Госпожа Эйфор-Коровина посмотрела на побелевшее от гнева лицо Веры Николаевны, раздувающиеся ноздри и сжатые кулаки и едва сдержала желание злорадно потереть ладошки.
      - Ну что ж, я полагаю, мы можем переходить от теории к практике. Раз уже вы, герцог, прогнали того простолюдина, которого я приглашала в качестве учебного пособия и предложили свои услуги, будьте любезны...
      Ариадна Парисовна сделала любезный жест рукой.
      - Прошу тебя, дорогая Франсуаза, - потомственная ведьма вложила в руку Веры Николаевны розгу и показала, как ее правильно держать. - Ваша светлость, мы готовы.
      Шуазель перевернулся на живот и сделал знак лакею, тот подбежал и элегантным движением приподнял полы герцогского камзола.
      - Прошу, вас, - поклонился он мадам Савиной, указывая на оголившуюся задницу герцога.
      - Но... - Вера Николаевна попятилась назад и замотала головой.
      - Его Величество будет в восторге! На днях он, кстати, заказал Фрагонару целую серию картин с такими юными, свежими милашками...
      Не успел Шуазель закончить фразу, как в воздухе послышался тонкий свист и на пятую герцогскую точку обрушился обжигающий удар.
      - Ox! - воскликнул Шуазель.
      - Простите, извините, - залепетала Вера Николаевна, отпрянув назад. Увидев, что натворила, она выронила розгу, прижала руки к груди и глубоко раскаялась в содеянном.
      - О! - стонал герцог и бился в судорогах.
      - О, Боже, что я натворила... - мадам Савина решила, что теперь до конца жизни будет корить себя за то, что не сумела сдержаться при упоминании о растлении малолетних.
      - Франсуаза! - завопил его светлость.
      - Простите! Я сама не понимаю, как это получилось... - Вера Николаевна была готова броситься на колени.
      - Не останавливайся! Продолжай!! - завопил герцог Шуазель.
      - Я не могу, нет; это совершенно невозможно, - начала отнекиваться Вера Николаевна.
      - О, это будет великолепно! Юная жестокосердная прелестница! Такого Его Величество еще не знал! Уверен, что даже маркиза де Помпадур со своим "Оленьим парком" и сотнями девочек не сможет превзойти тебя...
      Это нужно запечатлеть на картинах! Нужно одеть тебя в доспехи, собачий ошейник...
      Юная госпожа!
      Вера Николаевна переменилась в лице.
      Одна ее щека нервно задергалась, а губы плотно сжались.
      - Дай сюда! - она выдернула из рук лакея свежую розгу. - Вот тебе сотни девочек!
      Вот тебе доспехи! Вот тебе юная госпожа!
      Вот тебе за пропаганду порнографии! Вот тебе за растление малолетних!
      Истрепанные ивовые пруты падали один за другим к ногам мадам Савиной. Герцог изрыгал самые страшные проклятия и богохульства и трясся в конвульсиях. Вся прислуга, какая была в коридоре, изо всех сил пыталась поглядеть на происходящее, отчего в дверях образовалась целая гроздь голов с открытыми ртами. Мамаша Пуатье охала и ахала, бегая вокруг ложа. Ариадна Парисовна упала в кресло, хватаясь за живот, не в состоянии вздохнуть от смеха.
      Вера Николаевна протянула руку и не нащупала очередного прута, согнув несколько раз пальцы, как заевший автомат, она, наконец, посмотрела вниз, и ужаснулась содеянному.
      Ни один исследователь павианов никогда не наблюдал такого яркого окраса подхвостной части Герцог Шуазель испустил блаженный вздох.
      - Ваша Светлость! - мамаша Пуатье бросилась щупать пульс Шуазеля, опасаясь, что этот блаженный вздох станет последним.
      Герцог повернул к ней блестящее от пота лицо и восторженно прошептал:
      - Феерично!
      Внезапно раздался грохот, насевшие друг на друга слуги с грохотом обвалились в будуар.
      Дверь жалобно скрипнула, полог кровати затрещал и свалился вниз.
