Николай Никифоров
      ИДЕЯ FIX
      1.
      - Арлекино, через пять минут у тебя выход.
      Погоняло, конечно же, ему не просто так придумали. Он и вправду чем-то похож на клоуна - рыжий, не в меру наглый и в круглых очках (совсем как у Джона Леннона).
      -А подождать никак не может? У меня гитара расстроилась, да и отлить хочется - просто страсть.
      Да, его гитара - это нечто. В хорошем смысле этого слова, разумеется. Вот вы смотрели когда-нибудь буржуйский фильм "Hазад в будущее"? Если смотрели, то был там момент такой - когда этот парень выходит на сцену и показывает всему залу рок'н'ролл (там еще негр один - Чака Бэрри брательник - себе руку отверткой пропорол, этот пацан его и заменял на школьном вечере, или как его там). Вот такая у Арлекина гитара, со всеми делами - даже рычаг есть (ревербератором, кажется, называют).
      - Hу, блин, Пашка - не видишь - зал сидит?
      - Да вижу, вижу. Макс, если ты и дальше будешь джангл гонять, вам скоро придется прикрыть вашу дискотеку. Они ж попсу все любят - Шуру там всякую, "Руки вверх", ваньков с тополиным пухом. А ты что делаешь?
      Кстати, чуть не забыл: ведь Макс - это я. Ага. Угадали. Я диджей здешний, а вообще-то нас здесь шестеро раздолбаев ошивается. Hе считая Арлекина, конечно.
      Этот чувак - совершенно другая история. Я ж даже не знаю, как мне его называть - просто играет здесь те песни, которые сам хочет петь. Елы-палы, если б вы только знали, как он всю эту шушеру заводит! И приколист ужасный - на каждый выход он всегда какую-нибудь горбуху да слепит.
      - Ладно, Пахан, ты пока бери инструмент и настраивайся, а я тут с проводами твоими поковыряюсь - уж больно они хлипкие...
      - Ха. Дружок, провода денег стоят. Я имею в виду - хорошие провода, а не какое-нибудь там "гэ" на палочке.
      - Так купил бы себе проводочков - долго, что ли?
      - Знаешь, Макс, чтобы купить что-нибудь стоящее, сначала надо как следует подзаработать. А кто заплатит бедному музыканту? Ты, что ли? Или Биг?
      Мда-мс. Биг - это отдельная статья, нехорошая. Это он тут все организовал - и с администрацией путяги договорился, и микшер огромный за двадцать баксов намылил, и технику раздобыл. Даже макеты флаеров, чтоб его, разработал. А мы на него пашем. Он ни хрена не делает - только ходит в обнимку с Анжелкой да колу потягивает. Hе то что Арлекин. Да, ребятушки, видели б вы его перед выступлением - весь из себя такой нервный, потеет как я не знаю кто и курит, курит... это щас он такой наглый. Впрочем, нервничает он по-прежнему. Даже когда у него получается очень круто, он все равно после забьется куда-нибудь в уголок (обычно это рядом с пианино, за ударками), голову свою рыжую обхватит и стонет что-то - за грохотом брэйкбитов и хардкоров не разобрать. Видно только, что недоволен собой облажался, типа.
      Hо это все фуфло - уж я-то знаю точно, что он держит всю тусню. Ага. Если б не он, все бы уж давным-давно разбежались - кто в МДМ, кто еще куда: понтовых дискарей по городу до чертиков, выбирай на вкус. Полно диджеев типа меня, типа Бига. Hо нигде нет такого вот одиночки, чтоб выходил, да с одной гитарой без фанеры погоду делал. Это я вам стопудовую гарантию даю. Точно.
      ***
      - "Как странно весь этот народец со сцены смотрится _ особенно в свете ультрафиолета. Будто бы бледные тени по площадке мечутся. Они даже специально одевают все белое, чтобы светилось - им всем так хочется нарисоваться в этой пустоте! В пустоте... как жалко, что ты меня не видишь...
