От автора

Из глубокой ночи, пролетев над Малой Азией, навстречу утру вынырнул самолет авиакомпании «Эль Аль», что в переводе означает «над нами только Бог». Какое чудное название! Мы летим над Землей. А над нами только Бог.

В иллюминаторе начинает светать. Над нами Бог, а внизу, сквозь утреннюю дымку, просматривается уже та Земля, на которой Он явился и жил между людьми…

Обетованная Земля.

Земля, дарованная праотцу Аврааму.

Земля, исхоженная пророками.

Земля Святая.

Земля Иисуса.

Земля Срединная. Ибо Господь соделал спасение посреди земли![1]

Охватывают непередаваемый трепет и волнение. Вспоминается пророк Моисей, когда он издали увидел всю Святую Землю, окинул взором вожделенный край. Вся его жизнь была посвящена достижению этой земли. Ради нее оставлено все. Ради нее отдано все. Прожиты годы и годы. И вот она перед ним…

И вот она предо мной…

Она со мною от материнских колыбельных песен, от рассказов по Священной истории, которым внимал с детской впечатлительностью. Все, связанное с этой землей, и есть то, во что я с детства верил. И это не земное, это — Небесное, Божественное. Святая Земля не вспоминается по урокам географии, она воспринимается из Божественной литургии, из Слова Божия, пребывающего вовек.

И вот земля моей веры предо мною. Как некогда Моисей, жадно впитываю ее своим взором. Немало приходилось мне путешествовать. От одной земли к другой. Но это всегда земля. Это переход от подобного к подобному. А ныне будто кончилась та жизнь там — на земле. И вот пред моим взором уже то, во что верю, что бесконечно люблю. Здравый разум говорит, что ведь и это земля. Пусть она самая святая, но это еще не небо. Однако сердце чувствует все иначе… Когда я вернулся в Енисейск, не было ощущения, что путешествовал где-то по другим местам и вот вернулся домой. Впечатление было совсем иное. Как будто закончилось некое видение, не знаю даже, где оно было, на небе или на земле, и вновь вернулся я на обычную землю, к обычной жизни.

Да, конечно, кто-то на Святой Земле живет, работает, стирает, болеет, ссорится. У кого-то там проходит жизнь.

Но это у кого-то. А мы, как сказали матушки-монахини, наши паломницы, здесь в гостях у Господа и Божией Матери. А гостей не заставляют работать. С ними не ссорятся. Им — все самое лучшее. Так очень-очень милостиво принял нас Господь Иисус на Своей земле.

Самолет снижается. Святая Земля все ближе и ближе. Наконец колеса стукнулись о летное поле. Прилетевшие, не сговариваясь, захлопали в ладоши. Тут же вспомнилось:

День первый на Святой Земле

Мы выходим из салона самолета. Взор изумленно и жадно охватывает окружающее. Вот пальмы. Вдыхаешь теплый воздух Палестины, стараясь вобрать его как можно глубже. Ступаешь на землю. Хочется разуться. Вот она! Вот она, Святая Земля! Здесь, здесь ходили пророки. Где-то здесь проходил Авраам. Здесь был Сам Иисус! Здесь звучала проповедь апостолов.

…И вдруг слышу ликующее пение.

Прилетевшие вместе с нами молодые евреи, только что рукоплескавшие при приземлении, образовали хоровод и пели, радуясь своему возвращению на Родину в Обетованную Землю. Они пели о своей столице — Иерусалиме. Пели ему пожелание мира: «Шалом! Шалом! Шалом! Аллейхом шалом!»

Так, наверное, ликовали иудеи, с радостью возвращавшиеся некогда при Зоровавеле и Ездре из Вавилонского плена на свою опустошенную родную землю, чтобы восстановить ее, восстановить Иерусалим и Святой храм. С 1948 года рассеянные по всему миру иудеи вновь возвращаются на свою землю.

А молодые евреи продолжали петь:

Можно понять людей, через девятнадцать веков возвращающихся домой на Родину, на Землю пророков и праотцев. Людей, после стольких веков скитаний обретших возможность назвать своей столицей не чужие города, а свой святой Иерусалим. Но думалось с горечью и о том, с каким отношением ко Христу, за отвержение Которого они и были рассеяны, с каким отношением к Христовой вере, к христианским народам и их городам они возвращаются?..

