Я поставил "дипломат" на условленное место и вернулся к машине. Покидал я этот пустынный уголок с немалым облегчением. Береженого Бог бережет.
      Разумеется, я и в мыслях не держал, что в обмен на "дипломат" мне немедленно предложат Алину в праздничной упаковке. Даже пересчитав деньги, они ее не отпустят. Аппетит приходит во время еды.
      Что ж, тем лучше. Спасти женщину, внеся за нее выкуп, -- поступок по-своему благородный, вполне достойный ее признательности. Но предстать перед ней в роли отважного рыцаря с возгласом: "Мадам, вы свободны!" -- разве не романтичнее? Я добьюсь, чтобы Алина снова полюбила меня!
      Вернувшись домой, я устроился у телефона, в полной уверенности, что вскоре Макс напомнит о себе.
      И точно. Под утро раздался звонок.
      -- Гипнотизер? "Дипломат" получили. Нормально. -- Голос у него был умиротворенный.
      -- Вы обещали вернуть Алину.
      -- Обещали... Сначала надо кое-что проверить. Вдруг твои бумажки меченые?
      -- Не мели ерунды!
      -- Я дело говорю. Проверим. Если нормально, получишь свою красотку. Может быть...
      -- Что значит -- "может быть"?
      -- Завтра жди звонка. Покедова, гипнотизер!
      Итак, первый тайм остался за моими противниками.
      Что же делать? Как вычислить их логово?
      Я перебирал варианты -- один нелепее другого, пока совершенно случайно не вспомнил о недавнем ресторанном Знакомом. Леонид! Он хорошо знал Кителя. Наверняка располагает сведениями и о Максе. Правда, после моей ссоры с Алиной он может держать на меня обиду. А на что биополе?
      * * *
      В обувной магазин на площади Мира я приехал к открытию.
      Кабинет Леонида Николаевича, как мне подсказали, находился на первом этаже.
      Подойдя к дверям, я дал мысленную установку, постучал и нажал на ручку.
      Леонид сидел за куцым письменным столом, вороша кипу накладных. Завидев меня, блеснул золотом зубов.
      -- О-о, друг! Сколько зим сколько лет! Я пожал его руку и уселся напротив.
      -- Тесновато у тебя.
      -- В тесноте, да не в обиде, -- подмигнул он и наклонился ко мне через стол: -- Получили австрийские туфли. Писк сезона! Коричневые, отличная кожа, пряжки -- представляешь? Какой у тебя размер?
      -- Спасибо, Леонид, с обувью у меня проблем нет. Он страшно огорчился.
      -- Чем же тебе помочь?
      -- Ищу одного человечка...
      -- Кого?
      -- Макса.
      Он искренне удивился:
      -- Кто такой Макс?
      -- Человек Кителя. Высокий, плотный, с черными усиками и наглыми зенками. Леонид развел руками:
      -- Извини, друг! Полный пролет. Кителя я, конечно, знал, но его людей...
      -- Что же делать? К кому посоветуешь обратиться? Леонид прищурил глаз и надолго задумался.
      Наконец его румяное лицо просветлело:
      -- Вадим, дружище! А водило? Персональный шофер Когтева? Наверняка он в курсе дел, даром, что ли, возил его столько лет.
      Мысль была здравой. Странно даже, что она не пришла мне в голову самому. Я живо вспомнил улыбчивого, несколько инфантильного водителя в кожаной куртке. Вспомнилось даже, что Китель называл его Нечитайло, а Макс, напротив, -- Читарем. Стоило где-нибудь остановиться, как Нечитайло-Читарь немедленно брал в руки газету и читал все подряд -- от передовицы до спортивной хроники. Вот какая ерунда застряла в памяти!
      Подумал я и о том, что Нечитайле меня не узнать, ведь Мамалыгин облучил его блокиратором вместе с Алиной.
      -- Да, но где его искать?
      -- Там же, на базе. По-моему, он возит нового хозяина.
      Ладно, отправимся на поиски Нечитайлы, но прежде...
      Я незаметно достал блокиратор и под столом направил его на своего собеседника.
      Тот закрыл глаза.
