-- Однако, нами уже найдена надежная и действенная форма защиты. Как выяснилось, нейтронное излучение поглощается достаточной толщины слоем высокомолекулярной органики, а именно полимеров...
      Аудитория облегченно вздохнула.
      -- Министерством обороны уже испытан новый тип танковой брони полиэтиленовый. Результаты получены очень обнадеживающие. Танк, устланный изнутри семисантиметровым слоем полиэтилена, способен противостоять всем известным видам проникающей радиации, включая нейтронную, на протяжении промежутка времени, достаточного для завершения исполнения приказа командования. Маршал перевел дух и огладил пышные усы:
      -- Единственная проблема, на которую натолкнулись испытания, это повышенная возгораемость. Полиэтиленовое покрытие горит как порох, превращая боевую машину в подобие паровозной топки... Какие будут мнения, товарищи ученые?
      В кабинете зашуршали, заерзали. Натянутые маски озабоченности судьбами страны изчезли. На лицах, как на поверхности океана, начали появляться волны, отражающие повышенную глубинную тектоническую активность.
      Волопас откашлялся и начал размеренно и четко:
      -- Товарищ маршал советского союза, в нашем объединении под моим непосредственным руководством разработан антипирогенный композит, который не просто не горит, а даже способствует пламягашению окружающих предметов и...
      -- Ты дорогуша прости нашу необразованность, -- перебил маршал, -- это что за антипироги такие?
      -- Да это попросту означает противопожарный.
      -- Аa, так ты бы так и говорил, попросту, а то - пироги!
      По аудитории пробежал сдержанный смех.
      -- Так ты говоришь, еще и все вокруг гасит, -- маршал наклонил голову назад и влево, -- так, так, подробности обсудишь с генерал-майором. Лосось, займись с товарищем ученым. Всем остальным просьба представить соображения в кратчайшие сроки. -- маршал вышел.
      Референт подмигнул Волопасу еле заметно, -- так держать!
      Тот, окрыленный, подошел к Лососю: -- товарищ генерал-майор, наилучшим решением было бы посетить наши края и ознакомиться с материалом и процессом на месте, своими руками, как говорится. Как, кстати, вы к подледному лову относитесь?
      -- Абсолютно, -- ответил генерал-майор.
      Из дневника Каменского
      Танк это оружие массового уничтожения. Один танк, одним выстрелом способен убить сразу двух человек. Даже если предположить, что танкист действительно был прав в своем стремлении уложить первую Мишень, что Мишень того заслуживала, что всей своей предыдущей неправедной жизнью она дала ему все основания нажать на гашетку. Даже если принять к сведению, что он знаком с ее биографией и мировоззрением. Что он понял ее стремления и взгляды, сравнил их с его собственной системой ценностей, признал их неприемлимыми и сделал вывод, что максимум, чего она заслуживает, это шрапнельный снаряд. Даже если признать за ним право на основании всего этого лишить жизни другое человеческое существо...
      Но второй-то может просто так подошел, на солнышке погреться. Прислонился, прищурился и стоит себе, не подозревая, что стал Мишенью номер два. Точнее даже не номер два, а просто оказался в зоне поражения Мишени номер один. И смерть его не несет высокой значимости, и ничего он такого не сделал, способного вызвать праведное негодование танкиста.
      20.
      Капля воды, случайно попавшая между плиткой и слегка вогнутым дном трехлитрового лабораторного стакана, начала жужжать, как залетевший в сложенную газету шмель. Через минуту вода в стакане закипела, Людмила Сергеевна подняла створку вытяжного шкафа и высыпала в стакан полпачки индийского чая. Сегодня был день ее рождения, поэтому с утра она, отстояв трехчасовую очередь в Норде, отхватила большой белково - шоколадный киевский торт.
      Торт красовался теперь в самой середине лабораторного стола, окруженный разномастными тарелками и блюдцами, возле каждой из которых стояло по симпатичному прозрачному стакану. Стаканы эти когда-то привез из Финляндии Ложакин, с конференции по одноразовым упаковкам. До сих пор их использовали под клюквянку, но сегодня, из-за большого количества народа, решено было разлить в них чай.
      -- Нет, нет, нет, ни в коем случае! -- запротестовал было Малинин, но был тут же остановлен Ольгой Андреевной:
      -- Вы, Петр Николаевич, хоть и захаживаете к нам частенько последнее время, а права голоса все же не имеете.
      -- Что ж с того, что я Людочке мешки подносить помогаю, -- сконфузился тот, -- совершенно необязательно на этом всеобщее внимание заострять, а мне все-таки налейте в чашку, и вам, Людмила Сергеевна, очень рекомендую.
