...Он опять стоял у этих ворот, точнее, шлагбаума, на входе в городишко Абажель, разбросавшего свои дома, а вернее казармы, или «зимние квартиры» Французского иностранного Легиона, на довольно большой и хорошо охраняемой территории в самом сердце Французской Ривьеры. И думал: «Ну и что? Опять все с самого начала, кэп? Хотя... Какой ты сейчас капитан, Андрюха? Разве что капитан-пенсионер... Ты сержант, как сказал Паук, а генерал врать не будет! Да и не сержант пока – стоишь здесь в драных джинсах и такой же футболке, а вся твоя камуфлированная „шкура“ находится где-то там, за шлагбаумом... И не поздно пока еще. Может, ну его все на хер, а? Развернуться и валить отсюда куда подальше, пока не узнали? И забыть все...»
      На лице Филина, или Кондора, теперь уже были старенькие темные очки-«капли», которые маскировали его личность от «местных жителей». И, надо сказать, давали ему до времени шанс уйти неузнанным восвояси, буде пришло бы такое решение. Но только до времени. Этот парень, появившийся здесь же, у этого шлагбаума, чуть более полугода назад, 8 марта, уже успел стать местной легендой в среде «Диких Гусей», награжденный одной из самых высоких наград Республики Франция – медалью ордена Святого Георга с мечами, и был узнаваем многими легионерами. Что и говорить, та спасательная операция в Нигерии, в ходе которой он сначала не подчинился приказу генерала Жерарди о прекращении каких-либо действий, а потом и вовсе возглавил всю эту миссию, превратив своего непосредственного командира сержанта Дворжецки в Скорпиона, то бишь в своего подчиненного, и довел все это до счастливого конца, подняла Андрея на очень большую высоту.
      «Ну и что? В штанишки наложил? Или, может, ты сломался там, около озера Чад? Эх ты! А еще краповый берет носил! Псом войны себя называл! В трех армиях тебя считали суперпрофи! Нет, Андрюха, не суперпрофи ты, а чмо, мать твою! А отомстить как же? Как жить будешь, а?..»
      Он, наверное, еще долго стоял бы так в тридцати метрах от КПП и боролся бы сам с собой, но его внутреннюю борьбу прервал скрип тормозов. В пяти метрах резко затормозил армейский «Hammer» зеленого цвета. Распахнулась дверца, и на свет божий из джипа выбрался подтянутый военный с погонами майора:
      – Сержант Ферри?!
      Андрей узнал «своего самого первого офицера» в Легионе, майора Брожека, контрразведчика, в обязанности которого входила проверка каждого претендента в легионеры. Приблизившись к офицеру, он ответил:
      – Да, месье майор.
      Было заметно, что офицер ошарашен этой встречей. Он даже сдернул с головы свой берет и вытер ладонью пот со лба, одновременно с интересом изучая Андрея.
      – Проблемы, сержант?
      – Никаких проблем, месье майор!
      – Почему стоите здесь? Почему не вызываете сопровождающего на КПП?
      – Наверное, ждал вас, месье майор...
      – Кх-хм-м, – прокашлялся офицер и улыбнулся шутке: – Значит – дождались! Садитесь в машину, сержант! И... Поехали в нашу Alma Mater, месье бунтарь!..
      Андрей загрузился в джип, и тот рванул с места так, словно его водителю было жизненно необходимо выиграть старт у Миши Шумахера на Grand Prix Франции. Правда, этот мощный spoort, с проворотом колес по асфальту и запахом жженой резины, закончился через несколько метров у самого шлагбаума.
      Джип этот, конечно же, знали все офицеры, которые когда-либо несли службу дежурным по КПП. Но устав караульно-постовой службы предписывал удостовериться лично в том, что в чреве машины, номера которой есть в особом списке, находится именно тот офицер, который там и должен быть. И никто другой! А посему в обязанности дежурного по КПП входило приподнять свою задницу с мягкого стула, выйти к прибывшему на КПП агрегату и включить память, произведя face control. А в случае если она не включалась, проверить документы.
      Сегодняшнему дежурному включать память не было нужды – она у него работала почище самого мощного компьютера в NASA. По ступенькам капэпэшной будки спускался... Гот!.. И так как стекла джипа были открыты, то он еще издалека заговорил по-немецки, обращаясь к водителю:
      – Если ты когда-нибудь хотя бы дотронешься мордой своего монстра до шлагбаума, Густав, то немедленно будешь наказан тремя часами у бочки ! Тебе ясно, солдат?!
      И уже у самого автомобиля перешел на французский:
      – Здравия желаю, месье майор!
      На что Брожек ответил кивком головы.
      Но, скрупулезный во всем как истинный немец, Гот сунул голову в салон и увидел на заднем сиденье Андрея... В ту же секунду квадратное лицо этого огромного по габаритам немца расплылось в улыбке, словно улыбнулась вдруг базальтовая глыба юрского периода:
      – Кондор! – Всегда такой невозмутимый, Гот онемел на долю секунды и прошептал громогласно: – Вот и ты... Вернулся...
      И если бы это был не Гот, а кто-то другой, то можно было бы заподозрить, что его глаза увлажнились. Но это был именно он, Гот... Железобетонный, непробиваемый ариец...
      – Мое почтение, месье сержант! С возвращением! – гаркнул он так, что сидевшая на соседних деревьях стая ворон снялась с места с громогласным карканьем.
      – Здравствуй, Мартин, – ответил наш герой, улыбаясь. – Привет тебе, сын Аттилы!
      – Поехали! – Майор махнул небрежно рукой, и джип резко рванул с места.
      Андрей только и успел, что обернуться и увидеть сквозь затонированное стекло, как стоявший посреди дороги Гот резко дернул локтем к поднятому колену – жест, означающий у американских тинейджеров ликующее «Yes!» – и стал мять в своих медвежьих объятиях ничего не понимающего караульного солдата.
      «Мартин... Такой спокойный всегда... Спокойнее него в моей группе только японец Кито, Джамп. Ну, этот-то свои эмоции никогда не покажет – воспитание не то...»
      – В штаб, – донесся до Андрея голос майора.
      – Зачем?
      – Тебя, сержант, генерал Жерарди ждет уже три месяца! И было бы очень неуважительно и даже, наверное, небезопасно привезти тебя сразу не к нему, а в казарму... Вас устраивают, сержант, такие объяснения от майора, я надеюсь?
      – Да, месье майор!
      – Ну, вот и хорошо... В штаб!
      Здоровенный, тяжелый джип спустя пятнадцать минут подкатил к неказистому серому зданию и остановился у самых ступенек. Этих ступеней было всего-то пять, но как иногда было трудно по ним подняться и войти в святая святых!..
      В сопровождении майора Кондор прошел по нескольким таким знакомым теперь уже коридорам и вошел в приемную комнату, на двери которой висела латунная табличка: «Le general Gerardi».
      – Подождите здесь, сержант! – произнес требовательно майор и обратился к весьма миловидной девице с невинными глазами, ростом под 180 и коротенькой юбчонкой, да к тому же погонами лейтенанта, которая исполняла роль личного генеральского секретаря: – Мари! Доложи генералу обо мне.
      – Конечно, месье майор! – проворковала дива глубоким грудным сопрано и, подняв трубку телефона, проговорила что-то в ее микрофон.
      – Проходите, месье майор, – произнесла она спустя минуту, когда раздался зуммер спикерфона.
      Брожек исчез за дверями генеральского кабинета, а Андрей тем временем стал пожирать глазами лейтенанта.
      «А Паук в бабском деле, видать, совсем не дурак!» – анализировал ситуацию наш разведчик, разглядывая ее с огромным мужским интересом. Особенно ту ее часть, которая виднелась из-под крышки стола. А картинка, надо сказать, открывалась довольно соблазнительная – такого тонкого кружевного женского белья (благо дело – Франция) Андрею видеть еще не доводилось.
      И тут опять раздался зуммер.
      – Да, месье генерал! – ответила дива.
      – Да, мон женераль! – сказала она еще раз спустя две минуты.
      – Да, мон женераль, будет исполнено! – произнесла она спустя следующие две минуты, положила трубку и с интересом стрельнула глазами в сторону Андрея.
      Затем лейтенант нажала какую-то кнопку на огромном коммутаторе:
      – Капрал Ла Труа, немедленно прибыть в приемную генерала Жерарди!
      Через несколько минут в приемную вошла «капральша», ничем практически не отличающаяся от лейтенанта. Разве что ростом сантиметров на пять пониже да глаза поневиннее...
      – Жаклин, – обратилась дива к новоприбывшей. – Заменишь меня до особого распоряжения Спайдера.
      Капрал кивнула головой и заняла место за столом лейтенанта.
      – А вы, сержант, следуйте за мной!
      Лейтенант продефилировала мимо Андрея к двери приемной и, открыв ее, пропустила ничего не понимающего Кондора вперед. Так они прошли в самый конец коридора, повернули направо, прошли по длинному коридору, налево... Когда спустя несколько минут они вышли в коридор, стены которого были отделаны дорогими деревянными панелями, Андрей сообразил наконец-то, что они попали в гостевой флигель (в Легион, бывало, наведывались погостить несколько дней довольно высокопоставленные VIP-особы), где девушка открыла одну из дверей. «Гостевая комната» – успел прочитать Андрей до того, как лейтенант произнесла:
      – Проходите, сержант. – Девушка плотно прикрыла за собой входную дверь и направилась к бару. – Мне вменено в обязанности развлечь вас и по мере возможностей скрасить время вашего ожидания.
      – А оно что, может затянуться, это ожидание? – Вопрос этот был откровенной провокацией в сторону лейтенанта: мол, а сколько у меня есть времени?
      Ответ был таким же провокационным:
      – У вас есть около часа, сержант, как я думаю... Или немногим больше... Привести свои мысли в порядок, как сказал генерал, и отдохнуть душой и телом... И время уже пошло!..
      Чуть ли не с «низкого старта», как на стометровке, когда бегун выкладывается полностью, он рванул к лейтенанту и настиг ее у бара, склонившуюся в позе буквы «Зю». Причем за эти несколько метров он успел полностью «расчехлить знамя» и приступил к атаке в одних носках... Только... Облапив лейтенантшу и прижавшись к ней всем телом, Андрей вдруг понял, что ничего не выйдет из этого его демарша. Его мощная, железобетонная эрекция исчезла куда-то безвозвратно.
      Он чувствовал, что девушка ждет от него решительных действий, и еще какое-то время пытался восстановить свое «положение в обществе», поглаживая ее по выпуклостям и впадинам, но... Пшик!!!
      Все это не понятное никому действо продлилось несколько минут, и, наконец, длинноногая лейтенант Мари, на которой к тому времени оставались только чулки черного цвета да туфельки, обернулась к сержанту. В ее глазах не было женского разочарования или сожаления. Скорее материнское участие:
      – Проблемы?.. Знаю я немного о твоей одиссее, Ален, генерал поведал вкратце... Ты не волнуйся – такое бывает у мужчин...
      Андрей провел ладонью по гладкому, плоскому животу девушки, погладил немного пушистый лобок, запустил пальцы между ног-ходуль и... Резко выдернул руку из этой «медовой ловушки»...
      На что лейтенант только улыбнулась грустно:
      – Иди, сержант, прими контрастный душ, может, и полегчает...
      Андрей только кивнул согласно и направился к двери туалетной комнаты.
      Он простоял под тугими водяными струями никак не меньше двадцати минут, когда тихонько скрипнула дверь и за матовым стеклом душевой кабинки раздалось лейтенантское сопрано:
      – Ты не утонул там, сержант Кондор?
      – Никак нет, мадам лейтенант!
      – Мадемуазель лейтенант! – поправила его девушка и распахнула настежь дверь кабинки. – Я решила потереть тебе спину!
      – Это совершенно не обязательно, мадемуазель...
      – Не будешь же ты, сержант, обсуждать решения, принятые старшим по званию?! Хотя приказ Жерарди ты уже один раз игнорировал...
      Говоря все это, она, теперь уже без чулок, вошла в душевую кабинку к Андрею и принялась намыливать жесткую мочалку.
      – Не стоит, мадемуазель лейтенант...
      – Не надо беспокоиться о мелочах, Ален, такую мелочь мы поправим! Или я не женщина?!!
      – Женщина... – ответил Андрей, отдавая себя в умелые (надо сказать!) руки. – Наверное!..
      – Вот и не думай ни о чем! Я сама!..
      Она действительно мыла его, терла жесткой мочалкой всего, абсолютно всего... Как когда-то в раннем детстве это делала его мама... А потом, совершенно обессилевшего от воды, она вывела его из-под водяных струй, обернула в огромное полотенце и проводила до мягкого дивана...
      – Текилу, ковбой?
      – Не знаю... Все равно... – Андрей блаженствовал, словно только теперь отмылся от чего-то грязного и липкого, так тяготившего его душу.
      – Тогда водку! – решила лейтенант.
      Она поколдовала немного во всем своем обнаженном великолепии около стойки бара и обернулась к Андрею лицом, сжимая в руках две посудины. Большой, плоскодонно-шикарный, хрустальный стакан, как видно, для себя, в котором болтались маслинка и долька лимона, и... простой советский «гранчак».
      – О! – поднял к небу указательный палец Филин. – Это по-нашему!.. Ты русская, лейтенант?
      – Диедушка и бабушка (с ударением на «у») – да. Я – ниет. Я народилась в Франсе, – проговорила Мари по-русски с жутким акцентом и перешла на родной французский: – Но мне всегда были интересны мои русские корни! Мне даже имя дали в честь бабушки Марии, только на французский лад... Я даже пытаюсь учить язык! Но это очень сложно!
