Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Все монархи мира: Греция. Рим. Византия

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Рыжов Константин / Все монархи мира: Греция. Рим. Византия - Чтение (стр. 42)
Автор: Рыжов Константин
Жанры: Биографии и мемуары,
Энциклопедии

 

 


Большинство друзей разделило это мнение, к нему присоединился и Персей; посему тотчас к римлянам были отправлены послы. Как скоро они прибыли к Лицинию, консул созвал военный совет, и когда послы объяснили возложенное на них поручение, римляне отпустили их и стали совещаться между собой. Единогласно решено было дать ответ возможно более суровый; послам было предъявлено требование полной покорности: Персей должен был покориться сам и предоставить сенату полную власть устроить Македонию по своему усмотрению. Когда ответ этот доложили царю, то некоторые из друзей в гневе советовали Персею не прибегать больше к посольствам и прекратить дальнейшие переговоры с римлянами. Однако Персей еще много раз обращался к Лицинию через послов с предложением все большей и большей суммы денег. Ничего он этим не достиг и только подвергся укоризнам большинства друзей за то, что, будучи победителем, поступает как побежденный (Полибий: 27; 8). Успехи Персея снискали ему большую популярность в Элладе. Многие города и народы сочувственно относились к его борьбе. К тому же римляне на этот раз показали себя с очень худой стороны, повсеместно занимаясь грабежами и насилиями. Если бы Персей решился уделить от своих денег часть свободным государствам, а часть самим царям и правителям, — уделить даже не щедро, хотя при его богатстве и это последнее было возможно, но лишь в скромных размерах, — то все эллинские народы и, по крайней мере, многие цари, если не все, были бы привлечены на его сторону. Но он предпочел совершенно иной путь, и поэтому только очень немногие из эллинов поддались искушению начать военные действия (Полибий: 28; 9). Эпироты первыми перешли на сторону македонцев. Еще важнее для Персея было заручиться поддержкой иллирийцев, так как лишь через их земли римляне могли вторгнуться в Македонию. В 169 г. до Р.Х. царь выступил походом в Иллирию и после упорной осады взял Уска-ну. Находившийся здесь римский гарнизон сдался. Многие иллирийские крепости, и в их числе хорошо укрепленный Драудак, передались царю без боя, но Ознею Персей смог захватить лишь после правильной осады.

Вернувшись после удачной экспедиции, Персей выступил в Акар-нанию против Страта. Стояла зима, на перевалах лежал глубокий снег, но македонцы, хотя и с большим трудом, все же добрались до города. Местная знать обещала передать Страт в руки Персея, однако легат Попилий с тысячью римлян вошел в город раньше, после чего настроение горожан резко переменилось. А так как осаждать такую сильную крепость до начала лета не было никакой возможности, Персею пришлось отступить обратно в свою страну (Ливий: 43; 18, 19, 21, 22).

С наступлением весны консул Квинт Марций внезапно вторгся в Македонию через горные проходы мимо Аскуридского озера. Персею сообщили об этом, когда он был в купальне в Дие. Рассказывают, что в испуге царь выскочил из ванной и бросился вон, крича: «Разбит без битвы!» И тотчас пошли чередой трусливые решения и приказания; так с перепугу он отправил двух своих друзей: одного в Пеллу — бросить в море хранившуюся в Факе казну, другого в Фессалонику — сжечь корабли. Полководцев, защищавших горные проходы, он отозвал к себе, открыв, таким образом, свободный путь для врага. После этого царь прихватил в Дие золоченые статуи, чтобы те не достались врагу, и погнал местное население в Пидну. Если действия консула до той поры могли выглядеть безрассудными, ибо зашел он туда, откуда выйти не смог бы, решись неприятель ему воспрепятствовать, то теперь благодаря Персею такая опрометчивость обернулась отвагой. И действительно: римляне могли выйти отсюда лишь двумя путями — через Темпейскую долину в Фессалию или, минуя Дий, в Македонию, однако и тут и там стояли царские отряды. И если бы царь не дрогнул при первых же признаках опасности и стойко защищался бы, то оба пути были бы отрезаны. Но страх ослепил его, и Персей бежал в Пидну.

