Командир Таррент, со своей стороны, потребовал, чтобы у подчиненных все блестело - полированные латы, шлемы, мечи, ножны и вообще все, что есть металлического. Беспокоила его и шаткая мораль разболтавшихся воинов. Вскоре после прибытия он издал приказ, в котором заклеймил Сто девятый как пьяниц за распитие чрезмерного количества пива, в том числе имбирного и безалкологольного - и объявил, что будет строго преследовать азартные игры. Прошел пугающий слух, что Таррент - тайный член пуританской секты дианинов. В Сто девятом целыми неделями царило уныние.
      - Сэр! - Релкин отдал честь. Таррент был одним из тех офицеров, которые настаивали на отдании чести и выполнении других формальностей.
      Таррент с кислой гримасой отсалютовал в ответ.
      - Итак, драконир Релкин, полагаю, что нам сегодня повезло. Возможно, необходимо больше тренироваться с мечом? - В голосе командира эскадрона звучала явная враждебность.
      - Этот медный из Кадейна оказался весьма подвижным, сэр. К счастью, наш кожистоспинник был побыстрее.
      Базил не любил Таррента так же, как и все, и по возможности избегал разговоров с командиром. Таррент на мгновение уставился в большие черные глаза дракона и отвел взгляд.
      - Гм-м-м, ну да, вы так думаете. - Таррент отошел.
      Релкин, обуреваемый дурными предчувствиями, уставился ему вслед. У Таррента были фавориты. Релкин знал, что никогда не станет одним из них. Он задумался, что же все-таки в нем так не нравится Тарренту.
      То немногое, что они знали о командире эскадрона, сводилось к следующему: он потерял своего собственного дракона несколько лет назад в результате несчастного случая; он принимал участие в какой-то вылазке против Теитола, получил боевую звезду и гордо носил ее, не снимая.
      Свейн говорил, что Таррент завидовал славе Базила как героя Туммуз Оргмеина.
      Релкин пожал плечами. И это тоже им придется как-то пережить. Они должны. Им предстоит еще девять лет службы до того, как они смогут уйти в отставку и начать новую жизнь в качестве фермеров.
      Центральные ворота неясно вырисовывались впереди. Человек и его дракон продолжали свой путь в форт, оставив позади разноцветные палатки и шумную толпу участников празднества. На территории форта они увидели знакомые очертания белоснежных каменных и деревянных строений, крыши, покрытые шифером и соломой, казармы для людей и драконов Второго марнерийского легиона.
      Со времени их возвращения из южной империи Урдх в прошлом году во Втором марнерийском едва ли прибавилось народу, но в последнее время в нем стало явно тесно, особенно когда командир эскадрона Таррент шнырял повсюду и везде можно было наткнуться на тяжелый повелительный взгляд его темных яростных глаз.
      Глава 3
      До полуночи оставался еще час, но в Драконьем доме раздавался громоподобный храп счастливых вивернов. Они вкушали сон, ублажив себя хорошей едой и обилием пива.
      Дракониры из Сто девятого тем не менее не спали; они припозднились, занятые полировкой нагрудной брони и пряжек, рукоятей и шлемов, значков и пуговиц - всего, что входило в снаряжение боевого дракона и его драконира. На следующее утро в части был объявлен парад. После прибытия командира Дигаля Таррента в части состоялось столько парадов, что Дракониры даже прекратили жаловаться. Это был противный, но неизбежный и принятый всеми факт их жизни.
      Когда они работали все вместе, разговор был по крайней мере оживленным. Они тщательно анализировали каждый из прошедших поединков и предсказывали результаты следующих. Сейчас разговор коснулся новой темы: прошел слух, что в Холмы Кохона пошлют большой патруль, чтобы выследить бандитов, которые мучают местное население Черной горы и Высокого озера.
      - Кохон? - фыркнул Свейн из Ривинанта, самый рослый и сильный из дракониров Сто девятого. - Я уж лучше остался бы здесь, чем бродить по тем холмам. Делать нечего, за девицами не побегаешь, никакого пива и никаких удовольствий.
