Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Все красотки - по ранжиру

ModernLib.Net / Детективы / Поллини Френсис / Все красотки - по ранжиру - Чтение (стр. 1)
Автор: Поллини Френсис
Жанр: Детективы

 

 


Поллини Френсис
Все красотки - по ранжиру

      Френсис Поллини
      ВСЕ КРАСОТКИ - ПО РАНЖИРУ
      Сексуально-детективный роман
      1
      Понс де Леон обнаружил труп.
      Случилось это так: он вежливо отпросился у мисс Смит с урока английской литературы, чтобы отправиться в туалет и заняться онанизмом. Или, если выразиться поточнее, ему необходимо было срочно отыскать какое-нибудь подходящее место, сравнительно уединенное, чтобы избавиться от того, что переполняло все его существо и неудержимо вырывалось наружу. Потому что мисс Смит доводила его просто до сумасшествия. От этих роскошных, мягких округлостей ее великолепных грудей под этими роскошными одеяниями, какими были ее свитеры, и от этого роскошного запаха, этого аромата, исходившего от нее и принадлежавшего только ей одной - ее духи он узнавал издалека, еще в коридоре, - он просто сходил с ума, его буквально сбивало с ног! Он не мог больше высидеть в классе, рядом с ней, его сердце готово было выскочить из груди, и он вынужден был отпроситься с урока. Такое случалось с ним довольно часто, и с этим он ничего не мог поделать. Он влюбился в мисс Смит. Некоторые, более воспитанные ученики, прозвали ее "мисс Белоснежные Лапки", другие же, более толстокожие и грубые, окрестили ее "мисс Цап-Царап", и, на взгляд Понса, эта последняя кличка совсем ей не подходила. Но таких грубиянов было явное меншинство. Тем не менее, слышать, как обзывают предмет его воздыханий таким пошлым именем, Понсу было невыносимо: он даже мысленно не позволял себе называть ее таким вульгарным именем - "мисс Цап-Царап". Это была любовь с первого взгляда. Она заполнила все его мечты. Он представлял себя ее верным рыцарем, ее Ланселотом. А какие у нее роскошные волосы! Всякий раз, когда он ее видел, его лицо вспыхивало румянцем, а тело наполнялось удушливым жаром. Когда же она говорила с ним, он совершенно терялся, он парил в межзвездном космическом пространстве, далеко от Земли, где-то там, на Венере. Он был от нее без ума!
      И только он вошел в туалет, только собрался, с бьющимся от нетерпения сердцем расстегнуть ширинку, чтобы высвободить багрово-красный, рвущийся наружу, напряженный пенис... как вдруг увидел перед собой безжизненное тело.
      Правда, он не сразу сообразил, что это человеческое тело. Сперва он застыл, как вкопанный - его поразило открывшееся зрелище. Он сразу понял, что дело нешуточное, из ряда вон выходящее. Перед ним была кабинка туалета, куда он собирался войти... и не смог ступить дальше ни шагу. Он застыл на месте, соображая, что же перед ним такое? Тело или что-то фантастическое? Он не в силах был оторвать взгляд от диковинного зрелища. Мало-помалу напряжение его стало спадать, и он постепенно возвращался в реальность, поражаясь увиденному. Перед ним была женская задница, неестественно вздымавшаяся прямо перед ним. Понс присмотрелся и постепенно начал вникать в детали этого зрелища. Ноги незнакомки почти плоско лежали на полу, колени ее упирались в спинку унитаза, а руки как будто старались достать кончики пальцев на ногах. Понс изумленно вытаращил глаза, его охватила паника, так как он понял, что является свидетелем чего-то из ряда вон выходящего, какой-то трагедии, страшной трагедии! Но любопытство пересилило страх. Такой уж у него характер. Недаром его школьный наставник, мистер Мак-Дрю, по прозвищу Тигр, главный воспитатель, утверждал, что разумом и глазами Понс всегда старается дойти до самой сути. А сейчас его глаза неотрывно уставились на этот неестественно поднятый зад. Он внимательно осмотрел ягодицы. Ее платье, отметил он, задрано выше талии. Ее трусики имели приятный пастельный