Необходимо отметить и другое. Эти памятники содержат указания на то, что им были известны не только приморские области и путь по морю, но и сухопутные дороги и материковые страны "Эдем", Эвилат и страна Брахманов, находившиеся далеко на востоке, на материке. Гунния указывает на области Центральной Азии, известные итинерариям. Эти смутные представления были с большей отчетливостью высказаны Козьмой Индикопловом, для которого райского Эдема на земле нет, Китай является страной на востоке, за которой находится океан, а путей в эту "страну серов" два, один южный - морской, другой северный - материковый.
      Составление итинерариев было вызвано жизненными торговыми интересами, они были необходимы морякам, торговцам и купцам. Заморская торговля и товары, вывозимые из дальних стран, вызывали потребность в таких книгах.
      Не случайно эти сведения попали в "экономическую географию" империи, составленную в 350 г., не случайно и Козьма Индикоплов отвергает нахождение Эдема на земле, полемизируя с точкой зрения "Подорожных". Характер слов Козьмы и выражения, в которых он опровергает это, не вызывают сомнений в том, что он знал и имел в виду такого рода утверждения. Это говорит о том, что опыт, практические знания, так сказать, экспериментальные данные, заставляют его, достаточно легковерного в других отношениях, в этом случае доверять опыту. Он утверждает, что никто не бывал в "райском Эдеме", а между тем, если б это было возможно, всякий бы туда отправился, так как стремление достать метаксу, шелк-сырец, заставляет ездить в крайние пределы земли, тем более люди старались бы достигнуть Эдема.27
      В то же время представление о том, что в Китай ведут две дороги, - одна, более короткая, тянется по материку, другая ведет туда морем, - могло сложиться у Козьмы Индикоплова на основании "Подорожных". Общая цель, которой служило составление "Перипла Эритрейского моря", "Полного описания мира", "Подорожных от Эдема", наконец отдельных частей "Христианской топографии", была целью практической, это вопрос торгового пути и товаров, которые доставлялись из далекой Индии. Сила экономических интересов была столь велика, что побуждала к теоретической и практической работе, заставляла отдельных представителей классов, заинтересованных во внешней торговле, суммировать весь свой опыт в виде записей и карт, фиксировать сведения о заморских землях, о путях, которые туда ведут, о товарах, которые могут вывозиться. Сами торговые связи засвидетельствованы не только этими письменными памятниками, но многочисленными археологическими и нумизматическими свидетельствами. Достаточно вспомнить нумизматические находки по "шелковой дороге" через оазисы Средней Азии в Китай и на Малабарском побережье Индии (Мале, Лимирика).
      Вопрос, из какой среды выходили трактаты и карты, свидетельствующие о торговой активности Византийской империи IV-VI вв., является вопросом большой значимости, который не может быть обойден. Нельзя, однако, не указать на сложность и затруднения, с которыми связан ответ, так как простых и прямых указаний источников нет, тем не менее не одни только общие соображения позволяют нам дать соответствующую характеристику. Развитие обмена и денежных отношений на Ближнем Востоке в римскую и ранне-византийскую эпоху не могло не породить сравнительно многочисленных ремесленников и торговцев. Наименее состоятельные из них непосредственно примыкали к широким кругам городского ремесленного населения, высшие располагали достаточно большими денежными накоплениями, которые позволяли им производить закупки в больших масштабах. Несомненно, что первые и наиболее богатые из членов городских курий были заинтересованы как в местной, так и в заморской торговле, дававшей высокие прибыли. Византийские источники знают также многочисленных посредников, перекупщиков, которые приобретали сырье и перепродавали его ремесленникам и хозяевам мастерских, у которых они в свою очередь перекупали готовые изделия и увозили на продажу.
      Таким образом, в торговле были заинтересованы разные сословия ранневизантийского общества, ремесленно-торговая прослойка которого была достаточно большой. Землевладельцы, имевшие крупные имения и недвижимую собственность, наживались на торговле хлебом и сельскохозяйственными продуктами; торговцы, ремесленники, перекупщики, моряки были заинтересованы в торговле не только местными, но и привозными товарами - как сырьем, так и готовыми изделиями. Для торговых сношений требовались знания: умение вести записи, делать вычисления, знать, где и какие товары могут быть приобретены, каковы их качества, куда и какие дороги ведут далеко за пределы империи. Этим требованиям в значительной мере отвечали соответствующие трактаты, карты, описания, которые были обусловлены именно экономическими интересами. И, конечно, развитие школ и академий на Ближнем Востоке, в главнейших городах, как, например, в Александрии, Антиохии, Константинополе, Бейруте, Эдессе, Нисибине, было связано в значительной мере с развитыми торговыми связями, чему не препятствовал и их клерикальный характер.
