Глава 7

— Мистер Хармон, я готова сама оплатить вам ваши услуги, так что посылать счет отцу вовсе не обязательно, если вы считаете, что он будет недоволен. Уверяю вас, мне очень важно знать это!

Джорджина высвободила свою руку, не поддаваясь I человеку, который пытался вывести ее из своего кабинета. Почему все мужчины обращаются с ней, как с ребенком? Ей это уже начинало сильно действовать на нервы.

Мисс Хановер, я с удовольствием возьмусь прояснить вопрос с домами, если меня попросит об этом ваш отец. Но вам-то к чему беспокоиться? Право же, предмет столь низкий… Я слышал, у вас скоро свадьба. Столько разных забот! И платье нужно подобрать, и приглашения составить. Вы с Питером будете замечательной парой!

Джорджина легко выходила из себя. Изредка раздражение принимало крайние формы. Но никогда прежде она не пребывала в такой ярости, как сейчас. У нее появилось желание как следует отколошматить этого болвана с самодовольной физиономией, хорошенько оттаскать его за черные бакенбарды. И еще захотелось вдруг повторить трюк мистера Мартина, поднять ногу повыше и засадить ею туда, где всего больнее.

Но вместо этого она только молча улыбнулась ему, помахала ручкой на прощание и удалилась как ни в чем не бывало.

От него Джорджина направилась прямиком в ратушу.

Будь она проклята, если позволит еще хоть одному мужчине встать у нее на дороге! Она раскопает документы, узнает, кто является владельцем тех домов, и поговорит с ним по душам. А если он не пожелает внять голосу разума — что ж, она расскажет о его жестокости всем женщинам в городе, и он будет навечно опозорен, ему никто больше руки не подаст!

Джорджина понимала, что этим лишь насолит хозяину, но положения Дженис и подобных ей не поправит. Об этом она подумает в следующую очередь. Должны же быть какие-то законы, в конце концов! А если их нет, то пришло самое время им появиться. Тут помочь может только мэр. Прекрасно! Ее мама и жена мэра были хорошими подругами.

Не желая оплошать вторично, Джорджина обезоруживающе улыбнулась клерку, стоявшему за конторкой, на которой значилось: «Акты о недвижимости».

— Думаю преподнести сюрприз моему жениху. Не могли бы вы помочь мне? Я хочу узнать фамилию владельца одного дома.

Дэниел появился в здании ратуши спустя несколько минут. К этому времени Джорджина уже вовсю рылась в старых регистрационных книгах. Кончик носа ее был в пыли, которая не пожалела также перчаток и платья, но на губах девушки играла торжествующая улыбка, а палец ее быстро скользил вниз по странице с адресами.

Дэниел заглянул ей через плечо, чтобы узнать, зачем он сюда пришел. Между тем он подозревал, что вряд ли в ратуше удастся узнать имя интересующего их человека. Так и вышло. Но девушка так улыбалась, что ему стало совестно разочаровывать ее.

Что вы здесь делаете? — требовательно спросил он. — Я ведь уже сказал, что больше не нуждаюсь в ваших услугах.

Джорджина показала ему язык и с шумом захлопнула книгу.

Успокойтесь, мистер Мартин. Я и не думала оказывать вам какие-то услуги. У меня здесь свои дела.

Несмотря на то что она была с ног до головы покрыта пылью, от нее по-прежнему исходил тонкий аромат ландыша. Она поднялась из-за стола и посмотрела Дэниелу прямо в глаза. Он вдруг пожалел о том, что не играет . музыка. Тогда он обнял бы ее, и они пустились бы по этой тесной комнате в восхитительном танце. Он взял ее. за плечи, но по другой причине. Ему захотелось вытрясти из нее всю душу и выбить всю дурь.

Каким же образом вы надеетесь узнать имя владельца «Эй-би-си ренталс»?

Сунув руки в карманы, он загородил собой выход. Она усмехнулась:

Тем же самым, каким мне удалось заставить клерка дать мне книгу с адресами. В любом случае, думаю, у меня это получится быстрее, чем у вас.

Ему не понравилось выражение ее глаз. Равно как и выражение глаз клерка, который стоял неподалеку и наблюдал за ними. Его взгляд, обращенный на Джорджи-ну, излучал наглую уверенность. А Дэниел прекрасно знал, что приличный мужчина никогда не станет так смотреть на женщину, если она не даст ему повода. Он нахмурился:

— Хорошо, допустим, вы получили эти сведения. Что дальше? Куда с ними пойдете? Или вы планируете издавать собственную газету?

— Вас это не касается. — Подобрав юбки, Джорджина обогнула его и направилась к выходу.

Дэниел бросился за ней:

Послушайте, Джорджина, вы не понимаете, во что ввязываетесь! Эти люди опасны. Вы можете пострадать.

