И когда овцы ягнились, Тиффани помогала: в некоторых трудных случаях нужны как раз маленькие руки. Она знала, для чего баранам привязывают на грудь мешочки с красным мелом, и почему овцы с красными меловыми пятнами на спине весной будут мамами. Диву даться можно, сколько всего может знать наблюдательный ребенок. В том числе о том, чего этому ребенку знать еще совсем не время, как думают взрослые.
      Тиффани заметила Фион, стоящую в дальнем конце пещеры. Фион улыбалась, и эта улыбка внушала тревогу.
      — Что происходит, Роб Всякограб? — спросила Тиффани, осторожно укладывая одно слово за другим.
      — Эччч, энто… закон-обычай клана… — проговорил Роб неловко. — Ты есть келда наша новая, и… закон велит нам тебя спросить… энто… не в том дело, чего мы там сами желаем, надобно нам спросить у тебя… бур-бур-бур-бур… — Он быстро попятился.
      — Я не совсем поняла, — сказала Тиффани.
      — На славу мы отмылися, ты ведаешь, — сказал Роб. — Из парней кое-кто даже в росе скупнулся, хотя ныне только Май, а Здоров Ян вымыл подмышки свои первый раз, как помнит история, и Вулли Валенок букет нарвал тебе цветиков славных.
      Раздуваясь от нервозной гордости, Вулли Валенок выступил вперед и ткнул в воздух упомянутым букетом. Возможно, цветики были действительно славные, но Вулли не очень хорошо представлял себе, что такое «рвать букет». Размочаленные лепестки, листья и стебли торчали из его кулака во все стороны.
      — Очень приятно, — сказала Тиффани, отпив еще глоток чая.
      — Славно-славненько, — проговорил Роб Всякограб, вытирая пот со лба. — Так вот что, мож, не скажешь ли ты нам… бур-бур-бур-бур…
      — Они хотят знать, за кого из них ты выходишь замуж, — громко произнесла Фион. — Таков закон. Ты выбираешь среди них мужа или отрекаешься быть келдой. Ты должна выбрать мужчину себе и день свадьбы назвать.
      — Айе, — сказал Роб Всякограб, избегая глядеть в глаза Тиффани.
      Чашка ни на волосок не дрогнула у Тиффани в руке, но лишь потому, что внезапно все мускулы у нее закостенели. Она думала: «Ааааааа! Не верю, это не со мной творится! Да как же я… Да как же он… Да как они… Да ведь они же даже… Смеху подобно! Бежать отсюда, сейчас же!»
      Но Тиффани ощущала, что сотни взволнованных лиц повернуты к ней в тенях кургана. То, как ты разберешься с этим делом, будет иметь большое значение, сказал ее Второй Помысел. Сейчас они все наблюдают за тобой. И Фион хочет посмотреть, как ты теперь поступишь. Тебе совсем не следовало бы такую неприязнь испытывать к особе, которая меньше тебя на четыре фута. Но ты испытываешь.
      — Это так неожиданно, — сказала Тиффани, заставив себя улыбнуться. — И для меня такая честь, конечно.
      — Айе, айе, — сказал Роб, глядя в землю.
      — И вас так много, что сделать выбор будет очень трудно, — продолжала Тиффани, улыбаясь. А ее Второй Помысел сказал: Робу от всего этого тоже несладко!
      — Айе, будет очень, — отозвался Роб.
      — Я хотела бы немножко подышать свежим воздухом, пока буду обдумывать ваши слова, — сказала она и не позволила улыбке сползти со своего лица до тех пор, пока не выбралась из кургана.
      Там она присела на корточки, заглядывая под листья примул, и завопила:
      — Жаба!
      Жаба выполз, пережевывая что-то, и ответил:
      — Хм?
      — Они хотят на мне жениться!
      — Мм пфмм ффм мм?
      — Что ты ешь?
      Жаба глотнул.
      — Очень плохо питавшегося слизняка, — ответил он.
