Впрочем, несмотря на явную необычность и утонченность натуры, Елене были свойственны и черты, вполне типичные для ее детского возраста. К таковым относились ее шалости, так забавно описанные в дневниковых записях З. Фосдик. (Елена Ивановна немного рассказывала о своем детстве и юности своей ученице, и эти рассказы нашли отражение в ее дневнике.)

Проделки маленькой Елены напоминали З. Фосдик детские годы другой талантливейшей женщины России – Елены Петровны Блаватской.

Как отмечала З. Фосдик, в характере обеих Елен действительно было много общего. Как и Блаватская, Елена Ивановна в детстве была очень самостоятельна и независима, даже горда; девочка не слишком отличалась послушанием и любила вместе с кузеном, Степой Митусовым, играть в шумные и воинственные игры, особенно в индейцев. Кроме того, Елена отличалась большим воображением, любила «чудесное» и верила в него; да и как ей было не верить в это, если с самого раннего детства она имела необычные видения – так же, как и маленькая Блаватская, ее предшественница и ученица того же Учителя?

В своем дневнике Зинаида Григорьевна Фосдик записывала впечатления от услышанного во время бесед с Еленой Ивановной: «Детство ее было очень интересным, она была ужасно непокорной». И не слишком склонной признавать авторитет взрослых – можно добавить к этому.

Фосдик приводит характерный эпизод: «Когда ей (Елене Ивановне. – Авт.) было около шести лет, ей взяли гувернантку, генеральскую дочь, которая была очень неопытна в воспитании детей. Девочка как-то в чем-то провинилась, и гувернантка ее заперла в ванную. Е.И. говорит ей: “Если вы меня сейчас же не выпустите, я напущу в ванну холодной воды, войду и простужусь, а потом вам достанется”. Гувернантка не поверила, но все-таки взобралась на стол у верхнего окошечка посмотреть. Она увидела, как девочка начала снимать чулки и полезла в ванну. Тут она скорее открыла дверь. Сбежался весь дом, девочке начали растирать ноги спиртом, а она хохочет, ей весело, что все беспокоятся»[48].

Доставалось от маленькой Елены и другим воспитательницам. Однажды вечером девочка прокралась в комнату своей гувернантки, залезла в пустую корзину, в которую обычно складывали предназначенное для стирки грязное белье, и при этом вооружилась губной гармоникой. Ничего не подозревавшая гувернантка вечером вошла в свою комнату, подошла к кровати, намереваясь лечь спать, и вдруг в слабом свете летних сумерек с неописуемым ужасом увидела, как перевернутая корзина из-под белья медленно ползет прямо на нее, а при этом еще и издает какие-то странные звуки! Перепуганная бонна с отчаянным визгом выскочила из комнаты в коридор и стала звать на помощь. В комнату сбежались домочадцы, но все, что предстало их взору, – это опрокинутая пустая корзина, лежащая посреди комнаты[49]. «Музыкальный полтергейст», не на шутку напугавший гувернантку, исчез без следа.

На лето семья Шапошниковых часто приезжала погостить в имение княгини Путятиной – сестры Екатерины Васильевны, – и к шалостям Елены присоединялся кузен Степа Митусов. Однажды, войдя потихоньку в сарай, где стригли овец, Елена и Степа подкрались к задней двери и открыли ее. Овцы разбежались, да так, что их потом пришлось искать около недели. Как резюмировала З. Фосдик, домашние всегда знали источник этих проделок и Елену с кузеном Степой примерно наказывали[50].

В девять лет, как полагалось в те времена, девочка поступила в первый класс Мариинской женской гимназии. К тому времени она свободно говорила, читала и писала на русском, французском и немецком языках. Учеба давалась ей исключительно легко; она обладала изумительной памятью, в психологии называемой эйдетической: ей достаточно было один раз прочитать небольшое стихотворение или отрывок прозы – и она могла сейчас же повторить его наизусть слово в слово. Учителя даже производили над ней опыты, проверяя ее необычную память и изумляясь ее способностям. Особенно легко Елена запоминала стихи на французском и немецком языках, стихи и тексты на русском языке по скорости запоминания стояли у нее на последнем месте.