      – Да уж... Ну, что? Неси уж, раз взялась разливать.
      Лейтенант, ничуть не стесняясь своей наготы, приблизилась к Андрею и всунула в его руку наполненный до краев стакан:
      – Пей.
      – Это много, Мари, – я окосею через пять минут!
      – И хорошо!.. Пей – это приказ! – рявкнула она, как заправский строевой офицер.
      – Ладно... – Он в несколько глотков осушил посудину и отвалился спиной на мягкую спинку дивана, отдыхая.
      По телу разлилось тепло и блаженство.
      – А теперь я, – услышал он голос девушки где-то рядом.
      Прошло еще несколько мгновений, и Андрей почувствовал, как под полотенце, обматывающее его бедра, проникла настойчивая женская рука.
      – Ты знаешь, сержант, что такое есть «французский поцелуй»? Я хочу поцеловать тебя по-французски!..
      Услышать такую фразу от лейтенанта-француженки было довольно неожиданно и, главное, многообещающе – эти французские дамы такими «поцелуями» вопреки досужим мнениям иностранцев не разбрасываются... И Андрюха напрягся... Весь... За исключением самого нужного органа... Не судьба, видать...
      – Не надо, Маша... Ничего не будет – не могу я что-то сегодня...
      Девушка поднялась с ковра и уселась рядом с Андреем, пристально посмотрев ему в глаза:
      – Да ты и в самом деле уникум. Такого у меня еще не бывало!..
      – Все бывает впервые, мадемуазель лейтенант... Может, в другой раз?
      – Может... Даже наверняка! Иначе мне придется усомниться в том, что я женщина!.. И я теперь знаю, где тебя искать, сержант! И не удивляйся, если тебя вызовут в штаб в неурочное время – я все же лейтенант!..
      – Даст бог день – даст бог пищу... – произнес он по-русски.
      В этот момент в дверь постучали.
      – Войдите!
      Она нисколько не озаботилась хоть как-то прикрыться или переменить позу – она просто ответила на стук в дверь. Эти француженки...
      В апартаменты вошла капрал Жаклин Ла Труа, неся в охапке довольно большой сверток.
      – Приказано передать для месье сержанта! – Ух как жадно она сверкнула глазами, оценив в одну секунду открывшуюся ей «панораму». – Генерал прибудет через четверть часа!
      – Спасибо, Жака! – Лейтенант поднялась ей навстречу и приняла из рук в руки большой бумажный пакет. – Можешь идти!
      Бросок вытянутой ладони «под козырек», и капрал, четко выполнив поворот «Кругом!», закрыла за собой дверь.
      – А ты пользуешься успехом у женщин, сержант, – лейтенант констатировала факт. – Жаку просто так не проймешь – ей что-то особенное надо!.. Мы, подруги, ее так и называем – «Iron Maiden».
      – «Железная дева»? Ну-ну... Группа есть такая, которая тяжелый рок поет.
      – Правильно... Только я буду первая!..
      – Что там? – Андрей решил сменить эту скользкую тему.
      – Это твой пакет, сержант, ты его и вскрывай. – Девушка отдалилась от Андрея на некоторое расстояние и стала собирать по полу и облачать себя в разбросанные вещи – чулки, трусики, юбку... – Скоро прибудет Паук, так что разбирайся с посылкой побыстрее.
      В большом бумажном пакете была форма. Не просто форма, натовский камуфляж, а темно-зеленая, «парадная для строя» форма легионера... Берцы, брюки с отутюженными до остроты бритвы стрелками, идеально белая рубашка, черный шелковый шейный платок (эту традицию во французскую армию принес еще легендарный генерал Шарль де Голль) и китель-френч... С аксельбантами, французским «триколором» на левом рукаве, погонами сержанта и... советскими орденскими планками! Все было так, как положено по Уставу ВС СССР... До полного комплекта не хватало только зеленого берета (во всех армиях мира цвет разведки) с вышитым земным шаром и летящей летучей мышью, какие носили «Дикие Гуси» генерала Жерарди.
      – Дела-а... – протянул Андрей и стал облачаться в «шкуру». – Все расковыряли... Деятели!.. А где же в таком случае мой берет, мадемуазель лейтенант?
      – Я знаю не больше твоего, сержант Кондор. – Девушка разгладила складки рубашки под поясом юбки и опять приняла горделиво-величавый вид – офицер как-никак, лейтенант...
      – Ладно. Подождем. – Андрей переживал ощущения в новой для него форме, так как такую, парадную, он еще даже в руках не держал.
      Ждать пришлось недолго – точно в назначенное время в дверь постучали.
      – Входите! – ответила Мари.
      В отворившуюся дверь первым вошел лейтенант... Дворжецки! Его, Андрея, командир, друг и наставник в Легионе, Скорпион.
      – Господа офицеры! – гаркнул он во всю глотку и вытянулся по стойке «Смирно!».
      Присутствующим ничего не оставалось, как последовать его примеру.
      – Вольно! – скомандовал вошедший следом генерал Жерарди. – Можете садиться.
      Команду эту, ясное дело, никто не исполнил, ибо мысль сидеть в присутствии стоявшей посреди комнаты живой легенды, носившей к тому же погоны бригадного генерала, никому из присутствующих даже не пришла в голову. Генерал улыбнулся и произнес уже совсем не официально, по-отечески:
      – Ладно-ладно... Садитесь, господа, мы не на параде, и прошу без лишних политесов.
      Он первым уселся в широкое кресло и вопросительно посмотрел на «мадемуазель лейтенант». На что девушка, как бы ненароком, поскребла длинным ухоженным ногтем по своему виску и только один раз медленно повела головой влево-вправо. Да и то еле заметно. Но Андрей не был бы разведчиком с таким опытом, если бы не заметил этого немого диалога:
      «Ну вот, Андрюха, эта лейтенантша тебя и записала в придурки... И поделом тебе! Не смог в самой простейшей ситуации бабу трахнуть, когда тебя самого „клеили“! Так тебе и надо, старикан ты, мать твою!..»
      – Кх-хм-м!!! – прокашлялся генерал. – М-м-да!.. Ну, что ж, месье сержант, приступим к короткой официальной части нашего форума. Месье полковник!
      Полковник Мюррей, начальник учебного центра в Абажеле, который еще полгода назад прочил Андрею быструю карьеру в Легионе, подошел к генералу и подал ему небольшую сафьяновую коробочку темно-синего цвета.
      – Сержант Ферри!
      – Я, мон женераль! – вскочил с места Андрей.
      – За проявленное мужество в ходе проведения операции по спасению заложников вы награждаетесь медалью ордена «Saint George» с мечами!.. Поздравляю, Кондор!
      Генерал прикрепил медаль на груди Андрея и протянул руку. Ох и жесткое же это было рукопожатие!
      – Служу Братству, мон женераль! – Стандартный ответ любого «Дикого Гуся», ну, примерно такое же, как в России «Служу Отечеству и спецназу!»...
      – Это еще не все, сержант!
      Генерал протянул руку к полковнику, и в нее лег новенький берет. Ярко-красного цвета!..
      – Опуститесь на колено, солдат! – произнес требовательно Жерарди, и Андрей невольно подчинился. – Представляю вас в Братство Малиновых Беретов, сержант Ферри!
      А вот это уже было куда как более серьезно! Сам «Гусь Жерарди», Паук (!!!) вручал ему малиновый берет!.. Что это такое?! Сродни нашему краповому, который тоже вручал только Батя! Тебя принимали в военную Элиту элит! И ты был обязан соответствовать! А иначе какой же ты Берет?!
      – Этот Берет лично от меня, сержант! – продолжил свою речь генерал, передавая кроваво-красный берет в руки Андрея. – Провести такую сложнейшую операцию такими малыми силами, не потерять ни одного бойца, а главное, спасти заложников – это, надо сказать, мастерство высшей пробы, которое и должно быть отмечено соответственно!
      – Я потерял одного заложника, мон женераль. Вернее, одну...
      – Это не ваша вина, Кондор! – Генерал смотрел прямо в глаза Андрея. – Было проведено полное расследование, все военнослужащие, которые участвовали в той операции, подтвердили, что командир, вы то бишь, сержант, действовал грамотно, адекватно сложившейся обстановке и с огромным личным мужеством... Девушка же погибла от осколка случайной мины. Этого предусмотреть невозможно никому! Правда... Я знаю, сержант, что это ваша личная потеря – вы были очень близки с ней... Соболезную... Но у французов есть поговорка: «A la guerre, comme a la guerre!» ... Соболезную еще раз, Кондор!
      – Спасибо, мон женераль. – В глазах Андрея невольно заблестели слезы.
      – И хватит об этом! – Жерарди решил резко изменить тему. – Что ж, господа офицеры, предлагаю закончить официальную часть и поздравить новоиспеченного сержанта и Малинового берета в более простой и дружеской обстановке! Возражения есть?!
      – Никак нет, мон женераль! – рявкнули в один голос Дворжецки и Мюррей.
      И этот возглас в одну секунду разрядил довольно напряженную и торжественную обстановку. Скорпион бросился обнимать Кондора:
      – Поздравляю, Анджей! – мял он его в своих медвежьих объятиях. – Будь здрав, сержант!
      – Примите и мои поздравления, Ален! – улыбающийся полковник Мюррей крепко пожал его руку. – А я был прав, Дворжецки, когда предположил, что у этого легионера большое будущее!
      – Так точно, месье полковник! То ешчь так!
      – Господа офицеры! Предлагаю выпить за дальнейшие успехи офицера Ферри! – произнес громогласно генерал и обратился к «мадемуазель лейтенант»: – Мари! Позаботься, пожалуйста, о наших бокалах!
      Есть у французов старинная традиция – в особо торжественных случаях они пьют шампанское. Не была она нарушена и сегодня – прекрасный «Дом Периньон» пузырился в пяти высоких бокалах.
      – Bon-bon! – произнес тост Жерарди и пригубил из своего бокала.
      – Bon-bon ! – поддержали его дружно все присутствующие.
      – Кстати, Кондор, – Паук обращался не к подчиненному, а к равному. – Или некстати, не знаю, уж простите старика...
      «Ага, старик, – улыбнулся мысленно Андрей, да и все присутствующие наверняка. – Тебе, старый, попадись в руки в соответствующей обстановке и поймешь, что значит „пройти через мельничные жернова“.
      – ...Сегодня знаковый день для тебя. Да и для меня, наверное... – продолжал генерал. – Я наконец-то избавился от сержантских погон, которые не вручил вовремя. А еще... Сегодня день Святого Георга, и сегодня же ты получил в свои руки медаль с его именем – это очень символично, Ален... А ты знаешь, кто такой в католицизме этот святой?
      – Не имел честь узнать, мон женераль, – ответил Андрей.
      – Это апостол, который покровительствует воителям. Кажется, у вас, православных, тоже есть такой святой?
      Как будто вспышка молнии ударила в лицо Андрея:
      – Георгий Победоносец, мон женераль!
      – Вот видишь, сержант, как! Святые, хранящие наши солдатские жизни, носят одно имя! А может, это и вовсе один и тот же ангел-хранитель, который бережет жизни воинов...
      Спустя несколько минут генерал взглянул на свои часы:
      – Ну что ж, месье сержант! Сейчас 14.00... Ожидаю вас в своем кабинете в 19.00 для получения вашего патента «Сержанта Французского иностранного Легиона». Ну, и еще кое для чего... А пока, – генерал посмотрел на Скорпиона, – отправляйтесь в казарму, принимайте свое новое подразделение, лейтенант Дворжецки вам поможет и все объяснит...
      – Так точно, мон женераль! – ответил Скорпион.
      – И позаботится еще об одном!
      – Слушаю, мон женераль!
      – Ровно в 15.00 сержант Ферри должен заступить на пост «у бочки»!
      У всех присутствующих в буквальном смысле отвисли челюсти от услышанного!
      – Сержант Ферри! – гаркнул генерал.
      – Да, мон женераль!
      – За невыполнение приказа в боевой обстановке! Моего приказа!!! Вы подвергнетесь наказанию – несение трехчасового караула «у бочки» в полной парадной форме, в виду штаба!
      – Да, мон женераль! – В этот момент челюсти Андрея свело так, словно ему их заморозили в кабинете дантиста.
      – Никому не позволено нарушать мои приказы, даже таким героям, сержант, как вы! И... Я еще тогда обещал наказать вас, а «Гусь Жерарди» всегда выполняет свои обещания! До встречи в моем кабинете, месье сержант! – Генерал открыл дверь и в сопровождении полковника Мюррея покинул комнату.
      И не было во всем этом ничего сверхъестественного для тех, кто знал Паука. Так было всегда, «кнутом и пряником» он воспитывал своих «Гусей»! И всегда был крут, но справедлив!.. Кондор заработал и то и другое... И получил соответственно: сначала «пряник», затем «кнут»...
      – Вот так!.. – произнес Франтишек и обнял Андрея за плечи. – Пойдем, сержант, выполнять генеральские приказания.
      – Да, Франтишек! Идем...
      – Сержант! – раздался возглас за спиной Кондора, и он обернулся к «мадемуазель лейтенант». – Задержитесь на одну минуту!
      Андрей взглянул вопросительно на Скорпиона, и тот исчез за дверью.
      Мари приблизилась к Кондору и заворковала томно в самое ухо:
      – Теперь я точно знаю, где тебя искать, сумасшедший сержант! А ты помни о возможных внезапных вызовах...
      – Да, мадемуазель лейтенант!
      – Мари! Просто Мари!
      – Да, Мари. – Приобнял ее за талию. – Я буду помнить! И... Может быть, ждать... Спасибо за все!..
      Через десять минут сержант Ферри, Кондор, был в своей казарме... А через час, ровно в 15.00, Кондор во всем своем «великолепии» стоял по стойке «Смирно!» посреди плаца на посту у двухсотлитровой бочки с дерьмом...
      «Bonjoure, monsieur sergent! – думал Андрей. – Вот ты и вернулся... Ну, что? Опять постреляем, отставной капитан?..»
 
