Глава 6

Павел Киселев еще несколько раз безуспешно пытался набрать номер, с которого сделали звонок Морозову, и после всех этих бесплодных попыток позвонил Пете Прохорову:

– Петюня, пробей-ка мне один номерок.

Старший лейтенант не заставил себя ждать, но и не принес никаких новостей. Звонили, пользуясь незарегистрированной сим-картой, причем, судя по распечатке звонков с телефона Морозова, делали это неоднократно. В телефонной книге лежавшего в реанимации Андрея абонент не значился.

– Выходит, Катька была права, – задумчиво произнесла Лариса, когда Киселев сообщил ей об этом. – У меня только одно предположение: любовница!

Павел недовольно поморщился. Ему, как и всем его коллегам, не терпелось передать дело, однако, похоже, в происходящее вмешалась неугомонная жена его приятеля, и теперь покой будет им только сниться.

– Даже если и любовница, – назидательно сообщил он Кулаковой, – я считаю, нет никакого смысла подозревать ее. Уж она должна была все так провернуть, чтобы с головы любимого не упал ни один волос. А то, что Морозов иногда захаживал к другой, – это законом не запрещается. И потом, не начинила же она взрывчаткой детскую игрушку и пакет? А между прочим, эксперты показали, что это дело рук одного и того же преступника.

Лариса с ним согласилась, но вечером перезвонила Кате.

– Похоже, мне пора вступать в игру, – обрадовалась Зорина.

– У тебя осталось меньше суток, – с сожалением констатировала Лариса.

– Больше, – отозвалась подруга. – Субботу и воскресенье я тоже считаю.

– А мне почему-то кажется, что в выходные Скворцов перекроет тебе кислород, – возразила оперативница.

– Пусть только попробует!

Поговорив с Ларисой, Катя уселась в свое любимое кресло и принялась намечать план действий. Первым делом, конечно, следовало проверить, есть ли у Морозова любовница, и, если есть, выяснить, кто она. Возможно, женщина тут и ни при чем, однако проверить ее не мешает. И потом. Почему она с самого начала прицепилась к Андрею как к подозреваемому? Что, если жертвой должен был стать он сам, а жена его пострадала случайно? И что это за странные дела со взрывчаткой, раскиданные по леску, окружающему дом, где жили Морозовы? Следовало хорошенько все проверить. Разумеется, Костику об этом – ни слова! Он уже запирал ее на замок. Пусть живет спокойно, если при его работе это возможно в принципе. И вообще, меньше будет знать – спокойней будет спать.

Услышав звонок в дверь, женщина встала и с невинной улыбкой отправилась встречать любимого мужа.

Глава 7

Верная себе, журналистка позвонила Пенкину, своему непосредственному начальнику, и попросила разрешения поработать дома над статьей. Тот незамедлительно согласился. Его подчиненная всегда выдавала работу в срок, и если уж ей приспичило посидеть в родных стенах, значит, сие было необходимо.

– Ты не заболела? – поинтересовался шеф на всякий случай.

– Здорова, – откликнулась Катя.

– Тогда дерзай.

Катя подъехала к району Зеленый Бор, вышла из машины, с восторгом вдохнула чистый воздух и осмотрелась вокруг. Весна вступила в свои права. Плотные заросли деревьев и кустарников – остатки девственного леса, словно высокий забор, окружавшего девятиэтажный дом, – выбросили зеленые листики, как напоминание о тепле тем, кто еще не проснулся от зимней спячки. Молодая женщина быстро отыскала тропинку, где Морозов, по его словам, нашел злополучный телефон, и пошла по ней к дому, отметив про себя, что по вечерам здесь опасно ходить без охраны. Может быть, утром людской муравейник и спешит на работу по этой единственной дорожке. Но сейчас на ней и в окрестностях никого не было. Зорина снова вернулась к мысли о страшной находке. Действительно ли пострадавший говорит правду и ему просто не повезло? Вернее, если быть точной, не повезло его жене. Почему же Морозов сам не вынул из телефона карточку? Все, связанное с этим человеком, казалось ей подозрительным. Звонил же ему кто-то по неопределившемуся номеру. Жаль только, что у Андрея после очередного допроса началось кровотечение, и врач запретил продолжать разговор с ним. Так что ей предстояло выяснить многое. Следовало проверить также, не является ли жертвой сам Морозов. Но сейчас это казалось Кате маловероятным. Водителей мелкого предпринимателя не убивают таким диким способом. Хотя, если он что-то видел или слышал… Вопросы набегали, как волны на берег моря. Катя собиралась с мыслями, куда бы ей направиться в первую очередь, когда из кустов вынырнул молодой мужчина в милицейской форме.

