Глава 1

ОХОТНИК

Из тьмы шатра протянулась рука и тихонько тряхнула Карла за плечо.

— Карл, та ли'ветх та ахд далажи. — Карл, пора вставать.

Карл Куллинан проснулся — внезапно. Обхватив тонкое запястье левой рукой, он рванул, так швырнув того, другого, в стенку шатра, что едва не свалил его. Правая рука сама собой поднялась, чтобы отвести удар ножом… и тут воин застыл, осознав, где он и кто рядом с ним.

— Та хават, Карл. — Спокойней, Карл, — рассмеялась Тэннети, дыхание ее пощекотало Карлово ухо. Потом, вывернувшись из его захвата и потирая плечо, она продолжала на обычном своем корявом английском: — Не думаю, что Андреа одобрит. К тому ж, повернись ты порезче, шатер пал бы нам на головы.

Карл выпустил ее и вздохнул. Он предпочел бы, чтобы Тэннети будила его с большей опаской, чуть меньше полагаясь на то, что он узнает ее прежде, чем совершит что-нибудь неожиданное — и непоправимое.

— Что-то стряслось, Тэннети? — спросил он на эрендра. — Здесь ли дракон? Эллегон, — позвал он мысленно, — ты меня слышишь?

Ответа не было.

— Проснись, Карл, — ты отстал на сутки. Его не будет до завтра.

— А Словотский?

Она кивнула:

— Поднимается сюда. — Тэннети выпутывалась из его одеял; в тусклом свете масляного фонаря видно было, что она улыбается. — Его засек Геррин — и небольшой караван, что встал лагерем у развилки, тоже.

— Работорговцы или купцы?

— Отсюда не разглядишь. — Тэннети пожала плечами. — Но если там работорговцы — это объясняет возвращение Словотского. — Встав на колени, она выщипнула клочок соломы из постели Карла, чтобы зажечь его фонарь от своего; потом лениво поправила покосившийся опорный шест. Тэннети была дама изящная, но отнюдь не мягкая; под поношенной полотняной туникой играли литые мускулы.

— Я велела своему отделению оседлать коней и как следует проверить оружие. — На ее губах сверкнула и тут же пропала улыбка. Казалось, Тэннети постоянно ехидно усмехается — ощущение возникало из-за всегда суженных глаз, чуть изогнутого переломом длинного носа и тонких изломанных губ. Вдоль правого глаза змеился шрам; то, что осталось от левого, прикрывала черная тряпица.

— Не слишком ли много ты на себя берешь?

— Возможно. — Подхватив свой фонарь, она мягко поднялась с колен, распахнула полог шатра и, пригнувшись, придержала его для Карла. — Идем.

С одной стороны на ее поясе висел широкий короткий меч, с другой — за пояс был заткнут грубо сработанный кремневый пистолет.

— Сейчас иду.

Рука Карла поднялась к груди: проверить, на месте ли паучий амулет, что висел на кожаном шнурке у него на шее.

Это была давняя привычка. Корни ее уходили в те далекие студенческие годы, когда Карл Куллинан вечно все терял — ручки, карандаши, книги, зажигалки, мелочь, ключи исчезали его рук сами собой, будто растворялись в воздухе. Амулет был слишком ценен; он не мог позволить ему стать последней строчкой в списке потерянных им вещей.

— Если увидишь Словотского, скажи, чтобы шел сюда. Пока же распорядись сворачивать лагерь, и пусть твой отряд ждет у своих коней — да передай Рестию, пусть что хочет делает, но чтобы на сей раз лошади молчали — хотя бы ему пришлось для этого перерезать своей дуре кобыле глотку.

— Оседлать тебе коня?

— Оседлай. Только убедись, что подпруги затянуты… а впрочем, не надо. Забудь. — Карл покачал головой. — Лучше я сам займусь Стэком.

Ни к чему заставлять других делать то, что Карл вполне способен выполнить сам.

— Что-нибудь еще?

