— Сейчас нужно, чтобы в комнате было тепло, — сказала Делорес Пекосу. — Ты будешь поддерживать огонь в камине. Ей надо хорошенько отдохнуть. — Делорес поплотнее запахнула халат и направилась к двери. Ее темные глаза блеснули, она повернулась и посмотрела на взволнованного мужчину, стоявшего у кровати Анжи. — Пекос, ей надо на несколько дней остаться в постели.

Пекос осторожно опустился на край кровати лицом к Анжи, ласково убирая пряди светлых волос с ее горящего лица. Не глядя на Делорес, он сказал:

— Я понял. Ей надо остаться в постели. Так она и лежит в постели.

Делорес хмыкнула.

— Но она должна лежать в ней одна! — Старая служанка распахнула дверь и вышла в холл, проворчав что-то по-испански.

Пекос усмехнулся и, наклонившись, поцеловал сухие губы Анжи. Затем прошептал:

— Эту женщину не проведешь.

Он весь день не отходил от постели Анжи. Хлопоча над ней, как курица над цыплятами, он постоянно подтыкал одеяла, растирал ей руки и ноги и следил, чтобы она не вставала. Когда наступало время поесть, Делорес приносила поднос с легкой пищей, и Пекос заставлял Анжи съесть все до последнего кусочка. Днем он читал ей, а когда она начинала дремать, тихонько закрывал книгу, и ловил себя на мысли, что очень хотел лечь рядом с ней. Ночью, когда вечно мешающая Делорес, наконец, уходила, Пекос раздевался и забирался в кровать Анжи. Он старательно сдерживал свою страсть, и лишь укачивал ее в своих объятиях, пока она спала.

Для обоих это стало большой радостью. Спать в объятиях друг друга было восхитительно. Но сдерживать свои чувства, которые воспламенялись от прикосновения обнаженных тел, было мучительно трудно. Пекос удерживал себя только неимоверным усилием воли. Час за часом он лежал без сна, глядя на очаровательную спящую женщину и мечтал о том времени, когда сможет любить ее.

В следующую ночь Анжи проснулась в три часа. Она была поражена, увидев, что Пекос не спит и смотрит на нее. Улыбнувшись, она поцеловала его.

— Привет.

— Привет, дорогая, как ты себя чувствуешь?

— По-моему, хорошо, — сказала она, зевнув, и погрузила пальцы в его густую шевелюру. — Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу?

— Если это в моих силах, я сделаю.

Анжи улыбнулась и потерлась носом о его грудь.

— Я хочу прямо сейчас принять ванну. У меня такое чувство, что я… я не знаю, я…

— Оставайся тут, — прошептал он и спрыгнул с кровати.

Анжи рассмеялась, когда он вернулся и, сбросив одеяла, поднял ее на руки. Нежно целуя, он понес ее в большую теплую ванную комнату. Ванна, наполненная почти до краев пенистой водой, ожидала ее, и Анжи удовлетворенно вздохнула, когда он ласково опустил ее в воду. Не дожидаясь приглашения, он ступил в ванну и также одобрительно вздохнул. Вскоре они уже хохотали и намыливали друг друга. Так продолжалось довольно долго, а потом любовники обернули друг друга сухими полотенцами и бросились назад в спальню, чтобы просушить свои мокрые тела у пылающего камина.

— Так, не двигайся, — сказал Пекос, опустившись на колени перед Анжи. Она стояла спиной к огню, ее прекрасное тело поблескивало в свете пламени, а Пекос нежно вытирал ее, время от времени командуя:

— … подними руки, теперь повернись сюда, поставь ногу мне на колено. — Когда он ласково прикасался к ее мягкому, белому телу, его страсть возрастала.

Наконец Анжи была совершенно сухая. Пекос уронил полотенце и положил руки на ее тоненькую талию. Стоя перед ней на коленях, он притянул ее к себе и потерся лицом о ее живот, в то время как она обхватила руками его голову и вздохнула. Затем тихонько прошептала:

— Пекос, любовь моя, мне так хорошо.