оттенок, а не просто розового цвета, как те, которые он случайно увидел под подолом одной школьницы сегодня утром. Нет, цвет этих трусиков был необычный. На трусиках белела какая-то бумажка, которую он, наконец, заметил, добрую дюжину раз пробежав глазами вверх вниз по открывшимся ему ягодицам. Внимательно вглядевшись, Понс увидел, что на бумажке большими прописными буквами начертаны, по крайней мере, три слова. Чтобы их прочесть, требовалось подвинуться ближе. Но ужас буквально приковал его к месту. Неимоверным усилием воли он все-таки заставил себя сдвинуться с места. Он был решительным парнем, которого не мог удержать исконный враг человека, всемогущий тиран - хоть временами и Друг, насколько ему известно - страх. Он продвинулся немного вперед, скорее, проковылял на трясущихся от страха ногах к изящно выгнутым ягодицам и к укрепленному на них клочку бумаги. Кто же это? Его уже начал интересовать этот вопрос, имеющий для него не просто академический, но и чисто человеческий интерес. Кто она - эта девушка? Конечно, с этой позиции невозможно определить личность пострадавшей. Не мог же он распознать ее по трусикам? Он придвинулся к бумажке. Это была обычная, не разлинованная страница из школьной тетради, - такие предоставляли ученикам бесплатно, за государственный счет. Размером она была приблизительно восемь на десять дюймов. Присмотревшись внимательней, он сумел, наконец, разобрать надпись: "Прощай милая!"
      Понс уставился на записку, погрузившись в глубокое раздумье. Никогда еще он не видел ничего подобного. Кто эта "милая"? Не подойти ли поближе, не заглянуть ли ей в лицо? Ноги у нее чудесные. Понс еще раз взглянул на бумажку. Он робко придвинулся поближе, сердце его учащенно билось, он уже был в нескольких футах от стройных ягодиц потерпевшей, Понс приостановился. Его сердце готово было вырваться из груди. Он знал, что в любой момент кто-нибудь может войти сюда, так как туалет излюбленное место встреч в школе, место своеобразного паломничества. Его высокоразвитое чувство благоразумия, благопристойности крайне обострилось - он весь был как натянутая струна. Но не мог удержаться от соблазна. Такая возможность уже вряд ли еще когда-либо представится. До сих пор такой возможности у него никогда не было. Такое даже в самом смелом сне не привидится. Не подстроено ли все это самим господом Богом в сговоре с Люцифером специально, чтобы подвергнуть его испытанию? Возможно, это его личное искушение?
      В эти мгновения Понс колебался между пугливой робостью и проблесками трезвого благоразумия, он силился найти правильный выход из ситуации. Он вспомнил о посещении воскресной школы несколько недель назад. Это было довольно смутное воспоминание, смешанное с впечатлениями о танцевальном вечере, на котором он был перед тем, и это воспоминание о вечере танцев тоже пришлось как-то кстати. Нельзя сказать, что Понс фанатично верил в Бога. Но в этот ответственный момент он глубоко задумался над добром и злом, мучительные поиски ответа на эти извечные вопросы всколыхнули всю его душу. К чему же он пришел? Есть ли вообще какой-либо смысл во всем этом? Голос учителя воскресной школы странным образом вспомнился ему сейчас. И одновременно он заметил руку, свою руку. Путь Господень, испытующий нас! Понс заметил, как рука начала двигаться. Пока его голова старалась сдержать его, ограничивала его движения, рука медленно и настойчиво продолжала продвигаться вперед. Она коснулась трусиков. Трясущимися пальцами он дотронулся до них и слегка погладил. Сердце Понса сильно билось в груди. Его пальцы неудержимо скользили по трусикам - вдоль и поперек. Ее плоть еще излучала тепло, даже на ощупь ее тело через трусики было мягкое, нежное и прекрасное. И этот неоспоримый факт привел его в изумление. Рука поползла вверх. Обогнула клочок бумаги. Задержалась на самом верху розовых трусиков. Пальцы тронули