      Ариадна Парисовна встала, - хрустнула пальцами, потянула руки.
      - Фух! - потомственная ведьма сделала глубокий вдох и выдох, Занавес! Урок окончен, все свободны.
      ***
      - Пароль? - демон Белфегор сидел за столом, покрытым красной скатертью.
      Асмодей стоял напротив. Демон жажды наживы был одет в скрипучую кожаную куртку чекиста и хрестоматийную фуражку Феликса Дзержинского.
      - Обязательно каждый раз повторять этот спектакль? - раздраженно спросил Асмодей, поправляя маузер, то и дело съезжавший по ремню с правого бока в центр.
      - Да! Неужели так трудно выучить пароль? - демон праздности положил руки на стол и подался вперед.
      - Ладно, уж... Свобода? - спросил Асмодей, нетерпеливо переминаясь с одной козлиной ноги на другую.
      - Это пароль месячной давности! Вспоминай лучше!
      - Братство? - скривил рот демон жажды богатства.
      - О, силы преисподней, неужели так трудно запомнить пароль? - Белфегор закрыл свою рогатую голову руками.
      - Да как его запомнишь, если он меняется каждую неделю?! - возмутился Асмодей и почувствовал, что его кто-то тихонько царапает снизу.
      Опустив глаза, демон жажды наживы увидел, что за его коленками прячется Саллос.
      - Са... - обрадовался Асмодей.
      - Тес! - демон мгновенной роковой любви приложил лапу к губам. Пароль:
      "Равенство"!
      На голове у Саллоса почему-то была бескозырка с надписью: "Потемкин".
      - Равенство, - повторил демон жажды наживы и скрестил руки на груди.
      Внезапно раздался оглушительный взрыв, двери разлетелись в щепки, раздался рев пьяных матросов:
      - Долой временное правительство! Вся власть советам! - в помещение вломился Астарот, крепко сжимая в руке Бальберита.
      Черт изображал красное знамя и для убедительности размахивал своим плащом.
      - Здорово, кузен! - Астарот взгромоздился на стол и восторженно воззрился на двоюродного брага.
      - Одно идиотство на уме, - проворчал Белфегор и откинулся назад.
      В тот же момент весь революционный антураж пропал и посланники Темных Сил оказались сидящими в глубоких кожаных креслах, вокруг низенького столика. На гладкой полированной поверхности начали сами собой появляться бокалы, коньяк, блюдечки с нарезанным лимоном, всевозможный шоколад, пепельницы и сигары в коробках.
      Саллос оглядел возникшие атрибуты истеблишмента, почесал затылок и исчез на секунду в своем собственном кармане.
      - Началось, - проворчал Бальберит.
      - Вы что-нибудь сказали, сэр? - демон мгновенной роковой любви появился снова, но теперь на нем был фрак с белоснежной манишкой.
      Саллос извлек из кармана пенсне и вставил его в глаз, затем вытащил банку с надписью: "Бриолин - бриллиантовый суперблеск" и выложил все ее содержимое себе на голову. Пригладив черную шерсть на голове, демон мгновенной роковой любви вставил в рот сигару и откинулся на спинку кресла.
      Белфегор поселился в Лувре в 1643 году и за десять лет скупил душ больше, чем любой другой дьявол в истории. Получив все мыслимые и немыслимые знаки отличия, демон праздности задумал свершить нечто такое, чего не делал ни один дьявол до него. Белфегор задумал организовать такое массовое погубление невинных душ, чтобы Варфоломеевская ночь по сравнению с ним показалась пикником. Причем демон задумал, чтобы сие страшное мероприятие свершилось бы самыми лучшими людьми времени, да еще и во имя каких-нибудь наисветлейших идеалов.
      - Я слышал, что у тебя очень большие неприятности с некой целительницей кармы? - Асмодей выпустил вверх дым, который принял вид стодолларовой купюры и растаял.
      Бальберит скрипнул зубами и схватил себя руками за горло.
      - Он с самого утра такой, - сообщил Саллос, чавкая шоколадкой. На коньяк у демона мгновенной роковой любви, после купания в бочке, возникла временная аллергия.