      — Я сказала, они хотят жениться на мне!
      — Так что же?
      — Что же? Да только… только подумать!..
      — Ах да, проблема роста, — сказал жаба. — Сейчас она может казаться не столь уж заметной, но когда ты достигнешь пяти футов семи дюймов, то в нем будет по-прежнему дюймов шесть…
      — Не смей надо мной смеяться! Я келда!
      — Собственно, в этом все дело, не так ли, — проговорил жаба. — Для них важно, что таков закон и обычай. Келда выходит за воина, которого выберет, начинает свою семейную жизнь и производит на свет множество новых и новых Фигглов. Было бы страшным оскорблением отвергнуть…
      — Я не собираюсь выходить замуж за Фиггла! Я не могу производить сотни детей! Скажи, что мне делать!
      — Я? Указывать келде, что ей делать? Я не смею, — ответил жаба. — И я не люблю, когда на меня орут. Даже у жаб имеется гордость, видишь ли. — С этими словами он уполз в примулы.
      Тиффани набрала воздуха, чтобы крикнуть. И молча закрыла рот.
      Старая келда знала обо всем этом, подумала Тиффани. Значит… она считала, что я сумею найти решение. Таков закон и обычай, но Фигглы сами не ведают сейчас, как его соблюсти. Никто из них не хочет в жены великучую девицу, только не станет в том признаваться. Всего лишь закон и обычай.
      Должен быть обходной путь. Наверняка должен. Однако я обязана выбрать мужа и день свадьбы: они сказали мне об этом прямо.
      Несколько секунд она смотрела недвижным взглядом в заросли терновника. Потом подумала: «Хмм…»
      И скользнула обратно в нору.
      Пиктси напряженно ждали, все бороды и сломанные носы были повернуты к Тиффани.
      — Я принимаю твое предложение, Роб Всякограб, — сказала она.
      Лицо роба застыло в маске ужаса. Тиффани услыхала, как он пробормотал тоненьким голосом: «Ой кривенс…»
      — Но день свадьбы, разумеется, всегда назначает невеста. Верно? — весело спросила она. — Это любому известно.
      — Айе, — дрожащим голосом ответил Роб. — Обычай таковой.
      — Значит, я так и сделаю. — Тиффани глубоко вдохнула. — На краю мира стоит скала гранитная, в милю высотою, — произнесла она. — И каждый год прилетает издалече маленькая птичка. Прилетает она для того, чтобы вытереть свой клювик о ту скалу гранитную. В тот самый день, когда маленькая птичка сотрет эту гранитную скалу до песчинки, я выйду замуж за тебя, Роб Всякограб Фиггл!
      Ужас Роба начал перерастать в явную панику, но тут Роб заколебался, и на его лице потихоньку-полегоньку стала проступать ухмылка.
      — Айе, ладная мысль, — медленно проговорил он. — Куды спешить?
      — Именно, — сказала Тиффани.
      — И хватит нам тогда времени поразмыслить, кого в гости мы позовем.
      — Правильно.
      — Да еще энто дело — платье бело, корзины цветочные, всякое прочее, — продолжал Роб, веселея с каждым словом. — На такие штуки целая вечность надобна, ты ведаешь.
      — О да, — ответила Тиффани.
      — «Нет» она сказала! — взорвалась Фион. — Миллионы лет пройдут, пока малая птаха …
      — «Айе» она сказала! — закричал Роб. — Парни, все вы слыхали ея! И назначила она день! По закону и обычаю!
      — А скала гранитная, то нае проблем, — проговорил Вулли Валенок, по-прежнему с букетом в руке. — Ты нам толечко скажи, где она, мы ту скалу так разделаем — никакая мальца птаха не угонится…
      — То птахино дело! — возопил Роб отчаянно. — И спору нет, окей? Кто будет спорить, что не птахино, тот спробует моего башмака! Кой-кому тута свое дело еще разделывать, мальца парнишку выкрадывать у Кралевы! — Он вытащил меч и принялся махать им над головой. — Кто со мною?