      - Ты даешь, Свейн, - проворчал Релкин. - У нас у всех одна и та же барачная лихорадка, пока мы сидим здесь. Разве ты видел что-нибудь, кроме бараков, с тех пор как мы вернулись из Урдха?
      - Не упоминай при мне это жуткое место, - сказал Томас Черный Глаз.
      Релкин разделял его чувства. Дракон Томаса Чам только недавно вернулся на действительную службу после ранений, которые получил в кампании против Урдха. Да и у самого Релкина было столько воспоминании об этой южной территории, что их хватило бы на целую жизнь. Он помнил девушку-аристократку, которая подарила ему свою любовь. Но, помимо этих милых сердцу минут, были и ужасные картины, представшие перед его взором, когда они с Базилом сражались в карьере под храмом змееподобного бога Сипхиса в древнем Дзу. В тот день они насмотрелись такого, что останется в их памяти до конца жизни. Релкин не строил планов возвращения на эту древнюю, "орошаемую родником землю" в ближайшее время.
      - Не все так уж плохо, - сказал Джак, который ухаживал за молодым медношкурым по имени Расп. - Мне кажется, что вы, ребята, говорите только о том, что когда-то происходило с вами.
      - Заткнись, Джак, - крикнул Свейн.
      - Угу, - согласился Моно, который, как и Релкин, был в их части старослужащим. Моно пожизненно придется носить шрамы, полученные в Урдхе, как и старине Чектору, его дракону-тяжеловесу.
      Но в Сто девятом появилось много новых лиц. Потери во время тяжелой осады громадного города были велики. Драконов и дракониров убивали, калечили, увечили и теряли во всех легионах.
      Среди новичков был стройный темноволосый юноша с добрыми карими глазами. Его звали Мануэль, ему было восемнадцать лет, и он не очень вписывался в основную группу, где большинство были сиротами. Он вырос в семье военного, успел побывать в городе Марнери и во многих фортах Кенора. Его отец ушел в отставку в чине капитана.
      После того как юноша выразил желание служить в частях драконов, он прошел специальную подготовку, чтобы стать дракониром у громадного дикого Пурпурно-Зеленого дракона с Кривой горы, который сражался в Сто девятом, потому что его крылья были искалечены во время плена в злом городе Туммуз Оргмеине.
      Будучи старшим по возрасту и самым образованным, Мануэль стал неофициальным лидером новых дракониров.
      - Вы, ребята, не замечаете этого, но Джак прав. Вы говорите об Урдхе слишком много. Лично я вас за это не осуждаю... - На лице Мануэля появилась ленивая улыбка, которая раздражала Свейна.
      - Хорошо сказано, Мануэль, - заговорил Брайон, золотоволосый новичок из Сеанта, который ухаживал за Альсеброй, шелковисто-зеленой бездетной драконихой.
      - Это уж точно, - согласился Хальм из Орса. Его подопечным был Антер, легко возбудимый зеленый дракон из Аубинаса.
      - Понятно? - сказал Джак.
      - Да ладно, тебя там не было. А мы это все повидали, - ответил ему Свейн.
      - А я вот слышал, как ты говорил, что Селпелангум был просто пустячком. Джак знал, как уколоть Свейна.
      - Конечно, как только Свейн зальет в себя пива, всегда об этом слышим! задохнулся от смеха Хальм.
      Заговорил Релкин, и остальные стихли. Его уважали все до единого.
      - Селпелангум был не самой плохой битвой, из тех, что нам выпадали, заявил он, - но она мне не по душе. Плохо, когда люди атакуют драконов, как там.
      - Чертовы урдхи, их мозги работают хуже, чем у бесов, - пробормотал Свейн.
      - Не важно, что у них за мозги, но они были бравыми ребятами, - уточнил Релкин. - Вот их руководители на редкость безмозглы.
      - Ладно, нам надоело это слушать, - забрюзжал Хальм.
      - А я и стараюсь говорить не слишком много. Но что вы хотите от тех, кто там побывал? Это вполне нормально.
      - Вновь перед нами святой Релкин? - Свейн подмигнул Томасу Черному Глазу.
