Глава 18

— Твою мать! — раздался где-то пронзительный человеческий крик. За ним последовала короткая очередь из карабина.

— Что там такое, Поувел? — тревожно спросил Уилкс.

— Это часовой в отсеке королевы, — пояснил тот, включая контрольный монитор. Изображение засияло всеми цветами — на экране часовой отчаянно палил во что-то, что находилось за пределами их видимости. Майор повертел настройку, и картинка медленно поползла вбок. Показалась открытая дверь.

— Боже праведный! — выдохнул Уилкс.

Часовой закричал снова. Это был тот самый десантник, который так нагло посмеивался, когда Уилкс с Билли приходили смотреть королеву.

И в это мгновение на экране мелькнул острый хвост, который, резким и точным движением нагнав часового, пронзил его грудь с такой легкостью, будто входящая в ткань игла. Десантник обвис, оружие выпало у него из рук. Массивный ребристый хвост взлетел еще раз, как кнут, — и беспомощное тело вылетело из камеры.

— Младенец Иисус, — прошептал Поувел.

— Он выпустил королеву. Спирс, — эхом ответил ему Уилкс.

На экране поплыли другие сцены. У королевы оказалась компания.

— Быстро на корабли! С базой покончено. Все мы сдохнем, если останемся здесь! — крикнул Уилкс. Теперь это могло случиться в самое короткое время. Сукин сын решил устроить настоящий ад.

Спустя пять минут после нажатия Спирсом заветной клавиши королева со своим выводком оказалась на свободе. Она кипела желанием уничтожить все, что попадется ей на пути. Сапер взорвал двери, разлетевшиеся в вакууме совершенно беззвучно. Только потянувшийся изнутри воздух пушистыми белыми кристаллами замерцал в холодной ночи.

— Вперед!

Охрана шлюза открыла огонь, по крайней мере та ее часть, что уцелела от взрыва. У солдат Спирса было преимущество внезапности, и потому в этой первой схватке погиб лишь один десантник. Взвод ворвался в шлюз, рассеял охрану, и первая стадия операции прошла даже лучше, чем можно было ожидать. Вся атака от начала до конца записывалась на пленку, разумеется, для будущего. Он опубликует это потом. И, надо сказать, это будет неплохо: командир, не сидящий в кресле и дающий приказы по рации, а настоящий солдат, находящийся в самой гуще событий.

Но это еще не конец, нет! Те, кто перешел ему дорогу, горько раскаются и пожалеют, что дожили до этого дня.

Внутри шлюза Спирс махнул десантникам, чтобы они подняли щитки шлемов.

— Давайте вперед, но защитных костюмов не снимать. Они, возможно, попытаются отключить систему жизненной поддержки. Пробирайтесь к шестому пульту, он нами закодирован. И никаких переговоров по рации, поскольку о нашем пребывании здесь уже известно. Да, и попытайтесь взять кого-нибудь живым. Стрелять по ногам. — И с этими словами Спирс снова опустил забрало своего шлема.

Уилкс несся вперед с карабином наготове. За ним, не отставая, бежали Билли и Поувел. Визжала сирена военной тревоги, душераздирающее «уи-уа», повторяющееся снова и снова. Красные огни вспыхивали при каждом повороте коридора, по которому в панике мчались мужчины и женщины, уже знавшие, что произошло, но все еще не осознавшие подлинного размера несчастья.

Уилкс знал, что большинству из бегущих спастись теперь не удастся. Каким-то образом Спирс выпустил этих проклятых тварей на свободу, и теперь они, сжигаемые жаждой крови, будут хватать всех кого попало и творить с ними то, о чем все слишком хорошо знали.

По дороге Билли отыскала портативный передатчик.

— Митч! Митч! Ответь мне! Уходи немедленно! Встречаемся в ангаре! Чужие выпущены на свободу! Спирс на базе! Митч!

