
Жанр: Социально-философская фантастика

 

 


— Правда, — улыбаюсь я сквозь слезы.

«Прощай, малыш» — Марта и Артур стоят у дальней стены, Артур поднимает руку, Марта обнимает его и плачет.

«Прощай, брат» — Арчер медленно поднимает руку.

«Прощай, любимый» — Рива смотрит на меня с такой грустью, что мне больно внутри.

Они исчезают, а я продолжаю стоять на коленях. Я шепчу в темноту:

— Простите меня, простите...

Потом я задираю голову вверх так, что хрустят шейные позвонки и кричу что есть силы, кричу от боли, от горечи, от отчаяния и одиночества, кричу, пока хватает воздуха в легких:

— Рива!

Потом набираю воздуха в легкие и снова кричу, и снова, и снова, и снова...

Эпилог

Я покидаю дом с наступлением утра. Я просто не могу в нем больше оставаться. Дом помнит меня, он помнит всех, кого я любил и продолжаю любить. Стены кричат мне голосами моих любимых, стены кричат от боли. Я не могу терпеть эту боль, не могу терпеть боль моего дома. Мне хватает своей боли. Я думал, что со временем воспоминания станут менее яркими и боль прекратится, но, когда я вернулся домой, воспоминания стали настолько яркими, что могут свести с ума, а боль стала еще сильнее.

Я ухожу, но знаю, что когда-нибудь смогу вернуться. И я вернусь...

Я живу в своем корабле, не замечая течения времени. Я просыпаюсь утром, завтракаю, работаю с компьютером.

Много времени провожу внутри старого Корабля. Давным-давно, на Земле, его назвали «Атлант». На моей планете он, в какой-то мере, оправдывает свое имя, он — самая высокая башня Города и мне кажется, что он держит небо на своих плечах. Я запустил его силовую установку и в его темных коридорах снова горит спокойный свет. Из недр памяти компьютера «Атланта» я узнаю его судьбу, узнаю историю заселения моей планеты, страшную и дикую историю. Но Корабль в этом не виноват, вещи и механизмы, созданные человеческими руками не несут ответственность за дела людские. Вещи не виноваты в том, что делают люди с их помощью. Они — просто вещи. Я читаю временные хроники Корабля и мне жаль людей, которые оказались под пятой команды Корабля. Я ненавижу капитана корабля и экипаж, но эта ненависть не сводит меня с ума. Нельзя ненавидеть тех, кто стал прахом за полторы сотни лет до моего рождения. Я провожу в лабиринтах «Атланта» две недели и отключаю его компьютер. Свет гаснет и я закрываю за собой все люки. Корабль стоит недвижимо, все что ему осталось — это держать небо на своих плечах...

Мне все еще больно. Я не знаю, видел ли я на самом деле своих любимых в ту ночь в своем доме и это терзает меня. Может, это был сон?...

Много дней я провожу в каком-то странном состоянии оцепенения. Мне ничего не хочется делать, я просто ем и сплю. Ем — потому, что нельзя не есть, сплю — чтобы не видеть опустевший Город. Это назойливое состояние и я никак не могу из него выйти. Мне надо что-то сделать, чтобы прекратить этот замкнутый цикл одноклеточного создания — есть и спать. Я знаю, что мне надо сделать то, ради чего я прилетел сюда. Там, на Земле, в институте Эйнштейна, все казалось таким простым — я вернусь домой и все будет в порядке. Здесь же все не кажется таким простым...

Мне снится Рива, мы лежим рядом в постели. Она спит, а я смотрю на нее. Светает, скоро утро. Она просыпается, потягивается, как маленький котенок, рассеянно целует меня. Встает с кровати, на ней тоненькая ночная рубашка. Она подходит к окну, раскрывает его и говорит мне: «Посмотри на небо. Смотри, какой будет прекрасный день!» И я просыпаюсь. Мне удивительно хорошо и легко. Я улыбаюсь — день действительно будет прекрасный.

Я медленно одеваюсь, вхожу в рубку, она находится рядом с моей каютой. Включаю компьютер. Он спрашивает меня своей обычной строкой на экране: «Какие будут приказания?» Сегодня я порадую его. Улыбаясь, я запускаю программу возвращения. Компьютер радостно кричит: «Вас понял. Выполняю».