      Когда через минуту его веки поднялись, он смотрел на меня с удивлением:
      -- Товарищ, вы по какому вопросу?
      -- Слышал, вам австрийские туфли завезли. Коричневые, с пряжкой...
      Плутоватые глаза Леонида округлились.
      -- Това-арищ... Вас дезинформировали. Товар из Западной Европы мы вообще не получаем. Я поднялся:
      -- В таком случае извините. До свидания.
      * * *
      Мне повезло. Молочная "Волга" стояла перед конторой базы. За рулем, уткнувшись в газету, сидел он -- Нечитайло-Читарь в своей потертой кожаной куртке, несмотря на жаркий день.
      Я послал ему мысленный приказ воспылать ко мне безграничной симпатией.
      Он тут же отложил газету и распахнул передо мной заднюю дверцу.
      -- Как новый хозяин? -- спросил я, усаживаясь поудобнее.
      -- Э-э, -- кисло скривился Нечитайло. -- Слабак! До Кителя ему далеко.
      -- Да, -- согласился я. -- Китель был личностью.
      -- Человек, -- уважительно изрек Нечитайло.
      -- Сам жил и другим давал жить, -- продолжал я свой панегирик.
      -- Точно! -- горячо подхватил тот.
      -- Максу, например...
      -- Макс -- свинья! -- резко отрубил Нечитайло.
      -- Вот это правильно. Кстати, за ним должок. Надо бы получить... Поможешь -- сам не останешься без навара.
      -- Э-э, получить с Макса -- дохлый номер! -- присвистнул мой собеседник. -Я как-то давал ему взаймы, так, не поверишь, полгода выколачивал обратно.
      -- И все же попробую. Где его найти?
      -- А хрен его знает! -- пожал плечами Нечитайло. -- Давно его не видал.
      -- Может, знает тот, кому Китель доверял больше других?
      -- Саныч, что ли? -- простодушно переспросил Нечитайло.
      -- Он такой невысокий, лысоватый, с быстрыми глазами...
      -- Саныч! Кто же еще?!
      -- Саныч -- дружок Макса?
      -- Ну, Саныч -- не дружок. Саныч сам себе голова.
      -- Он работает на нового хозяина?
      -- Новый хозяин -- мелкая рыбешка. Чего с ним работать?
      -- Отвезешь меня к Санычу?
      -- Раз плюнуть. Только куда везти: на квартиру или на Лесную Дачу?
      -- Давай на Лесную Дачу. -- Я целиком положился на интуицию.
      -- Мне-то что. Поехали... Только не такой Макс человек, чтобы расстаться с денежками. Прижимистый, гад! Китель еще держал его в кулаке. А сейчас, думаю, Макс совсем скурвился.
      В этот момент на крыльцо вышел пузатый господин в роговых очках и уверенной походкой двинулся к нам. Новый хозяин, понял я. Заметив, что водитель в машине не один, он скорчил недовольную гримасу.
      -- Поехали! -- жестко приказал я.
      "Волга" рванулась с места под самым носом у пузатого господина, обдав того клубами пыли. Он разинул рот, да так и застыл.
      Когда машина выехала на шоссе, я снял воздействие. Надо поберечь силы.
      По инерции Нечитайло послушно гнал вперед пару минут. Но вот он оглянулся на меня разок-другой...
      -- Эй! -- В его голосе было безмерное удивление. -- Кто вы такой?
      -- Ну как же? -- Я ответил ему кристально чистым взором. -- Лучший друг твоего хозяина.
      -- Да? А куда мы едем?
      -- На Лесную Дачу.
      -- Хозяин велел?
      -- Конечно!
      Нечитайло запустил левую ладонь в шевелюру и некоторое время упорно ерошил ее.
      -- Когда он это говорил? Я рассмеялся:
      -- Дружище Нечитайло! Обалдел ты, что ли?
      Он умолк, но вид у него оставался ошарашенным.
      Попетляв по городу, "Волга" вырвалась на Восточное шоссе. На тринадцатом километре Нечитайло свернул на грунтовую дорогу ведущую в глубь леса.