Когда вскоре стало известно, что римляне, испытывая большой недостаток в продовольствии, отошли к Филе, Персей возвратился в Дий. Оправившись, наконец, от страха, он более всего желал теперь, чтобы остались без последствий его распоряжения, отданные в испуге. К счастью, корабли еще не успели сжечь, казну же в Факе, как и было приказано, побросали в море. Но промах этот легко исправили — ныряльщики достали почти все. Персей так стыдился своего страха, что велел тайно умертвить сперва ныряльщиков, а потом и своих друзей, Андроника и Никия, чтобы не оставить свидетелей столь безумного приказания (Ливий: 44; 4, 6, 10).

Вообще, с этого времени заметно стало, что Персей сильно переменился и сделался жестоким и равнодушным ко всем окружающим. В его суждениях не осталось ничего ни здравого, ни разумного, проницательность и смелость также покинули его. Зато всем заметны стали его трусость, быстрая переменчивость в решениях и ужасающая скаредность.

Именно жадность царя погубила окончательно Македонское царство. Как уже говорилось, македонцам важен был союз с иллирийцами. И вот Гентий, царь иллирийского племени лабеатов, заключил с Персеем союз за триста талантов. Получив небольшую часть этих денег, Гентий напал на подчиненную римлянам Иллирию и заключил в оковы римских послов. Узнав об этом, Персей не отправил ему остальных денег, считая, что Гентий уже и сам по себе сделался врагом римлян. В то же время Персей послал к галлам, жившим за Истром, и предложил им союз, а также стал испытывать пергамского царя Эвмена, предлагая ему деньги, если тот перейдет на его сторону или прекратит войну миром. Перейти на его сторону Эвмен отказался, а за посредничество при заключении мира запросил тысячу пятьсот талантов Персей, смущенный этой суммой, стал говорить о том, что выплатит деньги лишь после заключения мира. В результате переговоры так и не увенчались успехом (Аппиан: 9; 16, 18). И с галлами у него ничего не получилось по той же причине. Договор с ними был такой: по прибытии каждый конный получает десять золотых, пеший — пять, а вождь — тысячу. Персей привез только дары военачальникам, а золота лишь самую малость, чтобы раздать немногим. Он думал завлечь толпу пустыми посулами, но галлы отказались вступать в Македонию, не получив обещанного. Поскольку Персей изворачивался и тянул время, отказываясь платить согласно уговору, они так и ушли, ничего не сделав (Ливий: 44; 26).

В 168 г. до Р.Х. римское войско возглавил консул Эмилий Павел. К этому времени обе армии уже долгое время стояли друг против друга, не вступая в сражение. Персей расположил свой лагерь на берегу моря у подножия Олимпа, в местности совершенно неприступной, а к тому же еще и укрепленной им отовсюду валами и частоколами, и чувствовал себя в полной безопасности, рассчитывая, что время и расходы истощат силы Эмилия.

Несколько дней Эмилий пребывал в бездействии, изучая окружающую местность— Наконец он узнал, что остается еще один неохраняемый проход в Македонию — через Перребию, близ Пифия и Петры. Он немедленно послал туда большой отряд, который успешно преодолел кручи и вышел в тыл македонцам. Утром перебежчик сообщил Персею, что римляне его обходят. Персей выслал им навстречу десятитысячный отряд, но тот был разбит.

После этой неудачи Персей, объятый ужасом, разом лишился всякой надежды и поспешно двинулся назад. И все же он видел себя перед необходимостью сделать выбор: либо остановиться у Пидны и попытать счастья в бою, либо разделить свои силы и ждать неприятеля у стен нескольких городов одновременно. Но численное превосходство по-прежнему было на его стороне. И вот, разбив лагерь, он стал готовиться к сражению. Рядом была и равнина, что благоприятствовало передвижениям фаланги, и тянущиеся непрерывной чередой холмы, за которыми легковооруженные пехотинцы могли укрыться или совершить неожиданный для врага поворот.

