- Может хочешь немного побрыкаться?
      - Радуйся, что после всей этой компании я не надела каблуки и не отбила тебе твои мужские достоинства.
      - Так что, сегодня придется брать тебя штурмом?
      - А ты как думал. Только давай перенесем этот штурм в спальню. Там, по крайней мере, удобнее.
      Мы направились в спальню.
      - А от тебя приятно пахнет, - заметил я.
      - Знаю, - улыбнулась Сюзан. - Это "Халстон".
      Дверь в спальню была приоткрыта. Я распахнул ее настежь, и мы вошли.
      - Лучше сразу целуй меня, - предупредила Сюзан. - А то я начну орать.
      Я присел на край кровати и поцеловал ее. Она закрыла глаза. Потом отстранилась и посмотрела мне в лицо.
      - Боже, какие у тебя губы, - восхищенно шепнул я.
      Ее лицо оставалось серьезным, но глаза возбужденно заблестели.
      - Ты еще не видел всего остального, - загадочно улыбнулась Сюзан.
      ...Было уже поздно, когда мы наконец закончили. Одежда валялась на полу, простыни измялись. Я в изнеможении откинулся на кровати. Сюзан лежала рядом, держа меня за руку.
      - Ну что, перетрудился? - нежно промурлыкала она.
      - Уж больно сильное было сопротивление.
      - Угу, - выдохнула она.
      Из гостиной доносился звук телевизора.
      - Так что ты собираешься делать с этим мальчишкой, мой сладкий? спросила Сюзан.
      - Как раз насчет этого я и хотел с тобой посоветоваться.
      - Со мной?
      - Ты хорошо разбираешься в детской психологии.
      - Я разбираюсь в воспитании детей, - возразила Сюзан. - А это несколько другое.
      - Но мне понадобится помощь.
      - Тебе еще много чего понадобится. Этот парень не может не быть трудным, это ясно, как божий день. Они же просто делят его, как какую-нибудь вещь. А что ты знаешь о чаяниях подростка-неврастеника?
      - Я думал, ты мне расскажешь.
      - Основываясь на опыте с тобой?
      - Я не неврастеник.
      Сюзан повернула ко мне лицо. В полумраке я заметил, что она улыбается.
      - Что правда, то правда, - проговорила она. - Ты, конечно, трудный мальчишка, но уж неврастеником тебя никак не назовешь.
      - Но парня нужно увезти от таких родителей. Не сдавать же его в приют.
      - Думаешь, с тобой ему будет лучше?
      - Да.
      - И сколько ты собираешься возиться с ним?
      - Не знаю.
      - И родных-то, любимых детей воспитывать трудно, - вздохнула Сюзан. На работе я ведь сталкиваюсь только с неудачами воспитания. Ты бы видел, до чего могут довести ребенка родители - эти любящие папы и мамы, которые желают своим детям только добра, а в результате портят им жизнь. А здесь, по-моему, ты взваливаешь на себя непосильную ношу.
      - Слушай, а как насчет твоего участка в штате Мэн?
      Сюзан приподнялась на локте.
      - Тот, что возле Фрайберга?
      - Ну да. Помню, я обещал тебе построить там новый дом.
      - Обещал. Когда будет время.
      - Сейчас как раз время.
      - Вместе с Полом?
      - Да.
      Она замолчала и, все так же приподнявшись на локте, посмотрела мне в глаза. По щекам размазалась помада. Я почти физически ощущал биение ее мысли. Красота была лишь одним из ее достоинств, которое бросалось в глаза с первого взгляда.
      - Значит, трудовое воспитание, - наконец проговорила она.
      - Парень понятия не имеет о жизни. Ничего не знает. Ему нечем гордиться. Ничего толком не умеет. Что у него есть за душой, кроме этого телевизора?
      - Собираешься заставить его силой?
      - Нет, он будет делать все сам, по собственной воле, - усмехнулся я. Может быть.
      Сюзан покачала головой.
      - Легко сказать. На самом деле все гораздо сложнее. Чему можно научить человека, который не желает учиться? Это тебе не просто зарядка для мозгов. Здесь нужно воздействовать и на эмоции, и на психику. А вдруг у мальчика патология?
