В западне

Сидя на одной из съемных квартир, где обычно он развлекался с проститутками, Геннадий читал сообщения с пейджера, которые каждые десять-пятнадцать минут посылала ему жена.

Сообщения вгоняли его в беспросветное уныние.

Во-первых, блатные обвиняли его в гибели Пемзы. Во-вторых, место старого вора занял один из самых волевых и умных подручных убитого, твердо настаивающий на возвращении миллиона. В-третьих, следуя смутному, но спасительному наитию, он отправил на встречу с Конструктором Тимоху, которого взяло с замазанной пушкой РУБОП. Значит, Тимоху распеленают, как младенца… К тому же вчера на углу дома супруга приметила какого-то парня, поглядывавшего на окна квартиры и разговаривавшего с пачкой сигарет. Может, опер какой, может, почудилось бабе…

Выход был один: скрыться. Сначала здесь, на тайной квартире, после, через надежные каналы переправив деньги в западный банк, отправляться по поддельному паспортишку на какой-нибудь теплый островок в океане.

Мысли путались… Легко сказать – «отправиться на островок»! А машины, недвижимость, антиквариат, бизнес?..

С другой стороны, войны с соседями ему не пережить. Нужны толковые соратники, такие, как Костя, а кто у него остался? Одни ящеры безмозглые. Тупые мускулы и чугунные лбы. А таким кто калач послаще посулит, к тем и переметнутся.

А вот и еще новость дня! Какой-то придурок на «восьмерке», въезжая на всех парах на автостоянку, впаялся в его «мерседес»! И еще качает права – дескать, «мерседес» стоит неправильно!

Да, «мерина» он поставил в неудачном месте, прямо на въезде, на первой попавшейся на глаза площадке в соседнем районе, от греха подальше… А все равно попал! Не так, так этак. Если должна неприятность произойти, то она наверняка происходит!

А может, нашли машину? И решили его выдернуть на последнее рандеву, как голодного весеннего окунька на сопливого червячка? Тогда произойдут иные неприятности, причем в самой неприятной последовательности.

Он вышел на улицу. Из телефона-автомата позвонил жене:

– Бери братков, езжай на стоянку. Пробей там…

– Да я со стоянки! – откликнулась с раздражением супруга. – Тут хмырь какой-то, голытьба, а наглый, как сволочь! Впритирку, говорит, машину поставили, я кокнулся и теперь мне платите!

– Что с «мерином»?

– Крыло помял, фара разбита, триста баксов ремонт обойдется как минимум…

– Да я его, вышелуша шершавого…

– ГАИ он вызвал, тут бродит один с палкой… Была бы у меня доверенность… Чего делать, Гена? Решай! А то хмырь этот тут разоряется невозможно… Идиот ненормальный!

– А где ты видела нормальных идиотов? – пробурчал Геннадий. Затем, подумав, напряженным голосом спросил: – А… не подстава?

– Да какая подстава! Мент дергается, я ему полтинник зарядила, он все оформит… И адрес хмыря у него, ребята сегодня же наедут…

– Жди!

Поймав «Волгу», Геннадий с трудом втиснул в нее, осевшую на ухнувших рессорах, свое грузное тело, занявшее всю заднюю часть салона.

Водитель с опаской оглянулся на тучного пассажира со свирепой физиономией.

– Чего пялишься? На набережную рули!

Определенные сомнения в правильности своих действий Геннадий испытывал, однако выкидывать на ветер триста долларов плюс уже заплаченные дорожному полицейскому пятьдесят было, право, обидно!

При первом же взгляде на сытую, красную физиономию, загадочно выглядывающую из оконца гаишного «жигуленка», и на суетящегося вокруг разбитой «восьмерки» кургузого типчика в коротких брючках, в очечках, с ущербной бородкой у Геннадия просветлело на сердце: судя по всему, перед ним была душа, по которой еще не ступала нога человека…

– Вы хозяин? – поправляя прыгающие на переносице очки, прокартавил с напором тщедушный хмырь. – Прелестно! Прошу оплатить убытки!

– Защелкни пасть, хорек вонючий, – с достоинством отозвался Геннадий, коротким движением живота оттолкнув наглеца к его проржавевшей плебейской телеге со свернутой скулой бампера. – И слушай, гнида вольтанутая, внимательно: ты, гнида, крупно попал! И теперь должен мне денег! Много денег!

