Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Практическое демоноводство

ModernLib.Net / Современная проза / Мур Кристофер / Практическое демоноводство - Чтение (стр. 7)
Автор: Мур Кристофер
Жанр: Современная проза

 

 


Они с Джимом Пивом познакомились в “Пене дна”, когда она только-только приехала в Хвойную Бухту. До этого Джим пил весь день и к тому моменту, когда Рэчел села на соседний табурет и положила на стойку газету, он уже чувствовал на себе всю тяжесть своего грубого ковбойского обаяния.

– Н-ну, дорогуша, будь я проклят, если на нашем затхлом пастбище не подуло свежим ветерком. Выпить хочешь?

Джим говорил с чистым оклахомским акцентом – будто гнусаво тренькало банджо. Он подхватил говор еще мальчишкой – у батраков, работавших на ранчо “Пивбар”. Сам Джим принадлежал к третьему поколению трудяг Пивов и, судя по всему, был последним трудягой в роду. Его сынок-подросток Зэйн Грей Пив еще в детстве решил, что лучше седлать доску для сёрфинга, чем лошадь. Именно поэтому Джим и сидел весь день за стойкой “Пены дна”. И еще – потому что жена его только что купила дизельный фургон “мерседес”, стоивший столько же, сколько составляла чистая годовая прибыль ранчо “Пивбар”.

Рэчел развернула страницу объявлений “Газеты Хвойной Бухты”:

– Апельсиновый сок, спасибо. Ищу себе жилье. – Она закинула ногу на ногу. – Не знаете случайно – здесь дом никто не сдает?

В последующие годы Джим Пив много раз вспоминал этот день, но припомнить, что именно произошло дальше, так и не смог. Помнил он только, как трясся на своем пикапе по разбитой грунтовке к задним воротам ранчо, а Рэчел бултыхалась следом в стареньком “фольксвагене”. После этого воспоминания превращались в коллаж: нагая Рэчел на узкой койке, пряжка его ремня с бирюзой грохается о деревянный пол, его руки связаны шелковыми шарфами, Рэчел подпрыгивает на нем – скачет, точно на жеребце, – он садится в пикап уже после заката, весь разбитый и потный, упирается лбом в руль и думает о своей жене и детишках.

Пять лет после этого Джим Пив и близко не подходил к маленькой хижине в дальнем углу ранчо. Каждый месяц он аккуратно вносил плату за жилье в свой гроссбух, а сумму покрывал покерными выигрышами.

Несколько его приятелей в тот день видели, как он выходит из “Пены дна” с Рэчел. Встречаясь, они тыкали его в ребра, отпускали грубые шуточки и задавали каверзные вопросы. Насмешникам Джим отвечал, сдвигая на затылок летний “стетсон”:

– Парни, я только одно могу сказать: мужская менопауза – дело не из легких.

Даже Хэнк Уильямс не смог бы спеть это печальнее.

Когда Джим ушел от нее в тот вечер, Рэчел собрала с подушки несколько седых волосков, обвязала их красной ниткой и завязала двойным узлом. Двух узелков вполне хватало для той власти над Джимом Пивом, которая была ей необходима. Пучок этот она положила в банку из-под детского питания, подписала фломастером и поставила в шкафчик над кухонной раковиной.

Теперь в шкафчике стояла целая батарея банок с такими же пучками волос, и каждый обвязан красной ниткой. Правда, количество узелков было разным – на трех пучках узелков было четыре. То были волосы мужчин, которых Рэчел любила. Мужчин этих давно уже не было с ней.

Остальной дом украшали разные предметы власти: орлиные перья, кристаллы, пентаграммы и гобелены, расшитые магическими символами. Никаких свидетельств прошлого Рэчел не держала: все ее фотографии были сделаны уже после того, как она приехала в Хвойную Бухту.

Люди, знавшие ее, понятия не имели, где она жила и кем была прежде. Они знали только красивую загадочную женщину, зарабатывавшую на жизнь уроками аэробики. Или же – ведьму. Прошлое ее оставалось тайной. Так ей больше нравилось.

