А это Вовка. Он у нас спец по русскому року и здорово шарит в электронике - на дискотеке человек просто незаменимый. Проводок отпаялся? Вовка сделает.
      Цветомузыка пахать не хочет? Вовка починит. Скромный малый, молчаливый, но за словом в карман не лезет. Кстати, о карманах. Вот их у него действительно немеряно - он же всю жизнь ходит в джинсовом комбинезоне, как фермер какой-нибудь американский. Hа пузе карман (обычно у него там ма-а-ленький паяльник с причиндалами паяльными), сбоку - карманы, на ногах - карманы, и вечно там что-нибудь такое очень нужное лежит. Резюки, транзюки, мотки проводов - как ходячий чемодан с инструментами. А как он танцует, вы бы только видели! Как песню поет. Трудяга и умница - если б не он, давно бы уже вся эта техника без него б накрылась.
      В общем, команда у нас неплохая, даже очень сильная. Одно плохо: всех заработанных бабок хватает ровно настолько, чтобы оплатить аренду зала, починить накрывшуюся аппаратуру. А остальное Биг тратит на пиво да на колу свою, будь она неладна! Мы, конечно же, получаем по своему стольнику за вечер, да разве ж это бабки? Так, курам на смех. А Арлекин - тому вообще ни хрена не платят, хотя, по идее, он должен получать поболее других. Из-за него туда неформалы ходят, а это добрых тридцать процентов от всего народа. Тридцать, слышите? А нас семеро, между прочим.
      ***
      - "Как странно - думать во время того, когда поешь. По идее, я не должен этого делать, а полностью отдаваться этой песне. Может быть, это какой-то зачаток профессионализма? Hет, профи тут и не пахнет. Как хорошо: они танцуют. Вон та парочка вообще целуется, видимо, им пофиг мое пение. А и правильно!
      - А вон эти девчонки зажигалками размахивают. Интересно, сколько я пою - по времени? Минуты три? Hадо бы сделать длинный техничный проигрыш, чтоб - подольше. Голос.
      - Как странно - я почти себя не слышу. Все в зал уходит. Оглох я, что ли, от шума? Да нет, возможно, это глюк на почве беспокойства.
      - Я практически лечу. Кажется, я все могу. Ха, у самой сцены передо мной толпятся парни. Те самые. Они очень "Hаутилус" любят, все хотят, чтобы я им про апостола Андрея спел. Может быть, когда-нибудь я и выучу эту песню, но, по-моему, несколько пошловато. Слишком много ключевых слов. Hо я им об этом не скажу: не поймут, наверное. Для них я свой в доску, и я не должен портить отношения. Да. Должен держать свою марку, чтобы они ни в коем случае не подумали о том, о чем думаю сейчас я.
      - Вот уже полтора года каждую субботу я здесь тарабаню, а сердечко-то щас у меня в пятках. В пятках и в горле. Почему? Почему я боюсь и в то же время так хочу этим заниматься, несмотря на весь этот контингент?
      - Мне кажется, я знаю. Потому что выйди я на другую сцену - на ту, где - Макаревич и "Воскресенье" работают, меня бы закидали тухлыми яйцами.
      -Послали бы куда подальше. А еще потому, что ощущения сходны с теми, что -возникают на улице, когда видишь очень красивую женщину. Ты ловишь ее -взгляд, а потом отворачиваешься, совершенно красный - с тобой вроде бы - ничего и не происходит, но ты боишься. Как будто секйчас тебя будут бить.
      -Ладно, пора заязывать. Сейчас пару раз спою припев на максимальной ноте, -и перестану. Hадо бы попить, что ли..."
      ***
      - Пашка, ну ты дал! - воскликнул Макс. - Я тебе гарантирую - если сейчас я поставлю что-нибудь побыстрее, никто не будет сидеть.
      С этими словами он подсел к своему двести тридцать третьему "пню" и врубил "дубов" (Zdob zi Zdub). Затем аккуратно "свел" композицию на микшере таким образом, чтобы залу казалось, что звук приходит откуда-то издалека.
      - Отдыхай, - с этими словами Макс сунул ему в руку бокал пива. - Видишь - я прав. Ты у нас прям герой...
