Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Первые дерзания

ModernLib.Net / Охотников Вадим / Первые дерзания - Чтение (стр. 4)
Автор: Охотников Вадим
Жанр:

 

 


      От этих тревожных мыслей глаза Семена широко открылись и выразили ужас. Это заметил Дуплов и с беспокойством спросил:
      - Что с тобой?
      - Уходить надо...
      В это время послышались торопливые шаги. Семен оглянулся: по песчаной дорожке шел высокий и худой человек в очках. Казалось, что человек не только идет, но и беспрерывно здоровается - его корпус при каждом шаге чуть наклонялся. Чувствовалось, что человек чем-то очень недоволен, но старается это скрыть.
      - Леонид Карпович! Здравствуйте! - закричал инженер, обращаясь к вновь пришедшему. - Что случилось?
      - Прошу простить, Александр Андреевич. Задержка произошла из-за механика, который должен вместе с нами ехать к объекту ЗР-2. Мы условились с ним встретиться в проходной, а его, представьте себе, там не оказалось! Может быть, он уже уехал на испытательную площадку, не дождавшись меня? К. величайшему моему прискорбию, я подошел к проходной на семь с половиной минут позже, - немного картавя, сказал подошедший.
      - Вот еще история! Как же нам ехать без механика? А если он туда не попал? Придется взять кого-нибудь другого, - нахмурившись, проговорил Дуплов.
      - Так я пойду, Александр Андреевич, - переминаясь с ноги на ногу и с тоской поглядывая то на инженера, то на Леонида Карповича, проговорил Семен.
      - Подожди! - вдруг спохватился Дуплов. - Пожалуй... - продолжал он задумчиво, прикидывая что-то в уме. - Пожалуй, я могу освободить тебя на сегодня от работы в мастерской. Поедешь со мной к месту испытания объекта ЗР-2. Там тебе найдется небольшая работенка, да и признаться... расставаться мне с тобой жалко.
      Тяжесть, давившая сердце Семена, сразу скатилась куда-то вниз, и оно забилось быстро-быстро. Но оставался еще один нерешенный вопрос.
      - Не могу, - опустив глаза, печально проговорил Семен. - Я бы с удовольствием, но никак нельзя.
      - Поехать со мной не можешь? Это почему же? - удивленно спросил инженер.
      - Прежде всего, простите, вы не являетесь моим непосредственным начальником. Без разрешения Ивана Никаноровича я не имею права отлучиться с работы. А во-вторых, планку эту самую... что я начудил... изготовить надо к двенадцати часам.
      - Ты окончательно начинаешь мне нравиться! - весело произнес инженер.
      Он тут же вынул из кармана блокнот, быстро набросал карандашом несколько строк, вырвал хрустящий под пальцами листок и протянул его Семену.
      Это был личный бланк инженера. Сверху находился напечатанный красивыми буквами штамп:
      ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
      ОСОБОГО КОНСТРУКТОРСКОГО БЮРО
      А.А. ДУПЛОВ
      Ниже было написано карандашом что-то неразборчивое. Только слова "Начальнику мастерской тов. И.Н. Гресь..." Семен разобрал без труда. Дальше следовало как будто бы: "Прошу отпустить с работы Семена Бурыкина" и уже ясно: "...он мне необходим".
      - А планку сделают и без тебя, - сказал инженер, решив, по-видимому, что Семен уже все прочитал.
      - Так мне сбегать что ли к мастеру? Я это мигом... - предложил Семен.
      - Нет. Мы сделаем иначе. Зачем тебе зря носиться, - ответил инженер, пристально вглядываясь вдаль. - Вон, видишь, идет девушка в сиреневом платье? Это сотрудница планового отдела. Подойди к ней и скажи, что я очень прошу передать бумажку заведующему мастерской. Ей все равно приходится видеть Ивана Никаноровича каждое утро.
      Семен бросился догонять сотрудницу планового отдела. В его руке был важный документ.
