Дора.
      Таким образом, судя по этим данным, вместо планируемых ранее четырех корпусов, состоящих примерно из 20 дивизий, Хорти и Антонеску имели на советско-германском фронте всего 7 дивизий. И это - накануне решительных сражений на Курской дуге!
      В отличие от прошлых лет войны, наиболее тяжелых для Советского Союза, теперь державы оси не могли оказать Германии существенной поддержки. Италия уже стояла на грани военной катастрофы. Что касается Японии, то после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом она вынуждена была отказаться от планов открытого выступления против СССР.
      К лету 1943 года урон Германии в живой силе выражался очень внушительной цифрой. Буквально за три дня до начала битвы под Курском мы сообщили в Москву:
      2.7.43. Директору. Молния. От Ольги.
      Немецкие потери с начала войны до 30 мая 1943 года: убитых - 1 млн. 947 тыс., пленных - 565 тыс., тяжелораненых - 1 млн. 80 тыс. Кроме того, потери вспомогательных войск - примерно 180 тыс. убитых и раненых. Всего немецкие безвозвратные потери, по данным на 30 мая, составляют 3 млн. 772 тыс., из них убитых 2 млн. 44 тыс.
      Дора.
      Это была огромная кровоточащая рана на теле обманутого немецкого народа. Но правящая верхушка рейха, не считаясь с жертвами нации, продолжала бросать в огонь войны новые миллионы человеческих жизней.
      До начала летних сражений 1943 года численность германских вооруженных сил в результате тотальной мобилизации увеличилась на 1,5 - 2 млн. и была доведена до 10300 тыс. человек.
      Хотя качество немецко-фашистских войск, особенно командных кадров, стало заметно хуже, чем в 1941 году, в то время как мощь и боевое искусство Красной Армии непрерывно возрастали, - к лету 1943 года вермахт все еще был очень сильной, хорошо вооруженной армией. Поэтому новая схватка. обещала быть жестокой.
      В своих мемуарах Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, касаясь этого периода войны, пишет, что начальник Генерального штаба А, М. Василевский дал задание разведывательному управлению Генштаба "выяснить наличие и расположение резервов в глубине войск противника, ход перегруппировок и сосредоточения войск, перебрасываемых из Франции, Германии и других стран". Это было исключительно важное задание для советских разведчиков.
      Если говорить о швейцарской группе, то наиболее полно ответили на поставленные нашим руководством вопросы берлинские информаторы Люци.
      30 апреля 1943 года от Вертера и Тедди поступили данные о частях вермахта, действующих против советских войск на Восточном фронте. Сведения отличались конкретностью: назывались номера ряда танковых, моторизованных и пехотных дивизий, входивших в состав немецких армий, указывалось, кто командует этими армиями.
      Позднее были добавлены некоторые новые данные с учетом изменений, происходивших в немецко-фашистской армии до начала лета. Вот что говорилось в одной из радиограмм:
      13. 6.43. Директору. Молния. От Вертера.
      На советско-германском фронте, включая Крайний Се^ вер, на начало мая, после реорганизации и усиления немецкой армии, находится всего 166 дивизий (против примерно 140 дивизий, которые стояли на советско-германском фронте в начале апреля). Из них - 18 танковых дивизий, 18 моторизованных и легких дивизий, 7 горных дивизий, 108 пехотных дивизий, 4 дивизии войск СС, 3 авиадивизии. Кроме того, в распоряжении главного командования сухопутных сил имеются 3 танковые дивизии и 6 пехотных дивизий, а в распоряжении ОКБ - 1 дивизия войск СС. Помимо вышеперечисленных на оккупированной территории, в тылах находятся 22 охранные и резервные дивизии.
      Дора.
