– Ты, Галкина, серьезный противник, – прошептал я, и Галя вздохнула почти безразлично:

– Скажи мне кто твой враг, и я скажу, кто ты…

Наш спор переставал быть спором, а превращался в какую-то вольную борьбу за то, кто прав:

– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – не к месту поправил я, но она и здесь переиграла меня:

– Интересно, к Иуде Искариоту это тоже относится?..

Наш спор переставал быть спором, а превращался в какую-то вольную борьбу за то, кто прав:

– Почему мы все время ссоримся?

– Потому, что у нас нет общих врагов…

– Мы выдумываем своих врагов.

– Своих друзей мы тоже выдумываем…

Вопросы появлялись разные, как карты, но было очевидно, что они все из одной колоды. Хотя мы как будто бы и не играли, а все время только расставляли фигуры или тасовали фишки.

За всеми этими вопросами я даже как-то забыл, что хотел спорить с Галкиной.

Она вдруг посмотрела на меня серьезно:

– Скажи, Петр, когда ты споришь со мной, ты часто думаешь, что все бабы – дуры?

– Иногда, – честно признался я. И если бы я этого не сделал, получилось бы не только не честно, но и глупо.

– Петя, бабы – дуры, не потому, что они дуры, а потому, что большинству мужчин хочется так думать.

– Большинству умных мужчин?

– Где ты видел, чтобы умные были в большинстве?..

– Зачем же были газетные статьи? Ведь на них я точно не мог ответить тем же. Если художник станет заниматься опровержениями, ему не останется времени не только на работу, но даже на отдых.

– Отвечал другой человек. Профессор П. Алкинас.

– Ты бы меня с ним познакомила. Поблагодарить надо.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.