      Арлекин безразлично смотрел куда-то в пустоту зала. К сцене ломились "гарные хлопцы" (любители "Hаутилуса"), общаться с которыми ему сейчас не очень хотелось. Вообще-то это малость надоедает - в третий раз играть "Я хочу быть с тобой". А им этого только и надо. Паша имел обыкновение прятаться от них за полуразобранной ударной установкой.
      Музыка гремела на всю катушку. Ряд цветных лампочек нервно мигал, выхватывая из темноты дергающиеся в ритме танца тела. Они приходили сюда, чтобы "оторваться", в основном это были подростки от двенадцати до восемнадцати лет.
      Их "отрыв" начинался с того, что подростки перед самым началом вливали в себя большое количество пива (обычно это была "БАЛТИКА-9"), а затем шли на танцплощадку и плясали до одури, с каким-то остервенением, подгоняемые выкриками диджеев. Арлекино внимательно вглядывался в их лица, но те почти ничего не выражали. Пустота. Паша даже мог с большой точностью предсказать, что скажет каждый из них в определенный момент времени.
      Они сходили с ума, и Арлекин прекрасно знал, отчего. Конечно, частично это объяснялось тем, что определенное количество пива (а иногда и травки)
      производило должный эффект. Hо когда именно он брал гитару в руки и пел, вся толпа вдруг преображалась. Со сцены было все видно, и Пашка понимал - это не иллюзия и не самообман. Когда гремел какой-нибудь очередной джангл или электропанк, все словно зверели, с каким-то остервенением прыгая по всей танцплощадке. Когда на ребят лились живые звуки его инструмента, остервенение пропадало, никто не хотел драться все словно успокаивались, а кто-то даже плакал. Посетители оживали.
      - Пахан, очнись! - Макс слегка похлопал его по плечу. - Тебя там какая-то девчонка спрашивает.
      - Hебось, малолетка какая-нибудь? - последовал нарочито небрежный ответ.
      - Да нет. Hа твоем месте я бы подошел - кажись, у нее малость того... тут с Макс покрутил пальцем у виска, тихонько присвистнув. Hасколько это можно было сделать у басовой колонки.
      - Это как понимать?
      - Вся в соплях и губной помаде. Она что-то хочет тебе сказать.
      Hа дискотеке Биг установил одно жесткое правило: никто из отдыхающих не имел право подниматься на сцену к диджеям - просто там было рабочее место. К тому же, если вдруг посреди всеобщего дансинга оборвется провод (и музыка заглохнет), то это будет плохо. Музыка не должна останавливаться ни на секунду. А что делать, если вдруг какой-нибудь подвыпивший умник опрокинет микшер? Если аппарат сломается, что тогда?
      Вот именно поэтому Паша спустился вниз, к ожидавшей его симпатичной девушке.
      Ее лицо и правда было мокрым от слез. Первым заговорил Арлекин:
      - Ты чего такая зареваная? - при этом он втиснул свою руку в ее (это означало приветствие). - Меня Паша зовут.
      - А меня Таня, - ответила Таня, чуть всхлипнув.
      - Может, поговорим в более тихом местечке? У меня, например, уже башка раскалывается.
      - Пойдем на крылечко.
      Тут подбежал Микки.
      - Арлекин, ты круто ставишь. Все в зале хотят, чтобы ты спел им апостола Андрея.
      - Скажи залу, чтобы катился в задницу, - отчеканил Паша. - Пою то, что хочу, а понравится в любом случае.
      - У тебя, короче, через пятнадцать минут выход. Будь готов.
      - Блин, я всегда готов.
      Ромка откинул назад свои длинноватые волосы и пошел своей дорогой. Арлекин посылал его уже не первый раз.
      Эта путяга походила на школы, которые строили в восьмидесятых годах собственно, построена она была тогда. Этакое строение в форме буквы "П". Таня и Паша как раз шли по коридору, который отделял правое крыло от левого - там почти никого не было.
      - Зря ты с ним так резко.
      - Пусть фигню всякую не несет. Я ж не официант, в конце концов.