      Наш Центр получил также полезную информацию о состоянии военно-воздушных сил гитлеровской Германии. В сообщении Тедди от 16 мая раскрывались организация, состав и дислокация немецких авиационных соединений, назывались номера и количество действующих воздушных флотов и частей, их вооруженность; по сведениям Тедди, Германия имела в мае в общей сложности не более 4250 боевых самолетов - бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков.
      Впоследствии от Тедди поступали более полные и подробные сведения о немецких военно-воздушных силах.
      Кроме антифашистской группы Люци нас, конечно, информировали и другие источники, с которыми поддерживалась связь. В частности, мы получали интересный материал о настроениях в гитлеровской армии.
      Подобного рода сведения собирались также в беседах с ранеными немецкими солдатами и офицерами, находящимися на лечении в швейцарских госпиталях Красного Креста. По ряду признаков можно было заключить, что на Восточном фронте среди рядового состава немецко-фашистских войск все более ощущается психологическая усталость.
      Важнейшей задачей разведывательной работы в период, предшествующий сражениям на Курской дуге, было добывание информации о ближайших замыслах и намерениях гитлеровского командования.
      О подготовке большого немецкого наступления нам стало известно еще в начале мая. Берлинская группа Люци внимательно следила за развитием и уточнением планов в штабе главного командования. Вот одна из радиограмм:
      27.5.43. Директору. Молния. От Вертера. Берлин, 23 мая.
      1) С 20 мая в группах армий Клюге и Манштейна закончена вся подготовка к приведению в боевую готовность и отправке на фронт всех моторизованных и танковых соединений, находящихся во 2-й линии. Готовность этих войск на исходных позициях - 1 июня.
      2) Немецкое главное командование намерено в первых числах июня начать наступление в южном секторе советско-германского фронта с ограниченными целями. Этим наступлением немцы хотят доказать русским, что Германия не боится за свое положение на Западе и что Россия продолжает бороться пока одна. Кроме того, немецкое главное командование стремится снова достигнуть боевых успехов для поднятия духа немецкой армии и народа.
      Дора.
      Германское командование несколько раз переносило начало операции "Цитадель", дабы подготовить к ней войска самым наилучшим образом. В конечном счете сроки были передвинуты на середину лета.
      Объясняя причину затяжки, западногерманский историк Мартин Геринг заявляет, что Гитлер "должен был наверняка сразить противника. Он ждал танковой продукции и прибытия всех возможных резервов".
      Замечание не лишено оснований, однако это лишь половина правды. Причин, из-за которых неоднократно откладывалось осуществление операции, было много,
      На одну из них указал Вертер.
      13.5.43. Директору.
      От Вертера, Берлин, 7 мая.
      В районе Курска, Вязьмы и Великих Лук немцы заметили сосредоточение значительных сил русских. ОКБ считает возможным, что советское Верховное Командование ведет подготовку превентивного наступления одновременно на многих участках фронта...
      Дора.
      10 мая, на основании сообщений источников Пакбо, мы послали донесение, подтверждающее, что немецкая фронтовая разведка обнаружила в районах Курска и Вязьмы большое скопление советских войск.
      Командование вермахта придавало особое значение внезапности операции "Цитадель". Оно делало все, чтобы как можно дольше сохранить в тайне сосредоточение своих войск. Вновь прибывающим на боевые позиции соединениям было запрещено пользоваться радиосвязью. Более всего маскировались танковые дивизии: их солдаты и офицеры носили форму других родов войск, а передвижения танков совершались исключительно ночью. Гитлеровцы делали ложные переброски частей в дневное время, давали фальшивые приказы по рациям в эфир. Враг всячески пытался отвлечь внимание советской фронтовой разведки от истинных районов концентрации ударных группировок, дезориентировать командование Красной Армии.
      Вместе с тем абвер прилагал большие усилия, чтобы установить, каковы замыслы советского командования, Об этом, в частности, сообщал Вертер в одном из донесений:
      28.5.43. Директору. Молния. От Вертера.