Они пели «Шалом!», то есть мир, Иерусалиму — городу, так и не узнавшему, что служит к миру его[2], и так хотелось верить, что неисповедимый Промысел Божий обратит ликование этого народа после отступлений и падений к его истинному Мессии — ко Христу.

Иудеи пели, собранные на одной Земле одной верой, одной идеей, одним ликованием.

А рядом стояли мы. И каждый по-своему переживал свою встречу со Святой Землей. Кто-то молитвенно вбирал в себя ее благодать. Кто-то впервые видел то, во что всегда верил. Кто-то вновь приветствовал ее, повторно совершая паломничество. Но единого хоровода, единого ликования у нас не было… Единого действия не было. И невольно подумалось: «Рассеянные иудеи собираются. А единое христианство, единая Русь распадаются?» Но, несмотря ни на что, было неописуемо хорошо от того, что наконец-то мы здесь — на Земле Обетованной, на Земле Иисуса!

Встретившая нас в аэропорту экскурсовод Элла сообщила программу предстоящего паломничества. Мы приземлились в аэропорту имени Бен-Гуриона между Иерусалимом и Тель-Авивом, ближе к Тель-Авиву. Четыре дня нам предстоит прожить в отеле Тель-Авива на берегу Средиземного моря, а три — в Иерусалиме. Вначале, прежде посещения святынь, нас познакомят с самой Святой Землей.

И вот мы едем в заповедник Библейской природы в Израиле — «Неот Кедумим». Это территория в 300 гектаров, являвшая еще несколько десятилетий тому назад пустынные ландшафты. Теперь это огромный заповедник с воссозданными библейскими пейзажами Святой Земли. Евреи восстанавливают библейский Израиль.

Собравшись после девятнадцати веков рассеяния, они, как при Вавилонском столпотворении, не понимали друг друга, ибо каждый говорил на языке народа, среди которого он жил. Они превратились в язычников! И тогда евреи принимают решение: восстановить даже не арамейское наречие, на котором они говорили перед рассеянием, а тот изначальный язык, тот единый язык единого народа, что был до Вавилонского столпотворения. Язык, который Бог вложил вуста Авраама, Моисея и пророков… И происходит невероятное: язык библейской археологии иврит становится в Израиле живым разговорным языком.

Израиль ждет мессию.

Во всем мире евреи в основном заняты в сфере торговли и обслуживания, науки и правления. В Израиле же они пашут, сеют, трудятся, воюют. Сейчас это религиозно-идеологическое государство. Народ собран единой вдохновляющей национальной идеей восстановления библейского Израиля. Это организует его и нравственно поддерживает. Нет нашей распущенности и распада. Даже семьи здесь крепкие, ведь законны только браки, заключенные в синагоге. У правоверных много детей. Но и у неверующих по трое.

Вместе с языком и традициями восстанавливается и библейская природа страны.

В «Неот Кедумим» мы увидим Пруд финиковых пальм. Укроемся от солнца в тени Виноградника пророка Исаии: Виноградник был. у Друга моего на плодородном холме (Ис. 5: 1). Здесь есть и Пруд Царя Соломона, и Склон благовонных растений, и Долина Песни Песней. С каждой весной раскрываются в этой долине алые лютики — Цветы показались на земле… (Песн. 2:12). Мы увидим палестинскую сосну с шишками больше наших, кедровых, и узнаем, что это и есть певг (одно из древ трехсоставного Древа Креста Господня). И увидим ливанские кедры, раскинувшиеся в ширину большую, чем их высота. Мы увидим цветочные кисти малого кустарного растения иссопа, употреблявшегося в ветхозаветные времена в качестве кропила. Окропити мя иссопом, и очищуся… (Пс. 50: 8–9), — молился царь Давид и вместе с ним все кающиеся.

Вот овчарня. В ней мирно отдыхают овцы. Недалеко стоит верблюд. На склонах пасутся козы. В рукотворных прудах плавают утки. А вот раскопки древнего поселения III века до Р.Х. Мы увидим уцелевшие древние давильни масла и вина. Экскурсовод рассказывает о том, как тысячи лет тому назад вот в этой давильне мужчины босиком топтали виноградные ягоды для приготовления вина. А в мыслях совсем иное: Я топтал точило Один… (Ис. 63: 3). Это о Христе, когда Он, истекая Кровию, страдал на Голгофе. Один, и не было с Ним никого.