      - Вот... Эта бумажка от самого Александра Андреевича Дуплова... Тут насчет меня написано... Главный инженер просит вас передать товарищу Гресю... задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен, поравнявшись с девушкой.
      К его удивлению, сиреневая девушка только мельком взглянула на исторический, по мнению Семена, документ, небрежно засунула его в свою крохотную сумочку и, проговорив:
      - Вы меня просто испугали! Прошу больше так не делать... - медленно пошла своей дорогой.
      Бегом возвращаясь на полянку, Семен еще раз оглянулся на удаляющуюся сотрудницу планового отдела. Может быть, хоть теперь она полюбопытствует и прочтет замечательный документ, на котором изобретатель Дуплов собственноручно вывел имя Семена? Нет. Девушка продолжала идти спокойно и медленно, совершенно забыв о своей сумочке, которая болталась на длинном и узком ремешке, переброшенном через левое плечо.
      Все случившееся Семен считал необычайным происшествием и уже мечтал, как со временем он будет рассказывать о сегодняшнем утре своим товарищам. Между тем самое необычное и даже до некоторой степени таинственное предстояло ему еще впереди.
      Глава шестая
      Иван Никанорович Гресь остановился перед рабочим столом и замер от удивления. То, что он увидел, было настолько неожиданным, что он даже прошептал:
      - Какая-то чертовщина...
      Что же так поразило старого мастера?
      Он пришел сегодня в мастерскую не как обычно, за четверть часа до начала работы, а несколько раньше. Для этого было много причин. Сегодня с середины дня предстояло заняться сборкой узла Б-28 - очень важной части ответственной экспериментальной машины. Необходимо было просмотреть детали, изготовленные бригадой, оставленной работать на ночь, проверить исправность всех необходимых инструментов и продумать наилучший порядок работы.
      Больше всего почему-то беспокоила Ивана Никаноровича деталь 2836. В сущности говоря, это очень простая и мелкая деталь. Всего-навсего небольшая соединительная планка - хорошему слесарю работы на час. Но не подведет ли ученик ремесленного училища Семен Бурыкин? Сможет ли он изготовить порученную ему деталь за четыре-пять часов времени, остающегося до начала сборки? Вообще работает он как будто быстро. А вдруг подведет! И опять что-нибудь выкинет. "
      Быть может поручить эту деталь кому-нибудь другому, более взрослому?" думал Иван Никанорович, входя в цех и хозяйски окидывая взглядом длинный ряд верстаков.
      Мастер снова задумался над поступком Семена Бурыкина. Иван Никанорович вчера был страшно возмущен неслыханным в его практике происшествием.
      Сегодня что-то вроде раскаяния мучило Ивана Никаноровича, человека доброго и снисходительного. Может быть не следовало рассказывать Дуплову о проступке парнишки, в общем неплохого, трудолюбивого и исполнительного?
      Но все получилось как-то само собой... Инженер стал расспрашивать о работе и жизни учеников ремесленного училища, прибывших на практику, ну и пришлось мастеру рассказать обо всех по очереди, в том числе и о Бурыкине...
      Узнав о самовольном поступке юного изобретателя, который Иван Никанорович оценил как недопустимое нарушение трудовой дисциплины, инженер к удивлению старого мастера нисколько не рассердился. Наоборот, Дуплов внимательно стал расспрашивать о Бурыкине, совершившем такую странную выходку. Как он выглядит? Сколько ему лет? Какие еще "странности" замечены за ним?
      Самому Ивану Никаноровичу инженер Дуплов тоже казался в какой-то степени человеком со странностями. Он любил, например, переодевшись в рабочий комбинезон, работать у станка, как обыкновенный токарь. Мастер помнил случай, когда однажды во время испытания машина застряла в болоте и ее вытащили оттуда такой грязной, что на нее даже противно было смотреть, а инженер вооружился лопатой и принялся очищать грязь вместе с чернорабочими. Подобные действия Дуплов почему-то называл "отдыхом", уверяя всех, что голова лучше всего отдыхает во время физического труда.