Консул вслед за македонцами также подошел к Пидне и построил укрепленный лагерь. На другой день, уже под вечер, сражение началось с того, что фракийцы Персея напали на римский обоз с сеном. Завязался бой. С обеих сторон стали подходить значительные подкрепления, и сражение закипело. Первый удар фаланги был страшен. Пелигны, пытавшиеся атаковать ее в лоб, понесли жестокие потери. Одни пытались мечами отбиться от сарисс, или пригнуть их к земле щитами, или отогнуть в сторону, схватив голыми руками. Но ни щиты, ни панцири не могли защитить от ударов сарисс. Таким образом, первые ряды бойцов были истреблены, а стоящие за ними подались назад и отступили к горе Олокр. Здесь местность была неровной, и в македонской фаланге появились многочисленные разрывы и бреши. Заметив это, консул поспешно подъехал в передние ряды и, разъединив когорты, приказал своим вклиниться в пустые промежутки неприятельского строя и вести бой не против всей фаланги, а против отдельных ее частей (Плутарх: «Эмилий Павел»; 15-20). Одновременно Эмилий бросил конницу союзников и слонов на правый фланг македонцев. Отсюда и началось отступление армии Персея. Вслед за тем поддался и левый фланг под натиском латинов, а посередине фаланга рассыпалась под ударом римских когорт. Главная причина поражения была очевидна — битва рассредоточилась: сражались повсюду, но порознь, и фаланга распалась. Ее неодолимая сила заключалась в плотном и ощетиненном копьями строе, а если нападать тут и там, вынуждая воинов поворачивать свои копья — длинные и тяжелые, а потому малоподвижные, — то в ней начинается замешательство, и если фалангу сильно тревожить с боков или с тыла, то все разваливается. Персей бежал одним из первых. Прямо от Пидны он со священным отрядом конников устремился в Пеллу. За ним последовал Котис и конница одрисов. Вообще, конница успела ускользнуть, отделавшись минимальными потерями. Но фаланга, прижатая к морю, была истреблена почти поголовно. Двадцать тысяч было убито, еще пять тысяч взято в плен. Здесь пал цвет македонской молодежи, и вместе с ней навсегда умерла слава Македонии (Ливий: 44; 41).

Тем временем Персей поспешно отходил к Пелле. Поначалу его сопровождали вся конница и двор. Но когда всадников настигли пехотинцы и стали осыпать их бранью, обвиняя в трусости и измене, стаскивать с коней и избивать, царь испугался, свернул с дороги и, желая остаться незамеченным, снял багряницу и положил ее перед собой на седло, а диадему взял в руки. В конце концов, он даже сошел с коня и повел его в поводу — чтобы легче было беседовать с друзьями. Но, пользуясь темнотой, те один за другим разбежались, страшась не римлян, а крутого нрава Персея: ожесточенный несчастьем, он только искал, на кого бы свалить вину за поражение. Прибыв ночью в Пеллу, он встретился с казначеями Эвктом и Эв-леем, и те своими укорами, сожалениями, а также несвоевременно откровенными советами до того разозлили царя, что он выхватил короткий меч и заколол их обоих. Из друзей с ним осталось только трое, а из всего войска — лишь отряд критян. С ними Персей добрался до Амфиполя, а затем до Галепса и отплыл на Самофракию. Здесь он укрылся в храме, как молящий об убежище. Вскоре к Са-мофракии подошел римский флот под командованием Гнея Октавия. Не нарушая неприкосновенности убежища, римляне постарались перекрыть все выходы, чтобы царь не смог от них ускользнуть. Тем не менее Персей сумел тайно уговорить одного критянина, взять его на борт вместе с семьей и со всеми сокровищами. Критянин принял на борт корабля деньги и бежал, бросив Персея. Вслед за тем также коварно обманул Персея его бывший возлюбленный Ион. Царь поручил ему своих сыновей, а он передал их в руки Октавия. Сломленный столькими несчастьями, Персей вступил в переговоры с Октавием и сдался ему.

