Женя попрощалась и, тихо прикрыв дверь, пошла, а он светил фарами на дорогу, пока она не скрылась за углом.

– Ну что? – он развернулся к царице. – С одним делом покончили, поехали праздновать? …Знаешь, складывается впечатление, что я здесь один. Как отсюда теперь выбираться, понятия не имею… – он, чертыхаясь, поехал куда-то, практически наобум.

На удивление, добрались они быстро. Оказалось, что от Женькиного поселка до пригородного дома намного ближе, нежели, если ехать из города.

Они сидели за столом, потягивали шампанское и практически не разговаривали. Особого повода не было, чтобы вот так безмолвствовать, но в воздухе нависло напряжение, и два человека почувствовали, как уходит из отношений, рассеиваясь неуловимой дымкой, что-то очень важное.

– И откуда ты её выкопал, эту Евгению Сергеевну Илическую? – в сердцах вымолвила царица.

Валерий обалдело на нее уставился.

– Вроде я столько не выпил… Веришь, даже я не знаю, как ее зовут. Тебе-то откуда это стало известным?

– А, – вроде как «да, ну тебя», отмахнулась царица. – Я паспорт её посмотрела.

– Что? Где ты видела ее паспорт?

– В сумке.

– Что?! – он хлопнул по столу ладонью. Жалобно задребезжала посуда.

Валерий встал из-за стола и всё ходил взад-вперед, мотая головой. Потом принялся судорожно заводить будильник.

– А потом я от девчонки чего-то требую. Ладно, давай, ложиться. Завтра вставать рано.

«Илическая Евгения Сергеевна, значит…» – сказал он спустя время себе под нос.

Валерий не мог уснуть и до самого восхода лежал, заложив руки за голову, уставившись в темный потолок. Он вспоминал…

…Накануне условившись с дворовыми ребятами, что вечером встречаемся в Доме офицеров, Валера весь день прокорпел над учебниками. Мама мечтала, чтобы в этом году он поступил в институт, и любящему сыну не хотелось ее расстраивать. Но еще важнее было лишний раз не дать повода отцу усомниться в его способностях. И потому, он не щадил себя. В комнату то и дело на цыпочках входила мама, подставляя на край стола тарелку то с ягодами, то с пирожками. Валера на нее не реагировал, делая вид, что полностью погружен в зубрёжку. А она, довольная, что сыночек так усиленно занимается, пятилась и плотно прикрывала дверь.

– Мама! Не закрывай дверь! Задохнусь я здесь!

– Хорошо, Валерушка, хорошо… я просто, чтобы тебе не мешать…

Часов в семь он поднялся с пудовой головой и вышел, наконец, на воздух. На улице еще было жарко, в клуб идти рано. И потому он прохаживался по бульвару, ел мороженое и лениво оглядывал прохожих. Из дворовых ребят никого не встретил, они куда-то разом запропастились. Наверно, там ждут, – решил Валера и подошел поближе к воде. Не жалея брюк, присел на насыпь и долго всматривался вдаль. Мечтой всех глупых пацанов его времени было доплыть до острова, который даже в ясную погоду едва проглядывался за плотной дымкой. Экскурсионный пароходик уходил далеко от города, но, так и не приблизившись к вожделенной цели, сворачивал обратно. Тайна влекла. Поговаривали, что остров этот – военный объект, и так просто туда не попасть, даже если случится чудо, и ты доплывешь. Но ведь так хотелось! Валера подскочил на ноги, отряхнул зад, в полной уверенности, что сегодня пусть не эта, пусть другая его мечта – исполнится. Откуда взялось это чувство, он так и не понял.

Подходя к клубу и издалека заслышав музыку, понял, что танцы начались, и он идет вовремя.

Предчувствие не подвело. Сразу же, как вошел, он увидел девушку. Девушка как девушка. Цветастое платьишко, завитые локоны… Но отчего тогда мир, перевернувшись, встал с ног на голову, а потом обратно?

Валерий, справившись с головокружением, быстро осмотрел себя в зеркало, пригладил разметавшиеся кудри и направился к ней. Но чем ближе он подходил, тем сложнее оказалось произнести это избитое: «Девушка, Вы танцуете?»