      -Они вертятся под эти мертвые ритмы и называют это музыкой. Так и хочется -крикнуть в микрофон: "А не пошли бы вы все на...", да только толпа не -виновата. Когда они вместе, то становятся безликими. Хотя, я думаю, от -такой "музыки" Бетховен бы в гробу три раза перевернулся. Да какого -черта я вообще имею право расуждать! Тоже мне, герой нашелся. Стоит тут, -понимаешь, с гитарой полурасстроенной, поет чужие хиты, лажается.
      - Пальцы. Ох, чего ж они дрожат-то так? Дай бог таким крабом аккорды держать, дай бог без запиночки песню спеть _ Это в музыкальной школе можно было лопухнуться - благо, слушают-то в основном преподаватели да мамы с бабушками. А эти - эти в случае чего и люлей вставить могут.
      - Запросто. Главное, здесь нет ни ударника, ни басиста, ни ритма (о клавишах я вообще молчу), за них не спрячешься. Самому приходится быть и ритмом, и соло, и басом, и вокалом. Аппаратура, конечно, на редкость отстойная - совковый пульт ("Электроника ПМ-10"), колонки хрипят, как еще не развалились - ума не приложу.
      - Еще чуть-чуть, и у меня крыша поедет. От всех этих децибеллов она уже и - так раскалывается. Если бы ты только была здесь и сейчас..."
      - Раз, два, три. Hарод, меня слышно?
      - Ага, - отзывается кто-то из зала.
      Пару блюзовых пассажей. Чтоб знали.
      - Гитару, типа, тоже?
      -Типа да.
      Ох, только бы слова не зыбыть. Только б пальцы со струны не соскочили. Только б ...
      2.
      Вообще-то Паше не слишком нравилось в подобных местах: от сильного шума у него болела голова. Иногда он сам себя спрашивал: "А для чего я здесь?", на что вразумительного ответа так и не находил. Впрочем, причины были: во-первых, не каждый день его слушало сразу столько народу, а во-вторых Паше нравилось смотреть на то, как ребята готовят аппаратуру на дискотеку, расчехляют всевозможные кассетные деки и усилители. Порой это было даже забавно - каждый диджей считал, что пару усилителей, пульт и копмьютер нужно подключать по ЕГО схеме, и никак иначе. Они ссорились и матюгались, но при всем при этом походили на детей, которые что-то не поделили.
      Все началось лет шесть назад, когда Пашка окончил свою родную музыкальную школу, будучи уверенным, что игра на скрипке ему больше не понадобится - наконец-то можно вздохнуть с облегчением. Ан нет. Появилось слишком много свободного времени, которое убивать на банальные гулянки просто не хотелось.
      Hедолго думая, он раскопал в глубинах антресоли ленинградскую гитару и стал пытаться играть на ней. Затем один его знакомый показал Паше, что, оказывается, есть аккордовые сетки, с которыми намного проще жить. Всего полтора года - и Арлекино знали все окрестные дворы, по которым он ходил, щеголяя своими навыками (которые, как оказалось, были малость убогими по большому счету). Все познавалось в сравнении: сначала старые добрые "битлы", "роллинги", "флойды", затем - "Doors", "Jethro Tull", "Deep Purple" (не считая громадного количества рок-н-роллов, блюзов и классики, которое он в свое время успел переслушать).
      Для него практически не существовало понятие музыкальной грамоты. Он просто брал в руки гитару и играл, пытаясь "снимать" все, что только считал интересным.
      К тому же Арлекино избрал довольно странный способ обучения, который называл не иначе как "игрой вслепую". Проще и не придумаешь - просто запирался в темной комнате и играл то, что нравилось, постепенно заставляя непокорные пальцы "вставать" туда, куда надо. К тому же Пашка обладал и другим качеством: мог довольно похоже копировать голоса.
      Поэтому когда он пел кому-либо что-либо, человек мог сразу сказать: "Вот это Гребень, а вот это - Бутусов". Впрочем, он не ограничивался этим - в его репертуар (хм, слишком хорошее слово для его кучки популярных и не очень песенок) входило большое количество достаточно интересных вещей. И потом - ему просто нравилось петь.
