Глава 1

Валерий Панеев, покачиваясь, с вожделением смотрел на группу хорошо одетых парней с пивными бутылками в руках. Они удобно разместились в сквере на недавно выкрашенной скамейке и, оглашая воздух цитатами, обильно сдобренными матом, потягивали пиво и хрустели чипсами. Валерий прикинул, какова его добыча на сегодняшний день, если каждый из этих молодых уродов швырнет посудину в урну или оставит на земле под скамейкой. Выходило не так уж много, но, если скооперироваться с Сержем и Мамонтом, пол-литра ему обеспечено. Сидеть в засаде пришлось довольно долго: мальчишки явно не торопились домой, к мамочкам, однако в конце концов пришло и его время. Юнцы побросали бутылки в траву и с улюлюканьем устремились к автобусной остановке. Панеев сделал шаг вперед, но тут же юркнул за старый клен: в трех шагах от него важно прошествовала рыжеволосая дама с высокой прической, в модном кожаном плаще, обдав бомжа запахом дорогих духов.

Он сразу узнал ее. Это была его бывшая одноклассница, Лиля Боброва. Валерий проводил женщину завистливым взглядом, наблюдая, как она открывает дверь серебристого «бумера» последней модели и садится на водительское сиденье. Разумеется, ему мучительно захотелось окликнуть Бобриху и расспросить, как сложилась ее жизнь после школы: как-никак, они не виделись почти шесть лет. Но это было невозможно. Теперь они в разных весовых категориях, а ведь когда-то… Он опустился на траву, шаря руками вокруг себя в поисках бутылок. Прошлое слайдами замелькало в его мозгу. Это он сейчас должен был идти по аллее к машине последней модели, это он должен был благоухать дорогим парфюмом… Так считали многие. Сын капитана дальнего плавания и бывшей спортсменки, мастера спорта по художественной гимнастике, первой красавицы Приреченска! Кто знает, не запрети отец из-за безумной ревности матери работать… Докатились бы они до такой жизни? Когда-то все шло просто идеально. Папа привозил подарки и одевал жену как куклу. Она и в самом деле напоминала дорогую куклу: ухоженное лицо, тщательно уложенные платиновые волосы, огромные фиалковые глаза, длиннющие черные ресницы. Мама с готовностью посещала родительские собрания, и все учителя провожали ее завистливыми взглядами, а ему ставили хорошие оценки. Мать хотела, чтобы он окончил школу с медалью, и все для этого делала.

– Тройка по математике? – восклицала она, удивленно вскидывая точеные брови. – Ерунда, это мы разрулим.

И на следующий день отправлялась в школу. Толстая, неказистая учительница математики, по прозвищу Колобок, с воодушевлением говорила о Валериных неудачах, о его неусидчивости, невнимательности, а мама лишь улыбалась и кивала в ответ.

– Я с вами полностью согласна. Ребенок нуждается в вашей помощи.

Пятидесятирублевая купюра исчезала в потрепанной сумочке математички. Нет, она не оставляла его после уроков, просто стыдливо совала ему в руки исписанные листы бумаги:

– Завтра контрольная, Валера. Это твой вариант. Выучи, будь так добр.

Так продолжалось довольно долго, пока не закончилось, как по взмаху волшебной палочки. В отсутствие отца мама приглашала подруг, покупала дорогое вино, и они засиживались до полуночи. Какая по счету рюмка стала для нее роковой? Валера не знал, но в один прекрасный день мать потеряла интерес ко всему, кроме спиртного. Сначала она стеснялась отца и сына и тщательно прятала бутылки, которые все равно попадались им на глаза, потом перестала таиться совсем. Отец любил эту женщину и пробовал ее лечить. Сколько угроз, слез и обещаний слышали стены старой квартиры Панеевых! Мать держалась, потом срывалась опять, и однажды отец махнул на нее рукой.

– Нет ничего гаже в постели, чем пьяная баба, – громко сказал он – и хлопнул дверью.