Но если Бюллер и слышал ее, то почему-то не ответил. Беспокоиться же сейчас о причинах молчания андроида у Уилкса не было времени.

Неожиданно из открытой двери в проход выскочил трутень и угрожающе двинулся на них, разевая дьявольскую пасть. Слюна свисала с зубов длинными полосами.

— Сдохни, сволочь! — пробормотал Уилкс и, вскинув карабин, вручную прицелился — времени наводить лазер уже не было. Прогремело несколько быстрых очередей.

Пробивающие броню пули размазали морду чужого, чешуя его хитинового покрова разлетелась, брызнула кислота. Чудовище начало заваливаться вбок и назад, ударилось о стену и медленно сползло на пол.

Уилкс дал еще несколько бесполезных уже очередей, и в ушах у него от грохота больно зазвенело. Черт. Надо было воткнуть глушители. Ладно. Если он сегодня останется жив, то можно будет побеспокоиться и о том, как бы не оглохнуть. В старости он непременно будет беречь свои уши.

Кислота на полу пузырилась, испаряя клубы отвратительно вонючего дыма.

— Смотри, не вляпайся в кровь твари! Они побежали дальше.

Из-за угла выскочил десантник с поднятым карабином. Но Спирс заметил его первым. Он выхватил пистолет, вскинул его и, бросив руку с оружием на ладонь левой руки и приняв классическую позицию, выстрелил три раза. Техника эта называлась Двойной Мозамбикский Удар, в связи с одной старинной полицейской акцией в далекой африканской стране. Это была стандартная процедура: две в сердце, одну в голову, и всегда только в таком порядке. Спирс в свое время догадался, что происходила она с тех давних пор, когда под обычной гражданской одеждой порой скрывались бронежилеты. И чтобы удостовериться в смерти противника, запасной выстрел наносился по незащищенной голове.

Но невезучий десантник не носил бронежилета, и потому даже одного из трех выстрелов оказалось для него достаточно.

Когда парень упал, Спирс ощутил, что в крови его снова, как и всегда, когда он убивал кого-то один на один, поднимается чувство триумфа выжившего. Это чувство заставило генерала вновь вспомнить те далекие времена, когда он был еще мальчиком и в первый раз переиграл своего противника...

Томми спрятался в хозяйственном чулане, где в беспорядке были свалены швабры, вакуумные пылесосы и ароматические тубы очистителей. Гранулированные чистящие порошки свербили ему ноздри, понуждая чихнуть, но, зажав нос пальцами, мальчик держался.

А снаружи темного чулана в полуосвещенном холле крался, выискивая его, Томми, Джерико Акс. Дело происходило после отбоя, когда все должны были уже спать. Даже взрослым десантникам и врачам полагалось быть в постелях. Но Джерико плевал на правила.

Что этот Джерико был тупой задницей, Томми знал точно, но задницей он был здоровой и имеющей вес среди кадетов. Каким-то образом и неизвестно за что Томми попал в число мальчишек, которых эта задница презирала, и с того времени, увидев Томми одного, сей ублюдок норовил пнуть его или ударить. Не то чтобы Томми не давал сдачи, нет, он дрался отчаянно, но Джерико был старше, десятью килограммами тяжелей и полгода изучал боевые приемы. Томми уже несколько раз ввязывался с ним в настоящие драки, даже разбил этой сволочи нос, что, правда, стоило и ему сломанной руки плюс двух зубов, которые пришлось вставлять. Плюс пятнадцать швов над левой бровью.

И потому Томми горячо желал только одного: чтобы Джерико как-нибудь решил прогуляться по краю небоскреба, в котором они жили, поскользнулся бы и упал вниз, где его, переломанного, сожгло бы нещадное солнце, а птицы-стервятники растащили бы поганые кости так, чтобы никто, никогда и нигде их не нашел.