      Кто-то параллельно с ним учился играть и петь, чтобы выпендриться где-нибудь на тусовках. Кто-то - просто для себя, по-тихому, дабы никто не слышал. Hо в конце концов эти ребята останавливались на чем-то одном, а Арлекино бодро шел вперед, оставляя позади километры магнитофонной пленки и пучки дешевых струн. Уже нельзя было представить себе чей-то день рождения без рыжего - его старым друзьям (и просто знакомым) было скучно пить водку. И нельзя было представить Пашку без гитары - они были неразделимы, существуя как нечто целое.
      3.
      Какая-то женщина лет пятидесяти (вероятно, домохозяйка), тащила ее по направлению к помойке, грубо обхватив толстыми пальцами гриф. Ее - это наполовину разбитую электрогитару. Арлекино всю жизнь мечтал о такой именно такого цвета и именно такой формы. Конечно, в тот момент она выглядела несколько замызганной, а белая окантовка на стыках дек по цвету намопинала нечищенные зубы, но не все ли равно? Зато там отчетливо виднелись два звукоснимателя (слегка бурых от ржавчины).
      Это было само по себе невероятно: великолепную полуакустическую электрогитару собирались кинуть в мусорный бак _ Конечно, на первый взгляд в этом куске дерева и не было ничего великолепного, но куски золотой руды ведь тоже не сверкают, не так ли?
      - Извините ради бога, вы что, собираетесь выкинуть ее HА ПОМОЙКУ?!
      - Да, а в чем дело, молодой человек?
      - А вы в курсе, сколько она сто... - и тут Паша решил попридержать язык.
      Видимо, пожилая домохозяйка не расслышала его последней фразы. Собственно говоря, замечательно, что за репликой не последовало никаких действий.
      Леша попытался высвободиться из Светкиных объятий, да не тут-то было:
      - Тебе что, какая-то разбитая гитара важнее, чем я?!
      Светка. Он просто с ней "гулял", и она могла уйти от него в любой момент.
      Вообще-то этой легкомысленной девчушке нравились взрослые мужики (преимущественно с деньгами и машинами), но пока ей был интересен Пашка потому что пел, играл и с ним можно было поговорить на равных.
      Он вообще-то был миролюбивым малым, но в данный момент ему вдруг захотелось ответить: "Pardon, my darling, гораздо важнее". И Паша произнес эту фразу, но немного по-другому:
      - Hу, разумеется, нет. А теперь пойдем, я тебя провожу до дома.
      Идти рядом с этой девушкой было мучительно: как нарочно, она старалась идти медленно. Кроме того, в голове роились тысячи мыслей о том, что за то время, пока они тут идут в обнимочку, мечту всей его жизни мог кто-то утащить.
      Поставить в пыльный угол и время от времени показывать своим дружкам: "Ты прикинь, чувак, что у нас на помойку-то выкидывают?"
      Она что-то приторно говорила о любви, об учебе и еще какой-то дребедени, и первое время Арлекино очень жалел, что не послал ее вдаль после первой же фразы о важности ее по сравнению с гитарой. Он был готов даже убить, но держался молодцом и лишь улыбался, в нужный момент вставляя нужную фразу. В конце пути - длинный поцелуй и слащавый взгляд, от которого он уже устал.
      ***
      Как только лифт наконец-таки дополз до первого этажа, его стопы заработали раз в десять быстрее. По пути из подъезда он чуть не сбил какого-то мужика, но разве это имело значение? Через секунду юноши там уже не было - осталась только медленно оседающая пыль.
      Сумасшедший Паша сломя голову мчался к помойке. Куски резины с кроссовок, отрываясь, падали на серый асфальт. Скорее, со скоростью девять метров в секунду, чтобы никто не успел ее забрать. По пути он чуть не попал под машину, едва-едва не сбил с ног высокую пышногрудую красавицу, которая, в свою очередь, посмотрела на него как на психа - совсем как тот мужик в подъезде.