— М-м-м… скажи Чаку — я хотел бы видеть его, как только он сможет. Все.

Она кивнула и отошла.

Карл сбросил одеяла и быстро оделся, натянув сперва облегающие, как вторая кожа, лосины и плотную нижнюю рубаху. Потом надел грубые кожаные штаны, следом — носки и вбил ноги в тяжелые тесные сапоги с обитыми металлом носами.

Вибрамы, в тысячный раз подумал он. Сколько бы я заплатил за пару вибрам? Да уж никак не меньше сотни золотых. Может, и третьего коня бы отдал… А Морковку или Стэка? Готов ли он отдать кого-то из них за добрые походные башмаки? Быть может, и нет, но близко к тому… И не то чтобы у него была такая возможность: подобные синтетики на Этой Стороне появятся хорошо если через сотню лет.

Откупорив кувшин с водой, Карл сделал большой глоток, потом плеснул пригоршню себе в лицо и утерся грязным полотенцем. Потом натянул через голову кожаную тунику и затянул на талии пояс с мечом, привычно проверив, легко ли он ходит в ножнах.

Сжав кулаки, воин выпрямился и от души потянулся, стараясь расслабить почти уже вечные зажимы в плечах и шее.

Черт побери, подумал он, тянись не тянись — облегчения никакого.

Он нагнулся, вытащил из седельных сумок два пистолета и маленький кожаный кошель. Пистолеты он сунул крест-накрест за перевязь меча, а кошель привязал на тот же пояс справа — к бронзовому колечку. Пару раз проведя пятерней по волосам, Карл задул фонарь и вышел в ночь.

Над головой, в угольно-черном небе, перемигивались тысячи звезд. Огоньки фей разыгрались сегодня. Порой, когда цвета их менялись медленно, их едва можно было отличить от звезд — но этой ночью все было иначе. Повиснув меж лесом и небом, они вспыхивали и погасали, то и дело меняя цвета. Сперва — череда багровых вспышек, потом — бурный рыжий сполох, за ним — переливы желтого, зеленого, море синевы, дошедшее до индиго и погасшее лишь затем, чтобы через мгновение полыхнуть лазурью.

— Яркие сегодня огни, — заметил Веллем. Он точил кинжал, изредка взглядывая на небо. Рука его двигалась плавно, привычно и легко касаясь камнем клинка. — Ужасно яркие.

— Они такие.

— Чувствуешь себя как в Эвеноре. — Он вздохнул. — Непривычно видеть их так далеко на севере.

— Как думаешь, что они такое? — лениво поинтересовался Карл.

— Ничего нового я не скажу, Карл Куллинан. — Веллем пожал плечами. — Могу сказать, как говорят феи: «Порой они есть, а порою их нет». Сегодня они есть. — Он отвернулся, продолжая водить камнем по кинжалу.

Было время, когда более юный, более восторженный Карл Куллинан простоял бы всю ночь, любуясь чистым небом и многоцветьем вспышек во тьме…

Но то время, та молодость, минули. Теперь он просто видел, что небо слишком чисто, а ночь слишком светла, чтобы стать надежным укрывищем как работорговцам, так и людям самого Карла. Плохо — будь сейчас облачнее, ночное зрение шестерки воинов-гномов дало бы Карлову отряду решающий перевес. Карл всегда пользовался любым выпавшим ему преимуществом. Он не видел смысла полагаться лишь на удачу и лишний раз искушать судьбу; и та, и другая и без того слишком часто помогали ему.

Вокруг него по столовой горе сновали люди. Воины снимали лагерь. Одни складывали шатры и собирали скарб; другие в последний раз чистили арбалеты и кремневые ружья; кое-кто нашел пару минут, чтобы осмотреть меч или сделанный Негерой кистень. Кухонные костерки были давно залиты; несколько дымящих углей могли выдать расположение лагеря работорговцам, направляющимся из Пандатавэя на восток — в свои «охотничьи угодья».