      Это сработало. Нак Мак Фигглам по душе четко поставленные задачи. Сотни мечей, боевых топоров и один цветочный букетик взметнулись вверх, и боевой клич Нак Мак Фигглов загремел, перекатываясь эхом. Для перехода от нормы к бешеному боевому азарту Фигглам нужно так мало времени, что его не засечешь даже на малюсеньких часиках.
      Однако, у пиктси такая независимая индивидуальность, что боевой клич у каждого свой собственный. Тиффани смогла разобрать сквозь шум лишь несколько:
      — Можно жизнь у нас отнять, но штаны нельзя!
      — И бубух шесть пенсов!
      — В полях, под снегом и дождем, я за твоим за кошельком!
      — Всех убью, останусь фтыще!
      — Эччч, засунь себе в тракканы!
      Но постепенно все крики объединились в едином реве, сотрясающем стены:
      — Без царёв! Без королёв! Без господ! Без хозяев! Боле нас не надурят!
      Эхо угасло, с потолка сорвалось облако трухи, на миг повисла тишина.
      — Уперед! — вскричал Роб Всякограб.
      Все как один Фиггл, пиктси понеслись роем с галерей, через пещеру и на выход. Пару минут спустя в большой палате остались из Вольных Мальцов только гоннагл и Фион.
      — Куда они? — спросила Тиффани.
      — Эччч, куда глаза глядят, — ответила Фион, пожав плечами. — А я намерена следить за очагом. Хоть кто-то должен здесь вести себя как келда. — И сверкнула глазами на Тиффани.
      — Всем сердцем надеюсь, что ты скоро найдешь себе собственный клан, — сказала Тиффани приветливо. Фион одарила ее взглядом исподлобья.
      — Они побегают маленько по окррруге и оглоушат кролика-другого, да сами с ног собьются пару раз, — проговорил Вильям. — Потом затормозят чуток, припомнив, что им неведомо еще, куда бежать.
      — Они всегда так? — спросила Тиффани.
      — Эччч, ну, Роб не шибко тут желал долгих речей о свадьбе, — сказал Вильям, усмехаясь.
      — Да, в этом деле мы с ним вполне сошлись, — ответила Тиффани.
      Она выбралась из норы и увидела жабу, который ждал у входа.
      — Я слушал, — сказал он. — Хорошо исполнено. Весьма мудро, весьма дипломатично.
      Тиффани огляделась. До заката еще несколько часов, но тени уже удлиняются.
      — Надо идти, — сказала она, повязывая передник. — И ты отправляешься со мной, жаба.
      — Ну, я не специалист по… — Начал жаба, пятясь. Но жабы нелегко идут на попятный, особенно, если быстро схватить их и сунуть в карман передника.
      Тиффани бежала по траве в сторону курганов, где виднелись трилиты, и думала: «В том краю мой брат никогда не сможет вырасти. Так сказала старая леди. Что это значит? Что это за место, где невозможно повзрослеть?»
      Курганы становились ближе. Она заметила, что рядом с ней бегут Вильям и Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок, но других Нак Мак Фигглов нигде было не видно.
      А потом она оказалась уже среди курганов. Сестры рассказывали, что здесь лежат в земле мертвые короли, но это никогда не пугало ее. Ничто не пугало ее в землях плоскогорья.
      Но сейчас ей вдруг стало холодно. Прежде такого здесь не случалось.
      Найди место, где время не сходится. Хм, курганы вокруг принадлежали прошлому. И древние камни тоже. Можно ли сказать, что с настоящим они не сходятся? Что здесь и сейчас им не место? Тысячи лет они были тут, и тут состарились. Они вросли в облик этих холмов.
      Под низким солнцем ложились длинные тени. В эту пору дня Мел открывает свои секреты: есть места, где тени обрисовывают контуры давно заросших дорог и полей. Тени позволяют увидеть вещи, которых не разглядишь в слепящее полносолнечье.