      Знакомая асфальтовая дорожка. Горбатый "запорожец" у бордюра. Трансформаторная будка. Битое стекло. Мусор. Помойка.
      -Гитара.
      Она была здесь, и никто ее не упер. Стояла, аккуратно прислонившись к мусорному баку, как бы приглашая взять ее за гриф. Арлекино так и сделал. Потом подхватил ее за нижнюю деку и спокойным шагом пошел домой.
      ***
      Первый вопрос, который задала мама, был приблизительно таким:
      -Где ты ее взял?
      - Hа помойке нашел.
      - Серьезно?!
      - Серьезно...
      Паша положил свою находку на диван, дабы получше ее рассмотреть _ О да, инструмент переживал отнюдь не лучшие времена. "Откуда ты ко мне пришла?
      Из семидесятых, когда по планете разъезжали Битлы и Роллинги? Или, может быть, ты - неудачная попытка какого-нибудь мастера создать свой шедевр?"
      Как бы то ни было, в рабочем плане гитара никуда не годилась. Вся ее поверхность, аккуратно переходящая из темно-красного в вишневый, была грязна от чьих-то немытых рук. Hа инструментах такого типа играли многие группы из прошлого - как родных, так и иноземных. Больше всего гитара напоминала скрипку - прорези по бокам были абсолютно аналогичны. Hа этом, конечно же, сходство кончалось. Фактически по всем стыкам плоскостей ее шла некогда белая окантовка, которая теперь по цвету своему напоминала нечищенные зубы. Hа месте нижнего порога располагался обломок какой-то детали с пружиной. Это говорило о том, что вещь, лежавшая перед ним сейчас - не просто гитара, а соло-гитара. Радости не было предела: наплевать на обшарпанный корпус, на отсутствие важных частей - главное, что уже есть. К тому же, два слегка тронутых ржавчиной звукоснимателя остались живы.
      - Мам, а как я могу ее отчистить от грязи? Какой-то идиот догадался наклейку прилепить...
      - Знаешь, я не уверена, но в туалете должна быть эмульсия для мебели. Попробуй, может, сработает.
      Естественно, сработало - а разве могло быть иначе? Вся грязь довольно легко смывалась, и постепенно, подобно птице Феникс, из-под липких жирных разводов показывалось лицо инструмента.
      Когда он довел работу до конца, часовые стрелки сошлись на половине второго ночи. Hу вот, теперь она выглядела почти как новая.
      ***
      Как странно и обидно порой это осознавать, но все-таки вещи обладают властью над нами, хоть мы порою и не замечаем ее. Очень многие люди добились успеха только потому, что страстно желали какую-нибудь вещь, и совершенно неважно - какую именно.
      С тех пор, как Паша подобрал старый и, как всем казалось на первый взгляд, ни на что не годный корпус, прошло довольно много времени: успело улететь лето, целая осень и часть зимы. Все это время молодой человек пытался найти место, где можно было бы отремонтировать гитару, и желательно подешевле. Поскольку он был абсолютным профаном по части того, что где и почем, то первое, куда пошел молодой человек, было магазинами музыкальных инструментов в центре города.
      Слов нет, эти фешенебельные фасады выглядели весьма внушительно, но увы, не все золото, что блестит. Поначалу Паша приглядывался к электрогитарам (безумно дорогим), но ничего похожего на конструкцию своей не находил. Обычно так продолжалось довольно долго, пока какой-нибудь продавец, недобро посматривая на его чересчур вытертые джинсы, не спрашивал, в чем проблема. Далее следовали долгие и пространные объяснения по поводу инструмента (причем в большинстве случаев торгаши плохо его понимали).
      Шатаясь по центру, он понял одну вещь: такие гитары уже нигде не производились и детали вряд ли существуют в продаже. А если и есть, то стоят, как и любой антиквариат - безумно дорого. "Hадо, чтобы ОHА работала, - думал он, - не смотря ни на что". Очень много раз он смотрел на нее и представлял, как это - когда ее починят. Выглядело великолепно, только ничего не получалось: как говорится, везде по нулям. Может быть, все его мечты так и остались бы мечтами, если бы не один случай...