Как вспоминала Елена Ивановна, в гимназии ей «все предметы давались одинаково легко, но очень тяготилась уроками по Закону Божьему, особенно не любила учить богослужения, несмотря на то, что по природе была скорее религиозной и трогательно любила Образ Христа»[51]. Живой и восприимчивый ум девочки требовал во всем осмысленности и понимания, а не механической зубрежки, характерной для изучения непонятных для ребенка условных формул Закона Божьего.

Как бы то ни было, для большинства окружающих главной отличительной чертой Елены были даже не столько интеллектуальные способности, сколько необычайное обаяние, которым она обладала. Никто не мог понять, почему всех так притягивала эта девочка, но факт оставался фактом – ее обожали все воспитанницы гимназии и… буквально преследовали выражениями своей любви. Да, она была прелестна, как маленькая фея, и все же дело было не только в ее внешней красоте. Словно какая-то волшебная притягательная сила исходила от маленькой ученицы – всем хотелось подойти, прикоснуться к ней, поцеловать, подержать ее за руку. Ученицы старших классов и одноклассницы буквально не давали ей прохода, постоянно обнимая и целуя. При утонченной нервной организации и повышенной чувствительности (а как следствие этого – и брезгливости) такое обожание стало для маленькой Елены настоящей пыткой. Часто девочка со слезами на глазах просила своих обожательниц не прикасаться к ней. Классные наставницы принимали меры для ограждения замученной всеобщей любимицы от назойливых выражений симпатии, но эти меры оказывались более или менее действенными лишь в стенах гимназии. Девочки, не получившие возможности прикоснуться к чудо-ребенку во время занятий, поджидали ее после уроков во дворе гимназии и там давали выход своим чувствам, целуя и обнимая ее. По мере взросления Елены пытка всеобщей любовью не уменьшилась, так как помимо старшеклассниц, девочке стали выказывать признаки обожания и ученицы младших классов. Ей не только посвящали стихи и преподносили цветы, но и тайком отрезали «на память» куски ленты, вплетенной в ее длинную косу, а иногда и пряди волос. Девочке было очень тяжело переносить все эти многочисленные прикосновения.

Зная основы учения Агни-Йоги о психической энергии и ее проявлениях во взаимоотношениях между людьми, это странное отношение детей к Елене объяснить не сложно. Дети гораздо чувствительнее к любым проявлениям психической энергии, чем взрослые, и к тому же они весьма непосредственны в своих реакциях. Девочки-гимназистки инстинктивно чувствовали необычайно чистую и мощную жизненную энергию, исходящую от маленькой ученицы. Это вызывало у них стремление прикоснуться к носительнице этой удивительной жизнедательной силы, тем самым «подзарядившись» ею. Поцелуи, объятия и отрезание кусков ленты и волос сопровождалось, увы, самым банальным вампиризмом, хотя обожавшие Елену гимназистки, конечно, не отдавали себе отчета в истинной причине своих симпатий. Девочка же остро чувствовала, насколько эти прикосновения обессиливают ее, оставляя на ней к тому же чужую, далеко не всегда позитивную, энергию. Можно лишь представить себе, каково ей было терпеть эту пытку все семь лет обучения в гимназии.

Данное явление, само по себе очень показательное, было упомянуто в текстах Агни-Йоги. «<…> Анура – сердечное обаяние, или Царь-Сердце. Можно видеть, как с детства обаяние открывается иногда даже в тягость самому себе, ибо люди иного напряжения перемешивают ритм»[52].

Обладательнице Царь-Сердца, излучавшего особую энергию, инстинктивно улавливаемую другими детьми, с самого детства приходилось платить за свою избранность.