Она надменно взглянула на него через плечо:

— Никто не давал вам права обращаться ко мне по имени, мистер Мартин. Для вас я мисс Хановер.

— Будь я проклят, если назову избалованную девчонку «мисс»! — Дэниел сбежал вслед за ней по ступенькам крыльца ратуши. — Хорошо, бегите и узнавай те, кто владеет «Эй-би-си», если вам так не терпится, но не делайте ничего без меня. Я могу напечатать ваш материал и сделать так, чтобы вы сами остались в стороне. Если хотите помочь Дженис и ее родным, послушайтесь моего совета. А если вам просто нужно показать всему миру, какая вы замечательная, тогда мне все равно. Вы заслуживаете того, что получите!

С этими словами он направился в противоположную от нее сторону. Джорджина остановилась как вкопанная и резко обернулась. Ей захотелось чем-нибудь швырнуть в него. Поднять крик на всю улицу и высказать ему в лицо все, что она думает о мужчинах и их циничном, высокомерном отношении к женщинам. А еще ей хотелось… броситься ему на шею. Он не выразил сомнений в том, что ей удастся докопаться до фамилии владельца «Эй-би-си». И не стал ее отговаривать. Просто пообещал напечатать ее материал у себя в газете.

Воистину мистер Дэниел Пекос Мартин был самым оригинальным и удивительным человеком из всех, что встречались ей в жизни. Конечно, только в те минуты, когда он не был так невыносим, как сейчас.

— Джорджина Мередит, я знаю вас с пеленок и всю вас вижу насквозь. Когда вы затеваете предприятие, которое не следует затевать, мне это сразу становится понятно. Так что не будем лукавить друг с другом, милая моя. Зачем, ума не приложу, вам понадобилась эта компания «Эй-би-си»? К чему забивать себе голову столь низкими материями?

Чопорная седая леди с неестественно высокой прической, которая непонятно каким образом держалась у нее на голове, вооружившись лорнетом, пристально вглядывалась в свою юную гостью, сидевшую напротив нее за чайным столиком. Джорджина невинно улыбнулась в ответ. Жена мэра любила строить из себя королеву, точно так же как сама Джорджина любила строить из себя сорванца. Так что они друг друга прекрасно понимали.

Видите ли, этой компании принадлежит недвижимость, которую я хотела бы приобрести, — серьезным тоном ответила она. — Я хочу удивить Питера своей экономической хваткой.

Пожилая леди едва не рассмеялась, удержавшись в последний момент.

Экономической хваткой? Боже мой! Добром это для вас не кончится, Джорджина Мередит, предупреждаю. Выяснить, конечно, можно, но что вы будете делать с этой информацией? Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что будет очень непросто уговорить Гарольда рассказать мне?

Джорджина была к этому готова. Она знала, что Лойола Бэнкс просто так ничего не делает. Пригубив чай из своей чашки, она проговорила:

Как это любезно с вашей стороны, миссис Бэнкс. Даже не знаю, чем отблагодарить вас… Впрочем, недавно я познакомилась с одним очень интересным человеком. Думаю, он будет неплохо смотреться на одном из ваших званых обедов. Видите ли, он из Техаса, зовут его Пекос, и, уверяю вас, это удивительно колоритная личность.

Глаза Лойолы загорелись. Джорджина подавила довольную улыбку. Она-то знала, что любимым увлечением жены мэра является устройство званых вечеров, на каждом из которых она любит попотчевать своих гостей какой-нибудь редкостью.

Джорджина еще не знала, как отнесется к этому Дэниел, но не собиралась говорить ему, что он будет на этом вечере чем-то вроде десерта.

В среду утром Джорджина проснулась словно от толчка. Сегодня должна выйти газета Дэниела с ее фотографиями. Все будут подходить к стеклянной будке, которую Дэниел снял под газетный киоск, и любоваться ими. И она наконец узнает, как к ней относится Питер. Согласен ли он взять ее в жены такой, какая она есть, или ему просто нужна красивая дурочка, как лишний атрибут собственного жизненного благополучия. Она понимала, что рискует и что может запросто лишиться спокойного будущего, которое было ей до сего дня обеспечено, но Джорджина не могла поступить иначе.

И не собиралась сидеть дома и ждать у моря погоды. Она уже видела, как печатают фотографии, и теперь ей хотелось посмотреть, как выходят из типографского станка номера газеты. Дэниел может увольнять ее сколько угодно, но он не учел одного: если Джорджина куда-то решила пойти, ее ничто не остановит.

И она пошла.

Тем более что и подходящий предлог нашелся. На ее письменном столе лежала пригласительная карточка на обед к миссис Банке, адресованная ему. Когда он поймет, что там может получить доступ к интересующей информации, он не станет упрямиться и согласится пойти.

