ГЛАВА 12

– Алория! Приходите в себя!

Пробуждение было столь же мучительным, сколь и неестественным. Тэйон раздраженно отмахнулся сквозь пелену ядовито-вязкой дурноты.

– Вы нужны нам, магистр!

Его ментальное Я подхватили и потащили, шипящего и отбивающегося, по направлению к самоосознанию. Мастер ветров попытался магически атаковать неизвестного нахала, но брыкание принесло ему не больше пользы, чем котенку, которого крепко держали за загривок.

– Опасность!!!

Вот это возымело действие. Магистр дернулся, нашаривая почему-то не оказавшийся в рукаве кинжал. Над ним нависало расцарапанное, потерявшее всегдашнюю невозмутимость и выражение скучающего презрения лицо Река ди Крия. Надо, наверное, подкорректировать схемы его ликвидации с учетом полученных в последние дни данных…

Целитель не слишком умело, но в полную мощь своих необъятных способностей пытался накачать тело магистра стихийной магии энергией. Тэйон дернулся, опасаясь, что его сейчас вывернет наизнанку, и проклятый студиозус наконец отодвинулся, оставляя его в покое.

– Прошу прощения, магистр. Это не очень вам полезно, но мне показалось, что так будет лучше.

Мастер ветров поднял руку и попытался устало потереть лоб, но пальцы оказались измазаны в крови, а он даже не знал чьей. Старый наставник по боевым пляскам говорил: Мой лэрд, если вы не знаете, ранили вас в бою или нет, можете считать, что дело действительно плохо».

– Значит, дело действительно плохо, – пробормотал Тэйон морщась.

Схватка вспоминалась обрывками ярких, ранящих память картин, большинство из которых вряд ли могло иметь какое-то отношение к реальности. Должно быть, он ударился головой.

Маг огляделся. Похоже, он пропустил лишь несколько минут – слишком мало, чтобы восстановиться, и более чем достаточно, чтобы перестать понимать, что происходит.

Магистр вновь сидел в своем кресле, точнее, в том, что от него осталось. Треснувшее дерево, лопнувшие кристаллы, уничтоженные заклинания – пожалуй, единственное, что оно еще могло делать, – это летать.

На шее опять повисла ставшая за последние дни привычной двойная тяжесть королевских близнецов.

Рука мага коснулась одной из темных головок. По привычке огрызнулся:

– Дети, вам не надоело? – «Бедная моя шея…» Детям не надоело. Близняшки только хором хлюпнули носами, не изъявляя ни малейшего желания стоять на собственных ногах. Тавина сползла на колени к магу, свернувшись комочком, а Нелита все так же упрямо висела у него на груди, не по-детски стальной хваткой вцепившись в воротник. Тэйон прикусил язык, понимая, что сейчас все равно никуда бы их не отпустил. Только не в доме, по которому могут разгуливать имперские асассины.

Его парадный вестибюль был в руинах. Посреди того, что осталось от некогда утонченного интерьера, было разбросано несколько мертвых кейлонгцев, но, хвала стихиям, не размахивал копьем ни один живой.

Одрик, Укатта…

– Мы победили, – сделал он напрашивающийся вывод, горечью и пеплом осевший на языке. – Мои ученики?

– В порядке. Шаниль успела провести их в покои мастера целителя, а с несколькими асассинами, все-таки пробравшимися туда, Ри-лан и ваши адепты разделались весьма… элегантно.

«Даже так?»

Тэйон, опять-таки машинально, пообещал себе позже выяснить в подробностях, что же сотворил черный целитель Просто чтобы понять систему ценностей, в которой оперировал ди Крий. У разных народов были различные понятия об элегантности, и подобная информация могла оказаться полезной.

Магистр сделал короткий жест, не зная, как называлась вызванная Ли Ша Тарой тварь.

– Атис-на, – подсказал ди Крий правильное определение. – «Меньший слуга», светлый пантеон. Я справился.