      Оглядев стол, Саллос тяжко вздохнул и украдкой вытащил из-за пазухи банку яблочного сидра.
      - Но самое ужасное, господа, - Асмодей тоже украсил свой глаз моноклем и набриолинил волосы, - что эта целительница кармы сейчас здесь, и, вполне вероятно, сможет помешать и вашим планам тоже.
      - Каким еще планам? - Саллос доел шоколадку и принялся за чипсы, обсыпав весь свой фрак крошками.
      - Белфегор хочет утопить Францию в крови, используя при этом гуманные идеи! - хохотнул Асмодей.
      Лицо демона праздности побелело.
      - Как произошла утечка важной информации?! - ударил он кулаками по столу и воззрился на Асмодея.
      Тот нисколько не смутился и вытащил из кармана учебник "История нового времени", издательства "Знание", 1998 года, для старших классов.
      - С пятой по семьдесят шестую страницы, - сообщил демон жажды наживы Белфегору.
      - Черт возьми! - демон праздности пролистнул учебник и швырнул его в камин. - Сколько раз я тебя просил не таскать в это время никаких исторических книг из будущего!
      Асмодей пожал плечами.
      - Я и не таскал! Ты сам попросил показать, где утечка информации, демон жажды наживы снова выпустил облачко дыма в форме символа евро.
      - Дорогой кузен, вообще, мы к тебе по делу, - перевел тему разговора Астарот. - Скажи, нет ли у тебя случайно доступа к душе некого Максимилиана де Полиньяка?
      Белфегор фыркнул:
      - Этого нет; но, поверь, он все равно окажется в Аду, независимо от моих усилий! - в голосе демона праздности прозвучали сварливые нотки, будто Асмодей попытался усомниться в профессиональной компетентности двоюродного брата. - А зачем он тебе?
      - Видишь ли, дорогой брат, - вкрадчиво начал Астарот, - мы прочли в книге судеб, что этот самый Максимилиан де Полиньяк и есть тот самый единственный мужчина, предназначенный судьбой для Франсуазы де Пуатье...
      Демон утонченного разврата не успел договорить, потому что Асмодей разразился приступом хохота и грохнулся назад вместе со своим креслом.
      - Браки, блин, свершаются на небесах, - прохрипел он, вытирая слюну.
      Саллос посмотрел на валяющегося демона жажды наживы, потом зажмурился и снова открыл глаза. Асмодей уже сидел на своем месте как ни в чем не бывало. Демон мгновенной роковой любви скосил глаза в сторону, потом приподнял свою банку и внимательно посмотрел на градус.
      - Д-я-я-я, привиделось... - Саллос почесал бриолиновый затылок и вытер лапу о полу фрака, - эк, развезло меня на старые дрожжи...
      - И что ты хочешь? - вернулся к обсуждаемой теме Белфегор.
      - Нужно каким-нибудь образом помешать их соединению...
      Асмодей опять захлебнулся смехом и снова грохнулся назад вместе с креслом.
      Саллос опасливо отставил яблочный сидр в сторону и вытащил из кармана эспераль.
      - Куда б ее вставить? - пробормотал он задумчиво.
      Затем опять посмотрел на Асмодея. Тот уже снова сидел с каменным лицом, выпуская клубы зеленого долларового дыма в потолок.
      - Я не думаю, что у вас, господа, есть вообще какие-нибудь основания для тревоги, - пробасил демон жажды наживы. - Послезавтра король устраивает бал, на котором объявит имя новой официальной фаворитки - Франсуазы де Пуатье.
      - Эта Франсуаза - не та Франсуаза! - завопил Бальберит. - Это вообще никакая не Франсуаза! Это старая маразматичка, учительница музыки!
      - Что это с ним? - Асмодей приподнял брови и потер висок, вопросительно глядя на Астарота.
      - Он расстроен, - показал головой тот; - но говорит правду. Да-да. Дело в том, что это только кажется, будто Франсуаза - это настоящая Франсуаза. На самом деле, это она, но из 2002 года.
      - Что?! - Асмодей вскочил. - И ты только сейчас об этом говоришь?!