На дворе стоял знойный июньский день. Она приказала Блюхеру отвезти ее в фотомастерскую. Ей на самом деле нужно было подкупить там кое-чего, так что она покривила душой лишь отчасти. Доставив девушку до места назначения, Блюхер уехал по поручениям ее матери. К тому времени как он приедет за ней, она уже успеет сходить к мистеру Мартину и вернуться, так что он ничего не заметит.

Джорджина быстро шла по узкой немощеной улочке в сторону отцовской фабрики, стараясь не обращать внимания на духоту и зной. Пусть это будет ей наказанием за обман.

Сегодня она оделась уже иначе, памятуя о совете Дэниела. Белая кисейная юбка свободно ниспадала до щиколоток, от палящего солнца защищал легкий зонтик, на руках были кружевные перчатки. Одна беда — на нее оборачивались все прохожие.

В той части города, где жила она, подобное было бы невозможно. Там люди умели вести себя прилично. Джорджину так и подмывало показать им всем язык, но она воздерживалась, так как предчувствовала, что это может поставить ее в еще более сложное положение. Поэтому она продолжала идти вперед, гордо вздернув подбородок и стараясь на обращать внимания на зевак.

Еще на подходе к типографии она услышала шум работающего станка. Все окна на втором этаже были широко распахнуты, и грохот распространялся по всей улице. Сложив зонтик и нервно вытерев влажные ладони о юбку, она отряхнула ее от пыли, подобрала полы и, войдя в дом, стала подниматься по лестнице.

Дверь в комнату была открыта, поэтому Джорджина не стала стучаться. Обстановка в сравнении с прошлым ее визитом несколько изменилась. Матрас теперь был накрыт цветастым стеганым одеялом, в противоположном углу стояли старый стул и стол с масляной лампой, ломившийся от книг. Некоторые из них просто каким-то чудом еще не свалились на пол. Джорджина с легкостью представила себе, как по вечерам мистер Мартин сидит за этим столом, погруженный в чтение.

«И, наверно, ничего не ест. Неудивительно, что он такой худой».

От шума работавшего станка у нее уже начала болеть голова. Она пересекла комнату и заглянула в смежную, которая, собственно, и служила типографией, надеясь застать процесс рождения новой газеты.

Вместо этого она увидела голые широкие плечи мужчины, который склонился над станком. Это было настолько неожиданно, что Джорджина замерла на месте, боясь вздохнуть и пошевелиться. Она смотрела на Дэниела во все глаза, будучи не в силах отвести взгляд. До сих пор ей ни-разу в жизни не приходилось видеть обнаженную спину мужчины. Пот ручейками сбегал по позвоночнику вниз. Штаны чуть съехали с узкой талии, открыв тонкую полоску незагоревшей кожи.

Джорджина стояла на пороге комнаты, открыв рот, вся красная, но не могла сдвинуться с места. Спина Дэниела была покрыта ровным загаром, и под чистой кожей на ней и на руках пугающе перекатывались крепкие мышцы. Она перевела взгляд на его бицепсы. Так вот, значит, как мужчина выглядит без одежды…

Она, должно быть, шаркнула ногой — хотя как он мог расслышать при таком шуме? — но Дэниел вдруг оглянулся через плечо и заметил ее, прежде чем она успела убежать. Он широко улыбнулся, выпрямился и повернулся к ней лицом.

Не успела девушка оправиться от одного потрясения, как на нее обрушилось новое. Теперь она видела перед собой его голую грудь. Господи, и почему она всегда считала его щуплым? Да, у него была стройная талия и узкие бедра, но это лишь подчеркивало крепость всех остальных частей тела. Боже, она как-то раньше не думала, что и у мужчин тоже бывают соски…

Джорджина торопливо прикрыла глаза рукой.

— Рубашку, пожалуйста, мистер Мартин.

Несмотря на грохот станка, она расслышала, как он весело фыркнул. Ей захотелось провалиться сквозь землю, растаять в воздухе, исчезнуть. Щеки горели огнем, а внизу живота появилось странное покалывание. На ватных ногах Джорджина вернулась в первую комнату, надеясь, что он поторопится с одеванием.

Когда Дэниел приблизился к ней, она мгновенно почувствовала это, хоть глаза у нее по-прежнему были зажмурены. Она определила его по запаху. Странно, но этот запах не показался ей неприятным. Более того, он пробудил в ней удивительные незнакомые чувства, в которых ей стыдно было признаться даже самой себе. Нахмурившись, она взяла у него то, что он ей с улыбкой протягивал.

Опустив глаза, она прочитала крупный заголовок, который гласил: «Рабство по-прежнему существут!» Ниже была набрана статья, в которой клеймилась семья Маллони.