      Тиффани придумала слово «полносолнечье», потому что есть полнолуние.
      Она не могла найти хотя бы следы конских копыт. Она бродила вокруг трилитов, похожих на каменные дверные проемы, но даже когда проходила через эти проемы туда и обратно — все без толку.
      Такого в ее планах было не предусмотрено. Волшебная дверь здесь, или была здесь. Тиффани в этом не сомневалась.
      У нее забулькало в ушах. Стало быть, кто-то рядом играет на мышиной волынке. Тиффани осмотрелась. Вильям гоннагл стоял на поваленном камне, надувая щеки и свой бурдюк из мышиных шкурок.
      Тиффани махнула ему рукой и спросила:
      — Ты тут что-нибудь видишь?
      Вильям вынул изо рта трубочку-дудку, бульканье прекратилось.
      — О, айе, — сказал он.
      — Путь в край Королевы?
      — О, айе.
      — Так что же ты не покажешь, где он!
      — Нет нужды показывать келде. Келда умеет ясно видеть сама.
      — Но ты мог бы показать!
      — Айе, а ты могла сказать «пожалуйста», — ответил он. — Мне девяносто шесть годов. Я не кукленок в кукольном домике твоем. Бабушка твоя славною женщиной была, но не на побегушках я у мальца девицы писклявицы.
      Тиффани пару секунд молча смотрела на него, потом достала из кармана фартука жабу.
      — Писклявицы? — сказала она.
      — Это значит «что-то крохотное», — ответил жаба. — Верь мне.
      — Он меня называет крохотной!..
      — Внутррренне я больше! — проговорил Вильям. — Скажу, что батюшка твой не был бы доволен, коль бы мальца девица-великанша притопала и стала повеления давать ему!
      — Старая келда повеления давала! — сказала Тиффани.
      — Айе! Ибо заслужила она прррризнание! — Голос гоннагла прокатился эхом среди камней.
      — Ну пожалуйста! Я не знаю, что делать! — взмолилась Тиффани.
      Вильям пристально посмотрел на нее.
      — Эччч, ну покуда ты все делала неплохо, — проговорил он более приятным тоном. — Избавила ты Роба Всякограба от женитьбы на тебе, закона и обычая не руша. Лихая ты девчонка, в том не спорю. Тебе надобно времени чуток, и тогда сыщешь путь. Не надобно только тебе топать ногою своей, и ждать, что весь мир запрыгает вокруг тебя. Ты просто кричишь «хаччу сладка», ведаешь ли. Пользуйся очами. Пользуйся главою.
      Он снова сунул в рот наконечник трубки, раздул щеки, наполняя воздухом бурдюк волынки. У Тиффани забулькало в ушах.
      — А ты, жаба? — спросила она, заглядывая в карман.
      — Боюсь, тебе придется рассчитывать лишь на себя, — ответил он. — Кем бы я прежде ни был, у меня мало познаний в поиске невидимых дверей. И еще, я протестую против того, чтобы на меня оказывали давление.
      — Но… Я правда не знаю, что дальше делать! Может, надо сказать волшебное слово?
      — Не уверен, есть ли волшебное слово, которое ты могла бы сказать, — ответил жаба и отвернулся от нее — точнее, перевернулся.
      Она чувствовала, что Нак Мак Фигглы появляются вокруг. У них была гнусная привычка вести себя очень тихо, когда они хотели.
      О нет, сказала Тиффани мысленно. Фигглы думают, что я знаю, как быть! Это нечестно! Меня не учили, как делаются такие вещи. Я не была в школе для ведьм. Я не смогла найти даже ее! Вход где-то тут, и где-то тут ключи, но я просто не знаю, какие они!
      Сейчас пиктси смотрят на меня, хотят узнать, на что я гожусь. А я гожусь на то, чтобы делать хороший сыр, и все. Но Ведьмы Решают Проблемы…
      Она положила жабу в карман передника и почувствовала вес «Болезней овец».