Правда, позже он приходил, возвращался, наверное, надеясь на чудо. Но чуда не случилось. Естественно, нашлась женщина, которая пожалела страдающего чужого мужа, обогрела его и женила на себе. Отец поступил благородно: он забрал только свои вещи, оставив бывшей жене и сыну даже новенькие «Жигули». Кто знал, может, он еще надеялся?

После его ухода мать хорохорилась неделю, а потом покатилась вниз со страшной скоростью. Эта женщина уже не следила за собой, не ходила на собрания, не смотрела в дневник сына. Да какой там дневник, если она забывала даже покормить его! В школе скоро обо всем узнали. Учителя (не все, разумеется) с какой-то злобной радостью ставили ему двойки, словно отыгрываясь за прошлое, когда похожая на дорогую куклу дама диктовала им свои условия и подкрепляла их деньгами. Впрочем, мама уже не напоминала дорогую куклу. Лицо ее с прекрасной когда-то белой кожей приняло землистый оттенок и отекло, волосы редкого пепельного цвета потускнели и теперь напоминали мышиную шкурку по густоте и цвету, стройная фигура расплылась, сделалась карикатурной: большой живот и тоненькие, как соломинки, ноги. Теперь это был не родной человек, а какая-то машина-автомат по поиску денег на выпивку. Из квартиры выносилось все, что можно было продать. «Жигули» загнали в первую очередь.

– Мама, ты говорила, что деньги за машину – гарантия успеха моего поступления в медицинский институт, – канючил Валерий. Тогда он еще о чем-то мечтал.

– И так поступишь, – отрезала она.

– А если не поступлю?

– Тогда я отправлюсь с тобой, подадим апелляцию. Я устрою этим взяточникам!..

В институт его, конечно, не приняли, хотя экзамены он сдал неплохо. Не хватило полбалла. Мать, разумеется, никуда не пошла. В тот день она надралась до чертиков и спала на старом диване, не дрогнув даже тогда, когда расстроенный сын, не увидевший свою фамилию в списках счастливых студентов, подергал ее за плечо. Будь проклят этот день! Именно тогда ему впервые мучительно захотелось выпить, и он приложился к початой бутылке водки. Сразу забылись все проблемы. Думалось только о хорошем. Медицинский отошел на задний план. Валерий уснул, свернувшись калачиком на раскладушке, а утром встал с раскалывавшейся головой. Мать не ругала сына, наоборот, она его поняла. Опохмелившись, юноша почувствовал себя значительно лучше, а вечером уже составил матери компанию. Впервые за долгие годы они сидели в кухне и мечтали.

– Не суди меня строго, Валерка, – заплетающимся языком говорила женщина. – И не думай, что я совсем не интересуюсь твоим будущим. Да, я пропила машину! А кто бы на ней ездил? Отец предупреждал: на ней надо ездить, ухаживать, а то пропадет. Кто бы этим занимался? Я? Ты?

Он пожимал плечами. Возможно, мать и права.

– В армию я тоже тебя не пущу, – продолжала женщина. – Уйдешь – кому я буду нужна? Я отмажу тебя от армии, пройду курс лечения и устрою тебя в институт. Ты прости, что в этом году я не в форме. Все же я сильно пережила развод с отцом.

Захмелевший Валера не воспринял ее речь всерьез:

– Не все пропила? Интересно…

– Не веришь… – она пожала узкими плечиками, встала и, пошатываясь, отправилась в спальню. Как загипнотизированный, парень двинулся за ней. На полке шкафа, когда-то заставленного дорогими сервизами, стояла стеклянная баночка. В ней хранились старые пуговицы и ключи от швейной машинки – подарок бабушки. Именно ключи и достала мама.

– Смотри, – она открыла дверцу лакированной «Веритас» и вытащила пластмассовую коробочку. – Вот все наше богатство.

Столько бриллиантовых колец юноша еще не видел.

– Откуда они у тебя?