      1) План немецкого командования сухопутных сил может провалиться в том случае, если русские, которые уже улучшили свои коммуникации, выступят быстро и значительными силами западнее и юго-западнее Тулы и из района Курска. Немецкое главное командование не знает и пытается выяснить, намерено ли советское командование предпринять наступательные действия на центральном участке советско-германского фронта.
      2) С 15 апреля на Украине существует специальный резерв главного командования, который непосредственно подчиняется ОКБ, а не группе Манштейна. В этот резерв входят: дивизия СС "Мертвая голова", дивизия СС "Рейх", дивизия СС "Ляйб штандарте", которые до 15 апреля находились в составе вновь сформированной 6-й армии.
      Дора.
      Накануне событий под Курском в борьбе двух секретных служб - советской и германской - создалось драматическое для гитлеровцев положение.
      В самом деле. Тайна операции "Цитадель" оберегалась германским командованием и в тылу и на фронте с предельной тщательностью. Но тайна эта уже была раскрыта. И самое ужасное для немецкой контрразведки заключалось в том, что ей об этом было известно, однако воспрепятствовать или хотя бы приостановить утечку оперативных сведений из высших штабов Германии она не могла.
      В те дни швейцарская группа старалась дать ответы на многие вопросы руководства Центра. Например, такие: "1. В какой конкретно точке южного участка советско-германского фронта должно начаться немецкое наступление? 2. Какими силами и в каком направлении противник намеревается нанести удар? 3. На каком еще участке фронта кроме южного, где и когда намечено наступление немцев?"
      Выполняя задания Директора, мы отправили в июне, ряд сообщений. Весьма любопытной была такая информация:
      2.6.43. Директору. Молния. От Вертера. Берлин, 29 мая.
      1) Осуществление оперативных планов немецкого главного командования на советско-германском фронте тормозится военными и организационными неполадками. У немецкого главного командования создалось впечатление, что, судя по реакции русских на передвижение немецких войск вдоль фронта, они твердо решили драться за удержание существующей линии фронта, не допустить никакого немецкого наступления и, в свою очередь, ответить сильными ударами. Приказ группе Манштейна быть в готовности на исходных позициях против Курска к 28 мая пока не отменен.
      Решения немецкого главного командования после 10 мая характеризуются своей противоречивостью, политической и военной беспринципностью, что отрицательно сказывается на доверии к ОКБ. Создается впечатление, что немецкое главное командование потеряло веру в свои силы и способность принимать правильные решения.
      2) Для того чтобы бороться против концентрации Красной Армии в районе Кубани, немецкое командование перебросило туда авиацию ближнего действия из района Донбасса и с полуострова Керчь; большая часть самолетов уже введена в бой. Если такое положение продлится еще некоторое время, то Манштейн в районах Ростова и Ворошиловграда останется без достаточной поддержки авиации. А без соответствующей поддержки авиации также и 1-я армия не сможет начать активных операций.
      Дора.
      Сосредоточение советских войск в районе Кубани, о чем упоминает Вертер, так же как и последующие затем здесь и на других участках советско-германского фронта бои, играли вспомогательную роль. Они должны были отвлечь на себя часть сил противника из района Курского выступа, заставить его нервничать и отложить на какое-то время начало операции "Цитадель", что давало возможность советскому командованию подтянуть резервы, лучше подготовиться к решающей схватке.
      О том, что события развивались именно так, как предвидело советское командование, планируя боевые действия, свидетельствуют следующие информации, посланные в Центр:
      3.6.43. Директору. Молния. От Вертера.
      Прорын фронта Красной Армией на Кубани немцы смогли прикрыть только в некоторой степени за счет контратак, связанных с тяжелыми потерями. Сделать это оказалось возможно лишь благодаря использованию дивизий и полков, находящихся во 2-й линии. В боях на Кубани занята почти половина группы Манштейна. В ней войска береговой обороны Южного Крыма и северного берега Азовского моря. Немцы все время опасаются выступления советского флота против Феодосии и Керчи.
