– Ой, да. Мама говорит, сначала нужно знакомиться. Я Кирилл, а это мама. А где ваш айпад?
– Я Максим Эдуар…
– Это Макс, я а Инга, – сказала она и легонько толкнула Амлинского локтем – не раскрывайся, дескать, шпион. Еще бы должность назвал и полное имя компании. – Очень приятно, Кирилл. А твою маму как зовут?
– Мама Лена!
– Очень приятно, Елена, – сказал Макс. – Мой айпад в номере, Кирилл. Я бы взял его с собой, но Инга решила, что без него будет лучше.
– А как же играть?!
– Думаю, Максим полагает, что лучше не играть, а смотреть по сторонам, Кирилл, – произнесла Елена. – Мы ведь приехали в Рим, и ты сам хочешь все посмотреть. Игрушки есть и дома, а Рима дома нет.
Инга начала подозревать, что у фантастически безмятежной Елены имеется неплохое чувство юмора, которое и помогает пережить ураган по имени Кирилл.
– Ага. Мы вчера путеводитель читали. Столько всякого! Мам, мы же пойдем в Колизей, да?
– Пойдем, конечно. – Она намазала круассан маслом и джемом и обратилась к Инге: – Вы впервые в Риме?
– Я в третий раз, а Макс… можно считать, что и в первый. – Она покосилась на него, чтобы сам продолжал, и Амлинский, преодолевая внутреннее сопротивление, произнес неохотно:
– Я был здесь с отцом в юношестве. Почти ничего не запомнил.
– Тогда вам предстоит много открытий, – сказала Елена.
– Благодарю, я надеюсь, что они будут приятными.
Кирилл продолжал болтать и с огромной скоростью уничтожать завтрак, Макс отвечал на его вопросы – односложно, но отвечал, – а Инга пила кофе и думала, что впереди несколько дней, которые могут оказаться весьма интересными. В конце концов, нужно просто выйти в этот город.
4
Государь не волен выбирать себе народ, но волен выбирать знать, ибо его право карать и миловать, приближать и подвергать опале.
И едва выйдя в утреннее тепло из отеля, Макс вспомнил, что именно его поразило в тот давний, почти стершийся из памяти визит в Рим.
Свет.
Свет с картин итальянских мастеров, умевших касанием кисти передать это невероятное волшебство. Свет, о котором Макс столько читал (архитектор должен знать такие вещи), видел на картинах, на фотографиях, но лишь однажды – своими глазами. Свет, обтекающий здания, гладящий их углы, придающий формам толику совершенства, которого, увы, так мало в этом мире. Макс вдруг вспомнил, как отцовский лимузин ехал по улицам, отец говорил по телефону, на несколько минут предоставив сына самому себе, а Макс придвинулся к окну, опустил стекло и смотрел, смотрел на осиянные итальянским светом дома, развалины, памятники и фонтаны. По-особенному искрилась вода, играли блики в листве, сверкали стекла. Макс запомнил это кружевное сияние – а казалось, забыл.
Он даже солнечные очки спрятал в карман кошмарной рубашки, чтобы насладиться светом.
Инга шла рядом, но Макс ее почти не замечал, поглощенный тем, что смотрел по сторонам. Инга велела поставить телефон в беззвучный режим, бросить почти всю технику в отеле, и это Макса раздражало, но итальянский свет немного примирил с действительностью. Длинноногая гид оперативно засунула всех в автобус, пересчитала по головам, сказала, что экскурсия начнется с визита в Ватикан, и, когда автобус поехал, заговорила в микрофон, однако Макс уже не слушал.
Примечания
1
Здесь и далее определенные высказывания Никколо Макиавелли.
2
Один из самых дорогих сортов виски в мире.
3
Узнаю стиль римского двора (лат.).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.