      Вот оно что! Мы едем в то самое логово, где Китель держал меня в заточении. Лесная Дача -- надо запомнить.
      За окошком мелькали замшелые сосновые стволы, буйные заросли шиповника и дикой малины. Ни одной встречной машины. Да и грибников не видать, хотя сезон в разгаре. Настоящая глухомань.
      Лес расступился. Показался высокий покосившийся забор, разобранные тракторы, полуразрушенный кирпичный, барак с заколоченными окнами. Ну, здравствуй, Лесная Дача!
      Я собрал волю в кулак.
      -- Когда-то здесь был тарный заводик нашей базы, -- доверительно объяснил несколько оклемавшийся Нечитайло. -- Потом открыли новый цех, в городе, а этот вроде как ликвидировали. Здесь уже лет десять никто не работает. Хозяин для отвода глаз держал старую технику, а вообще-то тут он любил расслабляться. Подальше от посторонних. Мне как: подождать вас? Или останетесь?
      Машина въехала в открытые ворота.
      Из-за угла барака вышел сердитый паренек с хорошо развитыми плечами. Он энергично жевал резинку. Пиджак у него подозрительно оттопыривался.
      -- Это Саныч? -- на всякий случай спросил я. Нечитайло даже хохотнул:
      -- Что вы! Это Харитоша. Так, шестерка... Харитон приблизился, держа руку под полой пиджака и продолжая методично жевать.
      -- А-а, Читарь... Каким ветром занесло? Кого привез? -- Он в упор разглядывал меня.
      -- Своего, -- бросил тот.
      -- Что значит -- своего? Ты-то давно вышел из игры.
      Пора было действовать. Я дал Харитоше мысленную установку. Тот сразу подобрел, открыл дверцу и развалился на заднем сиденье.
      -- Уф! -- выдохнул он. -- Приятно видеть хороших людей.
      -- Что у тебя за поясом? -- спросил я. -- Дай-ка сюда! Он безропотно протянул мне пистолет. Я сунул его в "бардачок" и приступил к расспросам:
      -- Кто еще в доме?
      -- Макс. Он магнитофон гоняет, а я -- сторожи!
      -- А кого сторожить-то?
      -- Девчонку, дьявол ее побери! Не дай Бог сбежит, Саныч нам головы поотрывает.
      -- А где он сам, Саныч?
      -- Поехал в город. Говорит: а вдруг денежки меченые? Хочет проверить через одного фраера. Если того заметут, значит, дело нечисто.
      -- Давно он уехал?
      -- С утра. Скоро уж должен вернуться.
      -- Понятно...
      Надо было спешить. Я имел дело с решительными людьми, которые ни перед чем не остановятся. Я кивнул в сторону барака:
      -- Пошли.
      Он пожал плечами и покорно выбрался наружу.
      У порога я приказал:
      -- Стой здесь. И не двигайся с места, что бы там ни случилось. Понял?
      -- Так точно! -- Он вытянулся в струнку.
      Я вошел внутрь. В "предбаннике" царил полумрак, стоял удушливый, гнилой запах. Я открыл вторую дверь и оказался в знакомом коридоре. Еще недавно сверкающий чистотой, он был завален мусором. Вот что значит дом без хозяина. Одна из дверей была приоткрыта, из-за нее доносилась громкая ритмичная музыка.
      Я осторожно подошел ближе. Та самая комната, в которой мы с Алиной провели чудесную ночь... Алина! Я спасу тебя! Через несколько минут ты будешь со мной, и в твоем сердце проснется былое чувство ко мне.
      Крепко сжимая блокиратор, я рывком распахнул дверь.
      Макс сидел, развалясь, на кожаном диване и, закинув ногу на ногу, Покачивался в такт оглушительным аккордам. Разумеется, он не мог ожидать моего появления, но столь велика была его ненависть ко мне, так прочно я вошел в его мысли и чувства, что ему хватило ровно одной секунды, чтобы оценить ситуацию. Как пантера метнулся он к столу, на котором лежал пистолет с глушителем. Допусти я ничтожное промедление, он вышел бы победителем. Но и я неплохо подготовился к встрече.
      -- Назад, Макс! Сядь! Успокойся!
