Глава 3.

«БЕЗДНА»

Веселов нажал кнопку селектора. «Слушаю, Владимир Иванович», — раздался голос секретарши. «Кофе, — коротко бросил замминистра, — и не соединяй меня ни с кем».

Задумчиво прихлёбывая напиток, Веселов перебирал в памяти события последних месяцев. Это началось как-то внезапно со звонков по мобильному телефону, который он постоянно носил с собой. Звонивший на «алло» замминистра не отвечал, но звонил аккуратно, причём в одно и то же время. Затем Владимир Иванович почувствовал (не заметил, а именно почувствовал), что за ним наблюдают. Первое, что пришло ему в голову, это то, что он находится в разработке одной из спецслужб или прокуратуры в связи с каким-нибудь «злоупотреблением служебным положением», как сейчас называлось вульгарное взяточничество. Это не особенно испугало его, поскольку все суммы, получаемые им в виде «комиссий» за оказанные различным банкам и структурам услуги в области подпитки из государственного бюджета, он честно делил с курировавшими его работниками прокуратуры и ФСБ. Другими словами, если «посторонние» схватили где-то след, то «свои» прикроют. Кроме того, «свои» заранее предупреждали его о всех деликатных моментах. Если же его «на крючок» подцепила одна из преступных группировок, то и это было нестрашно. Во-первых, силовики не дадут пропасть курочке, несущей золотые яички, а во-вторых, с руководителями наиболее мощных московских группировок давно были установлены вполне дружеские и деловые отношения. Да и подцепить его было невозможно. Вся его недвижимость числилась за родственниками, деньги лежали в западных банках на счетах проверенных людей. Но сам факт, что за ним кто-то следит, вызывал раздражение и лёгкую тревогу.

Однажды, когда он обедал в ресторане с деловым партнёром, какой-то молодой человек встал недалеко от их столика, а раскрашенная девица, выскочившая невесть откуда, как чёртик из табакерки, начала его фотографировать. Наверняка в кадре оказался и Владимир Иванович. На собеседника Веселова это не произвело особого впечатления, а Владимиру Ивановичу стало неуютно, как если бы его засняли голым в бане.

В один прекрасный день в министерство на его имя пришёл пакет. Распечатав его, замминистра обнаружил книжку под названием «Бездна» какого-то неизвестного автора. Обложка не оставляла сомнений, что перед ним вульгарный детектив с обязательной эротической приправой. Такие на всех лотках в метро лежали в огромном количестве. Веселов бездумно бросил её в ящик стола и случайно вспомнил об этом, собирая бумаги для служебной командировки в США. Он сунул книгу в портфель, чтобы убить время в полёте, и после завтрака в самолёте, когда все газеты, розданные стюардессой, были просмотрены, Веселов раскрыл детектив и углубился в чтение. Он надеялся, что через десять-пятнадцать минут этот экземпляр бульварной литературы погрузит его в спокойный глубокий сон. Но сна не получилось. Через полчаса Владимир Иванович читал уже с таким напряжением, с каким не изучал даже важные правительственные документы, имевшие непосредственное отношение к его бизнесу. В книге описывался криминальный чиновничий мир, причём в одном из высокопоставленных героев детектива он узнал себя, хотя имя и фамилия были изменены. Самым страшным было даже не то, что здесь детально описывались незаконные финансовые операции пятилетней давности, которые он провернул, ещё будучи начальником отдела, а то, что говорилось и о тех, что в настоящий момент были в стадии реализации. В сообщниках героя, прототипом которого он был, без труда узнавались все участники афёр, включая прикрытие в ФСБ и прокуратуре. В других персонажах он узнавал своих коллег. Вот два замминистра, а вот министр и два вице-премьера, чьи поручения он выполнял бесплатно, но с долей негодования, поскольку мысленно подсчитал, сколько они на этом сорвут.

В Нью-Йорк Веселов прибыл в полном смятении, и его коллеги не могли понять, что случилось с всегда энергичным и самоуверенным главой делегации. Переговоры он вёл вяло и категорически отказался встречаться в неофициальной обстановке с представителями американских деловых кругов. Было очевидно, что его мысли были где-то далеко, он невпопад отвечал на простейшие вопросы американцев и, чего никогда с ним не случалось, даже уступил ведение переговоров своему коллеге, который был ниже его по должности.

Вечером, вместо того чтобы идти на банкет, который американские банки всегда устраивали для российских чиновников, памятуя о тех временах, когда российский чиновник был бедным человеком, и между собой называя это мероприятие «Halyava for Russians» (халява для русских), Владимир Иванович заперся в своём номере и продолжил чтение «Бездны». Дочитав первую часть, он узнал очень много интересного о деятельности руководителей государства и даже о работе своих подчинённых. Кроме того, он упрочил свои знания в области криминального мира и схем перекачки «грязных» денег за рубеж.