      Вот и в истории с Бурыкиным инженер поступал как-то странно. По мнению Ивана Никаноровича, ему не следовало даже обращать внимания на такой пустяк, как недомыслие ученика ремесленного училища. Известно, что время такого человека, как Александр Андреевич Дуплов, стоит дорого! А он чуть ли не четверть часа расспрашивает про какого-то там Семена Бурыкина и при этом что-то прикидывает в уме.
      Потом, вызвав к себе в кабинет провинившегося мальчика, инженер поступил странно! Вместо того, чтобы помочь ему, мастеру, и отчитать Семена, инженер молчал. И наконец - оставил зачем-то Семена Бурыкина у себя. О чем они там говорили после ухода мастера?
      Все эти мысли проносились в голове Ивана Никаноровича, когда он с изумлением смотрел на верстак Семена. На видном месте, рядом с рихтовальной доской, находился чертеж злополучной детали, из-за которой вчера разгорелась вся эта история. Но не чертеж удивлял старого мастера. Дело в том, что на нем лежала и сама деталь, изготовленная на этот раз точно и аккуратно...
      Вскоре еще одно обстоятельство обеспокоило Ивана Никаноровича. Все рабочие находились на своих местах, а Семена не было.
      Не появился Семен и тогда, когда гулко пронесся под застекленной крышей механического цеха серебристый звон часов, отсчитывающих восемь ударов, а вслед за этим зажужжали электромоторы, загудели станки и весь цех наполнился сложной гармонией звуков.
      Глава седьмая
      Когда Семен возвратился к шагающему тягачу, инженер Дуплов и математик Чугунцев были настолько увлечены разговором, что, казалось, совершенно не обратили внимания на его приход. Медленно прохаживаясь возле машины, они о чем-то горячо спорили. Инженер говорил с увлечением, громким голосом. Речь Чугунцева была удивительно ровной. Ни одной фразы, ни одного слова он не произносил тоном выше или ниже. Лицо его при этом все время оставалось сухим и недовольным. Произнося слово "машина", Чугунцев слишком долго тянул букву "а" и делал ударение на букве "и", выговаривая ее очень явственно. "
      Несимпатичный какой-то, - решил про себя Семен. - И почему он беспрерывно сыплет какими-то мудреными словами?"
      - Коэффициент сцепления гусениц при идентичной почве, - говорил математик, - независимо от эластичного прогиба всегда равнозначен модулю упругости, который мы с вами...
      - Подождите! Подождите! Прошу прошения... - вдруг спохватился инженер. Семен! Подойди поближе!
      Семен покосился на математика и сделал два шага к машине.
      - Семен! Тебе приходилось лазить по рвам и оврагам? - спросил Дуплов. Представь себе степь или поле, сплошь изрытое рвами. Ты идешь по этому полю и тянешь за собой маленькую тележку с каким-нибудь грузом, не слишком тяжелым, таким, что и на руки его можно взять. Если нужно перейти поле поскорее, что ты предпочтешь: тащить груз в тележке через овраги и рытвины или перемахнуть с ним, взвалив его на спину?
      - На спину, конечно. С тележкой только намучаешься. Если бы по дороге, тогда другое дело, - ответил Семен, не задумываясь.
      - Александр Андреевич! Это несерьезно... - монотонно проговорил математик, покачивая головой, что, по-видимому, должно было окрашивать его фразы оттенком укоризны. - Гусеница - это не колесо. Условный угол между касательной и окружностью...
      - Понимаю вас, Леонид Карпович, с полуслова! Но вы, конечно, согласитесь, что любую гусеницу на тракторе или тягаче можно уподобить колесу большого размера. По проходимости маленькая гусеница заменит огромное колесо, но даже огромная гусеница не может сравниться по проходимости с шагающим устройством. Высокопроходимые машины будущего должны быть шагающими.