      - Ему нечего терять, - возразил я. - По сравнению с тем идиотизмом, который он постоянно смотрит по телевизору, все что угодно будет прогрессом. Черт, да он готов смотреть даже мыльные оперы.
      - Вообще-то я тоже их люблю, - улыбнулась Сюзан.
      - Ну, твои-то убогие умственные способности я знаю. Но ведь кроме этого ты умеешь и еще кое-что.
      - Только с тобой, мой сладенький.
      - Ну так что, хочешь встрять в это дело?
      - В спасение Пола Джакомина?
      - Да.
      - Я с удовольствием дам консультацию. Но не хочу, чтобы ты слишком уж увлекался всем этим делом. Шансы на успех ничтожны. А вдруг на следующей неделе у его мамаши закончатся деньги?
      - Ну, когда закончатся, тогда и посмотрим.
      - А ведь это произойдет довольно скоро.
      - Женская интуиция?
      - Поверь мне, - кивнула Сюзан. - Очень скоро.
      Я пожал плечами.
      - Но ты все равно его не бросишь? - спросила она.
      Я промолчал.
      - Не бросишь, нет, - покачала головой Сюзан. - Ты и сам это знаешь.
      - Ему нужно быстро повзрослеть, - сказал я. - Нужно стать автономным. Это его единственная надежда. Он обязан стать мужчиной. Стать мужчиной в пятнадцать лет. Родители у него настоящее дерьмо. Он больше не может от них зависеть. Так что придется стать автономным.
      - И ты покажешь ему, как это сделать?
      - Да.
      - Ну что ж, лучшего учителя ему не найти. Ты самое автономное существо, которое я знаю. Да, не очень-то приятная перспектива для пятнадцатилетнего мальчишки.
      - А что, если он не сможет быстро повзрослеть? - спросил я.
      Сюзан ненадолго замолчала.
      - А весна в этом году запоздала, - наконец заметила она.
      - Для Пола? Да уж. - Я безрадостно усмехнулся. - Его весна прошла. Теперь для него наступит ранняя осень. Если, конечно, у меня получится.
      - И у него, - добавила Сюзан.
      Глава 15
      Было начало мая. Весело светило яркое весеннее солнце. Зеленели молодой зеленью деревья. С юга вернулись птицы, а на улицах замелькали спортивные трусы первых любителей бега, решившихся, наконец, подставить солнцу свои побледневшие за зиму ноги. Пол Джакомин вышел из дома, волоча огромный зеленый чемодан и белую сумку на завязках, с какими обычно ходят в прачечную. Не нем был все тот же тесный бушлат и коротенькие хлопковые брючки. Торчащие во все стороны волосы давно требовали стрижки. Он сгибался под тяжестью своего багажа.
      Я сидел за рулем "форда-Бронко" - машины Сюзан, но, увидев Пола, вышел из машины, взял у него чемодан и бросил на заднее сиденье. Он поставил рядом белую сумку. Я заправил внутрь свисающие на пол завязки и, нажав кнопку, поднял стекло. Из дома показалась Пэтти Джакомин. Бледно-зеленые брюки, лиловая блузка, белый блейзер. Огромные темные очки, яркая помада. Ее дружок был так же великолепен, как и она: джинсы с лейбой "Пьер Карден", туфли от "Фрай", полурасстегнутая приталенная рубашка в синюю вертикальную полоску, серая блестящая жилетка. Его "понтиак" стоял на подъездной дорожке у дома Джакоминов.
      - Насчет "понтиака" немного недодумали, - заметил я. - Не сочетается со всем остальным. Особенно с костюмчиком.
      - Да, правда, - развел руками Стивен. - А вы что бы предложили?
      - Ну, например, "порше". Подчеркивает ваш утонченный континентальный вид.
      - Да, наверное, - растерянно улыбнулся Стивен.
      - Я обязательно напишу тебе, - обратилась Пэтти к сыну.
      Тот молча кивнул. Она неуклюже попыталась обнять его, но не смогла, а лишь положила ему на плечо руку и похлопала по спине. Мальчик стоял не шевелясь. Затем все так же молча отвернулся и забрался на переднее сиденье "Бронко". Я уселся за баранку.