      Он повиновался, рыча как затравленный зверь.
      -- А теперь ляг! -- продолжал я. -- Закрой глаза! Ты хочешь спать! Ты устал, Макс! Сейчас ты уснешь, и тебе приснится, как славно было бы прокутить те денежки, которых вашей шайке уж не видать.
      Через несколько секунд он захрапел.
      У меня возникло сильнейшее желание огреть его блокиратором по башке, но я сдержался и лишь облучил спящего негодяя. Основательно. Может, даже больше, чем следовало. Намного больше. Но мне так хотелось, чтобы он забыл все подчистую. Чтобы на тех самых полочках его дремучего подсознания, о которых толковал Мамалыгин, оказался огромный заржавленный замок, а ключ потерялся бы навсегда.
      Харитоша исправно нес караульную службу.
      -- Где девушка?
      -- В подвале.
      -- Ключ у тебя?
      -- Там засов.
      -- Открывай!
      Мы подошли к бункеру.
      Он отбросил тяжелую железку.
      Из темноты пахнуло плесенью. Мерзавцы, в каких условиях они содержат ее! А ведь получили обещанный выкуп...
      -- Приведи ее сюда. Только нежно.
      Мое воображение нарисовало эффектную картину. Появляется Алина в сопровождении громилы. Я отсылаю его назад, облучив блокиратором, закладываю дверь засовом и объявляю Алине, что она свободна. Потом везу ее в Жердяевку, она приводит себя в порядок, и мы закатываем пир горой! Она моя!
      Снизу послышался сдавленный крик, зазвенели и покатились какие-то банки. Ну и грубиян этот Харитоша!
      Ну вот, кажется, поднимаются.
      Я сосредоточил биополе на Харитоне, приказав ему остановиться на верхней ступеньке.
      И в этот момент из затхлой темноты выскочила Алина. Растрепанные волосы, плотно сжатые губы и пылающие глаза делали ее похожей на фурию. В руках она держала здоровенное полено.
      Не успел я опомниться, как она обрушила его на меня с диким воплем:
      -- Получи и ты, постная рожа! Уклонился я недостаточно резво.
      Тем временем Алина успела выбежать из ворот и броситься в лес.
      -- Стой! -- приказал я ей, но было поздно. На таком расстоянии биополе не действовало.
      Глубокое отчаяние охватило меня. Роль благородного избавителя оказалась бездарно проваленной. Я даже не понимал, как это случилось, в чем моя ошибка. Стопроцентный успех обернулся сокрушительным поражением. Очевидно, Алина вообразила, что именно я -- главарь шайки, которая похитила ее и заключила в этот зловонный подвал. Никакие объяснения уже не помогут. Все, что мне остается, это снова стереть память Алины обо мне и заново, уже в третий раз, добиваться ее благосклонности.
      Раздосадованный нелепым поворотом событий, Я спустился в подвал, тот самый, где Китель одарил меня обручем. И здесь она провела две ночи?!
      Харитоша сидел на полу, постанывая и держась за голову. Я приказал ему крепко спать, тем более что в его, положении сон -- лучшее лекарство. Он тут же захрапел, а я обработал его блокиратором.
      Ладно, нет худа без добра. Алину я позорно упустил, зато банде, кажется, конец. Макс для меня уже не опасен. Остается загадочный Саныч. Что ж, дождусь... Мне есть о чем его расспросить, да и деньги не мешает вернуть. А уж после пущу в ход блокиратор.
      Я поднялся наверх. Голубое небо, тишина, смолистые сосны, в высокой траве стрекочут кузнечики. Идиллия!
      Нечитайло высунул голову в окошко:
      -- Долго еще? Хозяин осерчает.
      -- Не волнуйся, друг. Скоро поедем.
      Заметив в глубине двора колодец, я решил напиться -- меня давно уже мучила жажда.
      Вытянув наверх ведро с водой, я наклонился над ним. Вода была студеной и удивительно вкусной.
      И тут что-то произошло.
      Напротив ворот резко скрипнули тормоза.
      Я увидел зеленый "Москвич", окутанный облачком пыли. Услышать его приближение помешало звяканье колодезной цепи. Роковая случайность.