      - Бывают тракторы с такими широченными гусеницами, что просто... во-о-о! решил вмешаться Семен, показывая руками размер гусениц.
      - Подожди, мальчик. Нехорошо вмешиваться в разговор взрослых, когда тебя не просят, - спокойным голосом проговорил Леонид Карпович.
      Улыбка сползла с лица Семена. Он в одно мгновение пережил глубочайшее разочарование. Казалось, инженер дал ему повод считать себя почти равным среди равных. И вдруг ему напомнили, что он всего-навсего "мальчик". Семен решил, что более неприятного человека, чем этот сухой математик, не может быть на свете.
      Спор между тем продолжался. Много Семен не мог понять, но общее представление о характере разногласий он все-таки получил. Приблизительно оно сводилось к следующему.
      Особое конструкторское бюро разрабатывает машину для передвижения по песку, по болотам, по полю, изрытому оврагами и рвами. Проходимость этой машины должна быть больше, чем у гусеничного трактора. У нее четыре ноги с широчайшими металлическими ступнями, которые она передвигает наподобие животного, и ей не страшны никакие неровности на земле. Зачем нужна такая машина, судить было трудно. Но Семен сам догадался: прежде всего, чтобы переносить всякие груды через болота и пески. Ведь такая машина очень пригодится на стройках каналов и при осушении болот!
      Конечно, Семен знал о шагающих экскаваторах, которые работают на великих стройках коммунизма. Но из статей в научно-популярном журнале ему было известно, что у шагающего экскаватора только две "ноги". С их помощью экскаватор приподнимается над землей, передвигается на несколько метров вперед и снова ложится на "брюхо". И так шаг за шагом. Машина же, о которой спорили Дуплов и Чугунцев, по-видимому, построена на другом принципе. Она "ходит" в буквальном смысле этого слова. Ходит, подражая движениям четвероногого животного...
      Разговор шел о причинах каких-то неполадок, выявленных при испытаниях. Математик связывал неполадки с принципиальными особенностями механизма и, как понял Семен, считал идею создания подобной машины не особенно удачной. Инженер же, наоборот, доказывал, что дело в каком-то просчете во время конструирования. Оба то и дело подходили к механизму, нагибались, чтобы удобнее было заглянуть под машину, что-то записывали в блокноты и снова начинали спорить.
      Поглощенные своими вычислениями, они не заметили, как на полянку пришел человек в кожаном шлеме. Семен с любопытством смотрел на человека, который показался ему похожим на танкиста. Заметив, что увлеченные спором инженер и математик не обращают на него никакого внимания, пришедший сказал:
      - Здравствуйте. Явился точно в назначенное время.
      - Чудесно! - обрадовался инженер. - Прошу вас сесть на коня и прогарцевать на нем. Только, пожалуйста, как можно ближе от нас!
      Семен сообразил, что это водитель. И действительно, человек в кожаном шлеме быстро забрался на машину. В следующую минуту раздалось жужжание стартера, как у грузовика, когда его заводят, затем приглушенный шум мотора.
      - Присматривайся, Семен, как будут передвигаться ноги. Не заметишь ли чего-нибудь такого... Одним словом, мне интересно знать твое мнение, послышался голос Дуплова.
      Семен хотел было спросить, что именно "такое" он должен заметить, но было уже поздно. Машина зашагала, плавно опуская и поднимая свои широченные ступни.
      Удивительное это было зрелище! Теперь, когда машина бежала, делая круги по полянке, она еще больше напоминала животное, но какое именно, сообразить было трудно. Стальные, поблескивающие на солнце ноги изгибались на шарнирах, ступни бесшумно выпрямлялись, скользили вперед и уверенно опускались на землю. Равномерное движение ног было каким-то своеобразным. Его нельзя было сравнить с работой ног какого-либо известного животного. Это были особые, экономные и скупые движения, математически рассчитанные человеком.