Я откидываюсь на спинку кресла и потягиваюсь. Я улыбаюсь, я закрываю глаза, я знаю, что будет дальше, я, как будто собственными глазами, вижу, как поворачивается антенна дальней связи на носу корабля и как компьютер передает сигнал малому орбитальному комплексу.

Из чрева комплекса, как из улья, вылетают пчелы-спутники. Они занимают свои места на орбите. Включаются видеокамеры восьми картографических спутников. Объективы камер обшаривают поверхность моей планеты. Активное картографирование началось.

Я вижу, как шесть спутников погоды разворачивают лепестки солнечных батарей и выходят на постоянные орбиты. Теперь можно будет узнать погоду в любом уголке планеты. Теперь корабли, которые непременно появятся на теле моего любимого океана, не попадут в штормы и ураганы.

Я вижу, как навигационные спутники тоже занимают свои места. Теперь с их помощью можно будет определить свое местонахождение на планете одним нажатием кнопки.

Я слышу, как открываются грузовые шлюзы «Глории», как вздрагивает корпус корабля, когда на свободу вылетают инициаторные разведчики. Это — гордость кафедры экспериментальных технологий. Это поисковые устройства пятого поколения, они напичканы всевозможными сканерами и анализаторами разного назначения. Они производят разведку на планете по составленным на Земле программам, но, в случае необходимости, могут действовать самостоятельно. «Поисковые зонды на антигравитационной тяге» — вот их официальное название. Они будут летать по все планете, искать источники воды и плодородные земли, залежи руды и ценных металлов, производить подробные измерения влажности и температуры воздуха, изучать флору и фауну, снимать топографические кроки и выполнять еще много разных дел, о которых я даже понятия не имею. Когда они закончат свое дело на земле, они уйдут под воду, и будут исследовать океан — искать подводные течения, подводные впадины и горы, искать косяки рыбы и изучать китов — работы у них невпроворот. Десять разведчиков заменят собой сотни экспедиций и сэкономят уйму времени для людей. За год или два они проведут полное исследование планеты без какого либо вмешательства человека в их действия.

Еще я вижу, как оживает компьютер «Атланта», очищенный мной от скверны жестоких программ, составленных Королями. Теперь он не будет определять нормы рождаемости и перенаселения Острова, жизненные коэффициенты и индексы социальной пригодности. Теперь он станет центром обработки информации от спутников погоды и навигации, теперь он будет составлять карты моей планеты, чтобы ими могли свободно пользоваться люди. Теперь он будет помогать людям в их жизни, а не отнимать жизнь. Теперь он будет выполнять свою единственную главную миссию — служить людям.

Я устало потягиваюсь в кресле. Несколько нажатий на клавиши — а сколько дел закрутилось, сколько механизмов заработало, сколько цепей пропустило электрический ток! Не сосчитать.

Теперь я могу делать то, ради чего вернулся домой — жить...

Почему большинство людей радуются, возвращаясь домой? Потому что дом — это такое место, где тебе хорошо, где ты можешь отдохнуть от всего, это место, где тебя любят и ждут всегда. Потому что дом — это место, где ты родился и вырос. Потому что дом — это то, что ты любишь. Потому что дом тоже любит тебя...

Теперь я спокоен, теперь я спокойно хожу по улицам своего города, не пугаясь звуков своих шагов. Тишина больше не оглушает, она отступила, спряталась в тенях домов. Теперь это ласковая и добрая тишина, в ней нет одиночества и заброшенности. Это — тишина твоего дома.

Теперь я жду. Первый раз в жизни я не испытываю волнения от своего ожидания. Я смотрю в чистое небо. Осень потихоньку умирает — листья желтеют, краснеют, трава становится жесткой, небо все чаще нахмуривается тучами. Носятся стаи чаек над морем, вороны каркают с городских башен. Скоро зима.

Я смотрю в небо. Я жду.

Когда-нибудь это небо расступится и примет в свои объятия первый прилетевший корабль с Земли. Когда-нибудь я услышу знакомый свист посадочных двигателей. Когда-нибудь я снова услышу человеческие голоса и увижу нормальные человеческие лица. Люди выйдут из корабля и увидят ожидающие их дома и улицы, поля и луга, реку и океан. Только на Земле я узнал, какое же это богатство океан! Он помогает атмосфере дышать, он дает жизнь миллиардам организмов, вместе с атмосферой он управляет жизнью планеты, часто не замечая этого. Океан — колыбель жизни, морская вода с ее солями и минералами — самое драгоценное, что только может быть во Вселенной. Я вижу, как огромные корабли с парусами и солнечными батареями на верхних палубах выходят в океан. Это — фабрики по производству химических соединений из морской воды и океанские лаборатории, целые города на воде. Они никак не смогут отравить принимающий их океан — люди, живущие на кораблях, не позволят, чтобы это случилось.