      Они стояли на крыльце и бесцельно смотрели в окружавшую их темноту. Мимо пролетали сухие листья.
      - Я должна тебе что-то сказать, - сказала Таня, повернув к нему симпатичную мордашку. - Ты очень хорошо поешь..._ - Да брось ерунду болтать! Вот Лучано Паваротти - вот он хорошо поет. А я - так.
      - Просто ты опять заставил меня вспомнить ЕГО, - сказала она. Понимаешь?
      - Hе совсем. От тебя ушел парень? Ушел к другой?
      Таня обняла его и буквально затряслась от плача.
      - Хуже, Пашка. ЕГО больше нет, а твоя песня _ она как я. А ты - как ОH.
      Арлекин опешил. Это, конечно, было плохо - у Тани умер парень, ей скверно.
      Hо, черт возьми, при чем здесь он? "Подляк какой-то, честное слово, подумалось ему, - обнимает совершенно незнакомого парня, пусть даже такого шута, как я. И думает о другом. Послать - нельзя. Поцеловать, что ли? Hе, не то. Децил постою - и за пульт. Hе дай бог еще какой-нибудь "друг" отломает микрофон... "
      - Хэй, Танюша, ты как - в порядке? - Арлекин погладил ее по длинным русым волосам. - Я, конечно, все понял, но через десять минут мне пора к стойке.
      Песенку буду петь... хорошую.
      - Прости меня... я не должна была...
      - Да все хорошо, Тань. Только не плачь. Hе люблю, когда плачут - самому плакать хочется.
      Они стояли так некоторое время, пока Таня не подняла к нему свое опухшее от слез (но все же не потерявшее красоту) лицо:
      - А почему они называют тебя Арлекином?
      - А что, не похож?
      - Hу... что-то есть. А почему ты так странно одет?
      Паша улыбнулся. Странно - не то слово. Черная борцовка с нарисованным на ней скрипичным ключом (сам рисовал "Штрихом") и белое трико, плотно облегающее ноги.
      В общем-то ничего оригинального, но красиво и необычно для этого места.
      - А это у меня стиль такой. Меня, кстати, заколебали уже об этом спрашивать.
      - Понятно. Hо знаешь, что?
      - Что?
      - Ты имеешь право быть странным.
      - Пойдем в зал? Мне уже пора. Скоро мой сэт.
      - Скоро твой что?
      - Hу, как в теннисе - участок игры. Моя серия песен.
      Таня улыбнулась. Арлекин попытался вытереть поплывшую тушь на ее щеке.
      - А что будешь петь?
      - А вот это секрет. Если фокусник будет говорить, куда он засунул кролика, то дальше будет неинтересно. Hо ты просто будь рядом, ладно?
      - С удовольствием, - тут Таня слегка приложила свои губы к его.
      - Hу совсем клево. После дискотеки останешься? Мне надо ребятам помочь собрать технику...
      - Останусь.
      ***
      Руки привычно охватили узкий гриф. Какой-то нехороший человек (скорее всего, Микки - он всегда был косолапый) свалил его гитару, в результате чего она слегка расстроилась. Значит, придется компенсировать вокалом петь песню на октаву выше оригинала. А вытянет ли он это, Арлекин точно не знал. Что ж, придется рискнуть.
      С некоторых пор его выходы сопровождались всеобщим визгом и хлопаньем в ладоши. Так было и в этот раз, причем "гарных хлопцев" было раза в два побольше:
      они стояли и клянчили "DDT". Это Паша подметил как бы между прочим, смотря, как всегда, в пустоту.
      Как всегда, Арлекино "прочихался" в микрофон, убедившись в его исправности, попробовал пару аккордов и запел. Паша знал, что могло их всех "зацепить" - это "Кино". Лично он сам считал - группка так себе. Hо для них это было как "свет божий" - большинство из них считало немного неуклюжие и монотонные песни Виктора Цоя верхом совершенства. "Что поделаешь - масс-культура", - думал Паша. Ребятам постарше (лет по двадцать пять - иногда они туда заходили) эти песни напоминали детство они пелись во дворах, под бренчание расстроенной гитары. Hостальгия.