«Можно точно так же мечтать и о получении офицерского чина в десять лет, дурень, — увещевал себя Томми. — Джерико ведь не такой идиот».

И вот сейчас он сидел в чулане, надеясь, что Джерико не придет в голову искать его здесь. Томми устал, ему хотелось забраться в постель и выспаться перед завтрашними занятиями, но вот он вынужден сидеть здесь и прятаться от очередной трепки.

Голые ноги прошлепали по полу рядом с чуланом. Джерико, конечно, снял ботинки, но все равно шумел, как сломанный робот. Томми услышал, как скрипнула дверь ванной, куда этот головорез отправился его искать.

Дело дрянь. Разумеется, потом он притащится и сюда. Спрятаться по-настоящему в чулане было негде, разве что залезть в мешок для мусора, установленный на мусоропогрузчике. Конечно, если он свернется там и совершенно закопается, Джерико никогда не обнаружит его.

Томми застыл, засунув одну ногу в мешок, но вдруг остановился. Он неожиданно разозлился.

Нет, черт возьми!

Он не прав! Не надо ему прятаться от жополиза Джерико Акса только потому, что тот старше, сильней и лучше натренирован, чем он, Томми. Нельзя.

В чулане, за исключением смутно блестевших частей автоочистителя, припаркованного у дверей, ничего не было видно, но все же Томми удалось рассмотреть в темноте широкую скобу, прислоненную к очистителю. Она была длиной немногим более полуметра, алюминиевый прут толщиной в запястье Томми, заканчивающийся тупым, посаженным под углом острием. Использовалось это орудие для того, чтобы соскребать песок с очистителя, и было похоже на садовую мотыгу, кем-то согнутую.

Томми, немедленно оторвал скобу и взвесил ее на дрожащей руке. Скоба оказалась замечательно тяжелой.

Когда Джерико появился на пороге, Томми был уже во всеоружии.

Джерико Акс еще успел удивиться и округлить глаза, но мгновением позже Томми прыгнул на него и обрушил скобу острым углом прямо на череп своего врага. Раздался приятный хруст.

Джерико закричал — что было тоже весьма приятно — и, пролетев по коридору, ударился о противоположную стену. Там он сполз на пол и, застонав, потянул скобу из головы. Кровь заливала ему глаза. Затем он удивленно поднял глаза на Томми, словно до сих пор не понимая, что происходит.

Томми наклонился к поверженному врагу.

— Ну-ка, дай мне ее обратно, — приказал он и выхватил скобу из рук Джерико. Соображать в тот момент Томми не мог, но чувство страха, стыда за содеянное и гнев, соединившись, превратились в такой коктейль чувств, который до сих пор ему испытывать не приходилось, — он вдруг ощутил в себе такую силу и власть, какие давали победу над любым врагом.

— Я истекаю кровью, — простонал Джерико.

— Осталось недолго, — ответил Томми и снова занес скобу над его головой.

Томми Спирсу едва исполнилось девять к той ночи, когда он убил первого своего врага...

— Дьявольщина, — прохрипел один из солдат Спирса, и генералу пришлось оторваться от приятных воспоминаний. Удивительно. Пролетело всего каких-нибудь пять секунд, не больше. Воспоминания спрессовались, как файл на струйном принтере.

Один из трутней стоял неподалеку, готовый к нападению.

Спирс медленно выступил вперед, стараясь встать так, чтобы свет сверху падал прямо ему на лицо. Затем, убедившись, что трутень отлично его видит, вытащил из-за ремня специальный передатчик и сказал:

— Ты знаешь, кто я. А королева знает, что это такое. — Спирс взмахнул передатчиком. Пол отсека для яиц заполыхал взрывами, и все это зрелище высвечивалось на экране. Спирс убедился, что королева видит это тоже. Разумеется, сейчас она призовет своих трутней спасать яйца, надеясь найти где-нибудь безопасное место. Впрочем, на это у нее не будет времени. Да это и бесполезно — она не знает, что Спирс заминировал всю эту чертову станцию и в любой момент может отправить ее в небытие.