      - Не надо так кричать, - Астарот начал приподнимать веки. Асмодей тут же успокоился и мягко осел обратно в кресло. Пыхнул сигарой и по всему помещению моментально распространился аромат марихуаны. - Ее сопровождает та самая целительница кармы, от которой у нашего друга Бальберита сплошные неприятности. Эта старая ведьма будет пытаться соединить предназначенных друг другу болванов, чтобы вернуться обратно в свое время. Но!..
      Тут Астарот поднял палец вверх и полностью открыл глаза, вспыхнувшие ярко-зеленым огнем:
      - Мы должны этому помешать! Не допустить соединения этой девицы с мужчиной, что предназначен для нее судьбой! Understand?
      Присутствующие дружно закивали своими рогатыми головами: "Ага, конечно, да...".
      Через несколько минут туман рассеялся.
      Белфегор увидел, что он сидит в кресле во главе стола, а все остальные вопросительно на него смотрят. "Блин, я слишком много работаю, - подумал он, - это же надо! Заснуть прямо в середине собрания! Интересно, о чем я говорил?"
      - Итак, - демон праздности откашлялся и важно изрек, - первостепенной задачей на этот момент является поимка проникшей сюда целительницы кармы. Мы должны помешать соединению Франсуазы де Пуатье с графом Максимилианом де Полиньяком. При этом необходимо учесть, что в тело Франсуазы вернулась ее же душа, но из 2002 года, и эта душа будет всячески стремиться к своей половине! Если вам ясны ваши задачи, приступайте к выполнению.
      - О, я восхищаюсь тобой, кузен! - пропел своим бархатным голосом Астарот, глядя на Белфегора из-под полузакрытых век, - как точно ты умеешь определять задачи!
      Демон праздности с досадой посмотрел на двоюродного брата.
      - Астарот, я очень рад тебя видеть, но у меня слишком много дел. Послезавтра Его чертово Величество сделает эту Франсуазу официальной фавориткой Франции и тогда неизвестно, захочет ли вообще оказавшаяся в ее теле тетка возвращаться куда-то! Найди себе какое-нибудь развлечение сам.
      - Не волнуйся за меня, брат, - заботливо произнес демон утонченного разврата. - Я не доставлю тебе никаких хлопот.
      С этими словами Астарот поклонился и шикнул на Саллоса и Бальберита, которые напряженно переругивались из-за того, что демон мгновенной роковой любви вымазал черта бриолином.
      - Прошу прощения, - демон утонченного разврата еще раз поклонился, схватил обоих своих спутников за шкирки и элегантно вылетел в каминную трубу.
      Когда они оказались на крыше, Бальберит, в порыве чувств, вцепился в плащ Астарота и завопил:
      - Получилось! Получилось!
      - У вас были какие-то сомнения? - иронично спросил демон утонченного разврата. - Будьте уверены, теперь мой простодушный кузен сделает все, чтобы эта девица и Полиньяк никогда не нашли друг друга.
      4. Крадеж и добыча бриллиантов
      Трактир "Три жареных рыбы" располагался на улице Кассель. Заведение это славилось удивительной чистотой - в нем ежедневно мыли столы и пол. Кроме того, еду подавали в хорошей, начищенной посуде, а продукты, из которых готовились кушанья, всегда были свежими. Благодаря всему этому "Три жареных рыбы" приобрели отличную репутацию. Сюда не пускали кого попало.
      Все посетители были из разряда постоянных.
      Граф де Полиньяк появлялся в этом трактире почти ежедневно, когда хотел поесть - и только. Когда, однажды, Кристоф заметил, что его светлость могли бы вообще не тратиться на еду, а питаться у своих любовниц, Максимилиан обвинил его в отсутствии наблюдательности.
      - Дорогой друг, разве ты не понимаешь, что при этих встречах я трачу больше энергии, чем могу восполнить предлагаемой мне там пищей? Кроме того, получая "маленькие залоги любви" (бриллианты, лошадей, мебель - примеч. автора), глупо портить впечатление о себе, требуя миску супа.