– Не сомневаюсь, – рассеянно согласился магистр, автоматически пытаясь дыхательной гимнастикой облегчить головную боль. (Как же ему сформулировать следующий вопрос?) – Лорд ди Крий, когда на принцессу напал тот последний кейлонгец…

Тэйон выжидательно замолчал, придав своему лицу нейтрально-вопросительное выражение. А что он мог сказать? «Целитель, моя галлюцинация тут не пролетала?»

Целитель долгих десять секунд рассматривал собеседника с не менее нейтральным, нарочито-непроницаемым выражением лица. Затем медленно вытянул руку, указывая куда-то за спину Тэйону.

Магистр Алория замер. Медленно, подчеркнуто спокойно обернулся.

Он восседал на высокой спинке летающего кресла, неподвижно застывшего в воздухе. Близко, так близко, что, даже не поворачивая головы, Тэйон мог бы уловить на периферии взгляда всплеск серо-коричневых перьев. Так близко, что бывший лэрд Алория мог бы почувствовать запах, знакомый с раннего детства чуть резковатый запах хищной птицы. Так близко, что Тэйон должен был заметить…

…если бы осмелился себе это позволить.

Сверху вниз смотрел на запрокинутое лицо магистра воздуха огромный сокол, куда более крупный, чем жалкие подобия, встречающиеся в Лаэссэ. Он был даже больше, чем помнилось Тэйону. Мощнее. Свет отражался от безупречно острых полукружий когтей, плотно обхвативших спинку кресла. Свет играл на волнах перьев и терялся в загадочных глубинах нечеловеческих глаз. Глаз, в черных зрачках которых Тэйон видел свое отражение.

Магистр Алория отвернулся, вновь сосредотачиваясь на ди Крие и не позволяя своему лицу утратить выражение безмятежной отстраненности. Он не знал, что чувствовал сейчас. Было только острое, пробирающее до костей осознание: огромный изогнутый клюв находится на расстоянии одного удара от его виска. Внутри что-то невольно напряглось в ожидании нападения. Тэйон очень хорошо помнил, сколь стремительной может быть такая птица.

Рука мага почти против его воли скользнула по волосам Нелиты, но теперь это привычное прикосновение было призвано успокоить скорее самого магистра Алория, а не ребенка. Принцесса вдруг всхлипнула – беспомощный, рвущий изнутри звук, так не похожий на ее обычную ершистую воинственность. Сможет ли девочка справиться со всем, что тут случилось? Ее нервная система расшатана ядом, сознание эмпата и провидицы вскрыто настежь близкой гибелью разумных существ – и в этом уязвимом состоянии повышенной чувствительности на нее обрушилось великолепие божественной магии, которая могла бы поколебать и куда более зрелую психику. Сможет ли она когда-нибудь оправиться? Или кейлонгцы, сами того не подозревая, все-таки сломали наследницу Нарунгов?

– Царевна? – Маг и сам не заметил, что использовал в обращении к девочке-Нарунг халиссийский титул, дословно означавший «невенчанная волчица». Принцесса вжалась в него с несоразмерной для детского тела силой, так, что это было почти больно. Тэйон попытался еще раз, добавив ментальный зов: – «Нита? Они тебя ранили?»

Ребенок под его рукой вдруг расслабился, точно из нее выпустили воздух, хотя маленькие кулачки остались так же намертво сжатыми.

– Все хорошо, – глухо сказала принцесса, за сегодняшний вечер успевшая постареть. Или, быть может, вновь позволившая Тэйону увидеть то, что скрывалось за маской отчаянного постреленка. – Я знала, что все будет хорошо. Что надо держаться за вас крепко-крепко и ни за что не отпускать, и тогда они меня не достанут. И я держалась! Крепко…

Вот оно что. Предвидение.

Магистр Алория, задумчиво глядя на дрожащего ребенка вдруг вновь отчетливо ощутил присутствие за спиной огромной хищной птицы. Наблюдающей. Слушающей…

Сравнивающей.

Ну и пусть сравнит. Как следует.

Он прижал к себе обеих девчонок, на мгновение забыв, что это принцессы и заложницы, что он из принципа ненавидит детей. Но только на мгновение.