Никто не знал, что выросла Рэчел в Бейкерсфильде, в семье неграмотного буровика. Никто не знал, что раньше она была толстой некрасивой девочкой, которая проделывала разные унизительные штуки с разными омерзительными мужчинами – только ради того, чтобы ее хоть как-то принимали в расчет. Бабочки не тоскуют по тем временам, когда они были гусеницами.

Рэчел вышла замуж за летчика сельскохозяйственной авиации, на двадцать лет старше ее. Ей тогда было восемнадцать.

Произошло это на переднем сиденье пикапа у придорожной забегаловки в пригороде Визалии, штат Калифорния. Летчик, которого звали Мерл Хендерсон, оказался неутомим, и Рэчел все споласкивала рот “бадвайзером”, пытаясь перебить гнусный вкус.

– Если повторишь еще разок, я на тебе женюсь, – пропыхтел Мерл.

Через час они уже летели над пустыней Мохейв в сторону Лас-Вегаса на “чессне-152”. Мерл забрался аж на десять тысяч футов. Поженились они под неоновыми дугами ветшающей железобетонной часовни чуть в стороне от главного променада. Знакомы были ровно шесть часов.

Следующие восемь лет своей жизни Рэчел считала оборотами пыточного колеса. Мерл перевез ее в свой трейлер рядом со взлетной полосой и никуда из дома не выпускал. Раз в неделю ей разрешалось съездить в город – в прачечную-автомат и за покупками. Остальное время она либо ждала Мерла, либо обслуживала его, либо помогала ему обслуживать самолеты.

Каждое утро он улетал на своей этажерке, прихватив ключи от пикапа. Рэчел целыми днями убиралась в трейлере, ела и смотрела телевизор. Она еще больше растолстела, и муж дразнил ее своей жирной мамочкой. Мужское эго Мерла подчистую смело жалкие остатки самоуважения Рэчел. Во Вьетнаме Мерл летал на военном вертолете и до сих пор вспоминал о том времени как о самом большом счастье в жизни. До сих пор, открывая канистры инсектицида над полем салата-латука, он воображал, что выпускает реактивные снаряды по вьетнамским деревням. Армия нащупала в Мерле страсть к разрушениям, а Вьетнам заточил ее до остроты бритвы, и с возвращением домой бритва эта не притупилась. До женитьбы на Рэчел копившееся внутри насилие он выплескивал в барах, где постоянно ввязывался в драки. Или же выделывал в воздухе опасные финты. Теперь, когда дома его ждала Рэчел, по барам он шлялся реже, зато агрессию вымещал на жене – постоянно придирался, оскорблял, а зачастую и поколачивал.

Рэчел сносила оскорбления как божью кару за то, что родилась женщиной. Мать ее терпела от отца то же самое – с той же покорностью. Так уж заведено – ничего не попишешь.

Но однажды, когда Рэчел сидела в прачечной и ждала, пока высохнут рубашки Мерла, к ней подошла какая-то женщина. За день до этого Мерл избил Рэчел особенно жестоко, и теперь все лицо ее было в синяках и кровоподтеках.

– Это, конечно, не мое дело, – сказала женщина – лет сорока, высокая и статная, что-то в ней испугало Рэчел, какая-то сила, хотя голос ее был тих и спокоен. – Но когда у вас будет время, можете прочесть вот это. – Она протянула брошюру.

Книжица называлась “Колесо пыток”.

– В конце есть телефонные номера, по которым можно позвонить. Все будет хорошо, – добавила женщина.

Рэчел решила, что это очень странно. Все и так хорошо. Но женщина запала ей в память, и брошюру она прочла.

В ней говорилось о правах человека, о достоинстве и личной силе. Говорилось о ее собственной жизни – но такие мысли ей прежде и в голову не приходили. Книжка “Колесо пыток” оказалась историей ее жизни. Откуда они узнали?

Но в основном там шла речь о мужестве и о необходимости побороть себя. Брошюру Рэчел оставила – спрятала в коробку с тампонами под раковиной в ванной. Там она и пролежала две недели. Пока однажды утром не закончился кофе.

Она прислушивалась к тому, как самолет Мерла удаляется к горизонту, и рассматривала в зеркале кровавую дыру на месте передних зубов. Потом достала из коробки брошюру и набрала один из номеров на обложке.

Через полчаса к трейлеру подъехали две женщины. Они собрали вещи Рэчел и увезли ее в приют. Она хотела оставить записку Мерлу, но ее отговорили.