      Влияние церкви умело использовалось государством в интересах упрочения обмена и торговли за пределами его границ.
      Так, значение торговли в ранней Византийской империи, опиравшейся еще на рабовладельческие устои, подтверждается всем приведенным выше анализом источников. Это позволяет по-новому оценить ее временное ослабление к концу VI в. и в VII в. и новое оживление в последующие века.
      КОЗЬМА ИНДИКОПЛОВ
      ХРИСТИАНСКАЯ ТОПОГРАФИЯ
      Для истории византийской торговли исключительное значение имеет книга Козьмы Индикоплова "Христианская топография", получившая широкое распространение в средние века. Она известна во многих греческих списках с миниатюрами и была переведена на разные языки, в том числе и на славянский.
      Об авторе книги известно только то, что он сам о себе сообщил.1 Некоторые сомнения вызывало его имя, отсутствующее в древнейшем Ватиканском кодексе (VIII или IX в.). Но имя автора имеется в пергаментном списке XI в. Лаврентианской библиотеки, во Флоренции. Предположение, что имя Козьмы ?????? - было вписано по созвучию потому, что самое сочинение его было о космосе - ??????, - едва ли основательно. Это имя было широко распространено в Египте, откуда был родом автор "Топографии". Сведения, сообщаемые им о себе, кратки. Местом его жительства, возможно и родиной, была "Александрия, великий город".2 Специального школьного образования - ????????? ???????, - хранившего все традиции греческого языческого мира, Козьма не имел и не обладал техникой риторической речи, как он сам говорит, не будучи в состоянии составить ее цветисто и изящно.3 Он не мог этого делать, занятый "плетеньем жизни" (???? ??? ???? ??????? ????????????), т. е. ежедневной ее суетой. Занимаясь торговлей, Козьма плавал "в трех морях" - Ромейском, Аравийском и Персидском, где от местных жителей он получил точные сведения, которые и сообщает.4 Иначе говоря, он бывал на Средиземном море, плавал в Красном море и Персидском заливе. В Эритрейском море, как было принято называть Индийский океан, отправляясь от острова Сингидона, "у которого находится устье Океана", Козьма выдержал жестокий шторм. Он имел намерение достичь внутренней Индии ?????????? ??? ??? ???????? '??????, - т. е. собственно Индии, полуострова Индостана. Достиг ли он его в это трудное путешествие, он не сообщает, но содержание его XI книги, описывающей остров Цейлон, несомненно принадлежит лицу, побывавшему там. В Эфиопии он был в 522 или 525 г. при царе Эла Ашбеха ('??????????) в царствование императора Юстина I.5
      Адулис был приморским городом, который охотно посещался различными торговцами. Козьма посетил и дворец эфиопских царей в столице Аксуме, куда вела дорога из Адулиса, так как Аксум был тоже важным торговым пунктом. Во всяком случае, описывая жираффу (Camelopardalis), он сообщает, что она встречается только в Эфиопии и содержится как редкость во дворце царя.6 Вдоль Африканского материка он достигал полуострова Сомали, посетил прибрежные области, омываемые Индийским океаном, где расположена "Ладоносная земля".7 Возможно, что он побывал у истоков Нила, собственно только Голубого Нила, в земле Сасу, с которой царь Аксума поддерживал торговые сношения и откуда он получал золото, посылая туда караваны через архонта области Агау.8 Козьме был известен и Синайский полуостров или "гора Синай", где он видел среди песков обломки скал с надписями, на которые он обратил особое внимание. Последние он ошибочно приписывал израильтянам, которые якобы начертали их во время пребывания в пустыне.9 Последние годы своей жизни Козьма провел в монастыре. Флорентийская рукопись "Топографии" называет его ?????? ???????. Возможно, что он постригся в той самой обители, расположенной на Синае, ныне называемой Райту (??? ???????? ???????), где "окончил жизнь" его спутник и друг Мина (?????).10 Там, в монастыре, Козьма занялся на старости лет писанием книг. Если он и не имел систематического образования, то видел много стран, различных людей, имел деловой и житейский опыт, был наблюдателен. Ему следует поставить в заслугу исключительную любознательность. В Адулисе он переписал две греческие надписи: одну, высеченную на троне, другую - на обломке мрамора. Благодаря этому сохранилось ценное свидетельство о походе, предпринятом Птолемеем III Эвергетом вскоре после его вступления на престол в 247 г. до н. э. (умер в 222 г. до н. э.), выгравированное на мраморной плите.11 Надпись на троне составлена эфиопским царем, негусом, имя которого в ней не упомянуто; последнюю надпись относят ко II или к III в. н. э.12 Наконец, миниатюры древнейших рукописей "Топографии", по мнению исследователей, восходят к изображениям, сделанным самим Козьмой.