Поймав взгляд ди Крия, покосился в сторону Нелиты. Чуть вопросительно приподнял бровь.

Целитель несколько секунд внимательно смотрел на принцессу, затем вздрогнул, смаргивая свои видения и возвращаясь в реальный мир. Успокаивающе качнул головой. Вред, нанесенный психике ребенка, не был фатальным. Тэйон благодарно кивнул.

– Что во дворце?

Ди Крий вновь застыл, посылая неслышный вопрос черноглазому существу, защищавшему будущую королеву. Затем чуть улыбнулся.

– Они отбились. Кейлонгцы недооценили фантазию первых Нарунгов, ставивших базовую защиту Королевского острова. Или, скорее, их паранойю. Думаю, сейчас самым разумным будет переправить принцесс к их старшей сестре.

«И узнать, что там, во имя ветра, с этим проклятым морским сражением!»

Тэйон кивнул, собираясь отдать приказ, но его голос был перекрыт шокированным:

– Учитель?!

Под аркой, ведущей в покои черного целителя, стоял, перехватив посох в боевой хват и сияя магией, Турон Шехэ. За его спиной свела ладони перед опустошенным медитацией лицом Ноэханна ди Таэа. Оба выглядели потрепанными, окровавленными, озверевшими… и вдруг встретившими призрака.

– Разве вы не в темнице?!?

Тэйон нахмурился в их сторону. И это маги в ранге адептов? Где их самообладание? Куда, к ветрам, подевалось тщательно пестуемое умение контролировать свои лица и тела под напором стихий?

Турон с почти неприличной поспешностью нацепил маску скучающей невозмутимости, Ноэ опустила руки. Оба поклонились, не сгибая спин, – традиционная дань уважения учителю. Не обращая ни малейшего внимания на царящий кругом разгром, подошли к собравшейся у ступеней группе, поинтересовались, чем могут быть полезны.

Но при этом оба смотрели на наставника с каким-то зачарованным изумлением, как будто не смогли бы отвести от него взгляд, даже если бы захотели. Точно кролики перед юрским удавом. Тэйон представил, какое зрелище он должен собой представлять – с королевскими наследницами на коленях и гигантским соколом за спиной. И с трупами, живописно разбросанными у ног, – не будем забывать об этой незначительной детали. Всклокоченный, дикий, опасный, неподвижно застывший в своем кресле. И совершенно ясно, и не думающий сидеть как благовоспитанный арестованный в шеренизовых застенках.

Судя по всему, в Лаэссэ родилась еще одна легенда.

По крайней мере именно об этом подумал мастер Ри, узревший немую сцену. Черный целитель выплыл из-под арки, загадочный в своей «элегантности», и тоже замер, оценивая прелесть композиции.

– Как странно, магистр. Мне казалось, что вы должны быть в темнице. – «И не в том состоянии, чтобы выбраться оттуда».

Что ж, по крайней мере мастер Ри не утратил своего стиля. Коротко кивнув ему, Тэйон бросил своим ученикам:

– Мы доставим принцесс во дворец. Установите вокруг дома временные щиты и начинайте восстановление постоянных. Они могут еще понадобиться.

– Айе, мастер, – ляпнул Турон почему-то по-халиссийски, но магистр Алория уже отвернулся, пытаясь сладить с управлением креслом. Ручной контроль был безнадежно потерян, все самоцветы, через которые он мог управлять полетом, разбиты или повреждены. Оставалось прямое ментальное вмешательство. Задача была проста и за последние два десятилетия стала более естественна, чем управление собственным телом. Тем не менее теперь, когда Тэйон попытался развернуть кресло, оно опасно накренилось, заставив восседавшую на спинке птицу с протестующим гортанным вскриком расправить крылья. У мага выступил пот на висках, когда он, стиснув зубы, пытался найти баланс легчайшего ментального прикосновения, позволявшего ему управлять креслом и в то же время не обращать внимания на мелькание темных перьев за спиной. На упругий удар потревоженного воздуха, взъерошившего ему волосы. Тэйон и забыл, что в развернутом виде эти крылья простирались шире, чем его раскинутые руки…

Те короткие мгновения, когда магистр бился с собственным неподатливым разумом за то, что должно было быть проще дыхания, показались ему вечностью, но для окружающих, похоже, прошли незамеченными. Маг выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, установив наконец неуверенный контроль, и поймал взгляд ди Крия, отдавая безмолвный приказ. Перед тем как раствориться в серебристом мареве телепорта, он услышал топот торопливо бегущих ног и голос, потрясенно воскликнувший:

– Вы не в темнице?..

