Кабинет ей понравился – все просто и функционально, она сама не очень любила кучу статуэток на полках и стены, завешанные фотографиями в рамочках.

Впрочем, одна фотография тут была. На столе в красивой рамке стоял снимок Вадима с интересной женщиной. Снимок был сделан лет десять назад, Вадим на нем был моложе и худее. Женщина тоже была худенькой да еще одета подчеркнуто – обтягивающие лосины, трикотажная майка. И кепка, так что козырек закрывает пол-лица. Волосы просто в хвост завязаны. Неплохо, в общем, выглядит женщина, молодо, хотя если судить по Вадиму, то ей к сорока годам катило… Загорелая, подтянутая, одежда хоть и простая, но видно, что дорогая. На отдыхе они где-то, вон сзади на снимке горы виднеются.

– Кофе? – светским голосом предложил Вадим.

– Упаси Бог на ночь! – испугалась Надежда. – Я спать не буду!

– Чаю, воды минеральной или, может, чего покрепче? – прищурился Вадим.

– Слушай, что ты как секретарша у маленького начальника передо мной стелешься? – рассердилась Надежда. – Говори, зачем звал!

– Почему – у маленького начальника? – удивился Вадим.

– Потому что у большого начальника секретарша себе цену знает, ей с посетителями любезничать не нужно, они сами перед ней заискивают!

– Верно, – усмехнулся Вадим, – за что тебя, Надя, всегда уважал, так за точные формулировки! И за наблюдательность. Вижу, что не утратила ты эти качества с…

– С возрастом? – перебила Надежда. – Говори, не стесняйся. И выкладывай наконец, за каким бесом тебе немолодая домохозяйка вдруг понадобилась.

Цокая когтями по паркету, в комнату вошел кокер и вспрыгнул на диван к Надежде.

– Это моя жена, – сказал Вадим, взял в руки фотографию.

– Которая? – съехидничала Надежда Николаевна. – Первая, вторая или уже третья?

– Вторая, – спокойно ответил он, – а третьей пока нету и, возможно, не будет.

Он снова надолго замолчал.

– Слушай, – Надежда заерзала на диване, так что кокер Сеня, успевший задремать, удивленно поднял голову, – ты не мог бы изложить свою… просьбу побыстрее. Потому что у меня дел много.

– У тебя муж уехал, какие дела, – начал было Вадим, но Надежда грозно на него посмотрела и начала уже подниматься с дивана.

– Ну ладно, – сдался Вадим. – Только кое-что сначала объясню.

Он встал и заходил по комнате.

– Значит, мы прожили с Ланой шесть лет. Даже почти семь.

– А почему развелись? – встряла Надежда.

– Ну почему… – Вадим растерянно на нее посмотрел, – знаешь, если честно, то я и сам не знаю. То есть теперь не помню. А тогда, конечно, были какие-то причины. Характерами не сошлись, да еще сын у нее от первого брака… У нее первый муж режиссером был, в кино вроде работал, очень рано умер…

– А у вас с ней общих детей не было?

– Не было. Она не хотела, а я не настаивал. Теперь жалею – если бы были дети, то не развелись бы. В общем, расстались мы по-хорошему. Имущество не делили, я у нее в квартире не прописан был, так что только на машине и уехал. Она с сыном осталась. Ну, мы так перезванивались, иногда даже ходили куда-то вместе по старой памяти… – Вадим вздохнул и продолжил: – Лето подошло, уехала она куда-то отдыхать. А мы к тому времени развод оформили, потому что мне нужно было квартиру эту покупать – ну, чтобы потом проблем не было. Я материну однушку продал, денег добавил и вот. – Он повел руками.

– Хорошая квартира, – одобрила Надежда.

– В общем, приезжает Лана из отпуска, вся светится. Я, говорит, замуж выхожу и уезжаю. Я так и сел – куда, говорю, за границей жениха нашла, что ли? Нет, она смеется, поближе будет. Оказалось, отдыхала тут у нас в области, познакомилась с мужиком, да и влюбилась. Мне, конечно, вроде обидно – что, говорю, за мужик? Оказалось – бывший мент, а теперь бригада строителей у него, дома загородные строит. Ну, как-то я насчет бывшего мента засомневался – подумай, говорю, хорошенько, как бы потом не пришлось жалеть. А она и слышать ничего не хочет – люблю его, кричит, без памяти, если не он, то никто и никогда!