Я вижу подводные города, я вижу огромные лопасти энергетических установок, расположенных в зонах активных подводных течений. Я вижу плантации водорослей и рыбные заводы, подводные лодки, спускающиеся к жерлам потухших вулканов и водолазов-строителей на шельфе. Они строят дома для людей.

Я вижу, как люди заселяют острова и мой большой Остров, я вижу множество людей на улицах моего Города, я вижу детей и их родителей, ученых и просто отдыхающих, я слышу их голоса и мне хорошо.

Я надеюсь, что они будут умнее тех людей, которые прилетели сюда в первый раз. Я знаю, что они будут умнее, я знаю, что они не дойдут до того, чтобы убивать друг друга из-за куска земли или хлеба. Я верю в людей.

Что же касается меня, то сейчас я просто отдыхаю. У каждого человека наступает такой момент в жизни, когда надо разобраться со своим прошлым. Долгое время я не мог этого сделать и однажды мне в голову пришла мысль: «А что если записать, все что я думаю о себе о своем прошлом? Попробовать описать словами свою жизнь?» Я подумал и решил, что это — неплохая идея. Я попробовал. Каждый день я сидел перед своим компьютером и видел, как на экране появляются слова и как мои мысли и воспоминания принимают конкретную форму. В этом я похож на своего отца, когда он сочинял свои рассказы, только в отличие от моего отца сейчас я ничего не придумываю. Сейчас я уже близок к концу. Что у меня получилось, вы можете смотреть сами.

Конечно, у вас уйма вопросов.

Например, что я собираюсь делать дальше?

Сначала я дождусь первых людей с Земли. Я просто обязан их дождаться, выйти им навстречу, посмотреть, как они выходят из своих кораблей и сказать им: «Здравствуйте». Я хочу посмотреть на то, как они обживают мою планету, как она становится их новым домом. Потом, я думаю, что снова вернусь к своей работе, снова буду водить почту, ведь у прибывших сюда людей обязательно останутся родственники, или друзья, или знакомые.

«Постой, постой», возразит мне кто-то. «Ведь теперь у тебя куча денег, Джек ведь говорил, что этих денег хватит на всю оставшуюся жизнь».

Вот тут вы ошибаетесь, уважаемые. Денег у меня теперь вообще нет. Все мое состояние — это «Глория» и трехлетний запас продовольствия в ее трюме.

«Как это — нет денег?!» — возмутится кто-то.

А очень просто. Еще на Земле, в институте Эйнштейна, я составил договор с директором института Гордеевым, в котором записано, что всю собственность на обнаруженную мной планету я официально передаю в собственность института. Тогда я сказал себе: «Аль, эти деньги достались тебе нечестным путем. Из-за них ты убил полицейских, осквернил храм чужой планеты, ограбил людей. Из-за этих чертовых денег погибли Химик и Андрей. Так какого черта!» Долю Химика я отослал его матери, вот ведь старушка обрадовалась, наверное. Из доли Джека я анонимно выделил равные доли семьям погибших полицейских на Терамениусе. Родственников Джека среди живых я не нашел, так что пришлось объединить его долю с моей.

А вы думаете, что я получил все оборудование бесплатно? Как бы не так! Все спутники, орбитальный комплекс, два стационарных и один орбитальный радиомаяки, десять инициаторных разведчиков — вы думаете, что бесплатно мне достались? Нет, я за все заплатил сам.

В Территориальном Бюро я оформил заявку на планету от имени фонда института Эйнштейна. Это тоже приличных денег стоило. Эти канцелярские крысы из Бюро за моей спиной пальцами у висков крутили: «Псих какой-то, целые звездные экспедиции тратят годы на поиск планет, пригодных для жизни, а этот ненормальный заявку на целую планету оформляет. Да еще и координаты указывает, которые в слепом пятне Брахиуса находятся. Там же нет ничего, там никто никогда не летал, и разведзонды туда никогда не направляли. Вот идиот!» Я им ничего не говорил, просто пригрозил, что в суд Верховный подам, если заявку не оформят. Они и оформили, да и денег взяли с меня столько, что если бы я вам точные цифры назвал, так вы бы никогда не поверили.