Прикасаюсь к древним камням-руинам. Прикасаюсь к пронесшимся здесь векам и тысячелетиям. Вот колодцы. На уровне земли круглое отверстие диаметром сантиметров шестьдесят. Заглядываем внутрь — там расширяющаяся вглубь цистерна. В нее набирается дождевая вода — великая драгоценность в Израиле, ведь девять месяцев дождя нет. Растения живут тем, что впитали дождливой зимой, а потом — за счет полива. Зимой самая низкая температура +10. Вода нужна и для пасущегося скота. Смотрю в колодец-цистерну и думаю, что в один из таких был брошен своими братьями Иосиф Прекрасный.

По этому саду нас водит госпожа Наталия. Ботаник, она с любовью рассказывает обо всех растениях, наизусть приводя о каждом из них библейские тексты. Ведь здесь не просто земля, а Святая Земля; не просто сад, а Библейский сад. Она говорит о том, что Святую Землю надо не только увидеть, побывать в ней — ее надо вкусить, ощутить, обонять, воспринять всем своим существом.

А мысли вновь убегают в глубь веков. Здесь проходил не раз Авраам, здесь ходили пророки. Эту Землю избрал Себе Господь для воплощения. Ей принадлежат Его обетования. Вот священная купальня. Лестница уводит вниз, в пещеру. Там довольно большой водоем, ныне пустой. Здесь верующие иудеи в ветхозаветные времена совершали священные омовения, очищаясь от нечистоты. Поэтому когда пришел святой Иоанн Креститель, то сам факт водного погружения при крещении не вызывал удивления и никого не смущал. Понятие ритуального омовения было близко и понятно иудею.

Стою.

Смотрю.

Вдыхаю.

Вокруг холмистые земли Святой Земли. Виноградники, оливы, пальмы. Вот такой предстала эта земля взору иудейских соглядатаев, посланных из пустыни Моисеем. В Библейском саду часто встречается эмблема: два человека, несущие огромную виноградную кисть. Это Иисус Навин и Халев, несущие Моисею с народом радостную весть о плодородии Святой Земли, в отличие от ропота и малодушия остальных десяти соглядатаев.

После прогулки нам предлагают библейский завтрак. Молочно-кошерная пища: библейские плоды, мед, сыры, молоко. Все очень вкусно и приятно. Пища приготовляется именно такой, как в библейские времена. Живо воскрешает она странноприимство, быт времен праотцев и пророков. Такой пищей питался и Господь Иисус.

А потом везут нас в Тель-Авив, в наш отель. Тель-Авив — большой город на берегу Средиземного моря, имеющий вместе с пригородами примерно два миллиона жителей. Возник в 1909 году, будучи «пристроен» к Старой Яффе. Теперь это красивый современный город, самый большой в стране. В Иерусалиме примерно один миллион жителей. А всего в стране — пять миллионов. Так что три пятых всего населения сосредоточены в этих двух городах.

Святая Земля приняла нас, сибирских паломников, по-южному тепло, даже жарко. Начало мая, а в тени +35. На солнце выше сорока. Вся страна снабжается водой из Галилейского моря. В Израиле принято пить чистую воду Генисаретского озера. Ее даже не фильтруют. Всюду в столовых и киосках продают просто воду. На завтрак, обед и ужин всегда подается вода, чистая, приятная. Причем на ужин только холодная вода, горячий чай вечером пить не принято. В России подать гостю воду означало бы, наверное, предел нищеты. А здесь воспринимается это иначе! Хотя нам по привычке все равно часто хотелось еще и чаю.

Девять солнечных месяцев вода во всех домах — и частных, и многоэтажных — нагревается от солнца. Для этого на крышах всех домов стоят баки с водой. Экологически совершенно чистый источник энергии.

Всюду видим вооруженных автоматами людей. Молодые парни и девушки, как военнослужащие, так и полиция, вооружены. В стране военное положение. Израиль — единственная страна, где и женский пол (все девицы до замужества) военнообязанны. В столовую и даже на свидание могут прийти с автоматом.

За неделю до паломничества я изучал толкования святых отцов на библейское повествование о восьми Богоявлениях праотцу Аврааму. Очень хотелось посетить Хеврон, место Авраамово, и в особенности увидеть Мамврийский дуб, под которым было явление Аврааму Святой Троицы. Но увы, сказали нам, это невозможно! Это место передают арабам. Всюду военные посты и охрана. Поездок паломников туда нет. Частным же образом едва ли какой водитель отважится ехать. Но нас все эти доводы не убедили. И Господь увидел желание и горение сердец и открыл закрытые двери. Так произойдет не раз за время нашего паломничества.