...Hе стреляй в воробьев, не стреляй в голубей,
Hе стреляй просто так из рогатки своей,
Эй, малыш, не стреляй и не хвастай другим,
Что без промаха бьешь по мишеням живым.
Ты все тиры излазил, народ удивлял,
Как отличный стрелок, все призы получал.
Бил с улыбкой, не целясь, навскидку и влет.
А кругом говорили: «Вот парню везет!»
Не стреляй!..
 
(Юрий Шевчук, группа «ДДТ»)

      ... – Ну что, сержант? Как настроение? – спросил у Андрея улыбающийся Жерарди, когда тот, выполняя приказ, явился в генеральский кабинет после своего «почетного караула».
      – Готов выполнить любой приказ, месье генерал! – гаркнул Андрей так, что задрожали стекла.
      – Обиделся... – заключил генерал и потер широкой ладонью свой короткий седой «ежик».
      – Никак нет, месье генерал!
      – Обиделся. И в чем-то ты, Ален, прав. Но! – Указательный палец Жерарди уткнулся в грудь Филина. – Хоть ты и оказался впоследствии героем и блестяще провел операцию, взяв командование на себя, но тем не менее ты нарушил приказ, данный тебе в боевой обстановке! Приказ генерала, сержант! А такие нарушения Устава, как правило, караются трибуналом!.. Да и потом... Я при свидетелях обещал наказать строптивого капрала, так что не обессудь.
      Андрей только улыбнулся на эти слова, что не осталось не замеченным Спайдером:
      – Вот и правильно, сержант! Относись к этому с юмором! Как устроился?
      – Казарма пуста, месье генерал.
      – Именно, сержант! – Спайдер хитро прищурился: – А ты ожидал небось шикарный прием?
      – Я не люблю оваций в свою честь, месье генерал, просто хотел поскорее вступить в командование подразделением. Но командовать придется, как видно, только кроватями да тумбочками.
      – Это хорошо, Ален, что ты не потерял чувство юмора – в нашей с тобой службе без него прямая дорога к психиатрам.
      Жерарди пристально посмотрел в глаза Андрея. Казалось, что сквозь зрачки он взглянул в самую душу. От этого «рентгена» у Филина мурашки побежали от макушки до пят, но своего взгляда он не отвел, хотя и стоило это огромных усилий.
      – И упрямства в тебе достаточно – это хорошо!
      Генерал перестал «просвечивать» своего подчиненного и, поднявшись из-за стола, направился к резному комоду красного дерева.
      – Как ты, сынок, относишься к крепким напиткам?
      – В меру, мон женераль, и только когда есть повод.
      – В меру – это хорошо! А вот насчет повода...
      Хлопнула закрывающаяся дверца комода, и Жерарди направился к невысокому стеклянному столику и двум глубоким кожаным креслам, держа в одной руке два широких стакана, а в другой – пузатую матово-зеленую бутылку с этикеткой «XO Camus».
      – Как насчет напиться со старым генералом, сержант? – Жерарди вопросительно вскинул брови. – Такая возможность была далеко не у каждого полковника!
      Андрей улыбнулся во второй раз:
      – Вы ничего не сказали о поводе для выпивки, мон женераль.
      – Ну, значит, выпить старого доброго «Камю» ты не против. И обидчивую девочку-недотрогу из себя не корчишь – это тоже хорошо! – сделал вывод Спайдер. – А повод... Свою медаль, сержант, ты по-настоящему так и не обмыл. Как там это у вас, у русских? Медаль в кружку со спиртом и до дна? Так?
      – Так точно.
      – Спирта нет, к сожалению. Будем пить коньяк... Да, и еще одно – ты мой личный крестник, сержант Ферри, – новоиспеченный Малиновый берет! Вот тебе и второй повод. Достаточно для одного раза?
      – Более чем, Спайдер!
      – Правильно! Никаких званий сегодня! Только Кондор и Паук! – Генерал уселся в глубокое кресло и взглянул на Андрея. – Довольно торчать как столб, Кондор! Возьми там, в комоде, лимон, шоколад и устраивайся...
      Пока Андрей возился с нехитрой закуской, генерал разлил по бокалам коньяк – в один половину, во второй щедро, до краев.
      – Ну что, Кондор. Снимай медаль, – он указал на полный бокал. – Будем обмывать твою первую награду по русскому обычаю.
      Андрей отстегнул медаль с кителя и утопил ее в душистой огненной жидкости.
      – А откуда вы так хорошо знаете наши обычаи, мон женераль?
      Генерал только улыбнулся хитро:
      – Паук.
      – Да, конечно, Паук, – поправился Андрей.
      – Вот так-то лучше... А насчет обычаев, Кондор... Я знаю много обычаев разных армий – давно служу, давно живу...
      – Ясно...
      – Ну что? Выпьем, Кондор?
      – Выпьем, Паук!
      Они чокнулись, и Андрей в три больших глотка опорожнил свой бокал. Приятное, мягкое тепло стало медленно растекаться по его усталому телу, и Филин расстегнул китель.
      – Закуси... – Жерарди пододвинул к Андрею тарелочку с лимоном и большими ломтиками черного шоколада.
      – Мы награды не закусываем. – Андрей отер ладонью губы и широко улыбнулся: – Чтобы не последняя была...
      – Ну, что ж... Если заслужишь...
      Генерал опять наполнил оба бокала.
      – Ну а теперь, Кондор, выпьем за новоявленного Малинового берета.
      – Это большая честь для меня, Паук! Я слышал, что такие береты носят очень немногие.
      – В настоящее время на действительной службе в Легионе таких 76 человек, все офицеры в чине не ниже лейтенанта. Хотя... С сегодняшнего дня есть и один сержант – семьдесят седьмой... – Жерарди улыбнулся. – И еще 47, которые являются почетными пенсионерами Легиона. Вот такая математика, Кондор...
      – Спасибо, Паук!
      – Ты его заслужил, Ален! Выпьем за это?
      – Конечно!
      И еще около двухсот граммов дорогущей «огненной воды» растеклись благодатным теплом по телу Андрея.
      – Х-хе-х! – крякнул генерал в кулак и принялся жевать дольку лимона.
      – У-ф-ф! – вторил ему Андрей.
      – Ну что, Кондор, как мыслишь свою дальнейшую службу?
      – Согласно вашему приказу я должен вступить в командование диверсионно-разведывательным взводом. Только вот своего взвода в казарме я не нашел. Кроме, разве что, Гота.
      – Все верно.
      Генерал тоже расстегнул китель и откинулся на спинку кресла.
      – Здесь произошли небольшие перемены, вернее, кадровые перестановки, Кондор. Лейтенант Дворжецки теперь занимается учебным процессом новых претендентов в легионеры, а капрал Гот назначен инструктором в одну из групп. Поэтому ты и видел их сегодня.
      – Ясно... А взвод?
      – Со своим взводом, Кондор, ты встретишься послезавтра... Тебе придется посоветоваться со Скорпионом и, конечно же, с Готом и пополнить свой взвод за счет новичков – есть там несколько достойных кадров, на мой взгляд, но ты должен решить сам, Ален, – тебе с ними служить. После твоей операции во взводе Скорпиона... – Жерарди запнулся, но тут же продолжил: – А теперь уже Кондора, образовались свободные вакансии...
      – Кого-то списали?
      – Так уж получилось – мы люди военные... У них у всех были, как показалось сначала, ранения легкие и средней тяжести, в основном в ноги. Но «приговор» эскулапов был суров – не годны. Одни пенсионеры, другие отправлены на нестроевую службу...
      – Вайпер?! – спросил с большим волнением Андрей.
      Этот поляк почему-то стал ему очень дорог, а Кондор помнил, что тот получил довольно серьезное ранение в бедро.
      – Оставили твоего капрала. – Генерал улыбнулся на то, как с огромным облегчением вздохнул Кондор. – Живуч и настойчив твой снайпер. Правда, оставили его пока только на несколько месяцев, до следующей медкомиссии. А там...
      – Поляка я не отдам!
      – Время покажет, Ален. Время покажет...
      – Почему только послезавтра, Паук?
      – До твоего подразделения еще предстоит добраться, Ален, а это 2 часа лету.
      – ?
      – Взвод сейчас дислоцируется на нашей базе в Аяччо.
      – Корсика?
      – Да! Курорт...
      – Курорт... – протянул задумчиво Филин. – В расположении 2-го парашютно-десантного полка только и остается, что загорать на пляже...
      – Командованием было решено, что для большей универсальности твоему взводу будет полезно поучиться кое-чему у профессионалов-альпинистов.
      – Вы имеете в виду какое-то задание? – Андрей даже привстал со своего кресла в ожидании положительного ответа.
      – Нет! Пока нет, во всяком случае... А что, очень надоела праздная гражданская жизнь?
      – Во как! – Филин чиркнул ладонью по шее.
      – Ну, это дело поправимое, Кондор, – улыбнулся генерал. – Думается мне, что слишком долго вы там не засидитесь...
      – Хорошо бы...
      – Ваш русский третий тост? – Генерал поднял бутылку, в которой оставалось ровно на два бокала, и вопросительно замер, глядя на Андрея.
      – Обязательно!
      Опустевшая бутылка была отставлена в сторону, а наполненные бокалы подняты.
      – Этот тост мы пьем молча и не чокаясь, Паук. За тех, кто погиб...
      Он опустил руку и пролил на пол треть из своего бокала, вспоминая своих погибших солдат из отряда «Сова», вспоминая Змея, Тюленя и Джина и, конечно же, Кошку, Светлану Беликову... И одним махом выпил оставшееся.
      – Земля пухом, – произнес генерал и в точности повторил действия своего сержанта.
      Они молча пожевали лимон, и генерал взглянул на часы:
      – Что ж, сержант. Коньяк допит, время 21.30. Отправляйтесь отдыхать, завтра вам предстоит нелегкий день.
      На этом, как понял Филин, неофициальная часть «посиделок» с генералом была закончена. Андрей поднялся, застегнул китель и встал по стойке «Смирно!»:
      – Разрешите идти, месье генерал?!
      – Иди, сержант. И обязательно выспись – завтра тебе понадобится свежая голова!
      – Так точно, мон женераль!
      Андрей развернулся и почти строевым шагом покинул кабинет, чем вызвал грустную улыбку у Жерарди...

* * *

      Надо ли говорить о том, что отдыхать Андрею этим вечером не пришлось?.. В опустевшей взводной казарме его с огромнейшим нетерпением поджидали Скорпион и Гот. И опять была бутылка коньяка. И расспросы о здоровье, о жизни, о настроении... Да мало ли о чем?!.
      Ближе к полуночи, когда он понял, что алкоголь не действует, «не в коня корм», Андрей решил совместить приятное с полезным:
      – Мартин, Паук говорил, что мне необходимо подобрать четверых новичков во взвод. И, мол, среди твоих курсантов есть несколько интересных парней.
      – Есть такие, Кондор! – улыбнулся Гот и взглянул на Скорпиона.
      – Да, Ален, есть несколько интересных кадров, но выбирать тебе, – подтвердил лейтенант Дворжецки.
      – Надо бы взглянуть на их досье, послушать ваши мнения... Вы как? А завтра уж и лично познакомиться, посмотреть на занятиях... Все равно алкоголь не забирает что-то...
      – Добро, – согласился Скорпион и кивнул Готу.
      Без особого рвения огромный немец поднялся из-за стола и отправился куда-то в глубь казармы. Он вернулся через несколько минут, держа в руках небольшую стопку картонных папок.
      – Ну вот. Это те, кого почти ничему учить не надо – они про войну и сами все знают. «Семь самураев».
      Досье действительно было семь штук, и Андрей, опрокинув в рот вместе с друзьями еще по 100 граммов коньяка, взял первое в руки.
      С фотографии на Кондора смотрел суровым взглядом из-под сросшихся на переносице смоляных бровей человек явно «кавказской национальности».
      – Мартин, это твои кадры, ты их знаешь лучше, вот и охарактеризуй каждого. Кратко, но достаточно подробно.
      – О’кей... – Гот прокашлялся. – Гуния Нодар, мы его уже окрестили – Flash...
      – Вспышка, значит, – тихо произнес Андрей.
      – ...Осетин, 34 года. Староват, конечно, но... Как удалось выяснить – старший прапорщик запаса, в должности командира разведвзвода ОРБ ДШБр прошел Афганистан, Южную Осетию, служил советником в Анголе. В армии четырнадцать лет. Имеет награды.
      – А почему Вспышка?
      – Горяч очень.
      – Ясно. Дальше?
      – Роберт Томпсон, Sphinx...
      Андрей кивнул: «Сфинкс. Наверное, спокоен, как удав...»
      – ...англичанин, 28 лет. Особого боевого опыта нет, но успел послужить инструктором в Никарагуа.
      – И что?
      – Там такая подготовка!.. – Гот поднял глаза к потолку. – Лейтенант SAS !..
      – Ого! Ну-ну...
      – Дальше... Иван Стоянов, пока позывного нет. Болгарин, 25 лет. Прошел все балканские события от начала до конца. В прошлом сержант. Следопыт.
      – Хорошо! Дальше, Мартин!
      – Теперь двое русских парней, Кондор.
      – Ну-ну, не тяни!
      – Родные братья...
      – Но ведь, насколько мне известно, в Легион не принимают родственников?
      – Для этих сделали исключение, – подал голос Скорпион.
      – ...Оба из детского дома, оба бывшие офицеры.
      – У нас бывших офицеров не бывает!
      – Как и у нас, – согласился лейтенант.
      Гот взглянул на них с пониманием и продолжил:
      – ...Сергей и Владимир Кузнецовы. Сергею 32, капитан, пограничник, служил на границе Таджикистана и Афганистана, пограничный спецназ, имеет награды... Владимиру 26 лет, общевойсковик, старший лейтенант, воевал в Абхазии и Карабахе, имеет награды... Оба списаны по состоянию здоровья, хотя... Здоровы как быки! Родственников нет.
      – Интересные мальчики.
      – Более чем, – опять отозвался Скорпион.
      – Окрестили уже?
      – Сергей – Wasp, Владимир – Shadow.
      – Оса и Тень? Ясно... Кто еще?
      – Алесандро Гомес, Венесуэла, 24 года, боевого опыта нет, но очень вынослив, и в лесу, как в родной казарме. Позывного нет.
      – Понятно... Остался еще один?
      – Да. Богуслав Иванишевич, серб. 27 лет. Сержант. Прошел всю югославскую бойню. Пулеметчик-виртуоз.
      – Все?
      – Теперь все.
      – Отлично! Завтра и посмотрим в деле на твоих протеже, Мартин. Стрельбище, спецполоса препятствий и рукопашка.
      – Так точно, месье сержант!
      – Ну, вот и отлично! А теперь – отдыхать!..
      – Я в бар, – прогудел Гот, поднимаясь со стула.
      – Да и я, наверное... – проговорил Скорпион, уже подходя к двери. – А ты, сержант?
      – Спать буду.
      – Хорошее занятие... Но бестолковое!.. Позвонил бы ты в штаб, в приемную Паука...
      – На кой хрен? Там уже и нет, наверное, никого, кроме дежурного.
      – Нет, конечно, – ночь на дворе! Абсолютно никого – пустыня! А насчет дежурного... Сегодня в наряд по штабу в 19.00 заступил лейтенант Савелофф.
      – Наш, русский? – удивился Андрей.
      – Скорее русская... Лейтенант Мари Савелофф сегодня заступила на службу на сутки... Да ты ее видел уже, Анджей...
      – Мари?
      – Ага... Ну, спокойной ночи в казарме, сержант... – улыбнулся Скорпион и хлопнул дверью...
      – Сволочь ты, Скорпион, Змей-Искуситель! – гаркнул Андрей во все горло в закрытую дверь и услышал из-за нее удаляющийся смех поляка.
      «Нет! Не буду я никуда звонить!!! На фиг!!! Не могу и не хочу!!!» – врал он сам себе, а рука уже по собственной воле, словно и не подчиняясь своему хозяину, тянулась к телефонной трубке.
      Только не судьба – аппарат зазвонил сам. Резко, настойчиво и как-то неотвратимо.
      – Слушаю, сержант Ферри!
      – Помощник дежурного по штабу, капрал Дюлли! – проговорила трубка ломким юношеским голосом.
      – Слушаю!
      – Вас, месье сержант, срочно вызывают к дежурному по штабу!
      – Что-то случилось?
      – Не могу знать, месье сержант!
      – Хорошо, капрал. Доложите дежурному, что я прибуду через четверть часа.
      – Так точно, месье сержант! – ответил помощник и положил трубку.
      «Жопа! Жопа ты, лейтенант Маруся! Хотя службу знаешь, прожженная стервочка – не сама вызвала, а через помощника, официально. Теперь если и спросит кто – сержант Кондор отсутствовал в расположении взвода законно, по приказу дежурного по штабу... – Он уже почти бежал к этому неказистому серому зданию, зная почти наверняка причину вызова. – Ладно! Решила шуточки со мной шутить на сексуальные темы?! Ну-ну... Бойся меня, лейтенант! Меня шесть часов отменной „кониной“ поили, поднимая тонус. Тебе бы теперь справиться со всем этим поднятым „тонусом“! Бойся меня и моего „Феникса“, восставшего из пепла, зараза французская!»
      – Сержант Ферри прибыл по приказу!
      Она, лейтенант то бишь, сидела за столом дежурного по штабу по-американски, вернее, почти по-американски – на столе с бумагами была только одна нога... Свободная поза свободной женщины-военнослужащей... Картина открывалась глазу такая, что и Тинто Брасс не мечтал – под юбочкой у нее ничего не было. И сидела во всей своей красе... Только краса та была не для всех и каждого, потому что капрал располагался к ней спиной. Напряженной спиной, надо сказать, – видать, представлял себе, что мог бы увидеть, обернувшись к своему временному командиру.
      – Проходите, сержант! – Дежурный по штабу лейтенант Савелофф (а) сверкнула своими зелеными глазищами и перевела взгляд на помощника, сидевшего за мониторами камер слежения: – Капрал!
      – Я, мадемуазель лейтенант! – Он даже не попытался обернуться.
      – Запишите в журнал дежурства! «Время 00.32. Сержант Ферри, в сопровождении лейтенанта Савелофф для соблюдения режима секретности, следует для изучения документов в Секретную часть по приказу бригадного генерала Жерарди. Время изучения документов – произвольное. Присутствие представителя штаба (лейтенант Савелофф) обязательное!» Все! И поставьте время записи, капрал.
      – Да, мадемуазель лейтенант! – гаркнул крепыш с погонами капрала и склонился над толстенным гроссбухом.
      – И пропустите через десять минут в Секретную часть капрала Ла Труа – нам с сержантом понадобится помощь...
      – Будет исполнено, мадемуазель лейтенант!
      – Вы остаетесь за старшего, капрал, но в случае чего-нибудь непредвиденного – я на связи.
      – Так точно!
      Она наконец-то соизволила снять свою ногу со стола и подняться со стула.
      – Что ж, сержант. – Мари одернула юбочку и строго произнесла: – Пройдемте! Приказы генералов требуют выполнения!..
      В «Секретную часть» они шли недолго, всего-то пару-тройку поворотов по коридору. Когда она, позвенев связкой ключей, открыла тяжелую бронированную дверь и, распахнув ее, пригласила жестом Андрея, он сграбастал ее в охапку, внес внутрь, водрузил округлым задом на заваленный какими-то документами стол и...
      ... – А ты в самом деле crazy! – прошептала ему на ухо Мари.
      – Есть немного...
      – И это все?.. Я только-только завелась немного...
      – Передохну немного...
      – Только недолго. Я в кои-то веки захотела...
      – Не от меня зависит.
      – А от кого? От него?
      Она склонилась к паху Филина и стала священнодействовать губами. «Французский поцелуй»...