      - Пока, - махнула рукой Пэтти.
      - Пока, - кивнул Пол, и мы тронулись с места.
      Свернув на Эмерсон-роуд, я заметил в глазах у Пола слезы, отвернулся и устремил взгляд на дорогу. Он так и не заплакал. Мы выбрались на 495-ю трассу, доехали до 95-й и направились на север, к портсмутской развязке. За все это время Пол не сказал ни слова. Просто сидел и смотрел в окно, за которым проплывал однообразный горный пейзаж. Я вставил в магнитофон кассету Джонни Хартмана, подумав, что пора бы уже заняться его "образованием". Но он не обратил на это никакого внимания. Выехав на развязку, мы свернули на платную магистраль "Споулдинг" и, проехав несколько километров, перебрались на 16-ю трассу. Теперь машина неслась по деревням и поселкам Новой Англии. На полях паслись коровы. Вдалеке виднелись сельскохозяйственные постройки. То и дело в окне мелькали магазинчики, торгующие такими продуктами, о каких уже давно забыли городские жители.
      В половине второго мы добрались до поселка Норт-Конуэй, что в штате Нью-Гемпшир. Я остановил машину в центре поселка у ресторанчика "Пегас". Напротив, на зеленой лужайке, несколько мальчишек гоняли в футбол.
      - Пойдем поедим, - предложил я.
      Пол снова промолчал, но выбрался из машины и вместе со мной зашел в ресторан. Мы уже проехали по многим деревням Новой Англии и теперь были в самой шикарной из этих деревень. Зимой в Норт-Конуэйе каждый год открывается модный лыжный курорт, летом же заполняются приезжими многочисленные дачи. Над дверью "Пегаса" висела солидная вывеска, в холле красовался приказ о присвоении заведению какой-то категории. Да и выглядел он ничуть не хуже любого ресторана в Сан-Франциско.
      Оказалось, что и кормят здесь тоже довольно неплохо.
      В двадцать минут третьего мы уже снова сидели в машине и мчались в сторону Фрайберга, а без четверти три остановились на берегу озера Кимбалл. Участок, который достался Сюзан после развода с мужем, располагался в самом конце грунтовой дороги, занимал десять соток и был со всех сторон окружен густым лесом. Вдоль озера, достаточно близко, чтобы ты не чувствовал себя Робинзоном на необитаемом острове, стояло несколько домиков, но сам участок находился в укромном уединенном месте. Бывший муж Сюзан приезжал сюда поохотиться и немного порыбачить. На самом берегу он построил себе небольшую хижину, проведя внутрь воду прямо из озера - достаточно чистую для того, чтобы принимать душ и даже утолять жажду. В хижине был свет и туалет - в общем, все удобства кроме центрального отопления. В гостиной красовался камин, в похожей на камбуз кухне стояла небольшая электроплитка и старый холодильник. Были и две крошечные спальни с железными кроватями. Как-то раз мы с Сюзан приезжали сюда поплавать в озере, побродить по лесу и поесть поджаренных на костре бифштексов.
      - Мы что, будем здесь жить? - вскинул брови Пол.
      - Да. Будем жить в этой хижине, а завтра начнем строить здесь новый дом.
      - Как это? - не понял Пол.
      - Будем строить дом, - повторил я. - Мы с тобой.
      - Но у нас ничего не получится.
      - Получится. Я знаю, как это делается. И тебя научу.
      - Откуда вы знаете, как строить дом?
      - Мой отец был плотником.
      Пол уставился на меня с нескрываемым удивлением. Он и понятия не имел, что дома строят живые люди. Как же так? Обычно их строят какие-нибудь компании, а иногда они просто растут сами по себе.
      - Ну, давай распаковываться. Нечего зря время терять. Нам предстоит здесь большая работа.
      - Но я не хочу строить дом, - замотал головой Пол.
      - А кто мне будет помогать? Я же не смогу делать все сам. Да и тебе пойдет на пользу немного поработать руками. Ничего, я думаю, тебе понравится.
      - Не понравится.
      - Посмотрим, - пожал я плечами. - Ну, пойдем, поможешь мне разобрать вещи.