– За хорька за вонючего, за гниду ты, мразь, ответишь! – неожиданно ясным и звонким голосом произнес картавый ублюдок.

– Может, ты мне еще «стрелку» забьешь и представишься? – механически спросил Геннадий, предчувствуя неладное.

– Шаболовский я! – заявил оппонент.

– Что? – Геннадий недоуменно наморщил лоб. О шаболовской группировке он слыхом не слышал… Шаболовские? Это еще кто такие?

И прежде чем до него дошло, что на улице Шаболовка располагается жуткое заведение под названием РУБОП, а кургузый тип всего лишь сыграл роль кургузого типа, бессовестно его, Геннадия, надув, окружающее пространство заполонили словно выскочившие из-под земли демоны в черных масках, поплыли перед глазами ржавые стены гаражей, и лишь спустя какое-то время он обнаружил себя в автомобиле «Нива», стремительно отъезжающем с автостоянки.

Заднее сиденье «Нивы» Акимов предусмотрительно снял, дабы туша бандита и охранник-собровец сумели уместиться в освободившемся пространстве.

В тесной, вонючей камере «Бутырок» Геннадий часто вспоминал об океанских просторах, гудящих над островом Мадейра, о своей уютной квартире с персональным лифтом, о вкусной и здоровой пище минимум три раза в день… Где ты, чудо-сказка прошлого бытия? И повторишься ли вновь?

Все основания для отрицательного ответа на последний вопрос у Геннадия были. Тимоха раскололся, следствие шло безжалостно, и вел его скучный и корректный человек, в кабинете которого висел портрет главы ЧК застойных коммунистических времен.

Увидев данный портрет, водруженный следователем в своем рабочем кабинете в силу наверняка глубоких личных пристрастий и убеждений, Геннадий уяснил: договориться о послаблениях с этим милицейским чином гораздо труднее, чем даже с бывшим суровым предводителем чекистов. Ибо замечено: приверженцы всегда фанатичнее своих кумиров.

Да, жизнь уверенно катилась под откос… По прошествии недели после ареста банда соседей уверенно поглотила его группировку, безоговорочно подчинившуюся новому хваткому лидеру.

Новый лидер упорно вычислял причины гибели Пемзы и виновников аферы с миллионной купюрой. В счет ущерба за произведенный с подачи Геннадия обмен он заграбастал его автосалон и автомобили и, судя по новостям от жены, начал подбираться к квартире и загородному дому.

Вскоре в камеру к Геннадию привели нового подселенца, в котором он с гневом и удивлением признал главаря достопамятной «Ставриды».

Между мошенником и бандитом состоялся драматический разговор.

– Вот где встретиться довелось, паскуда! – звенящим от праведной ярости голосом начал разговор Геннадий.

– Да ладно пугать, – равнодушно отмахнулся Михаил.

– Ты мне за все ответишь, тварь прокисшая!

– А за что отвечать-то? – вскинул на него Коротков тусклый взор. – За то, что я тебя кинул? А ты… Что, никого не кидал? Ты ангел небесный? У нас работа такая. За что здесь и паримся. Или тебе можно кидать, а мне нельзя? По принципу – сильнейший всегда прав?

– А хотя бы! – озверело сжал кулаки Геннадий.

– Так ведь ты уже не сильнейший, – устало пожал плечами Михаил. – И вообще… имя сильнейшего знает вся страна. Как и всегда знала. А ты – так, барахло списанное, не тужься. И послушай меня… Ты сейчас все равно как депутат неперевыбранный. А о чем такой депутат думает? Ну, ответь?

– Не понял…

– А думает депутат, – пояснил Миша, – как использовать наработанные связи, чтобы пристроиться поудобней… К людям, у которых реальное дело. Или к специалистам с профессией… к таким, как я…

– С какой ты еще…

– С какой профессией? С профессией грамотного экономически и интеллектуально подкованного мошенника. И вот что тебе скажу: типаж ты подходящий, внушительный, мозги есть… По объему большие, а вообще – так себе, конечно. Но на работу я тебя к себе возьму, так что не дергайся… Есть охренительный проект! Отсидим, возьмемся за него буквально бегом! Главное, попасть в одну и ту же зону… И ребят к себе подтянуть, вместе не пропадем… У отца есть концы, подсобит. Откантуемся как на курорте!