резинку и робко скользнули под нее, коснулись голого тела, несомненно, еще хранившего тепло живой плоти. Прекрасная теплая кожа незнакомки! И снова все его существо содрогнулось. Он почувствовал, что его рог снова стал рогом, горячим, ищущим выхода, стремящимся вырваться наружу. Рука двинулась дальше, глубже. Он не спал. Это не было сновидением. Под его дрожащей рукой была мягкая, гладкая, неописуемо прекрасная женская плоть. Он затрепетал. Его рука скользила все дальше. Он судорожно вздрогнул, все его тело затрепетало, его ослепила какая-то вспышка света - его рука коснулась, впервые в жизни, женского промежья. Горячий, яркий, белый свет ослепил его, когда рука беспрепятственно ласкала самое потаенное место женского тела - ее рай. Он ощущал необыкновенную гладкость кожи. Несказанное чудо. Это было верхом его фантазий и мечтаний. У мисс Смит такое же нежное тело. Ему казалось, что он сейчас разлетится на кусочки от этого жара, от этой таинственной, непостижимо прекрасной силы. И сейсмографы зафиксируют этот взрыв. Он весь трепетал от нетерпения. Нужно что-то предпринять. Его вторая рука пыталась вырваться из-под власти его разума, дотянуться до нижней шелковой юбки, освободить от нее прекрасный пригорок. Вторая рука поползла вверх по прекрасным, стройным ногам незнакомки - по ее голеням, внутренней стороне бедер, все дальше, дальше.
      В белом сиянии его рука бессильно повисла: он неожиданно услышал странный звук. Его рука внезапно потеряла опору. Звук повторился: кто-то подходил к туалету. Он с испугу резко отдернул руку от трусиков. Он весь покрылся потом, дрожал, как осиновый лист на ветру. Резкого движения руки хватило, чтобы нарушить равновесие безжизненного девичьего тела. Оно рухнуло набок, как-то нелепо и гротескно, на глазах у изумленного Понса. Голова незнакомки вывалилась из унитаза, теперь Понс ее узнал. Полный ужаса, он уставился широко раскрытыми глазами на светлые волосы и на знакомые черты лица. Это была Джилл Фэабанн. От неожиданности Понс чуть было не потерял равновесие и с трудом удержался на ногах. Предводительница болельщиков Соерсвилльской средней школы!
      Понс сумел устоять на ногах и повернуться лицом к двери. В это самое мгновение та открылась, и Понс сразу же сообразил, что ему нужно сделать. Он ринулся навстречу входящему. Он рванулся к двери решительно и неудержимо, наклонив вперед голову, так как в проеме стоял мистер Маммер, учитель математики и убежденный сторонник программного обучения... Понс устремился прямо на него с пронзительным воплем, и у Маммера не осталось никаких шансов увернуться от него. Понс сбил учителя с ног и пулей вырвался на оперативный простор, как заправский хавбек футбольной команды "Соерсвилль", хотя он вообще не играл в ней. Он пронесся вихрем по коридору, притормозил у поворота, удержал равновесие и с оглушительным воем изо всех сил помчался дальше. Этот душераздирающий крик, наводивший на всех ужас, распугивал встречных. Понс мчался по школьному коридору к одной цели - кабинету директора школы мистера Проффера...
      2
      Майк Мак-Дрю - по прозвищу "Тигр" - сидел в своем рабочем кабинете. В тот момент, когда вся школа была накануне
      беспрецедентного за всю ее историю хаоса, он помогал освоить учебное пособие Бернкроклера по формированию индивидуальных качеств личности одной из самых выдающихся личностей Соерсвилльской средней школы Марджори (Мадж) Айвэнмор. Обстоятельства, в которых происходило обучение, были также необычны: ученица сидела у него на коленях, прижавшись к нему в тесных объятиях. Это была привлекательная, хорошо сложенная блондинка. Красота ее сразу же бросалась в глаза.
      - Мистер Мак-Дрю,- возбужденно говорила она.- Тигр,- лепетала она. Ты уверен, что дверь заперта? Я имею в виду... - Она обернулась лицом к нему, с закрытыми глазами, губы ее призывно потянулись к его губам.