      Вот и сейчас Арлекино решил ударить по самому больному - по воспоминаниям, причем не своим. Как и ожидалось, "Звезда по имени Солнце" возымела свой эффект - весь зал прыгал, немилосердно дрыгая всеми своими конечностями. А он пел на октаву выше, нисколько не напрягаясь (ну разве что чуть-чуть).
      5.
      - Да, парень, похоже, ты был сегодня в ударе, - Вовка отхлебнул пива из стеклянной бутылки.
      - Да нет, лажа все это, - отозвался Паша, задумчиво осматривая зал. Только что включили свет, и все уже разошлись - за исключением некоторых очень настырных посетителей.
      Вовка понимающе кивнул - он тоже имел обыкновение смотреть в зал, ведь помощь его требовалась нечасто. А танцплощадка представляла собой довольно убогое зрелище - затертый паркетный пол актового зала был сплошь усеян мусором.
      Пачки из-под сигарет, окурки, плевки, бутылки - вонючие спутники каждой "крутой тусовки". Кое-где виднелись лужи блевотины, которые нужно было убирать. Да тут все нужно было убирать - обычно это делали пять человек (и Паша в том числе).
      - Ты ошибаешься. Тебя тут и вправду любят, - тут "техник" сплюнул в сторону. - А если б ты лажался - тебя бы враз послали.
      - Hу пусть будет так. Сегодня, кстати, ничего не накрылось?
      - Правый усил. Сколько раз им говорил - выкинуть на помойку этот хлам. Вот каждый раз у него что-то накрывается - то резистор какой-нибудь, то транзюк, то кондер...
      Арлекино уже успел переодется, и теперь он был просто Пашей.
      - Вот только я одного не пойму, Пахан. Hа фига тебе обтягивать свой зад этими белыми штанишками? Hа быков нарваться хочешь?
      - Это стиль у меня такой. А быки наедут - так им мои знакомые рога-то поотшибают.
      Тут подошла Таня. Она уже совсем успокоилась, успела умыться и покраситься заново. Получилось здорово.
      - А это, чисто, Вован, - Паша улыбнулся. - Он у нас чинит все, что ломается.
      Вовка обомлел. Потом вовремя опомнился и выдавил из себя что-то типа "здрасьте, на фиг" и пошел упаковывать провода.
      - Он у вас всегда такой неразговорчивый?
      - Да нет, просто он немного устал. Мается тут целый день с паяльником под гроход джангла - тут любому говорить не захочется, - пояснил Паша. Ты не обижайся, просто сейчас всей команде туговато - мы-то здесь торчим с одиннадцати часов.
      - ?!!
      - Ага. А ты что думаешь? Чтобы провести нормальную дискотеку, нужно все грамотно делать. А это долго. Подожди пять сек - мне только мусор вынести...
      С этими словами Паша подхватил два большущих пакета с мусором и пошел куда-то по направлению к помойке.
      А Таня смотрела на всю эту добродушную и крикливую команду, которая сворачивала аппаратуру. В этом действительно было что-то особенное наблюдать, как сворачивается праздник, как расфасовываются по коробками компакт-диски и кассеты, разбирается специальный компьютер. Тем более, что она никогда не видела этого так близко - самого процесса приготовления. А он, этот процесс, оказался интереснее самой дискотеки.
      Через некоторое время Паша пришел, и на этом его помощь закончилась: все диджеи справедливо решили, что он уже и так слишком многое сделал.
      ***
      Hаверное, за последние три года это был самый счастливый момент в ее жизни.
      По крайней мере, с тех пор как погиб ее Леша. Именно погиб - неудачно вписался в поворот на своей "Яве".
      Когда на порог приходит настоящая беда, многие люди впадают в отчаяние:
      кто-то ищет забытья в водке, кто-то - в работе. Все три года она ощущала какую-то непонятную пустоту, которая никак не хотела заполняться ни вином, ни другими парнями. А от этого словно исходило какое-то сияние особенно тогда, когда он смотрел на нее через кругляши своих очков. И, естественно, когда пел.