Пекос поцеловал маленькую ложбинку на ее бедре.

— Ты уверена, сердце мое?

— Да, — выдохнула Анжи и, наклонившись, поцеловала его макушку. При этом ее сердце лихорадочно забилось.

Пекос поднял голову и посмотрел на нее.

— Так когда я смогу опять любить тебя? — Его голос был хриплым от страсти.

Анжи улыбнулась и опустилась на колени перед ним. Она положила руки ему на грудь. Указательным пальчиком повела вниз по его белому шраму. Пекос задрожал и прижал ее к себе теснее. Она скользнула руками по его широким плечам, и приникла к жесткой груди. Руки Пекоса лежали у нее на талии; медленно они поползли вниз к ее округлым ягодицам. Обхватив их, он притянул ее ближе, и она вздохнула. В ее дрожащий живот уперлось твердое горячее свидетельство его страсти и требовательно подрагивало.

Их губы встретились. Оба сгорали от нетерпения. Первый поцелуй был глубоким, его язык проникал в нее и наслаждался ее вкусом. Целуя Анжи, Пекос медленно опустился на пол, увлекая ее за собой. Когда жаркий поцелуй закончился, они уже лежали на толстом ковре у пылающего камина, прижавшись друг к другу, и жаждали получить удовлетворение своей страсти.

Приоткрытый рот Пекоса скользнул по ее шее; его смуглая рука проникла между бедрами возлюбленной. Его огненные пальцы нашли ее промежность, влажную от возбуждения. Пекос застонал и приподнялся. Они соединились в свете пламени, вздыхая и бормоча слова любви, наслаждаясь своей близостью после трехдневного перерыва.

— Я… я уже успела забыть, как это прекрасно… — выдохнула Анжи.

— Я тоже, я тоже, — простонал он. — О господи, я не могу… я… детка… любимая…

Когда они вернулись в постель, Анжи почти сразу уснула. Пекос удовлетворенно вздохнул и тоже уснул через некоторое время. Двумя часами позже он проснулся. Посмотрел на милое спящее лицо на подушке возле себя и понял, что он хочет сделать для Анжи. Медленно соскользнул с кровати, пересек комнату и раздул затухающий огонь. Комната начала остывать; становилось все холоднее. Пекос вернулся обратно и терпеливо ждал, пока разгорится огонь, и языки пламени не взметнутся высоко в камине. Большая комната вновь наполнилась теплом. Тогда он склонился над спящей Анжи и поцеловал ее в губы.

Пекос раздвинул их языком, проникая в ее теплый медовый рот. Глаза Анжи оставались закрытыми, но ее влажные губы ответили ему на поцелуй. Он поднял голову и улыбнулся. Она пролепетала:

— Я люблю тебя, но я так хочу спать.

— Я знаю, дорогая, — прошептал он, щекоча ее лицо губами. — Тебе не надо ничего делать. Просто лежи и позволь мне любить тебя.

— М-м-м, — вздохнула она и глубже погрузилась в мягкую перину. Ее глаза были все еще закрыты. Через несколько секунд она опять спала. Пекос, приподнявшись на согнутых локтях, смотрел на нее. Когда он убедился, что в комнате опять жарко, медленно, но уверенно начал стягивать одеяла с их обнаженных тел, пока они не оказались у их ног. Тогда он снова повернулся к Анжи. Она лежала на спине. Одна ее рука была согнута и лежала ладонью вверх у ее лица на подушке. Подумав, что мог бы провести всю жизнь, любуясь этой обнаженной спящей красавицей, он улыбнулся. Сейчас его тело жаждало насладиться ее плотью. Он вновь поцеловал ее. Она продолжала спать. Он провел губами по ее уху. Ласково покусывая ее мочку, улыбнулся, когда она встрепенулась во сне. Его рот скользнул ниже, к шее. Веки Анжи затрепетали. Пекос продолжал медленно ласкать ее. Его губы потерлись о теплую подмышку. Наконец глаза Анжи медленно открылись.