      - Но ведь это правда. Релкин никогда много не говорит о прошлом. - Моно обычно поддерживал Релкина.
      - Мне бы хотелось на сегодня прекратить эти споры. - В голосе Релкина прозвучал металл, и он сменил тему. - Брайон говорил, он слышал что-то определенное о Кохоне, а потом мы вновь начали спорить о прошлогодних событиях. Так что ты об этом слышал?
      - Генерал Веган выбрал Шестьдесят шестой эскадрон, они отправятся вместе с Шестым полком. А мы остаемся здесь.
      - Шестьдесят шестой? Им всегда везет, - подтвердил Моно. - Клянусь жизнью, уж очень утомительно торчать здесь все время. Особенно с командиром эскадрона за спиной. Каждый день шагистика, а теперь еще надо полировать все это железо. Если бы мы отправились в Кохон, то, по крайней мере, он не заставил бы нас так много этим заниматься.
      - Да, Моно прав, - согласился Хальм из Орса.
      - Не думаю, Моно, - возразил Джак. - Командир эскадрона может захотеть, чтобы мы одновременно маршировали и занимались полировкой.
      - Да, этого хватит, чтобы заставить тебя пожалеть о генерале Пэксоне, сказал Моно.
      - Да, конечно, старина Пэкс всегда любил боевых драконов Сто девятого, подтвердил Томас Черный Глаз.
      - Помнишь, как он пришел в зернохранилище в Урдхе? - спросил Свейн.
      - Господи, опять за старое, - вздохнул кто-то.
      - Хватит, Свейн! - раздалось несколько голосов.
      - В самом деле, клянусь потом Матери, вы, парни, слишком уж горячитесь по любому поводу.
      - Во всяком случае, прекратите шуметь. Откуда Брайон узнал эти новости? И как случилось, что он один их знает? - удивился Томас Черный Глаз.
      - Угу, - поддержал Свейн, - откуда мы знаем, что он все правильно понял. Всем известно, что парни из Лукула славятся своей глупостью.
      - А что, парни из Ривинанта отличаются от них? - парировал Моно. Ривинант ведь тоже находится в долине Лукула.
      - Тоже скажешь! Они совсем другие. Парни из Ривинанта умные, головастые и мудрые. Глядите на меня!
      - Да уж, то-то и плохо, что нам приходится это делать, - заметил Томас Черный Глаз.
      - Свейн велик, но его рот еще больше, - добавил Джак.
      - Ага! Не хочешь ли ты попытаться заткнуть мне его, Джак?
      Ростом Джак был чуть не вдвое меньше, чем Свейн.
      - Кончай, Свейн, успокойся. Дай Брайону рассказать нам, как он об этом узнал, - подал голос Релкин.
      - Да! Да!
      Глаза парней повернулись к золотоволосому Брайону, который вдруг застеснялся. В глубине души Брайон был очень скромен.
      - Ну, ладно. Я, гм, как раз говорил с этой девушкой, с Сенди. Она прислуга в семье Вегана. От нее-то я и узнал.
      - Ты хочешь сказать, что спишь с этой девицей? Я просто восхищен, Брайон. Не думал, что ты смог уже замочить свой клювик, - завопил Свейн.
      - Не смей так говорить о Сенди, Свейн, - произнес Брайон с внезапным гневом, очень удивив этим своих товарищей. Обычно он никогда не сердился.
      - Как ты можешь быть уверен, что она знает то, о чем говорит?
      - Она подружка дочери Вегана и слышала, как генерал говорил об этом с ее матерью.
      Глаза дракониров широко раскрылись при этих подробностях семейной жизни. Вряд ли кто-либо из них знал хотя бы одного из своих родителей.
      - Это доказывает правоту некоторых старых пословиц, - заметил Мануэль, который был среди них единственным исключением - у него и сейчас была семья.
      - Что ты имеешь в виду? - Свейн повернулся, чтобы взглянуть на него. Мануэль сидел чуть в стороне, полируя громадный шлем Пурпурно-Зеленого.
      - От прислуги нет секретов, вот что.
      - Этот проклятый горожанин все знает, - пробурчал Джак.