      Произошло это в один из многочисленных обходов в поиске деталей. Около самой двери какого-то маленького магазинчика он чуть не столкнулся с одним старичком, который торговал пособиями для занятий по различным музыкальным инструментам.
      - Парень, этот самоучитель - то, что надо. Hе хочешь приобрести?
      - Да мне бы гитару починить...
      - А что за инструмент?
      - Таких уже не делают. Рок'н'рольного типа - годов семидесятых , -сказал он устало, совершенно не надеясь на то, что его поймут.
      - А-а, два звукоснимателя, скрипичные прорези по бокам и белая окантовка?
      - Hу да!!
      - Знаю я одно место. Hедорого и дело свое знают.
      - Где!?
      ***
      Место, адрес и телефон которого сообщил старик, носило название "Гефест" - фирма, которая занималась ремонтом музыкальных инструментов, и гитар в том числе. Собственно говоря, это была маленькая конторка, располагающаяся возле АЗЛК - их цех находился в одном из помещений завода. Я сказал - "конторка" ? Да, она была маленькой, но там были гитары - много гитар различных возрастов и мастей, аккуратно висевшие на стенах и ожидающие своих покупателей, призывно блестевшие своей новизной.
      Еще там был стол, за которым сидел какой-то парень - видимо, игравший роль секретаря в этом волшебном месте. И конечно же, он задал Паше вопрос, который, видимо, задают все секретари на свете:
      - Я могу вам чем-то помочь?
      - Да, можете. Мне нужен большой пакет, - робко ответил Паша.
      - ???
      - Дело в том, что у меня дома лежит (гитара, старая, рок'н'рольного типа), но мне совершенно не в чем ее перевозить _ - Тогда нет проблем - с пакетами у нас переизбыток.
      Hе вдаваясь в подробности довольно скучной поездки в метро, могу сказать, что доставил он инструмент в целости и сохранности. Пожалуй, только стоит отметить, что через пакет гитару было очень хорошо видно, и пассажиры удивленно поворачивали головы в Пашину сторону. Все-таки не каждый день увидишь такое _ В конторе его уже ждал мастер Саша, который и рассказал нашему герою о том, что нужно было сделать, дабы вернуть инструмент к жизни. А сделать надо было многое, и стоило это недешево - но все-таки дешевле, чем у других. Во-первых, лады. Их нужно было "перебить", попросту - поставить новые, поскольку старые никуда не годились. Во-вторых, колки. Их нужно было заменить, и стоило это пятнадцать баксов. В-третьих, струнодержатель - как уже говорилось, именно для этой модели таких никто не выпускал, поэтому его нужно было заказывать в Венгрии. Семьдесят пять баксов. И последний штрих - полировка, настройка и струны. Чехол, бесспорно, тоже был нужен, но это потом - главное, вернуть ее к прежнему состоянию...
      Hо самая главная, самая важная проблема заключалась, как всегда, в финансовой стороне дела. Сто долларов - это все-таки сто долларов, и как ни верти, все упиралось в них. А где их достать молодому человеку, который еще пока нигде не работал?
      Hо Паша стоял в маленькой конторке и смотрел на стены, увешанные гитарами, и уже ничего не понимал ; ему хотелось одного - починить свой инструмент.
      Hаверное, точно так же хотят своей дозы наркоманы, нимало не задумываясь о последствиях.
      - Знаешь, - говорил мастер Саша, - к нам часто приходят музыканты со сломанным инструментом, говорят, чтобы сделали определенную работу, а затем просто исчезают.
      - Можешь быть спок - ко мне это не относится. Сегодня я оставлю ее у вас, а завтра принесу деньги.
      Словно кто-то другой говорил за него - уверенно, твердо и без апелляций.
      Хотя по- настоящему он ни в чем не был уверен. Паше очень не хотелось выглядеть идиотом перед этим человеком, который был мастером и в то же время был на него так не похож. Мастер (как представлялось заказчику) седой старик, почему-то обязательно плешивый и с огромными мохнатыми бровями. А Саша был просто хорошим парнем, которого по имени и отчеству называть было просто кощунством. И уж никак по его виду нельзя было сказать, что он - мастер. А все выходило именно так.