Искоса посмотрев на отвисшие во внимательном восприятии его слов уши собеседника, Миша с воодушевлением продолжил живописать будущие совместные свершения…

Он уже давно убедился в том удивительном парадоксе, что жулики – одни из самых доверчивых людей.

Через час Геннадий пнул пяткой соседа по камере, спящего на нижних нарах. Приказал:

– Вали в угол, суслик, не дозрел еще, чтоб на матрасе дрыхнуть, падаль невероятная!.. Авторитетный человек пришел, а ему и пристроиться негде!

Миша вдумчиво кивнул, всецело одобряя слова одураченного им бандита.

Жизнь продолжалась…

Эпилог

Днем пошел мелкий, невесомый дождь, а к сумеркам ударил морозец, отлакировав сугробы обливной глазурью.

Скользя по обледенелому тротуару, Пакуро добежал до трамвайной остановки, вскочил в сырую пустоту последнего вагона. Обернулся на следовавшего за ним человека лет двадцати пяти, одетого в легкое, элегантное полупальто, со взбитой феном, свеженькой – волосок к волоску – прической.

Молодой человек, беседа с которым только что состоялась в РУБОПе, приехал сюда не на трамвае, а наверняка на хорошей иностранной машине. У Пакуро тоже была неплохая машина, но на работу он ездил на общественном транспорте, поскольку времени это занимало втрое меньше из-за будничных километровых пробок.

Молодой человек был адвокатом, встретившимся с Пакуро по рекомендации одного из знакомых майора.

Адвокат, как выяснилось в течение беседы, представлял интересы арестованного Анохина и приехал в РУБОП уточнить – на дружественной, полуофициальной основе – некоторые моменты, связанные с делами мошенников. При этом адвокат давал сидельцу Анохину лучшие рекомендации и представлял его жертвой, пошедшей на преступление под гипнозом злого гения Короткова.

Через минуту после начала беседы с защитником Пакуро уяснил цель встречи: ищутся пути выхода на следователя и, соответственно, возможности неформальных договоренностей, положительным образом способных повлиять на судьбу шайки. Несмотря на деликатную обтекаемость адвокатских закидонов, смысл их был предельно ясен: разрешите всучить вам взятку… И достаточно ему, Пакуро, спросить: «Сколько?» – заговорит этот адвокат без экивоков, конкретными цифрами.

Вот уж юрист-вездеход! Нашел шапочного знакомца, которого Пакуро уже и помнил-то смутно, выкрутил это рандеву…

– Все-таки формально как-то у нас беседа происходит, – укоризненно говорил адвокат, – может, поужинаем сегодня, потолкуем по-человечески?..

– То есть – доверительно? – спросил Пакуро.

– Ну да… – донесся грустный ответ.

Майор на мгновение задумался. Что скажешь этому типу? Что бессмысленны все его кривые подходцы? Что он, Пакуро, не берет взяток – и не берет не только потому, что знает десятки методов вербовок со всеми их сомнительными перспективами, а потому, что органически не выносит мздоимства любого рода и противление мздоимству составляет в какой-то мере его суть?

Нет, эти объяснения для данного экземпляра – лепет небесного херувима, витающего в лазурных высях… А может, послать адвоката туда, откуда он, так сказать, явился на свет? Тоже неловко… Но впрочем, есть вариант достаточно элегантный…

– Скажу вам честно, – сказал Пакуро. – Анохина мне жаль. Как и Короткова, впрочем… И это – нормальное человеческое чувство. Согласны?

– Бе-е-езусловно!

– Теперь. Что я могу сделать для вас? Дать совет. Вы подойдите к следователю, объясните свою позицию…

– Но…

– Не перебивайте. Скажите: говорил с Пакуро, он рекомендовал именно к вам обратиться…

– А, вот так? – с деловитым пониманием осведомился адвокат.

Пакуро, еле сдерживая смех, многозначительно промолчал. Перед глазами его возник образ Паши Пиявки и портрет незабвенного товарища Андропова, водруженный над его образом.

– Может, вас подвезти? – Адвокат изучающе покосился на заднее стекло трамвая, на фары следующей за трамваем машины.

– А мне на метро быстрее… Пока развернетесь – я уже дома! Пока…