Три недели Рэчел прожила в приюте. Женщины заботились о ней – кормили, внимательно слушали и все понимали. Взамен просили только признать свое собственное человеческое достоинство. Когда она звонила Мерлу, они стояли рядом.

Мерл поклялся, что все изменится. Он скучает по ней. Она ему нужна.

Рэчел вернулась.

Целый месяц Мерл ее не бил. И пальцем не дотрагивался. И даже не разговаривал.

Женщины в приюте предупреждали о подобном издевательстве – пытке безразличием. Однажды вечером, за ужином Рэчел сказала об этом Мерлу, и тот швырнул тарелку ей прямо в лицо. А после этого избил так, как никогда прежде не избивал. После чего выгнал на всю ночь на улицу и запер дверь.

До ближайших соседей было пятнадцать миль, поэтому, чтобы не замерзнуть, Рэчел пришлось залезть под крыльцо. Она не знала, хватит ли ей сил пройти эти пятнадцать миль.

Посреди ночи Мерл распахнул дверь и заорал в темноту:

– Кстати, я вырвал телефон, так что и не думай! – И снова захлопнул и запер дверь.

Когда на востоке показалось солнце, Мерл возник снова. Рэчел заползла поглубже под трейлер – там он ее достать не мог. Мерл поднял пластиковый полог и крикнул:

– Слушай, сука, – когда я вернусь, лучше сиди здесь, а то еще получишь.

В темноте под трейлером Рэчел дождалась, пока биплан с ревом не унесется по взлетной полосе, а потом выползла и проводила его взглядом. Болело все лицо, из разбитых губ сочилась кровь, но она не могла не улыбаться. Она нашла в себе личную силу. Личная сила хранилась под трейлером в пятигаллонной канистре из-под битума. Теперь в ней плескалось высококачественное моторное масло.

Днем к трейлеру подъехал полицейский. Челюсти его были крепко сжаты – стоическая решимость человека, которому предстоит неприятная задача, но он готов выполнить долг до конца. Когда же он увидел на ступеньках трейлера Рэчел, с его лица схлынула вся краска, и он подбежал к ней:

– С вами все в порядке?

Говорить Рэчел не могла – из разбитого рта вырывалось только хриплое бульканье. Полицейский отвез ее на патрульной машине в больницу. А позже, когда все раны промыли и перевязали, зашел в палату и сообщил о катастрофе.

Похоже, у биплана отказал двигатель, когда Мерл летел над полем. Подняться выше, чтобы избежать столкновения с опорой высоковольтной линии, он не смог. Пылающие останки Мерла рассеялись по всему полю наливающейся соком клубники. Позже, на похоронах, Рэчел заметила:

– Именно так ему и хотелось умереть.

Через несколько недель к ней приехал человек из Федерального авиационного агентства. Начал задавать вопросы. Рэчел рассказала ему, что Мерл ее избил, а потом выскочил из дому и улетел. Агентство пришло к заключению, что пилот в ярости просто забыл проверить перед вылетом самолет. Никто даже не заподозрил, что Рэчел слила из двигателя все масло.

16

Говард

Говард Филлипс, хозяин кафе “Г. Ф.”, устроился поудобнее в кабинете своего каменного коттеджа, неторопливо посмотрел в окно и заметил, как между деревьев что-то движется.

Всю свою взрослую жизнь он пытался доказать три теории, которые сформулировал еще в колледже. Первое: до того, как завелись люди, на Земле обитала могущественная раса разумных существ, достигших высокого уровня цивилизации; позже по необъяснимой причине высшие существа исчезли. Второе: остатки их цивилизации сохранились где-то под землей или на дне океана и в силу крайней хитрости или коварства избежали контактов с людьми. Третье: эти существа планируют вернуться хозяевами всей планеты – причем, весьма недружественным образом.

То, что сейчас шастало по лесам вокруг жилища Говард Филлипса, и стало первым физическим подтверждением этих теорий. Он одновременно ликовал и боялся. Так малыш, которого возбуждает само существование Санта-Клауса, вдруг начинает плакать и прятаться за материнскую юбку, столкнувшись на рождественской распродаже с дородной реальностью Санта-Клауса. Вот и Говард Филлипс оказался не готов к физическому проявлению своих теорий. Он был ученым, но не искателем приключений. Он предпочитал, чтобы опыт приходил к нему из вторых рук, через книги. Все представления Говарда о приключении сводились к тому, чтобы вместо обычного белого хлеба с утренней яичницей попробовать ржаной.