      У Семена захватило дух. "
      Эх!.. Если бы это увидели ребята! - билась и голове назойливая мысль. Ну, хоть бы Ванька Быков... А Сережка Чердаков, вероятно, стал бы острить что-нибудь насчет хвоста, которого нет...".
      Мысль эта была настолько неотвязной, что на минуту ему показалось, будто ребята здесь, стоят рядом и смотрят, а инженера и математика нет.
      Забывшись, он вдруг закричал радостным и звонким голосом и бросился бежать рядом с машиной.
      - Лучше лошади ходит! Во-о-о-оо!
      Конечно, он не стал бы вести себя так, если бы не забылся на минуту! В присутствии сухопарого математика, назвавшего его "мальчиком", ни за что!.. Но так уж вышло...
      Неожиданно Семен вспомнил о просьбе инженера понаблюдать за металлическими ногами, "не заметит ли он чего"?
      Вначале ему казалось, что ноги работают, как им и полагается, - лучшего желать нечего. Но на втором круге Семен заметил нечто, с его точки зрения не совсем правильное. Ему показалось, что ступня передней пары ног, опустившись на траву, вместо того чтобы сразу стать твердо, некоторое, самое незначительное, время скользит по траве вперед. Элементарная логика и чутье механика подсказывали мальчику, что такое движение излишне: оно притормаживает машину и, следовательно, вызывает лишний расход энергии.
      Чтобы быть точным в своих наблюдениях, Семен не поленился пробежать еще один круг. При этом он приблизился к шагающей машине настолько, что даже получил замечание водителя.
      - Раздавит тебя лапой! Чего ты притираешься? Отстань!
      Забеспокоился и инженер. Он принялся громко звать Семена, предлагая ему прекратить соревнование в беге с машиной. Да и бесполезно было теперь это соревнование. Видно, водитель, получив соответствующее указание, дал своему "стальному коню" большую скорость. Машина быстро засеменила ногами и понеслась по поляне, развивая на ровном участке скорость мчащегося автомобиля.
      - Заметил... Александр Андреевич... Заметил! - задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен, подходя к инженеру.
      - Что заметил?
      - Елозит... Передней ногой по траве елозит...
      - Как это "елозит"? Ну-ка объясни!
      Семен опустился на колени и со всего размаху ударил ладонью по траве.
      - Вот это ступня... - весело, еще задыхаясь, говорил он. - Вот она стала... Ей, конечно, надо твердо держаться на земле, чтобы продвигать машину вперед, а она... самую малость в противоположную сторону двигается. Вот так... Вот так... - при этом Семен задвигал ладонью по траве, наглядно демонстрируя, как именно ведет себя непокорная деталь.
      - Ты это проверил или, может быть, тебе показалось? - забеспокоился Александр Андреевич.
      - Точно! Елозит!
      - А я уверен, дорогой, что это тебе показалось, - вмешался математик. Александр Андреевич! - продолжал он. - Почему мы должны считаться с субъективными наблюдениями ремесленника, когда у нас объективные данные! Производилась же замедленная киносъемка! Рапид-съемка! И при тщательном, визуальном исследовании кадров никакого отрицательного скольжения или, как выразился наш молодой друг, "елозения" не было!
      В том, что Семена назвали "мальчиком", было что-то неприятное, но протестовать против этого было бесполезно. В самом деле, рост у него маленький, на вид неказист. Но то, что математик назвал его "ремесленником", было не только оскорбительно, но и неправильно по смыслу.
      И Семен не выдержал. Он поднялся с травы, отряхнул штаны и сказал, стараясь, не выдать волнения:
      - Простите, товарищ профессор. Называть "ремесленником" ученика ремесленного училища - нехорошо. Ремесленники - это разные кустари-одиночки.
      - Да, Леонид Карпович, Семен прав, - поддержал мальчика инженер и подал рукой знак водителю, чтобы тот остановил шагающую машину.