– Что-то ищете, девушка?

– Ищу.

Парень пристальнее поглядел на незнакомку и смутился:

– Извините. Сразу вас не узнал. Значит, вы ко мне по несчастному случаю в нашем районе?

– Ах, так вы – участковый! – обрадовалась журналистка. Как вовремя они встретились!

– Меня зовут Георгий Константинович Рябчиков, можно просто Георгий, – представился лейтенант. – Готов оказать вам всяческое содействие. С утра самолично облазил все заросли. Больше взрывчатых веществ не обнаружено.

– А где вы находили их раньше?

Георгий дотронулся до ее руки:

– Пакет лежал вон там, возле старой сосны. Видите? А игрушка – у березы.

Зорина прищурилась:

– Вы хотите сказать, в этих зарослях? Нужно очень постараться, чтобы туда пролезть. И кому бы понадобилось лезть туда!

Молодой милиционер смотрел на женщину, не понимая, к чему она клонит:

– Террористы разбрасывают свои смертельные подарки где хотят.

– Точно, – улыбнулась Катя. – Но ведь они работают на поражение, так? Я могу понять, почему начиненный взрывчаткой телефон оставили на дороге. По ней ходят жители вашего участка. Но зачем они спрятали – в прямом смысле слова – другие гостинцы? В такие дебри никто не полезет, разве что на спор и в нетрезвом состоянии. Вы не согласны?

Теперь до Рябчикова дошло. Он покраснел:

– По-вашему, это не террористы?

– Нет, – отрезала Зорина. – Обыкновенное убийство. А вот кто, кого и за что – на эти вопросы я еще не готова ответить. И поэтому я здесь. Мне необходимо поговорить с теми, кто близко знал семью Морозовых.

– Родители Марины продолжают жить в поврежденной квартире, – пояснил Георгий. – Им помогают соседи, Колышевы. Пожалуй, можно начать с них.

Катя кивнула:

– Согласна.

В новых, еще не обжитых домах сохраняется некий особенный запах. Чистота подъезда радовала глаз. Даже то, что лифт временно не работал, и им пришлось пешком подниматься на восьмой этаж, не огорчало. Рябчиков позвонил в обитую черным дерматином дверь.

– Кто? – раздался слабый голос.

– Участковый, Клавдия Петровна.

Хозяйка не заставила себя ждать.

– Проходите. А кто с вами?

– Меня зовут Екатерина Зорина.

– Я слышала о вас, – безразлично объявила несчастная женщина с опухшими от слез глазами. – Муж занимается подготовкой к похоронам, внучка в садике… – она указала гостям на диван. – Садитесь. Будете писать об этом в газету?

Зорина опустила глаза. Пожилая женщина продолжала:

– Ну почему, почему пострадала моя девочка?! Она не обидела и мухи! Проклятые террористы… Почему должны гибнуть невинные люди? – Она тихо заплакала, но тут же взяла себя в руки: – Вы ждете от меня конкретного рассказа?

– И очень откровенного, – добавила журналистка. – Можете поведать мне даже о том, о чем вы никому бы не рассказали. Поверьте, эти факты не попадут в газету. Просто, беседуя со мной как со старой знакомой, человек дает материал для интереснейшей статьи.