Он смотрел в окно на существо, бродившее в лунном свете. Очень похоже на те, о которых он читал в древних манускриптах: двуногое, как человек, но с длинными обезьяньими лапами. Рептилия. Говард видел, как под луной блестит чешуя. Беспокоило единственное несоответствие – размеры. В манускриптах эти существа, которых Древние держали у себя в рабском услужении, обычно описывались маленькими, не больше нескольких футов. Эта же тварь была огромна – четыре, может, даже пять метров ростом.

Существо остановилось на миг, медленно повернулось и посмотрело прямо в окно Говарда. Тот подавил желание мгновенно кинуться на пол, поэтому остался стоять и смотреть прямо в глаза ночного кошмара.

А глаза эти были размерами с автомобильные фары и пылали слабым оранжевым заревом. Зрачки вытянутые, кошачьи. Голову покрывала длинная, заостренная на концах чешуя – похоже, у твари имелись и уши.

Они стояли и смотрели друг на друга – тварь и человек. Первым не выдержал Говард. Он с силой задернул шторы, чуть не сорвав их с карниза. Снаружи донесся хохот.

Когда он осмелился снова выглянуть в щелочку, тварь исчезла.

Ну почему он не проявил больше научной сметки в своих наблюдениях? Почему не сбегал за фотоаппаратом? За все его труды, за все старания собрать вместе ключи из сокровенных гримуаров, чтобы доказать существование Древних, люди считали его чудаком. Одна-единственная фотография убедила бы их раз и навсегда. Но он упустил такую возможность. Или не упустил?

Неожиданно Говарду пришло в голову, что существо его тоже заметило. Почему же Древние, столь тщательно таившиеся от людей прежде, вдруг решили выйти наружу, точно на воскресную прогулку? Может, тварь вовсе не ушла, а бродит вокруг дома, чтобы покончить с единственным свидетелем?

Первым делом он подумал об оружии. Оружия в доме не было. Во многих старых книгах его библиотеки содержались охранные заклинания, но он и понятия не имел, с чего начинать. Кроме того, паника – далеко не идеальное для научных исследований состояние ума. Возможно, удастся просто выскочить, сесть в “ягуар” и умчаться прочь? Но так и в когти этой твари недолго попасть.

Все эти мысли промелькнули у Говарда в голове за секунду.

Телефон. Он схватил трубку и набрал номер. Диск крутился целую вечность, но вот раздался гудок, а следом – женский голос:

– Девять-один-один, служба спасения.

– Да, мне бы хотелось сообщить: у меня в лесах тут кто-то бродит.

– Ваше имя, сэр?

– Говард Филлипс.

– Адрес?

– Кембридж-стрит, 509, Хвойная Бухта.

– Вам угрожает опасность?

– Ну да – я потому и звоню.

– Вы говорите, кто-то бродит. Он пытается войти в дом?

– Пока нет.

– Так вы виделитого, кто бродит?

– Да, у меня за окном, в лесу.

– Вы не могли бы описать его?

– Это адская тварь мерзостности настолько неизбывной, что одно смутное воспоминание о том, что такое монструозное отродье расхаживает в темноте вокруг моего жилища, наполняет меня сверхъестественным трепетом замогильного ужаса.

– Какого роста?

Говард примолк и задумался. Очевидно, силы правопорядка не подготовлены к тому, что придется иметь дело с извращенными порождениями транскосмических бездн и кратеров преисподней. Помощь, тем не менее, ему нужна.

– Изверг двухметрового роста, – ответил он.

– Во что одет?

И вновь Говард задумался, и вновь отверг правду.

– В джинсы, я полагаю. И кожаную куртку.

– Вы не обратили внимания – он вооружен?

– Вооружен? Ну еще бы. Тварь вооружена чудовищными когтями и утыканной клыками пастью, характерной для смертоноснейших на свете хищников.