      - В таком случае, милый, прошу меня извинить, - сказал математик, обращаясь к Семену и пытаясь при этом изобразить на своем лице улыбку. Больше называть тебя ремесленником не буду. А что касается твоих наблюдений относительно этого самого "елозения", то с достоверностью этого факта согласиться не могу. Тебе, конечно, этого не понять, но есть такая кинокамера, называется "Рапид". С ее помощью можно исследовать самые быстрые движения. Даже полет пули. Вот с помощью этого аппарата мы и проверили в свое время, как ведут себя ступни ног.
      - Леонид Карпович! - заговорил вдруг радостно инженер. - Признаться, когда я просил Семена понаблюдать за движением ног, то не придавал этому большого значения. Просто думал, что это будет для него интересно. А ведь Семен, кажется, подсказал нам кое-что! Может быть, коэффициент полезного действия машин низок именно из-за явления, замеченного Семеном? Вы будете снова ссылаться на рапид-съемку, произведенную сразу после постройки машины? Так я понял вас? Я согласен с вами, что кинокамера - самый точный и объективный наблюдатель. Но какая мысль напрашивается сама собой? Сразу по изготовлении машины ступни ног передвигались правильно, и кинокамера это зарегистрировала. А с течением времени, пока шли различные испытания, почему-то очень быстро износились фигурные обоймы, управляющие движением ног, и впоследствии, когда мы приступили к проверке коэффициента полезного действия машины, оказалось, что он значительно ниже запроектированного! Ведь это же так просто!
      - Хм-м... Возможно... - угрюмо протянул Леонид Карпович.
      - Я дам распоряжение еще раз заснять на киноленту движение ступней, разобрать масляный картер, в котором находятся фигурные обоймы, - сказал инженер. - Придется их переконструировать. А Семену Бурыкину, - инженер повернул голову к Семену, - выразим благодарность.
      - Спасибо... Да я ничего такого не сделал... - смутился Семен.
      - А теперь времени терять не будем, - продолжал инженер. - Вы, Леонид Карпович, идите с Семеном к проходной и садитесь в мою машину. А я на минутку забегу к себе, чтобы дать распоряжение, и мы сразу же поедем.
      - Конечно! Разве вы не видите, какой это ценный помощник!
      Семену показалось, что Леонид Карпович поморщился. А может быть, это ему только показалось? С лица математика не сходило недовольное выражение.
      Чугунцев и Семен направились по тенистой аллее к проходной будке. Леонид Карпович шел первым, а Семен, стремясь быть вежливым, чуточку сзади. Утренний солнечный свет, по-видимому, был неприятен Леониду Карповичу, и он старался все время находиться в тени. Семену, наоборот, всегда нравилось ходить по солнечной стороне. А сегодня мальчику казалось, что солнце светит как-то особенно празднично. И птицы щебечут как-то весело, звонко.
      - Знаешь, я ведь тоже мог на тебя обидеться, - неожиданно произнес монотонным голосом Леонид Карпович, не поворачивая головы к Семену. - Ты назвал меня профессором, а я не профессор, а кандидат математических наук.
      - Тогда простите, - ответил Семен, стараясь сообразить, что такое кандидат математических наук и почетнее ли это профессора, или нет.
      На асфальтированной площадке возле проходной стоял новенький ЗИМ. Поверхность кузова была так отполирована, что Семен увидел в ней свое отражение, как в зеркале. Многое бы дал он теперь за то, чтобы его товарищи посмотрели, как он, ученик ремесленного училища, садится в такую шикарную машину!
      Александр Андреевич пришел минут через десять. Шофер нажал пусковую кнопку стартера, и машина тронулась, увозя Семена навстречу новым событиям этого дня, полного необыкновенных приключений.
      Глава восьмая
      Пока машина бежала по асфальтированной дороге вдоль речки, инженер и "кандидат" (так Семен мысленно называл теперь Леонида Карповича) разговаривали о совершенно непонятных вещах. Слова Дуплова были Семену кое-как понятны. Что же касается речи математика, то она по-прежнему изобиловала очень мудреными выражениями.