      Учитывая масштабы "востребованное(tm)" графа де Полиньяка, энергии ему требовалось, ну очень много! Поэтому в "Трех жареных рыбах" Максимилиан всегда был желанным и дорогим клиентом.
      Только завидев в дверях исполинскую фигуру молодого человека, хозяин трактира выскочил из-за стойки и приветствовал Максимилиана низким поклоном.
      - Добрый день, ваша светлость! А я как чувствовал, что сегодня вы к нам заглянете!
      Ваши любимые телячьи отбивные с кровью, утка в сухарях, молочный поросенок с хреном! Матильда приготовит для вас нежное пюре с гренками! Еще есть ваш любимый острый суп в горшочках!
      - Здравствуй. Пьер, - его светлость сел за свой любимый столик возле окна. - Тащи все, но сначала вели подать кувшин бордо и какой-нибудь закуски, мы умираем с голоду.
      - Должно быть, версальские красотки сегодня ночью не знали покоя? хозяин подмигнул де Полиньяку и бросился на кухню, наполнять тарелки для дорогого гостя.
      - У вас задумчивый вид, хозяин, - заметил Кристоф, внимательно глядя на молодого графа. - Вы все думаете об этой Франсуазе де Пуатье?
      - Естественно, я о ней думаю, Кристоф! - неожиданно разозлился тот. Как я могу думать о чем-то другом!
      - Святая Магдалина, - слуга покосился на своего хозяина. - Впервые вижу, чтобы женщина привела вас в такое состояние! Сдается мне, что дело тут не только в родовом замке...
      Максимилиан задумчиво посмотрел на Кристофа.
      - У нее был такой странный взгляд, - Сказал граф удивленно и почти мечтательно.
      Слуга присвистнул.
      - Не верю своим ушам! Ваша светлость!
      Неужто Амур, наконец-то, поразил и ваше неприступное сердце?!
      Де Полиньяк будто не слышал, он смотрел на Кристофа и в то же время, куда-то мимо вето.
      - Я никогда не видел у женщины таких глаз... Такого странного выражения. Как бы тебе это объяснить? Мне приходилось встречаться с девственницами, но все они были словно подточенные червем яблоки. Когда снаружи плод еще сочный и свежий, а внутри уже изгрызен этим паразитом. Их девственность казалась маской прекрасной девушки на лице глубокой старухи! Быть может они никогда и не были еще близки с мужчиной, но в мечтах своих уже пережили все виды разврата. Но Франсуаза! Я увидел в ее глазах подлинную девственность! Понимаешь?
      Кристоф смотрел на своего хозяина и усиленно моргал. Он никак не мог поверить, что действительно слышит то, что слышит. Максимилиан вдохновенно продолжал:
      - Вначале, увидев ее смятение, я подумал, что она такая же как все, потому что ее вздох, румянец на щеках, ясно говорили о том, что мое появление было ей приятно, а сама моя персона вызвала глубокое волнение, но затем!
      Я понял, что о моих подвигах в свете ей или не известно, или она равнодушна к таким историям. Понимаешь, Кристоф? Впервые я встретил женщину, которая увидела во мне не только ожившие мемуары Казановы, а человека!
      Она смотрела и оценивала меня как человека!
      Мужчину, незнакомого ей, но симпатичного!
      Франсуаза отвергла меня без всякой картинности или желания казаться лучше, чем она есть на самом деле. В этом не было никакой игры, жеманства и кокетства! Она отвергла меня так, как порядочная девушка должна отвергать незнакомого, навязчивого ловеласа.
      - Разбила фаянсовый предмет о вашу голову? - уточнил Кристоф, глаза которого становились все больше и больше, а моргания все чаще и чаще.
      - Неважно, что она разбила! При чем тут фаянс? Главное - то, как она на меня смотрела! Я видел, что понравился ей! Но в то же время, гада я повел себя недостойно... Да, знаю, в обществе такое поведение осуждается только формально, на деле же, этикет предписывает оказывать дамам из высшего общества подобные знаки внимания! Но, Кристоф, в глубине души каждый сознает, что это порочно, недостойно благородного человека!