* * *

      Весь следующий день Кондор провел с группой большого немца. И надо сказать, что курсанты заметно нервничали. И причиной тому был не лейтенант Дворжецки – появление командира отряда курсантов на занятиях было явлением не слишком частым – он доверял мнениям своих инструкторов-капралов, но его-то курсанты, по крайней мере, знали. Нервозность вызывал незнакомый им сержант с суровым взглядом, малиновым беретом на голове и орденской планкой на камуфлированной куртке, с которым лейтенант общался не просто на равных, а по-дружески. Они уже успели провести по нескольку месяцев в Легионе и знали, что такое нарушение субординации здесь было не принято, и если оно все же было, то имело под собой большие корни. Да и кто знает, может, это и не сержант вовсе, а маскирующийся старший офицер (что практиковалось, надо сказать, повсеместно)...
      Кондор очень внимательно выслушивал все пояснения и замечания Франтишека и попутно исподволь присматривался к «семи самураям».
      И они производили хорошее впечатление. Весьма! Крепкие, выносливые, профессиональные и целеустремленные. Настоящие вояки.
      – Ну, что скажешь, Анджей? – уже ближе к вечеру Франтишек не удержался все же от вопроса.
      – Хорошие бойцы, Скорпион... Только мне еще необходимо с каждым из них поговорить...
      – Поковырять в душе хочешь?
      – А как без этого?
      – Добже. Я скажу Готу. С кого начнешь?
      – Не имеет значения – поговорить надо с каждым.
      – О’кей...
      Через полчаса в кабинет Скорпиона вошел первый кандидат:
      – Прошу разрешения!
      Андрей сидел за столом и в упор смотрел на вошедшего:
      – Представьтесь.
      – Роберт Томпсон.
      – Сфинкс? – спросил Андрей и был ошарашен ответом.
      – Такой позывной дал мне капрал Гот, – произнес англичанин на чистейшем русском языке.
      – Почему вы решили ответить по-русски и откуда такое знание языка? – Кондор продолжал говорить по-английски.
      – У вас хорошее произношение, сержант, сэр, но чувствуется акцент, русский акцент. – Томпсон улыбнулся: – А знание языка... Вы, по-видимому, уже знаете, какую подготовку я прошел и в каком подразделении служил... Нас хорошо учили, сержант, сэр!
      – В Легионе принято обращение «месье».
      – Да, месье сержант!
      – Почему лейтенант SAS ушел со службы? Вы ведь наверняка желали сделать карьеру военного и неплохо в этом преуспели.
      – Меня несправедливо списали со службы по состоянию здоровья.
      Кондор взглянул на Скорпиона, а тот едва заметно улыбнулся:
      – Поясните.
      – Я прошел спецподготовку. В моем подчинении был взвод прекрасно обученных десантников... Четыре года назад я в составе группы военных советников был направлен в Никарагуа... Через полгода я заболел малярией... Лечился, но... В общем, меня списали на пенсию...
      – А что, пенсия лейтенанта SAS недостаточна для вас?
      – Я хочу служить в армии, сэр! – проговорил Сфинкс. – А на службу Ее Величества меня уже не возьмут никогда. Поэтому я здесь, сэр!
      – Ясно. Как часто у вас бывают приступы малярии, Томпсон?
      – За последних три года – один раз.
      – Значит, вы считаете себя абсолютно здоровым?
      – Да, сэр!
      – И считаете, что не станете обузой группе в случае очередного приступа?
      – У меня хорошая подготовка, месье сержант!.. Обузой я никогда не был!
      – Что вы знаете о «Диких Гусях»?
      – Все.
      – Хотели бы войти в Братство?
      – Да, сэр!!! – Глаза Сфинкса горели сумасшедшим огнем.
      – «Дикие Гуси» – призраки. Официально они не существуют.
      – Но это Элита, сэр! И еще я знаю, что и капрал Гот, и месье лейтенант Скорпион входят в нее. Наверняка и вы, месье сержант, – о Малиновых беретах в Легионе наслышаны все курсанты!
      – Меня зовут сержант Ферри, или Кондор. Хорошо, Томпсон, идите.
      – Да, месье сержант!
      – Что? – Скорпион уставился на Андрея.
      – Нет пока, Франтишек. Если мы в джунглях несвоевременно получим больного, то...
      – Ясно...
      – Следующий.
      Следующим в кабинете появился высокий, под 190, крепкий атлет:
      – Разрешите войти, месье лейтенант?
      – Входите и представьтесь сержанту.
      – Владимир Кузнецов!
      – Почему капрал-инструктор назвал вас Тенью, курсант? – Кондор продолжал говорить по-английски.
      – Так меня называли еще в моей армии, месье сержант.
      – Хорошо. Почему? – Андрей перешел на родной язык.
      – Я догадывался, что вы русский...
      – Отвечайте на вопрос.
      – Умею тихо ходить и хорошо маскироваться.
      – Разведчик?
      – Так точно!
      – В какой должности служили?
      – Командир разведроты. Старший лейтенант. Списан по ранению.
      – Имеете награды?
      – Орден Мужества и медаль «За боевые заслуги».
      – Ясно. Что знаете о «Диких Гусях»?
      – Наслышан... – Владимир улыбнулся.
      – Хотели бы служить?
      – Хотел бы участвовать в настоящей боевой работе!
      – Хорошо. Идите. И пригласите следующего.
      Следующим был русоволосый атлет, неуловимо похожий на Владимира Кузнецова.
      «Ага! Вот и старший брат Кузнецов...»
      – Разрешите войти? Сергей Кузнецов прибыл по вашему приказанию, месье лейтенант!
      – Расскажите о себе, – обратился к вошедшему Филин.
      – Кадровый офицер...
      «Ну да. И суров, как камень. Скала, одним словом...»
      – Где служили?
      – Погранвойска, – последовал лаконичный ответ.
      – Насколько я помню, погранвойска относились к КГБ. И как же вы, кадровый офицер КГБ, попали в Легион?
      – Бардак кругом, так и попал! – сказал в сердцах Сергей, и Андрею стало не по себе.
      – Из личного дела я узнал, что ты частенько за Речку ходил, братишка?
      Парень дернулся, как от удара током:
      – Братишка?
      – Братишка, – кивнул утвердительно Андрей. – Так что?
      – Было дело, – усмехнулся он чему-то своему. – Служба такая была...
      – Спецназ погранвойск? И далеко ходил?
      – Взводный, потом комроты... Ишкашимский погранотряд... А за Речку ходили. В рейды... Караваны отслеживали...
      – Далеко ходили?
      – В Джелалабаде четыре раза побывал... За четыре года – это даже немного.
      – Ясно... А «иконостас»?
      – Есть немного... Красная Звезда, «За личное мужество», «Отвага», «За отличие в охране...».
      – Списан?
      – После третьей плюхи выбросили...
      – Оса – это тоже еще из нашей армии, как и у брата?
      Сергей усмехнулся грустно:
      – Оттуда...
      – Больно жалил?
      – Нормально жалил. Как учили...
      – Почему Легион? Да еще с братом?
      – А кому мы там нужны, на гражданке? А пенсия... Смех один!
      – В «Гуси» попасть хочешь?
      – Можно. – Этот парень ко всему, было видно, подходил обстоятельно. – Но только с братом! Молодой он еще – не навоевался. Да и в армии все напролом лез, Матросов, бля... А под моим присмотром не забалует...
      – Хорошо... Идите.
      – Есть!
      Когда Кузнецов-старший покинул кабинет, Андрей обратился к Франтишеку:
      – Перекурим по одной?
      – Давай. Что скажешь, сержант?
      – Братьев беру!
      – Я даже не сомневался, Анджей.
      – У них боевой опыт, Франтишек, который на полигонах не заработаешь, а нам, думается мне, Паук будет подкидывать такие задачки, что утирать сопли мальчишкам просто не будет времени.
      – Да я и не спорю... – Лейтенант глубоко затянулся дымом. – Тебе решать.
      – Давай продолжим, лейтенант, время позднее. – Кондор затушил в пепельнице свою сигарету...
      – Богуслав Иванишевич! – представился следующий вошедший.
      Через пять минут разговора Кондор выяснил, что этот серб имеет огромнейший опыт партизанской войны. Воевал с албанцами. Так и не нашел себя в мирной жизни, потому попал в Легион.
      Следующий посетитель кабинета озадачил:
      – Нодар Гуния. – И все, и больше ни слова!
      – В конце фразы легионерам положено говорить «месье сержант». – Андрей улыбался мысленно, потому что уже знал ответ, и не ошибся.
      – Я еще не легионер.
      – Но хотите им стать?
      – Иначе меня бы здесь не было. – Мужчина исподлобья смотрел на своего собеседника.
      – Месье сержант, – произнес Кондор настойчиво.
      – Месье сержант, – отозвался эхом Гуния.
      – Где служили?
      – В Советской армии!
      – Воинское звание и должность?
      – Старший прапорщик, комвзвода разведки.
      – Из вашего личного дела следует, что вы почти всю службу воевали, Нодар?
      Мужчина впервые поднял умные глаза на Андрея и встретился с ним взглядом:
      – Шесть лет за Речкой... Тоже там был?
      – Был... – кивнул Андрей. – Где служили?
      – Кандагар. С 82-го и до вывода...
      – Мы могли там встретиться осенью 88-го.
      – Как тебя зовут? – загорелись глаза горца.
      – Нас обеспечивали ребята из бригады Артиста.
      – Майора Буша? Кто обеспечивал?!
      – Задира.
      – Нет. Не знаю...
      – Неважно... Что дальше?
      – Советником у черномазых послужил год. В Анголе.
      – Потом?
      – Потом был Цхинвали...
      – Как награждали?
      – Неважно!
      – Вам задали вопрос, солдат!
      – За Афган – «Красное Знамя», «Красная Звезда», две «Отваги», за Анголу – вторая «Красная Звезда», за Цхинвал – еще одна «Отвага» и «За боевые заслуги».
      – Итого?
      – Три ордена, четыре медали и так, мелочовка.
      – Так чего же тебе, «кусок», не сидится дома на пенсии? У тебя ж выслуги до жопы, да боевые, да наградные!
      – Я из Цхинвали родом, – произнес угрюмо Нодар. – Дома больше нет, семьи нет, ничего нет! Была армия, теперь и ее нет! Ни в Осетии, ни в Грузии мне делать нечего – все прахом пошло из-за войны!.. Помыкался по чужим углам до пенсии несколько лет!.. Хватит!
      – Ясно. Со мной пойдешь?
      – Да!
      – Куда, не спрашиваешь?
      – Все равно – главное, с братишкой!
      – Иди, Нодар.
      – Есть!..
      ... – Все, лейтенант!
      – А болгарин и этот латинос?
      – Нет, не надо. Я беру братьев, осетина и серба – этих действительно ничему новому здесь не научишь. Все, Скорпион! На Корсику!
      – Добже... – Лейтенант взглянул на свои часы. – 20.20. Вылет в 4.00.
      – Мне еще нужно проверить снаряжение группы.
      – Об этом Гот уже позаботился.
      – И парашюты?
      Франтишек хитро взглянул на Андрея:
      – Хочешь прибыть в Аяччо эффектно, прямо с неба?
      – Хочу проверить, как мои волонтеры себя чувствуют под куполом. – И улыбнулся в ответ лейтенанту: – Да и самого себя проверить... Я же последний раз прыгал почти полгода назад, Франтишек, еще когда ты был моим инструктором, а я курсантом...
      – Помню... Ну, я не против.
      – Вот и ладушки, месье лейтенант!
      – Ийдь, вже, вуйко! – Скорпион со смехом отмахнулся от Кондора...