      -- Сами же и заостряете, -- сказала Ольга Андреевна.
      Женщина она была волевая, одна из немногих в объединении, имевшая под началом научный сектор. Сектор занимался морозостойкими материалами, будучи в составе лаборатории упрочнения под началом Ложакина, и постоянно с ним сражался за бюджет и тематику. Поговаривали также, что происходила она из дворянской семьи, что еще больше усиливало противостояние.
      -- Саша, иди порежь торт, -- сказала она.
      -- Сейчас, сейчас, -- отозвался тот, выныривая из-за кульмана.
      -- Ой, а зарос-то ты как, голубчик, да
      -- всплеснул руками Афанасий Лукьянович, -- ты бы постригся, да, вот мой тебе совет, а то прямо хыппи, да, на ученого совсем не похож.
      -- Как не похож?! -- Саша вытянулся по стойке смирно рядом с висящим на стене портретом Ньютона.
      -- На советского, говорю, -- поправился Афанасий Лукьянович, -- на нашего, советского ученого, да.
      -- Так ведь его же нет.
      -- Кого?
      -- Советского ученого.
      -- Как нет? -- растерянно оглянулся по сторонам Афанасий Лукьянович.
      -- Да так, нету. Я вам даже больше скажу, -- Саша понизил голос, -- и никогда не было.
      -- Брось резвиться, Александр, -- улыбнулась Ольга Андреевна, -- что ты человека пугаешь.
      -- Отчего же, наш уважаемый Афанасий Лукьянович выступил с интересным почином: сменять стереотипы, и я намерен его всеми силами поддержать.
      -- Менять чего? -- Афанасий Лукьянович был не рад, что связался.
      -- Стереотипы. Я согласен, но только коллективно, массово. Чтоб все, как один, а? Чтоб все меня поддержали. Поддержите?
      -- Чего?
      -- Начинание. Я иду и обриваюсь наголо, но при одном условии: если вы, Афанасий Лукьянович, отращиваете усы. Большие, красивые, пушистые усы. Как, идет?
      -- Прекрати, Александр, -- засмеялась Ольга Андреевна, -- режь уже торт, наконец.
      -- Давайте, я порежу, -- встрепенулся Малинин. Он взял большой никелированый нож с текстолитовой ручкой и начал кромсать нордовский шедевр кулинарного исскусства, -- черт, там наверное безе внутри.
      Постепенно собрался народ, прослышав про торт, Лисицына разлила чай...
      -- Что же это вы, есть сюда пришли? -- Ольга Андреевна отложила в сторону ложку, -- Давайте, давайте тост, пусть даже и под чай, ну-ка, Афанасий Лукъянович, как старейшина, пример подайте!
      Афанасий Лукъянович взял стакан и поднялся.
      -- Я Людочку знаю давно, да, и ничего плохого о ней сказать не могу. Вы уж, голубчики, поверьте, я просто так не скажу, да ... -- тут Афанасий Лукъянович осекся, вдруг вспомнив, как опозорила она его при всем честном народе...
      Вошел он тогда к ним в комнату, ничего не подозревая, дамы на него накинулись:
      -- Ну-ка, ну-ка, Афанасий Лукъянович, подвигайте-ка бровями, да не бойтесь, это мы интеллект проверяем, Людочка статью в "Крестьянке" нашла, о том что интеллект напрямую с количеством складок на лбу связан.
      Он подвигал, ничего не подозревая, лаборатория притихла.
      -- Ой, да ерунда это все, -- Людочка попыталась замять паузу, неловко повисшую в воздухе, -- идемте лучше кофе пить, бразильскoe, только что заказ принесли...
      Выйдя от них, Афанасий Лукъянович зашел в туалет и подвигал у зеркала бровями. С горечью обнаружил он, что кожа на лбу его двигается в такт с бровями, ровная как стол, не образуя вообще ничего похожего на складки.
      ... -- Что же, это все? -- спросила Ольга Андреевна, -- ну тогда вперед, по коням! Отчего вы не садитесь, Афанасий Лукъянович?
      -- Ааа, -- бесцветно произнес он в ответ, не отводя глаз от своей руки, сжимающей стакан. Стакан менялся на глазах: верх его плыл под пальцами, сужаясь, а низ расползался, наливаясь чаем, как спелая груша.
      -- Я же говорил! -- закричал Малинин, вдруг заметив что все остальные стаканы начали претерпевать такие же метаморфозы, превращаясь в заполненных чаем медуз, -- в раковину их швыряйте, в раковину!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.