И вот по благословению архиерея, епископа Красноярского и Енисейского Антония (Черемисова)[3], возглавляющего наше паломничество, наняв машину, мы с отцом Андреем Юревичем отправляемся в путь. Водитель Элон, молодой человек, владеет ивритом и английским. Я — русским и немецким. Отец Андрей — русским и с трудом выстраивает некоторые английские фразы. В таком составе и с такими языковыми возможностями общения мы и отправляемся.

Вновь пред глазами Святая Земля. От Тель-Авива до Иерусалима примерно 70 километров. Нам предстоит проехать через Иерусалим и Вифлеем. Спокойный равнинный прибрежный ландшафт начинает меняться на возвышенные холмы, и мы въезжаем в Иудейские горы. Вновь охватывает трепет, ведь здесь произошло столько священных событий! Сколь крат святой царь Давид в этих горах спасался от преследований Саула! Здесь протекала его суровая воинская жизнь с верными друзьями. Здесь проводил он ночи в горных пещерах. Здесь он вел брани Господни.

Ласково светило южное солнце, спускающееся на огромные холмы и скалы Иудейских гор, высота которых 700–900 метров над уровнем моря.

И вдруг на вершине одной горы — беломраморный город. Здания его полностью покрывают вершину и террасами спускаются вниз. И так гора за горой. Перед нами Иерусалим! По-еврейски — Ерушалаим, Город мира. Иерусалим — среди гор он. Горы окрест Иерусалима (Пс. 124: 2). Воистину Горний Иерусалим не только в таинственном, но и в буквальном значении слова!

Согласно решению правительства все здания Иерусалима строятся из белого мрамора или облицовываются им. Белый град — отображение славы Небесного Града. Апокалиптический Новый Иерусалим был явлен святому Иоанну Богослову в кубической форме, где длина, ширина и высота равны. Так и в архитектуре земного града Иерусалима преобладают кубическо-прямоугольные формы. Плоские крыши со светящимися в солнечных лучах водными баками. Дома, террасами спускающиеся вниз. Лицевая сторона являет многоэтажное здание, а обратная примыкает к склону горы так, что люди на разных этажах имеют свой земельный участок.

Глаза твои увидят Иерусалим. (Ис. 33: 20). И вот я смотрю на него, и потрясение до самых глубин души. Иерусалим! Не сказать всего, что связано для верующего сердца с ним. Но сейчас у нас нет времени, и мы, минуя древний град, проезжаем по его современной части. Город празднично украшен — готовится встретить свое трехтысячелетие. Хотя он намного древней. Еще во времена Авраама (около 4000 лет тому назад) упомянут Мелхиседек, царь Салима, отождествляемого с Иерусалимом. Но в 1003 г. до Р.Х. три тысячи лет тому назад, царь Давид сделал его столицей Израиля. Иерусалим становится центром всей духовной и гражданской жизни страны, городом Храма — единственного и неповторимого. Он становится центром и средоточием всей Священной истории. Здесь распят и воскрес Спаситель мира.

В нынешнем Иерусалиме все обострено: добро и зло, они рядом, почти осязаемы. Чувствуется духовная напряженность. Здесь переплетены три мировые религии. Посетив в прошлом году Германию, я ощутил, что Земля круглая. Видишь людей, товары, продукты со всех континентов. Весь мир зримо представлен. Чувствуется, что страна органично живет в организме всей планеты. В России вследствие «железного занавеса» все еще ощущается некая отдельная земля, отгороженная от мира.

Остальной мир существует как бы вне ее. Хотя теперь этот занавес и значительно устранен, но, тем не менее, Россия и внешне, и внутренне отгорожена от остального мира. В Иерусалиме же ясно ощущаешь не только всю землю, но и то, что здесь средина земли, здесь центр мирового круга.