      Из окошка "Москвича" высунулась рука в перчатке, держащая пистолет. Щелкнул выстрел. Второй щелчок, и ведро в моих руках дернулось, из возникших дырок брызнули струйки.
      Я ничком бросился на землю, хоронясь за бетонными кольцами колодца. Раздалось еще два выстрела, затем мотор взревел, и "Москвич" умчался.
      Все произошло так стремительно, что я ничего не мог исправить. Да и расстояние от колодца до ворот превышало двадцать метров. Саныч -- а это мог быть только он -- благополучно улизнул. Ноль два. В пользу соперника. Я проклинал собственную беспечность. Упущен вернейший шанс нейтрализовать "железного" врага. Впрочем, еще не все потеряно. В погоню!
      Нечитайло сидел, неестественно запрокинув голову. Кровь тоненькой струйкой стекала на актуальную передовицу. Пуля угодила ему в левый висок.
      В горячке я совсем уж собрался вытащить беднягу Нечитайлу из машины и устремиться в погоню за Санычем, но тут увидел, что один из баллонов прострелен. Саныч все предусмотрел. Он и вправду -- голова.
      Успокойся, приказал я себе. Поразмысли хорошенько и найди наилучшее решение.
      Итак, что мы имеем? Один труп, служебную "Волгу" с пулевыми пробоинами и двух спящих бандитов, которые прежде были связаны с убитым...
      Кто-нибудь видел меня рядом с Нечитайло? Новый завбазой... Нет, его негодующий взор был устремлен на водителя.
      Алина!
      План сложился быстро. Оставалось -- действовать.
      Тело Нечитайло я затащил за колодец, рядом поставил пробитое пулями ведро. Затем заменил колесо, после чего смоченным платком тщательно протер все поверхности, где мог оставить отпечатки своих пальцев.
      На "Волге" я доехал до первой телефонной будки и набрал ноль два.
      -- Алло! Милиция? Записывайте. Убийство на Лесной Даче, бывшем тарном заводе. Если поторопитесь, можете взять подозреваемых горяченькими. Некие Макс и Харитон. Главарь по прозвищу Саныч, которого они хорошо знают, бежал. Кто говорит? Свидетель обвинения. Успехов вам!
      Теперь Максу с Харитошей не выкрутиться. Через них обязательно выйдут на Саныча. Вот и пусть разбираются.
      А все ниточки, ведущие ко мне, оборваны.
      Остается Алина.
      Второй вариант романа с ней не заладился. Что ж, начнем с чистого листа. Мне, литератору, не привыкать переписывать начало произведения. Надеюсь, на этот раз выйдет удачнее. А если что не так, воспользуюсь биополем. Она полюбит меня. Пылко и горячо. Да, начнем сначала. Но прежде -уничтожим старые черновики.
      * * *
      Вечером, как и ожидалось, я обнаружил Алину в "Волне". На сей раз она веселилась в компании азиатских торговцев. Хохотала, кокетничала, строила глазки. Как будто и не было заточения в мрачном подвале. Вот дрянь!
      Ярость душила меня. Кого она предпочла мне!
      Я осторожно приблизился к ее столику, стараясь держаться за колонной. Затем мысленно приказал ей выйти в холл. Она вспорхнула, поигрывая крутыми ягодицами.
      Я еще раз окинул взглядом ее ладную фигуру, словно прощаясь с ней, нынешней, и решительно направил на ее затылок блокиратор.
      Вот Алина обернулась. Ее взгляд с этакой порочной ленцой равнодушно скользнул по мне, она вскинула голову и своей дразнящей походкой прошествовала мимо.
      Алина Третья.
      Ну ничего! Отгуляй сегодня, потешься!
      А завтра, милая, мы начнем сначала. Но, клянусь, отныне наши отношения будут развиваться исключительно по моему сценарию!
      * * *
      С раннего утра город наполнился самыми невероятными слухами о происшествии на Лесной Даче. Рассказывали всякие небылицы. То о сбежавшей из тюрьмы банде, то о заезжих убийцах, проигравших кому-то в карты дюжину горожан.