      Франсуаза же была искренна в своем возмущении! Я действительно оскорбил ее! И знаешь, что это значит? - граф вопросительно посмотрел на слугу, - - Это значит, что вы останетесь без родового замка, ваша светлость, - скривил губы Кристоф.
      - Нет! Это означает, что я встретил ту женщину, о которой мечтал всю жизнь и уже отчаялся ее найти! Женщину, сохранившую чистую, незапятнанную душу! Я хочу на ней жениться, Кристоф.
      На мгновение слуге показалось, что его светлость шутит, но глядя в горящие глаза хозяина, Кристоф понял, что дело принимает серьезный оборот.
      - Но она же... Она ведь... - слуга замялся. - Его Величество уничтожит вас! Вы ведь не можете перейти дорогу королю!
      - Мне кажется, я знаю, кто нам поможет, - заговорщицким тоном сказал его светлость.
      Кристоф задумался, потом прикрыл ладонью рот.
      - Нет! Она никогда не согласится!
      - У нее просто не будет другого выхода, - пожал плечами граф и поднял вверх кубок. - Выпьем за наш успех, мой дорогой друг!
      - Но... Вам не кажется, что сначала нужно узнать, согласится ли Франсуаза де Пуатье стать вашей женой? - Кристоф склонил голову набок. - Не каждой девушке выпадает шанс стать официальной фавориткой Его Величества, может быть, она предпочтет короля.
      - Нет, Кристоф, нет, - Максимилиан улыбнулся. - Я знаю, что она не такая, и я знаю, что она влюбилась в меня с первого взгляда!
      - Он сошел с ума, - слуга поднял стеклянный взгляд на подоспевшего Пьера с тарелками.
      - Это ничего, главное, чтобы аппетит его светлости остался прежним, философски заметил трактирщик, расставляя тарелки с холодной осетриной, устрицами и ароматной бужениной. - Обыкновенно, радости сердца заставляют забывать о радостях желудка.
      - Не волнуйся, дружище! - хлопнул его по спине граф де Полиньяк. - Я чувствую волчий голод и вряд ли когда-нибудь утрачу аппетит.
      - Это, ваша светлость, самое главное, - очень серьезно заметил Пьер. Ежели человек на самом деле влюблен, то думает о том, как бы продлить свое счастье, а значит, хорошо кушает и спит. Сами подумайте, если ответное чувство у дамы вспыхнет и случится это неожиданно, то на что же будет годен голодный и не выспавшийся кавалер? Я думаю так - влюбленный мужчина должен питаться усиленно и самыми лучшими продуктами, так как в случае успеха ему понадобится очень много сил, очень.
      Трактирщик многозначительно посмотрел на графа де Полиньяка. Тот расхохотался.
      - Я понял тебя, Пьер, давай тащи сюда устриц, карамель с орехами и разного мяса с горчицей - сегодня у тебя будет хорошая выручка!
      - Вот это я понимаю, ваша светлость, - ответил трактирщик, - сразу видно, что влюблены вы не на шутку и с серьезными намерениями. Матильда! Устриц!
      ***
      Ариадна Парисовна сидела за ночным столиком напротив огромного ложа "кандидатки в официальные фаворитки", раскладывая большие старинные карты таро. Утомленная Вера Николаевна, обхватив коленки, наблюдала за процессом гадания. Мадам Савина раньше вообще не верила ни в какие предсказания, ни в какие индивидуальные гороскопы и прочую "хиромантию", но после случившегося сегодня...
      - Ну, что там? - то и дело нетерпеливо спрашивала Вера Николаевна, вытягивая вперед шею и пытаясь понять, что обозначают странные рисунки на глянцевой черной поверхности карт.
      - Подожди, - отмахивалась потомственная ведьма, незаметно переходя с мадам Савиной на "ты".
      Не так-то просто, знаете ли, видеть перед собой шестнадцатилетнюю красотку, и при этом осознавать, что это сорокатрехлетняя учительница музыки. Единственное, что роднит эти две реинкарнации одной и той же души полное отсутствие опыта в интимных отношениях с мужчиной. Хотя, насчет последнего Ариадна Парисовна невольно улыбнулась. Похоже, что за сегодняшний день мадам Савина узнала о сексе больше, чем за всю свою жизнь.