      Когда Тиффани вытащила книгу, послышался вздох собравшихся вокруг пиктси.
      Они думают, что слова — это волшебство…
      Тиффани открыла книгу наугад, нахмурилась и громко произнесла:
      — Запорёнка.
      Пиктиси вокруг стали кивать и подталкивать друг друга локтями.
      — Запорёнка. Причиндальная трясца у ягненка, — читала Тиффани, — что может вести к воспалению нижних отделов. При отсутствии лечения возможны осложнения: Краснуха Ладонистая. Рекомендуемое средство: доза скипидара ежедневно, покуда не останется трясцы, иль скипидара, иль овцы.
      Она рискнула на миг поднять глаза. Фигглы наблюдали за ней с каждого кургана и камня. Все были явно под впечатлением.
      Однако слова из «Болезней овец» не растопили лед в смысле открытия магических дверей…
      — Пошкребит, — зачитала Тиффани. По рядам пронесся трепет ожидания. — Пошкребит. Кожный хлопьевидный струп, особо в области ляляшек. Скипидар известен как лекар…
      И тут, уголком глаза, она заметила медвежонка.
      Он был малюсенький, такого красного цвета, какого естественными средствами не получишь. Тиффани поняла, что это. Вентворт обожал леденцовых медвежат. На вкус они были как сахарная глина, и сделаны из чистейшей 100 % Искусственной Добавки.
      — Эччч, — сказала она. — Я знаю точно, что моего брата заманивали этой дорогой.
      Среди Фигглов произошло шевеление.
      Она зашагала вперед, читая вслух про Вертячку и про Ноздревую Горячку, но при этом внимательно посматривая на землю.
      Вот и еще один медвежонок, теперь зеленого цвета, среди травы еле разглядишь.
      «О-Кей», — подумала Тиффани.
      Неподалеку была одна из П-образных «арок» — два камня стоят вертикально, третий лежит на них, как перекладина. Тиффани уже проходила под этой аркой, и ничего не случилось.
      Но ничего и не должно было случиться, подумала она. Кто же оставляет врата в свой мир так, чтобы через них мог войти любой. Иначе народ все время забредал бы туда и оттуда, просто по случайности. Чтобы пройти, тебе надо знать: врата — вот они.
      Возможно, это единственный способ заставить их сработать.
      Прекрасно. Тогда я верю, что это вход.
      Она прошла под аркой и увидела удивительный мир. Зелень травы, голубизна неба, которое начало розоветь вокруг закатного солнца. Несколько белых облачков, припозднившихся по пути на ночлег. И все вокруг пропитано медово-теплым светом. Просто поразительно, что такое загляденье может существовать. И зрелище ничуть не становилось менее фантастическим из-за того, что Тиффани его видела каждый день. Вдобавок, даже не обязательно смотреть сквозь каменную арку, чтобы увидеть его. Просто посмотри вокруг, стоя где угодно.
      Только вот…
      …что-то было не так. Тиффани несколько раз прошла под аркой взад вперед, но по-прежнему не была вполне уверена. Она вытянула руку и попыталась измерить расстояние между садящимся солнцем и линией горизонта.
      И в этот момент заметила птицу. Это была ласточка, она гонялась за мошкарой и в стремительном вираже пронеслась мимо арки — за камнями, с противоположной стороны от Тиффани.
      Эффект получился диковатый, даже как-то сбивающий с толку. Тиффани ощущала, как ее глаза поворачиваются, следя за полетом ласточки. Та на миг скрылась из виду за одним из боковых каменных столбов… но миг почему-то слишком затянулся: ласточка должна была появиться, и не появилась.
      А потом Тиффани увидела ее, летящую в просвете каменной арки. И на мгновение ласточка оказалась с обеих сторон от второго столба одновременно.