– Успокойтесь, сэр. Я отправляю к вашему дому бригаду. Проверьте, все ли двери закрыты. Сохраняйте спокойствие, я останусь на линии, пока не прибудут наши офицеры.

– Сколь долго у них это займет?

– Минут двадцать.

– Барышня, через двадцать минут от меня останется изжеванное крошево воспоминаний! – Говард бросил трубку.

Значит, остается одно – бежать. В прихожей он надел пальто, взял ключи от машины и прислонился к входной двери. Очень медленно отжал замок и схватился за ручку.

– На счет три, – сказал он себе.

– Раз. – Он повернул ручку.

– Два. – Он пригнулся, готовясь ринуться вперед.

– Три! – И не двинулся с места.

– Ладно. Возьми себя в руки, Говард.

Он начал отсчет снова.

– Раз. – Может, никакой твари снаружи нет.

– Два.

Если это существо – раб, то вовсе и не опасно.

– Три! – Он не двинулся с места.

Говард повторял отсчет – снова и снова, всякий раз соразмеряя страх в своем сердце с опасностью, затаившейся снаружи. В конце концов, полный отвращения к собственной трусости, он распахнул дверь и ринулся во тьму.

17

Билли

Билли Винстон заканчивал приводить в порядок журналы регистрации мотеля “Нам-в-Номера”. Его пальцы танцевали по кнопкам калькулятора, как паралитический Фред Астэр. Чем скорее он закончит, тем скорее выйдет в сеть и станет Роксанной. Сегодня заняты лишь тридцать семь номеров мотеля из ста, поэтому времени должно остаться навалом. Билли уже не терпелось. Роксанна ему нужна, чтобы укрепить эго после того, как вчера ночью Сквозняк так подло его кинул.

Пальцами он описал в воздухе завитушку и стукнул по кнопке “сумма” – будто взял последнюю ноту фортепианного концерта. Записал цифру в бухгалтерскую книгу и с треском ее захлопнул.

Из служащих мотеля Билли остался один. Единственный звук – гул флюоресцентных ламп. Из окна просматривались шоссе и вся стоянка, но смотреть там было не на что. В такое время суток раз в полчаса мимо проносились лишь машина-другая. Лучше не бывает. Билли не любил, когда его Роксанну отвлекают.

Билли подвинул табурет к компьютеру, набрал пароль доступа и вышел в сеть.

ВИЧКАНУ: КАК ТВОЙ ПЕСИК, ДОРОГУША? ОТПР: БУХКАЛ

Мотель “Нам-в-номера” входил в компьютерную сеть, через которую можно было бронировать номера по всему миру. Из любого места клерк мог связаться с любым из двухсот мотелей, просто набрав пароль из шести символов. Билли только что отправил сообщение ночному портье в Вичиту, Канзас. И теперь смотрел на зеленоватый светящийся монитор, ждал ответа.

БУХКАЛУ: РОКСАННА! МОЕМУ ПЕСИКУ ОДИНОКО. ПОМОГИ МНЕ, КРОШКА. ОТПР: ВИЧКАН

Вичита вышла на связь. Билли отстучал ответ.

ВИЧКАНУ: НАВЕРНОЕ, ЕМУ НУЖНО НЕМНОГО ДИСЦИПЛИНЫ. МОГУ НЕМНОГО ПРИДУШИТЬ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ. ОТПР: БУХКАЛ

Наступила пауза. Билли ждал.

БУХКАЛУ: ТЫ ХОЧЕШЬ ПОДЕРЖАТЬ ЕГО БЕДНУЮ МОХНАТУЮ МОРДОЧКУ МЕЖДУ СВОИХ АРБУЗОВ, ПОКА НЕ ЗАПРОСИТ ПОЩАДЫ? ПРАВИЛЬНО? ОТПР: ВИЧКАН

Билли задумался. Именно за это его и любили. Он не мог отделаться ответами, которые выдала бы им какая-нибудь грязная шлюха. Роксанна – богиня.

ВИЧКАНУ: ДА. И СЛЕГКА ПОТРЕПАТЬ ЕГО ЗА УШИ. ПЛОХАЯ СОБАКА. ПЛОХАЯ СОБАКА. ОТПР: БУХКАЛ

И снова Билли ждал ответа. На экране возникло сообщение.