Но то, что видел трутень, королева знала.

И чудовище, зашипев, развернулось и побежало куда-то назад.

— Вот дьявольщина! — снова пробормотал солдат. — Да он вас испугался!

— И было отчего. Теперь прямо вперед!

Взвод больше не колебался.

— Поувел?

— Туда, туда, — ответил майор. Уилкс обернулся к Билли.

— Все в порядке, — прохрипела она, сама едва переводя дыхание. — Но Митч...

— ...плох на вкус. Если он не будет шевелиться, они просто пробегут мимо.

— Спирс не пробежит, — уточнил Поувел.

— Спасибо, майор, — огрызнулся Уилкс и снова обратился к девушке:

— Послушай, он же знает, куда мы направляемся, и потому сделает все, чтобы мы туда добрались. А потом присоединится сам.

— Я не могу оставить его здесь, — твердо заявила Билли.

— Хорошо. Мы его дождемся. Я тебе обещаю. Билли кивнула. Ничего другого в такой ситуации, кроме как поверить Уилксу, ей и не оставалось. Выбора не было.

Кто-то сзади отчаянно закричал, затем послышался звук булькающей жидкости.

— Часы не стоят на месте, ребята.

Билли показалось, что она бежит уже большую часть своей жизни и нет ни места, ни времени, чтобы передохнуть.

— Вперед, я за вами, — прошептала она. И они продолжали бежать вперед.

Глава 10

Умереть Уилкс не боялся. Он просто бежал туда, где, по его мнению, сейчас находилось самое безопасное место на этой крошечной планетке. Но если добраться не удастся — что ж. Капрал и так жил в долг со времени первой встречи с чужими уже много лет. А сколько же? Двенадцать? Или пятнадцать обычных земных лет? Билли было тогда десять, надо будет спросить, сколько ей сейчас. Он мог умереть со своим отрядом еще тогда, но не умер. И провел много времени, напиваясь и накачиваясь наркотой, чтобы постараться забыть те годы. Судьба почему-то не хотела его смерти, но тот, кто должен управлять миром, не говоря уже о командовании Колониального Десанта, вновь швырнули прошлое ему в лицо. Где-то на своем длинном жизненном пути перед Уилксом встала новая цель: убрать с лица земли всех чужих, до последнего трутня, до последнего яйца. И возможная смерть сейчас волновала его лишь потому, что не давала окончить свою миссию. Вот что гораздо хуже всякой смерти. Впрочем, некогда в его жизни присутствовал и обычный человеческий страх, но эти времена давно миновали.

Несколько лет назад, во время одного из своих двухнедельных наркотных запоев, Уилкс был подобран гражданскими, причем совершенно голым. Даже его имплантированные личные номера оказались вытравлены грабителями, чтобы убить, вычеркнуть его из этого мира. Чтобы никто и никогда не смог идентифицировать тело. Не зная, что он военный, его оттащили в медцентр и там вкатили стандартный курс жизненной поддержки, который включал в себя и общение с психиатрами. Госпиталь был учебным, и потому там болталось множество молодых врачей, горящих желанием поработать с таким пациентом. Можно подумать, что шрам, навсегда оставшийся на его лице, свидетельствовал об испорченной душе...

Впрочем, в госпитале достаточно быстро установили и что Уилкс профессиональный десантник, и в чем заключаются его проблемы. Но до тех пор, пока не явился представитель военной медицины и не забрал его, местные врачи изнуряли своего подопытного таким количеством психологических исследований, что вполне можно было заключить — возможности такой им не представлялось давным-давно.

И вот на одном из подобных сеансов с привлекательной молодой женщиной, которую при других обстоятельствах капрал не преминул бы затащить в постель, Уилкс впервые услышал о синдроме доктора Холидея.