      - Похоже, так и есть, - вздохнул Релкин. - Не придется нам отправляться в Кохон. Интересно, куда еще он пошлет патрули?
      - В Арго, конечно. Мы туда уже ходили, - предположил Моно. Релкин кивнул. Он и Моно были единственными, кто остался в живых от старого Сто девятого, посланного в Арго в обычное патрулирование!
      - Или аж до самых гор Дракона Бекса. Там всегда после весны остаются какие-нибудь бесы и тролли, - пробормотал Томас. - Не понимаю, как они ухитряются туда пробраться - с такой охраной, какую держат в провинции Арго! Но они туда все-таки проползают.
      - Думаю, что нам остается завязать узелок на память и молиться о лучшем, заключил Мануэль.
      Они вновь вернулись к своему занятию: макали куски грязной ветоши в полировку, наносили на металл, полировали валиками из овечьей шкуры, пока не убеждались, что каждый дюйм снаряжения доведен до совершенства и блестит как положено. Таррент был беспощаден.
      По мере того как дракониры один за другим заканчивали работу, они устало тащились в спальню, чтобы прилечь возле своих драконов.
      Глава 4
      На рассвете они проснулись под звуки колокола и горнов. Драконам дали воду и завтрак и вывели на поверку к командиру эскадрона.
      Таррент был в мрачном настроении. Он безжалостно разнес Джака за грубо пришитую заплату на боевой упряжи его дракона и приказал Свейну отжаться пятьдесят раз на плацу, потому что услышал, как Свейн шепотом прокомментировал его слова.
      Когда наконец он добрался до Релкина и Базила, то потратил на них массу времени, проверяя каждую деталь снаряжения. Он даже приказал Релкину предъявить личные вещи, что было почти неслыханным требованием. Релкин мрачно подчинился, подумав мельком, уж не ищет ли Таррент его Звезду Легиона, полученную за участие в штурме Туммуз Оргмеина. Релкин хранил награду в банке легиона, в личном сейфе.
      Таррент рылся в вещах некоторое время и кончил тем, что отложил в сторону гребень Релкина - сувенир из Урдха.
      - Это не уставной предмет, драконир. А где тот гребень, который был вам выдан добрыми плательщиками налогов Марнери? Почему вы пользуетесь вместо него иностранным предметом?
      Релкин покраснел. Гребень подарила ему Миренсва Зудейна вместе с множеством других вещей, но главное - она подарила ему знание искусства любви.
      - Я потерял свой в прошлом году в Урдхе, сэр. Это случилось при обстоятельствах, которые от меня не зависели. Мы потеряли много вещей из нашего снаряжения во время этой кампании.
      Тарренту не нравились упоминания о прошлых кампаниях. Он с болью сознавал, что ему, к несчастью, не хватает боевого опыта. У него была всего одна-единственная звезда за боевые заслуги, а ведь у некоторых из этих парней есть две, три и даже пять. Он задержал свой взгляд на Релкине.
      - Ну что ж. Теперь, драконир, вы понимаете, что уставы существуют не просто так. Мы не можем позволить, чтобы наши солдаты пользовались неуставными вещами. Мы начинаем со скромного маленького гребня из Урдха, но закончим тем, что не будет вообще никакой формы и будет низкое моральное состояние.
      Релкин уже понял, что единственный путь справиться с подобными нападками оставаться спокойным и никоим образом не протестовать. Любые протесты еще более разозлят командира эскадрона и заставят его искать новые ошибки.
      - Теперь я знаю, и генерал знает, и, конечно, весь мир знает, что вы за выдающаяся личность, драконир Релкин, с вашей Звездой Легиона и прочим. И конечно, мы понимаем, как нам повезло, что вы находитесь в наших рядах.
      Релкин слышал злобу, скрытую в словах Tap-рента. Почему? Ведь он всегда прятал свою любимую Звезду Легиона, носил ее только на полковых смотрах и никогда не надевал на простой смотр части. Отчего же командир эскадрона так его ненавидит?