ГДЕ ЖЕ ТЫ, ДОРОГАЯ МОЯ? СКУЧАЮ. ОТПР: ТАЛОКЛ

Это его возлюбленный из Талсы. Роксанна могла справиться с двумя-тремя одновременно, но сейчас настроения не было. Ее немного крючило. Билли поскреб промежность – трусики жали. Он отстучал два ответа:

ВИЧКАНУ: ПОЛАСКАЙ НЕМНОГО СВОЕГО ПЕСИКА. ТЕТУШКА РОКСАННА К ТЕБЕ ЕЩЕ ЗАГЛЯНЕТ. ОТПР: БУХКАЛ

ТАЛОКЛУ: ВЗЯЛА СЕГОДНЯ ВЫХОДНОЙ, КУПИТЬ ЧТО-НИБУДЬ КРУЖЕВНОЕ – НАДЕТЬ ДЛЯ ТЕБЯ. НАДЕЮСЬ, ТЕБЯ ЭТО НЕ ШОКИРУЕТ. ОТПР: БУХКАЛ

Дожидаясь ответа из Оклахомы, Билли достал из спортивной сумки красные туфли на каблуках. Ему нравилось цепляться шпильками за ножки стула, разговаривая с любовниками. Он поднял голову: показалось, что по стоянке кто-то идет. Наверное, кто-то из постояльцев заглянул в свою машину.

БУХКАЛУ: АХ ТЫ МИЛАШЕЧКА. ТЫ НИКОГДА МЕНЯ НЕ ШОКИРУЕШЬ. РАССКАЖИ, ЧТО КУПИЛА. ОТПР: ТАЛОКЛ

Билли принялся скромно описывать коротенькую ночную сорочку с кружевами, которую видел в каталоге.

Для парня в Талсе Роксанна была робким цветиком, для Вичиты – госпожой и повелительницей. Ночной клерк из Сиэттла видел ее байкерской девкой, влатанной в кожу. Старик из Аризоны думал, что Роксанна – мать-одиночка двоих детей, которой едва удается прожить на зарплату ночного портье. Постоянно предлагал денег ей прислать. Всего таких было десять. И Роксанна всем давала то, чего они хотели. Они обожали ее.

Билли услышал, как открылись двойные двери вестибюля, но головы не поднял. Он дописал сообщение и нажал кнопку “отправить”.

– Могу я чем-то помочь? – механически спросил он, по-прежнему не отрываясь от экрана.

– А то нет? – раздался голос. Две огромные лапы земноводного клацнули по стойке.

Билли повернулся и заглянул прямо в огромную пасть демона, стремительно надвигавшуюся на него. Он изо всех сил оттолкнулся от клавиатуры. Острый каблук зацепился за обод стула, и Билли опрокинулся на спину, а пасть захлопнулась над самой его головой. Билли испустил долгий вой пароходной сирены и под прикрытием стойки на четвереньках кинулся к служебному кабинету. Бросив взгляд через плечо, он увидел, как демон перелезает через стойку.

Оказавшись в кабинете, Билли вскочил на ноги и захлопнул за собой дверь. Уже приготовившись выскочить через другой выход, он услышал, как за спиной дверь слетела с петель и с грохотом ударилась о стену.

Задний выход из кабинета вел в длинный коридор с номерами. На бегу Билли стучал кулаком во все двери, но никто ему не открыл. Никто даже возмущаться не стал.

Билли обернулся и увидел, что туша демона заполнила собой весь дальний конец коридора. В тесном пространстве тварь перемещалась на четвереньках – неуклюже, точно подбитая летучая мышь. Билли сунул руку в карман, нащупал ключ-вездеход и рванул по коридору за угол. Огибая его, он подвернул лодыжку. Боль белым пламенем вспыхнула в ноге, Билли вскрикнул. Доковылял до ближайшей двери. В голове мелькали кадры из фильмов ужасов: женщины подворачивают лодыжки и слабо оседают прямо в лапы чудовищ. Черт бы побрал эти каблуки.

Он сунул ключ в замок и обернулся в последний раз. Дверь открылась, Билли ввалился в комнату – в тот же момент чудовище вывернуло из-за угла у него за спиной.