Не зная, что она проснулась, Пекос провел губами ниже по ее боку, его язык неторопливо ласкал ее нежную грудь. Анжи с удовольствием смотрела, как его черноволосая голова движется по ее нежному телу. Пекос губами обводил ее дрожащие полные груди, покрывая их поцелуями и медленно приближаясь к затвердевшему розовому соску.

Сначала Пекос очень нежно втянул его в рот, потом начал посасывать все сильнее, и, наконец, с такой жадностью, что Анжи глубоко вздохнула. Она опустила руки в его волосы и притянула голову к другой ожидающей наслаждения груди. Он нежно поцеловал и эту грудь, и тоже взял ее в рот. Анжи застонала от наслаждения и сильнее прижала к себе его голову.

Она шептала его имя, какие-то ласковые слова. А рот Пекоса выпустил твердый розовый сосок и двинулся от груди к плоскому трепещущему животу. Он водил по нему губами и, наконец, прижался ртом к ее пупку, как будто хотел напиться из него. Анжи застонала от восхищения. Пекос поднял голову и улыбнулся.

Его ласковые смуглые пальцы погладили ее округлые бедра, а глубокий голос, хриплый от страсти, произнес вопрошающе:

— Ангел, знаешь ли ты, как ты соблазнительна, свежа, прекрасна? — Его рука продолжала двигаться по ее атласному бедру и остановилась у нее на колене. — Я хочу поцеловать тебя туда, где ты меня любишь, малышка, — пробормотал он мягко, а его рука скользнула под колено, отводя его в сторону.

— Пекос, — выдохнула она, и глаза ее смотрели на него с нежностью.

— Послушай, дорогая, — его огненные пальцы теперь скользили по внутренней стороне теплого бедра, продвигаясь к желанной цели. — Я хочу вкусить тебя. Ты понимаешь? Я уже поцеловал каждую часть твоего тела, кроме одной. Можно мне сделать то, чего я хочу больше всего?

Со стыдом осознав, что ее согнутое колено открывает для взора Пекоса самое интимное ее место, Анжи вспыхнула и прикрылась дрожащей рукой.

— Пекос, это не… не… — Она умолкла в замешательстве, а он склонился ниже, и Анжи почувствовала его теплые губы на руке, преграждающей ему путь.

— Дорогая. — Он настойчиво пытался найти доводы, чтобы убедить ее не стыдиться его. И продолжал дразнить горячим языком и нежными губами ее пальцы. — Позволь мне, малышка. Я хочу этого больше всего на свете. Пожалуйста, скажи, что можно. Я буду очень ласков; тебе нужно только расслабиться. — Его язык начал ритмично ударять по двум дрожащим пальчикам, которыми Анжи все еще закрывалась от него.

Она облизнула пересохшие губы, вздрагивая от возбуждения. Ей очень хотелось того, что он предлагал. Надо было только убрать эти дрожащие пальцы, и… Мысли Анжи путались, она испытывала стыд и радость одновременно, так может ли она позволить ему поцеловать ее там, где он хочет?

Словно услышав ее внутренний голос, Пекос проговорил:

— Дорогая, твой запах проникает в мои ноздри; он такой приятный и сладкий, но мне этого мало. Я хочу попробовать тебя губами, языком; я хочу насладиться тобой. Я хочу этого, пожалуйста, дорогая, разреши мне.

Анжи почувствовала, как его пальцы обхватили ее запястье и она застонала, понимая, что бессильна противостоять ему и себе самой. Ее сердце бешено колотилось, и Анжи покорилась своему всепоглощающему желанию. Ласково убирая ее руку с треугольника золотистых волос и нежной плоти под ним, он что-то хрипло шептал ей, погружая свой открытый рот между ее шелковистыми бедрами.