      Дора.
      11.6.43. Директору. Молния. От Вертера и Тедди. Берлин, 5 июня.
      а) До изменения обстановки в конце мая немецкое главное командование планировало начать наступление на советско-германском фронте (прорыв фронта) следующими силами: 1-й и 4-й танковыми армиями, 6-й армией и вновь сформированным, состоящим из пяти дивизий, 11-м армейским корпусом, который составляет ударное крыло 2-й армии. Одновременное наступление всех этих войск не предполагалось. Немецкое главное командование планировало ударить сначала силами 1-й танковой армии и частью 6-й армии на Ворошиловград в направлении Нижнего Дона.
      После середины мая рассматривался план наступления сначала силами 4-й танковой армии и 11-го армейского корпуса против Курска. Несмотря на некоторые колебания, подготовленные к наступлению соединения группы Манштейна продолжают оставаться на исходных позициях.
      б) Пока нет конкретных планов наступательных операций в северном секторе между Ленинградом и озером Ильмень или в центральном секторе северо-западного фронта.
      Дора.
      Большое беспокойство испытывала гитлеровская ставка также в связи с неблагоприятной обстановкой на северном и центральном участках фронта, в особенности в районах сосредоточения дивизий из группы армий Клюге, нацеленных для удара по Курскому выступу с севера.
      23.6.43. Директору. Молния. От Вертера. Берлин, 17 июня.
      а) Боевые позиции 4-й армии и, в особенности, 2-й армии группы Клюге с 11 июня еще более ухудшились вследствие нарушения снабжения фронта из-за разрыва ряда коммуникаций. Наступление на Курск, которое взвешивалось немецким командованием до конца мая, сейчас кажется более рискованным в связи с тем, что русские с 1 июня сконцентрировали в районе Курска такие большие силы, что немцы не могут больше рассчитывать на свое превосходство.
      б) Советское наступление двумя-тремя дивизиями в районе Волхова и Мценска, которое происходит сейчас, имеет пока только местное значение, но чувствительно влияет на безопасность линии обороны севернее и восточнее Орла из-за плохого состояния всех немецких тыловых организаций в районе Брянска.
      в) Немцы отмечают опасное для группы армий Клюге сосредоточение войск Красной Армии между Болевом, Калугой и Юхновом.
      Дора.
      Однако, несмотря на различного рода опасения и тревоги, верховное немецкое командование не решалось более переносить сроки подготовленного наступления. Близилась середина лета, и если гитлеровцы хотели достичь чего-либо серьезного на фронте в 1943 году, то они должны были действовать. Но пока, еще выжидая, противник предпринял такой маневр:
      27.6.43. Директору. Молния. От Вертера. Берлин, 21 июня.
      Главное командование сухопутных сил проводит перегруппировку армий группы Манштейна4 Целью перегруппировки является создание угрозы флангам Красной Армии на тот случай, если она предпримет наступление из района Курска на запад - в направлении на Конотоп.
      Дора.
      Эта радиограмма была послана нами в Центр за неделю до Курской битвы.
      Цвейг-Рамо и другие провокаторы
      Августовским утром в прихожей моей квартиры раздался продолжительный звонок.
      Жены дома не было: она отправилась с шифровками к радистам. Сыновья ушли в школу. А я, как обычно в эти часы, сидел за письменным столом, подготавливая для швейцарских газет карту с изображением линии фронта в России, где уже заканчивалась знаменитая Курская битва.
      Теща открыла наружную дверь и провела в мой кабинет посетителя. Извинившись, я пригласил его сесть, дописывая фразу.
      Клиент продолжал стоять. И вдруг я услышал насмешливо-веселое:
      - Дорогой мосье Радо! Вы не узнаете меня? Вот что делает с людьми распроклятая работа!