      Я наклонил вперед заднее сиденье "Бронко". Под ним находился вместительный багажник. Он был заполнен под завязку. Сверху лежал большой, еще отцовский, набор инструментов. Рядом - лучевая пила, которую я купил в прошлом году и пару раз опробовал в подвале у Сюзан. И еще много чего: набор штанг, скамья для жима лежа, большая груша, маленькая груша, мой чемодан, объемный зеленый холодильник, забитый продуктами, здоровенная коробка с провиантом, насосный пистолет "Итака", различное оборудование, снасти для рыбной ловли, два спальных мешка, несколько пар ботинок, мощный фонарик, топор, с десяток книг, мачете, коробка с магнитофонными кассетами, две лопаты, кирка и тридцать метров веревки.
      Я открыл дверь хижины и настежь распахнул все окна. Мы принялись перетаскивать вещи. Многие из них были слишком тяжелы для Пола. За что бы он ни брался, все получалось у него просто отвратительно. Вещи он держал исключительно двумя пальчиками, словно они были сплошь обляпаны грязью. Когда я сказал ему занести в дом насосный пистолет, он взял его за толстый конец вместо того, чтобы ухватиться посередине. Лопату держал за лезвие. Когда мы наконец закончили, он весь вспотел, раскраснелся и запыхался. Но бушлат так и не снял.
      Был уже шестой час. Становилось прохладно. Слава Богу, время мошкары еще не пришло. Прошлой осенью мы с Сюзан купили дешевенький стереомагнитофон и привезли в хижину. Я поставил кассету с джаз-концертом Бенни Гудмэна, запись 1938 года, и включил плитку. Затем открыл баночку пива и начал готовить ужин. Пол вернулся с озера, вытащил из холодильника банку кока-колы и удалился в гостиную. Но через минуту вернулся.
      - А вы взяли телевизор?
      - Нет.
      Он фыркнул и снова ушел в гостиную. По-моему, он стоял там и мрачно взирал на магнитофон. На безрыбье и рак рыба.
      Я открыл большую, банку бобов и вывалил содержимое на сковородку разогреть. Потом вытащил соленые огурцы, черный хлеб, кетчуп, тарелки и ложки. Поджарил два бифштекса. Мы поели в гостиной, кухонный стол был слишком маленький. Из магнитофона завывал Гудмэн, в камине весело потрескивал огонь, разнося по гостиной приятный запах костра. Несмотря на то, что от камина в комнате стало уже довольно тепло, Пол все еще упорно не желал снимать свой куций бушлат.
      Покончив с ужином, я достал книгу и погрузился в чтение. Пол просмотрел магнитофонные записи и с раздражением запихал их обратно в коробку. Некоторое время смотрел в окно. Вышел на крыльцо, но тут же вернулся обратно в дом.
      - Надо было взять телевизор, - буркнул он.
      - Почитай, - предложил я. - Я привез неплохие книжки.
      - Не люблю я читать.
      - Все же лучше, чем смотреть в потолок, разве не так?
      - Не так.
      Я снова взялся за чтение.
      - А что это за книга? - спросил Пол.
      - "Зеркало далеких дней", - ответил я.
      - О чем это?
      - Четырнадцатый век.
      - Ну и что ж там может быть интересного? - пожал плечами Пол. - Зачем вам это нужно?
      Я опустил книгу.
      - Мне интересно узнать, как тогда жили. Нравится находить связь между их жизнью и нашей.
      - А по-моему, так просто скукотища, - проворчал Пол.
      - По сравнению с чем?
      Он пожал плечами.
      - Конечно, по сравнению с поездкой в Париж вместе с Сюзан Сильверман это скукотища, - продолжал я. - Но все относительно.
      Он промолчал.
      - Когда я больше узнаю о тех временах, я лучше понимаю, что значит быть человеком. Я читаю о людях, которые убивали, пытали друг друга, страдали, боролись и мучались за то, что, на их взгляд, было очень важно. И вот теперь уже шесть столетий все они лежат в земле. Так зачем все это, Озимандиас?
      - А?
      - "Озимандиас". Стихотворение такое. Сейчас покажу.