– Ничего себе! – поразилась Надежда. – А позволь спросить, лет тогда твоей жене бывшей сколько было?

– А лет ей было… слушай, восемь лет они женаты, да еще год… а тогда ей было… вроде бы она с шестьдесят второго года…

– Угу, тогда, значит, было сорок один… – уточнила Надежда, – я почему спрашиваю – как-то не вяжется такое поведение с сорокалетней женщиной. Познакомилась, влюбилась с первого взгляда, замуж собралась… не девочка вроде, надо бы посерьезнее к замужеству относиться.

– Думаешь, я ей этого не говорил? – усмехнулся Вадим. – А она такая, увлекающаяся натура. Обиделась, что я на возраст ее намекаю, да и ляпнула, что такая у них с ментом этим страсть, такой секс, куда там молодым! Я, конечно, оскорбился – со мной, стало быть, ей плохо было? Хотя вроде жили мы в этом плане нескучно.

«Разве можно такое мужчине говорить? – Надежда хотела сказать это вслух, но вовремя прикусила язык. – Это значит навсегда с ним рассориться…»

– В общем, поговорили мы крупно, я и ушел – делай, говорю, как знаешь, мы в разводе, я тебе никто, да и ты мне тоже. Но перед тем как окончательно расстаться, еще кое-что сделал. У нее была доля в моей фирме – так в свое время удобнее было из-за налогов. Так я денег занял и все ей честно выплатил. Думаю – мало ли что, потом с ментом связываться, хоть и бывшим, себе дороже встанет.

– Умно поступил! – похвалила Надежда.

– Ага, я вообще умный и деловой, – криво ухмыльнулся Вадим. – В общем, разошлись мы как в море корабли, я и забыл про нее. Потом уже через некоторое время через общих знакомых узнал, что свою квартиру Лана сыну оставила, а сама переехала к мужу за город. Со временем построили они дом большой, хороший, со всеми удобствами, как в городе, она сад развела, хозяйство, огород, хотя до этого полностью городская была женщина. Она ведь по специальности художник, Мухинское училище закончила.

– А где работала? – живо спросила Надежда. – Я к тому, что раз она за город уехала, то работу, стало быть, бросила?

– Да она работала так, от случая к случаю… – поморщился Вадим, – что-то прикладное, дамское…

– Угу… – пробормотала Надежда, демонстративно посмотрев на часы. – Ну и чего ты от меня-то хочешь?

– Вот наконец и к делу подошли, – вздохнул Вадим, – значит, годы идут, я своими делами занят, про Лану ровным счетом ничего не знаю, она с подругами здешними отношения не поддерживает, а тут вдруг случайно встречаю ее возле своей фирмы. Ну, слово за слово, поговорили, в кафе посидели, она и бухнула мне: развелась со своим ментом бывшим, живет теперь одна в загородном доме. Приезжай, говорит, воздухом подышишь. А дело весной было, все цветет, погода хорошая, ну я и поехал как-то в выходные…

«А зря», – подумала Надежда, и мысль эта немедленно отразилась на ее лице.

– Сам знаю, что зря, – снова вздохнул Вадим, – но это я потом понял. А тогда как-то закрутилось у нас, понял я, что привязан был к Лане и не нужно было нам разводиться. Она тоже с этой мыслью моей согласилась.

В общем, пока такой расклад – приезжаю я к ней на выходные. Дом и правда отличный, все удобства, сад замечательный, цветы там разные, сирень тогда как раз цвела. Одно плохо – муж ее бывший, то есть не бывший, а пока еще настоящий, все рядом крутится. У него тоже хозяйство большое – строитель ведь. Инструменты в сарае, машины две тут же в гараже, сам-то живет в вагончике на краю поселка, но вечно на участке толчется. Мне вроде как неудобно – на чужом, так сказать, поле. А Лана только рукой машет – да не переживай, все образуется, дом мой будет, на мои деньги построен… И все ко мне льнет.

Так прокантовались мы лето, а хозяйство-то у нее большое. Она привыкла, что муж ей все делает – руки-то у него к этому делу приспособлены. Давай она меня потихоньку озадачивать – то подкрути да это привинти. Да тут обвалилось, да здесь прикопать нужно. А я ведь только на выходные приезжаю. А в будни работаю как вол, мне бы в выходные отдохнуть, на диване поваляться, про дела позабыть. Да и не люблю я эти сельские забавы, человек я насквозь городской. На шашлыки к друзьям приехать – это всегда пожалуйста, а по дому там вкалывать – уж увольте. Тем более что и дом чужой.