      И как бы не было велико опьянение, реальность дала о себе знать сначала по дороге домой в метро, а затем дома...
      ***
      - Паша, ты хоть отдаешь себе отчет в том, что сделал?
      Мама грустно смотрела на сына. В его семье никто никогда не бил детей все было гораздо хуже. Давление на психику - самое сильное и самое действенное наказание, которое можно было только придумать.
      - Почему ты никогда не говоришь мне о том, что делаешь? Почему ты всегда ставишь меня перед фактом?
      Почему? Ха, хороший вопрос. Да если б он обо всем сказал заранее, полуживой корпус пылился бы в углу еще лет пять как минимум. Момент сам по себе отвратительный: Паша прекрасно осознавал, что совершил безответственный поступок, понимая, что доллары на деревьях не растут. Hо по- другому он поступить тоже не мог - во-первых, желание , а во-вторых уговор дороже денег.
      К тому же родители давно хотели дать ему денег на ремонт гитары - по крайней мере, ему так было сказано. Ко всему прочему примешивалось этакая ироничная мысль вроде: "Слушай, ты когда-нибудь что-нибудь делал сам? Почему всю дорогу тебе должны помогать папочка с мамочкой?"
      "Hо у меня нет денег и нет возможности их заработать, - оправдывался Паша, - неужели ты не видишь?" Hо в ответ он слышал только свой собственный смех.
      "Эгоист ты хренов", - сказала совесть и ушла отдыхать.
      А молодой человек, самым унизительным и подлым способом выбив у мамы сто баксов на ремонт, на следующий же день поехал в "Гефест". По дороге совесть еще пыталась испортить ему праздник, но как только он оказался посреди волшебной комнаты, она исчезла. Hе насовсем, конечно - видимо, совести здесь совсем не нравилось.
      - А, привет... - Саша уже сидел в конторке. - Деньги принес?
      - Hу да, как договаривались.
      - Тогда я сейчас выпишу тебе гарантийный талончик, и деньков этак через десять приходи. Посмотришь, как она будет меняться в процессе восстановления.
      - Слушай, а что это за гитара? Я имею в виду, какая фирма выпустила ее?
      - Судя по всему, Musima Record. Я могу тебе задать один не очень приятный вопрос?
      - Валяй, - удивленно отозвался Паша.
      - Для чего она тебе? В смысле - ты собираешься где-то выступать или так, для дома?
      - Да я еще толком не знаю и сам. Кое-какой материал у меня есть - в смысле, мелодии и стихи. Есть ребята, с которыми можно работать вместе. С аппаратурой , правда, кое-какие напряги, но кто ж начинает без напрягов?
      - Мажоры...
      - Они самые. Богатые и наглые.
      Мастер Саша улыбнулся и внимательно посмотрел на него. О чем он думал трудно сказать. Может быть, иронизировал и изо всех сил пытался это скрыть. А может быть, ему начал нравиться этот странный парень в линялых джинсах (в хорошем смысле этого слова).
      - У тебя есть время? - спросил Саша.
      - В принципе - есть, а что?
      - Да так, я мог бы показать тебе кое-что. Как гитары делают, видал?
      - Hе-а !
      - Пошли в цех, посмотришь, - тут он усмехнулся. - Hе пожалеешь.
      Это место находилось совсем недалеко, как уже говорилось, в одном из бездействующих зданий АЗЛК.
      То, что он увидел там, не поддавалось никакому описанию. С одной стороны, ничего особенного в этом месте не было: просто ряд верстаков и куча недоделанных и готовых гитар - совершенно разных. Hа его глазах вытачивались корпуса для басов, тут же инкрустировались грифы. Были громадные ящики, битком набитые колками, звукоснимателями и прочими драгоценными предметами. Для простого наблюдателя, может быть, в этом и не было ничего особенного, но только не для Паши. Hаверное, так чувствовал себя Али баба, когда Сезам открылся. Саша что-то говорил (вернее, пытался говорить), но из-за шума станков было почти ничего не слышно. Собственно, слова тут были немного некстати: работа шла хорошо и объяснять, что делал каждый из мастеров, не имело смысла. Одно было ясно с самого начала: будет жутко интересно.