      Книга Козьмы "Христианская топография" (??????????? ??????????) единственная сохранившаяся книга, но не единственная, написанная им. Он сам указывает, что им была также написана книга для некоего Константина, в которой он описал вселенную "по ту сторону Океана, эти (=здешние) и все южные области от Александрии до южного Океана", т. е. реку Нил, весь Египет, Эфиопию, Арабское море ('??????? ??????) и прилегающие к нему области. Он также описал "города, области и народы", омываемые Океаном и находящиеся в глубине материка. Книга, следовательно, содержала описание восточных областей Африки и была составлена Козьмой на основании его личных путешествий.13 Возможно, однако, что в ней содержалось и описание острова Цейлона (Селедива, Тапробана), его флоры и фауны, попавшее в качестве XI книги в "Христианскую топографию". В Синайском кодексе об XI книге сказано ?????? ????? ?????? ??? ?????? - повидимому, она первоначально не принадлежала, была "вне", не входила в состав "Христианской топографии", как и следующая, XII книга. Об утерянной книге, посвященной Константину, следует пожалеть, но едва ли потерей является труд Козьмы, выполненный для дьякона Хомолога (Homologos), в котором он излагает свои астрономические воззрения о виде вселенной, движении звезд и небесных сфер.14 Утеряны также его экзегетические труды, толкование "Песни песней" и псалмов.
      "Христианская топография" не однородна по своему составу, первоначально она состояла из пяти первых книг, посвященных Памфилу, в которых излагалась основная точка зрения Козьмы на устройство вселенной. Книги VI-? содержат новые аргументы, специально приведенные для его недостаточно понятных космографических положений, требовавших дополнительных объяснений. Книга XI была записана на основании личных впечатлений и знакомства, поэтому содержащееся в ней описание острова Цейлона имеет исключительную ценность. Возможно, что книга XII также переписана с одного из утерянных сочинений Козьмы, она содержит свидетельства языческих писателей о древности и ценности Библии.
      Дата написания "Христианской топографии" может быть установлена на основании сообщений Козьмы о его пребывании в Аксуме при царе Элесбоа "лет за 25 до написания" им второй книги. Элесбоа готовился в это время отправиться в поход против Химьяра, что могло иметь место лишь в 522 или 525 гг.; Козьма упоминает также о двух затмениях, которые относятся к 6 февраля и 17 августа 547 г.; таким образом, "Топография" могла быть написана между 547-550 гг.15
      Главной, основной темой "Христианской топографии" Козьмы является определение строения вселенной, которое он излагал в соответствии со взглядами, получившими широкое распространение у несториан.
      Торговля с восточными странами, Эфиопией, южной Аравией, Индией, неизбежно должна была втянуть Козьму в сферу сирийского влияния. Сирийцы-несториане, жившие в Иране, держали основные нити торговых связей в своих руках, а сирийский язык был торговым языком всего Ближнего Востока.