Билли скинул туфлю со здоровой ноги и заковылял по пустому номеру к раздвижной стеклянной двери. Заперта на засов – для безопасности. Билли упал на колени и принялся его отдирать. Свет в комнату проникал только из вестибюля – но тут и он померк. Монстр пытался втиснуться в дверь.

– Да кто ты такой, твою мать? – завопил Билли.

Монстр остановился посреди номера. Он весь скрючился, но плечами все равно упирался в потолок. Билли съежился у стеклянной двери, все еще пытаясь нащупать засов. Чудище оглядело комнату – его голова поворачивалась влево и вправо, как прожекторная установка. К изумлению Билли, оно протянуло лапу и включило свет. Кажется, тварь рассматривала кровать.

– А здесь есть “Волшебные Пальчики”? – спросил монстр.

– Что? – не поверил своим ушам Билли. Вопрос вылетел истошным воплем.

– Кровать оборудована “Волшебными Пальчиками”, правда?

Билли выдрал засов из пазов и швырнул его в монстра. Тяжелая стальная полоса ударила чудовище прямо в морду и с лязгом грохнулась на пол. Чудище словно не заметило. Билли дернул защелку на двери.

Чудовище сделало один шаг, протянуло лапу и захлопнуло дверь одним когтистым пальцем. В отчаянии Белли дергал дверь, но та не подавалась. И он рухнул монстру под ноги с долгим воплем агонии.

– Дай четвертачок, – попросило чудовище.

Билли смотрел прямо в огромную морду ящера. Ухмылка на морде была фута в два шириной.

– Четвертачок дай, – повторило чудище.

Билли полез в карман, выгреб горсть мелочи и робко протянул монстру.

По-прежнему придерживая дверь одной лапой, тварь сгребла монету, захватив ее двумя когтями, как китайскими палочками для еды.

– Спасибо, – поблагодарило чудище. – Я люблю “Волшебные Пальчики”. – Демон отпустил дверь: – Можешь идти.

Не успев ничего подумать, Билли дернул дверь и вынырнул наружу. Но не успел он подняться на ноги, как что-то сзади схватило его за пятку и снова втащило внутрь.

– Я пошутил. Ты не можешь идти.

Засовывая монетку в щель массажного устройства у кровати, монстр держал Билли за пятку вниз головой. Тот бился в воздухе, орал и царапал демона – но только ободрал ногти о чешую. Потом монстр взял Билли на руки, точно плюшевого медвежонка, и лег на кровать. Ноги его свисали с одного конца, голова упиралась в комод у противоположной стены.

Кричать Билли уже не мог – не осталось дыхания. Чудовище высвободило одну лапу и легонько ткнуло длинным когтем Билли в ухо.

– Ну как можно не любить “Волшебные Пальчики”? – сказало оно. И вогнало коготь Билли в мозг.

18

Рэчел

После смерти Мерла Рэчел носила траур ровно столько времени, сколько потребовалось суду, чтобы передать ей имущество покойного мужа. После чего она продала “чессну” и трейлер, купила себе старенький “фольксваген” и по совету женщин из приюта направилась в Беркли. Там, утверждали они, Рэчел найдет целую общину женщин, которые помогут ей больше никогда не попадать на колесо пыток. И они оказались правы.

В Беркли ее встретили с распростертыми объятиями. Помогли найти жилье, записали на курсы аэробики и самоактуализации, научили защищаться, питаться и, самое главное, уважать себя. Рэчел сбросила вес и окрепла. Она процветала.

Не прошло и года, как на остатки наследства она арендовала небольшую студию рядом с Калифорнийским университетом и стала преподавать интенсивную аэробику. Вскоре ее репутация крутой и властной суки-инструкторши упрочилась. На занятия записывались в очередь. Толстая некрасивая девочка превратилась в прекрасную сильную женщину.

Рэчел вела по шесть занятий в день, проходя все тяготы каждой тренировки вместе с ученицами. Через несколько месяцев такого режима она заболела: однажды утром сил хватило только на то, чтобы позвонить ученицам и отменить занятия. А одна из них, статная седая женщина за сорок по имени Белла несколько часов спустя стояла у нее на пороге.