Еще одной пыткой, неизбежной для девочки из аристократической семьи, стали для Елены традиционные развлечения высшего света – балы. Как писала Зинаида Григорьевна Фосдик, «мать начала ее вывозить в свет на балы с самого раннего возраста, чуть ли не с семи лет. Она ее повсюду брала с собой. В тринадцать лет Е.И. раз высчитала, что за декабрь и январь была на тридцати двух балах, и ей все это было ужасно противно. Балы оканчивались к шести или семи часам утра, она ложилась спать на пару часов, а потом надо было идти в гимназию, где она изучала все предметы, кроме танцев, рисования и рукоделия (была от них освобождена, ибо просто не имела сил)»[53].

Вероятно, именно из-за этого обстоятельства Учитель впоследствии оценил обстановку ее детства как «неладную»[54]. Для ребенка с утонченной душевной организацией и особо чувствительной нервной системой эти ночные бдения и вызванное ими хроническое недосыпание, конечно, были настоящим испытанием, не приносящим ничего, кроме вреда для здоровья.

Необычность способностей и качеств характера маленькой Елены, богатейшие духовные накопления и тонкость ее душевной организации были очевидны, хотя ближайшее окружение девочки не понимало сути этих проявлений и не придавало им значения. В то время дети, духовно одаренные и обладающие необычными психическими способностями, появлялись на свет очень редко. Пройдут десятилетия – и весь мир заговорит об удивительном феномене детей-индиго. Тогда уже всем станет очевидно, что дети с духовно развитым сознанием, с необычными психическим способностями – это уже не игра природы, а некая неизвестная пока науке закономерность. Откуда взялись на Земле эти дети, одаренные от рождения необычными духовно-психическими способностями и огромным интеллектом? В чем состоит их общественная миссия? Что заставляет их быть не такими, как все?

Пока современные ученые будут гадать об этом, педагоги и родители столкнутся с еще одной характерной чертой индиго: редкая одаренность сочетается в этих детях с крайней чувствительностью, с неприятием несправедливости в любой ее форме, с удивительной самостоятельностью и самодостаточностью, с отвращением к пошлости, грубости и ко всем недостаткам, свойственным обывательскому духу. Не понятые взрослыми, равнодушные к играм и забавам «обычных» сверстников, дети-индиго так и остаются в нашем мире непонятной загадкой.

Такой загадкой для своих родственников была и маленькая Елена. Никто не знал тогда, что пройдут годы, маленькая Ляля превратится в Елену Ивановну Рерих и вместе со своим духовным Учителем создаст и передаст миру новое философское учение, в котором будут содержаться ответы на многие вопросы бытия, в том числе и на те, которые современные ученые задают себе в связи с феноменом детей-индиго…

Быть «не такими, как все» этих представителей новой, более совершенной расы заставляют, конечно, богатейшие творческие накопления, доставшиеся им из прошлых воплощений. Именно опыт прежних жизней, хранящийся в сверхсознательных кладовых сознания-души, дает этим детям необычайную интуицию, называемую на Востоке чувствознанием, и способность знать практически обо всем на свете, «воскрешая» в памяти знания, обретенные в прошлых воплощениях, или получая ответы на все интересующие их вопросы от таинственных духовных Покровителей. Эта форма безошибочного внутреннего знания называется в учении Агни-Йоги чувствознанием. На Западе такое внутреннее знание считается одной из форм ясновидения, но Учителями Востока способность чувствознания ценится выше, чем просто ясновидение.

Конечно, далеко не все современные индиго-дети обладают ясновидением и тем более чувствознанием в том масштабе, в каком обладала ими маленькая ясновидящая, ставшая затем Еленой Рерих. Миссия ее жизни была совершенно особой, ни с чем и ни с кем не сравнимой. Поэтому и пророческие видения ее детских лет часто имели отношение не только к ее личной жизни, но и к судьбам всего мира. В одной из книг Агни-Йоги есть своеобразная классификация способностей ясновидения, или, если можно так сказать, шкала масштабов охвата явлений окружающего мира с помощью ясновидения. Способности прозрения будущего названы в этой книге «кольцами зоркости и слуха», под которыми, очевидно, понимаются ясновидение и яснослышание.