      Семен молчал и, высунувшись из окна, подставлял лицо ветру. Александр Андреевич, казалось, совсем забыл о его существовании. Только когда машина свернула с асфальта и, переваливаясь, стала медленно пробираться по узкой лесной дороге, инженер заговорил с Семеном.
      - Видишь, как неприятно ездить на колесах по плохим дорогам!
      - Безусловно. Качает, - кратко резюмировал Семен.
      - А с шагающими машинами ездить по таким дорогам будет удобнее.
      - А если споткнется?
      - В том то и дело, что не споткнется, - возразил инженер. - У нас разработано очень простое автоматическое устройство, которое регулирует поднятие и опускание каждой ноги в зависимости от места, на которое она ступает. Понятно? Представь себе, что по дороге встретилось углубление. В этом случае нога, ступающая в это углубление, как бы удлиняется благодаря изменению изгиба колена, и вся машина продолжает движение на прежнем уровне. Даже не колыхнется! А если встретится холмик, нога поднимется выше. Понятно? Возле каждой ноги сделано специальное автоматическое устройство с фотоэлементом электрическим глазом, который прекрасно "видит" профиль дороги и подает электрическую команду, как действовать той или другой ноге. Понятно?
      - Понятно, - подтвердил Семен. - Такую машину, конечно, ни с колесной, ни с гусеничной не сравнишь.
      - А тебе известно, кто изобрел гусеничный трактор?
      - Федор Абрамович Блинов, волжский крестьянин, живший еще в царской России, - ответил Семен.
      - А шагающую машину?
      Семен смутился.
      - Наверное... Вы? - наконец проговорил он, настороженно глядя на инженера.
      - Нет, брат, - рассмеялся Александр Андреевич, - коллектив нашего ОКБ и, в частности, я только усовершенствовали эту машину. Довели ее, так сказать, до современного уровня техники, применив автоматику и телемеханику. А изобрел ее замечательный русский механик и математик Чебышев. В математическом отделении Академии наук до сих пор хранится модель шагающей машины Чебышева. Она даже действующая. По полу может шагать.
      - Совершенно верно. Первый шагающий механизм изобрел Пафнутий Львович Чебышев в середине девятнадцатого века. Ему также принадлежит первое научное обоснование шарнирно-рычажных механизмов, - монотонно, словно читая скучную лекцию, подтвердил Леонид Карпович.
      Семен оживился. Ему очень хотелось сказать инженеру, что неплохо бы изобрести еще такую машину, которая бы не только ходила, но и прыгала через рвы, словно собака или лошадь. Но ЗИМ подъехал к речке и остановился возле сооружения, напоминающего пристань.
      Высунувшись из окна, Семен заметил, что рядом с пристанью плавает та самая "зубастая" машина, отгрызающая берег, которую он видел, когда ехал в ОКБ со станции.
      - Выйди, да посмотри как следует! - предложил Семену инженер, вылезая из машины.
      Семен не замедлил воспользоваться предложением.
      - Эта машина предназначена для расширения русла реки, - говорил инженер, когда они вместе шли к пристани. - Тебе, наверное, известно, что существует плавающая машина, называемая земснарядом. Она также предназначается для расширения русла реки или канала. У нее есть мощные гидромониторы, с помощью которых сильная струя воды размывает берег. Работа нашей экспериментальной машины основана, брат, на другом принципе. Видишь, какая у нее впереди стальная пасть? Машина разгоняется и вгрызается этой пастью в берег, отгрызает его, проглатывает и снова разгоняется. Разрыхленная почва, перемешанная с водой, отправляется в указанное место по трубам. Понятно?
      - Я уже видел, как она работает. Когда со станции ехал, видел, - сообщил Семен.
      - Тогда постой здесь, - сказал инженер, указывая на пристань, - пока мы вернемся.
      Инженер и математик ушли в небольшой домик, стоявший неподалеку от берега и долго не возвращались.