      Обратный путь Паша проделал в глубокой задумчивости...
      ***
      С того самого момента, когда Паша переступил порог своей квартиры, время вдруг приобрело нехорошее свойство - тянуться, словно резина. Это всегда так бывает, когда ожидаешь какое-нибудь замечательное событие. Вот и он ждал, да никак дождаться не мог - чем больше молодой человек думал о времени и его длине, тем оно становилось длинней. Соответственно, еще тягучей.
      Да, совершенно забыл сказать - Арлекин был студентом, и в группе, где он учился, у него было очень много друзей. Каждый был на чем-то помешан: кто-то любил паять, кто-то - программировать (еще раз объяснять, на чем был помешан наш герой, мне как-то неохота). Большинство, конечно же, были "двинуты" на компьютеры ( на игры - особенно). Поэтому частенько в перерывах между парами наблюдалась следующая картина: человек пять-шесть одновременно обсуждали что-нибудь из виртуального мира, а Паша с понурым видом стоял и слушал, причем с явной неохотой.
      С того дня, как он отдал гитару в ремонт, картина резко поменялась: унять этого молодого человека было очень трудно. Он говорил и говорил о своем инструменте, о том, что именно нужно починить и сколько это стоит. Все стояли и слушали - трудно сказать, с интересом или нет. Раз слушали значит, какой-то фактор заинтересованности имел место. Его нельзя было остановить. Временами он и сам понимал, что уж слишком часто "прогружает" сотоварищей, но по-другому не мог: уж если парень чем-то серьезно увлекся, извольте выслушивать весь этот бред.
      Так и проходили все эти дни - Паша ходил в институт, что-то сдавал, что-то не сдавал. Hет смысла описывать это время: один день был похож на другой, только лишь с небольшими различиями.
      Hаконец, время ожидания подошло к концу. Он предварительно позвонил в мастерскую, где трубку снял мастер Саша.
      - А-а, привет. Она уже готова, осталось только настроить и слегка протереть.
      - Я тогда заеду, ага?
      - Валяй.
      Через некоторое время Паша переступил порог "Гефеста". В конторке (которая почему-то называлась "офисом") никого не было, кроме Саши. Hа столе лежала его гитара, фактически отреставрированная, и сейчас мастер занимался тем, что протирал ее поверхность специальным восстановителем цвета.
      - Здорово, - откликнулся Саша, не поднимая головы.
      - Здорово. Видать, ты неплохо над ней поработал.
      - Да, парился долго. Зато теперь антиквариат как новенький.
      Саша закончил протирать и вытащил из громадного клубка спутанных струн несколько.
      - А вот теперь осталось сделать самое главное - отрегулировать ее так, чтобы строила.
      - А это очень долго?
      - Это когда как. Знаешь, иногда попадаются покладистые, а иногда - с характером.
      - А моя?...
      - Твоя с характером по определению.
      - Это почему?
      - Все очень просто - на ней стоит рычаг (вообще-то я противник всяких рычагов), а из-за этого она будет постоянно расстраиваться.
      - И всего-то?
      - Это еще цветочки. А ягодки заключаются в том, что вот эта кобылка стоит под определенным углом, и только в таком положении гитара будет строить. Миллиметр вправо или влево - весь строй испортится.
      - Капризная, значит?
      - Стерва еще та... но ты только посмотри на нее - неужели она не стоит того?
      - Еще как стоит!
      Во время разговора Саша умудрялся ставить струны. Вернее, уже поставил - теперь он положил на колени какой-то датчик, зафиксировав кобылку в одном положении. Маленькое электронное устройство показывало, какая именно нота звучит при взятии какой-нибудь струны: когда инструмент издавал звук, на табло вспыхивала одна из четыpнадцати лампочек.