Дурень, дурень, чего ты…

Пока он занимался воодушевлением, девушку пригласил на танец другой кавалер, и водил её по кругу с такими хозяйственными нотками во взгляде, что вроде попробуй сунься. Валерий, разумеется, тут же сунулся. В итоге его препроводили в туалет и легонько там приложили. Дворовых ребят в зале не оказалось, и потому вступиться было некому.

Валерий стал ходить на танцы каждый день и систематически получать по морде. Ребята его отговаривали, потому как, связываться со шпаной никому не хотелось. Но он был упрям, настойчив и принципиален. Чем больнее за женщину бьют, тем сильнее за нее хочется бороться, ответствовал он им. И шел снова.

Валерий, утирая кровь, поднимался с пола, но оступился и уселся обратно.

Неожиданно кто-то со спины подхватил его подмышки и рывком поставил на ноги.

– Марго они тебе просто так не отдадут. Даже не рассчитывай.

Прижав губу ладонью, Валерий исподлобья взглянул на автора этих слов.

Место общих разборок посетил не кто иной, как известный в городе парнишка Серёга Илический, по прозвищу – Серый. Городские ребята и шпана относились к нему одинаково уважительно. Было за что. Известным фактом считалось, что ни с кем он особо не сближался, и потому Валерий больше недоумевал, что этому человеку от него понадобилось. Было наивным полагать, что нарисовался он здесь случайно.

– Морда у тебя красивая… Но вот то, что бьют – это, брат, плохо.

– А тебе какое до этого дело?

– Никакого. Просто я бережно отношусь ко всему красивому, – он медленно обошел его. – А ты коренастый, – осмотрев Валерия со всех сторон и прощупав бицепсы, отметил Серый. – Хоть папаша твой и большой человек, но деревня из тебя прёт – просто изо всех дыр, – он с прищуром уставился на парня.

– Думаешь, что обидел? Ха, – Валера сплюнул себе под ноги. – У меня мама деревенская. Причем, жутко стесняется своего происхождения. Всячески старается его скрыть, но тем самым еще больше себя выдает. Смешная… Чего стесняться своих корней?

– Надо же… какая правильная политика. Еще что-нибудь такое умное скажи, и, считай, что я твой друг.

Валерий посмотрел на него оскорблено. В то же время он поражался умению некоторых людей, не предпринимая ничего экстраординарного, так безоговорочно проявлять свое лидерство.

«Что за стержень такой особенный в этом парне, что я, сам того не желая, ведусь у него на поводу?» – Не сумев ответить себе самому, Валерий еще больше рассердился.

– Не заводись, – усмехнулся Серый. Затем, внимательно посмотрел в глаза, будто размышляя: говорить или не говорить, и заговорщицки зашептал: – Место одно есть. Где могут научить защищать твою красивую морду.

С того дня жизнь понеслась, как по накатанной. Серый оказался настоящим другом. Они практически не расставались. Вместе готовились к экзаменам, удачно их сдали и мало того: были зачислены в одну группу. Вечерами торчали в секции, где носы квасились чаще и хлеще, чем в уличных схватках. А главное, он официально познакомил Валеру с Марго. И тот короткое время спустя ходил в женихах. Марго тут же поставила условием, что до свадьбы никаких глупостей. Ну, а свадьбу они сыграют не раньше, чем окончат институт и отработают три года по распределению. Так что женихаться Валере, как минимум две пятилетки. Но он был молод, влюблен и готов на любые условия, лишь бы видеть её, держать за руку, задыхаться от аромата духов, долго стоять у двери в квартиру, не в силах расстаться, и довольствоваться наспех перехваченным и снисходительно позволенным поцелуем. Чтобы плестись потом на заплетающихся ногах домой, крепко сцепив грудную клетку, которую разрывает от переполняющего счастья.

Серый жил с Марго в одном дворе, и договорился с местными ребятами, чтобы Валеру пальцем не трогали. Сам он встречался с какой-то девчонкой с окраины. Говорил, что мама, если узнает, сляжет с сердечным приступом, но и отказываться от своей любви он не собирается. И потому, часто интересовался у Валеры, как живут его родители.