      - Конечно, - ответил Тигр. - Я уверен, что дверь заперта.
      - Прекрасно, теперь я спокойна... - прошептала она.
      - Ха-ха-ха... - мягко рассмеялся мистер Мак-Дрю.
      - Дорогой...
      - У-гу...
      - Зайчик...
      - А-га...
      - Мой милый зайчик...
      - Что у тебя под свитером?
      - Как тебе объяснить?
      - Скажи мне...
      - Какой ты горячий и милый...
      - Скажи мне, скажи...
      - Ты что, не знаешь разве, что надевают американские девушки... Тебе нравятся мои ноги?
      - У тебя просто великолепные ножки...
      - Дотронься до них... Положи на них руку.
      - Просто чудесные ножки...
      - Тигр... выше...
      - Положить руку выше?
      - Да... выше... еще выше...
      - Вот так?
      Его рука скользнула вверх по ее ноге, до колена, приподняла юбку, медленно поползла выше... Рука погладила колено и коснулась ее восхитительного стройного бедра. Здесь он немного задержался.
      - Тигр... милый...
      Трепещущее тело Марджори стало горячим, он почувствовал, как она теснее прижалась к нему, услышал гулкое биение ее сердца на своей груди. Он вдыхал свежий, молодой запах ее тела... ощущал пылающий жар этого тела. Ее влажные губы раскрылись и искали его губы, нашли их и прильнули к ним в жадном поцелуе. Ее дыхание - сладкое и жаркое - он ощущал на своем лице.
      Как раз в этот момент раздались первые пронзительные вопли Понса. Раскатистым эхом они разнеслись по всей школе и достигли кабинета главного воспитателя. Хоть рука Тигра на какое-то мгновение приостановила настойчивое продвижение по бедру. девушки, он не придал особого значения едва слышимым крикам. Он вяло поинтересовался:
      - Что там происходит?
      - Где? - переспросила она охрипшим от страсти голосом.
      Тигр не придал этому происшествию особого внимания. Крики продолжались, но теперь уже где-то в отдалении. Понс промчался мимо кабинета Тигра на бешеной скорости. Он стремительно приближался к цели к кабинету директора школы. Парочка была целиком поглощена друг другом.
      - Ничего особенного, - шепотом успокоил он красотку, возобновив путешествие по ее бедру.
      - Тигр, милый... - едва слышно лепетала девушка.
      Она крепко обняла его, тесно прижалась к нему и начала жадно его целовать. В этот момент Тигр подумал: насколько он помнит, ему еще никогда не доводилось держать в объятиях такое горячее, трепещущее тело, - даже близко в его жизни не было ничего подобного. Никогда. И он благодарно поцеловал ее особенным, долгим поцелуем. Он припал к ее губам, полностью отдавшись этому восхитительному поцелую, продолжая скользить рукой вдоль внутренней части ее бедер, проникая в самую сокровенную область - средоточие высшего блаженства.
      - Тигр... - задыхаясь, прошептала она, прервав на какое-то мгновение их долгий восхитительный поцелуй, и откинула назад свои светлые волосы естественного цвета.
      - Моя дорогая малышка... - прошептал Тигр, издав радостный непроизвольный смешок, покрывая поцелуями ее нос, ее глаза, ее очаровательные ушки.
      - Не такая уж я и маленькая... - заметила она.
      - Знаю, я все знаю, милая... - ответил он.
      - Пожалуйста... побыстрей... ты сегодня такой медлительный... Я сейчас просто закричу... Тигр, дорогой...
      И он снова довольно рассмеялся, свободной рукой расстегнул блузку и тронул мягкие, нежные, молодые,, сказочные груди, одну за другой накрыв их ладонью, нежно поиграл ими, этими сокровищами, задерживаясь на изысканных, утонченных кончиках, прижимая их пальцами, сводя девушку с ума, доведя ее до полной потери рассудка.
      - Мой милый зайчонок, - шептал Тигр. - Такой хорошенький зайчонок, ты все, что нужно, сняла заранее, перед тем, как придти ко мне... так намного лучше и приятнее... правда же?