– Понимаю… – протянула Надежда.

– Ну, стал я делами отговариваться, наврал раз про командировку. А потом приезжаю уже осенью, а Лана мне и говорит: «Извини, дорогой, мы с Валерием решили опять сойтись. Поняли, что развод был ошибкой, и снова жить друг без друга не можем!»

– Круто! – восхитилась Надежда. – А ты, значит, у нее был вроде как подсадной уткой. Она тебя из города выписала, чтобы менту своему бывшему досадить. Такой способ существует, но обычно его девочки в школе применяют. Классе в седьмом, максимум в восьмом. Увидит мальчик, который ее бросил, что она с другим гуляет, и сразу же опять на нее внимание обратит. А чтобы взрослые люди так развлекались – это для меня удивительно.

– Вот-вот, до меня тоже наконец дошло, что она меня просто использовала. И за что? Ничего я ей плохого не сделал, деньги все выплатил… Поругались мы жутко, дверью я хлопнул, да и уехал, еще на ворота плюнул в сердцах.

– Правильно! – осторожно заметила Надежда, рассудив, что дело на этом не закончилось.

– Это в прошлом сентябре было, а зимой звонит мне Лана, голос унылый, даже больной какой-то, и говорит, что с мужем они окончательно расстались, на развод она будет подавать, а пока дом выставили на продажу. Он ее бросил, она болеет, сидит одна в этом своем доме, и даже сил нет дорожки от снега расчистить. И соседей никого нету, потому что зима снежная, машинам не проехать.

– А ты что?

– А я, знаешь, разозлился и говорю: «Иди ты в баню! Вместе со своим мужем бывшим, домом, садом и огородом! После того как ты со мной поступила, я тебя видеть не хочу и знать не желаю! Так что иди ты куда подальше и больше не звони!» И трубку бросил.

– Ну-у… – снова протянула Надежда Николаевна, видя, что Вадим ждет ее реакции.

– Вот тебе и «ну»! – Вадим зло блеснул глазами. – А потом, по прошествии времени, как-то меня совесть заела. Ну, думаю, вдруг она и правда там в холоде одна живет, да еще голодает? Но это уж потом, месяц прошел или два, дело к весне шло. Посмотрел я на сайте по загородной недвижимости – и правда, дом их на продажу выставлен.

А потом как-то закрутился с делами и только недавно опомнился. Тут у Ланы как раз день рождения был, я и позвонил ей. Не отвечает телефон, выключен. И второй раз тоже, и третий. А у меня как раз сотрудница одна дом собралась покупать, я ей и порекомендовал к Лане обратиться – дом и вправду хороший, уж я-то знаю. Ну, съездили они с мужем, поглядели. Дом хороший, говорит, слов нет, только цену хозяин заломил несусветную, не стоит дом тех денег. А хозяйки, говорит, нету, в отъезде она, он один там распоряжается.

Куда еще она от хозяйства уехала? Я домой звоню сыну Ланиному: «Где мать твоя?» Он, как обычно, хамски мне отвечает, что понятия не имеет, он ей не сторож, а только дома у него ее точно не было, я это понял. Я по знакомым – никто ее не видел давно, никто ничего не знает. И как-то мне волнительно стало – вдруг что случилось? Если бы я ее подальше не послал…

– Совестливый ты наш… – вздохнула Надежда.

– Теперь перехожу к делу. – Вадим остановился напротив Надежды.

«Наконец-то!» – подумала она без радости.

– Мне бы только узнать, что с Ланой все в порядке. Если уехала куда, то почему никому не сказала? Уж сын-то должен знать… И почему телефон выключила?

– Ну, не хочет, чтобы беспокоили… – неуверенно проговорила Надежда.

– Обратился я к оператору сотовой связи – говорят, номер этот, Ланин, вообще не существует.

– Значит, она номер поменяла!

– Но зачем?

«А я-то откуда знаю, – подумала Надежда, – судя по рассказам, женушка твоя бывшая – та еще авантюристка… Может, она еще какого мужчину нашла и к нему переехала…»

– Тогда бы она дождалась, пока дом продадут, – возразил Вадим, – у нее ведь, кроме этого дома, ничего нет, нельзя же в новую жизнь ни с чем идти…

Надежда Николаевна поскорее опустила глаза и решила тщательно следить за своим лицом – Вадим, оказывается, читает по нему как по открытой книге.