      Оторвавшись от листа, я пристально оглядел широко улыбающегося мужчину. Его лицо действительно казалось знакомым (память на лица у меня довольно слабая).
      - Журналист Эвальд Цвейг-Рамо, неужто забыли? - рокотал баритон. Париж... Курт Розенфельд... Ваш знаменитый Инпресс!
      Он говорил что-то еще - непринужденно, снисходительным тоном, а я сидел как оглушенный. Да, это был он, Ив (или Эвальд) Цвейг-Рамо-Аспирант, грязный подонок, подосланный, несомненно, гестапо.
      Нужно было мгновенно изобразить изумление, радость по поводу нежданной встречи, проявить внимание к давнему знакомому. Я постарался придать лицу все оттенки этих чувств, ибо знал - передо мной враг. Следовало играть тонко.
      Болтая о каких-то пустяках и наших общих знакомых, я приглядывался к Рамо. Он ничуть не изменился с тех довоенных пор, когда нас познакомили в Париже. Пухлый, низенький толстяк в превосходно сшитом костюме, с черными напомаженными волосами. Самодовольный, с развязными манерами человек. Общаться с ним было неприятно.
      Развалясь в кресле, Рамо тем временем молол какую-то дикую чушь: у него-де два настоящих друга - Иосиф Сталин и Аллен Даллес! Он, должно быть, считал эту издевку цветом остроумия и надеялся разозлить меня. Голос его даже вибрировал от наглости. Я слушал с улыбкой, хотя это стоило мне больших усилий.
      Эвальд Цвейг родился и жил в Германии. Он был родственником левого социалиста доктора Курта Розенфельда, с которым мы вместе в Париже, как я уже рассказывал, основали антифашистское агентство Инпресс. Он-то и рассказал мне, чем занимался его родственник у себя на родине. Цвейг имел собственный журнальчик, сотрудники которого, по поручению хозяина, собирали различные компрометирующие материалы на известных в Германии людей, с тем чтобы в удобный момент, угрожая публикацией, использовать эти документы для шантажа и вымогательства денег. Цвейг преуспевал в обогащении: напуганные жертвы, боясь запятнать свою репутацию, щедро платили и, конечно, помалкивали.
      В 1933 году, когда нацисты начали травлю евреев, Цвейг бежал во Францию. Здесь он окунулся в новые авантюры. Продажный репортер с бойким пером быстро нашел себе покровителей. Власти выдали Цвейгу паспорт: бывший немецкий подданный стал полноправным гражданином Франции, получив имя Ив Рамо. Он ловко устроился в Париже, не брезгуя работой в порнографической бульварной газетенке "Цари секс апил".
      Курт Розенфельд познакомил меня с этим субъектом в 1934 году. К тому времени Цвейг-Рамо был уже известный в Париже человек, мнил себя крупным журналистом. Он женился на венгерке-эмигрантке, прекрасной оперной певице, очень красивой женщине. У него всегда было много денег, он вел шумную, веселую жизнь, устраивал в своей роскошной квартире званые обеды и ужины. Но я, да и Курт Розенфельд, сторонились Рамо: от него, что называется, дурно пахло.
      Потом до меня стали доходить слухи, что Рамо якшается с агентами французской тайной полиции. Несомненно, он являлся платным осведомителем. Деньги, в которых Рамо никогда не испытывал нужды, текли к нему в карман, вероятно, из сейфов парижских секретных служб.
      После оккупации Франции он предложил свои услуги новым хозяевам. Гитлеровцы простили Цвейгу-Рамо все прошлые грехи: антинацистские статьи, сотрудничество с французской разведкой против Германии. Закрыли глаза даже на его еврейское происхождение и оставили работать у себя. А ему было все равно, кому служить - лишь бы хорошо платили.