      - Но, драконир Релкин, - Таррент склонился над ним и дышал прямо в лицо, несмотря ни на что, мы не хотим просто сидеть и наблюдать, как вы расчесываете свои драгоценные кудри этим чудесным неуставным гребнем. Несмотря ни на что, драконир Релкин, мы хотим видеть вас использующим надлежащую уставную вещь, как это предписано.
      - Да, сэр, - невнятно пробормотал Релкин.
      - Что?
      - Да, сэр!
      - Итак, драконир Релкин, как мы будем решать эту маленькую проблему? Возможно, мне следует конфисковать этот неуставной предмет? Релкин заставил себя оставаться спокойным. Таррент пристально глядел на него еще некоторое время, оценивая его реакцию. Наконец он фыркнул.
      - Так вот, я мог бы конфисковать эту вещь, драконир, и таким образом помочь вам в мучительном выборе ответа, но я уверен, что вы дорожите этим подарком, и поэтому я хочу дать вам шанс исправить свою ошибку. К следующему смотру части вы замените эту вещь надлежащим уставным гребнем, который вы получите на интендантском складе. Вы меня поняли?
      - Да, сэр, отлично понял. На лице Таррента появилась короткая торжествующая улыбка.
      - Тогда, драконир, вы свободны.
      Таррент прошагал дальше, чтобы проверить Мрно и Чектора. Релкин смотрел ему вслед с откровенной ненавистью.
      Смотр наконец закончился, и драконы легкой походкой поспешили в Драконий дом. Некоторые должны были подготовиться к выходу на ринг. Другие отправились упражняться во дворе и фехтовать на мечах. Базилу Хвостолому предстоял отдых после вчерашнего тяжелого поединка. Только к вечеру он должен был поразминаться, повторив ряд стандартных упражнений с тяжестями и выпадов с мечом.
      Как только дракон спокойно заснул, Релкин направился к северным речным воротам. На втором этаже располагался банк легионеров, где Релкин держал маленький сейф. Он написал расписку и открыл сейф секретным ключом, сделанным в Кунфшоне. Внутри сейфа были бумаги, общее завещание - его и дракона, мешочек с золотыми и серебряными монетами, медали - в том числе и блестящая Звезда Легиона - и несколько сувениров из Туммуз Оргмеина. Сюда же он положил, поцеловав на прощанье, серебряный гребень, который подарила ему Миренсва. Проделав это, он прошептал ее имя.
      Потом он отправился в интендантские склады и получил уставной гребень грубую деревянную поделку кадейнского производства.
      Потом он принес воды для Базила и наполнил бак, затем убедился, что дракон все еще спит.
      Сидя на одном месте и не зная, чем еще заняться, кроме чистки снаряжения для следующего смотра части, он быстро заскучал. Вскоре Релкин поднялся и вышел из Драконьего дома. Он вновь направился через ворота в парк развлечений, но на этот раз, не обращая внимания на рев толпы, следящей за поединком драконов, он побрел по дороге в город.
      Он остановился позади трактира "Песчаный Пирог" и вскоре был вознагражден появлением девушки, которая вышла из кухни, чтобы выбросить золу. - Привет, Дейси, - сказал он и взял ящик с золой из ее рук.
      Глаза ее вспыхнули, и она застенчиво улыбнулась.
      - Боже, это же мой самый прекрасный драконир Релкин из Сто девятого.
      - Он самый.
      Релкин вытряхнул тяжелый ящик на кучу с золой и отдал ей обратно.
      - А не хочет ли мой ангел из трактира "Песчаный Пирог" потерять немного времени и пококетничать со мной?
      Дейси была в игривом настроении. Это вселяло надежду.
      - Я могла бы, если бы знала, с кем мой распрекрасный драконир будет танцевать по окончании Игр. Я могла бы великолепно пококетничать и постоять с ним немного.
      - Какое совпадение! А я как раз хотел спросить, не соблаговолишь ли ты пойти со мной на танцы.
      Дейси улыбнулась, прильнула к нему и быстро поцеловала в губы.
      Он хотел было поймать ее за руку, но она сразу вырвалась и округлила глаза.