– В общем, надо этот вопрос прояснить, – твердо сказал Вадим и сел рядом с Надеждой на диван, – тут ты мне можешь помочь.

– Это каким же образом? – встрепенулась Надежда.

– А вот каким. С мужем Ланиным, сама понимаешь, никакого разговора у меня не получится. С сыном тоже не вышло, да парень балбес такой, он и не знает ничего. Попросил я племянника своего, Артема, съездить туда, к мужу, вроде бы дом посмотреть под видом покупателя. Только если парень молодой один приедет дом покупать – кто же ему поверит? А вот если вдвоем…

– Да он небось мне в сыновья годится! – фыркнула Надежда.

– Угу. Так что спокойно можешь его мамашей представиться. Или тещей… Тещи – они любопытные очень, везде шныряют, все им надо знать. Ты, Надя, женщина решительная и наблюдательная, опять же анализировать свои наблюдения умеешь быстро и толково, это я по прошлым временам помню. И теперь…

– А что теперь? – строго спросила Надежда Николаевна. – Что ты про меня знаешь?

– Да уж знаю… – усмехнулся Вадим, – знаю, что у тебя хобби такое – разные сомнительные случаи расследовать. Ничего ты не боишься, всюду нос суешь…

– Это кто же тебе такое сказал? – забеспокоилась Надежда.

У нее была одна забота – как бы про ее приключения и многочисленные детективные расследования не узнал муж. Сан Саныч относился к стремлению своей жены вмешиваться во всякие криминальные события резко негативно. Обычно спокойный и вежливый, в данном случае он очень сердился, начинал кричать и ругаться. Пару раз Надежда видела его просто взбешенным. Наученная горьким опытом, она приняла решение ни о чем таком мужу не рассказывать – так спокойнее. И с тех пор тщательно следила, чтобы никакая информация о ее расследованиях к нему не просочилась.

– Так откуда ты узнал? – Надежда вскочила с дивана и уставилась на Вадима пронзительным прокурорским взором. – Признавайся, это во дворе тетки треплются?

– Ни Боже мой! – Он замахал руками. – Если честно, это мне Милка сказала.

Милка была старинной Надеждиной приятельницей, когда-то они все работали вместе, и была у них с Надеждой одна история с украденными деньгами и офортами Рембрандта (см. роман Н. Александровой «Игра случая»). С тех пор прошли годы, но Надежда с Милкой отношения поддерживали, перезванивались частенько и обменивались сплетнями про общих знакомых. Как выяснилось, Милка делала то же самое не только с Надеждой.

– Надя! – Вадим взял ее за руку. – Ну помоги, пожалуйста! Это для меня очень важно! Времени много не потратишь, Артем отвезет туда-обратно. Он парень молодой, неопытный, а ты своим орлиным взором сразу определишь, что не так. Мне бы только ниточку отыскать, куда Ланка могла деться…

– Ну ладно, – сказала Надежда, сдаваясь, – раз такое дело… Съезжу, конечно, погляжу, что и как…

– Вот спасибо! – повеселел Вадим. – Так, значит, послезавтра, в субботу, Артем за тобой заедет часов в десять…

– В субботу не смогу, – решительно сказала Надежда, – маму надо навестить. В воскресенье поедем.

И вот теперь они ехали смотреть дом, и Надежда успешно вживалась в роль тещи.

– Тут поворот! – нарушила она долгое молчание.

– Сам вижу, – процедил Артем, – нечего меня контролировать.

– Если вас не контролировать, вы черт-те чего наворочаете! – снова вошла в роль Надежда, но тут машина подпрыгнула, влетев в выбоину дороги, и Надежда едва не прикусила язык.

– Ты нарочно, да? – всерьез рассвирепела она. – Слушай, я тебе не теща! Век бы такого зятя не видать! Если я из любезности согласилась с тобой поехать, это вовсе не значит…

– Спокойно, мама, не нервничайте, скоро приедем! – И наглый племянник Вадима стрельнул в нее хитрыми глазами.

Проехали поселок, мелькнуло справа озеро.

– Красиво как! – оживилась Надежда. – Вон лес, вон церковь на том берегу…

Дальше нужно было ехать два километра по грунтовке. Осенние дожди так размыли дорогу, что Надежда сочла за лучшее сидеть молча.