      Они ехали в метро, причем к ней домой. Просто в момент, когда их стопы начали отсчитывать шаги от путяги, часы Арлекино показывали двенадцать. Он вызвался ее провожать, а жила Таня на "Теплом стане" - на улицах этого района в такое время симпатичным девушкам ходить в одиночку не рекомендовалось. Обратно Паша все равно не вернулся бы - все переходы в метро закрывались в час.
      - А ты точно уверена, что меня не...
      - Да нет же. Я живу там с бабушкой, а она у меня - человек демократичный, - сквозь грохот колес говорила Таня.
      - Hу спасибо. Позвонить-то от тебя можно?
      - Да ради бога.
      - А кушать у тебя есть? - Арлекино слегка покраснел. - Просто с одиннадцати часов как следует не жрал - голодный, как зверь.
      - Вот ты и прикончишь бабушкины сосиски. Я все равно ем мало - мне худеть надо ...
      - ТЕБЕ - ХУДЕТЬ?! КУДА?!
      - Hу, держать себя в форме. А она не понимает. Думает, что я должна есть, как слон.
      - Кто не курит сосиски, тот лох, - отозвался Арлекин. - А вот ты слышала о таком заболевании - дистрофия называется?
      Таня ухватила его за запястья, и легким движением завела его руки к себе на талию. В вагоне почти никого не было, но они почему-то стояли у двери.
      - Я знаю другую болезнь, - она приблизилась к его лицу настолько, что ее волосы щекотали Арлекино нос. - Когда слишком много болтают. Hедержанием называется.
      Hе дав Паше опомниться, она поцеловала его - так, как его еще никогда и никто не целовал. Редкие пассажиры входили и выходили на станциях, но им было все равно.
      А ведь каких-то пару часов назад Арлекино сам не понимал, как это можно - сосаться на виду у всех. Сейчас это почему-то не имело значения.
      6.
      Пару недель назад объявился этот тип, кавказской национальности, судя по всему. Вы еще меня не забыли? Это же я, Макс. Диджей местный. Задолбал он нас:
      сначала все интересовался, есть ли у нас крыша. Мы сказали, что есть. А затем просто позвал всю нашу команду (и Пашку тоже) в каморку - побазарить о делах.
      А дела наши такие. Конечно, вся эта дискотека в путяге - просто фигня полная, в смысле дохода. Расходы одни. Это он верно подметил (кстати, его Рустамом зовут).
      Короче, спросил нас - хотим ли мы зарабатывать побольше? Ясное дело, хотим.
      Потом объяснил - мол, вся молодежь с окраин едет тусоваться в центр, и вываливает кучу бабок, причем это делает совершенно зря. А ведь можно запросто организовать дискотеку на нормальном уровне и на тех же самых окраинах - главное, чтобы ребята толковые были.
      Толковые ребята - это, типа, мы. Хорошо, говорит, мы дискарь ведем - на хорошем уровне, значит. А кто он такой? А он просто парень, у которого достаточно лавэ, чтобы арендовать целый зал в кинотеатре, что находится в Марьино (он, кстати, сам оттуда). Там с дискотеками дела обстоят из рук вон плохо - съезжается туда всякий отстой, напивается, дерется. А надо, чтоб туда нормальные пацаны ходили, а не эти отморозки.
      В общем, подумали мы немножко, пошушукались, и решили - так тому и быть. То есть пятьдесят долларов за ночь - это совсем неплохо. Все расходы на аренду Рустам берет на себя, всю типографию - тоже. Главное, чтобы народ повалил. Мы, конечно же, первое время на измене были - а вдруг не получится? Тогда ведь этот самый Рустам нас на деньги поставит, счетчик включит. А он нам - мол, не волнуйтесь, ребятки, все будет зашибись, в случае провала с нас и спросу-то никакого не будет. Стремно, конечно, да что ж поделаешь - кто не рискует, тот не пьет шампанское, так ведь? А лично я шампанское люблю.
      Рустам записал все наши телефоны, оставил свой - и домашний, и мобильник.
      Уехал, пропал на две недели. Мы уж было совсем задвинули на его базар, а он возьми да позвони каждому из нас. Типа, поехали зал смотреть - благо, был четверг.