      - Конечно, милый...
      - Правда ведь...
      - Милый...
      - Дай мне взглянуть на них...
      - Смотри...
      Она ловко выскользнула из блузки, полностью обнажив перед ним свои груди, - полные, прекрасные, совершенные. Если бы они не предстали перед его глазами, сейчас, наяву, он никогда бы не поверил, что вообще может существовать нечто подобное. Он изумленно разглядывал их, наслаждался ими, зачарованный этим восхитительным зрелищем.
      - Ну, как, понравились? - спросила она.
      - Очень! Я буду любить их всегда, всю жизнь, - ответил он.
      - Возьми же их... Они твои...
      И Тигр незамедлительно воспользовался разрешением, погрузившись в них лицом, - в эти нежные и прекрасные груди, чудесные, белоснежные, округлые холмики. Он прервал путешествие между бедрами, чтобы освободить руки и поиграть, потрогать эти великолепные, восхитительные сферы, поласкать их, поцеловать...
      - О-о-о! Милый! - воскликнула девушка.
      Она уже была вне себя от возбуждения. Ему казалось, что она сейчас растает в его руках. Он нежно сосал кончики этих роскошных грудей.
      - Тигр, дорогой!
      Она уже больше не могла сдерживать себя. Желание стало просто невыносимым... Мак-Дрю прошептал:
      - Успокойся, милая...
      - Я не могу... я просто не могу больше... милый!
      - Ты же знаешь... - бормотал он. - Как хорошо... все в свое время... у нас еще много времени в запасе... обожди еще немного, милый зайчонок...
      - Я сейчас умру... просто умру! О, поцелуй меня, пожалуйста, хотя бы поцелуй меня, или дай мне тебя поцеловать. Тигр, поцелуй же меня скорей!
      Она уже парила высоко в поднебесье, в межзвездном пространстве.
      - Конечно, милая, - прошептал Тигр, подняв голову и оторвавшись от ее влажных сокровищ - округлых полушарий, припадая к раскрывшимся ему навстречу устам, почувствовав их сладость на своих губах и ощутив пылающее пламя ее языка, проникающего ему в рот, в каждый его уголок. Она стонала от наслаждения. Его рука, оторвавшись от сокровищ, возобновила ласки внизу, на бедрах, скользя по ним вверх, все выше и выше, нежно лаская ее шелковистую гладкую кожу...
      - Ну же, Тигр! - настойчивым, нетерпеливым, горячим шепотом побуждала она его, прервав поцелуй в горячке страсти.
      - Ты должен сейчас Же, Тигр, немедленно... - Ее уже охватило пылающее пламя страсти.
      Он понял, что медлить больше нельзя.
      - Ты принимала таблетки? Милая? Мой маленький зайчонок?
      Тигр ласкал ее, рука его была уже далеко, в самой сокровенной глубине ее бедер,
      - Да, милый!
      - Полный курс? Регулярно? Милая?
      - Да! О, да! Милый!
      - Тогда можно, - прошептал он, приподнимая ее.
      Он встал, крепко прижимая к себе золотоволосую девушку. Он сдернул с нее одежду, еще оставшуюся на ней. Она помогала ему, как могла, раздеть себя. Она глубоко вздохнула, найдя руками его член. Опустившись на колени, она поцеловала его... Она играла с ним, лаская его, поглаживая его языком, заглатывая его... Язык ее скользнул вдоль него, она застонала...
      - Начнем же, дорогая... - нежно сказал Тигр.
      Склонившись над ней, обхватив руками обе ее груди, он помог ей подняться. Она встала на ноги, вся трепеща, слегка прогнулась на-" зад, медленно ложась под него...
      - Милый мой зайчонок, - прошептал Тигр, любуясь ею, когда она опрокидывалась на спину, готовая отдаться ему.
      Ее колени были подняты, ступни плотно прижимались к полу. Ноги ее были безупречны и совершенны.