* * *

      Мерный гул двигателей «Геркулеса», этого десантно-транспортного трудяги, убаюкивал, и четверо новобранцев Кондора мирно кивали носами в предутренней дреме, восполняя прерванный сон. В огромном чреве самолета не спали только двое, не считая членов экипажа, – Андрей и Мартин. Это было, конечно же, против правил, но капрал-инструктор за пару часов сумел уговорить Скорпиона вернуться в родной взвод вместе с командиром, а тот испросил разрешения у Жерарди. И генерал, старый вояка, знающий, как важно иметь за своей спиной проверенных бойцов, дал свое добро...
      – Ну что, сын Аттилы, волнуешься?
      – Конечно! – Гот нервно теребил пальцами ремешок часов. – Ты, Кондор, мог и ошибиться в выборе – за день человека не узнаешь, а я с ними уже два месяца! Чему я их научил, то они и покажут!
      – Наверное... Только ты не волнуйся, Мартин, – эти мальчики и до тебя много умели. Смотри вон, спят себе мирно – значит не волнуются, не тратят времени на переживания, уверены в себе...
      – Это так... Только...
      – Они твои самые первые ученики?
      Мартин кивнул головой.
      «И правильно, что волнуешься, большой немец! Кому же еще, как не учителю, волноваться больше всех? Только... Эти парнишки еще и тебя самого кое-чему научат, если случится...»
      Андрей смотрел в крохотный иллюминатор, наблюдая за тем, как над морем рождался новый день. Уже не было сплошной вязкой темноты, и горизонт прочертил свою четкую линию, разделяя бледно-розовое небо и темно-синие воды Средиземки.
      – Слушай, Мартин, а что с нашими помощниками случилось?
      – С Задирой и Водяным?
      – С ними.
      – А Паук тебе ничего не рассказал?
      – Ни Паук, ни Скорпион. А что? Есть что рассказать?
      – Кх-м... – прокашлялся Гот. – Все в порядке с ними...
      – Мартин! Не надо партизанить! Это мои друзья, товарищи по оружию еще из прошлой жизни!
      – Нет, правда все в порядке! – Гот немного смутился. – Служат они...
      – Служат? – Андрей требовательно уставился на капрала.
      – Ну да, служат. В Нджамене, на нашей тамошней базе...
      – Давай-ка, капрал, со всеми подробностями!
      – Ладно...
      То, что услышал Андрей дальше, было бы неправдоподобным, если бы он не знал, кто командует «Дикими Гусями». А так... Эта история была в духе Жерарди. Абсолютно!..
      – ...Тогда всех гражданских, тебя, Вайпера и еще нескольких тяжелых сразу же отправили в Джибути. Мы вас тогда только и успели перегрузить вот в такой же «Геркулес», – Мартин кивнул головой неопределенно. – А из Сомали вас вывезли на Корсику...
      – Я этого не помню...
      – Немудрено... А мы еще неделю сидели в Чаде. Кого-то подлечили немного, а в основном так, отдых... Водяного прооперировали там же, а Задиру закрыли на местной гауптвахте. Проверяли, наверное, who is who.
      – Да уж...
      – Потом нас вывезли тем же путем, что и тебя, – Джибути, Корсика, Абажель...
      – А они?
      – Где-то недели через две после возвращения Скорпион под большим секретом и только нам четверым – Стару, Гранду, Джампу и мне – сообщил, что наши «новобранцы» по личному приказу Паука стали новыми «Гусями».
      – Не может быть!
      – А мы уж потом и Вайперу рассказали... Они там, на базе в Нджамене, так и остались. Оба капралы-инструктора. Задира учит воевать в джунглях, а Водяной – минно-взрывной подготовке.
      – Дела-а! – протянул Андрей. – Во дает генерал!
      – А кто ему что скажет?..
      – Может, и встретимся когда-нибудь...
      – Наверняка!
      – Ты мне не все рассказал, Мартин? – вскинулся Андрей.
      – Я слышал под большим секретом, что их уже дважды выдергивали на спецоперации – в Анголу и в Конго. Так что...
      – М-да... Такие спецы всегда нужны...
      – Так что, все может быть, сержант, все может быть...
 
      ... 6.15
      Солнце над морским горизонтом уже почти полностью сменило свою утреннюю розовую «пижаму» на ярко-желтое дневное одеяние, когда в «трюм» из пилотской кабины вышел бортовой техник с погонами лейтенанта:
      – Мы на подлете, сержант. Пять минут.
      – Отлично! Запросите базу на десантирование группы.
      – О’кей.
      Лейтенант вернулся в кабину, не закрывая двери, и почти сразу до слуха Кондора донеслись слова радиста:
      – Чарли Браво полсотни семь вызывает Поляну! Запрашиваю разрешение на десантирование группы и разрешение на посадку! – И спустя минуту: – Принял, Поляна! Выполняем!
      – Что? – спросил Андрей у возникшего в дверях техника.
      – Есть разрешение. Готовьтесь.
      – Отлично! – Кондор встал с узкой жесткой лавки. – Группа, внимание! Приготовиться к десантированию! Готовность три минуты!
      «Новобранцы» зашевелились и встали, натягивая на головы кожаные шлемы и маски.
      – Гот! Проверить снаряжение!
      Мартин прошелся вдоль короткого строя, проверяя надежность креплений на каждом из новичков, и вернулся к Андрею с докладом:
      – Норма!
      – Прыгаешь первым, Гот. Дальше согласно номерам расчета. – Немец кивнул, понимая приказ. – Я выпускающий. Раскрываетесь на пяти сотнях . Установить высотомеры! Вопросы?
      – Нет, месье сержант! – С этого момента для Гота начиналась служба.
      – Тогда... Приготовились!
      Резким, пронзительным звуком закрякала сирена, и замигала желтая лампочка. Кондор посмотрел на лейтенанта-техника, который уже успел нажать на большую, похожую на мухомор, красную кнопку, и занял место у небольшого барьерчика.
      Медленно, словно нехотя, начала открываться задняя аппарель. Мощный поток сырого морского воздуха ворвался в большое чрево самолета, надул парусом масксети, которые были закреплены на его стенках, и упруго толкнул в грудь людей, уже готовых к прыжку. Ах, сколько же раз в жизни доводилось Филину испытывать это ни с чем не сравнимое ощущение! Сколько раз, стоя вот так, у самой кромки, он испытывал волнение перед шагом в голубую бездну! И не важно, что на его счету прыжков тех было за три сотни, и не важно, что он давным-давно знал, что будет дальше! Страх перед высотой давно ушел, но тот мальчишеский восторг перед первым прыжком всегда возвращался!
      – Первый пошел!
      Он хлопнул по спине Гота, и тот нырнул вниз, закувыркался в потоках воздуха.
      – Пошел, пошел, пошел, пошел!!!
      Одна за другой фигуры покидали борт самолета на высоте полутора тысяч метров, словно горох высыпался из дырявого мешка.
      Андрей вскинул руку к груди и перевел шкалу своего высотомера на 150.
      – Поше-о-о-о-л-л-л! – скомандовал он сам себе и вывалился в пустоту...
      ...Надо сказать, что поступок этот был на грани сумасшествия или самоубийства. Кто из нас не знает из школьной программы по физике, что скорость свободного падения тела без малого 10 метров в секунду? И, наверное, многие, пересчитав несложные цифры, знают, что это скорость 352 километра в час! Но далеко не каждый знает, что с момента выхода из ранца и до полного раскрытия купола, а это около 20 квадратных метров шелка, проходит 4 секунды, и уж только после этого парашют начинает тормозить тело! До расчетных же 4 метров в секунду проходит еще около 5 секунд. Простая арифметика – за эти девять секунд парашютист пролетает примерно еще 80—85 метров. Вот так-то вот!.. То, что задумал Андрей, было вопиющим, грубейшим нарушением техники безопасности прыжков и... Ее высшим пилотажем!.. Раскрыться на 150 метрах! Огромный риск, на который может пойти только абсолютно бесшабашный человек или абсолютно уверенный в себе, ведь до того момента, когда начнет работать наука физика под куполом парашюта, до земли останется каких-нибудь полсотни метров, не больше! И надо еще сориентироваться и приземлиться так, чтобы ничего себе не сломать! И обязательно по касательной траектории с пробежкой, потому что это не спортивный «матрас», который «умеет» зависать на месте, а эти 4 метра в секунду хоть и не 10, но скорость все же 144 кэмэ в час!.. Конечно же, на армейских парапланах тоже имеются две управляющие стропы, но... Попробуй сориентироваться в таком жестком цейтноте! Нормальное штурмовое десантирование. Андрей слышал, что были в спецназе ГРУ и такие мастера, что прыгали с сотни метров и не разбивались, но так рисковать он не мог, смелости не хватало... В этот раз он просто захотел встретить свою группу уже на земле... Новобранцам же предстояло две минуты свободного падения, и следующие две минуты уже под куполом, медленно, но уверенно спуститься на вертолетную площадку аэродрома...
      ...Вот она, земля, надвигается неотвратимо, как локомотив! Андрей потянул на себя стропы управления, стремясь вывести траекторию своего падения к наиболее острому углу. Какой-то куст хлестнул по подошвам берцев. Еще метр и... Он пробежал по инерции метров 5 – 7 и, развернувшись на сто восемьдесят, потянул на себя стропы, гася купол. Двадцать квадратных метров черного парашютного шелка, не имея нагрузки, опали к ногам Кондора бесформенной тряпкой. А в небе, похожие на воронов, кружили и приближались к земле еще пять куполов.
      Только теперь, после приземления, Андрей заметил поднявшуюся на аэродроме суету. От наблюдательной вышки в его сторону неслись, не разбирая дороги, два «Хаммера», на дверцах одного из них алел кроваво-красный крест. Вслед за джипами, точно так же не разбирая дороги, но на своих двоих, перепрыгивая кусты и кочки, бежали люди в камуфляжах. Около двух десятков военных.
      Кондор успел сбросить с себя парашютные лямки, проследить, как в сотне метров от него приземлились его бойцы, когда в трех метрах остановился первый джип, а из него вывалился высокий атлет с петлицами майора-десантника:
      – Сержант! Ко мне!
      – Прибыл по вашему приказанию, месье майор!
      – Доложите, черт возьми, что здесь происходит и что вы вытворяете!
      – Отработка на практике приемов штурмового десантирования! – отчеканил Андрей, внутренне улыбаясь.
      – Доложите ваше имя и должность, сержант!
      – Сержант Ферри, месье майор! Прибыл для вступления в должность командира взвода разведки! Со мной пятеро моих подчиненных.
      – Ферри? – Майор с силой потер лоб. – Это тот, который Кондор?
      – Так точно!
      – Н-ну-ну... Месье генерал Жерарди информировал штаб полка о вашем прибытии и предупреждал, что вы сумасброд, сержант, но вытворить такое!.. Я буду вынужден информировать генерала о вашем поступке! – Майор смотрел на Кондора зло и вдруг тихо произнес по-русски: – Придурок, бля!
      – Всего лишь вспомнил молодость! – Андрей не смог не ответить на своем родном языке, чем немало удивил майора.
      – Ты русский?
      – А ты сомневаешься?
      – Уже нет... Где так прыгать научили?
      – «Витязь».
      – Ага! Ну, тогда понятно... – Он протянул руку: – Майор Плющ. Замначальника учебно-тренировочного полигона.
      – Плющ? – Филин был удивлен. – Так и не сменил?.. По говору, да и по фамилии, похоже, мы земляки, майор. Из Хохляндии?
      – Херсон.
      – Одесса.
      – Совсем хорошо...
      В это время за спиной Андрея выстроились пятеро парашютистов.
      – Месье майор! – Кондор вскинул руку к воображаемому козырьку. – Сержант Ферри с группой прибыл для прохождения службы!
      – Вольно! – Майор усмехнулся в пшеничные усы. – Устраивайтесь, сержант. Вечером жду к себе...
      – Есть!
      Майор развернулся и направился к своей машине, махнув попутно рукой медикам, которые уже были готовы вытащить носилки из второго джипа. Маленькая колонна развернулась и направилась к наблюдательной вышке, подняв облачко пыли.
      – Ну, ты дал! – послышалось за спиной.
      Андрей обернулся и увидел рядом с собой невозмутимое лицо Кузнецова-старшего.
      – И на хрена?
      Филин улыбнулся уголками губ:
      – Молодость вспомнил... Отработал упражнение номер 17 – «Штурмовое десантирование при интенсивном обстреле с земли». Да и вообще...
      – Пионерские костры в жопе горят?
      – Застоялся я немного, Серый, поразмяться захотелось.
      – Ага. Адреналинчику в венки впрыснуть... – Оса смотрел прямо в зрачки Филина. – А мне кажется, сержант, что ты просто смерти ищешь... Я такое уже видел. Давно... Сколько звезд-то на погонах носил?
      – Как и ты. Только с двух раз...
      – Ясно... – Сергей посмотрел куда-то вдаль, за плечо Андрея. – Маугли...
      – Не понял?
      – Мы с тобой одной крови – ты и я... Оба мы с тобой «пятнадцатилетние капитаны» ...
      – Ну, вот теперь и мне ясно...
      В этот момент Кондора толпой окружили камуфлированные мужики, в которых он узнал свой взвод в полном составе, – они знали, что Кондор будет десантироваться с пополнением, и пришли встретить своего командира.
      – Кэп! Че это было?! – проорал в ухо Стар.
      – То есть бардзо худа справа, пан коммандер! – кричал где-то слева Вайпер.
      – Мудак, бля, удачливый! – тискал его в объятиях Питон.
      – I still did not see such jumps! (Я таких прыжков еще не видел!) – Японские глаза Джампа были похожи на два блюдца.
      – И не увидишь, узкоглазая твоя душа! – засмеялся Стар, забыв при этом напрочь, что Кито не знает русского языка.
      Этот бедлам продолжался бы, наверное, еще долго, и Андрей решил навести порядок:
      – Сколько у меня во взводе капралов, Стар?
      – Вайпер, Питон, Джамп, Гот, Стингер – этого ты не знаешь, хороший парень – и я.
      – Кто командовал взводом?
      – До сего момента я – капрал Стар, месье сержант! – Павел широко улыбнулся. – Во вверенном вам подразделении происшествий не случилось!
      – Ладно. Хорош зубоскалить, Паша, строй взвод. Пополнение на фланг. Будем изображать дисциплинированную армию, а то мне, чувствую, за «штурмовое» сегодня и так пистон вставят.
      – Как пить дать, кэп!.. Platoon! Become! Quietly! (Взвод! Становись! Смирно!) – рявкнул Стар во все горло. – In a column on three! A direction – an observant tower! Forward march!!! (В колонну по три! Направление – наблюдательная вышка! Шагом марш!!!)
      Теперь эта ватага камуфлированных башибузуков превратилась в настоящее воинское подразделение.
      «Во Паша-то дает! – Филин мысленно улыбался, глядя на Стара. – Вымуштровал что надо! Майор – он, хоть и бывший, и есть майор!.. Ну что ж, значит, и быть ему моим „замком“ во взводе!»