Во всем мире иудеи, христиане и мусульмане живут, враждуя или не имея друг с другом никаких дел в духовной жизни. Они разделены стенами. А в Иерусалиме общий фундамент у всех этих стен. У одной и той же святыни плачет иудей, поклоняется ей мусульманин, молится христианин. Они и здесь поврозь, каждый сам по себе, но у одной святыни. Религия-то одна. Двух религий нет и быть не может. Камень веры один, и он — в Иерусалиме, во Святой Земле. Только человеческие заблуждения и вражда разводят оттуда в разные стороны…

Широко, на многих горах раскинулся нынешний Иерусалим. Но вот он почти незаметно переходит в Вифлеем. Мы проезжаем через заставу и оказываемся на территории Арабской автономии Ясира Арафата. Все резко меняется. Нет израильского города, во многом несущего на себе печать европейской цивилизации, — мы уже на Арабском Востоке, едва ли чем отличающемся от Бухары, Самарканда, Ферганы. Шум, гомон, ларьки, рынки. Множество ребятишек из больших арабских семей. Многоцветье арабской жизни.

Проезжая Вифлеем, мы увидим указатель к гробнице Рахили. Далее дорога наша направляется к Хеврону — одному из самых древних городов мира. Здесь величайшая святыня — пещера Махпела, в которой погребены святые праотцы с женами: Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка,

Иаков и Лия. Только Рахиль одна, в Вифлееме. Зал над пещерой Махпела разделен ныне между мусульманами и евреями, там находятся и мечеть, и синагога. Евреи считают эту усыпальницу своей второй по значимости после Стены плача святыней.

Едем, а в голове мысли о Рахили. Она была возлюбленной Иакова, ей принадлежало его сердце. Ее он искал, а она всегда как бы ускользала от него. Ради нее он трудился у Лавана, а получил Лию. И он опять трудится и получает Рахиль, но рано ее теряет. И даже по смерти она опять не с ним. Он так и остался с Лией. От Лии и благословенный род Христа-Мессии. А Рахиль, всегда теряемая Иаковом, одна.

Лия — это добродетель, а Рахиль — созерцание. Высокая любовь и созерцание одиноки в этом мире. Кратко и мало время наслаждения и радости Рахили близ Иакова. Но и чудо! Оставшись одна, вне усыпальницы родных и того, кто ее любил, она оказалась в Вифлееме, рядом с местом рождения Христа-Мессии. Да, в этом мире высокая любовь и созерцание одиноки, но именно они ближе ко Христу. Он в них рождается.

А мы уже мчимся по дороге дальше, мы ищем Мамврийский дуб, стремимся туда, к месту явления Аврааму Святой Троицы. Наш водитель-еврей не знает дороги. Многочисленные прохожие, которых мы, останавливая, спрашиваем, или вовсе не знают, или показывают невразумительно и совсем не то, что нужно. Оказывается, что и в Израиле ситуация похожа на нашу: многие и понятия не имеют о своих собственных святынях. Несколько часов мы теряем на поиск. Наконец берем к себе в машину одного юношу-араба, утверждающего, что он знает путь.

В машине звучит оживленно английская, еврейская, арабская и русская речь, при этом никто друг друга не понимает. Ситуация весьма комичная. Но мы все-таки как-то находим общий язык и уже вечером приближаемся к цели. Господь чудно проводит нас через все военные посты. Юноша-араб прост и приветлив. В качестве вознаграждения, как мы поняли, он просит всего лишь, чтобы мы его сфотографировали. Ну какой разговор, пожалуйста! Хотя немного странно, ведь фотографию он явно получить не сможет. В конце концов оказалось, что он просит не фотографию — сам фотоаппарат! Вот простота! Как выйти из положения?

Мы ему наивно объясняем, что там у нас, мол, пленка. Он тут же предлагает нам пленку взять себе, а фотоаппарат отдать ему. С трудом, общими усилиями добиваемся, чтобы он оставил нашу машину. Думали — обидится. А он, широко улыбаясь, приветливо машет нам на прощание рукой. Да, это тебе не Израиль и не Европа — это Восток! Восток — дело тонкое…

У отца Андрея возникает своеобразная аналогия. Авраам имел двух сыновей — Исаака и Измаила. Исаак — сын обетования, а Измаил как бы и не предусмотрен был Промыслом Божиим, не нужен. Но ведь не родился Исаак без Измаила! Измаил потом досаждал и Сарре, и Исааку. Но Измаила не отменить, он есть. Понятна историческая миссия Израиля и христианства. Но зачем нужен ислам? Однако как у Авраама не обошлось без Измаила, сына рабыни, так и в истории не обошлось без ислама. Вот и в нашем путешествии вроде был у нас водитель-еврей. И, казалось бы, этого достаточно. Но не смог он один довезти нас, христиан, до Троицы Авраамовой без этого юноши-араба. Не обошлись и мы Исааком без Измаила. Такова история, такова жизнь и ее ирония.

