- Да и конь у него под стать своему хозяину, - заметил Гуннар.
      - У него богатая одежда и хорошее оружие. Видимо, он знатного рода. Прими его получше, супруг мой, - сказала Кримхильд, тоже взглянув в окно.
      Тем временем Сигурд въехал в ворота и, спрыгнув с коня, подошел к дверям замка, где был встречен старым королем и его сыновьями.
      - Привет вам, Гьюкинги, - сказал он. - Я Сигурд, сын Сигмунда из рода Вольсунгов, и еду из Гнитахейде, где я убил дракона Фафнира.
      - Такой герой всегда будет желанным гостем в моем доме, - радушно отвечал Гьюки. - Я помню твоего отца, Сигурд, мы с ним всегда жили дружно. Входи, и пусть не скоро придет тот день, когда ты нас покинешь.
      - Мы с братом больше всего уважаем храбрость, - сказал Гуннар. - А Фафнира мог убить только храбрейший из смертных. Будь же нашим другом, сын Сигмунда.
      - Послушай, Сигурд, - вдруг раздался голос Гутторна, который стоял за спинами братьев, - ты говоришь, что убил дракона. Так где же его сокровища, о которых я так много слышал? Или ты оставил их в Гнитахейде?
      - Вот они, - простодушно отвечал богатырь, показывая рукой на висевшие по обоим бокам Грани мешки.
      Тусклые глаза Гутторна загорелись.
      - Как, эти огромные мешки полны золота? - воскликнул он. - Тогда ты самый богатый человек на свете!
      - Не беспокойся о них, Сигурд, - сказал Гьюки. - Твои сокровища будут храниться вместе с моими все время, пока ты будешь у нас гостить. А теперь пройдем в замок. Там ты отдохнешь и поужинаешь.
      - И расскажешь нам, как ты сражался с драконом, - добавил Гуннар, пропуская юношу вперед и следуя за ним.
      С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз уговаривал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Кримхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.
      - Послушай, - сказала она как-то раз своему мужу, - лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.
      - Что ты, что ты! - удивленно воскликнул старый Гьюки. - Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где же это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.
      - Зато Гудрун не спускает с него глаз, - возразила Кримхильд. - Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.
      Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце-богатыре, так неожиданно явившемся в их дом. Гудрун знала, что она хороша совой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.
      "Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?" подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе с ним со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:
      - А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?
      - А я и так скоро женюсь, - засмеялся тот. - В стране гуннов меня ждет невеста. Она сестра короля Атли, и ее зовут Брунхильд.
      - Ах, так, - пробормотал разочарованный Гьюки. - Ну что ж, желаю тебе счастья!
      В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.
      - Сигурд хочет жениться на Брунхильд? - сказала она задумчиво. - Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!
      - Как же ты можешь женить его насильно? - удивился Гьюки.
      - Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, - промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.
      Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.
      Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.
      Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.
      - Наш враг многочислен, дети мои, - обратился он к ним. - Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.
      - Мы сейчас же выступаем, отец, - произнес Гуннар. - И, если ты увидишь дружины варягов у стен нашего замка, знай, что мы уже в Валгалле.
      - Я останусь здесь, чтобы защищать сестру и мать, - возразил Гутторн. - Что будет с ними, если мы все погибнем?
      Гуннар с презрением посмотрел на сводного брата.
      - Поступай как знаешь! - сказал он. - Ты старше нас всех, и не мне учить тебя, где твое место.
      - Ты прав, Гуннар, - усмехнулся Хогни, - такой богатырь в сражении будет только мешать другим.
      И, не обращая внимания на злобные взгляды Гутторна, он пошел готовиться к походу. Гуннар вышел вслед за ним, но прежде чем отправиться к своей дружине, зашел сначала к молодому Вольсунгу.
      - Тебе нужно уезжать, Сигурд, - обратился он к нему. - Мы выступаем против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.
      Сигурд рассмеялся.
      - Плохо ты обо мне думаешь! - произнес он. - Мой дед Хиальпрек сказал мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с вами, Гуннар!
      Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.
      - Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью глядя на Сигурда. - Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.
      - Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг. - Первая половина моего имени говорит о победе, и мы ее добьемся!
      В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход, провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.
      И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что сражался с самими Асами.
      - Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. - Ты спас нас и нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!
      - И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.
      - Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд. - Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.
      - Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.
      - Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.
      Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.
      - А теперь опускайте дерн! - приказал Гуннар.
      Воины выдернули свои копья, и дерн упал на свое прежнее место - обряд братания совершился.
      Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых глаз потекли горячие слезы.
      - Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? - воскликнул он. - Мой замок, моя страна - все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!
      - Сигурд и так стал твоим сыном, - сказал Гуннар, - мы с ним побратались.
      - Вы хорошо поступили, - горячо ответил старый король. - И пусть проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит во вред нашему спасителю.
      Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд немного погодя сказал, что он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение девушки, Кримхильд наклонилась к ней.
      - Успокойся, дочь моя, - прошептала она, - ступай к себе. Все будет хорошо, поверь мне!
      В тот же вечер старая королева вышла из замка и ушла одна далеко в лес. Она вернулась только к ночи, скрывая под плащом пучок каких-то трав, и сразу же прошла к себе в спальню, приказав служанкам оставить ее одну. Всю ночь из покоев Кримхильд доносился приятный запах неизвестного зелья и слышалось зловещее бормотание. А наутро одна из служанок заметила под изголовьем своей повелительницы небольшой глиняный сосуд, который королева тотчас же поспешно спрятала.
      После полудня в замок начали съезжаться многочисленные гости, которых созвал Гьюки, желая получше отпраздновать победу над врагом, и к заходу солнца пиршество было уже в самом разгаре. На самом почетном месте, между старым королем и Гуннаром, сидел Сигурд. И хозяева и гости осушили в его честь не один рог с медом, но сам богатырь пил мало и был молчаливей, чем обычно. Он думал о Брунхильд. Прошло около пяти месяцев с тех пор, как они расстались, и приближался срок, когда он должен был отправиться за ней ко двору Атли.
      "А может быть, - говорил себе юноша, - Брунхильд меня уже давно забыла или..."
      - О чем ты так задумался, Сигурд? - прозвучал совсем рядом с ним чей-то сладкий голос, и он увидел Кримхильд, протягивающую ему рог с медом.
      - Выпей за счастье нашей семьи, отважный и великодушный сын Сигмунда, - сказала она, ласково улыбаясь. - Выпей за то, чтобы боги благоволили к нам так же, как они благоволят тебе, счастливейший из смертных.
      Боясь обидеть ее, Сигурд взял рог и, поднявшись во весь рост, выпил его одним духом.
      "Какой странный вкус у этого меда", - подумал он, но в тот же миг в голове у него так зашумело, что он поспешил снова сесть на свое место.
      - Что с тобой? - спросил Гуннар, наклоняясь к нему.
      - Ничего, - ответил юноша. - Просто у меня закружилась голова.
      - Хорош же у нас мед, если он может свалить с ног даже такого богатыря, как ты! - засмеялся Гьюкинг.
      Но Сигурд не ответил на его смех. Он вдруг почувствовал, что забыл что-то очень важное, и не мог припомнить что.
      Стоя поодаль, Кримхильд со злорадной усмешкой на бледных старческих губах несколько минут молча смотрела на его озабоченное лицо, а потом приказала слугам позвать дочь.
      - Поднеси Сигурду мед, дитя мое, - сказала она девушке, когда та явилась, и подала Гудрун второй рог.
      Опустив глаза, Гудрун нерешительно приблизилась к богатырю.
      - Выпей этот мед, Сигурд, - еле слышно проговорила она.
      Молодой Вольсунг поднял голову, и их глаза на мгновение встретились.
      "Какая же она красивая! - пронеслось в голове у Сигурда. Удивительно красивая! А я почти пять месяцев не обращал на нее внимания! Хотя, может быть, это и есть то, о чем я забыл?"
      - Спасибо, Гудрун, и будь счастлива, - сказал он вслух, беря у нее из рук рог.