      Судьба свела Козьму с одним из выдающихся людей своего времени, персом, усвоившим сирийскую и греческую образованность. Он носил имя мар Абы (в греческом переводе - Патрикия). Биография этого деятеля сасанидского Ирана представляет и сама по себе большой интерес.16 Несколько лет, между 525 и 530 гг., он провел в путешествиях, с сопровождавшим его Фомой из Эдессы. Аба (Патрикий) побывал в Александрии, в Скитской пустыне, в Константинополе, Афинах и Коринфе. Владея греческим языком, ученый перс проповедывал свои воззрения в монастырях и городах и вел там ожесточенные споры. Житие, прославляющее мар Абу, утверждает, что он разбил все доводы афинских философов, которые "полагали о себе что-то великое" и гордились своим прошлым. Полемика, которую вел Аба, повидимому, не столько относилась к каким-нибудь догматическим вопросам, сколько к строению мира, и можно думать, что философы-язычники защищали космологическое учение Птолемея, которого не принимали несториане. Словесное "торжество" мар Абы можно взять под сомнение, так как он вынужден был срочно уехать из Афин, из Коринфа, потом из Константинополя, в некоторых случаях ему даже угрожали смертью.
      Взгляды мар Абы на строение вселенной были изложены Козьмой.17 Но сам Аба получил эти представления из традиций Нисибийской академии, которая была центром несторианства. "Школа персов", перенесенная из Эдессы в Нисибин, опиралась на учение "вселенского экзегета" несториан - Федора Мопсуестского. Для последнего вселенная представляла собою половину цилиндра, длина которого вдвое больше ширины.
      Космографические взгляды, развиваемые несторианами вслед за Федором Мопсуестским и принятые в Нисибийской академии, были изложены мар Абой и восприняты от него Козьмой Индикопловом.
      Несторианские симпатии Козьмы несомненны, что явствует и из экзегетических частей его книги. Это особенно очевидно в его истолковании псалмов, где он следует за Федором Мопсуестским и, отвергая их символическое объяснение, ищет в них буквального смысла.18 Влияние того же Федора сказалось и на экзегезе запада, так как его взгляды легли в основу труда Юнилия Африкана, с которым ученик мар Абы будущий епископ Нисибии, Павел, встречался в Константинополе.19 В византийскую столицу Павел был вызван императором Юстинианом, когда мар Аба уже занимал положение патриарха "всей Персиды" (540-552).
      Связь Козьмы с несторианством сказалась и на том, что, перечисляя ряд христианских еретических сект, он не назвал среди них несториан. Из сирийских кругов дошли до него сведения о том, что христианские клирики острова Сокоторы (Диоскоридов) получали посвящение из Персии.20 Козьма Индикоплов явился выразителем определенного направления, учения несториан, которое по своему философскому характеру было примитивнее, доступнее, и поэтому получило распространение в широких кругах. Как и в области экзегезы, более примитивные представления о мироздании были им восприняты от сирийцев. Сложная система Птолемея, которую представители христианской философии стремились сочетать с данными Книги Бытия, как это делал Иоанн Филопон, была доступна и распространена преимущественно в среде более культурной, в высших кругах.
      Несмотря на широкую начитанность Козьмы, его личные соображения и выводы были примитивны и носили наивный характер. Знаменитые греки, имена которых он упоминает, как Платон, Аристотель, Бероз, Манефон, Клавдий Птолемей, не убедили его в правоте своих воззрений, он берется за перо, чтобы спорить с ними.21 Обаяние "божественного мужа", как он называет мар Абу, заставило его примкнуть в вопросе о строении вселенной к развиваемым мар Абой взглядам, ведущим свое начало от Федора Мопсуестского и его последователей - несториан.
      Представления о земле как о плоскости, окруженной океаном, о солнце, которое восходит и заходит за большую гору на севере, и т. д. были отсталыми и для его времени, на это указывает полемический трактат Иоанна Филопона, который подробно рассмотрен ниже.
      Не желая признать системы Птолемея и сферической формы земли, Козьма не допускал существования антиподов и считал это абсурдом. Одна из миниатюр "Топографии" изображает крохотный земной шар и четырех огромных антиподов, иллюстрируя, по мнению Козьмы, тем самым нелепость этих "языческих" взглядов.
      Отрицательную характеристику сочинению Козьмы дает и выдающийся энциклопедист IX в., константинопольский патриарх Фотий. Не упоминая имени автора, он говорил о "Христианской топографии" и излагал ее теорию строения вселенной, которую сам считал ложной. Образованный человек своего времени, Фотий не мог согласиться с тем, "что ни небо, ни земля не сферичны" (??? ? ??????? ??? ???? ????????? ???? ? ??) и что они являются плоскостями, противолежащими друг другу.22 К этому Фотий пренебрежительно добавляет: "высказывает он и всякие другие странности" (????? ?? ??? ???? ???? ????????), т. е. необычные, неприемлемые взгляды.