      Я встал и, порывшись в коробке, вытащил книгу.
      - Вот послушай. - Я прочел ему стихотворение.
      На фоне огня в камине получилось очень даже неплохо. Как раз для его уровня.
      - А она ваша подружка? - вдруг спросил Пол.
      - Что? - не понял я.
      - Сюзан Сильверман - она ваша подружка?
      - Да, - ответил я.
      - Вы собираетесь пожениться?
      - Не знаю.
      - А вы ее любите?
      - Да.
      - А она?
      - Любит ли она меня?
      Он кивнул.
      - Да, - ответил я.
      - Так чего вы не поженитесь?
      - Я еще не совсем уверен. В основном, как мы уживемся друг с другом? Не буду ли я мешать ее работе? Или она моей? Вот в чем дело.
      - Разве она не может бросить работу?
      - Нет.
      - Почему? Я бы бросил. Никогда бы не работал, если в можно было.
      - Ей нравится ее работа. Она придает ей уверенности в себе. Как и моя мне. Если работаешь просто ради денег, тогда, конечно, хочется бросить. Но если работаешь, потому что любишь это дело... - Я сделал рукой неопределенный жест. - А ты чем бы хотел заниматься?
      Он пожал плечами и тут же задал новый вопрос.
      - А этот Хоук, он ваш друг?
      - Что-то типа.
      - И он вам нравится?
      - Я могу положиться на него.
      - А по-моему, он жуткий тип.
      - Ну, что есть, то есть. Не очень-то приятный. Не приятный, но хороший человек. Чувствуешь разницу?
      - Нет.
      - Скоро почувствуешь. Я научу тебя понимать эту разницу.
      Глава 16
      На следующее утро я разбудил Пола в семь часов.
      - Зачем так рано вставать? - проворчал он. - В школу же не идти.
      - У нас много работы, - похлопал я его по плечу.
      - Все равно я не хочу вставать.
      - Придется. Я сейчас приготовлю завтрак. Что ты будешь?
      - Ничего не хочу.
      - Ладно, - кивнул я. - Но до ленча придется ходить голодным.
      Все еще не совсем проснувшись, он приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
      Я пошел на кухню и приготовил тесто для булочек.
      Пока они пеклись, а на плите подогревался кофе, я принял душ и оделся. Вытащил булочки и заглянул к Полу. Тот спал как сурок. Я растолкал его.
      - Давай, малыш, вставай. Я понимаю, тебе не хочется, но так надо. Ничего, скоро привыкнешь. Уверен, тебе даже понравится.
      Пол что-то промычал и с головой зарылся в спальный мешок.
      - Да-да, - кивнул я. - Обязательно понравится. Встанешь, примешь душ и сразу будешь как огурчик. Ну, давай, не заставляй меня сердиться.
      - А то что? - буркнул Пол из спального мешка.
      - А то я сам тебя вытряхну. И засуну, под душ. А потом вытру, одену и так далее.
      - Не хочу вставать, - фыркнул Пол.
      Я вытряхнул его из мешка, раздел и засунул под душ. Это заняло около получаса. Нелегко управлять кем-то, даже ребенком, если не хочешь сделать ему больно. Я намылил ему голову и подставил под струю воды. Потом закрыл кран и протянул ему полотенце.
      - Хочешь, чтобы я тебя одел? - спросил я с милой улыбкой.
      Пол покачал головой, обмотался полотенцем и ушел в комнату. Я отправился на кухню и выложил на стол булочки, земляничный джем и фрукты. Уселся на стул и, ожидая Пола, съел апельсин и банан. Налил чашку кофе. Отпил глоток. Я не предупреждал его, что после душа ему нельзя снова ложиться спать. Мне почему-то казалось, что он может обидеться на такое предупреждение. Я хотел, чтобы он вышел сам. В противном случае это несколько пошатнуло бы мой авторитет. Я сделал еще один глоток кофе. Булочки остывали. Я с нетерпением взглянул на дверь. Мне не очень-то нравились холодные булочки.
      Наконец дверь спальни открылась и показался Пол. На нем были джинсы, когда-то явно подшитые, а потом снова отпущенные на всю длину, застиранная майка и зеленая рубашка с пингвином на кармашке.