      - Будь счастлив и ты, - ответила девушка.
      Их глаза встретились снова, и, когда Гудрун возвращалась к матери, ее лицо впервые за последние несколько месяцев было довольным и радостным.
      Прошло еще несколько дней, Сигурд уже не вспоминал больше о Брунхильд. Теперь ему казалось, что он из Гнитахейде прямо приехал сюда, а когда однажды Гуннар спросил его как-то, зачем он едет к Атли, юноша был очень удивлен.
      - Я? К Атли?! - воскликнул он. - Разве я собирался к нему ехать? Нет, Гуннар, я останусь у вас пока... Скажи лучше, что бы ты ответил, если бы я посватался к твоей сестре, Гуннар?
      Услышав это, Гьюкинг в восторге схватил его за руку и увлек за собой. Так они проследовали через весь замок и наконец оказались на половине короля и королевы.
      - Отец, мать! - громко объявил Гуннар, подводя к ним молодого Вольсунга. - Мой названый брат просит руки вашей дочери. Что вы ему на это скажите?
      - Я рад, - нерешительно заговорил старый король. - Я уже давно считал тебя своим сыном, друг мой, но как же твоя не...
      - Мы рады, очень рады, Сигурд! - поспешно воскликнула Кримхильд, перебивая мужа и бросая на него быстрый, гневный взгляд. - И мне кажется, что и моя дочь будет рада. Позови сестру, Гуннар!
      Молодой Гьюкинг стремительно бросился за Гудрун и тут же привел ее, счастливую и смущенную.
      - Сигурд просит твоей руки, - сказала ей Кримхильд. - Согласна ли ты стать его женой?
      - Я была согласна раньше, чем он попросил вас об этом, - тихо отвечала Гудрун и поспешно отвернулась.
      - Ну как, Гьюки, разве не права я была? - засмеялась королева, когда они с мужем вновь остались одни. - Вот видишь, Сигурд сам посватался к нашей дочери.
      - Да, ты права, - согласился старый король. - А все-таки, - со вздохом добавил он, - здесь таится какой-то обман, не может быть счастья, и я боюсь за наших детей, Кримхильд.
      ЖЕНИТЬБА ГУННАРА
      Со дня свадьбы Сигурда и Гудрун прошло не более года, когда старый Гьюки тяжело заболел и через несколько дней тихо скончался на руках сыновей и дочери. Еще раньше него умерла Кримхильд. Перед смертью она приказала позвать к себе своего любимца Гутторна и о чем-то долго с ним говорила, после чего тот стал еще более скрытным, чем прежде.
      Как старший сын, Гуннар унаследовал все имущество короля и был провозглашен королем, но его дружба с Сигурдом от этого не ослабла и он по-прежнему не отпускал его от себя.
      - Тебе незачем возвращаться в Данию, - сказал он ему однажды. - У Хиальпрека много других внуков, а пока ты живешь в нашей стране, ею правят два короля. Да и для нас это лучше, - улыбнулся он, - потому что со дня битвы с готами ни один враг не осмеливается напасть на страну, которую ты защищаешь. Правда, у тебя нет собственного королевства, но я не женат, Хогни тоже, и твои дети наследуют наше королевство.
      - А почему бы тебе не жениться? - спросил его Сигурд. - Неужели тебе не хочется иметь детей, которым бы ты мог передать свое имя?
      - Говоря по правде, я и сам давно об этом подумываю, - отвечал Гуннар, - но я не знаю, на ком остановить свой выбор.
      - Послушай, Гуннар, - сказал младший Гьюкинг. - Только что из страны гуннов приехал путник. Он рассказал, что король Атли хочет выдать замуж свою сестру, которая, по слухам, так прекрасна, что ни одна девушка не может с ней сравниться. Но она дала богам клятву, что мужем ее будет самый смелый человек на земле, и окружила свой замок стеной из огня. Тот, кто сумеет туда пробраться, и станет шурином короля Атли.
      - Вот бы тебе к ней посвататься, Гуннар, - заметил Гутторн с хитрой усмешкой. - Ведь ты, наверное, не побоишься пройти сквозь пламя.