      "Вечерка" сообщила, что арестованы двое подозреваемых, фамилии которых в интересах следствия до поры не подлежат разглашению. Но я-то понял, о ком речь!
      Если Саныч еще не удрал, то теперь сделает это непременно. Он убедился, каково шутить со мной.
      Во второй половине дня я заглянул в "Волну" и заказал, не поскупившись на расходы, отдельный столик на вечер. Затем разыскал Вовчика, того самого официанта, который когда-то познакомил меня с Алиной. Прежде чем подойти к нему, я облучил этого живчика блокиратором, дабы избежать идиотских вопросов с его стороны. Пусть все будет как в первый раз.
      -- Вова, привет! Алина еще в твоей обойме? Он оценивающе посмотрел на меня и надолго задумался.
      Я сунул ему несколько крупных купюр.
      Он сразу же расслабился и доверительно шепнул:
      -- Есть кое-кто посвежее. Линдочка. Высший класс!
      -- Мне нужна Алина.
      -- Сделаем!
      -- Вот-вот. Но смотри, чтобы без осечки. Отбрей от нее всех клиентов. Заинтригуй моей персоной, но туманно. Дескать, очень щедрый клиент. Я приду к семи. Если не подведешь, получишь еще столько же.
      -- Можете не сомневаться!
      -- Смотри же!
      Ни на одно свидание я не собирался с такой тщательностью. Зашел в парикмахерскую. Отутюжил светлый летний костюм и сорочку, начистил туфли, долго выбирал галстук...
      Минуты тянулись еле-еле.
      В "Волне" я появился в половине седьмого, проследил за сервировкой стола. Мне не понравились бокалы, и я велел их заменить.
      Непривычный трепет охватил мою душу.
      Наконец я увидел ее. Она вошла в зал, огляделась и уверенной походкой направилась к моему столику. Сегодня на ней была короткая черная юбка и смелая, но простенькая кофточка. Выглядела она как старшеклассница перед выпускным балом.
      -- Простите, у вас не занято? Я поднялся:
      -- Буду счастлив разделить ужин с такой очаровательной дамой.
      Показавшийся у эстрады Вовчик подмигнул мне. Я ответил ему легким кивком: все в порядке.
      Но так ли это? Я чувствовал странную скованность, меня одолевало давно забытое косноязычие. Я не сводил с Алины глаз, зная, что сегодня ее тело будет принадлежать мне. Но этого было уже мало. Меня охватило безумное желание покорить ее душу...
      * * *
      Следующие семь лет прошли относительно спокойно. Ничто не предвещало страшной развязки.
      (Как я ни тороплюсь, мне все же придется в нескольких абзацах обрисовать события этого периода.)
      Если говорить о внешней стороне моей жизни, то она вроде бы представляется спаянной цепью удач и достижений.
      Я получил диплом, закончив филфак университета.
      Вышло две мои очерковые книжки, после чего меня без особых мытарств приняли в Союз писателей, где я стал, кажется, самым молодым членом городской организации за всю историю ее существования.
      Я обрел настоящего друга.
      Продолжая работать на Диар, я нашел два десятка дизов, выполнил ряд других заданий, за что удостоился чести еще раз побывать на планете.
      Наконец, я стал семейным человеком. Да-да, после той встречи в ресторане я предложил Алине выйти за меня замуж, и она охотно согласилась.
      Неплохой букет?
      Но не было мне покоя.
      Почему?
      Начну с Алины.
      Я и сам поразился, когда понял, как дорога мне эта женщина. Ради нее я был готов на все. Я не уставал повторять ей все ласковые слова, какие только существуют в русском языке. Я носил ее на руках. Я осыпал ее подарками и цветами, купил на ее имя дом в престижном районе, "Жигули" последней модели, выполнял малейшие капризы.
      Увы! Я так и не добился того, чтобы она смотрела на меня влюбленными глазами. В ее бесстыжих синих зрачках читались равнодушие, насмешка, неприязнь, раздражение, вызов, дерзость, иногда -- подобие нежности, -- все что угодно, но только не любовь.