Женщина грустно улыбнулась:

– Когда-то твой отец не жалел на меня денег. А твоя бабушка говорила: «Покупай бриллианты. Они всегда будут в цене». Поверь, здесь все мои колечки. Хватит на институт и военкомат? А ты, сынок, завтра иди и устраивайся на работу в больницу. Это прибавит тебе веса при поступлении. И бросай пить. Хватит меня одной, такой непутевой. Я налила тебе в первый и последний раз. – Прижавшись к сыну и обдавая его перегаром, она заметила: – Только не проболтайся! Иначе нас ограбят.

Он отмахнулся:

– Это к тебе ходят подозрительные личности.

На следующий день Валерий устроился санитаром и прибежал к матери с радостным известием. Она опять напилась, еле ворочая языком, предложила сыну присоединиться к их компании – к ней самой и какому-то неприятному мужику с колючим взглядом, бесцеремонно расположившемуся на диване.

– Это Слава. Он переночует у нас.

Парень схватил мать за тонкую коричневую руку с выступающими венами и выволок ее на кухню:

– С ума сошла?! Ты его знаешь?

Она осклабилась:

– Лучше, чем тебя.

– Ну и оставайся в таком случае с ним, – Валерий в сердцах хлопнул дверью и отправился ночевать в больницу.

Вернувшись домой, он застал там милицию, сообщившую ему страшную весть. Ночью в квартире разгорелась пьяная драка, и неизвестный мужик зарезал его мать кухонным ножом. Перепуганные соседи сообщили о чьих-то криках, когда все давно стихло и мужчина сбежал. Тело уже увезли, но на полу в столовой остались лужи крови. Как лунатик, Валерий прошел в спальню – и ахнул. Дверца швейной машинки была распахнута, а коробочки с бриллиантами и след простыл! Вероятно, мать в состоянии опьянения выболтала их общую тайну. Вероятно, возле нее давно уже кружились воры, не веря, что у бывшей капитанши нечем поживиться. В тот день Валере позвонил отец.

– Можно, я приду? – спросил он и как-то по-детски всхлипнул.

– Приходи, – разрешил Валерий.

Он не пришел, а примчался на огромном джипе. Увидев почти пустую квартиру, он схватился за голову:

– Галя, Галя, что ты наделала!

Упав на диван, отец зарыдал как ребенок.

– Ну почему, почему? – повторял он. – Мы так любили друг друга… Откуда взялась эта тяга к алкоголю? – Отец причитал еще минут пять, а сын равнодушно смотрел на него. На языке у него вертелся один вопрос: почему тот не приходил к ним целых три года, ограничиваясь материальной помощью? Почему не помог сыну с поступлением? Неужели не предвидел такой конец?

– Это на похороны, – мужчина вытащил из кармана модного пиджака крупные купюры. – Памятник я тоже беру на себя, – он вытер лицо накрахмаленным платком. – Ты учишься или работаешь?

Валерий ответил:

– Работаю. Хотел в мед поступить, да не вышло.

– Понимаю, понимаю, на это нужны деньги, а Галя… Да ладно, я помогу тебе. Завтра же займусь вопросом твоей отсрочки от армии. Где ты работаешь?

– В больнице, санитаром.

– Правильно. Это тебе пригодится, – он взглянул на дорогие часы. – А теперь мне пора. Я позвоню, узнаю, когда похороны. Извини, не могу остаться, жена отпустила меня всего на час. Как-нибудь я вас познакомлю. Она прекрасная женщина.

Юноша не спорил. Какое это имело значение теперь?