Садоводство называлось «Перешеек», что Надежду не удивило – тут, на Карельском перешейке, все так называется. Но дальше пошел уже полный абсурд. На большом щите у дороги были три стрелки и надписи под ними – «Перешеек педиатрический», «Перешеек неврологический» и «Перешеек психиатрический».

– Круто! – восхитился Артем. – Вы не пугайтесь, это в свое время врачам участки давали, ну так и назвали. Нам – в психиатрический, третий поворот налево.

Сразу за поворотом располагалась огромная помойка.

– Ну не знаю, – растерялась Надежда, – что-то мне здесь не нравится… Еще название это…

– Вы же не дом покупать приехали, – напомнил Артем.

Нужный дом стоял на окраине садоводства, окруженный добротным забором. На звонок ворота открылись автоматически, и машина въехала на участок.

Дом был хорош – высокий, выстроенный с любовью и вкусом. Но прежде всего Надежда восхитилась участком. Был тут все еще зеленый газон, кусты – ягодные и декоративные, был огород, отделенный от остального участка крошечным плетнем с яркими крынками, повешенными для красоты. Была большая оранжерея, множество хозяйственных построек, круглая каменная башня с флюгером, какие Надежда видела в Прибалтике, только эта была раз в пятьдесят меньше. На клумбе полыхали поздние астры и георгины.

– Надо же, – восхитилась Надежда, – везде уже отцвели, а тут такая красота…

– Мама, может, вы дом посмотрите? – окликнул ее Артем.

– И то верно. – Надежда сообразила, что отвлеклась на постороннее, и побежала к дому, где Артем разговаривал с хозяином.

Хозяин был мужчина крепкий, подтянутый и загорелый – физический труд на свежем воздухе способствует такому внешнему виду. Недавно подстрижен, аккуратно выбрит, одет в чистые синие джинсы и свитер известной фирмы с зеленым крокодильчиком на кармашке. Лицо немного грубоватое, нос, губы как топором вырубленные, но все остальное вполне на уровне. Надежда мысленно поставила рядом с ним ту женщину, что она видела на фотографии в доме Вадима, и поняла, что рядом они смотрелись бы неплохо.

Представился хозяин просто Валерием, без отчества.

Молодится, поняла Надежда. Хотя ему об этом беспокоиться пока рано.

Изнутри дом казался еще просторнее, чем снаружи. Внизу были холл, кухня и столовая, наверх вела лестница с резными перилами.

– Сам делал, – усмехнулся хозяин, – вот этими руками.

В холле был еще финский камин, по стенам развешаны рисунки, а над камином – большой пейзаж, как водится, на нем был изображен сад и сам дом.

– Какая красота! – Надежда Николаевна подошла к камину. – А кто же это рисовал?

– Это жена, – нехотя ответил хозяин, – наверх пойдете? Там две спальни, еще балкон открытый.

– Замечательно! – бурно восторгалась Надежда, хотя пейзажик был так себе – обычная любительская акварелька. – У вашей жены большой талант!

Хозяин никак не отреагировал на ее замечание. Пошли наверх. Спальни были обставлены простой, но удобной и новой мебелью. Не было никаких бабушкиных продавленных диванов и столиков, изъеденных жучком. Пахло деревом, с балкона открывался вид на участок и дорогу, а за ней было поле и вдалеке домики поселка. Спальню хозяев оживляли яркие занавески сложного кроя.

– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.

– Ну да, кажется… – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.

– Очень красиво… – пробормотала Надежда.

Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как последовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.

Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.

Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, она тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла косметика только мужская – крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике была только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат бы висел на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать куда…

– А вот тут у нас веранда крытая, – нелюбезно сказал хозяин, – летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.

Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Вот один – в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя были еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, – ясно, что Светлана.

Что ж, на вид ничего особенного, но вкус художественный у нее, несомненно, есть. И умение видеть, и трудолюбие. Дом и правда не такой, как у всех, за счет этих мелочей.

– А это что? – Надежда даже зажмурилась.

Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Ну конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды была такая на даче – осталась от бабушки, образца одна тысяча девятьсот тринадцатого года.

Помнится, бабушка рассказывала, что и в приданое-то ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно не стало, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной, и каково же было ее изумление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала отлично шить! Нечего сказать, умели делать вещи в девятьсот тринадцатом году!