      ... – Ну, военный, расскажи, где таких, как ты, башибузуков готовят?
      Майор Плющ сидел за небольшим столом, на котором была разложена нехитрая солдатская снедь, то бишь закусь, с двумя поллитровками «Столичной», и не какой-то там самопальной французской, а самой настоящей, московского завода «Кристалл». Сам же стол, и два стула в комплекте, стоял посреди крохотной, но довольно уютной комнатушки, которая и была, собственно, суверенной территорией майора в сержантском общежитии.
      – А что, майор, ты так и живешь здесь, в общежитии? Неужели ничего лучшего не заработал? – Андрей проигнорировал заданный в лоб вопрос.
      – Ну почему? Заработал... – Плющ потянулся всем телом. – Здесь, на Корсике, – домишко с бассейном, в Марселе – большая квартира в самом центре...
      – А почему тогда сержантская общага?
      – А не хрена мне там делать! Пусто там. И одиноко... А здесь – как в былые времена... Да и случись что – я всегда на месте...
      – «Как в былые времена...» – процитировал майора Андрей. – М-да... Давно здесь, майор?
      – Давай-ка попроще – меня Игорем нарекли.
      – Андрей.
      – Вот и познакомились... А в Легион я после ГКЧП «залетел»... Я тогда, болван, взял да и поверил всем этим Крючковым, Пуго и Язовым... Выполнил во главе своей роты приказ министра обороны «по поддержанию конституционного порядка», а потом оказалось, что я поддерживал преступников, «военную хунту»... Язова-то потом простили, чай, Маршал СССР, а не фуй собачий... А вот сколько после той заварухи погон с плеч послетало даже с полковничьими звездами, про то история умалчивает, не говоря уж про капитанские. Прокуроры не учитывали ничего, ни выслугу, ни награды, – «суд офицерской чести» и «привет, гражданка!» без пенсии, льгот и «выходного пособия». Обидно стало, что вот так все и вся обосрали, Андрюха, я же не самый плохой ротный был! Вот и подался за «лучшей жизнью»...
      – Где служил-то?
      – В Свирской ВДВ... С 83-го... Замкомбата... «Майора» на погоны со дня на день ждал, уже и приказ был... Дождался, бля!..
      – И за Речкой небось побывал... – полуспросил, полуконстатировал Андрей.
      – Небось... – усмехнулся грустно майор. – У нас тогда все было небось, сам знаешь... Приказали как-то, с бодуна, и вот ты четыре года небось выполняешь «интернациональный долг», хоть никому и не должен ничего, потом небось помогаешь два года черномазым ангольским друзьям, хоть и не помнишь, когда вы подружились, потом так же скачешь по Кавказу, как молодой сайгак по степи... А потом тебя небось выбрасывают на помойку за то, что выполнил приказ министра обороны...
      – Знакомая история...
      – Ну, а ты?
      Через десять минут майор знал всю (за исключением того, что касалось личных переживаний, и того, что знали только самые близкие друзья его, Монах и Медведь) историю Филина.
      – М-да... Помотало и тебя по жизни, капитан, как я погляжу... – произнес глухо майор после пятиминутного задумчивого молчания.
      – Я сейчас сержант, Игорь.
      – Это при подчиненных и на службе, а сейчас мы с тобой оба «четырехзвездочные».
      – Да... До марочного пятизвездочного недотянули...
      – Но зато и не трехзвездочное дешевое пойло! – поддержал его шутку майор.
      Они посмотрели друг на друга и прыснули от смеха, а потом еще долго смеялись, смакуя на все лады родившийся так спонтанно каламбур.
      – Ну, дернем по маленькой, кэп? – Игорь наполнил до краев два больших стакана.
      – По маленькой... – Андрей посмотрел на запотевшие в один миг стаканы. – Ну да. Я же не лошадь – мне и ведра хватит...
      – Эт точно! За четыре звездочки!
      – Согласен!
      Родная кристалловская «Столичная» мягко обожгла небо и язык и согрела мягким теплом эти луженые желудки.
      – Уф-ф-ф, хорошо! – фыркнул довольно майор.
      – Откуда такая роскошь, Игорь?
      – Вот дорастешь здесь до майора, тогда и ты себе сумеешь позволить, – пошутил тот в ответ.
      – А че, придется! За ради такого дела... – бросил Андрей в ответ, уминая за обе щеки маринованные грибочки.
      Сказано это было, наверное, с какой-то особой интонацией, которая заставила майора Плюща положить вилку на стол и на долгие две минуты пристально уставиться взглядом на жующего сержанта.
      – А ведь и дослужишься, Кондор.
      – Да ну тебя! – отмахнулся Андрей.
      – Уж поверь – я таких, как ты, уже видал пару-тройку раз...
      – Ладно, Игорь! Верю! Вот приду и сменю тебя на должности!
      – Приходи, сержант, я тебя подожду... – ответил майор едва слышно...

* * *

      Дни, которые понеслись чередой, для взвода Кондора были обычными буднями. Обычными для учебного подразделения в составе элитного и прославленного парашютно-десантного полка специального назначения... Самый простой и ненавязчивый армейский распорядок, который и был напечатан на самом простом белом листке бумаги и прикреплен к входной двери их временного дома:
       5.00 – Подъем.
       5.02 – Утренняя поверка.
       5.05 – Утренняя зарядка. (Которая в обязательном порядке и для разминки начиналась с 10-километрового кросса, а дальше в зависимости от графика либо спецполоса препятствий, либо гимнастика на спортивных снарядах, либо разминочные упражнения по рукопашному бою.)
       6.30 – Утренний туалет.
       7.00 – Завтрак.
       7.30 – Личное время, подготовка к теоретическим занятиям.
       8.00 – 13.00 – Теоретические занятия. Дисциплин, которые необходимо было познать, было много. Картография(теория) – это понятно. Только не просто! Они изучали маломасштабные карты, заучивали наизусть все мало-мальски надежные природные ориентиры, а потом инструктор мог устроить зачет-экзамен, предоставив тебе три-четыре карты. И что? Да ничего. По очертаниям местности на карте курсант должен был правильно назвать, в каком государстве и в какой именно его части эта местность находится. То ли Папуа – Новая Гвинея, то ли Парагвай, то ли Киргизия. Поди угадай, если площадь на пятикилометровой карте соответствует 25 квадратным километрам на местности! Не самая простая задача, доложу я вам!.. Химия(теория). В приложении к военному делу. Здесь изучались и заучивались возможности создания «пули из говна», вернее, взрывчатых веществ из подручных химических элементов, иногда и в самом деле из говна... Минно-взрывное дело(теория). Как из созданных из говна ВВ соорудить небольшую бомбочку или здоровенный фугас и из чего сварганить запал к этим сюрпризам... Радиосвязь(теория). Это понятно – изучение железных потрохов и способов работы на различнейших средствах связи разномастнейших армий мира... Стрелковое вооружение(теория). Все то же самое, что и с радиосвязью... Снаряжение: стрелковое, альпинистское, водолазное, парашютное(теория). Как и в двух предыдущих дисциплинах – изучение до последнего болтика или заклепочки и умение пользоваться... Выживание в сложных климатических условиях: горы, пустыня, заболоченный лес, джунгли(теория). Наука о том, что или кого можно съесть, чтобы не «завернуть ласты» и не подхватить какую-нибудь заразу типа малярии, дизентерии или желтой лихорадки. Как и где найти годную для питья воду, как устроиться на ночлег или дневку, чтобы не сожрали тебя самого, и т. д. и т. п. ... Маскировка(теория). Методы и способы... Иностранный язык. Здесь совершенствовались и оттачивались лингвистические обороты уже освоенных языков, а в дополнение заучивались наиболее расхожие фразы различнейших наречий таких народностей или племен, как, скажем, куури и тому подобные. От этих птичьих языков мозги заворачивались не просто в трубочку, а вообще в какие-то сюрреалистичные фигуры в стиле Сальвадора Дали. Ну и, конечно же, медицина(теория). Чтобы каждый в случае необходимости мог заменить если не врача, то по крайней мере фельдшера и оказать первую помощь и товарищу, и самому себе.
       13.00 – Обед.
       13.30 – Личное время, подготовка к практическим занятиям.
       14.00—19.00 – Практические занятия. Здесь на практике изучали и совершенствовали свои знания во всех тех дисциплинах, которые изучались с утра, кроме разве что иностранных языков, но тут добавлялись еще занятия по рукопашному бою и небольшой список специальных дисциплин. (Очень интенсивные занятия, надо заметить!)
       19.00 – Ужин.
       19.30 – 23.30 – Личное время.
       23.30 – Вечерняя поверка.
       24.00 – Отбой.
      Вот такой простой и ненавязчивый распорядок дня. И никакого намека на демократию! Жестко, по-армейски, и эффективно! И более того! Пусть знают те романтики, которые насмотрелись голливудских или каких других фильмов о том, как праздно проводят свое свободное время солдаты-контрактники в армиях мира. Бары, казино, проститутки и вся подобная анархия – большая красивая сказка для тех, кто до призывного возраста так и не избавился от розовых очков. Такая махровая «махновщина» отсутствует даже в армиях таких «демократически развитых» стран, как Конго, Зимбабве или, скажем, Колумбия. Парни, знающие, что такое армейская дисциплина, и пришедшие добровольно служить уже по контракту, понимают все последствия такого шага и знают, что они пришли служить по-настоящему. И никаких скидок или поблажек ни на возраст, ни на опыт здесь не будет!.. Бойцы выматывались так, что ни о каких развлекалках никто даже не заикался, а буде и появился бы такой, на него посмотрели бы, как на придурковатого Терминатора, у которого завис центральный процессор. Они выматывались, как кони на пашне. Пять часов практических занятий после пятичасового промывания мозгов теорией делились примерно пополам (включая небольшой, десятиминутный перерыв) и посвящались двум разным дисциплинам. Кстати, о том «небольшом списке» спецпредметов. Знания эти при всем своем желании не имели возможности получить ни пехотинцы, ни танкисты, ни летчики – табу, привилегия разведчиков-диверсантов и групп специального назначения. Так вот, «небольшой список дисциплин» (в дополнение к уже означенным):
      –  Тактика ведения скоротечного боестолкновения с превосходящим по численности и вооружению противником. Здесь было огромное множество упражнений, рожденных многолетним опытом нескольких поколений легионеров, и не только... Например, «Бой усеченной группой в окружении в лесистой местности», или то же самое, но уже в пустыне или горах, или «Боестолкновение при десантировании с неба или с моря» и многое другое. Всего около сорока упражнений.
      –  Организация охраны и отражение нападения на спецобъекты. И здесь были стандартные упражнения и их вариации. Всего около тридцати.
      –  Тактика нападения и захвата спецобъектов. Множество вариантов и вариаций. Более пятидесяти (!).
      –  Охрана и отражение нападения на VIP-персону. О количестве упражнений вообще говорить не приходится (бывшие сотрудники легендарного Девятого управления КГБ или ГУО не дадут соврать).
      –  Тактика нападения и захвата охраняемой VIP-персоны и ее эвакуация. А вариаций!.. Да хотя бы «Захват двух VIP-персон из автомобильного кортежа в городе», «Захват VIP-персоны в самолете», «Захват и эвакуация трех VIP-персон (один ребенок до двух лет) из охраняемой резиденции»... И прочее, и прочее. Настоящая наука диверсанта.
      –  Тактика и способы освобождения заложников. Причем количество заложников варьировало от 5 до 25. И точно так же – лес, горы, самолет, населенный пункт, время года, отношение местного населения. Около сорока стандартных упражнений с вариациями.
      –  Интрадиция и экстрадиция(проникновение и выход) боевой группы. В смысле в государство, не являющееся для Легиона «государством присутствия» для выполнения задания. При этом надо сказать, что и интрадиция, и экстрадиция могут быть как легальными, так и полулегальными с использованием легенды прикрытия и совсем уж нелегальными.
      –  Способы изготовления документов. Тех государств, где придется «работать» группе, в случае их экстренной надобности.
      –  Тактика ухода группы от преследования, приемы организации ловушек и заграждений. То бишь непреодолимых лесных завалов, затопления низин, устройства «волчьих ям». Эти секреты пришли от североамериканских индейцев, пигмеев, папуасов и других аборигенов с разных континентов.
      –  Организация засад. Ну, здесь, наверное, все понятно без долгих разъяснений. О количестве вариантов тоже говорить не будем.
      –  Десантирование с воздуха. На парашюте, параплане, дельтаплане, штурмовое с низколетящего вертолета. На лес, горы, воду. Ночные и дневные.
      –  Десантирование с моря. С катеров, надувных лодок, скрытое со спецснаряжением, с подводной лодки. Ночные и дневные.
      –  Управление танком и бронетранспортером.
      –  Пилотирование вертолета...
      И так далее и тому подобное, не говоря уж о:
      –  Приемы и способы ведения эффективного огня из легкого, среднего и тяжелого стрелкового вооружения. А такого вооружения от легкого, 12-го калибра (7,65 мм) пистолетика фирмы «Beretta» до тяжелых (12,7 мм) станковых пулеметов создано превеликое множество.
      –  Стрельба из легких и средних минометных и артиллерийских систем. Коих тоже отнюдь не мало!
      –  Эффективное использование холодного оружия. Приемы ведения ножевого боя. А уж этого-то колюще-режущего добра, которое в умелых руках пострашнее и смертоноснее иного автомата, столько, что и говорить не хочется.
      –  Наиболее эффективные приемы рукопашного боя. Которые были собраны «с миру по нитке» от всех народов и народностей, начиная от бразильской капуэйры и заканчивая малоизвестной японской сито-рю и гюрдзю-рю...
      Вот так...
      И скажите-ка на милость, у какого мужика, будь он даже трех– или четырехжильным, хватит сил на выпивку и баб, если все это, на пределе сил, повторяется изо дня в день? Хотя... В личное вечернее время каждый был предоставлен сам себе и тратил его по своему усмотрению. Кто действительно брел в бар, чтобы попить сок и погонять немного шары на бильярде, кто в женское общежитие попить чаю в спокойной обстановке, кто писал письма, а кто и вовсе бездумно слушал музыку, валяясь на своей койке, но таких были единицы. В основном же эти вояки продолжали истязать кто свои мозги, кто тело, подтягивая себя в тех предметах, которые давались с трудом. Кто-то сидел за учебником английского языка или химии, кто-то – за медицинским справочником по анатомии, кто-то до седьмого пота наяривал круги на стадионе, уподобясь лошади, кто-то надевал защиту и шел на борцовский ковер оттачивать свое мастерство, кто-то у ростовых мишеней «баловался» с метательными ножами... Все были при деле... Филин же истязал свое тело всяческими гантелями, штангами и силовыми тренажерами. Он чувствовал, что сдал. Для других это было незаметно, но он сам чувствовал это. Тот, почти полугодичной давности, змеиный укус и потеря крови и последовавшие за этим два месяца на больничных койках не прошли даром, а только были усугублены последовавшим полуголодным существованием и изнурительной работой. Филин потерял часть своих перьев и теперь старался восстановить былую форму.
      Занятия, тренировки, учебные тревоги... Все шло своим чередом, как и в любом другом подразделении, в котором готовились солдаты, и не просто солдаты, а бойцы, готовые выполнять самые сложные задачи, «бойцы специального назначения». Правда... Нет, конечно, все было поставлено на то, чтобы научить бойцов правильно мыслить и действовать, принимать единственно верное решение и использовать для его осуществления все наличные и подручные средства. Все было верно, когда такую школу проходили желторотые юнцы, никогда не нюхавшие пороха. Но на многих занятиях своего взвода Андрей довольно часто наблюдал скрытые ухмылки. И неудивительно – в его подчинении были такие прожженные псы войны, что они и сами могли научить кое-чему инструкторов не единожды прославленного 2-го ПДП. Чего стоили только его капралы Гот, Стар, Вайпер, Питон, Джамп, Стингер. Или «новобранцы» – Тень, Оса, Вспышка. Да и сам он, сержант Кондор, давным-давно прошел эту «начальную школу» разведчика-диверсанта и потому прекрасно понимал своих подчиненных, каждый из которых спокойно и без ущерба для учебного процесса мог бы заменить их теперешних учителей-инструкторов. И именно поэтому в конце первой недели он собрал «совет аксакалов».
      – Так, парни! – Кондор, усевшись на свой стул верхом, внимательно рассматривал своих бойцов. – Время позднее, все устали, поэтому прошу вас сосредоточиться, в последний раз на сегодня, чтобы не затягивать разговор.
      Эта неделя действительно была тяжелой, потому, наверное, что первой, и засиживаться допоздна после отбоя особого желания никто не выказывал. Но каждый из них или почти каждый уже знал, что Кондор собирает «совет старейшин» только по очень важному поводу, и поэтому они молча ждали продолжения.
      – Хочу услышать ваше мнение по поводу преподаваемых нам дисциплин и качества их преподавания. Максимально лаконично. – И обернулся к сидевшему первым в «кругу старейшин» Вайперу: – Збигнев?
      – Все то я вже знаю.
      – Ясно... Питон?
      – Фуйня, кэп! «Аквариум» покруче будет.
      – Ясно...
      – Да что там «Аквариум», э?! – подал голос нетерпеливый осетин. – У меня во взводе такому еще на КМБ салаг учили!
      – И тебя я понял, Флэш, – улыбнулся Андрей и взглянул на братьев-«новобранцев»: – Что скажете?
      – Обычный курс спецназовца... – пожал плечами Кузнецов-старший. – Без фантазии. Выжить поможет, наверное... А может, и нет... Фуфло, Кондор! Роботов готовят...
      – Тень?
      – Согласен с братом! – произнес Кузнецов-младший. – Ничего особенного для того, кто все это уже проходил.
      – Ясно... Спрашивать мнение остальных, думается мне, не имеет смысла. Так?
      Немые кивки и скептические взгляды Стара, Джампа, Гота и Стингера.
      – Ну что ж... – Он пожевал губы в задумчивости, словно решал какую-то задачу. – Значит, поступим следующим образом...
      Андрей прошелся из угла в угол, еще раз анализируя свой план, так как решение следовало принимать весьма серьезное.
      – ...Завтра весь взвод выходит на занятия как обычно. Стар, это касается тебя – новичков у нас все же хватает, как ни крути, а я иду к Плющу.
      – Ясно, – отозвался Стар.
      – Майор, во-первых, наш непосредственный начальник, а во-вторых, наш, опять же, офицер. Боевой офицер! Думаю, он поймет и поддержит меня перед начальством. А предложить я хочу следующее. – Кондор в упор посмотрел на своих капралов. – Теоретические занятия взвод будет продолжать по общей программе. Что касается практики, то мы будем пользоваться знаниями и умением своих кадров. Стрелковую подготовку будет вести Питон. Рукопашный бой – Джамп. Вспышка – парашютную подготовку и штурм объектов. Все, что касается маскировки, скрытного передвижения и организации засад, – Тень и Оса. На вас, парни, ложится, наверное, самое сложное. – Он посмотрел на братьев. – Дальше... Ведение разведки и скрытого наблюдения – Гот и Стар. Стар также занимается минно-взрывной подготовкой взвода. Радиосвязь – Гранд. Кондор – приемы выживания, тактика охраны и захвата объектов, ну, и все прочее, что там остается...
      – Пше праше, пан сержант, – прокашлялся неугомонный поляк. – Пан коммандер не мовив, цо робить капрал Вайпер.
      – Ты, Збигнев, занят по самую маковку, не сомневайся. – Андрей, зная характер Вайпера, специально не упомянул его, когда распределял роли инструкторов, чтобы после всего сказанного хоть немного разрядить обстановку. – Во-первых, ты второй инструктор по снайперской подготовке, во-вторых, ты тоже будешь учить «желторотых» маскировке и устройству засад, в-третьих, поможешь Готу и Стару по разведке, в-четвертых, поможешь мне по курсу выживания, ну и, в-пятых, медицинская подготовка – ей, кроме тебя, заняться некому. Что скажешь?
      – Бардзо добже! – заулыбался Вайпер, а вместе с ним и все остальные.
      – Вот и отлично... Еще вопросы? – Ответом было общее молчание. – Добро... Значит, решили... В ближайший день-два вам, господа будущие инструктора, предстоит показать себя перед начальством во всей красе, чтобы убедить в нашей правоте, иначе наш план не выгорит.
      – Ясно... Само собой...
      – А теперь – отбой! – Кондор встал. – Набираться сил и вспоминать все, что умеете! Все свободны!..
      ...Майор Плющ отнесся к предложению Кондора не то чтобы с недоверием, нет. Не доверять мнению Малинового берета, протеже самого генерала Жерарди, в этих кругах было попросту не принято – не таков был Паук, прошедший весь путь от рядового легионера до генерала, да и не любил он «паркетных вояк», и если уж отмечал кого, то тот был этого достоин. Да и тот показательный затяжной прыжок Андрея до сих пор стоял у майора в глазах, но... «А на кой же тогда красный перец вы сюда прибыли, если сами все умеете?» – спросил тогда Плющ и был прав. Но поддержал все же, согласившись с железобетонными доводами Кондора. А на следующий день с этими же доводами согласился и командир полка полковник Ла Грасс, который был здесь царь и бог и тоже носил на седом «ежике» малиновый берет.
      – Bon, je suis d’accord, sergent. Act! – Таков был по-военному лаконичный вердикт полковника, после того как он провел целый день на занятиях взвода Кондора.
      С этого дня взвод Андрея стал заниматься по совершенно индивидуальной программе, которую он сам и составил. Так же, как это делалось еще в Отряде, а затем в израильской армии, – солдаты учились выживать...
 