Оставшиеся деньги я в фонд заселения и развития моей планеты, который основали мы с Гордеевым (он — официально, я — анонимно), отправил. Знал я, что рано или поздно, кто-нибудь ушлый заинтересовался бы тем, что у пилота такие деньжищи на счетах лежат. Знал я, что рано или поздно, а нагрянул бы мне кто-то с ордером на обыск и ревизию. Кто-то бы мне руки за спину заломал и начал бы орать: «Признавайся, подлец, откуда у тебя такие деньги?! Откуда взял? А что ты знаешь про вооруженное ограбление на Терамениусе? А?» Все равно, кто-то бы моей биографией заинтересовался, а так кому я нужен? Обычный пилот обычной почтовой службы — и все.

А планету свою я правильно институту отдал. Надеюсь я на то, что ученые мои не смогут на планете моей диктатуру или феодальный строй устроить. Верю я в них, воспитание у них не то. Лучше они, чем Чистильщики или корпорации какие-нибудь. Не захотят ученые гробить свой собственный дом, не захотят атмосферу гадостью радиоактивной заражать и землю гробить химией не будут. Они разберутся, что к чему, что надо и можно делать, а что — категорически запретить. Они — ученые, умные люди, вся мудрость веков и поколений бесчисленных опыт в их распоряжении, смогут они ошибок вечных не повторить, смогут, я верю.

Так что не жалею я ни капельки, что все им отдал. Лучше им, чем солдатам и генералам.

Знаю наверняка, что есть у вас еще один вопрос, самый главный и самый страшный — «Как же ты мог, Алекс, деньги эти заполучить ценой воровства и убийств? Как ты мог из-за кучи денег убить столько народу на Терамениусе?»

Правильный это вопрос, никуда мне от него не уйти. Я и сам его себе задавал и не раз. Отвечу по пунктам.

Во-первых, мы изначально никого не хотели убивать. Я на этот план только поэтому и согласился, что думал обойтись без всяких убийств.

Во-вторых, люди, которых я убил, просто горели желанием меня убить. К тому же, я в них не стрелял и специально вездеходом никого не давил, а то, что кордон тот полицейский мне пришлось разнести — так там у меня никакого выбора не было. Или удирай, или сдохни. Конечно, я полицейских понять могу — кощунство мы совершили, идол священный осквернили, на куски порезали. Да только есть у меня такая мыслишка, гаденькая, конечно, а все же есть — «Что, если на Терамениусе узнали бы, что статуя почти целиком из гелиоса состоит? А? Да распилили бы ее сразу же, никто бы и пикнуть не успел». Хотя я сам себя не оправдываю за то, что я совершил.

В-третьих, нас никто даже не пытался арестовать, нас пытались убить. С Андреем и Джеком у них это чертовски здорово вышло. А то, что я выжить пытался, обвиняйте меня как хотите.

В-четвертых — где бы я, по-вашему, смог честным путем столько денег заработать? Я не гений, не ученый, не финансист, золото из воздуха делать не научился, а на зарплату пилота я бы и пятнадцати минут работы Яхве купить не смог бы.

И в-последних — я ведь на все эти деньги смог планету свою найти и себе я ее не забрал. Хотя был один прецедент — лет двести назад один купец-торговец, Ларс фамилия его была, смог в личное пользование целую планету отхватить. Все документы необходимые оформил, кучу денег и налогов заплатил и вступил в полное единоличное пользование своей планетой. Начал землей торговать, ценными металлами, в общем, продавал все, что только мог, а денежки в свой личный банк складывал. Кажется, ситуация — сказка, хозяин планеты, деньги можно просто из воздуха делать. Ага, сейчас! У Ларса этого столько врагов объявилось, что пришлось ему личную армию создавать для охраны своей, проверять еду, питье и даже воздух окружающий на предмет отравляющих веществ или бактерий вредных. Пришлось дом-крепость отстроить, рабочих менять через каждые два месяца, чтобы тайну расположения комнат сберечь, да и жить в этом доме безвылазно, чтобы покушений на собственную жизнь избежать. Так Ларс этот и жил — собственных слуг опасаясь, собственной охране не доверяя, всего боялся и дрожал. Долго он не протянул, помер от инфаркта, да так помер, что нашли его только через пятеро суток в его спальне, где все бронированное было — пол, стены и потолок. Пришлось дверь лазером разрезать, часов десять резали. Вот так вот, сказка с моралью.