Тэйон подозревал, что очень скоро эти слова ему успеют смертельно надоесть.

Королевский дворец выглядел удручающе знакомо. Не потому, что Тэйон часто бывал в этих покоях. Просто царивший здесь разгром слишком напоминал нынешнее состояние его собственного дома.

Обломки там, где был бережно хранимый уют.

Победа, отдающая горечью и страхом за будущее.

Они ввалились в тронный зал, где обычно проводились самые великолепные балы во всей Паутине. Теперь огромные магические зеркала, еще недавно раздвигавшие стены в бесконечность, лежали на полу мелкой крошкой. Золотые, янтарные, хрустальные украшения оплавились, уникальный паркет покрывала сеть узких глубоких трещин, складывавшихся в сложную магическую фигуру. Кто-то здесь сплетал боевые заклинания и этот кто-то не слишком церемонился с точностью и целенаправленностью вызванных сил.

Возвышение перед троном было завалено полудюжиной аккуратно нарезанных трупов. На верхней ступеньке пригнулся, опустив в оборонительной позиции меч и стилет, Оникс Тонарро – лицо расслаблено в полной сосредоточенности боевого транса, на теле не осталось живого места от ожогов и колющих ран. Ди Крий выступил вперед, как бы ненароком прикрывая непроницаемым щитом Тэйона и принцесс, воздух вскипел напряжением… и вдруг все закончилось. Черноглазый воин, позволивший себе наконец поверить, что помощь пришла, пошатнулся, оперся рукой о колонну.

За его спиной сжалась пружиной, готовой в любое мгновение взорваться смертью, Шаэтанна Нарунг. И Тэйон вдруг подумал, что будущая королева действительно может быть красива – жуткой красотой загнанной в угол ядовитой змеи. Глаза принцессы ввалились, черты лица обострились от напряжения. Аура отливала серыми и свинцовыми отблесками глубокого магического истощения.

На ее теле не было ни единой царапины.

…и еще Тэйон подумал, что с сегодняшнего дня к Ониксу Тонарро следует обращаться, используя титул «принц-консорт».

Каким-то очень низким, обманчивым движением Шаэтанна выскользнула из-за спины своего защитника, обнаженная рапира казалась естественным продолжением ее руки. И тут юная хищница споткнулась, точно налетев на невидимую преграду. Яростно прищуренные глаза распахнулись в изумлении, которое было бы забавным, если бы Тэйону не хотелось сейчас свернуть эту белую шею.

– М-магистр? Вы не в темнице? – и покраснела. Из всех идиотских фраз, которые можно было брякнуть в данных обстоятельствах…

Повисшая тишина была, гм… многозначительна. Тонарро незаметно придвинулся ближе к своей протеже, Шаэ подобралась. Тэйону хотелось высказать множество пространных эпитетов и пожеланий – в основном очень неверноподданнического содержания. Но проникшие в помещение ветры шептали о военных кораблях, сходящихся для решающей битвы, и он пока что ограничился лишь расплывчатым:

– Вам еще многому предстоит научиться, ваше высочество, – предоставив присутствующим трактовать его слова, как им будет угодно.

Будущая королева ответила деревянным кивком, не в силах оторвать глаз от сестер, застывших на руках у ее… слуги? спасителя? врага?

Тавина выбрала именно этот момент, чтобы довольно неуклюже, задом наперед съехать с коленей своего любимого средства передвижения и со звонким «Шаэ!!!» броситься в объятия все еще сжимавшей шпагу сестры. Птица за спиной мага беспокойно расправила огромные крылья, но Нелита, вместо того чтобы последовать примеру близняшки, только еще глубже зарылась носом в шею мастера ветров.