Хозяйка горестно улыбнулась:

– А мне скрывать нечего. Мариночка была первой красавицей класса, прекрасно училась. За ней ухаживали все одноклассники, но предпочтение отдавалось Андрею.

Катя вытащила диктофон и включила его:

– Значит, они знакомы еще со школы?

– Да.

«Нужно навестить классную руководительницу», – подумала журналистка, а вслух сказала:

– И после школы они поженились?

– Дети поступили в один институт, на третьем курсе сыграли свадьбу и родили мне внучку, – глаза Клавдии Петровны снова увлажнились. – Я-то, дура, протестовала против такого раннего брака. А Бог все видит… Вот мне от единственной доченьки кровиночка и осталась.

– Ваша дочь и Андрей были счастливы? – поинтересовалась Зорина.

– А с чего им быть несчастливыми? – искренне удивилась хозяйка. – Давняя любовь…

– Это очень занимательно для наших читателей, – продолжала журналистка. – И никто ни разу не посмотрел на кого-то другого?

Мать не увидела в этом вопросе ничего оскорбительного:

– Ни разу. – Похоже, женщина говорила искренне. – Андрюшу поначалу это удивляло, – заметила Клавдия Петровна. – Вообще, он из тех, кто ревнует и к телеграфному столбу. Моя доченька не подала ему ни единого повода.

– Значит, он искал поводы и пробовал выяснять отношения? – осторожно спросила Катя.

Хозяйка махнула рукой:

– Пытался. Но это длилось недолго и происходило культурно, без скандалов. Знаете, первое время он встречал Марину с работы, радовался, что у них чисто женский коллектив в отделе. А когда организация развалилась, Андрюша тоже не горевал. Сказал: «Теперь смотреть на тебя буду только я. Из-за денег не беспокойся – прокормлю».

– Почему же она искала работу? – удивилась Зорина.

Мать погибшей вздохнула:

– Потому что в жизни мы хотим одно, а получаем другое. Андрюша допоздна засиживался на работе, но это никак не отражалось на его зарплате. А у них ребенок. Девочке надо не только что-то есть, но и во что-то одеваться. Ей нужны игрушки.

Катя собиралась задать еще несколько вопросов, но довольно хорошо державшаяся женщина вдруг схватилась за сердце и стала медленно заваливаться на бок. Журналистка еле успела подхватить ее.

– Георгий, это сердечный приступ. Вызывай «Скорую»!

Милиционер защелкал кнопками мобильного. Катя всегда боялась оставаться с больными один на один, однако машина приехала через пять минут, и два врача захлопотали возле Клавдии Петровны.

– Мы везем ее в больницу, – сказал пожилой седоватый доктор. – Надо исключить инфаркт.

Пришедшая в себя хозяйка запричитала:

– Муж не справится один с внучкой! И потом, у нас похороны… Зять в тяжелом состоянии.

– Вот поэтому мне просто необходимо вас увезти, – спокойно втолковывал ей врач. – Вы нужны семье.

– Продиктуйте мне записку для мужа, – включился в разговор Георгий. – Я все передам. А вы скажите, в какую больницу ее везете.

Врач быстро продиктовал адрес, вызвал по мобильному дюжих санитаров, которые без всяких усилий положили сухонькое тело на носилки и быстрым шагом направились к «Скорой помощи». Рябчиков, сняв фуражку, расположился на диване.

– Вы можете идти по своим делам, – обратился он к Кате, – а я подежурю и дождусь дедушку и внучку.

– Вы сказали, – перебила его Зорина, – что у Клавдии Петровны есть близкая подруга, которая сейчас помогает по хозяйству. Мне необходимо с ней поговорить.

– Она живет в соседней квартире, – охотно откликнулся Георгий, – зовут ее Клара Борисовна Колышева. Думаю, ваша встреча не будет бесполезной.

Журналистка тоже на это надеялась. Попрощавшись с милиционером, она вышла на лестничную клетку и позвонила в деревянную дверь.