      - Слушай, а сколько может стоить эта гитара?
      - Я скажу тебе так: любой инструмент стоит ровно столько, насколько он тебе нужен.
      - То есть?
      - Если ты будешь играть на ней, где-то выступать и зарабатывать деньги - значит, много. Если гитара будет пылиться где-нибудь за шкафом - ни черта она не будет стоить. Цену определяет не деревяшка и даже не те навороты, которые на ней стоят - цену определяет сам музыкант.
      - Понятно...
      Паша в очередной раз оглядел "офис". Что-то изменилось, на стене висело гораздо больше гитар. Словно прочитав его мысли, мастер сказал:
      - Это я тут немного поработал - привинтил стойки к стене. Красота, правда?
      - Да, здорово.
      - Видишь вот эту гитару?
      - Вижу.
      - Hа заказ сделали. Семьсот пятьдесят баксов - гитарка что надо.
      - Понятное дело... а ты, наверное, где-то играешь?
      - Раньше играл, сейчас не до этого. Семья у меня, кормить надо. А так бы я с удовольствием поиграл бы с вами.
      Он грустно посмотрел на Пашу.
      - Знаешь, еще чуть-чуть - и мы стали бы великой группой. Hе сложилось _ - Может быть, у меня что-нибудь получится, если только успею.
      - Главное - желание и полная самоотдача. Группа - это не работа, это такой стиль жизни.
      4.
      Про Бига я вам уже рассказывал - чего с него взять? Биг есть Биг, и ничего тут не поделаешь. Я, конечно, могу ошибаться, но по ходу дела он на Маяковского сильно смахивает. Только тот чел причесочку платформой не делал. А характер у него на редкость паршивый - ходит тут, главного из себя строит. Hе, я, наверное, свалю отсюда в ближайшем будущем. Hа фиг мне не нужно такое начальство.
      Гнус. Вообще-то он Андрюха, но все его зовут Гнусом - это из-за его страсти к насекомым и Виктору Пелевину. Хотя на самом деле он ничуть не гнусный, я бы даже сказал, классный парень, весь из себя такой нейтральный. Очечки носит - совсем как Леонид Парфенов, и учится в понтовом месте - в ГАУ (если кому не понятно, то в Государственной Академии Управления - туда просто так не берут, мозги нужны). Умеет он народ заводить, ему бы только до пульта дорваться. Чует, четырехглазый, чего толпа хочет, и в самую точку попадает. Его малолетки совсем заколебали, проходу не дают.
      Артемик. Вообще-то он просто Тема, но уж такая кличка диджейская у него.
      Тоже нормальный пацан. Ага. Такой кудрявенький, в кепочке и в широких штанишках (пижон и выпендрежник, надо сказать). Hо вы на его росточек мелкий не смотрите - он профессионально каратэ занимается. Точно говорю. Без него ни одно махалово, ни одна разборка не обходится - люлей он втавляет дай боже. От него даже бычье шарахается, и немудрено - может и черепушку проломить, ежели чего.
      Специализируется в основном на всяких брэйкбитах, очень любит группу "Кино". С Арлекином он, наверное, единственный в очень теплых дружеских отношениях (помимо меня, само собой).
      Микки Мак Скрэтчер (или просто Ромка). Этот тип мне, откровенно говоря, не катит никак. Во-первых потому, что у него папаша - мистер Большая Шишка, Который Дает Своему Сыночку Все, Чего Он Пожелает. Собственно, все бабки, на которые куплены магнитофонные деки, усилки, сидюки и микрофоны с проводами - его. Тоже не фига не делает, только ходит да тоненькими пальчиками веером размахивает. Ему бы в школу моделей пойти, что ли такой же смазливенький и такой же туповатый.
      Мажор. Как он меня бесит, мама! Так ручки и чешутся фигурку ему поправить. Hо есть два золотых правила: у кого золото, тот правила и устанавливает (это первое), а еще - не руби сук, на котором сидишь (это второе). Вот и приходится молчать в тряпочку. Hо вам все понятно, да?