      - Что будешь пить, кофе или молоко? - спросил я.
      - Кофе.
      Я наполнил чашку.
      - С чем тебе?
      - Не знаю, - пожал плечами Пол. - Я еще никогда не пил кофе.
      - Ну, тогда положим сахар и добавим сливки, - улыбнулся я. - Тебе нечего опасаться лишних калорий.
      - По-вашему, я тощий?
      - Да. Вот булочки, джем, фрукты и кофе. Налетай.
      - Я ничего не хочу.
      - Дело твое, - ответил я и откусил булочку.
      Пол отпил кофе. Похоже, ему не очень понравилось. После завтрака я вымыл посуду и повернулся к Полу:
      - Есть у тебя какие-нибудь кеды?
      - Нет.
      - Ну, тогда перво-наперво отправимся в Норт-Конуэй и купим.
      - А зачем они мне? - безразлично спросил Пол.
      - Понадобятся. Заодно и газеты прихватим.
      - Откуда вы знаете, что там продаются кеды?
      - В Норт-Конуэйе? Да там спортивной обуви больше, чем аспирина. Найдем уж как-нибудь.
      По дороге Пол, наконец, нарушил молчание.
      - А зачем вам понадобилось так рано меня будить?
      - По двум причинам, - ответил я. - Во-первых, в жизни тебе необходима какая-то схема, какая-то система, чтобы приучиться к порядку. И во-вторых, мне все равно когда-нибудь нужно было бы это делать. Так уж лучше побыстрее разобраться и все.
      - А зачем обязательно разбираться? Могли бы просто дать мне поспать.
      - Нельзя. Тогда бы ты постоянно что-нибудь выдумывал, чтобы посмотреть, насколько далеко со мной можно заходить. Тебе так или иначе необходимо проверить меня, прежде чем начать доверять.
      - Вы что, детский психолог?
      - Нет. Это мне Сюзан рассказала.
      - По-моему, она чокнутая.
      - А по-моему, лучшей женщины ты в жизни своей не видел. Но говоришь ты против правил.
      - Что?
      - Нельзя плохо отзываться о любимом человеке твоего собеседника. Ты что, не знал? Я не хочу, чтобы ты говорил о ней плохо.
      Мы проезжали через центр Фрайберга.
      - Извините.
      - Ладно.
      Мы замолчали. Мимо проплывали приятного вида домики. До Норт-Конуэйя оставалось не более пятнадцати минут езды.
      Мы купили Полу кроссовки "Найк" - такие же как и у меня, только на несколько размеров меньше, и спортивные брюки.
      - У тебя спортивный ремень есть? - спросил я.
      Пол удивленно вскинул брови и покачал головой. Мы купили ремень и две пары махровых носков. Я заплатил, вывел Пола из магазина, и мы двинулись в обратный путь. В десять часов утра мы уже были дома. Я отдал ему сумку с покупками и сказал:
      - Пойди оденься и сделаем небольшую пробежку.
      - Пробежку?
      - Да.
      - Но я не умею бегать.
      - Научишься.
      - Не хочу.
      - Знаю. Ничего страшного. Мы недалеко. Немножко пробежим, немножко пройдем. И каждый день будем постепенно увеличивать дистанцию. Не переживай. Увидишь - сразу почувствуешь себя намного лучше.
      - Вы все равно меня заставите? - нахмурился Пол.
      - Конечно.
      Он очень медленно вошел в дом. Я двинулся следом. Он отправился в свою комнату. Я - в свою. Минут через двадцать он вышел. На нем были новые ярко-желтые кроссовки и новые спортивные брюки, немного болтающиеся на его тощих ногах. Бледное костлявое тело скукожилось от прохладного весеннего воздуха. Я был одет в такую же форму, только не совсем новую.
      - Сначала разомнемся, - сказал я. - Сделай несколько наклонов, пока не начнешь легко доставать пальцами до земли. Вот так, смотри. Хорошо. А теперь согнись и, не отрывая рук от земли, попробуй выпрямить колени. Не дергайся, потихоньку. И подержи с полминуты.
      - Зачем это все? - заскулил он.