      - Вначале мне надо узнать, достаточно ли ты взрослый для меня. Сколько тебе лет, Релкин?
      Он проглотил слюну. Дейси едва исполнилось шестнадцать - это он выведал, подкупив самого младшего в ее семье, ее родного семилетнего брата, который был неравнодушен к леденцам. Релкину было на год больше, чем девушке, но, по странным и необъяснимым причинам, он не чувствовал себя достаточно взрослым. И хотя он, и никто другой, проводил ночи с Миренсвой Зудейна в храме богини Гинго-Ла, хотя он принимал участие в битвах на севере и на юге континента, эта странная неуверенность делала его неловким и словно неполноценным.
      - Полагаю, что семнадцать.
      - Ты полагаешь?
      - Ну, может, мне и побольше, может быть, даже восемнадцать, мне трудно сказать. Брови ее сдвинулись.
      - Как это понять?
      - Ну, - начал он, - по настоящему-то я не знаю, когда я родился. Меня воспитали в приюте, как и всех дракониров.
      Плутоватая улыбка появилась у нее на лице.
      - А вот и совсем не всех. У Мануэля есть семья. И даже очень знаменитая.
      Итак, Мануэль тоже ухаживал за Дейси. Релкин обозлился, хотя и был доволен, что теперь знает об этом.
      - Так ты пойдешь все же со мной на танцы? Она задумчиво глядела куда-то вдаль.
      - Что ж, возможно. Мне надо подумать.
      - Ну же, Дейси, скажи "да". Я знаю все новые танцы.
      - М-м-м. Ты только так говоришь. Я должна подумать.
      Его задел этот ответ.
      - Ладно, в таком случае мне остается только пригласить кого-то еще. Ее брови поползли вверх.
      - Сделай это, и я никогда и никуда не пойду больше с тобой.
      - Кажется, это не совсем справедливо. Ему так и не пришлось услышать ее ответ, потому что дверь отворилась, и высокий, деревенского вида парень по имени Дерт Боллер, пошатываясь, вышел из трактира и затопал вниз по лестнице. Тут он заметил форму Релкина.
      - Эй, драконир, отгадай, что я видел сегодня на Фрешемской пристани?
      Релкину совсем не хотелось это знать. Черт возьми, теперь Дейси пялилась на деревенщину Дерта, вместо того чтобы глядеть на пылающего страстью воина. Подходящий момент был явно упущен.
      - Тамошний торговец по имени Дук заполучил дикого дракона, которого поймал на горе Ульмо, дракона с двумя детенышами, всю эту жуткую семейку. Все сейчас в клетках на пирсе. Ну и злобные же твари, скажу я тебе.
      - И что он хочет делать с диким драконом? - Релкин инстинктивно ненавидел все, что было связано с плохим отношением к драконам. Семья драконов? У него появилось сильное предчувствие чего-то плохого.
      - Он отправит их в Урдх и там продаст местному цирку. Думаю, он заработает на этом целое состояние.
      - Клянусь дыханием, это... - Слова застывали у Релкина в горле, гнев распирал ему грудь. - Это страшная глупость!
      - Да. - Дерт помахал рукой и скрылся в конюшне. - И тем не менее...
      Дейси подхватила ящик из-под золы и отворила дверь.
      - Милая Дейси, а что же с танцами по окончании Игр?
      - Сейчас мне трудно сказать. Спросишь завтра, а я пока подумаю об этом.
      Она резко хлопнула дверью, оставив Релкина стоять во дворе наедине с ужасной новостью.
      Семья драконов? Пойманы на горе Ульмо? Тут его озарило, и он понял, что это может означать только одно.
      Он поспешил к докам, где бригада портовых грузчиков разгружала шхуну. Мешки с песком сваливали на телеги, запряженные мулами. Движения грузчиков были размеренными, все вокруг выглядело мирно. Река Арго, которая сливалась здесь со своим притоком Далли, была шириною в полмили, быстрая и глубокая. На другой ее стороне берег, поросший соснами, круто поднимался к желтым скалам. Солнце пятнало воду, прорываясь сквозь облака.