Некоторое время мы стоим у запертых врат, через забор пытаясь рассмотреть Священный Дуб. И вот, завидев нас, спешит к нам и отворяет ворота радушный, гостеприимный араб. Он словоохотлив. И опять, не понимая речи, мы понимаем друг друга.

Молча стоим у дуба…

Мамврийский дуб — немой свидетель пронесшихся здесь сорока (!) веков. От времен праотца Авраама. А может, и значительно более ранних. Историк Иосиф Флавий, например, приводит предание, что дуб стоит от Сотворения мира. И еще. На Святой Земле хранится общее верование, что будет он стоять до самого конца мира. После того как Аврааму под этим дубом в виде трех странников явилась Святая Троица, он стал символом Древа Жизни. В таком значении Мамврийский дуб запечатлен и на иконе преподобного Андрея Рублева «Живоначальная Троица».

В XIX веке Мамврийский дуб был приобретен Русской Духовной Миссией стараниями архимандрита Антонина (Капустина). С тех пор вот уже сто лет дуб-теревинф засыхает, осталась только часть былого могучего ствола. Дуб подперт, окольцован железными обручами, но одна ветвь его еще зеленеет. Мы видели ее с едва-едва завязавшимися листочками. Зеленеющая ветвь направлена в сторону России. Не близки ли последние свершения Божии…

Рядом зеленеют и красуются статные дети и внуки древнего дуба. Дубрава Мамре жива.

А мы все стоим у Авраамова дуба…

Хотя еще и не скоро праздник Троицы, но мы с отцом Андреем, возложив епитрахиль, воздев руки к небу, поем: «Царю Небесный, Утешителю…» и тропарь праздника Троицы. Совершаем молебен, молитвенно призывая святого праотца Авраама, и творим коленопреклонения. Во время нашей молитвы по соседству с минарета раздается громкий возглас муэдзина: арабы-мусульмане также начинают взывать к Богу. А мы читаем древнее повествование о посещении праотца Авраама тремя Божественными Странниками. Собираем землю. Араб-привратник дарит нам кусочек древа Мамврийского дуба и желуди.

«Господи, хорошо здесь быть…» — говорит душа.

Но быстро сгущаются сумерки, и мы, счастливые, отправляемся в обратный путь.

В окнах машины мелькают ночные ландшафты Святой Земли. Ночной Вифлеем и ночной Иерусалим. Завершился день первый.

День второй на Святой Земле

Сегодняшний день посвящен Яффе и Средиземному морю.

Рано, в шесть часов утра, мы идем от нашего отеля к морю. Оно именуется в Священном Писании Великим[4], ибо никто в те далекие библейские времена не знал его размеров и пределов, и оно казалось израильтянам огромным и бескрайним. Вдоль его берега проходит вся западная граница Святой Земли. Это море воистину Средиземное. Святая Земля, Ливан, Сирия, Малая Азия, Греция, Италия (Рим), Франция (Галлия), Испания — с одной стороны. Египет, Ливия, Мавритания, Карфаген — с другой. Вокруг этого моря сосредоточилась вся древняя цивилизация, все средневековые государства, вся история. И земли вокруг него, и их народы нашли свое описание в Библии. И духовно-мистически Господь соделал спасение посреди земли[5]. И море здесь — Средиземное.

И вот оно широко раскинулось перед нами. Глубоко вдыхаем его прохладный утренний воздух. Окунаемся в его воды. В воды этого моря был некогда брошен пророк Иона. В них он был поглощен в утробу кита, а потом этими же волнами извержен на берег… Здесь по-утреннему безлюдно. Стоим на берегу и, взирая в даль моря, совершаем утренние молитвы.

В отеле нас ждет чудный палестинский завтрак: молочные, овощные, фруктовые блюда. Вкушаем пищу, полную ароматов кипящей медом и молоком земли, некогда уготованной народу Божию. Сегодня нам предстоит посещение Лидды и Старой Яффы. Лидда (по-еврейски Луд) принадлежала уделу колена Вениаминова[6]. В первое же время апостольской проповеди здесь уже были христиане. Так, апостол Петр прибыл сюда вскоре после Вознесения Господня уже к святым, бывшим в Лидде. Здесь он исцелил хромого Енея[7].