«Кольца зоркости и слуха. Первое – касается лиц близких и явлений будущего. Второе – ограничивается делами настоящего и близкого будущего. Третье – захватывает прошлое, касающееся близких. Четвертое – захватывает прошлые события. Пятое – в пределах современного мира. Шестое – являет будущее мировых течений. Седьмое – вмещает все знаки.

Можно быть сильным в первом кольце без возможности овладеть следующими, потому лучше развивать седьмое кольцо, ибо ему доступны все явления, но без личного тяготения – без ограничения личною, почти тесною сферою. Лучше, когда после личного знака можно получить знаки о движении стран или проблески космического порядка»[55]. Именно таким, наивысшим уровнем ясновидения и чувствознания с самого детства обладала маленькая Елена. Это был совершенно особый, чрезвычайно редко встречающийся тип, или уровень, ясновидения. За всю историю нашей цивилизации в мире было не так уж много пророков, обладавших способностью предсказания будущего на глобальном, общепланетном уровне.

Подобный масштаб ясновидения весьма отличается от тех проявлений данной способности, которые можно встретить в мире довольно часто, особенно теперь, при почти массовом появлении детей, обладающих необычными духовно-психическими способностями.

Скорее всего, картины будущего всей Земли показывали Елене в видениях ее таинственные Покровители. Не исключено, что это делалось Ими для того, чтобы постепенно пробуждать хранящуюся в душе необычного ребенка сверхсознательную память о той миссии, с которой она пришла на Землю в этой жизни, и тем самым готовить ее к началу выполнения этой миссии.

В древние времена во всем мире пророки почитались как посредники между людьми и богами: считалось, что Высшие силы сообщают свою волю и посылают людям знания и предупреждения о будущем через посредничество пророков, избранных ими самими. В учении Агни-Йоги мы находим косвенный ответ на вопрос о том, откуда будущей сотруднице Учителей уже в ее детские годы передавались величественные образы будущего – иногда грозные, иногда прекрасные. «Урусвати сама открыла врата йоги; от раннего детства запечатлены видения и сны. Обычно дети не обращают внимания на такие проявления или начинают пугаться и тем пресекают связь с Надземным Миром. Но природа йогическая собирает в сознание все принятые психические посылки»[56].

Очевидно, видения и пророческие сны маленькой Елены отчасти были ее собственными прозрениями в тайные хроники Тонкого мира, а отчасти – результатом духовного воздействия на ее сознание Учителей. То, что в Агни-Йоге называется «психическими посылками», представляет собой передачу духовных энергий и информации сознаниям людей, избранных Учителями для определенной миссии.

О детских годах Елены Рерих и о первых ее озарениях Учитель Мориа спустя много лет сказал:

«Урусвати[57] хранит озарение детства, что где-то живет Светлый Учитель. Только воспоминание о действительности может вызвать в детском сознании такое яркое представление. Наша радость в том, что можно видеть, как Наши соучастники от первых сознательных часов уже несут в себе представление о виденном ранее. Дух смутный и представит себе смутно, но дух, озаренный многими достижениями, сохранит ясное воспоминание.

Малая девочка, никем не поощряемая, сама своим сознанием направляется к подвигу сужденному. Даже яркие наставления не часто могут сохраниться в новой оболочке[58]. Но когда путник отправляется с Нашим поручением, когда он и ранее прикасался к Братству, тогда уже от младенчества он получает озарение. Он видит знамена Света, к нему Мы приходим в разных Обликах, он слышит серебряные звоны, и его серебряная нить натянута к Нам.

Путница Света идет неутомимо, несмотря на неладную обстановку детства. Укрепляясь внутренне, она наконец получает Видение, напутствующее на подвиг. Мы радуемся, когда такой подвиг принимается не словесно, но горением сердца. Такое горение предвещает и озарение, и священные боли. Но только в принятии страданий и образуется зародыш мудрой радости. К ней не дойти без страданий. Но лишь около Нас нарождается и радость.

Урусвати пошла в мир добровольно. Уже в прежних прикасаниях к Братству решалось слово об Огне, которое должно было прозвучать в дни Армагеддона. <…>»[59].

Глава 3. Годы юности