      Вера Николаевна напряженно следила за мимикой госпожи Эйфор-Коровиной, пытаясь угадать, что пророчат карты, но на лице потомственной ведьмы ясно читалась одна растерянность.
      - Ну, что там?! - снова нетерпеливо заерзала мадам Савина.
      - Непонятно... - вздохнула ведьма и вытащила из складок свой юбки хрустальный шар.
      Держа сей предмет на ладони, Ариадна Парисовна некоторое время напряженно в него всматривалась, но от этого недоумение потомственной ведьмы только росло.
      - Ничего не понимаю, - пробормотала, наконец, госпожа Эйфор-Коровина и уставилась на мадам Савину.
      - Ну что там?!! - Вера Николаевна даже подпрыгнула.
      - Помнишь нахала, который приперся к обеду? - спросила потомственная ведьма.
      - Которому кастрюлю на уши одели? - хохотнула мадам Савина.
      - Угу, - кивнула ведьма.
      Вера Николаевна внезапно посерьезнела, опустила голову, поджала губы и начала нервно теребить подол своей абсолютно прозрачной ночной рубашки.
      - Кошмар! Никогда в жизни не видела подобного хама! - выдала она через несколько секунд, но дрожащий голос и улыбка, то и дело вылезающая из-под маски возмущения, выдали мадам Савину с головой.
      Ариадна Парисовна закрыла глаза, повернула голову в другую сторону, открыла глаза и снова взглянула на Веру Николаевну. Та изо всех сил хмурила брови и сжимала губы, но их уголки все равно ползли вверх, а глаза сверкали как пульсары средней величины.
      - Понятно, - протянула потомственная ведьма.
      Положив ладони на стол, она некоторое время барабанила пальцами, задумчиво глядя на Веру Николаевну.
      - Что понятно? - переспросила мадам Савина, уже не пытаясь согнать улыбку, распластавшуюся на ее лице от уха до уха.
      - Он и есть избранник! Блин... - воскликнула потомственная ведьма.
      - Этого не может быть! - Вера Николаевна изобразила картинное возмущение. - После того, что он устроил сегодня, между нами ничего не может быть!
      И мечтательно уставилась куда-то вверх, покачиваясь вперед-назад.
      Ариадна Парисовна и без чтения мыслей смогла бы детально реконструировать кино, проплывающее в данный момент в голове Веры Николаевны. Она, гордая и неприступная, прогуливается по прекрасному саду и вдруг, перескакивая через живые изгороди и топча лужайки, невесть откуда, появляется разгоряченный конь, а на нем граф де Полиньяк с огромным букетом. Этот букет молодой человек швыряет к ногам мадам Савиной, бухается перед ней на колени и молит о прощении, говоря, что влюблен и жизни без прекрасной Веры Николаевны не видит. Она ему конечно: "Подите прочь! Негодяй! Как вы смеете! После того, что вы натворили!
      После того, как осмелились оскорбить меня в присутствии матери!". А он: "Я убью себя, если вы меня отвергнете!". Это продолжается около получаса. Мадам Савина попытается бежать, он ее догонит, схватит за плечи, резко развернет к себе и, будучи не в силах сдержаться, запечатлеет на ее губах страстный поцелуй...
      В следующую секунду потомственная ведьма вздрогнула и покраснела. Дальнейшее чтение мыслей мадам Савиной могло бы, пожалуй, и герцога Шуазеля вогнать в краску! Пунцовая от "прочтенного" госпожа Эйфор-Коровина вылетела из спальни Веры Николаевны и поспешно затворила за собой двери.
      - Интересно, где она все это видела? - пробормотала потомственная ведьма.
      Ситуация сильно напомнила песню одной панковской группы:
      - Бань, о чем ты думаешь?
      - Оль, о чем и ты.
      - Ой, какие пошлые у тебя мечты!