      - Нужно растянуть мышцы спины и заднюю поверхность бедра. А теперь присядь вот так, опустись пониже, чтобы зад коснулся земли. Это на те же самые мышцы.
      Я показал ему, как размять голень и растянуть квадрицепс. Он делал все так неловко, словно специально хотел убедить меня, что ничего не умеет. Но я воздержался от комментариев.
      Я решил захватить с собой пистолет. Обычно я всегда бегал без него. Но раньше во время пробежек я ни от кого не ждал нападения.
      - Ладно, - сказал наконец я. - Вот мы и готовы к небольшой пробежке. Подожди, я кое-что возьму в доме.
      Я заскочил в хижину и достал свой короткоствольный "Смит-и-Вессон" тридцать восьмого калибра. Вынул его из кобуры, проверил обойму и вышел из дома, держа пистолет в руке.
      - Вы собираетесь бежать с этой штукой? - удивился Пол.
      - Ничего страшного, - улыбнулся я. - Просто буду держать его в руке. Я взял пистолет за барабан, а не за ручку. Не так подозрительно.
      - Боитесь, что они нас найдут?
      - Нет, но береженого Бог бережет. Лучше стараться иметь дело с возможностями, а не с вероятностями.
      - Чего?
      - Давай, вперед. Побежали. Все буду объяснять на ходу.
      Мы медленно двинулись вперед. Казалось, Пол и в самом деле бежит первый раз в жизни. В движениях напрочь отсутствовала координация, каждый шаг давался с таким трудом, словно он всякий раз упорно раздумывал, куда бы лучше поставить ногу.
      - Скажешь, когда устанешь, - бросил я на ходу. - Тогда немного пройдемся шагом. Спешить некуда.
      Пол молча кивнул.
      - Если думаешь о чем-то важном, - напутствовал я, - например о том, что твой отец может попытаться снова тебя похитить, то лучше думай, что можно сделать, если так и в самом деле случится, чем прикидывай вероятность его нападения. Ты все равно не сможешь узнать, что он решит. Понятно?
      Он снова кивнул. Я заметил, что он уже слишком запыхался, чтобы говорить.
      - Чтобы жить лучше, нужно все решения, которые тебе приходится принимать, основывать на том, что ты можешь контролировать. Если это вообще возможно.
      Мы бежали по грунтовой дороге, тянущейся от хижины, к другой, более широкой грунтовой дороге. Метров восемьсот. По бокам росли кусты орешника и молодые клены, над которыми возвышались могучие сосны. Кое-где виднелись уже распустившиеся кустики дикой малины. В тени деревьев было прохладно, но совсем не холодно.
      - Здесь повернем направо, - бросил я. - И пробежимся по этой дороге. Особо не напрягайся. Когда устанешь, переходи на шаг.
      Он снова кивнул.
      Эта дорога была пошире и шла вдоль озера. Через каждую сотню метров вниз, к хижинам, убегали узкие тропинки. У начала каждой из них на дереве была прибита табличка с именем владельца домика. Мы пробежали километра полтора, когда Пол вдруг остановился и схватился за бок.
      - Колет?
      Он кивнул.
      - Не наклоняйся, - посоветовал я. - Лучше прогнись назад. Как можно дальше. Станет полегче.
      Он слушался. Я, честно говоря, не ожидал. Слева от нас вверх поднималась узкая дорожка. Мы свернули на нее. Пол шагал, все еще сжимая рукой бок.
      - Сколько мы пробежали?
      - Километра полтора, - ответил я. - Неплохо для первой тренировки.
      - А вы сколько можете пробежать?
      - Километров пятнадцать. Может, двадцать. Точно не знаю.
      Мы прошли по дорожке, миновали небольшой овражек, на дне которого все еще стекал в озеро ручеек талого снега. Через месяц здесь наверняка будет уже сухо и пыльно.
      - Пошли назад, - предложил я. - Может, когда снова выйдем на дорогу, ты сможешь еще немного пробежать.
      Пол не ответил.
      Рядом с нами по дереву замолотил дятел.