      - Милая... - прошептал он, медленно опускаясь и мастерски входя в нее. - Ты - горячий поток... Какой огромный поток... целая река! шептал он, налегая на нее, прижимаясь к ней всем телом, толчками помогая своему огромному пенису войти в нее, в то время как снаружи, где-то далеко, поднимался и нарастал шум голосов, топот бегущих ног, взволнованных восклицаний. Но шум едва проникал в кабинет главного воспитателя.
      - Сладкая моя, милая,., любимая... дорогая... зайчонок милый... бормотал Мак-Дрю, проникая в нее все глубже и глубже, достигая все большей глубины, задыхаясь и трепеща, двигаясь в такт с ее движениями.
      Она стонала, извиваясь под ним, отвечая на его мощные толчки.
      - Не останавливайся... О, только не останавливайся... О, пожалуйста... О, Тигр!.. О, милый! - ухитрялась она говорить, пока они качались в такт друг с другом, продолжая эти равномерные движения вверх, вниз, ощущая себя на вершине блаженства.
      - Милая! - воскликнул Тигр, содрогнувшись всем телом в оргазме. Милая! Милая!
      Юная красотка почти одновременно с ним пронзительно вскрикнула, ощутив внутри себя плотную огромную струю, волной растекающуюся в ней, вызывающую ответный трепет ее тела.
      - О, милый! - наконец выдохнула она, ощутив вздрагивающий огромный член Тигра внутри себя.
      Тело ее содрогнулось в последней судороге, за которой последовала целая серия исступленных спазм. Вместе с ним, для него...
      Снаружи все слышнее звучал беспорядочный топот ног, взволнованные голоса охваченных паникой людей...
      Тигр и молодая красотка, все еще слитые вместе, тесно прижавшись друг к другу, уста в уста, медленно покачивались, еще и еще раз, продолжая бормотать в забытьи что-то нежное и стонать...
      3
      Понс уже заканчивал бешеный бег по школьному коридору. Слегка накренясь, он миновал последний поворот, едва не перевернувшись и не грохнувшись на пол, но чудом удержал равновесие и, наконец, влетел, как безумный, в кабинет директора. Он, естественно, не сразу попал в "святая святых", во владения мистера Проффера, в его личный кабинет. Сперва он очутился в приемной, то есть в комнате, примыкающей к директорскому кабинету. В приемной восседала собственной персоной мисс Креймайр, личный секретарь директора. Эта тридцатипятилетняя старая дева (хотя личной вины ее В том, что она до сих пор не замужем, не было, так как, вне всякого сомнения, внешне она была довольно привлекательна) заканчивала дело, ей уже порядком осточертевшее, - допечатывала протокол последнего заседания педагогического совета, на котором, как и положено, председательствовал ее босс, мистер Проффер. Именно ему Понс и собирался выложить свою сногсшибательную новость. Мистер Проффер был добрый, сердечный и благодушный человек, и мисс Креймайр очень почтительно относилась к нему. Она его просто обожала, не говоря уже о более теплых чувствах, которые она питала к своему уважаемому боссу. На самом деле, если открыть всю правду, она безнадежно и давно была влюблена в него. Действительно, это была грустная и отчаянная любовь, и все эти годы работы в школе она тщетно стремилась скрыть ее.
      Мисс Креймайр вздрогнула и испуганно вскинула глаза на влетевшего пулей подростка. Безусловно, до нее доносились необычно взволнованные голоса из коридора, но они были такими далекими и неопределенными. Теперь же Понс своим необычным появлением засвидетельствовал, что случилось действительно что-то из ряда вон выходящее. На самом же деле, она была не просто напугана. Она решила, что вбежавший находится в состоянии "типично подросткового психоза". Это выражение врезалось ей в память, так как его очень часто употреблял мистер Мак-Дрю, кроме всего прочего, еще и главный воспитатель Соерсвилльской школы. Например, совсем недавно в статье, написанной им для одного солидного педагогического журнала. Это же выражение встречалось бесчисленное количество раз в протоколах заседаний педсовета.