– Иду, иду, – полная розовощекая женщина появилась на пороге через несколько секунд. Выпуклые серые глаза с любопытством окинули стройную фигурку Зориной.

– Неужто вы… Екатерина, кажется…

Девушка кивнула. Колышева схватила ее за руку и потащила в гостиную:

– У меня как раз пирожки горячие. Для Дашеньки испекла, внучки моей подруженьки. Горе-то какое…

Журналистка молчала, давая хозяйке выговориться.

– И когда же всех этих террористов проклятых уничтожат?

Катя пожала плечами:

– Весь мир старается…

Клара Борисовна кудахтала, как наседка, и носилась по квартире, молниеносно накрывая на стол. Его середину украсила огромная тарелка с вкусно пахнущими пирожками, которую тут же окружили многочисленные плошки с разными видами варенья.

– Вы любите черный чай или зеленый? – поинтересовалась на бегу Колышева.

– Зеленый.

– Надо же! Как я и мой муж!

Неугомонная женщина тут же поведала Кате историю своего знакомства с мужем, приведшую их к счастливому браку (вот уже сорок лет вместе и еще ни разу не поругались), вырастили двух детей, дали им блестящее образование, сейчас имеют прекрасных внуков… Зорина молчала. Она всегда давала человеку возможность выговориться. Клара Борисовна остановилась сама, как резко выключенная машина.

– Заболтала я вас… А в общем, вы отдохнете от своей работы. Кушайте пирожки, варенья пробуйте. Здесь какого только нет! Мы, знаете, дачники.

Катя с удовольствием пила ароматный чаи и ела вкуснейшие пирожки с капустой и картошкой.

– Вы знатная кулинарка!

– Спасибо, – похвала известной журналистки была приятна хозяйке. – Теперь давайте вернемся к вашим баранам. Вы же хотите поговорить о Морозовых, так?

Зорина улыбнулась:

– Вы еще и прекрасный психолог…

Клара Борисовна покраснела и отвернулась:

– Скрывать не буду… Видела, как эта бесстыжая ему на шею вешалась…

Журналистка растерялась:

– Кто?

Колышева пристально посмотрела на гостью:

– Я долго думала, поэтому и отвлекала вас разговорами. А потом решила: все скажу! Ведь понятно: вы тут неспроста. Если бы речь шла о террористах, вас бы и близко здесь не было. Это не ваш профиль.

Катя усмехнулась:

– Почему?

– Потому что вы не только на статью материал собираете, а еще и на очередную книжку, – поистине, в Кларе Борисовне погибал талант детектива. – Впрочем, это не мое дело. А поведать я вам хочу следующее: у Андрюшки была любовница! Я ее видела.

– Где? Когда?

– У магазина нашего, – Колышева тяжело вздохнула. – Видно, богатая, стерва! Машина, как у моего сына-предпринимателя… Она его в нее силой затащила и впилась в его губы, как пиявка, смотреть было противно, тьфу!

– А Морозов сопротивлялся? – спросила гостья.

Клара Борисовна пожала мощными борцовскими плечами:

– Да не особенно.

– Может, просто старая знакомая? – уточнила Катя. – Сами знаете современные нравы…

– Я не маразматичка, – обиделась соседка Морозовых, – и видела их не единожды. Она, сволочь, однажды, ближе к полуночи, его до подъезда провожала. Спросите, что я там делала в такое время? Муж с гриппом лежал, температура до тридцати девяти подскочила, а мусорное ведро было полное… Ну, пришлось мне побороть страх и идти к контейнеру. Увидела – глазам своим не поверила! Разыгрывал большую и чистую любовь к Марине! Гад…

Катя кивнула:

– Вы сказали: с любовницей. Внешность женщины запомнили?

Клара Борисовна задумалась:

– Со зрением у меня плоховато. Высокая, видная, волосы, по-моему, рыжие…

– А машина? Вы в марках разбираетесь?