       7 ноября 1998 г.
      – Ну что, братишка, как настрой?
      Андрей частенько беседовал с Питоном, этим суровым, как скала, бывшим «дважды капитаном» легендарного «Каскада-4». Что-то было в этом парне такое, что заставляло Филина относиться к нему с огромным, неподдельным уважением и прислушиваться к его мнению с превеликим вниманием... Капитан в прошлом, Виктор Попа (с ударением на «а»!). Тогда, в 98-м, ему было уже тридцать пять лет от роду. А на вид все сорок пять – суровое, каменное, изрезанное паутинками морщин лицо, умные, пронзительные глаза, седина даже в бровях и ресницах и мощное, тренированное тело. И опыт! Четыре года в Афганистане, практически безвылазно, если не считать «отпусков» в госпиталя – четыре ранения, не шутка, чай. Да, этот парень полностью отдал свой «интернациональный долг» сначала в составе «Каскада-3», потом в офицерской группе легендарного «Каскада-4», изучив своим брюхом до последнего камешка ближние и дальние окрестности Кандагара. После вывода из Афгана «Каскад» был расформирован за ненадобностью (!!!), и капитан Попа был направлен для прохождения дальнейшей службы в ЗакВО в Баку, на должность начразведки мотострелкового батальона. (Эх! Не берегли в те годы своих боевых офицеров, прошедших горнило Афгана, считали их диссидентами, «минами замедленного действия»! А попасть такому офицеру в легендарный «Вымпел» было ох как не просто – эти парни, кроме того, что проходили очень специфическую подготовку, были еще и снобами немалыми – «белая кость», Элита элит спецназа. ) Ну и хлебнул там полной ложкой сначала амнистированных уголовников-головорезов из Сумгаита, а затем и бакинские события. И было пятое ранение, представление ко второму ордену Боевого Красного Знамени, награждение прямо в госпитале и набитая в том же госпитале жирная генеральская морда начальника штаба ЗакВО. И был суд «офицерской чести»... Капитаном Виктор стал повторно только через два года, в 91-м, после того как был списан военными эскулапами на пенсию из Южной Осетии... Это было давно, на далекой Родине. Но на этом его история не заканчивалась... В 92-м он женился на этнической немке, а в 93-м они эмигрировали в Германию. А дальше... Дальше была, естественно, служба в Deutsch Bundeswehr инструктором стрелковой подготовки, развод с женой, увольнение из армии, скитания по Германии в поисках работы и... В 95-м Легион... История Филина, не считая мелких деталей, повторялась чуть ли не до последней запятой... Только не надо думать, что все это Питон рассказал сам, жалуясь на превратности судьбы! Виктор был сурово-молчалив! Все то, что узнал о своем капрале Кондор, было прочитано в досье...
      – Ну, так... – Питон неопределенно пожал плечами. – Могло бы быть и получше...
      – Что так? – Андрей взглянул ему в глаза.
      – Да-а... – И опять неопределенный ответ.
      Что-то было не так, и Андрей это почувствовал:
      – Так, Витюха! Ну-ка сворачивай свое железо, и пойдем, потрещим в спокойной обстановке. – Он приобнял одной рукой своего сурового снайпера за плечи. – Что-то ты мне сегодня не особенно нравишься, капитан.
      Питон, как то и положено настоящему солдату, быстро и без лишних вопросов расставил по своим местам в оружейных шкафах несколько совершенно разномастных винтовок и автоматов и посмотрел вопросительно на Андрея.
      – Пошли!
      Они молча вышли из здания казармы и направились к глубоким, в два человеческих роста, рвам, служившим для легионеров открытым тиром. Сейчас здесь было тихо и пусто – взвод занимался рукопашной подготовкой в спортзале.
      – У-ум-уф! Хо-ро-шо! – Филин вдохнул полной грудью.
      На улице стоял ноябрь, но здесь, на Корсике, осени пока еще совершенно не чувствовалось. В этих южных широтах вот только-только ушла изнуряющая летняя жара, но температура днем еще доходила порой до двадцати пяти градусов. Листва уже не была такой сочно-зеленой – осень, поди, – но еще не утратила своих пряных запахов. И хоть здесь, в тире, к этим «пряностям» примешивался прогорклый запах сгоревшего пороха, но он был не резким, едва различимым – легкий бриз уносил запах войны куда-то в Средиземное море.
      – Кр-расота-а! – Андрей потянулся всем телом и резко обернулся к Виктору: – Ну? Чего загрустил, Аника-воин?
      Питон улыбнулся грустно и потянул из кобуры на свет божий свою «беретту»:
      – Да так... Взгрустнулось малехо... Популяем, кэп? – он кивнул в сторону мишеней.
      – Давай, инструктор, – согласился Филин. – Только просто так пулять неинтересно.
      – Ага! На интерес хочешь, значит? – В глазах Питона зажглись азартные огоньки. – А ведь проиграешь, а? Стыдно не будет?
      Это было не важно! Важно было то, что удалось расшевелить Виктора! Но Андрей и глазом не повел, а стал еще больше раззадоривать своего солдата:
      – Ну, это, положим, мы еще посмотрим, кому стыдно будет! Чай, не с желторотым новобранцем соревнуешься – в одной школе у Быка учились!
      – Эт точно! – согласился Питон. – Старший прапорщик Островский – это марка! Но я тебя все равно сделаю!
      – Не зарекайся, кэп! Самоуверенность – это плохо! Неужели Бык тебе об этом не говорил?
      Филин извлек из кобуры свой трофейный «зиг-зауэр», тот, который достался ему от нигерийского «пирата» и который сохранил для своего сержанта Гот, и проверил магазин.
      – Что делаем?
      – Пять серий по три. На время! И не забудь выбросить парочку патронов, командир.
      Здесь, видимо, надо пояснить условия игры, предложенные Питоном.
      Виктор предложил отстреляться каждому по пяти мишеням, висевшим в пятидесяти метрах от стрелявших, по три выстрела в каждую, за минимальное время. Что же касается последнего замечания, то тут все просто. Их пистолеты были одного, 9-миллиметрового калибра и почти равны по мощности и дальности стрельбы, только общепринятая на вооружение французская «длинная девятка» («Beretta M-9») Питона имела магазин на 15 патронов, а австрийский «Sig Zauer» Кондора на 17 и, соответственно, немного тяжелее.
      – Добро!.. Так о чем грустил, братишка?
      – Днюха у меня сегодня... Тридцать шесть отвалило... Ну, что? Готов?!
      Нет, Андрей был не готов. Совершенно не готов! Потому что его уши заалели от стыда...
      – Еп-п-т твою мать! – Он положил оружие на столик и треснул себя кулаком по лбу. – Забыл, бля! И ведь знал же! И забыл! Замотался... Командир, бля!..
      Он подошел к Виктору и обнял его за плечи:
      – Ты уж прости меня, братишка... С днем рождения, Победитель!
      – Да ладно, чего уж... – Питон был смущен и растроган. – Спасибо, ком!.. Ну, че?! Дуэль-то состоится или как?!
      – Обязательно! – Андрей вернулся к своему рубежу и встал на изготовку. – А кто даст отсчет?
      – Пше праше, капрал Вайпер, ежли будет дозволенце! – раздался возглас вездесущего поляка за их спинами.
      Кондор, даже не взглянув за спину, произнес:
      – Добже! Давай, пан Гадуш!
      – По выстрелу, панове! – произнес Збигнев. – Зготовка!
      Кондор и Питон замерли и прицелились.
      «Б-бах!» – рявкнул за их спинами пистолетный выстрел.
      И понеслось:
      «Бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах!!!»
      Картонные мишени извивались под мощными ударами пуль, грохот выстрелов мощных армейских пистолетов в клочья разорвал тишину, в нос ударил кисловатый запах пороха, а в уши словно затрамбовали большие ватные тампоны.
      Выщелкнутые из рукояток пустые магазины стукнули о железо столиков почти одновременно, хотя... Магазин Кондора все же на долю секунды позже.
      – По времени ты уже проиграл, братка! – улыбающийся Виктор ткнул пальцем в сторону Андрея. – Ну что, посмотрим-посчитаем или сдаешься?
      – Спецназ не сдается! – улыбнулся в ответ Андрей. – Идем считать!
      Они весело, словно мальчишки, бросились к мишеням и вернулись через минуту к столикам.
      – Где наш польский майор?! – деланно возмутился Кондор.
      – Тут! – Вайпер вырос у него за спиной.
      – Будешь рефери!
      – Ешчь!
      – Тогда считай и объявляй результат!
      Они сунули в руки Збигнева пачки продырявленных мишеней.
      – 15, 14, 15, 15, 14, 15 – то по-перше. По-друге: 15, 14, 14, 15, 14, 13. – Вайпер быстро подсчитал результаты: – Капрал Питон – 88, сержант Кондор – 85.
      – Что и требовалось доказать! – Виктор щелкнул пальцами. – А последнюю серию ты, ком, просто-таки завалил!
      – Есть немного! – весело согласился Андрей. – Но моя гаубица потяжелее твоей будет, попробуй, удержи такую!
      – А не фига утюг с собой таскать! Твой «зиг» по весу только Готу и подходит, а тебе впору вот такая, как моя «длинная девяточка» или старый, добрый «дедушка Степа» .
      – Это подарок, Витек, как раз от Гота, а дареному коню, как известно... Да и красивый он, зараза, блестящий.
      – Блястящи-ий! – передразнил Андрея Питон. – Эх ты, мальчишка с большими яйцами, а еще разведчик-диверсант называется, капита-ан! А как же маскировка, а?
      – Бэ! – не остался в долгу Филин. – Я его только здесь и таскаю! Форсю, можно сказать! А в «зеленку» со мной только вороненый «Степан Степаныч» и ходит!
      – Ну, тогда другое дело, кэп! Форси на здоровье!
      – То-то же!
      – А как насчет «интереса»? Ты проиграл, ком, по всем статьям – и по времени, и по очкам!
      – С меня два ящика пива. – Настроение у Филина было преотличное. – Один – за проигрыш, второй – за день рождения!
      – О! – поднял вверх указательный палец Вайпер. – То добжа справа, панове! Бардзо добжа!
      – Отлично! На том и порешим! Значит, сегодня в баре? – Кондор опять обратился к Питону и получил молчаливое согласие. – Тогда так. Збигнев!
      – Пан сержант?!
      – Объявишь во взводе о сабантуе и о его причине.
      – Зробим!
      – В личное время после отбоя! – уточнил Андрей. – Приглашаются все! Но на завтра все по распорядку дня! Так что, если кто чувствует, что не потянет это «испытание», капрал Питон не обидится! Так?
      И опять последовал молчаливый кивок согласия.
      – Дозвольте шполнять?!
      – Действуй, Гадуш.
      Вайпер растворился, словно и не было его.
      – Хороший мужик наш бывший «пан майор», – улыбнулся Виктор.
      – Хороший. Да и солдат неплохой. И с винтовкой умеет обращаться... – Кондор исподволь подводил разговор к интересующей его теме.
      – Да уж, стрелок он хороший. – Виктор стал серьезнее. – Снайперская подготовка на уровне, опыт имеется. Нормально! Крепкий середнячок. На таких любая армия держится.
      – Ну, а остальные, Питон?
      Виктор серьезно взглянул на своего сержанта:
      – Хочешь получить отчет?
      – Месяц занятий прошел, кэп... Мы ведь очень специфический взвод... Приказ от Жерарди на «работу» может прийти в любой момент, вот и хочу знать, «чем дышат» мои солдаты...
      – Понятное дело... – Виктор сорвал травинку и сунул ее в рот. – Ну, что... Приемлемо в общем и целом. Парни собрались не совсем уж желторотые, у всех имеется опыт какой-никакой. Бывают, конечно, и сложности... Да только когда и где их не бывает? Нормально.
      – Кого-то можешь выделить особо?
      – Могу. Только незачем, ком, ты их всех сам выделил, всех, когда назначил инструкторами. Я в далекой молодости хоть и дорос до капитана, а людьми особо-то и не командовал – все больше «рабочей лошадкой» в офицерской группе, а тебе поруководить доводилось, поэтому у тебя и с психологией получше будет.
      – Это ладно... Во взводе четыре штатных снайпера – ты, Вайпер, Джо и я. Джо я в деле не видел. Что можешь сказать о нем?
      – Это мой протеже, Андрей. Он из нас, четверых, конечно же, самый слабый стрелок, потому что молодой и малоопытный, но с нервами у парня все в порядке, терпения и упрямства достаточно, а метко стрелять – это ему от всевышнего досталось. Талант у малого! Просто Вильгельм Телль какой-то или Робин Гуд, только итальянского разлива.
      – Ну, раз ты в нем так уверен, значит, тебе за него и ответ держать!
      – Добро!
      – А скажи-ка вот что. Кто сможет работать с оптикой, если кто-то из «штатных» «выпадет из обоймы»? Кто сможет заменить достойно?
      – Стар – однозначно! – тут же последовал ответ. – Это не его профиль, конечно, его конек – разведка и саперное дело, но Паша – серьезный профессионал, и опыта хватит.
      – Кто еще?
      – Гот и Гранд – без вопросов! Только для этих малышей винтовка что зубочистка, – этим слонам все больше тяжелый пулемет подходит, типа «M-60» или нашего «Утеса». Так что им оптику давать можно только в крайнем случае.
      – Ясно... А «новобранцы»?
      – Эти – да! Кроме серба, любой сможет, и на хорошем уровне, да и неудивительно – у каждого опыта на четверых хватит. У меня вообще такое впечатление, Андрюха, что ты из взвода соорудил эдакую МОГ в лучших традициях Советской армии.
      – Есть немного... – согласился Андрей. – А Богуслава-то чего отбросил? Говорят, что он очередью из пулемета на сотне метров на мишени автограф оставить может. Или брехня?
      – Так в том-то же и дело! Juggler (Фокусник) – уникум в своем деле, и распылять его талант не стоит. Ну, это примерно, как если бы у нашего Зинчука отобрали гитару и заставили играть на трубе – он и на ней сыграет, и неплохо, но из уникального гитариста со временем превратится в просто талантливого, а таких много. Мастера учить – только портить!
      – Яснее ясного... Добро! Ты инструктор, тебе за своих учеников и ответ держать... Ну, что? Пойдем в зал? Разомнем кости, а заодно и поучимся у Джампа кое-чему.
      – Запросто! Да и полезно это...
      ...Ненавязчиво, не уязвляя профессионального самолюбия своих инструкторов-капралов, Кондор изо дня в день контролировал процессы обучения и был весьма доволен результатами...
      Незаметно наступил новый, 1999 год, и отметить его приход как-то по-особенному не получилось – за неделю примерно до праздника начались масштабные учения 2-го ПДП, которые затянулись на долгие три недели. Нет, они, конечно же, выпили по тридцать граммов спирта из алюминиевой фляжки, но больше для того, чтобы согреться, нежели отпраздновать, – позиция взвода Кондора находилась на продуваемых всеми ветрами скалах на высоте полутора тысяч метров над Средиземкой... Когда же закончились изнуряющие учения и части вернулись на побережье в казармы «зимних квартир», а случилось это как раз утром 12 января, вот тогда-то они, уставшие, измотанные, и посидели немного в баре за парой-тройкой бокалов пива, отмечая уникальный русский праздник старый Новый год.
      И опять побежали друг за другом дни и недели учебы...