Дискомфорт рос, а когда Веселов перешёл ко второй части романа, в его сознании зашевелилось чувство, именуемое страхом. Вторая часть описывала смену режима в России, приход к власти жёсткого правителя и установление диктаторской формы правления. Все главные герои «Бездны» оказались в тюремных камерах, и он, Веселов Владимир Иванович, уже сидел на допросе у следователя, скрывать от которого что-либо было бессмысленно, поскольку всю информацию тот уже и так имел.

А тут ещё проклятый телефон звонил исправно, и кто-то тяжело дышал в трубку. Словом, в Москву замминистра вернулся в ужасном состоянии, выражавшемся в смеси злобы и страха.

Все это он вспоминал, пытаясь не упускать никаких деталей. И чем больше деталей он вспоминал, тем сильнее он чувствовал, что находится «на крючке». Самые безобидные эпизоды выглядели проявлениями «разработки» неизвестных. Докурив сигарету и допив кофе, он снял трубку «вертушки» и набрал номер своего надёжного партнёра, замминистра внутренних дел Анатолия Романовича Покасова.

— Слушаю, — раздался сочный баритон генерала.

— Здорово, дружище, — приветливо сказал Веселов.

— О, какие люди! Как съездил?

— Нормально. Все нормально.

— Как же, как же. Наслышан. Что новенького?

— Повидаться нужно, Романыч.

— Что-нибудь срочное? — Голос генерала стал серьёзным.

— Да, и я хотел бы, чтобы Виктор Васильевич присутствовал.

— Даже так… Что-нибудь серьёзное?

— По-моему, да.

— Так, дай подумать. В двадцать два ноль-ноль в сауне. Идёт?

— Нет. Через час у меня.

— Да что случилось?

— Увидишь.

— Ты меня вконец заинтриговал. Ладно. Сейчас созвонюсь с Василичем. Через час жди.

Веселов положил трубку и задумался. Виктор Васильевич Хохлов, начальник Управления по борьбе с оргпреступностью ФСБ, в своё время пролоббировал несколько распоряжений правительства, где требовалась виза Веселова. «Наваром» он с Владимиром Ивановичем, разумеется, не поделился, но дал понять, что отныне между ними установлены дружеские отношения и последний вправе всегда рассчитывать на его помощь. Стороной Веселов узнал, что вскоре после выхода распоряжения правительства о выделении из бюджета крупной суммы на закупку оборудования для ФСБ (а сумма значительно превышала общую стоимость упомянутого оборудования). Хохлов купил сыну четырехкомнатную квартиру стоимостью в триста тысяч долларов и построил дачу за полмиллиона все тех же «зелёных». Впоследствии, встречаясь с Хохловым в неофициальной обстановке (для этого ему пришлось вступить в охотничье общество, хотя таскаться с ружьём по лесу он терпеть не мог), Владимир Иванович из намёков понял, что генерал ФСБ прекрасно осведомлён о доходах его, Веселова, и коллег по министерству. После этого разговора Веселов даже почувствовал некоторое облегчение и действовал уже гораздо смелее, чем раньше. Его счета за рубежом росли в геометрической прогрессии, но по мере их возрастания (он это чувствовал) росло и страстное желание их увеличивать.

«Друзья» появились, как и было условлено, ровно через час. Веселов нажал кнопку селектора и приказал секретарше: «Три кофе, и ни с кем не соединяй».

После обмена приветствиями и любезностями чиновники расселись за столом. Силовики вопросительно смотрели на Веселова. Ни слова не говоря, Владимир Иванович выложил на стол «Бездну». Первым прореагировал эмвэдэшник:

— Это что? Ты нас для этого и зазвал? Ты знаешь, что я важнейшее совещание отменил?

Лицо второго визитёра, большого чина ФСБ, было абсолютно бесстрастным:

— Напрасно ты думаешь. Толя, что это пустяки. Как я вижу, твоё ведомство в это ещё не вникло.

— Да брось ты, Витя. Эта херня у нас по министерству уже месяц ходит. Молодёжь зачитывается. Ну и что?

— А ты сам-то читал?

— У меня времени нет херней заниматься.

— А ты почитай, почитай, — ласково посоветовал Хохлов. — Много интересного найдёшь. Мы этим по команде со Старой площади уже два месяца занимаемся. Может, среди персонажей и узнаешь кого.