Мне это было ни к чему, я ведь просто вернулся домой. Я хочу закончить с этими вопросами фразой, которую сказал мне Лис, перед тем, как умер: «Я ведь был не только вор и убийца»...

Я теперь просто жду. Я сделал все, что мог. Я вернулся домой и дом мой скоро опять людьми заполнится. Скоро смогут они жить здесь хорошо, будут у них земли плодородные и река живая, океан вечный, жизнь дающий и небо над головой чистое. Смогут они заниматься делами своими спокойно, жениться и замуж выходить, детей рожать и за будущее детей своих не бояться. И у всех детей будут добрые и любящие родители, и не будет сирот, а если беда какая случится, то обязательно найдутся врачи добрые, как мой доктор Бауэр, который будет здесь больницей будущей руководить, и люди добрые найдутся, которые помогут и словом добрым и делом, добрые люди всегда есть, их гораздо больше, чем злых, и это правильно.

И Город примет людей его с любовью, и будут дома Его хранить покой и сон людской, и будут улицы с радостью принимать людей, и площади наполнятся народом. И башни Города будут небо подпирать и будут насосы старинные исправно воду чистую людям подавать, и река великая Дисса, омоет Город, и волны океанские будут к берегам стремиться, чтобы посмотреть на людей счастливых и подарить им вечный шум прибоя и силу свою. И будут люди жить счастливо и долго.

А я буду им почту привозить. Я ведь долго без огня не протяну, притянуло пламя меня к себе накрепко и навсегда. Я буду работать, буду спокойным и к людям внимательным, утону я в людях и в работе, будут мне сниться спокойные сны. Когда буду отдыхать от полетов, буду жить в своем доме, в своей старой комнате и непременно в доме моем будут жить люди, которые тоже будут мой дом своим называть. Я буду знать, что в доме этом останутся навсегда те, кто был мне дорог.

Будут там жить мама и папа, отец будет свои рассказы писать, мама обеды готовить и шить людям красивую одежду. Будут жить Артур и Марта, Артур будет сидеть во дворе, курить толстые сигары и пить кофе, будет рассказывать детворе истории страшные на ночь и гулко смеяться, потому что Артур уже старый будет. Марта будет по кухне хлопотать, носы сопливые малышне вытирать и обо всем доме будет заботится, как всегда заботилась. И будут у них с Артуром дети и внуки и правнуки. Любо будет на гитаре играть, петь свои песни добрые для людей, и Мона его любимая будет петь вместе с ним. И Саймон никогда больше не будет просить милостыню, а будет учить людей тому, что зрение в жизни — не главное, а самое главное — сердце доброе и милосердное. Ихор и Мига какой-нибудь мелкой торговлей займутся. Нино станет пилотом первого класса и улетит к звездам, но всегда будет возвращаться домой. Пако станет патрульным полицейским, будет порядок в Городе поддерживать. Блэк по-прежнему будет лошадьми заниматься. Арчер будет девчонку свою растить и навсегда выбросит оружие и никогда больше к нему не притронется. Чарли станет мудрым и справедливым городским головой, а Роза будет любить его и заботиться о нем.

В доме этом для всех хватит места, ведь это мой дом.

Вы спросите меня, как же насчет Ривы?

Я люблю ее, я никогда не забуду ее, даже когда стану стариком, когда не могу водить корабль и когда подойдет старость. Я буду помнить ее всегда. Но кто знает, может быть появится в моей жизни кто-то, кто заменит ее? Заменит, но не изгонит мою маленькую, любимую, нежную, любящую Риву ни из моего сердца, ни из моей души, ни из моей памяти. Потому что никогда не сможешь забыть ту, первую, самую добрую, самую любящую, самую нежную. Никогда не сможешь забыть ту, которая шепнула тебе ночью в самый первый раз «Люблю тебя». Не сможешь никогда забыть свою первую настоящую любовь. Ты не сможешь любить ту, которой больше нет, не сможешь вечно любить ушедших навсегда людей, вечной любви нет. Но ты никогда не сможешь забыть тех, кого ты по-настоящему любил, никогда не сможешь забыть тех, кто по-настоящему любил тебя. В такую вечную любовь я верю и я верю, и продолжаю надеяться, что последними моими словами, когда я буду умирать, будут:

— Я люблю тебя, Рива.

Как насчет Ривы — спрашиваете вы?

Ривы у меня больше нет, зато есть «Глория»...


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22