      Так, уже в качестве агента гестапо, Рамо-Цвейг появился весной 1942 года в Швейцарии. Здесь в кругу дипломатов, журналистов и эмигрантов он выдавал себя за участника движения Сопротивления, сторонника генерала де Голля, а порой - даже за коммуниста. Нащупывая пути к людям из нашей группы, он рассказывал всякие легенды: как он-де ловко ускользнул от облавы гестапо в Париже и т. п., называл свою якобы конспиративную кличку - Аспирант.
      Больше года живя в Швейцарии, Рамо не показывался мне на глаза и даже не звонил. Его хозяева, видимо, осторожно выжидали, прежде чем пойти с этой козырной карты. Теперь германская контрразведка решила нанести прямой, открытый удар.
      И вот этот провокатор, гестаповский агент сидит у меня в кабинете и оживленно, беспечно болтает, прикидываясь "старым, хорошим другом по антифашистской интернациональной борьбе".
      Он, конечно, понимал, что я не верю ни одному его слову и, может быть, предполагал, что мне кое-что доподлинно известно о нем. Однако, надо признать, он всегда умело носил свою маску. Задатки авантюриста и лицемера помогли Рамо-Цвейгу не оплошать и на сей раз. Он держался уверенно и пока искусно вел роль.
      Я ждал, какой ход он сделает дальше.
      - Ну, а как вы-то устроились, господин Радо? - ласково смотря мне в глаза, спросил гость. - Я говорю, говорю, а вы молчите. Простите, но я ведь сто лет не видел вас и вашей очаровательной супруги.
      Вдруг встав и прямо посмотрев мне в лицо, сказал:
      - Дорогой господин Радо, а я ведь к вам по одному серьезному делу. - В глазах Рамо уже не светилась ласковая усмешка, они были напряжены и зорки. Уверен, это дело важно и для вас.
      И он доверительно тихо стал рассказывать мне о советских разведчиках, арестованных в Париже, о каком-то человеке, их руководителе, о своей помощи этим людям, в результате чего он вынужден скрываться от агентов гестапо. Во Франции Рамо якобы попал в концентрационный лагерь Вернэ, что на испанской границе, но оттуда бежал. Теперь он располагает радиопередатчиком, у него-де есть важные сведения, которые он хотел бы передать в Москву, но нет шифра. Сказал, что установил контакт с американским генеральным консулом в Женеве и может свести меня с ним, если мне нужна какая-либо помощь.
      - Все это меня не интересует, - холодно сказал я. - И кроме того, извините, у меня срочные дела, не могу более задерживать...
      После ухода Рамо я стал припоминать, что же знал этот проходимец о моей предвоенной деятельности. Да, конечно, ему было известно многое из моего прошлого, в частности, что я - коммунист и, когда работал в Париже, был связан с Компартией Германии. Но сейчас меня больше беспокоило другое: коль скоро Рамо известны подробности провала наших людей во Франции, значит, гестапо нарочно информировало его об этом. Но что удалось гитлеровцам выпытать у арестованных? Знают ли о нашей группе, о связи с Москвой? С какой целью пришел Рамо: втереться в доверие, припугнуть или что-то пронюхать? Может, он рассчитывал, что' я, ничего но зная о нем как о прислужнике фашистов, проговорюсь о чем-либо, соглашусь на его посредничество с американским консульством? Скорее всего, гестапо намеревалось с помощью Рамо постращать нас, принудить свернуть нашу работу хотя бы на время.
      В ту же ночь я доложил Центру о случившемся. 7 августа пришел ответ. Гитлеровцы, оказывается, тотчас расшифровали его, так как Флике в своей книге "Агенты радируют в Москву" приводит текст этой радиограммы:
      7.8,43. Доре.
      Ив Рамо определенно агент гестапо. Нам ясно, что за его визитом скрывается гестапо. Мы этого ожидали и предупреждали Вас. Он пытался определить, связаны ли Вы с нами. Сейчас же подробно сообщите, что он хотел от Вас? Что он знал о Вас в Париже? Вы должны быть осторожны, хорошо обдумывать каждое слово и каждый шаг.