      Таким образом, ни для современников Козьмы, ни для позднейших византийских писателей его взгляды не представлялись правильными, но несмотря на это редкая греческая книга пользовалась такой популярностью, столько раз переписывалась и так часто переводилась. Причину ее широкого распространения надо искать в том, на что так верно указал первый издатель "Христианской топографии" Монфокон (Montfaucon). По его мнению, "дополнения лучше основного" (?? ???????? ???????? ??? ?????). Основой, сутью своего труда Козьма считал изложение несторианской теории мироздания. Но эта главная мысль и приводимые для ее подкрепления тексты не представляли большого интереса и в далеком прошлом, к тому же самые представления Козьмы были недостаточно отчетливы, вызывали недоуменные вопросы и споры, которые, по всей вероятности, и побудили его возвратиться к выяснению некоторых своих положений в VI-? дополнительных книгах "Топографии".
      Вопрос о принадлежности Козьмы к определенной литературной традиции дебатировался не раз. Достаточно указать на то, что в разное время один и тот же автор считал возможным сначала отнести его к сирийской школе экзегетов, принадлежавшей через Ефрема Сирина к антиохийской традиции,23 а затем сделать его приверженцем александрийской традиции и ее аллегорических толкований, приведя в качестве примера, что библейская скиния, по его мнению, являла образ вселенной.24
      Козьму считают "узким" и "невежественным", смеются над ним, как над "комичной фигурой".25 В последнее время вновь раздались голоса, что Козьма представитель александрийской школы.26 Между тем, такое отвлеченное утверждение, вне реального представления о том, к какому классу и сословию принадлежал автор, не может решить вопроса, так как разные классы населения принадлежали к разным идеологическим направлениям. Верхи общества были связаны с античной традицией и систематическим образованием. Средние классы следовали более простым и доступным представлениям, базировавшимся на толкованиях Библии. Современник Козьмы Индикоплова, александрийский философ Иоанн Филопон стоял на другой точке зрения. Признавая авторитет Ветхого Завета, он сочетал эти взгляды с системой Птолемея. Его сочинение "Экзегеза на космогонию Моисея" ('??????? ??? ????????? ??? ??? ??? ??????? ??????????? ??????????) обычно цитируемое как De opificio mundi, было составлено между 546 и 549 гг. н. э.27 Иоанн Филопон стремится доказать, что космогония античных авторов развивалась в согласии с построениями Моисея, в ряде случаев в зависимости от него. В заглавии второго параграфа первой книги он писал "о том, что и Платон в слове о происхождении мира подражал (?????????) Моисею", и утверждал, что Платон заимствовал у Моисея представление о сотворении человека "по образу Божию". 28 Филопон ставит себе целью доказать, что сферическая форма вселенной и другие географические представления, принятые Птолемеем и Иппархом и Паппием, находятся в согласии с Книгой Бытия.29 В этом толковании он опирался на сочинения Василия, епископа Кесарии Каппадокийской, и вел самую ожесточенную полемику против взглядов Федора Мопсуестского,30 "великого экзегета" несториан. Он утверждает, "что... не окружает океан всю землю и не сливается с Эритреей [т. е. Эритрейским морем], но существует много систем вод..." (... ???? ??????? ???? ?? ??? ?????? ?????????),31 что опять-таки находится в прямом противоречии со взглядами, развиваемыми несторианами. Полемика Филопона была, таким образом, направлена против целого течения - несторианства, представителями которого вслед за Федором Мопсуестским были учителя Нисибийской академии, мар Аба, Козьма Индикоплов.
      Трактат Иоанна Филопона не содержит прямых указаний на знакомство с "Топографией", его полемика открыто направлена против Федора Мопсуестского, между тем труд Козьмы мог бы дать еще более подходящий материал для его возражений. Сочинение Филопона "О сотворении мира" и "Христианская топография" были написаны почти одновременно и в одном и том же или географически близких местах, т. е. в самой Александрии или в одном из монастырей (Раиту), тяготевших к той же Александрии, так что эти сочинения едва ли могли остаться неизвестными друг другу. В этом отношении показательны книги VI-? "Христианской топографии", написанные в качестве дополнения к основному труду· Они являются как бы ответом на полемику или на недоуменные вопросы, и очень вероятно, что именно эта часть его сочинения была вызвана появлением труда Иоанна Филопона о "Сотворении мира" и желанием ответить на содержащуюся в нем критику взглядов Федора Мопсуестского.