      Семен вволю налюбовался зубастым плавающим механизмом. Вскоре к мальчику подошла женщина в белом халате и, осведомившись, тот ли он самый ученик ремесленного училища, который приехал с главным инженером, предложила ему пойти в столовую и пообедать. Это было как нельзя более кстати. Ведь он так и не успел позавтракать.
      Вернувшись из столовой, Семен снова принялся осматривать плавающую машину.
      - Ну, как! Ничего она работает? - деловито спросил он у проходившего мимо рабочего в высоких резиновых сапогах и брезентовом плаще.
      Рабочий с удивлением посмотрел на неизвестно откуда появившегося ученика ремесленного училища, но все же остановился и ответил:
      - Жаловаться не приходится. Работает похлеще, чем земснаряд. Знаешь, что такое земснаряд?
      - Знаю, - приняв независимую позу и стараясь говорить басом, ответил Семен.
      Вскоре на берегу появились инженер и математик. Они пригласили Семена сесть в ЗИМ.
      - Понравилась тебе зубастая машина? - спросил инженер, когда они снова катились по лесной дорожке.
      - Забавная. Только она обязательно должна быть очень тяжелой. Чтобы после разгона как можно сильнее врезалась в берег, - ответил Семен.
      - Совершенно верно! - почему-то обрадовался Леонид Карпович. - Мысль правильная! Масса машины действительно служит аккумулятором кинетической энергии! А сейчас, Семен, ты увидишь нечто другое. Я бы сказал, более интересное, чем эта машина. Скажи пожалуйста, вот ты книгу читал о звуке, я помню... Ответь мне подробнее, как ты представляешь, что такое звук и какими свойствами он обладает?
      - Ну... звук - это колебание воздуха.
      - Не совсем точное у тебя представление о звуке, - улыбнулся инженер. Почему ты говоришь только о воздухе! Разве звук не может возникать и распространяться в воде, в металле, в дереве и, наконец, в земле? Прекрасно может! В твердой среде он даже быстрее распространяется и идет дальше. В старину, например, был такой способ определять приближение вражеской конницы: приложат ухо к земле и слушают. Конницы еще не видно и топот лошадиных копыт еще не доносится по воздуху, а через землю слышно. - Он замолк на мгновение, потом спросил: - А что такое звуковой резонанс, знаешь?
      - Знаю! - обрадовался Семен своей осведомленности. - Это если, например, дрожит струна и, следовательно, издает при этом звук, то другая струна, настроенная на этот же тон, отзовется. Тоже, значит, начнет колебаться.
      - Не очень складно ты объясняешь, но в общем правильно, - согласился инженер. - К этому надо еще прибавить, что не только струны или какие-нибудь другие детали музыкальных инструментов способны резонировать. Ведь каждый предмет обладает собственной, совершенно определенной частотой звучания! Любой упругий материал обладает способностью отзываться на звук, если только этот звук подобрать в резонанс с его собственной частотой. Согласен?
      - Согласен, - поспешил заверить инженера Семен, с интересом слушавший его слова.
      - Если ударить, предположим, - продолжал Дуплов, - по короткой железной трубе, то она издаст один звук, а если по длинной - то другой. Замечал ты это?
      - Да, - коротко ответил Семен, боясь прервать объяснения.
      - И если подобрать звук, в точности соответствующий тому, какой издает данный предмет, то он от этого звука начнет дрожать, словно по нему чем-нибудь стукнули.
      - Конечно! - обрадовался Семен. - Я как-то наблюдал такой случай: под окном, что выходит из нашего кабинета изобретателя на двор, стоял грузовик. А водитель регулировал обороты мотора. Как только звук мотора совпадал с резонансом одного стекла, видно, не очень хорошо замазанного, так сразу оно начинало дребезжать, хоть из комнаты беги. А как только мотор немного сбавлял обороты или наоборот увеличивал, то со стеклом все в порядке: тишина. Я сразу сообразил, что это от резонанса получается.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16