Веселов рассмеялся. Он-то знал, что Анатолий Романович обязательно опознает, по крайней мере, хотя бы одного из персонажей.

— Всю книгу не обязательно. Я вот тут зачитаю кое-какие отрывки, — сказал он, раскрывая книгу на заложенном закладкой месте.

Прослушав отрывки, Покасов задумчиво пожевал губами. Теперь ему стали понятны улыбки некоторых сослуживцев, настоятельно рекомендовавших ему почитать детектив перед сном. Наконец, повернув голову в сторону Хохлова, он спросил:

— Два месяца занимаетесь и что выявили? Автора хоть установили?

Генерал ФСБ заговорил тихим деловитым голосом:

— Автора установили. Это якобы Иванов Андрей Николаевич. Вокруг него уже образовался круг почитателей таланта и граждан, поддерживающих государственную модель, отражённую в книге. Мы сунули туда своего человека, но никакой ценной информации он добыть пока не может, потому как ясно, что автор липовый. Компьютер показал, что писали несколько человек. Издатели — наши люди. Я говорил с главным. Он тоже считает, что автор липовый. Людей, которые принесли рукопись, мы проверили. Ничего особенного не обнаружили. Мелкие бизнесмены. Якобы друзья автора. Надеются сорвать пару тысяч баксов на издании. Дальше этого их интересы не простираются. Но что интересно, книга находилась в продаже всего месяц. Потом мы через криминал дали команду торговцам её не брать. И тем не менее она распространяется, хотя издательство её больше не печатает. Более того, эта «Бездна» ходит по рукам в ксероксном варианте. Наши специалисты провели исследование среди читателей. Восемьдесят пять процентов полностью поддерживают идею и все мероприятия, описанные в этой книге. Так что народ нас шибко не любит. — Виктор Васильевич отхлебнул кофе, закурил сигарету и продолжил: — На первый взгляд все выглядит как элементарный шантаж, но это не совсем так. Во-первых, никого из персонажей пока никто не шантажировал. Мы за этим следим внимательно. Кстати, ты, Владимир Иванович, не один её в подарок получил. Так что, если только попробует кто-то шантажировать, немедленно сообщи. Нас эти люди очень интересуют.

— Почему не взять за жабры лжеавтора и не выяснить истинного? — спросил Покасов.

— Каким образом?

— Да любым. Подбросить в портфель наркоту и взять с поличными. А там уже потихоньку на допросах перейти к интересующему вопросу.

Заместитель министра внутренних дел был настроен агрессивно. Но его коллега только насмешливо улыбнулся и сказал:

— В нашей конторе вы, генерал, максимум до капитана дослужились бы. Перед пенсией кинули бы майора. Не знаю, что они придумали, но, зная ваших «интеллектуалов» в погонах, наверняка предусмотрели это и сейчас только и ждут такого развития событий, чтобы дальше действовать в соответствии с ранее намеченным планом. А если за ними стоят мощные люди?

— Например? — спросил Веселов, которому было трудно представить, что существует кто-то ещё более мощный, чем он.

— Например, кто-то из достойных людей, не упомянутых в данном экземпляре «современной русской классики». Финансовые олигархи. А далее, шумиха в прессе, реклама этой книжонки, открытый шантаж в средствах массовой информации, передача перед экраном телевизора подтверждающего материала генеральному прокурору и так далее. Мало ли способов проведения так называемых активных мероприятий. Со всеми вытекающими последствиями для несчастных персонажей. Ведь при написании использовались оперативные материалы. Где гарантия, что копии уже не лежат в условном месте и не ждут своего часа? И все это для того, чтобы отбить на допросе внутренности какого-то лабуха, который, числясь автором, быть может, и не читал «собственного» произведения?

Веселов поёжился, на секунду представив, что сценарий, описанный Хохловым, имеет место в реальности. И тоже внёс предложение:

— Но тогда его можно купить.

Генерал ФСБ поморщился:

— Я же говорю, лжеавтор может не знать ничего и никого. Ну, купили, дальше что ты с ним делать будешь? Он за деньги признается, причём расскажет абсолютную правду о том, что рукопись ему принёс какой-то дядя, которого он не знает и больше никогда не видел. Предложил прославиться и срубить немного денег. Дальше что будем делать? Составим фоторобот дяди и будем его искать? Кроме того, учтите, что это может быть не политическое мероприятие, а научный опыт. Ведь книга-то — типичная псиатака. Я бы не удивился, если бы узнал, что здесь действует какой-нибудь наш или гэрэушный НИИ. В целях разработки новых методов вербовки. Денег у разведок нет, так псиметоды развивать надо. Долбанули нам по нервной системе и теперь изучают нашу реакцию, поведение, состояние здоровья, наконец. Словом, вариантов много.