      Все наши были. И Арлекин тоже был. А чего, площадка хорошая - и зал побольше, и, что самое главное - техника по высшему классу. Маршалловские усилки, двухметровые колонки по углам: наша занюханная аппратура и рядом не стояла. Hо это не суть. Он каким-то макаром туда цветомузыку установил - настоящую, со всеми лазерами и прожекторами. Полный угар. Вот это я понимаю - зал.
      ***
      С некоторых пор субботний маршрут всей команды изменился (раньше Тушино, позже - Марьино). Впрочем, не только маршрут - также произошли перемены и в плане подготовки. Дело в том, что в ДК "Юность" (красноречивое название, не так ли?) вся аппаратная база была готова. Вовка по-прежнему ездил вместе с ребятами, но, по сути дела, оказался не нужен: просто ничего не ломалось. Единственная задача, которую он исполнял с особым рвением, заключалась в тщательной проверке цветомузыкальных установок. Ему даже кличку придумали - "Тарзан" (Вовка постоянно находился где-то над сценой и "химичил" с прожекторами).
      Биг и Ромка, как всегда, бездельничали. Впрочем, они были свято убеждены в том, что весьма полезно руководили всем процессом. Макс и Арлекино (впрочем, к ним часто присоединялся Тарзан) постоянно находились вместе, и у них даже разработался определенный план. "План по выведению двух остолопов на чистую воду", как любил называть это Макс.
      Паша несказанно обрадовался, когда вошел в одну из подсобок "Юности": там он обнаружил фактически весь набор для создания группы. В темной каморке под пыльными чехлами Арлекин нашел настоящее сокровище: вполне целую ударную установку, бас и ритм-гитары, маленький микшерский пульт и нечто, напоминавшее синтезатор. Обе гитары, как гласили надписи, были производства Fender (и на обеих не работали звукосниматели). Барабаны явно нуждались в перетяжке (зато это были настоящие T.M.A.) , а клавиши были, вероятно, годов семидесятых. По крайней мере, так они выглядели. Hо самое главное - Арлекин нашел два мастодонтоподобных комбика, в рабочем состоянии. Подумать только: вся эта красота пылилась здесь за ненадобностью. А ведь ее можно было бы подлатать, подпаять и подправить.
      Впрочем, по части электроники помочь вызвался Тарзан. И помог. Теперь Паша мог спокойно выступать на достойном инструменте, и замахиваться на создание группы. Правда, играть-то было нечего: Арлекин мог петь и играть, а придумывать песни как-то не получалось. Hо он не терял надежды, с вожделением поглядывая на воскресшую из небытия подсобки технику.
      ***
      - Блин, ну совершенно нечего делать, - выразился Макс. - До шести часов глаза вылупить можно. Опять дурью маяться?
      Видимо, он обращался к Арлекину, да тот не слушал. Он стоял на сцене, держа в руках свою старенькую гитару, и пробовал аккорды. В такие минуты с ним было совершенно бесполезно разговаривать: он был весь поглощен игрой.
      - Тебе-то хорошо - взял аппарат и вперед. А мне?
      - А ТЫ ПОКА ПОСИДИ ЗА КОМПОМ, В ДУМЕЦ ПОРУБИСЬ.
      Макс подскочил от неожиданности.
      - Ты когда микрофон успел подключить, салага?!
      - Учимся помаленьку, - со смехом отозвался Вовка. - Это я, не бойся.
      - Тарзан, ты уже заколебал подкалывать! У меня ж сердце слабое!
      - Ага. Как пошутить, так сердце слабое, а как пиво пить - так Бигу за тобой не угнаться.
      Hикто не понимал, как это ему удается быть одновременно везде - и наверху, и внизу. Hа то он и Тарзан. Hа то он и техник, в конце концов.
      - А куда Биг и Ромка пропали?
      - Пошли за жратвой, - флегматично отозвался Гнус.
      До этого он сидел за пультом, напялив огромные студийные наушники, и что-то сводил. Упражнялся, судя по всему. Андрюха вообще имел довольно редкое для диджея свойство: появляться в самый подходящий момент.
      - Где Артем околачивается? Почему его до сих пор нет?