Вечером, оставшись один в пустой квартире, где все напоминало о матери, даже плохо вымытые полы с грязевыми разводами, парень напился. Утром похмелился, как это делала мать, и пошел на работу. Парочка санитаров из соседнего отделения и один медбрат, узнав о его несчастье, впились в новичка, как клещи: надо помянуть покойную. Справедливости ради следует заметить: они отправились к начальнику отделения, и тот дал Панееву законные три дня для похорон. Новые друзья почти не отходили от него. Они ему сочувствовали, помогали с устройством похорон и поминок, несли гроб и наливали, наливали, наливали… Кажется, после этого страшного события Валерий все время пребывал в пьяном угаре. Его выгнали с работы. Отец пробовал повлиять на сына, но «прекрасная женщина» – его вторая жена – запретила мужу общаться с алкоголиком, и мужчина подчинился. Как хорошо, когда в семье нет проблем! Панеев-старший уже и привык к этому. И наконец случилось то, что случилось: черные риелторы приглядели вечно пьяного парня с трехкомнатной квартирой в центре, пообещали продать ее и купить ему однокомнатную с хорошей доплатой. Панеев остро нуждался в деньгах и согласился. Мошенники, получив нужные подписи, выбросили его на улицу. Естественно, Валерий не пошел к отцу или в милицию – искать справедливости. Он поселился в заброшенном подвале одного из старых домов, перебивался случайными заработками, тратя их на выпивку и незатейливую закуску. Летели годы. Парень опускался все ниже и ниже. Совесть опустилась вместе с другими чувствами и уже не тревожила его. Вот сегодня, пожалуй, она пробудилась в его душе в первый раз, когда на глаза ему попалась эта фифа, Лилька Боброва. Завидно, конечно, ничего не скажешь, да только у этой бабы наверняка куча проблем, да таких, какие ему и не снились. Дрожит небось за свое состояние. А вот Валерий абсолютно свободен. Сейчас он соберет бутылки, найдет Сержа и Мамонта, те прихватят теток с вокзала – и пойдет пир горой. Правду сказали когда-то умные люди: счастлив тот, у кого ничего нет. Встряхнув грязный полиэтиленовый пакет, Панеев стал торопливо кидать туда бутылки, из которых еще не выветрился запах свежего пива.

…Он возник перед Валерой внезапно, как привидение:

– Здорово, друг.

Голос показался бомжу знакомым.

– Привет. Ты меня знаешь?

– Так же хорошо, как и ты меня.

– Да ну! Тогда одолжи на чекушку!

Он как-то противно рассмеялся:

– Не одолжу, а угощу. Она у меня с собой. Вот, – из темного кармана плаща показалось вожделенное горлышко. – Ну, узнал меня?

Бомж уверенно произнес:

– Хороший человек.

– Ну, пусть будет так. Ты где обитаешь?

Валерий придирчиво оглядел нового знакомого:

– В твоем прикиде ко мне нельзя…

– Нужно, – тоном, не терпящим возражений, произнес мужчина.

Панеев осклабился:

– А, понимаю! У тебя жена, она не дает выпить…

Тот усмехнулся:

– Что-то вроде этого.

– Тогда не жалуйся. Это не гостиница «Метрополь».

Бомж схватил пакет, и они торопливо пошли к подвалу. Незнакомец вошел в него без всякой брезгливости и, достав пластиковые стаканчики, наполнил их водкой.

– За удачу.

– Прекрасный тост.

Валерий жадно глотал обжигающий горло напиток.

– Повторим?

– С удовольствием.

Потом они о чем-то говорили и снова пили. Вернее, как позже понял Валерий, пил только он. Незнакомец аккуратно выплескивал содержимое на каменный пол. Панеев хотел съязвить, но промолчал, подумав: «Его дело. Может, у человека норма есть. Мне больше достанется». Однако минут через двадцать он почувствовал неладное. Голова закружилась, словно кто-то раскачивал его на качелях, к горлу подступила желчь. Бомж закашлялся. Не хватало воздуха. Руки и ноги леденели.

– Ты… Ты что мне налил? – прохрипел Валерий.

Незнакомец снова засмеялся своим странным смехом:

– Уже почувствовал приближение смерти?

Панеева стошнило. Тело его выворачивала судорога:

– Зачем ты хочешь меня убить?! У меня нечего красть…

Незнакомец наклонился к несчастному:

– Так ты меня не узнаешь?

– Узнаю. Ты… – он хотел еще что-то добавить, но сознание покинуло его.

Незнакомец посмотрел на часы. Самое большее, через тридцать минут Панеев предстанет пред Господом Богом и даст ему отчет о своей несчастной жизни. А его вряд ли заподозрят. Мало ли бомжей мрут от паленой водки!

Он с удовольствием пнул неподвижное тело ногой.