      Директор.
      Таким образом, германская контрразведка установила, что их тайный агент раскрыт. Разумеется, ко мне он больше не показывался.
      В дальнейшем руководством Центра было выяснено, что Рамо-Цвейг-Аспирант работал не только на гиммлеровскую зондеркоманду "Красная капелла", которая находилась в Париже. Он также имел связи с вишистской разведкой Петена и со швейцарской секретной службой.
      Этому сейчас есть и другие подтверждения. Вот, например, что говорит бывший швейцарский разведчик Курт Эмменеггер в своей книге "Ку. Н. был хорошо осведомлен". Автор приводит текст своего донесения начальству от 28 июля 1944 года: "Из достоверных источников мне сообщили, что на службе союзной (швейцарской. - Ш. Р.) полиции (Бюпо) состоит некий Ив Рамо. Рамо имеет паспорт, выданный ему французскими (т. е. вишистскими. - Ш. Р.) властями. Его настоящее имя Цвейг, гражданство - немецкое, состоит на службе в гестапо. Нас (т. е. швейцарскую разведку. - Ш. Р.) усиленно предостерегают от этого человека. Рамо находится в Женеве. Все предпринятые против него действия до сих пор терпели неудачу и наталкивались на сопротивление лично со стороны союзного советника фон Штейгера (министра внутренних дел Швейцарии. - Ш.Р.)".
      Дальше в книге цитируется донесение от 26 ноября 1944 года: "Этот немецкий агент пользуется охраной Бюпо и работает на него. Этот Цвейг, он же Рамо, есть тот самый, кто в свое время обратил внимание Бюпо на существование нелегального русского передатчика..."
      Забегая вперед, расскажу о небольшом эпизоде, происшедшем в Париже в ноябре 1944 года, уже после изгнания гитлеровских оккупантов. По случаю освобождения французы устроили в столице большой антифашистский митинг. Мы с женой присутствовали на нем. И вдруг в толпе - кого же мы видим? Рамо! Он сновал в переполненном зале с блокнотом в руках в роли корреспондента. Нас он, должно быть, не приметил. Начальником парижской полиции был тогда коммунист. Через французских товарищей я сейчас же ему сообщил, кто такой Рамо. В перерыве бывшего агента гестапо вызвали из зала, арестовали и в полицейской машине отвезли в тюрьму Шерш-Миди.
      Но за решеткой Рамо просидел совсем недолго: официальные американские представители подняли из-за него шум, и через три-четыре дня этот прохвост был уже на свободе. Он, без сомнения, запродался новым, заокеанским хозяевам.
      Однако вернемся опять в Швейцарию.
      Возле наших сотрудников по-прежнему продолжали крутиться подозрительные типы. Появились, в частности, некие Неманов и Белов, выдававшие себя за советских разведчиков.
      То, как вели себя эти двое, явно обнаруживало их провокационные намерения. Мои коллеги сообщили, что Белов прибыл из Франции и жил в Женеве по паспорту, выданному американцами. Он выдавал себя за полковника Красной Армии, Героя Советского Союза и повсюду афишировал, что является якобы руководителем русской разведки в Швейцарии. По его словам, связь с Москвой он поддерживает через англичан. Разным людям Белов представлялся под разными вымышленными именами.
      Это была грубая работа, рассчитанная разве что на простачков. И такой, к сожалению, нашелся. Белову удалось поймать в свою сеть Мариуса. Как ни странно, тот доверился провокатору, приняв его за руководителя советской разведки в Швейцарии, и, более того, стал выполнять его указания.
      Мариус же имел связь с Сиси, знал французского офицера из Виши (псевдоним Димен), к которому периодически ездил, исполняя обязанности курьера и получая ценную информацию.