Колышева сказала:

– В марках не разбираюсь, но описать смогу. Серебристая, дутая, как я их называю… Спереди два соединенных прямоугольника…

«Наверное, «БМВ», – подумала Зорина, – если пожилая соседка Морозовых ничего не путает». Вдруг ее осенило:

– Они у магазина любезничали?

– Именно так.

– А большой магазин?

– Супермаркет, – гордо ответила Колышева.

Катя почувствовала, как у нее вспотели ладони: сладкую парочку могли заснять камеры слежения. Если это так, ей несказанно повезло. Тогда она в два счета выйдет на любовницу Морозова. Распрощавшись с Кларой Борисовной, молодая женщина отправилась к магазину.

Довольно большой супермаркет слишком уж помпезно смотрелся в районе новостроек. Впрочем, наверняка его хозяева глядели в будущее. Придет время, вырубят лес и настроят высотные коробки. Не будут же новоселы ездить за продуктами в другие места! Убытков поэтому не предвиделось. Молодой худощавый парень, чем-то напоминавший Петю Прохорова, любезно встретил Зорину, которую он сразу узнал, и предложил ей свою помощь.

– Я отведу вас к начальнику службы безопасности супермаркета, – доброжелательно сказал он. – Вместе с ним вы посмотрите пленки.

Начальник службы безопасности приветствовал журналистку кивком головы. Видно было: ему ужасно не хочется делать дополнительную работу. Но отказать самой Зориной, гордости их города, – на это решился бы не каждый.

– Что будем смотреть? – лениво поинтересовался он. – Материалы за месяц? За два?

– За месяц, – уточнила Катя.

И не ошиблась. Камера запечатлела и влюбленных, жарко сжимавших друг друга в объятиях, и серебристую «БМВ». Безжалостный глазок проехался и по номеру машины. Теперь любовница Морозова никуда не денется от Кати.

– Нашли? – Мужчина вздохнул с облегчением.

– Да, благодарю вас.

– Пленку я могу отдать только представителю правоохранительных органов, – констатировал начальник службы безопасности.

Журналистка очаровательно улыбнулась:

– Ну, конечно. Всего доброго.

Катя вышла из магазина и быстрым шагом направилась к своей одиноко стоявшей на стоянке «жулечке».

– Противный дядька, – сообщила она своей подруге – машине. – Но я добилась своего.

Мотор добродушно заурчал. Зорина набрала номер Ларисы:

– Слушай, милая моя, пробей-ка один номерок.

Кулакова рассмеялась:

– Уже что-то нарыла?

– Возможно.

Оперативница вздохнула:

– Ладно, диктуй. Узнаю – перезвоню.

Работнику правоохранительных органов это не составило труда. Через несколько минут Катя все знала: владелица серебристого «БМВ», она же любовница безутешного верного мужа Марины, – Татьяна Лазарева, совладелица фирмы «Витан».

Глава 8

Татьяна Лазарева стояла у окна и с грустью смотрела на весеннюю природу, обычно вызывавшую в ее душе радость и чувство обновления. Нехорошие мысли роем теснились в голове. Вот уже второй день она вздрагивала от каждого звука, каждого звонка. Городской телефон женщина отключила, на мобильном работал автоответчик, но она понимала: это не выход из положения. За ней придут. И тогда… Тогда вся ее жизнь, которую она давно распланировала, рухнет. Бесспорно, в этом есть и ее вина. Ей всегда хотелось много и сразу. Именно поэтому, окончив школу в провинциальном городишке, Татьяна рванула в Москву, бросив больную мать и старенькую бабушку. Они ее предупреждали: в огромном мегаполисе девушка никому не нужна. Однако Лазарева им не верила. С экрана телевизора на сцене выпендривались длинноногие безголосые красотки, бездарные актрисы с голливудской внешностью заполонили дешевые сериалы. Неужели они лучше ее? Вот это вряд ли! А если эти девицы пробивались через постель, Татьяна тоже не прочь начать с этого. Прибыв на Казанский вокзал, Лазарева сначала растерялась, но потом решительно направилась к женщинам, державшим в руках объявления о сдаче комнат и квартир. Ей приглянулась полная дама средних лет, скромно одетая и в меру накрашенная. Она дружески улыбнулась Тане:

– Абитуриентка?