– Прощай, ничтожество! – убийца сделал ударение на последнем слове.

Глава 2

Марина Морозова стояла на балконе и с грустью смотрела на мужа, бодро шагавшего на работу. У раскидистой березы с белым, точно мраморным, стволом он остановился и помахал ей рукой. Она ответила и улыбнулась. Однако улыбка получилась вымученная и жалкая. И в самом деле, причин для радости не было. Они с Андреем вместе уже четыре года, и еще год тому назад все шло хорошо. Каждый имел прекрасную работу, они воспитывали дочь. Несчастья посыпались, как снег на голову, именно тогда, когда их не ждали. Сначала закрылась фирма мужа, и директор выставил всех на улицу без копейки. Потом в конторе, где работала Марина, распрощались и с ней. Шеф давно точил зуб на тех женщин, у кого на иждивении были маленькие дети, хотя Марина никогда не подавала поводов для увольнения. Впрочем, супруг нашел новую работу довольно быстро. Он неплохо водил машину и устроился в частное радиотакси. Однако, крутясь как белка в колесе, он львиную долю заработка отдавал агентству. И все из-за того, что не имел собственного транспорта, а водил чужое авто. Таковы были условия контракта, и с ними пришлось соглашаться. Город не нуждался в инженерах той специализации, каковыми являлись супруги Морозовы. Марина продолжала обивать пороги разных кадровых агентств и центров по трудоустройству, ей что-то обещали. Просили оставить номер мобильного телефона и с удивлением и презрением глядели на молодую женщину, когда она заявляла, что не имеет мобильного. Да, в нелегкие для их семьи времена его пришлось продать. Мужу телефон был необходим как воздух, а она может и подождать… Это ли играло какую-то роль, или работы для нее действительно не было, но, во всяком случае, ее еще не приглашали ни на одно собеседование. Тяжело вздохнув, Марина вышла в кухню. Мама уже повела в садик Динку, скоро она вернется, чтобы приготовить обед и дать дочери возможность еще раз побродить по городу в поисках возможности трудоустройства. Услышав звонок, она с неудовольствием подумала: «Мама забыла ключи», – и шагнула к входной двери. Но это оказалась не Клавдия Петровна. Улыбающийся Андрей протягивал жене мобильный телефон:

– Вот, держи.

– Откуда это у тебя?

– Нашел на дорожке. Кто-то, наверное, потерял.

Женщина осторожно взяла в руки это чудо в серебристом корпусе.

– И ты принес его мне?

Муж по-прежнему улыбался:

– А разве тебе он не нужен? Мне показалось…

Марина смутилась:

– Естественно, эта штука мне необходима. Но ты не подумал, что его потерял кто-нибудь из наших соседей? По этой дорожке ежедневно ходит так много народу… Как прикажешь поступить, если меня застанут хозяева?

Андрей взял у жены телефон и повертел его в руках:

– Неплохой экземплярчик, совсем новенький, не из дешевых, и камера есть… Но это не эксклюзив, моя любимая. Разве такой один в городе?

Супруга попробовала было возразить:

– Но…

– Никаких «но»… Сейчас же вынь сим-карту, чтобы на нас не вышли, если потерявший уже обратился в салон мобильной связи. А я в обед принесу тебе новую. И не спорь, пожалуйста!

Женщина пожала плечами и пошла на балкон, пытаясь открыть телефон и вынуть карту. Супруг копался в кармане старой куртки, в надежде наскрести мелочи на трамвай. В попытках справиться с аппаратом Марина случайно нажала одну из кнопок. Раздался страшный взрыв…