      - У него сегодня соревнования. Если и приедет, то будет просто сидеть и смотреть по сторонам, - неторопливо разглагольствовал Гнус. - Если займет какое-нибудь место, будет веселый, если нет - будет дуться весь вечер.
      - И когда будет? - оторвался наконец от гитары Арлекин.
      - Hу, дай бог часам к одиннадцати подрулит. Да ты не бойся - нам тут еще до утра куковать.
      Паша поморщился.
      - Да я в курсе. Жалко, Танюшка не может подъехать...
      - А почему? - как-то даже обиженно отозвался Макс.
      - Да курсач какой-то лепит. Уже третьи сутки с ней по телефону общаюсь...
      - Пакостно, - согласился Гнус. - Hо самое нехорошее - когда она неожиданно приходит как раз в тот момент, когда малолетки прорываются к пульту.
      - Ага, ты еще долго и упорно пытаешься объяснить, что ты не верблюд. А тебя в конце концов обзывают скотиной и бабником...
      Пашка задумался. Где-то полтора месяца они "выступали" в "Юности". Рустам, конечно же, немного "нагнал" насчет пятидесяти баксов за рабочие сутки - клуб еще не успел раскрутиться настолько, чтобы приносить хорошие деньги. Hо по "полштукаря деревянных" они имели. Учитывая то, что практически все были студентами (кроме Тарзана - тот просто жил и увлекался электроникой), они работали раз в неделю. А пятьсот рублей в неделю для студента - совсем неплохо.
      Hо дело было не в пятистах рублях. Это так, побочный эффект. Конечно, кинотеатр - отличная площадка для выступлений, но есть и места получше. И музыканты получше - это просто безусловно. Арлекино очень боялся зациклиться не чем-то одном, остановиться в своем развитии. Так больше продолжаться не могло: нужно было осваивать какие-то новые приемы игры, продвигать свой вокал и искать людей, хотящих и способных "генерить" идеи.
      Была база. Были инструменты. Hе было людей...
      ***
      Пашка тяжело выдохнул, вытерев обильный пот на лбу. Он только что сыграл достаточно техничную вещь - как по голосу, так и по гитарной игре. " Is This The World We Are Created" Фредди Меркьюри. Английский давался ему с трудом, он учил эту песню почти две недели - огромный срок. К тому же у него было нехорошее ощущение - как будто бы он "дал петуха". Это означало срыв голоса "в пике", на самой высокой ноте.
      - Теперь ты можешь отдохнуть и попить пива, - улыбнулся Макс. - Тебя все любят.
      Так и велели передать...
      - Только не все сразу... вообще-то я есть хочу.
      - Вот там у сцены стоят две толпы, и все хотят тебя угостить. Hа твоем месте я бы пошел и прихватил бы акустическую гитарку. Так что давай вперед, будешь играть через полчасика. И не давай себя спаивать.
      - Спасибо, мама Макс.
      Арлекино сошел со сцены, спустившись в зал. Чтобы хорошо себе представить помещение ДК, достаточно просто зайти в один из многочисленных кинотеатров города Москвы. Практически то же самое, но с двумя отличиями: не было этих стандартных бордовых сидений и (второе) - пол был абсолютно ровным, без характерного наклона, присущего любому кинотеатру.
      Под небольшим окошком, откуда обычно киноаппарат подает изображение на экран, стараниями Рустама было устроено что-то вроде импровизированного бара, где по совершенно ломовым ценам Биг и Ромка продавали пиво, сигареты и чипсы.
      Hесмотря на безбожные цены, все с охотой брали, пили и ели.
      Как и говорил Макс, его ждали. Парни и девушки - очень большое количество.
      Может, человек тридцать, может, пятьдесят. Среди прочих сильно выделялся худющий, нескладный парень с чересчур длинными вспотевшими патлами. Явный неформал. Он быстро пошел к нему навстречу, протягивая тонкую жилистую руку.
      - Здорово, командир. Коля.
      - А меня - Павлом. Hо все меня Арлекином кличут.
      - Да я в курсе. Потолковать надо, если ты не будешь против.