Тэйон чуть повел плечом, успокаивая сокола, – цыпленок малолетний, нашел кого учить! Он и не думал отпускать вторую принцессу. Тавине можно было доверить рассказать будущей королеве, как яростно оскорбленный сокол сражался за жизни ее наследниц, но магистру все равно нужна была по крайней мере одна заложница.

В этот момент дальние двери распахнулись, и в комнату ввалился потрепанный отряд королевской гвардии во главе с мастером энергий. И первой фразой, которую опоздавшие к схватке вояки выпалили по прибытии, было:

– Алория не в тюрьме? – Совершенно неописуемый тон…

Они бы еще спросили почему. Тави захихикала. Королева бросила взгляд на магистра воздуха, на ребенка в его руках и сухо ответила:

– Нет.

Магистр Алория чуть-чуть опустил веки, показывая, что принимает перемирие.

В начавшейся суматохе, разрезаемой четким звоном королевских приказов, Тэйон развернул кресло и стремительно направился к комнате, в которой магически запечатленные корабли сходились в последней битве.

Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как разворачивается катастрофа.

Карта все еще показывала тот ракурс, на который ее настроила Шаэтанна. Залив Лаэ мерцал серо-свинцовым холодом зимнего моря. Рваная линия берега, стаи темно-пурпурных вражеских эскадр, тонкая сеть лаэссэйских флотилий. Отдельные корабли на дальних концах залива уже сошлись в желто-красном иероглифе схватки, но основная масса все еще кружила напротив друг друга, маневрируя и пытаясь занять более выгодное положение.

Глаза магистра превратились в щелки, он подался вперед, пытаясь считать информацию. Мерцающие в воздухе столбики с цифрами и обозначениями не были для него кейлонгской грамотой – в конце концов, Тэйон прочел все, что мог откопать по поводу стратегии морского боя, просто чтобы понимать, о чем рассуждает за завтраком его жена. И все же особых иллюзий по поводу собственной компетентности в данном виде схватки маг не испытывал. На его взгляд, действия Таш были бессмысленны. Даже с учетом теологической магии при стычках с силами Кей Адмиралтейство рассматривало соотношение один к двум как «благоприятное», а один к трем – как «рабочее». Считалось, что флот Лаэссэ качественно превосходил все, что могли выставить против него иные государства. И тем не менее госпожа адмирал позволила загнать себя в ловушку, окапавшись фактически зажатой между Ближними рифами и превосходящей массой вражеских сил. Как будто бросила на карту все, провоцируя неприятеля на нападение. – Что она творит?

Лэри Алория обладала многими талантами, но очевидная недальновидность и прямолинейность в схватке в их число не входили. Таш не любила ситуации «все или ничего». Здесь должно быть что-то еще. Должен быть запасной план, неизвестная фигура вне плоскости партии…

И скорее всего не одна.

Тэйон положил ладонь на затылок Ниты, создавая связь между собой и наследницей Нарунгов, затем четко произнес:

– Развертка по магическим структурам.

Как ни странно, карта признала команду. Вокруг огоньков-кораблей замерцала сложная сеть линий и стрелок сопровождавшихся стремительно меняющимся потоком пиктограмм. Сверху наложилось несколько уровней полупрозрачных магических течений. Ага. Вот в этом ему будет разобраться уже гораздо удобнее.

Тэйон прищурился… и ему захотелось разразиться бесполезными проклятиями. Сокол, перебравшийся на плечо, удивленно склонил набок голову.

– Вот поэтому я не люблю теологическую магию, – объяснил Тэйон.

Кейлонгцы, должно быть, притащили с собой целый храм жрецов, чтобы те служили проводниками воли к их божествам. Вражеский флот был скрыт белым маревом, вязким и многослойным, сплетенным из молитв каждого матроса, каждой корабельной крысы. Бесполезно было даже думать о том, чтобы попытаться пробить эту защиту энергетическим ударом или сложным саморазвивающимся заклинанием-вирусом. Лаэссэйцы оказались лишены своего самого сильного оружия.