Когда пленника доставили к консулу, Эмилий отнесся к нему благожелательно и с большим сочувствием. Но ближе познакомившись с низложенным царем и узнав, что он за человек, консул не скрывал уже своего презрения. Персей просил, чтобы его избавили от унизительного участия в триумфальной процессии. На это Эмилий ответил: «В чем же дело? Это и прежде зависело от него, да и теперь ни от кого иного не зависит — стоит ему только пожелать!» Персей сделал вид, что не понимает намека, и малодушно предпочел позор добровольному уходу из жизни.

Последние годы Персея прошли в тяжелом заключении в римской тюрьме. Стражники почему-то невзлюбили царя и обращались с ним очень сурово. Не находя способа досадить узнику, они не давали ему спать. Стоило ему забыться хотя бы на миг, как его тотчас будили и с помощью всевозможных хитростей и выдумок заставляли бодрствовать, пока, изнуренный вконец, он не испустил дух. Умерли и двое его детей. Третий, Александр, выучился латинскому языку и грамоте и служил писцом у должностных лиц, считаясь прекрасным знатоком своего дела. Таков был конец Македонского царского дома (164 г. до Р.Х ) (Плутарх: «Эмилий Павел»; 23, 26, 34, 37).

ПЕРТИНАКС, Публий Гельвий

Римский император в янв. — марте 193 г. Род. 1 авг. 126 г. Умер 28 марта 193 г.

Отцом Пертинакса был вольноотпущенник Гельвий Сукцесс, который, как передают, дал сыну имя Пертинакса («Упорного») в ознаменование того, что сам он непрерывно и упорно занимался торговлей шерстью. Пертинакс родился в Апеннине, в имении матери. Выучившись грамоте и счету, мальчик был отдан на обучение греческому грамматику, а затем Сульпицию Алоллонарию, после которого Пертинакс сам стал преподавать грамматику. Но так как это занятие не давало ему достаточного заработка, он при содействии консуляра Лоллиана Авита, который был патроном его отца, стал домогаться должности центуриона. Затем в правление императора Антонина Пия он отправился в Сирию в качестве начальника когорты. Выслужившись благодаря своему рвению во время Парфянской войны 162-166 гг., он был переведен в Британию, где и пробыл долгое время. После этого он командовал конным отрядом в Мезии. Затем он ведал распределением продовольствия по Эмилиевой дороге и командовал германским флотом. Из Германии он был переброшен в Дакию с жалованием в 200 000 сестерциев, но по чьим-то проискам вызвал подозрение у императора Марка Аврелия и был отстранен. Позже, однако, он опять был принят на службу при содействии зятя Марка Клавдия Помпеяна в качестве его будущего помощника по командованию воинскими частями. Заслужив одобрение в этой должности, он был зачислен в сенат. Затем, после новых его успехов, была раскрыта интрига, которая плелась против него, а император Марк Аврелий, чтобы вознаградить Пертинакса за нанесенную обиду, дал ему звание большого претора и поставил во главе первого легиона. Тотчас же вслед за этим Пертинакс отстоял от врагов Ретийские области и Но-рик. За проявленное здесь выдающееся рвение он, благодаря стараниям императора Марка, был намечен в консулы. После подавления волнений 175 г., вызванных Кассием, Пертинакс из Сирии отправился для охраны Дуная, получил в управление обе Мезии, а вскоре затем — Дакию. Позже он был назначен управлять Сирией.