      - Скажи лучше, как зовут эту красавицу? - спросил Гуннар.
      - Ее зовут Брунхильд, - отвечал Гутторн, искоса поглядывая на Сигурда.
      - Брунхильд? - повторил молодой Вольсунг, невольно вздрогнув. - Мне знакомо это имя, но я не могу припомнить, где я его слышал.
      - Где бы ты раньше ни слышал, теперь тебе придется слышать его гораздо чаще! - засмеялся Гуннар. - Я твердо решил жениться на этой недоступной деве, Сигурд, и для этого пройду хотя бы сквозь три огненные стены. Не поедешь ли ты вместе со мной к Атли?
      - Охотно! - воскликнул Сигурд. - Я уже давно хотел побывать у этого могущественного короля и еще больше хочу, чтобы ты добился руки Брунхильд. Когда ты хочешь ехать?
      - Завтра же, - сказал Гуннар вставая. - Надо торопиться, чтобы нас кто-нибудь не опередил.
      - Разрешите и мне вам сопутствовать, - попросил Гутторн. - Я тоже хочу побывать у Атли, а Хогни будет тем временем охранять замок.
      - Хорошо, - промолвил молодой король, который, хотя и не любил своего сводного брата, не хотел его обидеть. - Я согласен и оставлю в замке одного Хогни. А теперь прощайте, я иду собираться в дорогу.
      "Брунхильд, - снова и снова повторял про себя Сигурд, - Брунхильд... Мне кажется, что я забыл что-то очень важное, но что, я не могу припомнить".
      Владения короля Атли начинались тут же, за Рейном, гранича с королевством Гьюкингов, и Гуннар, Сигурд и Гутторн в сопровождении небольшой конной дружины уже на пятый день добрались до его замка.
      Грозный повелитель гуннов, известный повсюду своей суровостью и жестокостью, принял их необычно ласково; когда же он посмотрел на Сигурда, на его широком скуластом лице появилась довольная усмешка.
      - Я знаю, кто ты, хотя и вижу тебя впервые, - произнес он. - Ты Сигурд, сын Сигмунда из рода Вольсунгов. Я думаю, что знаю также, зачем ты ко мне приехал.
      - Мы приехали сватать твою сестру Брунхильд, - отвечал молодой Вольсунг, - которая...
      - ...которая уже соскучилась, дожидаясь тебя, Сигурд, - со смехом перебил его Атли, сверкая белыми и острыми как у волка, зубами. - Ради нее тебе придется пройти сквозь огненную стену, но для такого богатыря, как ты, это, конечно, не страшно. Ну что ж, я рад буду породниться с обладателем сокровищ Фафнира и потомком самого Одина.
      - Ты ошибаешься, Атли, - возразил Сигурд. - Я уже больше года как женат. Не я, а мой шурин, король Гуннар из рода Гьюкингов, сватается к Брунхильд и готов пройти ради нее сквозь пламя.
      - Да, Атли, это я, Гуннар, сын Гьюки, сватаюсь к твоей сестре, сказал молодой король, выступая вперед.
      Улыбка сбежала с лица Атли, а его и без того узкие глаза превратились в щелки.
      - Итак, Сигурд уже женат, - промолвил он тихо, как бы говоря сам с собой, а потом уже громко добавил: - Моя сестра, Гуннар, по ее собственному желанию, достанется тому, кто пройдет к ней сквозь пламя. Если это тебе удастся, она будет твоей женой.
      - Это мне удастся, Атли, - гордо ответил Гуннар. - Скажи, где мне найти замок Брунхильд.
      Атли снова усмехнулся, но на этот раз хмуро и злобно.
      - Поезжайте на юго-восток отсюда, и часа через два вы будете на горе Гиндарфиаль, - ответил он. - Там стоит замок моей сестры, и там ты сможешь доказать свою храбрость, Гуннар.