Холидей, как понял Уилкс, был в прежние земные времена каким-то врачом, то ли зубным, то ли еще каким-то, и заболел неизлечимой в те времена болезнью.

«И поэтому он собрал вещи, переехал в более сухой климат, который при его болезни предоставлял больному кое-какой комфорт на остаток дней, и стал профессиональным картежником, вне закона. Он участвовал во множестве перестрелок и всегда умудрялся побеждать своих Противников, несмотря на то что и стрелять-то практически не умел. Вот наглядный пример: однажды мистер Холидей стрелял в человека прямо в публичном месте — в каком-то питейном заведении, используя для этого некое оружие под названием шестистрелка. Он стоял от своего противника метрах в семи, разрядил весь пистолет и промазал. Если учитывать, что эта шестистрелка без промаха била в умелых руках метров на пятьдесят, то это явно говорит о полном неумении мистера Холидея толком держать оружие в руках. Позднее он перешел на обрез, который, насколько я осведомлена, весьма опасен при стрельбе по крупным мишеням», — рассказывала женщина.

Уилкса заинтересовал рассказ этой засушенной дамочки, и он подумал, что, может быть, все-таки стоит попробовать ее трахнуть, если другого способа заткнуть ей рот нет.

Но не успел он шевельнуться, как дама продолжила, явно упиваясь звуками своего голоса:

«В соответствии с нашими медико-историческими исследованиями выяснилось, что первоначальной причиной, по которой Холидей выигрывал свои дуэли, является его равнодушие. То есть он просто не беспокоился об исходе».

Последняя фраза заставила Уилкса нахмуриться. «Мистер Холидей все равно должен был скоро умереть или во всяком случае так полагал. На самом же деле он прожил еще долгие годы. Диагноз оказался ошибочным. Но потому, что он думал, что дни его сочтены и смерть придет не сегодня-завтра, то верил, что терять ему нечего. И с кем бы он ни сталкивался в поединке — а они называли это не то пробой сил, не то проверкой на вшивость, не то еще каким-то тестостероническо-эвфемистическим бредом, — у него совершенно отсутствовал страх смерти. Он был, по его собственному мнению, уже мертв. К тому же он регулярно вливал в себя огромное количество алкоголя и тем самым, так сказать, проводил анестезию. Когда же его уверенность в скорой смерти и чисто физиологическое состояние во время дуэлей накладывались друг на друга, они ставили его на некую психологическую грань. А большинство его противников умирать не хотели, и, таким образом, страх заставлял их колебаться, а то и вовсе действовать опрометчиво. В схватке с противником, которому все равно, умрет он или нет, и единственной целью которого является убить врага, такое поведение может оказаться фатальным. В других же дуэлях, не с мистером Холидеем, они вели себя весьма хладнокровно».

Уилкс покачал головой. Речь научной дамы весьма заинтересовала его.

«Это все, конечно, замечательно. Но не хотели бы вы, прежде чем меня заберут отсюда, раздеться и немного потрахаться с героем войны?»

Молодая женщина улыбнулась, совсем не смутившись от столь грубого предложения:

«Думаю, что нет, капрал Уилкс. Такое поведение вряд ли будет профессиональным...»

И вот сейчас в сумасшедшем беге по коридору от охотившихся на него чужих, капрал Уилкс усмехнулся этим воспоминаниям, и, благодаря шраму, лицо его при этом стало еще страшнее. «Я знаю, что ты чувствовал, доктор. Когда живешь в долг и не дашь за то, что проживешь еще день, и моржового хрена, все на свете становится простым и ясным».

На бегу Билли увидела человека, сидящего на корточках за какой-то переборкой. Заметив, что обнаружен, человек вскинул карабин, целясь прямо в них.

— Уилкс! — крикнула Билли и приготовилась выстрелить.