Глава 3

Катя Зорина собиралась на работу без настроения. Вчера на отдел ее мужа, оперативника Константина Скворцова, свалилось еще одно трудное дело. Бедняга вернулся домой под утро, в двух словах рассказал жене о гибели молодой красивой женщины, а позже чуть не заснул в горячей ванне. Наспех проглотил ужин и погрузился в объятия Морфея, едва лишь коснувшись головой подушки. Утром супруг посетовал, что на их отделе еще повис один «глухарь», оделся и убежал, даже не позавтракав. Правда, он успел показать ей фотографию погибшей, белокурой изящной девушки с огромными глазами, и Катя почувствовала дрожь в коленях. Это она называла своим чутьем, которое безошибочно подсказывало ей: дело обещает быть весьма необычным. Журналистка попыталась расспросить супруга подробнее, однако он, стоявший на пороге, отмахнулся: мол, все равно этим займется ФСБ, и вообще, кобыла с возу – бабе легче. Зорина не стала его осуждать: отделу Костика гораздо важнее было напасть на след маньяка, орудовавшего в одном из загородных парков. Пусть занимаются этим, а она попробует покопаться здесь. И необязательно подключать Скворцова. Есть еще Лариса, которая никогда не отказывалась поболтать с подругой о рабочих моментах и радовалась любому дельному совету. Итак, решено. Она звонит Ларисе. Мобильник всегда под рукой находился, и вскоре в трубке раздался бодрый голос оперативницы:

– Привет, дорогая! И какое же дело тебя интересует на сей раз?

Ларка, несомненно, тоже обладала шестым чувством. Она всегда угадывала, когда Катя звонила ей по работе. И журналистка не стала увиливать:

– Последнее, Лариса.

– Взрыв в квартире Морозовых?

– Да.

Кулакова вздохнула:

– Жалко молодую семью. Ее уже не вернешь, супруг спасся лишь чудом, впрочем, как и бабушка с внучкой. Эти проклятые террористы скоро изведут весь народ!

– Террористы? – переспросила Катя.

– Они, кто же еще…

– Но мне кажется… – договорить Зориной не удалось. Она услышала голос приятеля своего мужа, майора Павла Киселева, который что-то объявил коллегам. Лариса начала извиняться:

– Кравченко на оперативку созывает. Вот сейчас и решим, когда передадим дело. Так что прости, подруга! Но если ты хочешь узнать подробности, подъезжай в обед к нашему кафе. Пообщаемся.

– Непременно, – обрадовалась Катя.

Глава 4

Здание управления внутренних дел не привлекало взгляда. Обыкновенная трехэтажная «сталинка», окруженная, правда, потрясающим парком, где в пруду, покрытом, как кружевом, зеленой ряской, плавали уточки. Кафе «Пруды» находилось здесь с незапамятных времен и предлагало всем желающим довольно вкусные кушанья за умеренную плату. Впрочем, работники УВД предпочитали столовую. Сейчас Кате это было на руку. Припарковав «жулечку» на стоянке, она направилась к «Прудам», с удовольствием вдыхая весенний воздух. «В воскресенье надо вытащить Скворцова на природу, – подумала она. – А то так и загнемся, завязнув в своих проблемах». Кулакова не заставила ее ждать. Женщина уже бежала ей навстречу, она была в модном белом плаще, привезенном супругом из-за границы, куда он ездил на научную конференцию. Они обнялись и расцеловались.

– Шикарно выглядишь! – искренне восхитилась Катя.

– Ты тоже не отстаешь, – улыбнулась оперативница. – Интересно, достанется ли нам свободный столик? Что тебе подсказывает твоя хваленая интуиция?

Зорина рассмеялась:

– Одно из двух – либо да, либо нет.

Открыв белую пластиковую дверь, молодые женщины вошли в кафе. Им повезло. Посетители, по виду – семейная пара, расплачивались с официантом, освобождая столик у окна на двоих.

– Ура! – одновременно произнесли подруги. Теперь можно было спокойно разговаривать, не опасаясь любопытных ушей.

Худенький паренек в выглаженной до скрипа белой рубашке принес меню.

– Нам два украинских борща с пампушками и запеченную телятину, – Кулакова взглянула на Зорину. – Гулять так гулять!

Фирменным знаком этого кафе было быстрое обслуживание. Десять минут – и женщины опустили ложки в дымящуюся гущу.

– Вкуснятина, – констатировала Кулакова, отправляя в рот пампушку, политую чесночным соусом. – А ты не погружайся в еду. Задавай вопросы.