— Так что же делать? — растерянно спросили в один голос Веселов и Покасов.

— А ничего. Наблюдать, копить информацию. И главное, не суетиться под клиентом.

Генерал ФСБ, успокаивая мандражирующих друзей, не, сказал им того, что его заботило больше всего. По данным Службы внешней разведки, в последнее время за рубеж пошла потоком информация о криминальной обстановке в России, причём информация оперативная, отражающая реальное положение вещей. Фактически спецслужбы США и ряда европейских стран получили реальную картину криминализации России — смычку высшего эшелона управления с криминалитетом, смычку криминалитета российского с криминалитетом других стран и проникновение русского криминалитета в политические сферы стран Запада, что уже всерьёз угрожало национальной безопасности ряда европейских стран. Информация передавалась настолько профессионально, что источники установить не удавалось. Реакция правительств западных стран на доклады спецслужб была неизвестна. Но беспокоило больше всего то, что весь этот информационный вал мог обрушиться в западную прессу. А ей в отличие от российской заткнуть глотку невозможно. Генерал с тоской вспоминал времена «железного занавеса», когда агентура западных спецслужб для передачи информации использовала электронные средства и рано или поздно на этом сыпалась. Сейчас, чтобы переправить государственные секреты, достаточно купить турпутёвку. А через два года президентские выборы. На это уже брошены все государственные, банковские и силовые структуры. Как поведут себя неизвестные (а то, что источник утечки информации об истинном положении в России имеет организованный характер, генералу было ясно), располагающие «информационными бомбами», в период избирательной кампании, спрогнозировать трудно, но ясно одно: в случае шумихи президент, который скорее умрёт, чем откажется баллотироваться на третий срок, в политических целях выбросит толпе на копья не то что соратников, мать родную.

Хохлов, один из самых опытных специалистов в области сыска, не мог осознать, что и он, и его партнёры уже угодили в «паутину» и что теперь они неосознанные члены подпольной организации, именуемой Партией. Он не мог предположить, что провокации человека, которого называют Кардиналом, не имеют ничего общего с привычными кэгэбистскими «активными мероприятиями», и поэтому терпеливо ждал, когда «шантажисты» свяжутся с ним и с другими персонажами «Бездны» и потребуют либо денег, либо услуг. Вот тогда их можно будет брать голыми руками с применением столь любимых МВД «неконституционных» методов.

А в это время в лаборатории Бардина группа из четырех человек внимательно просматривала видеокассеты, на которых был запечатлён замминистра Веселов Владимир Иванович. Иногда плёнку крутили в замедленном темпе, и тогда каждый из наблюдающих делал пометки в блокноте.

— Да, — с довольным видом сказал молодой человек двухметрового роста и приятной наружности, — дисбаланс на лице налицо. Клиент получил нужную дозу на подсознательном уровне. Через пару-тройку недель он будет подозревать всех и вся. Даже собственную жену. Насколько изменилась внешность?

— На шесть единиц, — с таким же довольным видом ответил другой молодой человек, черноволосый, с большими карими глазами, которые смотрели на окружающих с неприкрытой грустью. — Рекордсмен. Шесть единиц за месяц.

Дверь бесшумно открылась, и в комнату вошёл Бардин в сопровождении депутата Государственной думы Александра Петровича Бирюкова. Все ассистенты Кардинала встали и склонили головы.

— Ну что, Олег? — спросил Николай Иванович у «двухметрового», как его мысленно окрестил Бирюков. — Как продвигается партийное строительство?

— Успешно, — лаконично сказал тот, которого звали Олегом, с некоторым беспокойством посмотрев на незнакомого ему Бирюкова.

— Это свой, — успокаивающе улыбнулся Бардин. — Познакомьтесь. Это наш новый внештатный сотрудник, Александр Петрович Бирюков. Специальных знаний не имеет и будет заниматься только прикладной частью нашей деятельности. Поэтому необходимо разъяснить ему кое-какие аспекты нашей научной работы. Воинов и ты, Яков, — он посмотрел на человека с грустными глазами, — займитесь этим.

С этими словами Николай Иванович удалился, не забыв одарить всех присутствующих ласковой улыбкой. Бирюков сел в кресло и вопросительно посмотрел на Воинова.