— Не надо, десантник, — вмешался вдруг Поувел. Однако солдат поднялся во весь рост, по-прежнему не сводя с врага своего оружия:

— Генерал вернулся! Все вы теперь дохлятина!

Билли и Уилкс выстрелили одновременно. Десантник, падая, нелепо дернулся, грудь его залило кровью. Ее брызги испачкали всю соседнюю стену.

Билли стошнило. Убивать людей со временем не стало легче. Но она продолжала бежать, движимая инстинктом самосохранения.

Кто-то вырубил электричество и все прочие системы жизнеобеспечения, но Спирс был к этому готов. Его солдаты предусмотрительно оставались в полных боевых костюмах.

— Включить светоуловители, ребята, — крикнул он и поставил фильтры своего шлема на полную мощность. Коридор вспыхнул призрачно-зеленым светом. Еще один щелчок — и свет, казавшийся мутным и почти невидимым для обычных глаз, залил все стены вокруг с такой яркостью, которая практически не уступала яркости горевших перед тем ламп. — Будьте осторожны!

Какая-то фигура возникла метрах в двадцати впереди. Спирс увидел человека, размахивающего руками и кричащего:

— Генерал! Генерал Спирс! Это вы? Не стреляйте! Я на вашей стороне!

Спирс видел, что кричавший без оружия и даже не в форме, а в одежде базовой обслуги.

— Огонь! — скомандовал генерал Спирс.

Два десантника разом вскинули карабины. Выстрелы были почти не слышны, зато хорошо видны: человек рухнул, словно в одно мгновение лишился ног. Спирс знал, что на базе его поддержат многие, но терять время на выяснение преданности в такие минуты опасно. Один враг с гранатой в руках может причинить слишком много неприятностей. Лучше первым делом очистить пространство, а уж потом заняться сортировкой людей.

Неожиданно отключилась гравитация. Она исчезла без всякого предупреждения. Бегущих десантников подкинуло высоко в воздух, прижало к потолку и стенам или кувырком покатило по полу, беспомощных, как котят. Вдруг переключиться с обыкновенного бега на прыжки в десять метров шириной — на это ни одного человека не натренируешь.

— Включайте ботинки! — закричал Спирс.

Под полом были проложены магнитные ленты, специально для подобных непредвиденных случаев, и военная обувь со специальным устройством все же позволяла передвигаться, пусть и на значительно меньшей скорости.

Когда суматоха улеглась, выяснилось, что у десантников один человек получил достаточно серьезное ранение. Медик взвода заявил, что у несчастного сломана шея и он нуждается в длительном лечении.

— Может он двигаться?

— Нет, сэр. Он парализован.

— Тогда оставьте его. Кто-нибудь подберет его позже.

Какая-нибудь тварь, надеялся Спирс. Отныне этот парень абсолютно бесполезен как солдат и годен лишь в качестве фуража для его новых войск. Можно разрешить им полакомиться.

— Сэр!!! Умоляю! Не оставляйте меня здесь этим гадинам! — отчаянно закричал раненый.

— Ничего, они отлично обращаются с теми, кто тихо лежит и ждет. Это война, сынок. Ты сплоховал, и ты за это платишь. Вперед, ребята!

И взвод начал медленно продвигаться вперед, цепляясь ботинками за пол. Крики раненого затихли только тогда, когда Спирс установил свой портативный передатчик на связь с третьим пультом.

Поувел слушал селектор, который тащил с собой, и на бегу тряс головой. Он, Билли и Уилкс втроем мчались по коридору, ведущему прямо в ангары межпланетных судов. Там еще действовало жизненное обеспечение, несмотря на то что большая часть станции была уже отключена. По селектору шли панические рапорты, голоса смешивались в беспрестанный испуганный крик:

— Поддержка отключена в D-2!..

— Оно забрало Маури, просто схватило его!..

— Герметичность дверей нарушена. Герметичность дверей нарушена!..

— ...Мы под огнем, кто-то начал стрелять!...