До этого времени Пертинакс действовал бескорыстно, но после смерти Марка Аврелия в 180 г. он пристрастился к деньгам и по истечении своих полномочий вернулся в Рим очень богатым человеком. Тогда он впервые вступил в сенат, который до тех пор еще не разу не посещал. Но вскоре он навлек на себя неудовольствие всесильного временщика Перенниса, который заправлял всеми делами при молодом Коммоде. Пертинакс получил повеление удалиться в свое имение и три года прожил в Лигурии. Когда Переннис был казнен, Коммод вернул Пертинаксу свое расположение и отправил его управлять Британией. Здесь ему пришлось подавлять мятежи солдат, которые — стоило ему только этого пожелать — и его самого готовы были провозгласить императором. Жизнь его в это время подвергалась величайшей опасности, и в конце концов он попросил Коммода отозвать его из Британии, потому что легионы были настроены по отношению к нему враждебно за то, что он отстаивает дисциплину. Из Британии он поехал проконсулом в Африку. Здесь ему также пришлось подавлять несколько мятежей. Заслужив на всех своих постах славу человека дельного и способного, Пертинакс был назначен префектом Рима. Немало потрудившись и заслужив новые похвалы от Коммода, он был выдвинут им на второе консульство (Капитолии: «Гельвий Пертинакс»; 1-4).

Казалось бы, Пертинакс достиг всего, чего только мог пожелать сын безродного вольноотпущенника, но судьба вознесла его еще выше после того, как в конце декабря 192 г. префект претория Лет и спальник Эклект составили заговор и убили Коммода. Заговорщики стали решать, кому можно передать власть, и договорились выбрать в императоры какого-нибудь воздержанного старца, чтобы и им самим спастись от преследования, и всем гражданам отдохнуть от необузданной тирании. Рассуждая между собой, Лет и Эклект нашли, что Пертинакс более других отвечает их требованиям, поскольку он воздержан, опытен в государственных делах и пользуется популярностью в войсках. Оба в сопровождении воинов немедленно отправились к нему домой. Была глубокая ночь, и Пертинакс принял их, лежа в постели. Увидев Лета, он подумал, что тот послан Коммодом казнить его. Позже он признавался, что уже давно опасался за свою жизнь, хотя и не знал за собой никакой другой вины, кроме той, что был последним из друзей Марка Аврелия, оставшимся в живых; все остальные были уже казнены Коммодом. Префекту претория не сразу удалось убедить его в том, что никакой угрозы для его жизни нет и что Коммод умер. Затем они сообщили о цели их прихода После некоторого колебания Пертинакс согласился принять императорскую власть. Лет немедленно отправился в преторианский лагерь и объявил о смерти Коммода от апоплексического удара. Весть эта быстро распространилась по столице и была принята народом и сенатом с величайшим ликованием. Толпы народа сбежались к преторианскому лагерю для того, чтобы поддержать Пертинакса. Окруженные со всех сторон солдаты, хотя и с большой неохотой, присоединились к общим крикам и провозгласили Пертинакса императором. Но он отказался принять это звание до тех пор, пока его не утвердит сенат. Поэтому он отправился в курию как частный человек и предложил передать власть самому достойному из сенаторов, точно так же, как она была вручена Нерве после убийства Домициана. Однако сенаторы единогласно провозгласили его Августом, императором, отцом отечества и даровали ему все почести, положенные принцепсу. Принеся положенные жертвы, Пертинакс после этого вступил в Пала-тинский дворец в качестве всеми признанного императора.

Правил он скорее как ласковый начальник и отец, а не как государь. Всякому он разрешил занимать столько пустующих земель, сколько он может обработать. Возделывающим землю он даровал освобождение от всех податей на десять лет и навеки беспрепятственное владение ею. Отменив все пошлины, придуманные раньше при тирании с целью получать обильные средства, он установил прежние свободные порядки. Он был таким скромным и так любил равенство, что даже своего сына, бывшего уже в юношеском возрасте, не ввел в императорский дворец; тот остался в отеческом доме и посещал обыкновенные школы и гимнасии для частных лиц, воспитывался и делал все наравне с остальными, нигде не выставляя на показ императорского тщеславия или пышности. Да и сам Пер-тинакс хотел оставаться в глазах других таким, каким он был раньше (Геродиан: 2; 1-5).