Все делали свое дело тихо — лишь изредка кто-нибудь шипел сквозь зубы или бормотал под нос проклятие. Перед боем всегда повисала тишина. К рассвету, даже если в лесу все пойдет как надо, кое-кто наверняка будет ранен — или убит.

Позади зашуршали кусты. Карл потянулся к мечу.

— Если пойду я и долиною смертной тени, не убоюсь зла… — произнес знакомый голос.

Рука Карла упала.

— …ибо я — ничтожнейший из сыновей шлюхи, — закончил он. — Слишком длинно, Уолтер. Пароль неудачен. А кроме того, в лагере-то я — значит, и пароль называть мне. Кончай прятаться и вылезай. Да, и в следующий раз прячься получше: Геррин тебя засек.

— Чертов гном слишком зорок, — проворчал Словотский, пробираясь через кусты. Как всегда, на нем были только сандалии и широкие полотняные штаны; справа под мышкой висели метательные ножи, слева у пояса — короткий меч в ножнах. Грудь, руки, лицо его покрывала черная смесь золы и жира, живот и грудь были кое-где расцарапаны, но обычная улыбка — «с миром все в порядке, потому что в нем есть Уолтер Словотский» — играла на его лице, правда, была она бледней, чем прежде.

— С возвращением, — сказал Карл. — Я скучал по тебе. И даже слегка волновался: тебя не было как-то уж очень долго.

— Еще бы не долго. Как же здорово вернуться! — Уголки губ Уолтера приподнялись в понимающей улыбке. — Ты не единственный. Но все равно — спасибо. — Он потеребил собственный паучий амулет. — Известие тебе не понравится, Карл. Эта штуковина начала мерцать красным — с работорговцами едет маг.

— Ч-черт! — Карл сплюнул. Новость неприятная — однако вполне возможная. Хотя обычно только самые крупные экспедиционные отряды Работорговой гильдии позволяли себе тратиться на магов. — Ну что ж — с этим мы разберемся. Просто магом придется заняться в первую очередь. — В конце концов, магов внезапная атака застает врасплох так же, как всех других.

— Это была хорошая новость. Карл, у них огнестрел.

— Что?!

— Ружья. Я насчитал три — быть может, есть и еще. Возможно, гладкоствольные, похожи на наши кремневики, насколько я сумел разглядеть. Не хотелось подходить слишком близко: я всегда считал, что без дырок от пуль выгляжу лучше.

А вот это уже было по-настоящему плохо. И не должно было случиться. Секрет изготовления пороха Карл, Уолтер, Ахира, Энди-Энди и Лу Рикетти берегли пуще глаза. Рикетти отказывался открывать рецепт даже своим Инженерам — хотя уж Инженеры-то наверняка догадывались о составе. Но Инженеры не болтали.

Насколько Карл знал, рецепт ни разу еще не попал в непроверенные руки — за все пять лет, которые они пользовались здесь огнестрельным оружием.

Они понимали, что вечно так продолжаться не может — но Лу Рикетти предполагал, что пройдет не меньше десяти лет прежде, чем тайна выплывет наружу, а Карл считал, что Лу слишком скромен в расчетах. Возможностей ошибиться было сколько угодно — а классический рецепт состоял из пятнадцати частей селитры, трех частей серы и двух — угольного порошка. Всему остальному миру понадобится куча времени, чтобы додуматься, во-первых, до составляющих, во-вторых — до нужной пропорции, имея на руках одно только описание оружия, которым пользовались вкупе с луками и мечами воины Приюта. Да еще надо ведь изобрести ствол, который не разорвется тебе в лицо при первом нажатии курка… Все это должно весьма основательно притормозить местных. Должно было притормозить…

— Черт, — повторил Карл. — Ты уверен? Впрочем, ладно. — Он жестом попросил прощения. Если Словотский говорит, что у работорговцев есть ружья — значит, у них есть ружья.

Карл поманил ближайшего из воинов — долговязого подростка, которого часто использовал как гонца.