Здесь фигурную нижнюю часть машинки использовали как стол, а на столешнице было выложено целое мозаичное панно из синих, голубых, белых и лиловых кусочков стекла. Было тут и бурное море, и темное небо, и страшный дракон, поднимающийся со дна морского.

– Потрясающе! – с искренним восхищением воскликнула Надежда. – Неужели это тоже сделала ваша жена?

– Заказали по ее рисунку, – выдавил из себя хозяин, и в голосе его чуткая Надежда уловила явное недовольство. Только вот к чему оно относится – то ли ему неприятно, что Надежда неумеренно хвалит его жену, то ли противно о ней вспоминать, все же они развелись. Но куда все же она подевалась?

Из окна веранды был виден красивый куст – золотая листва и гроздья черных ягод, блестящих, как агаты. Надежда Николаевна была давним садоводом-любителем и узнала куст декоративной бузины. Она хотела бы иметь его в своем саду, но ягоды были ядовитые, и муж категорически ей это запретил, опасаясь, что кот Бейсик вздумает сорвать листочек. Кот у них был немолодой, умный и осторожный, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. И муж наложил вето.

В доме больше было нечего делать, но Надежда не собиралась сдаваться. В саду она огляделась и заявила, что ей все нравится, но если они купят дом, то на участке придется кое-что переделать. У нее, мол, двое внуков, нужна детская площадка, так что придется переносить огород или кусты пересаживать.

– Мне бы хотелось с женой вашей поговорить, – прямо обратилась она к хозяину, – насчет того, какая земля тут, что сажать лучше, чем удобрять. Это ведь она садом занимается?

– Она сейчас в отъезде, – угрюмо ответил хозяин.

– А когда вернется? – живо спросила Надежда.

Валерий блеснул глазами и наткнулся на такой же твердый взгляд Надежды, которым она постаралась донести до хозяина, что приехала не в гости, не цветочками восхищаться, а дом смотреть на предмет покупки. А поскольку цена очень даже кусается, Надежда имеет право на любые расспросы. Не собачью будку покупает.

– Вернется… – ответил Валерий мрачно, – я точно не знаю когда, но вернется…

– Ну, тогда мы еще раз приедем! – решительно припечатала Надежда. – А сейчас поедем, Артем, нам еще два дома посмотреть надо!

Хозяин хмыкнул и даже не проводил их до выхода. Впрочем, ворота открывались автоматически.

– И чего людям не жилось? – вздохнула Надежда в машине. – Дом – полная чаша, удобства как в городе, красиво все так, никто не мешает – ни дети малые, ни старики ворчливые, живи себе на свежем воздухе в тишине и покое…

– Это вы, Надежда Николаевна, из роли не вышли или всерьез так думаете? – с насмешкой спросил Артем.

– А вот кстати, – спохватилась Надежда, – ты куда это едешь?

– Как – куда? К поселку, а потом на шоссе. И так уже сколько времени потеряли!

– Поворачивай! – сказала Надежда специальным «тещиным» голосом.

– Куда еще?

– Делай, что говорю! Ну что ты за торопыга! – возмутилась Надежда. – Говорила я Ленке, подумай, хорошо подумай, прежде чем с этим вертопрахом записываться, – так разве они матерей слушают?

– В прошлый раз вы вроде Таньку упоминали, – ехидно вставил Артем, – у вас что – дочерей много? Так я не многоженец, вы уж определитесь, на которой я женат…

– Болтун! – проворчала Надежда, не выходя из образа.

Остановились они за два участка до ранее посещаемого дома. Тут не было автоматических ворот, вообще никакого забора не было. Вместо него участок окружали густые кусты. С дороги был виден большой огород, маленький домик с трубой, из которой шел приветливый дымок, и рядом с ним свежий ленточный фундамент, судя по размерам которого предполагался дом солидный.

В огороде копалась немолодая, но крепкая женщина – убирала старую ботву, вскапывала грядки под зиму.

К самому дому подъехать не удалось, дорога была перерыта, видимо, здесь прокладывали водопроводные трубы. Артем остановил машину, немного не доезжая, Надежда вышла и дальше пошла пешком.

Вдруг рядом с ней раздвинулись кусты, и на дорогу выбралось жуткое создание.

Это был человек неопределенного возраста с толстыми вывернутыми губами и заплывшими глазами, довершала облик густая клочковатая борода, свалявшиеся как войлок грязные волосы. Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.