Все эти меры снискали Пертинаксу любовь и уважение всех достойных граждан. Но воины-преторианцы с самого начала невзлюбили нового императора и в дальнейшем повиновались ему с большой неохотой. Они с вожделением вспоминали о тех вольностях, что позволял им Коммод, покрывавший многие их беззакония, и страшились суровости Пертинакса, имевшего славу строгого военачальника (Геродиан: 2; 5). Сначала они попытались провозгласить императором сенатора Триария Матерна, а потом консула Фалькона. И в первый, и во второй раз сами претенденты, кажется, ничего не знали о намерении заговорщиков. Пертинакс простил их обоих, но казнил зачинщиков беспорядков. Этой расправой он еще больше раздражил солдат. И вот 28 марта 300 вооруженных воинов, построившись клином, ворвались в императорский дворец. Пертинакс вышел к ним и успокоил длинной и убедительной речью. Солдаты уже готовы были разойтись, но некий Таузий метнул в грудь императору копье. Тогда, молясь Юпитеру, Пертинакс закрыл голову тогой и был добит остальными. Воины насадили его голову на пику и понесли ее через весь город в лагерь.

Всего Пертинакс пробыл императором чуть больше восьмидесяти дней, и кончина его была столь же стремительна и внезапна, как само возвышение. Говорят, что такая судьба была предсказана Пертинак-су в самый день его рождения: в час, когда будущий император появился на свет, жеребенок неведомо как забрался на крышу и, недолго там пробыв, свалился на землю и околел (Капитолии: «Гельвий Пертинакс»; 1, 6, 10-11, 14).

ПИРР I

Эпирский царь из рода Пирридов, правивший в 307-302, 295-272 гг. до Р.Х. Сын Эакида. Род. а 319 г. до Р.Х. Умер 272 г. до Р.Х.

Ж.: I) Антигона; 2) Авдолеона; 3) Биркенна; 4) Ланасса, дочь сицилийского царя Агафокла.

Пирр принадлежал к младшей ветви Пирридов. Матерью его была Фтия, дочь фессалийца Менона, который стяжал себе славу во время Ламийской войны. Во все время своего правления Эакид поддерживал Олимпиаду и враждовал с Кассандром.

Когда в 313 г. до Р.Х. восставшие молоссы изгнали Эакида и возвели на престол его брата Алкета II, а приверженцев Эакида захватили и убили, Андроклид и Ангел бежали, тайно увезя мальчика Пирра, которого уже разыскивали враги. Однако им пришлось взять с собой нескольких рабов и женщин, чтобы ухаживать за ребенком, и это настолько затруднило и замедлило бегство, что погоня уже настигала их. Тогда они передали мальчика Андроклиону, Гиппию и Неандру, юношам верным и сильным, приказав им бежать что есть духу и остановиться в македонском городе Мегары, а сами то просьбами, то силой оружия до вечера удерживали преследователей, и едва только те повернули вспять, поспешили догонять своих спутников, увозивших Пирра. Ускользнув таким образом от преследования и очутившись вне опасности, беглецы прибыли в Иллирию, к царю Главкию, и там, в доме царя, увидев его, сидевшего вместе с женой, положили ребенка на пол посреди покоя. Царь был в нерешительности. Он боялся Кассандра — врага Эакида — и потому долго молчал, размышляя. В это время Пирр сам подполз к нему и, схватившись ручонками за полы его плаща, приподнялся, дотянулся до колен Главкия, улыбнулся, а потом заплакал, словно проситель, со слезами умолявший о чем-то. Главкию это показалось изъявлением воли богов, и он тотчас поручил ребенка жене, приказав ей воспитывать его вместе с их собственными детьми. Спустя некоторое время враги потребовали отдать им мальчика, а Кассандр даже предлагал за него 20 талантов, но царь не выдал Пирра. Более того, когда Пирру исполнилось 12 лет, Главкий с войском явился в Эпир и вернул своему воспитаннику престол. Это случилось в 307 г. до Р.Х., когда эпироты убили Алкета II.

Лицо у Пирра было царственное, но выражение его было скорее пугающее, нежели величавое. Зубы у него не отделялись друг от друга; вся верхняя челюсть состояла из одной сплошной кости, и промежутки между зубами были намечены лишь тоненькими бороздками. Верили, что Пирр может доставить облегчение страдающим болезнью селезенки, стоит ему только принести в жертву белого петуха и его правой лапкой несколько раз легонько надавить на живот лежащего навзничь больного. И ни один человек, даже самый бедный и незнатный, не встречал у него отказа, если просил о таком лечении: Пирр брал петуха и приносил его в жертву, и такая просьба была для него самым приятным даром.