– Да.

– Тогда лучшего варианта, чем мой, не найти.

– Почему? – поинтересовалась Лазарева.

Нет слов, цена за комнату действительно была доступной, однако в каких условиях ей придется жить?

Хозяйка квартиры взяла Лазареву за руку:

– Давай сначала познакомимся. Не против, что я сразу перешла на «ты»? Меня зовут Инна Станиславовна.

– А я Татьяна.

Улыбка женщины стала еще шире:

– В Москве у тебя, конечно, ни родных, ни знакомых?

– Откуда вы знаете?

Инна Станиславовна ухмыльнулась:

– Не первый год квартирантов пускаю. Впору держать экзамен на психолога. Ты в какой институт собираешься?

– В театральный.

Москвичка расхохоталась:

– Туда тебе дорога заказана! Хочешь совет? Поступай в педагогический. Конкурс туда не ахти какой, зато освоишься в городе и, глядишь, присмотришь что-нибудь получше. Главное – надеяться и ждать.

Татьяна вздохнула с облегчением. В этот момент ей казалось: она обрела близкого человека в совершенно чужом городе, который не верит слезам.

– Моя квартира как раз напротив института, – подмигнула ей хозяйка. Естественно, эти слова упали на подготовленную почву. Лазарева считала: сейчас главное – устроиться, обрести хоть парочку хороших друзей. Кажется, один друг уже у нее есть.

– Цена для меня подходящая, – пробормотала провинциалка, старавшаяся держаться как можно увереннее и не замечавшая, как плохо это у нее получается. – А какие условия?

– Двадцатиметровая комната полностью в твоем распоряжения, – ворковала Инна Станиславовна. – И с хозяйкой тебе повезло. Дома я бываю крайне редко, по особой надобности.

– Почему?

– Потому что у меня шикарная дача в Подмосковье, – пояснила новая знакомая. – Мой муж был довольно известным изобретателем, и я после его смерти осталась вполне обеспеченной дамой.

– Зачем же вы сдаете квартиру?

Женщина пожала мощными плечами:

– Ну, во-первых, кто-то должен оплачивать коммунальные услуги. Меня, как говорится, жаба давит: я ведь там не живу. Во-вторых, если жилплощадь действительно пустует, почему бы на этом не заработать? Так считают все мои знакомые.

Таня ни на секунду не усомнилась в услышанном. Она позволила Инне Станиславовне завладеть ее маленьким чемоданом.

– Решено? Едем ко мне?

– Да.

Оживленно разговаривая, они двинулись в сторону остановки.

Инна Станиславовна не обманула. Однокомнатная квартира показалась Тане шикарной, и девушка подумала: надо же, ей начало везти с первых минут пребывания в столице! Хозяйка суетилась в кухне.

– Чайку попьем?

– Попьем.

– Только извини, – женщина отвела взгляд в сторону, – кроме старого печенья, у меня ничего нет. Видишь ли, я была уверена, что сегодня найду квартирантку. По-моему, мои условия слишком выгодны даже для абитуриента.

Лазарева сразу согласилась:

– Конечно.

Указав толстым пальцем на табурет, Инна Станиславовна плеснула кипятка в чашку и кинула туда пакетик чая:

– Пей. Печенье бери.

Таня не заставила просить себя дважды. Она жадно накинулась на угощение. Хозяйка присела рядом.

– Только у меня одно условие, – твердо сказала она. – Я беру сразу за два месяца. Мне кажется это справедливым. Возьми я за месяц, сумма будет слишком мизерной. С ней прямо не знаешь, как и поступить.