      ...Думы... Думы одолевали Филина. Вот уж который день, неделю... Может, оттого, что он не понимал до конца, чем занимается сейчас и кому вообще это надо. Почему целый взвод суперпрофессионалов заперли в такую глушь, чтобы... Что?!. Вот и маялся сержант...
      Филин сидел на броне давным-давно сожженного и брошенного бронетранспортера, советского, кстати говоря, «БТР-60». Сожженного в пламени братоубийственной бойни. Сомали никак не желала отпускать из своих «материнских объятий» свои северные территории – взбунтовавшуюся Эритрею. И, казалось бы, чего бы это таким недавним «братьям» молотить друг друга, ведь жили же раньше тихо и мирно? Ан нет! Нашлась причина! Да не какая-то там историческая или религиозная, а самая банальная – деньги. Да, деньги! Миллиарды зеленых североамериканских долларов! «Да что ж может стоить-то такие деньги в этой „желтой жаркой Африке“?» – спросит несведущий человек. А вот стоит!!! Всему виной геологи, обнаружившие на территории Северного Сомали, а точнее, в провинции Эритрея, кимберлитовые трубки. Да не какие-то там хиленькие, а мощные пласты, которые будут покруче тех, что обнаружили в начале XIX века вездесущие голландцы, или, как они именовали сами себя, буры, в ЮАР. Вот такое незамысловатое кино... Кто-то не знает, что такое кимберлитовые трубки? Да алмазы же!!! АЛМАЗЫ!!!
      Филин сидел и смотрел на горные отроги, покрытые буйной африканской растительностью. Представляя, что где-то там, в тысяче километров или немного меньше, начинается самая большая из всех существующих – суровая пустыня Сахара.
      – Наблюдаю движение в «зеленке» на двести семьдесят, удаление – две тысячи, – раздался в наушнике радиостанции голос Гота. – Они едут, месье сержант.
      – Хорошо, – встрепенулся Андрей и спрыгнул с брони. – Всем внимание – объект на подходе. Готовность – три минуты...
      И уже для себя, еле слышно по-русски:
      – Как же мне все это остоелозило, бля, обезьяны черномазые, мать вашу! Три месяца уже, и все одно и то же!..
      Был конец апреля, и взвод сержанта Ферри уже три месяца занимался... тем, чем занимался! И занятие это довольно сильно нервировало не только его, но и всех, или почти всех, его солдат. Тех, по крайней мере, кто считал профессию солдата важной и почетной. Им же все это время приходилось выполнять довольно грязную работу. Приказы в армии не обсуждаются, как известно, и поэтому сержант пытался представить, что их теперешнее задание – попросту очередная проверка, очередное испытание. А на душе было мерзко, гадко и противно...

      В тот день все было как-то не так. Все вроде бы нормально: и взвод в норме, и занятия идут по расписанию, и бойцы в норме... И погода разгулялась почти по-весеннему... Нормально все было. Нормально!.. А на душе у Андрея было тревожно. Предчувствия? Наверное...
      – Че случилось, кэп? – В крохотную комнатушку-кабинет вошел Стар. – Че ходишь целый день, как в воду опущенный?
      – А хер его знает, Паша! Колбасит меня чего-то, а чего, не пойму.
      – Может, чуешь чего, а, спецура? – Вслед за Павлом в кабинет просочился Кузнецов-старший. – Видел я вас, Краповых, вот таких хмурых, как ты сегодня, случалось... Только после вашей хмурости наступала полная ЖОПА!.. Так чего чуешь, ком?
      – Не знаю, братишка. – Андрей с силой потер ладонью лоб. – Не-зна-ю!!! А говно чую! Тут ты прав...
      – Понятно... – вынес свой вердикт Стар. – Значит, готовность по «первому номеру»!..
      Пашка Старков... Он, этот воин, знал, что такое есть «чуйка разведчика-диверсанта».
      – Паша... – Андрей не мог объяснить свои чувства, но знал, что они возникли неспроста. – Значит, так, майор! Готовь взвод на «номер раз»... Прямо сейчас готовь, замок!
      – Ей-есть такое дело!.. – Стар в долю секунды стал серьезным и ретировался из «кабинета».
      – Кэп! – Андрей взглянул на Осу. – Пять минут тебе! Всех наших инструкторов, всех, кто про войну знает... Короче, ВСЕХ! Всех ко мне! Пять минут, кэп!
      – Бу сделано! – рявкнул Оса.
      Этим прожженным псам не требовалось повторного приглашения – через две минуты весь «бомонд» взвода был в сборе.
      – Парни... – Предчувствия заполонили все его сознание, и потому Кондор был предельно откровенен: – Я не знаю пока, для чего мы здесь собрались, но... Хочу быть уверен в том, что взвод готов к выполнению любых, даже самых невыполнимых задач. Я хочу знать о... Короче! Я хочу знать все!.. Кто первый готов доложить о состоянии?..
      – Я! – Питон не побоялся взять на себя ответственность «первого».
      – Давай, братка. Только кратко и внятно – то, что я чую, может случиться в любую секунду! Или уже случается, прямо сейчас...
      – Ясно... С моей стороны взвод в норме.
      Андрей кивнул головой с пониманием:
      – Хорошо. Гот?
      – Порядок! – прогудел «большой немец».
      – Оса?
      – В пределах... Сделали, что смогли.
      – Вспышка?
      – Парадок, – ответил Нодар.
      – Стар, что по минно-взрывной?
      – Хотелось бы лучше, но... Справимся при случае...
      – Ясно. Джамп?
      – Кроме некоторых капралов, таких бойцов я сделаю голыми руками. Я не доволен!
      – Ну, ты, Кито, себя с общеармейскими нормативами не равняй! – улыбнулся Кондор. – Ты-то с детства тренируешься и четвертый дан не за красивые глаза получил.
      – Вы, месье сержант, занимались айкидо не с детства, но тоже имеете черный пояс.
      – Ладно... Общее состояние взвода, капрал?
      – В большой драке будет нормально, но, если попадется настоящий мастер, противостоять смогут лишь немногие.
      – Будем надеяться, что он не появится... Вайпер?
      – Порядок.
      – Ясно, господа капралы. И с моей стороны, кажется, нормально... Меня радует, что взвод соответствует нормам спецназа... Ну, а слабые стороны, а такие всегда найдутся, определим на «работе» и будем молиться, чтобы таких сторон было как можно меньше... Будем надеяться... И вот еще что...
      В этот момент в дверь постучали.
      «Вот и дождались!» – подумал Андрей.
      – Войдите!
      В дверях возник солдат с повязкой на рукаве «commissionaire» («посыльный»).