      Мисс Креймайр, если сказать откровенно и прямо, просто окаменела при виде этого ненормального парня. С ужасом она ожидала своей участи, буквально вросла в кресло в предчувствии неизбежной гибели. С самого рождения, насколько она помнила себя, мисс Креймайр была фаталисткой. И самое огромное чудо для нее - это то, что она все еще живет на этом свете, по крайней мере, сегодня и сейчас, в данный момент. Итак, наступил ее конец. Она в этом не сомневалась. Она умрет от рук этого лунатика. Как бы со стороны, она услышала свой пронзительный, как крик птицы, голос:
      - Что там произошло, Понс?
      Как будто он собирался рассказать именно ей об ужасном происшествии, свидетелем которого он только что был! Конечно же, не ей он спешил сообщить эту сногсшибательную новость. Парень спросил у нее тоном вполне нормального человека:
      - Мистер Проффер у себя?
      И она машинально ответила, ничего не соображая, пребывая в полной прострации;
      - Он на месте.
      Ага, подумала она, значит, он пришел убивать не ее, а мистера Проффера. Она немного расслабилась и вздохнула с облегчением.
      - Мне нужно немедленно увидеть его! - выпалил парень.
      И не успела мисс Креймайр и глазом моргнуть, как он ринулся через всю комнату и ворвался в "святая святых", в личный кабинет директора, даже не соизволив постучаться.
      Как он смел так поступить?
      Он оставил ее в полном недоумении.
      Мистер Проффер крутанулся в своем вращающемся кресле к бесцеремонному самозванцу, незваному гостю, отключил магнитофон, на который диктовал черновой вариант своей речи для ближайшего заседания клуба, и повернулся лицом к вошедшему.
      - Мистер Проффер! - воскликнул Понс, приблизившись почти вплотную к директору.
      - Что случилось, мой мальчик? - добродушно осведомился директор, чтобы как-то успокоить явно потерявшего рассудок парня.
      - Она в туалете! - выпалил Понс.
      - Кто, мой мальчик? - попытался было мистер Проффер все перевести в шутку.
      - Джилл Фэабанн! Мистер Проффер! Она прямо там!
      - И что же она там делает?
      - Я же сказал, что она в мужском туалете!
      - Правда?
      - Она мертва.
      - Мертва, мой мальчик?
      - Я же сказал, что она мертва.
      - Где, мой мальчик?
      - В мужском туалете... в школьном туалете... Я только оттуда... я все время бежал...
      - Какие у вас сейчас занятия?
      - Какая разница?!
      - Ну, ладно, Понс, успокойся...
      - Вы мне не верите, что ли?
      - Почему я должен тебе не верить?
      - Мистер Проффер! Послушайте! Идемте, я покажу ее вам! Идите же скорей за мной... Боже праведный! Вы сами все увидите, собственными глазами! Ужас какой-то! Это что-то невероятное! Пойдемте же, скорей! Прямо сейчас! Сию минуту!
      Наконец-то простодушный директор понял, что действительно случилось что-то необычное, из ряда вон выходящее. Этот парень, он знал, не мог просто так закатить истерику. Его способности и характер высоко оценивали все учителя, особенно Тигр. К тому же, до его кабинета уже докатился какой-то необычный шум и возня, они шли откуда-то снаружи, казалось, что по школе несется стадо диких животных, обратившееся в паническое бегство. У него уже возникли подозрения, что в школе происходит нечто необычное, еще до того, как к нему в кабинет ворвался этот парень. Он ранее слышал какую-то возню в коридоре, правда, казалось, что это все происходит где-то далеко, ему даже послышался чей-то пронзительный крик. Он поднялся.
      - Боже праведный!
      С этим возгласом Понс выскочил за дверь, к счастью, открытую. За ним устремился мистер Проффер, почти бегом. Они вихрем промчались мимо все еще не пришедшей в себя мисс Креймайр, которая лишь проводила их удивленным взглядом, неспособная оторваться от кресла. Она просто отметила про себя, что ее любимый босс - в некотором роде живой человек, способный на бурные эмоции. Она почувствовала какое-то странное удовлетворение от этой мысли, даже благодарность... хотя все еще была парализована.