Катя не заставила себя упрашивать:

– Кравченко тоже решил передать дело ФСБ?

Оперативница пожала плечами:

– Пока нет. Хочет соблюсти все формальности. Пожалуй, придется поковыряться еще несколько дней. Но не сомневайся, дело все равно передадут.

– А если вы ошибаетесь?

– Ты хочешь сказать, террористы мало пьют крови? – возмутилась Кулакова.

– Я хочу сказать: а настоящий убийца останется на свободе.

– Ладно, – Лариса отложила ложку и промокнула салфеткой губы. – Расскажу тебе о своих соображениях. Парень принес жене мобильный, о котором она давно мечтала, так? В агентствах по трудоустройству на нее косились, когда девушка заявляла, что у нее нет мобилки. Спору нет, Андрей поступил плохо, притащив чужой телефон домой. И он уже это осознал. Во-первых, он потерял любимую жену. Михалыч просто отскребал от стенки то, что от нее осталось.

– А самого Морозова вы проверяли? – вставила Катя.

– Не перебивай, – Кулакова взяла пампушку, – во-вторых, бедняга сам стал инвалидом. Теперь он остался без кисти правой руки и левого глаза. Ну какой здравомыслящий муж будет так отделываться от жены? Ты же это имела сейчас в виду?

– Где он его нашел? – спросила журналистка.

– На тропинке. По которой ходит уйма народу, – Лариса сунула в рот ложку и поморщилась, – они живут в районе Зеленого Бора. Представляешь, где это? На окраине города. Новый дом, окруженный почти девственным лесом, на месте него в проекте – парк. В проекте! Понимаешь? А пока что там те еще заросли, и жители сами прорубили тропинку и положили плитку. Дорога ведет до остановки. Телефон мог попасться на глаза кому угодно.

Катя парировала:

– Но он попался на глаза именно Морозову! Как ты это объяснишь? Сама говоришь: по дорожке ходит уйма народу.

Кулакова усмехнулась:

– Если бы все террористы предупреждали, когда и где они нанесут очередной удар…

– Если Андрей не оказался хитрее, чем вы думаете, – в тон ей ответила Катя. – Он служил в армии? Какая у него специальность?

Лариса кивнула:

– Пожалуй, это единственная улика против него. Морозов действительно служил в саперных войсках и до недавнего времени работал в фирме, изготовляющей электрооборудование. Ты прекрасно знаешь, что он оказался первым подозреваемым, и наши ребята провели обыск везде, где только возможно. Если это он начинил телефон всякими электронными прибамбасами с тротилом, на его одежде должны были остаться хоть какие-нибудь следы. Морозовы – такая семья, которая не выбрасывает разный хлам, а складывает все на чердачке. Мы нашли там спортивные костюмы времен Наполеона, но ничего более… Понимаешь?

Зорина взяла в руки нож и принялась нарезать сочную телятину:

– Ну, от одежды можно избавиться… Причем без свидетелей.

– Можно, – Кулакова тоже взялась за второе блюдо. – Вкуснятина!

Журналистка оставила ее реплику без внимания, спросив:

– У него есть любовница?

Оперативница хмыкнула, чуть не подавилась и продолжила свою мысль:

– Захоти он избавиться от жены, избрал бы менее опасный способ. А то теперь сам инвалидом стал.

Катя задумчиво вертела в руках салфетку:

– Ну, тут можно поспорить… Он знаток этого дела. Но не профессионал. Такой мог не рассчитать дозу тротила или не успеть скрыться до того, как жена нажала на кнопку. Так у него есть любовница?

Лариса закусила губу:

– Не знаю. Кравченко дал нам два дня на выяснение этого обстоятельства. Потом дело все-таки передадут в ФСБ.

– Есть еще один вариант, – не сдавалась журналистка. – Жертвой мог оказаться сам Морозов! Разве не логичнее предположить, что кто-то выследил его и подбросил телефон в нужное время в нужном месте?