Этот урод протянул к Надежде руки с грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой, женщина! С-стой, послушай, чего скажу!

Надежда была не робкого десятка, но это страшилище ее напугало. Она попятилась и уже хотела позорно бежать, но тут ее догнал Артем.

– А ну пошел вон! – рявкнул он на урода. – Вали отсюда, а то ноги пообломаю!

Урод испуганно вскрикнул, отпрыгнул назад, как заяц, и скрылся в кустах.

– Вечно вы, мама, суетесь, куда не следует! – проворчал Артем. – Хорошо, я вовремя подоспел!

– Да ничего бы он мне не сделал, – отмахнулась Надежда. – Подумаешь, юродивый какой-то!

Услышав их разговор, работавшая в огороде женщина подняла голову, приложила руку козырьком и взглянула на гостей.

– Здравствуйте! – Надежда помахала рукой. – Извините, у вас водички не найдется попить?

Хозяйка скрылась в доме и вынесла оттуда кружку. Надежда в это время просочилась на участок – без приглашения, но калитки все равно не было.

– Что ж, хозяин-то, – тетка кивнула на красивый соседский дом, – и водой не напоил гостей?

– Да меня какой-то урод здесь напугал – то ли бомж, то ли ненормальный… такой страшный, с бородой, в лохмотьях… вот с перепугу пить и захотелось…

– Да это Тимоша, – проговорила хозяйка. – Дурачок здешний. Он вообще-то не опасный, но непривычного человека напугать может. А вы Валерия знакомые?

– Да нет! – охотно ответила Надежда. – Мы дом смотрели…

– Надумали? – прищурилась тетка. – За такую-то цену?

– Да я прямо и не знаю… – протянула Надежда, – цена ужас до чего велика. Хотя дом красивый, участок ухоженный… А чего он один-то, хозяйка где?

Как и предполагала Надежда Николаевна, тетка оживилась и придвинулась ближе.

– Развелись они, оттого и дом продают! – заговорила она вполголоса.

– А с чего же?

– Ой, тут такое было! – Теткины глаза заблестели. – Эти Павлюченки, они уже второй год так людей потешают! То развелись, он съехал вот туда, в самый конец, в вагончик. Она сразу из города бывшего мужа привезла – на готовенькое.

«Это я знаю, – подумала Надежда Николаевна, – ты бы мне что новенькое сказала».

– А к осени снова свелись! А весной приезжаю я – они опять разъехались! А только машина его все время тут!

– А куда жена-то уехала? Где она теперь?

– Не знаю, – с сожалением ответила соседка, – вот чего не знаю, того не знаю. И никто не знает, я уж спрашивала. Вот в среду, допустим, уехала я с дачи – она была, я мимо проходила, слышала, как она по телефону разговаривает. А в пятницу приезжаю – нет ее. Валерия спросила: где, говорю, Света, она мне обещала луковицы тюльпанов махровых дать. Уехала, говорит. А куда? – я спрашиваю. В город, говорит. Может, к сыну жить, раз дом они продают?

Надежда чуть было не ляпнула, что сын понятия не имеет, где его мать. Но эта соседка уж такая любопытная – если бы что-то было известно про Светлану, она бы знала.

– А последний раз вы ее когда видели?

– В среду, пятого, я как раз в город ездила, чтобы пенсию получить, а ее всегда шестого выплачивают. А вам зачем? – Соседка взглянула с подозрением.

Надежду спас Артем:

– Мама, может, хватит уже попусту болтать? Мы поедем или нет?

– Вот, – Надежда вздохнула, – все силы им отдаешь, а взамен кроме хамства ничего не получаешь.

– У меня дома такой же сидит, – понимающе кивнула соседка, – на дачу свозить – не допросишься!

Артем мрачно смотрел на дорогу. Надежда от его тяжелого молчания чувствовала себя неуютно, кроме того, ей не давала покоя какая-то смутно мелькавшая мысль, не мысль даже, а чувство, что она упустила что-то важное. Наконец, не выдержав молчания, она повернулась к Артему и спросила:

– А что, ты Светлану эту хорошо знал? Какая она была по характеру? Спокойная или, наоборот, нервная очень, взбалмошная?

– Да нет. – Артем пожал плечами, скосил на нее глаза, фыркнул. – Не так чтобы уж спокойная, как мамонт, но и не истеричка, насколько я помню, разошлись они интеллигентно, посуду не били.