Только войдя, Белла принялась распоряжаться:

– Снимай с себя все и отправляйся в постель. Сейчас принесу тебе чаю. – Голос у нее был низкий и сильный, но почему-то успокаивал. Рэчел подчинилась. – Не знаю, чем ты там думаешь, если считаешь, что заслужила такое наказание, Рэчел, – продолжала Белла. – Но этому пора положить конец.

Белла присела на край кровати, глядя, как Рэчел пьет чай.

– А теперь перевернись на живот и расслабься.

Белла намазала спину Рэчел ароматным маслом и начала втирать его длинными медленными движениями – сначала просто размазывая по коже, потом вонзаясь пальцами в мускулы, пока Рэчел не начала вскрикивать от боли. Когда массаж закончился, Рэчел почувствовала, что устала еще сильнее. И глубоко уснула.

А когда проснулась, Белла повторила тоже самое, заставив Рэчел выпить горький чай и размяв ей мускулы так, что они заболели. И снова Рэчел уснула.

Проснувшись в четвертый раз, она опять приняла от Беллы чай, но теперь та велела ей лечь на спину. Руки Беллы нежно играли телом Рэчел, задерживаясь между ног и на груди. Сквозь чайный туман в голове Рэчел заметила, что Белла почти нага, и тело ее благоухает все тем же ароматным маслом.

Рэчел и в голову не пришло сопротивляться. Едва переступив порог ее дома, Белла взяла власть в свои руки, а Рэчел повиновалась. И в тусклом свете маленькой квартирки около Калифорнийского университета они стали любовницами. Прошло два года с тех пор, как Рэчел в последний раз была с мужчиной. Пока она обменивалась нежными ласками с Беллой, ей было наплевать, окажется ли она с мужчиной когда-нибудь снова.

Когда Рэчел окончательно встала на ноги, Белла познакомила ее с группой других женщин – раз в неделю они собирались у Беллы дома, устраивали церемонии и проводили ритуалы. Среди этих женщин Рэчел познала новую силу, которую носила в себе, – силу Богини. Белла учила ее всем хитростям белой магии, и вскоре Рэчел уже верховодила в их шабашах, а Белла взирала на нее со стороны, как гордая мать.

– Управляй голосом, – говорила она. – Что бы ты ни говорила, слова должны звучать, как заклинание Богини. Заклинание должно захватывать весь шабаш. В этом весь смысл чар, дорогая моя.

Рэчел отказалась от квартиры и переехала в отреставрированный викторианский особняк Беллы. Впервые в жизни она была по-настоящему счастлива. Разумеется, длилось это недолго.

Придя однажды домой, она застала Беллу в постели с профессором музыки – лысым, но с бакенбардами. Рэчел пришла в ярость. Она замахнулась на профессора каминной кочергой и выгнала голышом на улицу. Тот удрал, прикрывая свое возбуждение скомканным твидовым пиджаком и вельветовыми брюками.

– Ты же говорила, что любишь меня! – орала Рэчел.

– Но я тебя действительно люблю, дорогая моя. – Казалось, Беллу происшествие вовсе не расстроило. Голос ее был глубок и размерен, как заклинание. – Здесь все дело во власти, а не в любви.

– Если я не выполняю твои прихоти, скажи мне об этом.

– Ты самая изумительная любовница, которую я знала в своей жизни, Рэчел. Но доктор Менденхолл владеет закладной на наш дом. И заклад этот – беспроцентный, если ты не заметила.

– Ты шлюха!

– А разве мы все – не шлюхи, дорогая моя?

– Я – нет.

– И ты. И я. И Богиня. У всех нас есть своя цена. Будь то любовь, деньги или власть, Рэчел. Как ты думаешь, почему все женщины у тебя на занятиях соглашаются терпеть столько боли?

– Ты уходишь от темы.

– Отвечай, – настаивала Белла. – Почему?

– Им хочется иметь здоровое тело. Им нужен крепкий сосуд, чтобы хранить там крепкий дух.

– Да крепкий дух им – до крысиной задницы. Им хочется иметь тугую жопку, чтобы их хотели мужчины. Отрицать это они будут до смерти, но это так. И чем скорее ты это поймешь, тем скорее осознаешь собственную силу.

– Ты больна. Это противоречит всему, чему ты меня учила.

– Это самое важное, чему мне предстоит тебя научить, поэтому слушай хорошенько. Знай свою цену, Рэчел.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14