Когда Пирру исполнилось 17 лет, он, считая, что власть его достаточно крепка, отправился за пределы своей страны, чтобы взять в жены одну из дочерей Главкия, вместе с которыми он воспитывался. Тогда молоссы снова восстали, изгнали его приверженцев, разграбили имущество и призвали на царство Неоптолема III, сына Александра I, отпрыска старшей ветви Пирридов. Пирр, утратив власть и лишившись всего своего достояния, отправился к Деметрию По-лиоркету, сыну Антигона I, женатому на его сестре Деидамии. В большой битве при Ипсе (в 301 г. до Р.Х.), где сражались все цари, Пирр, в ту пору совсем еще юный, принял участие на стороне Деметрия и отличился в этом бою, обратив противника в бегство. Когда же Де-метрий потерпел поражение, Пирр не покинул его, но сперва по его поручению охранял города Эллады, а после заключения перемирия был отправлен заложником к Птолемею I Лагу в Египет. Там, на охоте и в гимнасии, он сумел показать Птолемею свою силу и выносливость, но особенно старался угодить Беренике, так как видел, что она пользуется у царя наибольшим влиянием. Пирр умел войти в доверие к самым знатным людям, которые могли быть ему полезны, а к низким относился с презрением, жизнь вел умеренную и целомудренную, и потому среди многих юношей царского рода ему оказали предпочтение и отдали ему в жены Антигону, дочь Береники. После женитьбы Пирр стяжал себе еще более громкое имя, да и Антигона была ему хорошей женой, и поэтому он добился, чтобы его, снабдив деньгами, отправили с войском в Эпир отвоевать себе царство. Там многие были рады его приходу, ибо ненавидели Неопто-лема за его жестокое и беззаконное правление. Все же опасаясь, как бы Неоптолем не обратился за помощью к кому-нибудь из царей, Пирр прекратил военные действия и по-дружески договорился с ним о совместной власти.

С течением времени нашлись люди, которые стали тайно разжигать их взаимную неприязнь и подозрения. Неоптолем стал искать случая отравить Пирра и вовлек в заговор его виночерпия. Но заговор его открылся. Пирр имел самые точные сведения о готовящемся на него покушении и предоставил все собранные улики некоторым могущественным эпиротам. Те же призвали его уничтожить Неоптолема и взять всю власть над страной в свои руки. Пирр так и поступил. Он пригласил Неоптолема на одно из празднеств и убил (в 295 г. до Р.Х.)

С тех пор Пирр питал в душе много великих замыслов, однако больше всего надежд сулило ему вмешательство в дела соседей-македонян. Незадолго до этого Кассандр умер, а между его сыновьями — Антипатром и Александром V — началась распря. Александр обратился за помощью к Пирру. Пирр явился и потребовал в награду за союз Стимфею и Паравею, подвластные македонцам, а также Амбракию, Акарнанию и Амфилохию, принадлежавшие покоренным им народам. Когда юный Александр согласился, Пирр захватил эти области, оставил в них свои гарнизоны, а остальные владения, отобрав у Антипатра, вернул Александру.

В 294 г. до Р.Х. в Македонию приехал Деметрий I Полиоркет. Вскоре ему представился случай убить Александра. Он умертвил юношу и был провозглашен царем Македонии. Не взирая на прежнюю дружбу, Пирр и Деметрий стали готовиться к войне между собой. В 289 г. до Р.Х. цари двинулись друг на друга, но оба сбились с пути и разминулись. Деметрий вторгся в Эпир и разграбил его, а Пирр напал на македонское войско, стоявшее в Этолии. Военачальник Деметрия Пантавх вызвал Пирра на поединок. Пирр дважды ранил его и свалил с ног. Эпироты, ободренные победой своего царя, прорвали строй македонцев, бросились преследовать бегущих и многих убили, а 5000 взяли в плен.