      Мы установили, что Белов встречается с дипломатическими представителями китайской миссии Чан Кай-ши, тесно общается с Рамо-Цвейгом и другими подозрительными субъектами. Сомнений уже не было: нить от Белова ведет к немецкой контрразведке. Поэтому я тотчас же велел Сиси прервать всякие отношения с Мариусом.
      Другой немецкий осведомитель - белоэмигрант Неманов дал знать о себе примерно в мае 1943 года. О его появлении в Женеве мне сообщила Сиси. В кругах русской эмиграции в Швейцарии, по ее сведениям, Неманов придерживался политического направления Милюкова, выдавая себя за "русского патриота, настроенного резко антигермански". Неманов рассказывал всем, что приехал в Швейцарию осенью 1942 года из Виши, во Франции его будто бы разыскивало гестапо, но ему удалось бежать при помощи сотрудника турецкого посольства. Беседовавшему с ним нашему товарищу Неманов признался, что сейчас помогает в конспиративных делах Белову, с которым когда-то познакомился во Франции у советского военного атташе.
      Конечно, нам было понятно, что личность эта темная - из той же банды провокаторов, что Белов и Рамо-Цвейг. Я информировал об этих лицах Центр.
      Сеть гестапо
      Если прежде люди СД и гестапо подбирались к нам осторожно, словно на кошачьих лапах, боясь раньше времени спугнуть, то теперь, прочтя предупреждения Директора о Рамо и подосланном вместо курьера агенте, враг убедился: мне и нашему Центру стало многое известно. Поэтому германская контрразведка была вынуждена спешить, не считаясь особенно с правилами маскировки, иначе мы скроемся, уйдем в подполье и, уж не дай бог, заменим свои шифры новыми.
      Что это означало для гитлеровцев, легко понять, если взять, например, связь Джима с Центром. Враг не знал его шифра, и потому вся наша радиопереписка через Джима полностью сохранялась в тайне.
      Центр дал указание мне и Сиси: обеспечить неотложные защитные меры. Он потребовал того же и от Джима.
      13.7.43. Джиму.
      Нам стало твердо известно, что на встречи с Вами вместо нашего курьера являлся агент гестапо и что, несмотря на Вашу осторожность, они проследили Вас до квартиры, знают Ваше имя, а главное, что Вы работаете на нас.
      Приказываем: оставить квартиру за собой и уехать на 2 - 3 месяца из Лозанны под предлогом лечения. Рацию убрать из квартиры, чтобы все было чисто.
      Директор.
      Джим радировал, что готов выполнить приказ. Местом своего "лечения" он выбрал курортное местечко Тессин. Туда стекалось на отдых большое количество иностранцев, поэтому его пребывание там не могло привлечь особого внимания. Мне он сообщил, что жить будет в гостинице "Асконе". Если что-то срочно понадобится, мы легко свяжемся по телефону.
      Сведения Центра о курьере-гестаповце были абсолютно верны. Контрразведчик Флике в своей книге раскрывает многие детали операции "Красная тройка", и в частности о курьере. Вот что он пишет: "Сначала мы попытались ввести Москву в заблуждение. Мы захватили (во Франции. - Ш. Р.) передатчик. С помощью полученных данных по работе передатчика, ключа и шифра мы сумели связаться с Москвой. Мы так сформулировали радиограммы, что Джим получил из Москвы приказ о встрече с Морисом, который был связан только с Сиси. В Швейцарию был послан (вместо Мориса. - Ш. Р.) немецкий агент; он должен был попытаться подсунуть Джиму несколько фиктивных радиограмм. Джим был недоверчив и сообщил в Москву. План схватить и увезти его провалился... Но Джим не знал, что этот "курьер" следовал за ним до его квартиры и установил, где он живет".
      Как видим, гитлеровцы намеревались даже украсть Джима, а затем, конечно, переправить в Париж, в руки "Коммандо". К счастью, Центр своевременно распознал подвох и запретил Джиму выходить на очередную встречу с "курьером", чем спас ему жизнь.