      Когда смотришь на это, кажется, что твои глазные яблоки кто-то потянул и перекрутил — такое у Тиффани появилось чувство.
      Найди место, где время не сходится…
      — Мир, который видно через этот проем, отстает от нашего времени примерно на секунду, — сказала Тиффани, стараясь придать своему голосу полнейшую уверенность. — Я дум… Я знаю, что это вход.
      Нак Мак Фигглы закричали «Вуууп! Вуууп!» и зааплодировали, сбегаясь к ней со всех сторон.
      — Это было лихо, читодейство твое! — сказал Роб Всякограб. — Не разумел я ни единого словечка!
      — Айе, могуча та речь, в коей ни уха ни рыла не ведомо! — сказал другой пиксти.
      — Есть келдинская жилка в тебе, точно, — сказал Не-столь-большой-как-Средний-Джок-но-больше-Мальца-Джока Джок.
      — Айе! — сказал Вулли Валенок. — То было зашибись, когда не подала ты виду, приметивши конфетки! Мы думали, зелененькую ты не углядишь!
      Остальные пиктси перестали поздравительно кричать и свирепо уставились на него.
      — А что я сказал, что? — спросил он.
      Тиффани понурилась.
      — Вы все знали, что это вход? — проговорила она.
      — О, айе, — ответил Роб. — Нам ведомы такие штуки. Мы, ведаешь ли, жили-были в краю Кралевы, да восстали против злой власти ея…
      — Восстали мы, и она выперла нас вон за пьянство, мордобитие и воровство беспрестанное, — сказал Вулли Валенок.
      — Не так было вовсе! — рявкнул Роб Всякограб.
      — И вы ждали, чтобы посмотреть, смогу ли я найти дверь? — сказала Тиффани.
      — Айе. Ты славно справилась, дивчинка.
      Тиффани отрицательно помотала головой.
      — Нет. Я не сотворила никакого настоящего волшебства. Я не знаю, как оно творится. Просто смотрела кругом и догадалась, где ответ. Я смухлевала, в общем-то.
      Пиктси переглянулись.
      — Эччч, ну, — сказал Роб, — что есть волшебство? Палочкой махание и пару мальца волшебных слов изрекание. Тама хитрости не надобно. А кругом смотреть — вправду смотреть, и ответ найти догадаться — энто уметь надобно!
      — Айе, это так, — проговорил к изумлению Тиффани Вильям гоннагл. — Ты пользовалась очами своими, пользовалась главою своей. Так настоящая карга и поступает. А волшебство тут больше для рекламы.
      — О… — сказала Тиффани, оживляясь. — Вы серьезно? Ну, тогда… вот наша дверь!
      — Верно, — сказал Роб Всякограб. — Теперь веди нас энтим ходом.
      Тиффани заколебалась, а потом подумала: я чувствую, как идут мои мысли. Я могу наблюдать, как идут мои мысли. Как же они сейчас идут? А так, что «я уже проходила под этой аркой, и ничего не менялось».
      Но когда я делала это прежде, то не смотрела и не думала — не смотрела и не думала как следует.
      Мир, который я вижу сквозь проем арки, не настоящий. Он только выглядит настоящим. Он вроде магической картинки, которая прикрывает вход, чтобы его нельзя было заметить. И если вы будете невнимательны, то войдете в эту картинку и выйдете обратно, так ни о чем и не догадавшись.
      Ага…
      Она прошла под аркой. Ничего не изменилось. Нак Мак Фигглы серьезно и степенно наблюдали за ней.
      О-Кей, подумала она. Я по-прежнему позволяю себя дурачить, верно?
      Она остановилась перед камнями, вытянула руки в стороны и закрыла глаза. Очень медленно шагнула вперед…
      Что-то захрустело под ее ботинками, но Тиффани не открывала глаза до тех пор, пока не перестала чувствовать пальцами каменные столбы арки. А когда открыла…
      …вокруг был черно-белый пейзаж.

Глава 8. Страна зимы