      Пойманный дикий дракон - скорее всего самка с детенышами. Он должен все рассказать Базилу. Релкин провел два весьма грустных весенних отпуска, когда сидел в сыром холодном лесу на горе Ульмо в надежде на возвращение возлюбленной его дракона, гордой зеленой драконихи. Как только Базил узнает о пленнице, останется только одно возможное решение.
      Таррент, он должен поговорить с Таррентом, объяснить ему, насколько это важно. Конечно, командир эскадрона поймет, что происходит.
      Он поспешил обратно к холму, не обращая внимания на призывные звуки, доносившиеся с площадок для развлечений, и направился прямо в кабинет командира эскадрона.
      Но постепенно его первоначальная уверенность в том, что проблему нужно решать именно так, улетучивалась. Таррент мог отказать в разрешении. Он мог приказать поставить часовых, которые помешали бы Базилу выйти из форта.
      Когда до кабинета осталось всего двадцать пять шагов, он увидел, что дверь отворилась. Командир эскадрона в сопровождении одного из дракониров вышел из кабинета. Релкин развернулся, дошел до угла и исчез из вида. Он был уверен, что его не заметили. И пошел к главным воротам, чтобы попытаться добиться свидания с генералом Веганом.
      Часовой спросил, как его зовут, и взял клочок бумаги, на котором Релкин написал: "Мой дракон вот-вот дезертирует".
      Он прождал полчаса в холодной прихожей. Каждые несколько минут входили и выходили ординарцы. Затем внутренняя дверь отворилась, и двое командиров, Оакс из Третьего полка и Сантер из Восьмого, появились на пороге.
      Релкин молодецки отдал им честь. Командир Сантер отсалютовал ему в ответ и показал на него командиру Оаксу, высокому мужчине с седой бородкой клинышком и дружелюбной улыбкой. Релкин расслышал, как Оакс приглушенно сказал:
      - Выглядит достаточно юным для Звезды Легиона.
      Часовой вызвал Релкина.
      - Генерал ждет вас у себя.
      Веган сменил старого генерала Пэксона весной. Он принес с собой в форт атмосферу живой деловитости, но люди в легионе все равно еще не испытывали теплоты по отношению к нему. Веган знал, что пришел на смену живой легенде. Старина Пэкс сохранил не только свой легион, но всю экспедиционную армию, несмотря на ужасные испытания во время осады Урдха.
      Веган также знал, что и дракон Хвостолом был легендой в легионе и даже во всей армии. Герой Туммуз Оргмеина, он участвовал также в последней битве в подземельях мрачного города Дзу. Веган не хотел неприятностей с этим драконом. Это могло бы сказаться на отношениях со всеми легионами.
      Одновременно Вегану совсем не нравилась мысль о продаже захваченных драконов в Урдхе. Ему хотелось бы сделать что-нибудь, но его власть распространялась только на вивернов, бескрылых боевых драконов легиона. Он мог бы попросит гражданские власти предпринять что-либо, но знал, что те будут действовать слишком медленно и торговец успеет удрать в Урдх. Затем ему пришла в голову мысль, которая показалась поистине блестящей. Если у дракона есть семья, тогда ему положен семейный отпуск, которого у него никогда не было, хотя он имел на него право. Генерал тотчас же написал приказ, подписал его и отдал Релкину.
      - Возьмите любой транспорт, который сможете найти, и отправляйтесь туда. Торговец Дук должен быть остановлен. Я тотчас же высылаю приказ.
      Релкин невнятно пробормотал "спасибо" и помчался к Драконьему дому.
      Глава 5
      Войдя в дом, Релкин обнаружил, что его дракон только еще потягивается после сна, скребет свое большое кожистое ухо и часто зевает.
      Услышав новости, принесенные Релкином, Базил воодушевился, и его большие глаза еще больше вылезли из орбит. Базил протянул громадные руки и обхватил драконира.