— Любовь моя, позволь мне. Дай мне почувствовать, что я твой единственный возлюбленный. Убеди меня, что никто еще не любил тебя так; дай мне поверить, что это все только мое. Пожалуйста, дорогая, дай мне такую возможность.

Его длинные пальцы переплелись с пальцами Анжи. Их сплетенные руки покоились на кровати рядом с ее белым бедром. Анжи была вся в огне от его поцелуев, ласк, чувственных слов; она ощущала огромное наслаждение, губы Пекоса глубоко погрузились в светлые волоски между ее ногами, ласково приникая к мягкой плоти. Его дыхание было жарким. Оно приносило неслыханное удовольствие, хотелось прижаться еще теснее к его горящему любящему рту.

Какое-то время Пекос не делал ничего, только жадно вдыхал ее запах. Когда округлые ягодицы Анжи начали извиваться на кровати и она вцепилась рукой в измятые простыни, Пекос все еще держался немного в стороне от нее. Ее золотоволосая головка начала метаться по подушке, а маленькие хрупкие руки сжимали пальцы Пекоса с нетерпением, которое вылилось в умоляющих словах, когда Анжи отбросила стыдливость.

— Пекос, Пекос… Я хочу этого; поцелуй меня туда, дорогой. Боже, пожалуйста, пожалуйста, поцелуй меня туда. Это только твое, Пекос, никто другой еще не прикасался там ко мне. Никто никогда и не прикоснется, кроме тебя. Возьми все это, любовь моя. Поцелуй меня, поцелуй. — Анжи почти рыдала от желания, и звуки нежного голоса прекрасной мелодией отзывались в его сердце. Ничто в целом мире не существовало сейчас для Пекоса, кроме этой красивой дрожащей женщины, жаждущей его поцелуев.

— Ангел, моя единственная любовь, — выдохнул он, и его язык медленно коснулся ее, в то время как рука скользнула под ее ягодицы и приподняла их. После первого же огненного прикосновения его языка маленькое горячее тело Анжи сжалось от неимоверного наслаждения. Она никогда и не предполагала, что такая близость может существовать между двумя людьми. Она никогда не представляла, что такая радость ожидает ее. Никогда не забудет она то неизведанное прежде наслаждение, которое доставил ей нежный рот Пекоса. Ее страсть быстро нарастала. И в это время язык Пекоса скользнул ниже, чтобы глубоко проникнуть в ее плоть.

Анжи вырвала руку и стала нервно поглаживать его гладкое плечо. Она гладила густые черные волосы на его голове, а ее бедра вздрагивали в молящем танце любви. Когда она глухо застонала, как животное, готовое к любовной схватке, язык Пекоса вновь скользнул в самую сердцевину ее жаждущей плоти, лаская ее уверенными поглаживаниями до тех пор, пока первые пугающие своей мощью вспышки удовлетворения не охватили Анжи, и она не начала сладострастно выкрикивать его имя. Она была поражена глубиной своего наслаждения, которое все продолжало нарастать. Анжи чувствовала: еще чуть-чуть, и она не сможет совладать с собой. Пекос умело следовал за всеми движениями ее опускающихся и поднимающихся бедер — до тех пор, пока не ощутил на губах вкус ее извергающегося наслаждения. Только тогда он оторвался от нее и перевел дыхание. Его рот медленно, нежно двинулся вверх по ее горячему удовлетворенному телу. Его смуглое лицо вновь оказалось над ней. Он посмотрел на самую красивую, светящуюся, удовлетворенную женщину, которую когда-либо видел. Ее глаза открылись, и они слились в долгом чувственном поцелуе.