      Мы выбрались на дорогу, и я опять перешел на медленный бег. Пол проплелся несколько метров пешком, потом вздохнул и потрусил за мной. Мы пробежали метров семьсот, пока не достигли грунтовой дороги, ведущей к нашей хижине. Я перешел на шаг. В ту же секунду на шаг перешел и Пол.
      Подойдя к хижине, я сказал:
      - Надень свитер или куртку, или еще что-нибудь. А потом установим снаряды.
      Я вошел в дом и надел синий хлопковый свитер с обрезанными рукавами. Пол напялил серый свитер с какой-то дурацкой эмблемой на груди. Рукава были чуть длинноваты.
      Мы вынесли скамью для жима лежа, большую и маленькую груши и ящик с инструментами. Пол держал один конец скамьи и один конец ящика.
      - Повесим тяжелую грушу вот на эту ветку, - распорядился я. - А маленькую прикрепим на ствол.
      Пол кивнул.
      Скамью поставим вот здесь, под деревом, подальше от тяжелой груши. Если пойдет дождь, накроем чем-нибудь.
      Пол снова кивнул.
      - А когда все сделаем, я покажу тебе, как работать на этом оборудовании.
      Пол опять промолчал и лишь кивнул головой. Я никак не мог понять, продвинулся ли хоть немного на пути его воспитания. По-моему, только подорвал его дух.
      - Ну так как, годится, малыш? - спросил я.
      Он пожал плечами. Нет, наверное я все же не подорвал его дух.
      Глава 17
      Почти целый час мы занимались снарядами. Больше всего провозились с маленькой грушей. Наконец, я залез на дерево и смог подвесить ее на нужной высоте. Для меня. Для Пола же придется соорудить какую-нибудь подставку. За три ходки в дом и обратно я вынес штанги и все диски. Пол выволок гантели.
      - Ну вот, - вздохнул я, - после ленча пару часиков потренируемся - и на сегодня достаточно. А вообще, будем тренироваться с утра, а после обеда - строить дом. Просто сегодня мы поздно начали, потому что ездили покупать тебе форму. Так что строительство начнем завтра.
      На ленч был сыр, сирийские лепешки с солеными огурцами, маслины и помидоры. Пол выпил молока. Я выпил пива. Пол сказал, что сыр воняет псиной. За хижиной стояла пара раскладных стульев, и после ленча мы вышли из дома и сели отдохнуть. Часы показывали половину второго. Я включил транзистор. "Сокс" играли с "Тиграми".
      - Ненавижу бейсбол, - проворчал Пол.
      - Не слушай.
      - Как не слушать, если радио работает?
      - Ну ладно, я люблю бейсбол. А ты что любишь?
      - А мне все до лампочки.
      - Хорошо. Давай договоримся так: я слушаю радио, когда передают бейсбол. Ты слушаешь все что хочешь в любое другое время. Идет?
      Пол пожал плечами. На озере смешно закудахтала птица.
      - Это гагара, - сообщил я.
      Пол киснул.
      - Я не хочу поднимать эти железяки, - наконец пробормотал он. - Не хочу молотить эту идиотскую грушу. Не нравится мне все это.
      - А что нравится? - спросил я.
      - Не знаю.
      - Будем тренироваться только в будние дни. А в субботу и воскресенье займемся чем-нибудь другим.
      - Чем?
      - Чем хочешь. Будем гулять. Будем рыбачить, охотиться, ходить по музеям, купаться, когда немного потеплеет, ходить на бейсбол, если ты научишься его любить, будем устраивать пикники, ходить в кино, в театр, поедем в Бостон побродить по городу. Ну, что из этого тебе нравится?
      Пол пожал плечами. Я кивнул. В половине третьего "Сокс" уже порядком вел в счете, а наш ленч усвоился.
      - Пошли на снаряды, - сказал я. - Для начала будем делать по три подхода в каждом упражнении. Будем делать жим лежа, подъем на бицепс, "пуловер", разводку, шраги, приседания и жим сидя. А потом комбинированная работа с большой и малой грушей. Я покажу, как все это делается.
      Я повесил на ветку большую флягу с водой.
      - Пей сколько хочешь. Когда устанешь - отдохни. Торопиться некуда. У нас полдня впереди.
      - Я даже не знаю, с какой стороны к этим железякам подходить.