      Та, первая, Алина исчезла без следа, вторая была браком, а из третьей я так и не сумел вылепить желанной модели. Пигмалион из меня получился неважный.
      Поначалу, правда, казалось, что мои тайные надежды сбудутся и Алина ответит мне взаимностью. Но прошло совсем немного времени, и я убедился, какое это лживое и неблагодарное существо, насколько глубоко порок проник в ее душу. Она была готова спариваться с кем угодно, всегда и везде, в том числе и на нашем семейном ложе. Незаметно я уподобился расхожему персонажу популярных анекдотов об обманутых мужьях. Я думал, что такое может произойти с кем угодно, но только не со мной. Уж я-то не дам наставить себе рога!
      Святая простота! Я был обманут самым пошлым образом. И кем? Женщиной, которую я вызволил из трясины, избавил от необходимости торговать своим телом, женщиной, которой обеспечил будущее. Я полагал, что только неблагоприятные обстоятельства заставляли ее идти на панель. Ничуть! Она сама стремилась к плотским утехам -- по склонности натуры.
      Я не мог понять, в чем дело. Ведь я сам был любовником не из последних. Я пытался воздействовать на нее биополем. Страсть вспыхивала в ней, но только на те самые десять минут. Притом необходимость держать под контролем ее подсознание во время любовной схватки действовала на меня угнетающе, мучительно, я терял остроту ощущений. У меня начали развиваться комплексы.
      Да, это было кино. После того как в первый раз я уличил ее в измене, последовала бурная сцена, разрыв.
      Но я вытерпел всего неделю. Я не мог без нее. Я простил все, находя тысячи причин для ее оправдания.
      Алина приняла меня с распростертыми объятиями. Казалось, мир восстановлен.
      Какой там! Стоило мне отлучиться в Жердяевку, как все повторилось. Я застукал ее в постели с сантехником, который пришел отрегулировать новый смеситель. На сантехнике я, конечно, отыгрался, но Алине опять все сошло с рук. Теперь ссоры и примирения мелькали с калейдоскопической быстротой.
      Иногда я умышленно исчезал из города на два-три дня. Пусть насытится, похотливая тварь, если не может иначе. Должна же когда-нибудь иссякнуть ее эротическая энергия!
      Но она, похоже, была неисчерпаема.
      Я пытался избавиться от любовного дурмана и найти забвение в объятьях других женщин. Не помогало. Меня неудержимо тянуло к Алине. Не было ни счастья, ни покоя. Не было и надежды. Не она, а я оказался в ловушке необузданной страсти.
      Возможно, я нашел бы в себе силы порвать с ней, если бы не воспоминания о тех двух ночах, которые мы провели в период нашего первого знакомства. Я знал, что в ее душе есть и нежность, и ласка, и сострадание, но пути в тот заповедник были заказаны. Это-то меня и мучило больше всего.
      А может, в Алине проявилась наследственность того диарца, который когда-то дал жизнь ее далекому предку? Быть может, именно благодаря диарцам на Земле существуют донжуаны и мессалины, думал я иногда. Этакие неудержимые сексуальные гиганты.
      Кстати, тайну Алины я тщательно скрывал от Мамалыгина. Он так и не узнал, что она -- диз. Никто не узнал. Я будто предчувствовал, что, передав информацию, лишусь Алины навсегда.
      Разумеется, я провел осторожную разведку, "прощупав" ее немногочисленных родственников. Материнская линия отпала сразу же. А отцовской не было вовсе, ибо мамаша, которая, к слову сказать, тоже провела весьма бурную молодость, так и не вспомнила, кто был отцом ее дочери, хотя я "просветил" ее чердак насквозь. Вот и гадай, чья тут наследственность.
      Стоит упомянуть, что Алина была одержима еще одной страстью -- к мелкому воровству. Я выдавал ей любые суммы по первому же требованию, но стоило оставить на видном месте даже рубль, как тот немедленно исчезал, причем Алина беззастенчиво отрицала свою причастность к пропаже, хотя несколько раз я ловил ее с поличным.
      Мания -- иначе не скажешь. Но не врожденная, а наработанная.
      Так протекала моя семейная жизнь. Семь лет, а? Впрочем, довольно об Алине.