Кулакова глотнула апельсинового сока:

– А вот тебе на закуску, дорогая. Мы не зря грешим на террористов. Наши ребята нашли еще три смертоносные вещички в этом леске: начиненного тротилом плюшевого зайчика, красиво обернутую коробочку и пакет. По-твоему, все это – дело рук Морозова?

– Но… – Катя не успела договорить.

Подруга посмотрела на часы и решительно поднялась со стула.

– Мне пора. Дорогая, пойми, я отнюдь не равнодушный человек, и тебе это прекрасно известно. Но сейчас мы напали на след негодяя – какого-то маньяка, и важно срочно обезвредить его. Хочешь – веди свое расследование. У тебя есть два дня, чтобы представить нам какие-нибудь доказательства и помочь убедить Кравченко не передавать это дело. Ну, пока, – она чмокнула Зорину в щеку и понеслась на любимую работу.

– Все было очень вкусно, – журналистка расплатилась с услужливым официантом, не забыв о чаевых.

– Приходите еще, – просиял парень.

Глава 5

Татьяна Лазарева сидела за рабочим столом в своем маленьком офисе и чертила геометрические фигуры в блокноте. Андрей должен был позвонить еще вчера вечером, однако никаких звонков не поступало, а мобильный металлическим голосом сообщал о недоступности абонента. Все это выглядело странным, если учесть, что женщине кое-что пришлось предпринять. Она ждала реакции Морозова на этот смелый поступок и страшилась последствий. Впрочем, а что ей оставалось делать? Очередной год исполнять обязанности любовницы? Нет уж, спасибо, наелась досыта! Только очень глупых баб может устраивать такое положение. Да, так не приходится стирать и готовить, и мужик не явится к тебе черт знает в каком виде и не примется грузить своими проблемами. Однако на этом можно ставить точку. Все остальное достается законной супруге. Татьяна вздохнула и достала из лакированной сумочки маленькое зеркальце. Нет, она не претендовала на победу в конкурсах красоты, явно проигрывая во внешности Марине Морозовой. Ну и что? В общем, она не уродина, у нее правильные черты лица, чуть заметные веснушки, густые рыжие волосы и раскосые зеленые глаза. О фигуре и говорить не стоит. Фитнес и тренажерный зал свое дело знают. Это во-первых. Есть еще во-вторых. На данный момент Марина – безработная, а Лазарева – владелица пусть небольшой, но собственной фирмы и может устроить так, что ее любимому не придется горбатиться шофером у какого-то хапуги, который и денег-то нормальных не платит. Такая женщина возьмет его водителем к себе, и Андрюша будет иметь одни радости в этой короткой жизни. Ну чем плохо? Холеная рука с длинными наращенными ногтями снова потянулась к мобильному. Нет, пожалуй, она не станет раскрывать карты прямо сейчас, сначала послушает его. В трубке раздались длинные гудки. Это хорошо, значит, включился. Больше гадать не придется. Но, к ее удивлению, незнакомый мужской голос произнес:

– Говорит майор Киселев. Представьтесь.

По нежной коже поползли мурашки. Лазарева тут же нажала кнопку отбоя и, отбросив аппарат, опустила голову на стол и обхватила ее руками. Морозов уже в милиции и, судя по всему, сдает ее на полную катушку! Значит, вот чем обернулось ее желание помочь ему! Следовало догадаться, что такой слизняк способен только ублажать бабу в постели. Но что же делать ей? Женщина встала, подошла к шкафу и достала початую бутылку коньяка. Один глоток – и приятное тепло разлилось по телу. Сразу стало легко и весело. Морозов предполагает, что это сделала она, и отправился в милицию? Флаг ему в руки! Пусть еще докажет ее причастность. Вроде все было сработано аккуратно. А вообще… Пошел он на все четыре стороны… Больше Татьяна не станет звонить этому красивому недоделку. Пусть карабкается по этой жизни сам. А на нее найдутся купцы. Такой товар не залеживается! Лазарева еще раз посмотрела на себя в зеркало, произнесла несколько громких фраз и вдруг зарыдала. Самым печальным было то, что она не хотела никакого другого мужчину.