      Примечательно, что представления о мироздании согласно системе Птолемея и попытки сочетать ее с учением Библии нашли отражение и в сирийской среде, в литературе монофизитов. Сергий Решайнский, умерший в 536 г., талантливый врач, ученик Иоанна Филопона, прошедший философские и медицинские науки в Александрийской академии, переводчик сочинений Аристотеля и Галена на сирийский язык, - был автором трактата "О причинах космоса". Это сочинение было составлено "соответственно учению философа Аристотеля" и рассматривало вселенную как имеющую сферическую форму, а также анализировало вопрос о движении тел вообще и, в частности, небесных тел: кругообразно движется небо, оно приводит в движение семь планет, они в свою очередь движут весь подлунный мир.32 Системы Птолемея в своих космографических взглядах придерживался и Север Себокт, выдающийся монофизитский ученый, умерший в глубокой старости в 666/667 г.33 Автор ученых сочинений о затмениях луны, об отдельных ее фазах, о звездах, переводчик некоторых сочинений Птолемея на сирийский язык, он оставил специальный трактат об астролябии, сыгравший большую роль в развитии взглядов арабов на вселенную.
      Ученая традиция сирийских монофизитов на этом не прервалась, они и в дальнейшем развивали взгляды, высказанные Аристотелем и Птолемеем. Ученик Севера Себокта, Иаков Эдесский (633-708 г.), оставил замечательное толкование "шести дней творения", в котором он утверждает, что земля имеет сферическую форму, называет ее "сферой земли" ().34 Его представления имеют много общего со взглядами Иоанна Филопона и античной традицией, которым монофизитские ученые остались верными и в дальнейшем. Существование двух различных систем представления о мире подтверждается и армянскими географическими сочинениями. Основой взглядов писателя VII в. Анания Ширакаци, изложенных в его "Космографии", является представление о мире в виде четырехугольной плоскости, несколько возвышающейся над морями, как она представлялась и Козьме Индикоплову. Сферическая форма земли, известная "Армянской географии" псевдо-Моисея Хоренского,35 была традицией, усвоенной всем монофизитским направлением. Ученая традиция монофизитов в области естественных наук, связь ее с античным знанием характерна как для сирийских, так и для армянских географических сочинений, вышедших из монофизитских кругов.
      Несмотря на то, что Козьма облекся в монашеское платье, вся жизнь, все интересы этого торговца сосредоточены были на том, что лежало за стенами обители. Живым языком, образно, он рассказал о своих путешествиях, о делах "мира сего", о торговле, и эта часть его труда и составила его истинную славу. Полные жизни сообщения Козьмы о заморских странах послужили к сохранению его книги в целом как в многочисленных рукописях греческого оригинала, так и в переводах. Традиция описаний природы, климата, флоры и фауны отдаленных стран от Плиния Старшего перешла к ряду писателей позднеримской и ранневизантийской литературы. Аммиан Марцеллин подробно останавливается, например, на вопросе о пассатах, на периодичности тропических дождей, которые выпадают в Эфиопии, переполняя истоки Нила. В связь с этим, по его мнению, должны быть поставлены разливы Нила в Египте.36 Подробнейшим образом он приводит сведения о фауне Египта, дает описание газелей, буйволов, обезьян, крокодила и гиппопотама.37
      В этом отношении характерно сопоставить описания Козьмы Индикоплова с сообщениями Филосторга, на что до настоящего времени не было обращено внимания. Жаркий климат южных стран описан Филосторгом, который сообщает о необыкновенных редкостных животных, которые там водятся. Названные им звери известны и Козьме Индикоплову например таврелефанты - огромные быки-яки, которые водятся в Эфиопии и Индии, где на них перевозят перец,38 Филосторг видел их привезенными в империю "к ромеям".39 Живого носорога (о ?????????) Козьма видел в Эфиопии издали, а вблизи видел его чучело в царском дворце.40 Филосторг видел "образец" этого животного в Константинополе.41 Жираффа (? ??????????????) известна Козьме, встречавшему это животное в Эфиопии, оно известно и Филосторгу.42 Последний видел многих животных в самой Византии, так как их привозили и присылали "в дар". Одна из обезьян была доставлена в Константинополь набальзамированной, так как она околела в дороге, как уже рассказывалось; по поводу этой обезьяны Филосторг высказал мнение, что именно ее порода была прототипом сфинкса и послужила образцом его изображения и темой для мифов, связанных с Эдипом.43 "И сфинкс из породы обезьян", - утверждает Филосторг, так как он видел животное, которое навело его на такого рода соображения. Все перечисленное