      ***
      Его Величество сразу после утренней аудиенции с Вольтером, потребовал к себе придворный оркестр. Философ вышел от короля совершенно счастливым. Во-первых, присутствовать при утреннем туалете Его Величества доступно лишь немногим избранным <Слово "туалет" здесь употребляется в самом приземленном смысле. Короли тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. Разговаривать с королем, пока тот задумчиво сидит на горшке, в XVII-XVIII веках было одной из высших милостей. Объяснение тому очень простое. Ни один человек не захочет, чтобы посторонние видели его на горшке.
      Короли отнюдь не исключение. К "утреннему туалету" допускались только самые близкие и любимые Его Величеством люди.>, а во-вторых, Асмодей сдержал свое обещание.
      В результате беседы на пальце у философа оказался королевский перстень с изумрудом, который можно сбыть банковскому дому Неккеров не меньше, чем за триста тысяч ливров.
      Придворный оркестр явился в полном составе и грянул "Любовный напиток", ариозо, написанное специально для короля. Его Величество мог вытянуть только две ноты - "до" первой октавы и "до-диез" той же самой первой октавы. Неизвестный композитор умудрился построить соло из этих двух нот и богатый полифонический аккомпанемент, который оттенял, а местами и перекрывал это соло таким образом, что неискушенному слушателю партия солиста могла бы даже показаться интересной.
      Луи XV пропел два куплета, затем устал и велел оркестру убираться.
      - Герцога Шуазеля ко мне! - крикнул король и предоставил свою лысеющую голову в распоряжение кудесника Дессанжа.
      В следующую секунду специально обученный лакей стрелой бросился в конюшню, где днем и ночью держали оседланных лошадей. Там он прокричал:
      - Герцога Шуазеля к Его Величеству!
      Из кучи сена моментально выскочил гонец. На ходу застегивая брюки, он подбежал к лошади, запрыгнул на нее, сорвал с крюка шляпу и с криком: "Дорогу! Дорогу!" галопом поскакал во дворец герцога Шуазеля, сообщить волю Его Величества.
      Следом за гонцом из сена появилось широкое, раскрасневшееся лицо какой-то женщины, которая тяжко вздохнула и начала застегивать рубашку на необъятной груди.
      - Эх, и так каждый раз, - проворчала она с досадой.
      Его Величеству требовалось кого-нибудь позвать никак не меньше двадцати раз в день.
      Как правило, через полчаса король уже забывал, кого он пригласил и зачем. Примчавшиеся в мыле придворные, встречали изумленный взгляд монарха, который в лучшем случае говорил:
      - Что так долго?!
      А в худшем заявлял, что уже передумал и послал за другими.
      Однако день начался особенно. Король, буквально места себе найти не мог, бегая из угла в угол и бесконечно глядя в окно. Было видно, что беседа с Вольтером возбудила Его Величество до крайности.
      - Вы сегодня особенно прекрасны, сир, - пропел Дессанж, а про себя проклял повышенную вертлявость Его Величества.
      - Я хочу, чтобы сегодня ты придал мне особенный, величественный вид, так чтобы дух захватывало! - воскликнул король.
      - Значит, как всегда, сир? - вежливо уточнил кудесник пудры и расчески.
      - Да, можно только румян побольше, я что-то бледен, - Его Величество оттянул нижние веки и внимательно посмотрел на белки своих глаз. - И глаза какие-то желтые...
      Дессанж изобразил фонтан восхищенных жестов, при этом умудрившись не выронить ни расчески, ни щипцов.
      Сын местного парфюмера, Дессанж рано проявил свои таланты. В двенадцать лет смышленый мальчишка догадался использовать для причесок каркасы из легкой проволоки. В тринадцать создал первый парик "Allonge", позволявший любому старцу обрести вид Юпитера. В четырнадцать лет Дессанж уже колдовал над головами и лицами самых знатных вельмож и самого Людовика XIV, папеньки ныне царствующего Людовика XV, к которому перешел по наследству, вместе с престолом и прочим королевским барахлом. Ныне, по заказу медленно лысеющей мадам де Помпадур, Дессанж изобрел прически с использованием перьев.