Глава 4. СТРАННЫЕ ЛЮДИ

Бардин, выйдя из своей лаборатории, сел в машину и, взглянув на бумажку, на которой рукой Александра Петровича был написан какой-то адрес, включил зажигание. Люди, хорошо знавшие Николая Ивановича, были бы крайне удивлены состоянием, в котором находился великий Кардинал. Он явно нервничал, что было совершенно несвойственно его натуре. Взгляд, обычно насмешливый, был задумчив и несколько напряжён.

Через несколько минут машина выехала на Большую Ордынку и въехала во дворик возле реставрационных мастерских имени Грабаря, именовавшихся до революции Марфа-Мариинской обителью. Припарковав машину возле крайнего подъезда, Бардин вышел наружу и начал прогуливаться взад и вперёд, время от времени посматривая на часы.

— Николай Иванович? — послышался сзади несколько насмешливый голос.

Кардинал резко обернулся. Перед ним стоял человек лет сорока, среднего роста с ничем не примечательной наружностью. Он настолько не отличался от «представителей толпы», что Бардин сразу же почувствовал зависть. Он знал, насколько трудно не отличаться от всех, занимаясь тем, чем занимался он и, по-видимому, тот, к кому он сегодня пришёл. Пришёл сам. Пришёл, а не пригласил к себе в лабораторию.

— Я Рублевский, — представился незнакомец. — Александр Петрович дозвонился до меня неделю назад, но, честное слово, я был настолько занят, что не мог встретиться с вами раньше. Пойдёмте.

С чувством некоторой напряжённости Бардин переступил порог жилища того, кто интересовал его больше всего на свете. Но, как он и ожидал, ничего любопытного в однокомнатной квартире не было. Обстановка была очень скромной, хотя и современной. Во всем чувствовался холостяк с крепко сложившимися .привычками и образом жизни.

— Присаживайтесь, Николай Иванович. Сейчас я сварю кофе. Вы ведь не пьёте растворимый.

— Это вам Александр Петрович сказал? — спросил Бардин, мысленно пожалев всех тех, кто общался с Рублевским. Впервые Николай Иванович встретился с человеком, для которого он был существом несколько низшего порядка.

— Нет, — засмеялся тот, — просто такие люди, как вы, не любят суррогатов. Чай так чай. Кофе так кофе. Женщина так женщина. Я ведь такой же любитель натурального, как и вы. И такой же холостяк.

— Откуда вы знаете, что я холостяк? — Кардинал окончательно свыкся с мыслью, что перед ним некто, стоящий выше его на иерархической лестнице науки, и теперь просто поставил себе целью узнать как можно больше.

— Вам на роду написано, Николай Иванович. Впрочем, холостяк вы недавний. Разошлись?

— Моя жена погибла, — спокойно, без намёка на эмоции сказал Бардин, мысленно отметив, что, как он и предполагал, беседа начнётся с того, что его новый знакомый покажет свою осведомлённость в том, чего он не мог знать, с целью нарушения психического баланса собеседника. Этот приём был ему хорошо известен. Принцип некоторых видов восточных единоборств. Приём никогда не проводится сразу. Сначала следует подготовка к его проведению путём незаметного и несильного тычка или рывка для лишения противника равновесия. И только когда равновесие нарушено, проводится сам приём. — И, как вы правильно подметили, не так давно. Два года назад.

Рублевский не извинился, как полагалось бы в подобном случае, а только понимающе кивнул головой и вышел в кухню. Это свидетельствовало о том, что он также оценил подготовку Бардина и воспринимал его серьёзно. Через десять минут Николай Иванович почувствовал ароматный запах натурального кофе, а затем в комнату неслышно вошёл хозяин с подносом, на котором стояли две большие чашки дымящегося кофе, бутылка коньяка, две рюмки и блюдце с финиками.

— Странная закуска, — улыбнулся Николай Иванович, — обычно в таких случаях в ходу лимоны.

— А вы попробуйте с финиками. Увидите, что это гораздо приятнее. Знаете, когда я пару месяцев назад возвращался в Россию, то больше всего боялся, что здесь в продаже нет фиников. Даже с собой вёз целый мешок.

— Вы были на Ближнем Востоке? — полюбопытствовал Бардин, хотя прекрасно знал, откуда приехал этот интересный субъект.

— Да, несколько лет провёл в Сирии и Иордании. «Так вот почему не удалось отыскать его след в Сирии, — подумал Николай Иванович. — Видимо, последнее время провёл в Иордании. Ну что ж, поищем в Иордании».

Завязалась беседа. Со стороны можно было подумать, что два интеллигентных человека разговаривают на английский манер о ничего не значащих вещах, включая погоду, но Бардин знал, что его просвечивают насквозь, как рентгеном, причём не только на вербальном, но и на высшем психическом уровне.