      им находится "на юг и на восток" и представляет "лучшее и величайшее" из того, что может дать земля и вода.44 Здесь могут подразумеваться как области Африки, так и Аравийский полуостров, и, наконец, Индия. Упоминание о больших орехах, по всей вероятности кокосовых (?? ?????), заставляет предполагать, что речь шла и об Индии.45
      Разница между сведениями Филосторга и Козьмы та, что Филосторг описывает редких животных и дает сведения о растениях, которые привозили в города империи, в частности в Константинополь, но он сам не бывал в этих юго-восточных областях. Козьма же сам видел страны, флору и фауну которых он описал.
      Иногда высказываются сомнения в том, достигал ли он Цейлона, но исключительно яркое и живое описание этого острова, а также приложенные иллюстрации дают возможность с уверенностью говорить, что сделать это могло лишь лицо, видевшее все воочию.
      Мотивы и характер иллюстраций "Христианской топографии", манера, в которой они выполнены в древнейшей рукописи, сближают труд Козьмы с культурной средой Александрии. В этом отношении результаты сравнительного исследования текстов и иллюстраций "Всемирной Александрийской хроники", представленной рукописью латинского Barbarus Scaliger (Bibliotheque nationale, man. latins, No 4334) и греческой хроникой V в. на папирусе из собрания Голенищева, оказались решающими и для вопроса об иллюстрациях в рукописях Козьмы. Обе упомянутые хроники одного и того же формата, охватывают тот же хронологический период и, вероятно, имели то же количество листов. Эти сочинения широко распространялись, они производились массовым порядком, их переписывали в большом количестве экземпляров, заранее оставляя место для миниатюр, которые в точности повторяли друг друга.46 Старейшая рукопись "Христианской топографии" (Vatican, 699) дает иллюстрации,47 которые, по мнению исследователей, восходят к еще более раннему времени, к подлиннику, к автографу, который был иллюстрирован лично Козьмой,48 а миниатюры мироздания были им позаимствованы у Патрикия - мар Абы. Во всяком случае, заканчивая описание жираффы (? ??????????????), которую он видел прирученной при дворе эфиопского царя, Козьма писал: "я зарисовал это, как я сам видел" (??? ???? ?? ? ?? ??? ???????????).49 Иллюстрации "Топографии", как и она сама, сильнейшим образом воздействовали на средневековую мысль. Древнерусские миниатюры к переводам Козьмы показывают, с каким увлечением, как разнообразно иллюстрировали и по-новому воспроизводили их мастера на Руси. Фундаментальный труд Е. К. Редина дает об этом полное представление.50 Исследователи находят в миниатюрах "Топографии" "эллинистические традиции",51 но за этим правильно подмеченным фактом забыта живая связь с народным искусством, черты реализма, светских интересов. Козьма отказался от традиций античной науки, но связал себя со светскими традициями других, более простонародных слоев населения, где уровень образования был ниже, но круг которого был значительно более широким. Этому кругу могли быть доступны примитивные "вульгаризованные" хроники, как "Всемирная александрийская хроника", как хроника Малалы, представляющая широко доступную обработку труда Иоанна Антиохийского.
      Иллюстрации "Христианской топографии" выполнены в этой живой, реалистической, народной традиции, корнями уходящей в жизнь. Иллюстрации самого древнего ее списка полны движения, выразительности, они реалистичны и отражают действительность.
      Торговля и связанные с ней путешествия были миром Козьмы, и он дал полное живых и ярких черт описание того, что он видел, в чем он так полно и глубоко жил.