Из Лидды родом великий святой Георгий Победоносец. Кто из нас не восхищался доблестным юношей на белом коне, поражающим змия и спасающим царевну и город! Его изображение — на гербе нашего стольного града Москвы. После великомученического подвига святого Георгия его мощи вернулись сюда, в родной город. Еще в VII веке над ними была воздвигнута базилика. Остатки ее видны в сегодняшней греческой церкви. Церковь эта ныне только частично принадлежит православным. Другая часть используется как мечеть мусульманами.

Входим в храм. Около амвона круглое решетчатое окно. Через него видна подземная крипта с гробницей. Спускаемся вниз и оказываемся перед святынею. Владыка Антоний возглавляет молебен святому великомученику Георгию. Сколько раз каждый из нас молитвенно обращался к нему! И вот мы стоим перед ним. Целуем его гробницу, поклоняемся честным его останкам. «Святой великомучениче и победоносче Георгие, моли Бога о нас!»

Из Лидды мы отправляемся в Старую Яффу (Иоппию по-гречески), от Иерусалима 80 километров на запад. Это самый древний морской порт мира и один из древнейших городов мира. По преданию, он возник в дни праотца Ноя свыше пяти тысяч лет тому назад. Этот город видел более пятидесяти веков! Сюда пришел сын Ноя Иафет, потомками которого являемся все мы, европейцы, и основал этот город на берегу Великого моря. А пришел он сюда, потому что именно здесь, как полагают, был построен Ноев ковчег, потом остановившийся на вершине горы Арарат. От Иафета (Яффета) город и получил название Яффа.

Мы в Яффе. А мысленно видишь Ноя, сооружающего здесь величественный ковчег, его сына Иафета, направившегося после потопа именно сюда… Здесь ступал он, наш праотец. Яффа и Хайфа — ныне два основных портовых города Святой Земли. А некогда здесь, в Яффе, выгружали ливанские кедры, доставленные из Финикии для строительства Соломонова храма в Иерусалиме[8]. И, наконец, отсюда, из Яффы, пророк Иона, обратившись в бегство от лица Господня, сел на корабль и направился в Фарсис[9], на край известной тогда земли. Дальше бежать было некуда. В память о пророке Ионе в городе сооружен памятник Большого кита.

Вечером мы с отцом Андреем еще придем сюда, на берег пророка Ионы. При порывах сильного морского ветра на камнях отслужим ему молебен, а потом соберем на берегу камни и ракушки себе на память.

Неоднократно разрушалась и воссоздавалась в веках Старая Яффа. Египтяне, филистимляне, греки, персы, крестоносцы, турки — кто только не пронесся над этим городом! Но никто не разрушал его маяк. Он был нужен всем. И благодаря ему промыслительно сохранился один дом, к которому мы и направляемся, — дом Симона-кожевника. В этом доме после чуда воскрешения праведной Тавифы жил святой апостол Петр. Здесь было ему дано откровение о приобщении язычников благодати Божией. Нас предупредили: этот дом можно увидеть только снаружи; он охраняется одной армянской семьей — внутрь никого не впускают. Всей группой подходим к этому дому, останавливаемся. По благословению владыки Антония я читаю текст из Деяний апостольских о том, как апостол Петр был призван из Лидды (Луда) в Иоппию (Яффу) на погребение праведной Тавифы и воскресил ее.

И довольно дней пробыл, он в Иоппии у некоторого Симона-кожевника (Деян. 9: 43), — читаю я. И только прозвучало это имя, как вдруг отворяется дверь дома и нас приглашают войти. «Какова сила Слова Божия!» — удивленно восклицает одна паломница. Даже владыка Антоний дивится: сколько раз он здесь бывал, никогда не запускали. Но вот — дверь отворена! И так будет повторяться на Святой Земле не раз, когда при чтении библейского текста о происшедшем на определенном месте событии или при молитве нам будут открываться закрытые двери! Сам Господь милостиво дал нам ключ — Его Слово.

И вот мы, как некогда Петр, поднимаемся по каменной лестнице на верх дома. Вот та плоская крыша, на которую он вышел помолиться около шестого часа (то есть в двенадцать часов, в полдень). И тогда, как ныне, рядом так же плескалось у берега голубое море.