      Друзья попрощались с гунном и уже хотели уйти, но в это время Атли вдруг обратился к Сигурду:
      - Я вижу, ты живешь у Гьюкингов, сын Сигмунда, - сказал он. - Твоему шурину это, конечно, нравится - пока ты с ним, на него не нападет ни один враг, - но прилично ли для такого героя, как ты, не иметь собственного королевства? Приезжай ко мне, Сигурд. Я дам тебе большую дружину, с которой ты завоюешь много земель и станешь могущественным королем. Тогда нас с тобой будет бояться весь мир.
      Сигурд улыбнулся Гуннару, который со страхом ждал его ответа.
      - Нет, Атли, - возразил он. - Если бы я хотел стать королем, я бы уже давно им был. Я убил короля Линги и вернул назад королевство отца, но отдал его своему деду Хиальпреку. Я убил Фафнира и захватил золото Андвари, но оно лежит нетронутым в сокровищнице Гуннара. Я не хочу власти! Я не хочу завоевывать чужие земли, Атли! С меня довольно моей славы, доброго имени и верных друзей!
      Повелитель гуннов встал со своего трона и подошел к молодому Вольсунгу. Он был широкоплеч и коренаст, но невысок ростом, и его голова едва доходила до груди богатыря.
      - Как хочешь, Сигурд, как хочешь, - промолвил он, глядя на него снизу вверх. - Я не буду тебя уговаривать, но помни: придет день, и ты пожалеешь о том, что отказался покинуть Гуннара. И лучшие друзья подчас становятся злейшими врагами. Прощай!
      - Странные вещи говорил Атли, - сказал Гуннар, когда они, опять вскочив на лошадей, поскакали по направлению к Гиндарфиалю. - Почему он думал, что это ты, Сигурд, собираешься жениться на Брунхильд, и почему мы должны когда-нибудь стать врагами?
      - Не знаю, Гуннар, - задумчиво отвечал богатырь. - Я тоже многое не понял из его слов.
      - Зато я понял, - прошептал Гутторн, но так тихо, что его никто не расслышал.
      - Смотрите, смотрите! - вдруг закричал один из дружинников Гуннара, поднимаясь на стременах и показывая рукой вдаль. - Впереди нас видно зарево.
      - Правда, - согласился Сигурд, посмотрев в ту же сторону. - Это, должно быть, Гиндарфиаль. Жарко же горит пламя вокруг замка твоей избранницы, Гуннар!
      Молодой король, не отвечая, пустил своего коня в галоп. Путники промчались по широкой, поросшей кустарником долине, потом пересекли небольшой лес и, выехав на открытое место, наконец увидели замок Брунхильд. Гора Гиндарфиаль, на которой он стоял, была невысока и полога и, скорее, походила на большой холм. Вокруг нее бушевали вырывавшиеся из-под земли длинные языки пламени. Жар от них был так велик, что чувствовался за несколько сот шагов.
      Сигурд покачал головой.
      - Тебе не удастся пройти сквозь огонь пешим, Гуннар, - сказал он. Ты заживо изжаришься в своей броне. Попробуй проскочить сквозь него на коне.
      - Я так и сделаю, - отвечал Гуннар и, недолго думая вихрем помчался к горе.
      Сигурд и воины из дружины Гьюкингов затаив дыхание следили за ним. Король подскакал уже почти к самому огню, но тут его конь встал на дыбы и, несмотря на все понукания всадника, повернул назад. Гуннар с досады рвал на себе волосы.
      - Что мне делать, Сигурд, что мне делать? - восклицал он, возвращаясь к своим путникам. - Может быть, попробовать еще раз на какой-нибудь другой лошади?
      - Возьми моего Грани, - предложил ему Вольсунг, спрыгивая с седла. Я думаю, что он не испугается.
      - Спасибо тебе, Сигурд, я не забуду твоей услуги! - вновь развеселившись, отвечал Гуннар, быстро слезая со своего коня и садясь верхом на серого жеребца Вольсунга. - На нем я преодолею любую преграду. Вперед, Грани!
      Но потомок Слейпнира не тронулся с места - он признавал только своего хозяина.
      - Вперед, Грани! - крикнул Сигурд, надеясь, что тот его послушается.