Пекос целовал уголки ее рта, провел языком по ее зубам и, покусывал ее нижнюю губу, медленно, терпеливо вновь воспламенял ее. Через несколько минут в Анжи вновь начало просыпаться желание. Пекос целовал ее с опаляющей страстью, его умелые руки скользили по ее телу, поглаживая, лаская, рождая в нем огонь. У своего бедра она почувствовала его напряженную плоть, которая нетерпеливо прижималась к ней, и ее подрагивающая мощь вызывала ликование молодой женщины. Казалось, вся кровь в его жилах прилила к этой поднявшейся части тела, которая выросла до небывалых размеров, словно взывая о наслаждении, которое может дать лишь тело Анжи.

Она тем временем вздохнула и, слегка приподнявшись, дала ему возможность проникнуть туда, куда он так жаждал попасть. Ее затуманенные изумрудные глаза смотрели на него, а пальцы поглаживали длинные шрам, сбегающий вниз по животу.

Когда ее пальцы коснулись того места, где кончался шрам, рука Анжи распласталась, теплая и мягкая ладонь легла на его пылающую плоть. Пекос застонал, и его язык глубже проник в нее — жадный, ласкающий, страстный. Его смуглая рука обхватила полную грудь. Она вдыхала его аромат, а его горячие губы двинулись вниз к тому месту, на котором лежала его рука.

Анжи задохнулась, когда горячей волной на нее вновь нахлынуло удовольствие, и инстинктивно ее маленькая рука двинулась от его бедра по плоскому животу, робко отыскивая напрягшуюся плоть. Пока его теплые ласковые губы нежно ловили ее сосок, страстные пальцы Анжи обвились вокруг трепещущей плоти. Ее глаза закрылись, и она застонала от восхищения.

Внезапно Пекос выпустил ее затвердевший сосок изо рта. Его красивая голова взметнулась вверх, а серые глаза расширились и засверкали от возбуждения.

— Господи Иисусе, — пробормотал он сквозь сжатые зубы. — Детка, я ведь всего-навсего человек. Я не могу… я… — Его лицо исказилось. — Я сдерживаюсь ради тебя, дорогая, но я…

Анжи улыбнулась и прижала пальчик к его открытым губам.

— Любовь моя, не сдерживайся больше, — проворковала она. — Я хочу ощутить тебя в себе; я хочу наполниться тобой. Но… — улыбка исчезла с ее губ; ее голос понизился до шепота, — есть еще одна вещь, которую я хочу.

— Что? — простонал он, целуя ее пальчик на своих губах.

— Позволь мне, Пекос, — выдохнула она и снова потянула вниз руку, — ввести тебя в меня.

Восторженный стон сорвался с его пылающих губ, когда он приподнялся и подчинился маленькой руке, соблазнительно влекущей за собой. Пекос прикусил губу, чтобы не закричать, и посмотрел в ослепительно блестевшие изумрудные глаза. Анжи в это время повела бедрами, поднимая их к своему любимому, словно предлагая всю себя ему в жертву, моля его делать все, что он пожелает.

Прекрасное лицо Анжи пылало в свете пламени камина, а глаза превратились в два зеленых омута. Ее льняные волосы разметались по подушке, а нежная шея и спина изогнулись вверх.

— Пекос, — выдохнула она, убирая руку. И он почувствовал, как ее влажное тепло поглотило его.

— Дорогая, — простонал он и взял ее глубоким проникновением, которое вызвало у обоих глубокий вздох удовлетворения. Пекос начал медленно чувственно вращать бедрами.

Она опять принадлежала ему и вся раскрылась навстречу любви. Ее руки обвились вокруг его шеи. Она гладила широкие плечи своего возлюбленного; вздохи, срываясь с ее лихорадочно трепещущих губ, воздавали должное его достоинствам, перерастая в крики наслаждения.

С бешено колотящимся в груди сердцем Пекос двигался в ней, все убыстряя движения. И они слились в единое целое, стремясь к содрогающему обоих завершению.