Этот поединок и поражение, нанесенное македонцам, не столько вызвали ненависть к Пирру, сколько умножили его славу и внушили свидетелям и участникам битвы восхищение его доблестью. О нем много говорили и считали, что и внешностью своей и быстротой движений он напоминает Александра, а видя его силу и натиск в бою, все думали, будто перед ними тень Александра или его подобие, и если остальные цари доказывали свое сходство с Александром лишь пурпурным облачением, свитой, наклоном головы да высокомерным тоном, то Пирр доказал его с оружием в руках. После смерти Антигоны он женился еще не раз и всегда из расчета, желая расширить свои владения: он был женат на дочери Автолеонта, царя пэо-нийцев, на Биркенне, дочери Бар-диллея, царя иллирийцев, и на Ланассе, дочери Агафокла Сира-кузского, которая принесла ему в приданное Керкиру. От Антигоны у него был сын Птолемей, от Ла-нассы — Александр, а от Бирке-ны — Гелен. Всех их он с самого рождения закалял для будущих битв и воспитывал храбрыми и пылкими в бою.

После битвы в Этолии Пирр вернулся домой и некоторое время спустя заключил с Деметрием Мир. Деметрий готовил в ту пору восточный поход, мечтая о завоевании Азии, и очень желал помириться с Пирром, чтобы не иметь у себя в тылу такого беспокойного соседа. Миру, однако, не суждено было продлиться долго. В том же году Пирр развелся с Ланассой, которая ревновала мужа к другим женам-варваркам. Она удалилась на Керкиру, куда вскоре приплыл Деметрий. Он сошелся с Ланассой и поставил в городе гарнизон. Этот эпизод окончательно убедил Пирра во враждебности Деметрия, и он примкнул к союзу Лисимаха, Птолемея и Селевка, который те заключили против Деметрия.

В 288 г. до Р.Х. Лисимах вторгся в Верхнюю Македонию. Пирр выждал, когда Деметрий выступит против него, и занял Нижнюю Македонию. Деметрий повернул армию и пошел на Пирра. Но как только два войска сблизились, многие македонцы стали перебегать к Пирру. Испуганный Деметрий тайком бежал из лагеря. Пирр без боя вошел в лагерь, где македонское войско провозгласило его царем. Но вскоре появился Лисимах и, считая разгром Деметрия общей заслугой, стал требовать у Пирра раздела власти. Пирр принял его предложение, потому что сомневался в македонцах и не мог твердо на них положиться. Цари поделили между собой страну и города.

Сперва это решение послужило им на пользу и прекратило войну, но вскоре оба убедились, что раздел власти стал для них не концом вражды, а лишь источником распрей и взаимных обвинений. Пока Деметрий мог угрожать обоим, цари хранили видимость мира, но в 285 г. до Р.Х., когда Деметрий потерпел поражение в Сирии, Лисимах двинулся на Пирра, который стоял лагерем под Эдессой. Письмами и речами он побудил знатнейших македонцев к измене, пристыдив их за то, что они поставили над собой господином чужестранца, чьи предки всегда были рабами македонцев, а друзей и ближайших соратников Александра изгнали из Македонии. Когда многие склонились на уговоры Лисимаха, Пирр, испугавшись, ушел с войском эпи-ротов и союзников, потеряв Македонию так же легко, как прежде приобрел. Изгнанный в Эпир, он скоро стал тяготиться мирной жизнью и только ждал случая, чтобы ввязаться в какую-нибудь авантюру. Возможность представилась ему через пять лет.

В 282 г. до Р.Х. римляне напали на тарентийцев. У тех не было сил вести войну, но бесчестная дерзость вожаков народа не давала им сложить оружие, и тогда они задумали призвать и сделать военачальником в войне против римлян Пирра, отличного полководца и в то время самого праздного из царей. Пирр воспрянул духом, предвидя возможность великих завоеваний в Западном Средиземноморье. Разгромив Рим, он хотел овладеть всей Италией и Сицилией, и оттуда напасть на Карфаген.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59