      Умное животное искоса посмотрело на него, в раздумье повело ушами и вдруг неожиданным резким движением сбросило с себя Гуннара.
      - Клянусь всеми богами, - проворчал Гьюкинг, подымаясь с земли, - я первый раз падаю с лошади! Но мне не обидно. Твой конь, Сигурд, так же могуч, как и ты сам. Но как же мне все-таки достигнуть замка? - воскликнул он, снова помрачнев. - Для меня лучше погибнуть, чем вернуться домой с пустыми руками.
      - Есть одно средство, - сказал Гутторн, до сих пор безучастно глядевший на неудачи своего брата. - Мать, умирая, открыла мне тайну заклинаний, с помощью которых люди могут обмениваться своей наружностью. Только их глаза и голос остается прежним. Превратись на время в Сигурда, а Сигурд пусть превратится в тебя.
      - Но я не хочу жениться на Брунхильд в чужом образе, - возразил Гуннар.
      - Тогда на ней может жениться Сигурд, приняв твое обличье, - ответил Гутторн. - А на следующий день вы снова станете самими собой.
      - Нет, - решительно сказал Гуннар, - я не буду рисковать жизнью друга даже ради такой красавицы.
      - Не бойся, - рассмеялся Сигурд. - Грани легко перенесет меня через огонь!
      Гуннар долго колебался, но стыд перед неудачей пересилил его сомнения, и он в конце концов уступил настояниям друга. Не желая, чтобы их дружинники знали о том, что они собираются сделать, молодой король, Сигурд и Гутторн скрылись в лесу, когда спустя пол часа, они вновь вышли оттуда, Сигурд стал уже Гуннаром, а Гуннар - Сигурдом. Лишь Грам, по-прежнему висевший на боку у Вольсунга да его большие голубые глаза могли бы выдать их обман, но поджидавшие их на опушке воины ничего не заметили.
      - Ну и силен же ты, Сигурд! - прошептал Гуннар на ухо приятелю. Теперь, когда у меня твои руки, я могу вырвать с корнем большое дерево.
      - И ты тоже не слаб, - ответил богатырь. - Но я боюсь, что меня не узнает даже Грани.
      И, подойдя к своему коню, он заговорил с ним вполголоса:
      - Успокойся, Грани, успокойся. Это я, твой хозяин.
      Не зная, чему верить - своим ушам или глазам, - могучий жеребец тревожно заржал, переступая с ноги на ногу, но, когда Сигурд, вскочив в седло, привычным для него движением взялся за поводья, он сразу успокоился и, подчиняясь руке Вольсунга, как птица рванулся вперед, навстречу огненной преграде.
      - Скачи, скачи, - чуть слышно произнес Гутторн. - Может быть, там ты найдешь свою погибель, и тогда твои богатства достанутся мне.
      Он еще не договорил последних слов, как Сигурд достиг горы и исчез в окружавшем ее пламени. На одно мгновение нестерпимый жар охватил его со всех сторон, опаляя брови и волосы, но тут же в лицо снова пахнул прохладный ветер. Грани проскочил сквозь огонь и поскакал вверх по склонам Гиндарфиаля.
      Навстречу Сигурду из дверей замка выбежала Брунхильд.
      - Это ты, это ты! - радостно воскликнула она, но потом неожиданно остановилась и широко раскрытыми глазами уставилась на Вольсунга.
      Сигурд тоже молчал, не зная, что сказать.
      "Какая красавица! - подумал он. - Но мне кажется, что я не только слышал ее имя, но и видел ее когда-то. Неужели во сне?"
      - Кто ты такой? - вдруг резко спросила Брунхильд.
      Вольсунг смутился: Он не любил лгать.
      - Я король Гуннар, сын Гьюки, - проговорил он наконец.
      - А откуда у тебя этот конь и этот меч? - все так же резко продолжала выпытывать девушка.
      - Коня и меч мне дал мой шурин Сигурд, - нерешительно отвечал богатырь. - Но почему ты об этом спрашиваешь?
      - Твой шурин Сигурд? - внезапно побледнев, повторила Брунхильд, не отвечая на его вопрос. - Твой шурин Сигурд? Так, значит, Сигурд женат?