      - Я считаю, что мой драконир иногда вполне заслуживает того, чтобы ему платили золотом за каждый дюйм его тела. - Он поднял Релкина и водрузил на стенной шкаф, и тотчас же гигантские конечности Базила непроизвольно задвигались в веселой джиге, сотрясшей стены их жилища. Релкин спустился, вытащил ранец и начал упаковывать вещи. Дракон вогнал свой гигантский меч Экатор в ножны и повесил через плечо. Релкин бросил ему его шлем. Затем они, подхватив накидки, пропитанные воском для защиты от дождя, выскочили из дома и понеслись к главным воротам. Пока они бежали, Релкин объяснил дракону, что генерал Веган выдал ему специальный пропуск.
      Они направились в сторону доков, не обращая внимания на те шутки, которые население Кенора, собравшееся повеселиться, отпускало по их адресу. Дракона Хвостолома хорошо знали в Далхаузи и считали его своеобразным гигантским амулетом города.
      Какая-то женщина сунула в руку спешащего Релкина пирожное. Мужчина подбросил в воздух букет роз. Хвост Базила ловко подхватил цветы и спустя мгновение опустил их в руки темноволосой девушки, продававшей в палатке горячие булочки. Народ вокруг заорал от восторга, и этот радостный крик, то слабея, то усиливаясь, сопровождал их по всему пути вдоль холма.
      Они отправились прямо в доки, где Релкин использовал пропуск, полученный от генерала Вегана, чтобы попасть на борт шхуны "Старкаор". Она уже заканчивала погрузку пива с завода в Далхаузи. Пиво предназначалось для жителей небольших пристаней в низовьях реки. Первой из них была как раз Фрешемская пристань.
      Шхуна вышла из дока, поставив легкий парус, развернулась носом по течению и быстро покинула гавань Далхаузи.
      Релкин забрался на койку и задремал, а Базил остался стоять у поручней, уставившись на воду, как бы стремясь быть ближе к своей потерянной драконихе, о которой он грезил вот уже два года.
      Они были молоды! И он был отцом по крайней мере двух малышей! Его сердце переполняла гордость. Оплодотворить яйца самки дракона, находясь на службе в легионе, было нелегким делом. Вообще говоря, это скорее была обязанность тех драконов, которые уже отслужили свое в легионе или же были ранены, исключены из списков личного состава и вернулись в деревни Аргоната на помощь сельскому хозяйству. Базила раздирали новые для него чувства: радость отцовства смешивалась с гордостью, бурлившей в его крови.
      Весь день они шли вниз по течению Соды, на юг от которой подымались красные холмы Строма, а на север - бесконечные просторы степей. Река рассекала равнину на две совершенно несхожие половины. На юге тянулись леса из дуба, сосны, бука. На севере лесная чащоба сходила на нет и начиналась высокая трава прерий, ровная и ничем не прерываемая до самого горизонта.
      К сумеркам они добрались до Фрешемской пристани, маленького городка с покатыми крышами, крытыми шифером. Узкие, мощенные камнем улицы протянулись вдоль обрывистого берега реки. Над городком нависала громада горы Сутберг. Колокол храма призывал верующих к вечерней молитве, когда "Старкаор" пришвартовывался к пристани. Релкин убедил Базила подождать, пока он не прояснит ситуацию с торговцем Дуком. Он боялся, что дракон не сможет совладать с собой, если окажется вблизи своей возлюбленной, дикой зеленой драконихи.
      Релкин поспешил к Фрешемскому доку, переполненному рыбачьими судами всех видов и размеров. Среди них замешались несколько шхун и бригов речных торговцев. Судно Дука, шестидесятитонный бриг "Калиса", стояло поблизости, в излучине реки.
      Услышав расспросы Релкина, на мостике появился мрачный и грузный тип, заросший рыжей щетиной. Он объяснил, что капитан Дук находится сейчас через дорогу, в трактире "Смерть старой карги".
      Заведение - узкое трехэтажное здание из серого кирпича - получило свое название в честь злополучной жены владельца трактира, самый счастливый день в жизни которого был тот, когда его супруга, ругаясь с молочницей, выпала из окна и сломала себе шею. Релкин толкнул дверь, ведущую в общий зал, где сидели десятка два или больше посетителей. В основном это были люди, занимавшиеся речной торговлей; они ели мясо и пили.