      Теперь о дизах, тем более что я частично коснулся этой темы.
      Я обнаружил их около двух десятков, а если быть точным -- восемнадцать особей, не считая Алины, чем чрезвычайно порадовал Мамалыгина. Чувствовалось, что к этому делу у него есть свой, особый интерес.
      К моему тайному удовлетворению, все дизы оказались весьма затрапезными, ничем не примечательными личностями. Строго говоря, сначала я нашел двоих, а список расширился за счет родственников.
      Первым по списку шел рядовой инженер из захудалой строительной конторы. Его внешность удивительно точно гармонировала с фамилией -- Ошметкин. Серое затюканное существо, примирившееся с унылым существованием и вечно озабоченное одной и той же проблемой: у кого бы перехватить до зарплаты. Жена Ошметкина ни малейшего отношения к дизам не имела, а вот их сынишка двенадцати лет и дочь десяти, если верить прибору, вкупе с папашей являлись отдаленными потомками неугомонных диарцев.
      Следующий диз вывел меня на целую орду своих родичей. Но это был типчик! Я обнаружил его в пивбаре, неподалеку от Центрального рынка, мимо которого как-то проезжал. Часы вдруг загудели, я остановился и отправился на поиски.
      Золотистая стрелка привела меня в заплеванную, пропахшую потом и кислятиной пивнушку, битком набитую помятой, похмеляющейся публикой, большей частью с городского дна.
      Пришлось немало потолкаться, прежде чем я вычислил красноносого, бомжеватого вида старика в серой засаленной куртке, который ходил от столика к столику, допивая из оставленных кружек и собирая из пепельниц более-менее пригодные окурки. В его карманах гулял ветер, щеки покрывала трехдневная щетина, но держался он с подчеркнутой независимостью, зло парируя подначки таких же, как он, приятелей.
      Общение с ним не сулило радостных минут. Но долг обязывал.
      Я внушил ему мысль обратиться ко мне с просьбой дать закурить. Разговорились. Звали оборванца Захаром Сапожниковым, но он запросто откликался и на прозвище Сапог.
      Оказалось, что живет Сапог рядом.
      -- Выпьем за знакомство? -- предложил я.
      -- Ну, угости. -- Он показал сточенные почерневшие зубы.
      С бутылкой водки мы отправились к нему домой.
      Это была убогая коммуналка -- обшарпанная, зловонная, как пивнушка, из которой мы ушли, с наэлектризованной атмосферой нескончаемых скандалов.
      Все имущество Сапога заключалось в железной кровати, кочковатом матрасе, пропитанном то ли высохшим пивом, то ли мочой, и трех ящиках -- один использовался в качестве стола, два других -- как табуретки.
      Хлопнув стакан, старик окончательно окосел и готов был поведать что угодно.
      Вскоре я знал, что у него есть сын, отбывающий срок за вооруженный грабеж, и два младших брательника, живущих в деревне, которых он не видал уже лет двадцать -- живы ли?
      А далеко ли деревня, спросил я, полагая, что она -- на другом краю России. Нет. Оказалось, что родимая деревенька Сапога находится в восьмидесяти километрах от города. Отчего же не встречаетесь? Некогда. Да и денег на проезд нет. Такая вот неразрешимая проблема.
      Я, придумав какой-то повод, предложил навестить его родичей хоть завтра, пообещав прихватить выпивку и закуску.
      Назавтра мы отправились в путь.
      Брательники Сапога, к счастью, здравствовали.
      Это были такие же опустившиеся личности.
      Двор, заросший бурьяном и чертополохом, полузаброшенный огород, темная, вросшая в землю изба, пропитанная все теми же дурными запахами...
      Застолье закончилось тем, что брательники, а также вся многочисленная их родня сцепились в пьяной драке. Если бы не мое биополе, досталось бы и мне на орехи. Физиономия Сапога украсилась лиловым синяком под правым глазом и широкой ссадиной на левой скуле. Вдобавок он лишился двух зубов. Думаю, последних.
      Зато мои часы гудели не переставая. Золотистая стрелка металась по кругу, словно не ведая, на кого указывать.