      - Да, женат на моей сестре Гудрун, и уже больше года, - промолвил Вольсунг.
      "Как странно, она говорит так, как будто меня знает", - добавил он про себя.
      Бывшая валькирия опустила голову и, закрыв лицо руками, пошла обратно к замку. На его пороге она повернулась и уже более спокойно сказала:
      - Прости меня, я забыла свое обещание. Ты прошел сквозь пламя, и я должна стать твоей женой. Добро пожаловать, супруг мой!
      Сигурд медленно слез с коня и неохотно последовал за девушкой в замок. Так же неохотно принял он ее приглашения сесть за богато украшенный стол и почти не притронулся к стоящим на нем кушаньям.
      Брунхильд пристально посмотрела на него.
      - Ты чем-то недоволен? Может быть, я тебе не нравлюсь? - спросила она.
      - Кому не понравится такая красавица, как ты! - искренне произнес Сигурд. - Но я проделал большой путь, устал и хочу лечь.
      Не говоря ни слова, Сигурд встал и, стараясь не смотреть на девушку, пошел в спальню.
      Тут он, как был, в броне и кольчуге, бросился на кровать, положив рядом с собой вынутый из ножен меч.
      - Разбуди меня утром пораньше, - пробормотал он и тут же притворно захрапел.
      Ночная тьма еще не успела рассеяться и небо на востоке еще только начинало светлеть, когда Сигурд поднялся на ноги.
      "Мне надо ехать, и как можно скорей, - решил он. - Лгать я не умею, да и Гуннар, наверное, устал меня дожидаться".
      - Скажи Брунхильд, - обратился он к девушке, - когда и как я смогу взять тебя с собой?
      - Это не трудно сделать, Гуннар, - отвечала красавица. - Огонь вокруг горы Гиндарфиаль вырывается из пещер гномов, которые разожгли его по моей просьбе. Они же и потушат его, лишь только ты вторично проедешь над ними. Тогда ты пришлешь за мной свою свиту и лошадей.
      - Хорошо, я сейчас же еду, - сказал Сигурд, радуясь, что вскоре уже не надо будет притворяться.
      - Подожди, Гуннар, - вдруг что-то вспомнила Брунхильд, поспешно снимая с пальца маленькое золотое кольцо и подавая его богатырю. - Вот Андваранаут, кольцо гнома Андвари. Говорят, на нем лежит проклятье и оно приносит гибель всем, кто его носит. Если ты не боишься, прими его от меня. Мне оно больше не нужно.
      - Андваранаут! - вскричал Сигурд вне себя от удивления. - "Мое кольцо", - хотел он добавить, так как ясно помнил, что нашел его в сокровищах Фафнира, но вовремя удержался и уже спокойно сказал: - Спасибо, Брунхильд, я беру его. Скажи только, как оно к тебе попало?
      - Не все ли тебе равно, Гуннар? - с печальной улыбкой промолвила Брунхильд. - Может быть, когда-нибудь ты и сам об этом узнаешь, а сейчас поезжай. Я буду ждать твою свиту.
      Не сказав больше ни слова, Сигурд со вздохом облегчения вышел из замка и пустился в обратный путь. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как снова проехал сквозь пламя, которое после этого тут же, словно по волшебству, погасло. Гуннар нетерпеливо поджидал его на опушке леса. Рядом с ним стоял Гутторн. На его лице при виде Вольсунга появилась кислая гримаса.
      - Посылай за Брунхильд лошадей и дружину, Гуннар, - тихо сказал Вольсунг молодому королю, подъезжая к нему, - и через какой-нибудь час ты увидишь свою жену.
      И он рассказал Гьюкингу обо всем, что произошло между ним и Брунхильд, умолчав, однако, об Андваранауте, который, сам не зная почему, спрятал на своей груди.
      ССОРА КОРОЛЕВ
      В тот же день, около полудня, Брунхильд покинула свой замок на горе Гиндарфиаль и в сопровождении Гуннара и его спутников отправилась в королевство Гьюкингов.