Она представила себе, как это будет смотреться под стеклом газетного киоска. Особенно ее фотографии. Вот продавщица свежая и бодрая в восемь утра. А вот она же стоит, ссутулившись от усталости, за тем же прилавком, только уже в шесть часов вечера. Роскошный кабинет с мягкой мебелью и убогое рабочее место рядового клерка, где нет даже стула, чтобы присесть. Глаза ее удивленно раскрылись, когда она увидела и другие снимки. Например, величественный особняк семьи Маллони, а рядом покосившаяся хижина простого рабочего. Она это не снимала. Дэниел воспользовался ее аппаратурой без разрешения, но он сделал это ради достижения той же цели, поэтому она не возражала.

Ну? И что вы думаете? — спросил Дэниел, представ перед ней в рубашке и очках. Правда, рубашка была застегнута не на все пуговицы и к тому же не на те. Он походил больше на растрепанного подростка.

Впрочем, Джорджина не дала себя обезоружить этой его подкупающей внешностью.

Хорошо, но мало. Кто станет жалеть клерка, который работает в таком роскошном магазине, где даже при всем желании не замараешь руки? Вам придется навестить также сталеплавильню и, возможно, газовую компанию. У мистера Маллони есть, кажется, доля и в железной дороге, но не знаю, много ли полезного вам там удастся почерпнуть. Повторяю: отцовская мануфактура — ваш главный шанс на успех. Читателю это будет легче понять и проникнуться.

Дэниел взглянул на нее поверх очков и газеты, которую держал в руках:

Боже мой, леди, вы еще безрассуднее меня. Ваш дружок и без того устроит вам дикую сцену, так вы хотите новых неприятностей?

Джорджина бросила на него из-под газетного листа возмущенный взгляд:

Если я состоятельна, это еще не значит, что я бессердечна! Я своими глазами видела, как живут в трущобах эти люди! Вы думаете, мне приятно сознавать, что наряды и все остальное покупается мне на деньги, которые отнимают у несчастных голодных детей?

Дэниел, не спуская с нее глаз, подступил почти вплотную.

И все же вы не отдаете себе отчета в том, о чем рассуждаете. Я водил вас к людям, которые по крайней мере выросли здесь и говорят по-английски. Но большинство рабочих даже не знают языка. Это немцы, евреи, итальянцы, поляки, даже негры с Юга. Они пьют, от них дурно пахнет, они выглядят не так, как мы с вами. Ну что, не выкинули еще вашу благородную дурь из головы?

Джорджина ни разу не видела итальянцев и негров, но Блюхер был немцем. Конечно, он говорил по-английски, просто научился с годами… Девушка задумалась на минутку, но потом решительно покачала головой.

Люди есть люди. Откуда я знаю, может быть, вы тоже выпиваете. И от вас пахнет. — Дэниел не вольно отшатнулся, и на губах Джорджины появилась улыбка. — Незнание языка не низводит их до уровня зверей. Мир устроен несправедливо, и в нем многое необходимо изменить. А то, что напечатано в вашей газете, — лишь самый поверхностный срез. Вы не замечали, скажем, что основное бремя эксплуатации падает на женщин? Даже в «Маллони» мужчины имеют возможность выдвинуться из простых клерков, им повышают жалованье, облегчают жизнь. А на что надеяться бедным женщинам? Не на что! В глазах мужчин мы никто. Наш единственный шанс на достойное существование — замужество. Мужчин такое положение вполне устраивает. Вспомните вашу знакомую Дженис, и вы поймете, о чем я.

Дэниел сунул очки в нагрудный карман рубахи, и во взгляде, который он затем обратил на девушку, она увидела одобрение.

— Значит, вы уже задумывались над этим самостоятельно? Интересно, какого мнения о ваших радикальных взглядах ваш дружок?

— Может быть, вы прекратите наконец обзывать его моим дружком? — раздраженно бросила Джорджина и, отойдя к окну, выглянула наружу. — У него, между прочим, есть имя, Питер, и он не подозревает о том, что я вообще имею какие-то взгляды. Даже если я передам ему, что только что говорила вам, он просто потреплет меня по плечу, улыбнется и скажет: «Очень мило, дорогая». Но ничего, я заставлю его наконец обратить на меня внимание и крепко задуматься! Навестить сталеплавильню или газовую компанию у меня нет возможности, но я проберусь на фабрику к отцу. Когда мы с Питером поженимся, моя доля перейдет к нему. Зная это, он вынужден будет отнестись к моим словам серьезно.

— Увы, этого не случится. Бьюсь об заклад, что он примчится сюда сразу же, как только газета появится в киоске, который, кстати говоря, находится почти напротив его магазина. Я скажу, что выкрал у вас фотопластинки, сам проявил их и использовал в своих целях. Он мне поверит. Вы же останетесь в стороне.