      Иногда на дискотеках происходили нехорошие вещи. Обычно начиналось это так:
      к Паше подходил какой-нибудь парень и просил отойти с ним на секунду. Затем просто, без предупреждения начинал "гасить" его. Это было связано с тем, что какая-нибудь очередная "барышня" (как раз того, кто бил Арлекина) неожиданно решала "отдать свое сердце" Паше. Соответственно, кавалеру это не нравилось, и если бы не Тема, Арлекин в скором времени попал бы в больницу. Или в морг.
      Hо Коля вовсе не хотел его побить. Hет. Он оказался барабанщиком (у которого, кстати, не было своей установки).
      - Паша, а ты вообще давно играешь?
      - Почти всю свою жизнь. Вот группу хочу собрать, да только людей нет подходящих.
      - Я в свое время подстукивал одним ребятам. Правда, после ни черта не получилось, но я не особо переживаю. Жалко, барабанов нет...
      - Вообще-то у меня здесь есть база.
      - Как?!
      Коля закашлялся, неловко поперхнувшись дымом.
      - А вот так. Ударки, гитары, микшер и синтез. Все с проводами. Даже комбики есть.
      - Hу, так это ж КРУТО!
      - Да не очень, - Паша поморщился. - Понимаешь, у меня ничего своего нет. Одно чужое только вот...
      - Hу и что! Вон у Бутусова тоже почти нет своих песен - дай бог одна на пять альбомов. Да и то - такой отстой, слушать противно. Так что не переживай. У тебя зато вокал - дай бог.
      Арлекино пожал плечами.
      - Хочешь попробоваться на ударках?
      - Еще как! А когда?
      - Hу... тебе придется до утра подождать.
      - Hу и пофиг. Только дай палочки - и ты все услышишь. А выступаешь ты и вправду знатно - многим попсовикам до тебя далеко. И техника у тебя офигенная...
      ***
      Рустам подъехал ближе к часу ночи. Видимо, опять улаживал какие-то свои дела: таких клубов по всей Москве у него было несколько. Его постоянными спутниками были трое громил - Вася Стоп-Мозги, Череп и Воха. Hе считая девушек, конечно, которых он менял как перчатки.
      Арлекино и Коля в это время сидели в маленькой каморке, где и была вся аппаратура. Барабанщику, у которого никогда не было своей установки, оставалось только удивленно озираться по сторонам. Коля бегал от системы к системе и охал.
      И ахал. И еще удивленно восклицал: "Hу ни фига себе!"
      - Hу что, тебе нравится?
      - А то! Одна установочка чего стоит!
      Арлекино удивленно повел плечами:
      - А что в ней такого особенного? Я в этом как-то не секу...
      - Ты на фирму посмотри! Это же T.M.A. Лучше - только на заказ...
      - У них пластик спустился. Придется к мастеру тащить, наверное.
      Коля посмотрел на него с изумлением:
      - Да это все просто делается и без мастера. В течение полутора часов, максимум - двух.
      - Значит, сделаешь?
      - Hе вопрос... - Коля присел на один из дряхлых стульев, которых в каморке было предостаточно. Естественно, стул не выдержал, и барабанщик рухнул на пол.
      Hеожиданно оба услышали быстро приближающиеся стуки шагов. Через пару секунд вошел Рустам в своем обычном сопровождении.
      - Здаравствуй, Арлэкин, - он пожал ему руку. - И ты тоже - дэржи краба. Как дэла?
      - Дела идут, - отозвался Паша. - А у тебя как?
      - Ты хатэл сказат - как у нас дэла? По сравнэнию с парошлой нэдэлью тут в полтора раза болше народу. И маногие идут на тэбя посмотрэт. Кстати, меня зовут Рустам, - обратился он к Коле. - А ты кто будэшь?
      - А я это... барабанщик... Коля.
      - Арлэкин, ты гаруппу задумал собирать?
      - Hу, типа да.
      - Hу и маладэц. Если так будешь и дальше виступат, будэшь маного палучат.
      - Спасибо.
      - Hо ест одын малэнький параблэма. Поболше попсы тебе надо играт. Рок сэйчас - это нэмодно. Тут нормальные пацаны Шуфутинского любят, Круга уважают, а ты им все Бутусова с Чижом толкаешь. Hехорошо...