      4
      Шефа Соерсвилльской муниципальной полиции Джона Полдаски спешно отозвали с его постоянного поста регулировщика уличного движения. Большую часть дня он дежурил на углу Двенадцатой стрит и Уитмейкерс авеню - наиболее оживленной части города, в центре Соерсвилля, где следил за дорожным движением, за незнакомыми и друзьями, родственниками, за погодой, следил за соблюдением кодекса чести при заключении пари перед скачками, футболом, сам занимался понемногу тем и этим.
      И вот шеф полиции с ужасающим, пронзительным визгом тормозов подкатил к местной школе. Он катапультировался из фирменного автомобиля Соерсвилльской муниципальной полиции (полностью оборудованного по последнему слову криминальной техники, включая двенадцатикалиберный автомат Ремингтона, которым время от времени Джон пользовался на охоте), перебежал ухоженную лужайку и площадки для игр и ворвался в школу, отчаянно размахивая поднятым кверху пистолетом, который, к счастью хотя он об этом даже не подозревал - стоял на предохранителе.
      Он протолкался через группу учеников и местных жителей, в большинстве своем завсегдатаев бара Сельмо, расположенного рядом со школой, взбежал по небольшой лестнице в парадный вход, добрался до лестничной площадки и крикнул в толпу лающим баритоном:
      - Где она?!
      В ответ раздался дружный залп голосов, из которых ничего невозможно было разобрать.
      - Черт побери! Заткнитесь все! Пожалуйста, помолчите!- заорал он.Эй, кто-нибудь... Ну, вот ты, Гротто... ответь мне!- добавил он.
      Тот, кого он назвал - так уж случилось - оказался одним из постоянных посетителей бара Сельмо, выпалил в ответ:
      - Перестань размахивать своей дурацкой игрушкой! Он не заряжен?
      - Не сци! - заорал шеф полиции.
      - Кто? Я?! Да ты можешь запросто кого-нибудь пристрелить невзначай! набросился тот на Джона Полдаски.
      Лавина голосов снова обрушилась па шефа полиции.
      - Мать вашу!.. - заорал он, повернувшись спиной к толпе, и бросился с лестничной площадки. Пробежав мимо ряда дверей, он очутился в коридоре.
      - Шеф? Слава Богу, вы наконец-то явились! Полдаски крутанулся влево, все еще держа пистолет в руке, и оказался лицом к лицу с мисс Нектар, школьной библиотекаршей.
      - Где она? - громко и требовательно спросил он.
      - Идите за мной, мистер Полдаски, - предложила она.
      - Закройте все двери! Входные двери, особенно! Замкните их! Закройте все окна! Чтобы ни одного окна не было открытым! Он где-то здесь! Он должно быть все еще здесь, в здании! - гремел, орал, кричал шеф полиции.
      - Будет сделано! Шеф! - ответила мисс Нектар.
      - Я тоже пойду с вами! - вмешался еще кто-то.
      - Шеф, послушайте... поднимитесь по этой лестнице и поверните налево. Это как раз в конце коридора. Там вы заметите толпу... почти все собрались...
      - Хорошо! Не забудьте все закрыть! Все двери! Абсолютно все! Без исключения!
      Отдав эти распоряжения, шеф полиции бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки. Грохот его тяжелых сапог гулко раздавался по зданию. Перед ним собрались почти все ученики и учителя школы. Вскоре там соберутся еще и местные жители, включая постоянных клиентов бара Сельмо, которых он оставил во дворе. Они уже пробрались в школу, поднимаясь по ступенькам лестницы вслед за ним. Шеф полиции с трудом продирался сквозь толпу.
      - Это шеф полиции!
      - Шеф здесь!
      - Смотрите, вот он, шеф!
      - Джон!
      - Полдаски!
      Отовсюду послышались голоса.
      - Где она?! - заорал он. Кто-то схватил его за руку.
      - Слава Богу вы здесь, дружище, - услышал он у самого уха.
      - Кто вы? - спросил Полдаски, обернувшись к человеку небольшого роста, который произнес эту фразу.
      - Шеф! Разве вы меня не узнали?
      - Черт! Нет! Кто вы?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30