Гостья кивнула. Деньги у нее были. Мама и бабушка отдали последнее. Она вполне могла позволить себе заплатить требуемую сумму и пропитаться на оставшиеся средства около месяца. Очень скромно, однако от этого еще никто не умирал. И потом, девушка не собиралась сидеть и бить баклуши. Неделька на адаптацию – и она обязательно найдет работу.

– Можешь рассчитаться прямо сейчас?

– Без проблем.

Она открыла старенький кошелек и вытащила скомканные купюры.

– Пересчитайте.

Толстые пальцы ловко перебрали деньги.

– Все точно, – Инна Станиславовна поднялась со стула. – А это тебе, – она швырнула на стол связку ключей. – Маленький – верхний, большой – нижний.

– Спасибо, – Таня тоже встала. – Пойду распакую вещи.

– Постой, – женщина схватила ее за плечо. – Я хотела попросить тебя… Видишь ли, я уеду на дачу сегодня, но мне надо собраться. По-моему, ты хорошая девушка, но я тебя вижу в первый раз. Короче, не обижайся, пойди погуляй часик, вернешься – квартира в твоем распоряжении.

Лазарева ужасно устала. Поездку в плацкартном вагоне нельзя было назвать приятной. Сказались и волнения, которые испытывает любой человек, приезжающий в чужой город. Больше всего она хотела плюхнуться на широкую тахту, застеленную зеленым легким одеялом, и погрузиться в глубокий сон. Впрочем, Инна Станиславовна по-своему была права. Ей не хотелось перекладывать свои вещи при незнакомой девушке.

– Хорошо, – Таня покорно пошла к входной двери.

Хозяйка доброжелательно улыбнулась:

– Не обижайся.

– Да за что? Вы предоставляете мне царские условия, а я буду крутить носом?

– Не забудь ключи, – сказала на прощание Инна Станиславовна.

Глава 9

Москва ослепила молодую провинциалку. В их маленьком городке люди спокойно шли по тротуарам, никуда не спешили, здесь же огромные толпы устремлялись в метро или на остановки, словно соревнуясь в беге. Около сорока минут Лазарева тщетно искала что-нибудь похожее на парк или сквер, чтобы присесть на скамейку и дать отдых усталым ногам. Наконец ей повезло. В маленьком сквере почти не было народу. Лишь молодые мамы с колясками неторопливо прогуливались по аллеям. Девушка плюхнулась на пустую скамейку и с наслаждением вытянула ноги. Она еще раз подумала о том, как ей поразительно везет. Через час в ее распоряжении – прекрасная однокомнатная квартира! Таня улыбнулась. Ее воображение нарисовало большую ванну, наполненную горячей водой. В старом доме в ее родном городе они не знали такой роскоши – каждый день радоваться горячей воде, и бабушка кипятила огромные выварки. Итак, распорядок следующего дня ясен. Она сразу же пойдет искать работу по объявлениям, особо не привередничая, и заглянет в педагогический институт. А что, если конкурс туда действительно небольшой, как говорила Инна Станиславовна, у Лазаревой есть все шансы стать студенткой. Квартирная хозяйка права, главное – закрепиться в столице, а там… Так, в мечтах, пронесся час. Лазарева неохотно поднялась и направилась к дому, где ей предстояло жить. Смеркалось, на улице один за другим зажигались фонари. В окнах Инны Станиславовны свет не горел. Значит, она уже уехала на дачу. Таня издала радостный возглас и рванула вверх по ступенькам. Вот и знакомая дверь, обитая черным дерматином. Как сказала хозяйка? Верхний ключ – маленький, нижний – большой? Достав их из кармана, она уверенно попыталась вставить один в замочную скважину. Ей это не удалось. Стержень оказался слишком толстым и не хотел залезать в отверстие. В тот момент Таню ничего не насторожило. Может, достаточно одного ключа? Но и другой явно предназначался не для этой двери. Лазарева похолодела. Мысли ее путались. Она ничего не понимала. Девушка нажала на холодную кнопку звонка, и громкая трель разнеслась по пустой площадке. В квартире никого не было. Может быть, Инна Станиславовна перепутала ключи? Ну да, конечно, она ведь очень спешила и наверняка кинула квартирантке связку от дачи. Теперь бедная женщина не может попасть в свой загородный дом. А это значит, что она скоро будет тут. Таня повеселела. Она спустилась в неухоженный дворик, села на некрашеную скамейку и принялась ждать квартирную хозяйку. Ночь постепенно накрывала город черным покрывалом. Жаркий воздух постепенно становился холодным и сырым. Лазареву стал бить озноб. Ее чемодан с одеждой находился в комнате, в которую она не могла попасть. Жители подъезда с недоумением поглядывали на странную девушку в легком платье, съежившуюся калачиком на скамейке. Но никто ни о чем не спрашивал. Люди привыкли, что не всем нравится, когда лезут в их дела. Усталость вступала в свои права, и Татьяна задремала. Проснувшись от холода, она бросила взгляд на окна Инны Станиславовны, и радостное чувство охватило ее. В окнах горел свет. Значит, женщина вернулась. Странно, правда, что она не заметила сидевшую почти у двери Таню. Наверное, она слишком торопилась… Девушка вновь легко преодолела ступени и позвонила в дверь. Ее удивлению не было предела, когда ей открыл пожилой желчный мужик:

– И что вам надо? – прошипел он. В бесцветных глазах не было никаких эмоций. Кто это?

– Мне нужна Инна Станиславовна, – пролепетала девушка. Грозный вид незнакомого мужчины испугал ее.

– А кто такая ваша Инна Станиславовна? – ехидно поинтересовался он.

– Она здесь живет…

Незнакомец громко расхохотался:

– Да будет вам известно, что здесь живу я – и больше ни души, – констатировал он. – Я мог бы показать вам свой паспорт, однако не вижу необходимости делать это.

Лазарева застыла на месте.

– Инна Станиславовна – женщина, которая сдала мне комнату в этой квартире, – ее голос становился все тише и тише. – Я заплатила ей за два месяца.

Девушка стояла на площадке, красная и растерянная, а мужчина даже не предлагал ей войти.

– Здесь остались мои вещи… – она предприняла последнюю попытку. Но и это ни к чему не привело.

– Я не знаю никакой Инны Станиславовны, – безапелляционным тоном заявил хозяин. – И понятия не имею, кто мог сдать вам мою квартиру. Либо вы что-то путаете, либо вы – аферистка, и я просто обязан вызвать милицию. Никакого чужого чемодана я здесь не обнаружил. По-моему, это доказательство вашего вранья. Убирайтесь, пока я не набрал известный вам номер!

Из глаз девушки полились слезы:

– Я клянусь вам… Я ничего не путаю, и я не воровка! Я только сегодня приехала в Москву и на Казанском вокзале познакомилась с женщиной, которая назвалась Инной Станиславовной. Вы не можете ее не знать, иначе как же она проникла в вашу квартиру?

Мужик уже закрывал дверь:

– Пошла вон, я сказал!

Татьяна попыталась оттолкнуть его и проникнуть в квартиру, но силы, естественно, оказались неравные. Мощный толчок в плечо – и она отлетела к стенке.

– Убирайся, и чтобы я тебя больше здесь не видел!

Лазарева пришла в себя и забарабанила в дверь:

– Отдайте мои вещи! Верните деньги! Это все, что у меня есть!

Судя по всему, хозяин не собирался этого делать. Обливаясь слезами, девушка стала звонить в соседние квартиры, но жильцы либо вообще не реагировали на призывы о помощи, либо равнодушно сообщали через дверь: никакой Инны Станиславовны они не знают, а Петр Захарович, так бесцеремонно выставивший девушку, – бывший прапорщик и очень солидный человек. Никто не пожалел бедняжку, в одночасье лишившуюся почти всех средств к существованию, и она, опустив голову, как побитая собачонка, поплелась во двор и снова уселась на скамейку. Теперь Лазарева уже не думала о том, как ей везло в жизни.