– Да нормально живут. Вот ты пристал!

– Не понимаешь ты, не понимаешь… Валер, а давай, я тебя к нам домой отведу, ты маме о своих расскажешь? Побольше романтики в сюжет, экспрессии… Маман расчувствуется, а мы её к тепленькой стеночке-то и прижмем. Ну как? Поможешь мне?

– Ты прекрасно знаешь, что помогу… Но отчего не сказать ей прямо? Неужели не поймет?

Серый замахал на Валеру, как черт на ладан.

– Что ты…что ты… Нельзя маму расстраивать. Как ты не понимаешь! Здоровье наших родительниц в наших руках… Да и потом, браться за дело без предварительной подготовки – это заведомый проигрыш. Без изящества нам, брат, никак нельзя. Или ты забыл, на кого мы учимся? – он обворожительно улыбнулся и обнял друга за плечи. – Кто-то, не помню кто, но явно мудрый, сказал: «Нет ничего прекрасней человеческих отношений». Как, хорошо?

– Ну, это известно, кто сказал… Экзюпери! Антуан де Сент-Экзюпери – французский писатель и профессиональный лётчик. О его гибели до сих пор ничего не известно.

Серый посмотрел внимательно и через паузу продолжил:

– Да, вот еще, «Ничто не стоит нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость»…

– Не так! «Ничто не обходится нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость». Мигель де Сервантес Сааведра. Всемирно известный испанский писатель. Прежде всего, известен как автор одного из первых романов в современном понимании «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».

– Надо же…откуда такие умные люди-то берутся? – он изобразил искреннее удивление. – Ладно, не смущайся. Это я от большой любви. Идем с мамой знакомиться. У нее сегодня затевались слоеные пирожки.

– Ух ты! Идем тогда скорее! Пирожки я люблю. А с чем они?

– Ах ты, чревоугодник, – улыбнулся Серый. – Откуда мне знать с чем? У нее обычно с разными начинками… Надкусишь и узнаешь.

Чем и как обаял Валера его маман, осталось загадкой, но с тех пор они, как только выпадало свободное окно, неслись к Серому домой и не вылезали оттуда ни за какие коврижки. Стала заходить Марго. А потом и, якобы, подружку привела. Мама, как что-то предчувствуя, на девушку поначалу кривилась. Не сразу она ей понравилась… Когда же открылась правда, куда было деваться бедной женщине? Привыкла…

Друзья довольно переглядывались. План Серого сработал.

Удачливый стратег, он стал смелее в своих задумках. Через полгода он работал сам и заставил Валеру устроиться на ночные дежурства в одну из больниц.

– У меня там врач знакомый. Ночами оперирует. Ему нужны помощники. Но такие, чтобы держали язык за зубами. За себя я ручаюсь. А вот за тебя… – Серый помедлил, добавляя волнения во вперившийся в него взгляд. – …За тебя тоже ручаюсь! – он рассмеялся и похлопал друга по спине.

Поначалу Валеру воротило на этих операциях.

– Что, против твоей морали идем? – усмехался Серый. – Ничего, попривыкнешь. Скажи, что именно тебя смущает?

– …Стыдно как-то…перед этими…ну ты понимаешь.

– Тебе стыдно? – Серый откровенно рассмеялся. – Ну ты, брат, даешь! Мы, между прочим, по-своему, благое дело делаем. Всё так тонко в этом мире…всё так относительно…

– Вот именно! Сегодня мы помогаем обманывать, а завтра так же поступят с нами!..

– Валер, – Серый говорил с каким-то надрывом, – ты думаешь, мне так приятно и так хочется всем этим заниматься? Веришь, не хочется. Мне тоже противно из мужиков лопухов делать. И ведь так легко выяснить, кого именно мы опустили. …Так и хочется открыть невинное личико и надавать сучке звонких пощечин. Но наше дело маленькое. Деньгу в карман положил, рот на замок закрыл, и совсем глухой, совсем слепой стал. Ничего, привыкнешь.

Валера и вправду привык. Он перестал быть ранимым и чувствительным. Может, внутри что-то поменялось, повзрослело, а может, легкие деньги начисто лишают идейности. Кто его знает?

…………….

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.