— Эрек — с посланием к Тэннети. Не атаковать. Скажи — пусть стреножат коней. Всем собраться здесь — будет разговор. Позже. Командиров отделений — ко мне, немедленно. И еще — пусть зажгут фонарь у меня в шатре. Повтори.

Эрек зажмурился.

— Атака пока откладывается. Пусть Тэннети прикажет стреножить коней. Будет общий сбор — позже. Чаку, Пейллу, Гвеллину и Тэннети — прибыть с докладом, сюда, немедля. Зажечь твой фонарь.

Он открыл глаза, вопросительно глядя на Карла. Тот кивнул, Эрек улыбнулся и убежал.

— Славный парнишка, — заметил Словотский. — Жаль, меткость хромает.

— Пистолет — еще не все, — фыркнул Карл. — С мечом малыш Эрек запросто даст тебе фору. Да что там — в четверти случаев даже и Чаку.

Знаком он позвал Словотского за собой в шатер; едва они вошли туда, как появился Веллем с фонарем.

— Начнем? — спросил Словотский, по-турецки усаживаясь на вещи.

— Подожди. Остальные вот-вот будут.

Стоять во главе, думал Карл, слишком часто означает выслушивать дурацкие споры. Отдать приказ повиноваться нельзя — послушание людей приходится заслуживать, и не единожды, а снова и снова. И тут очень важно оставлять воинам право на ошибки — те из них по крайней мере, которые ничему не мешают.

— И из-за чего же сыр-бор? — Гвеллин пожал плечами. — Может, они утром и не уйдут…

— Еще как уйдут, — вставил Словотский. — Зачем им задерживаться?

— Завтра вечером нам помог бы дракон. Пули его не берут.

— Болван! — взорвалась Тэннети. — А если у них «драконий рок»? И потом — ты что, всерьез думаешь застать их врасплох, когда в небе парит дракон?

— А кто говорит о «врасплох»? Эллегон мог бы попросту сжечь их всех.

— Великолепная идея! С удовольствием бы взглянула. — Она повернулась к Уолтеру. — Когда подожжешь порох, получается много шуму, верно?

— Уж куда больше. Идея отвратная, и мне что-то не хочется оказаться поблизости — к тому же учтите, порох нужен нам для анализа. Может, еще что предложишь, Гвеллин?

— Тогда, — гном стукнул кулаком по земле, — я скажу так: их надобно отпустить.

Гвеллин и его шестерка гномов были наемниками в отряде Карла: берегли свои доли добычи, собирая из них состояние, чтобы вернуться в Эндел и с кучей награбленного добра, и с кучей знаний. Карлу нравилось, что Гвеллин здесь. Неплохо было иметь под рукой советчика, объективно и по-деловому подходящего к убийству и грабежу работорговцев.

— Продолжай, — велел Карл. — Почему ты считаешь, что мы должны дать им уйти?

Гном почесал рябоватую щеку.

— Рабов у них с собой нет, так что все, что с них можно взять — немного крови, пару монет, что в кошельках, да этот их порох. Не думаю, что у такого мелкого отряда с собой много денег. И нарываться на ружья мне как-то не хочется — если можно без этого обойтись. — Он похлопал по огромной палице. — Этим я пулю не отобью.

— Не будь глупцом, — покачал головой Ч'акресаркандин. Невысокий для человека, всего на голову выше гнома, он производил впечатление существа медлительного и ленивого; но не был ни тем, ни другим. Смуглый воин был отличным мечником и прекрасным наставником и в мечевом бое, и в стрельбе. — Ты знаешь, как делать порох?

— Нет, а ты? И при чем это здесь?..

— При том, — с обычной своей ядовитой усмешкой проговорила Тэннети, — что они тоже не должны бы этого знать. — Она взглянула на Карла, на миг нахмурилась, словно удивляясь, почему он позволяет обсуждать все это. Отделение Тэннети подчинялось ей беспрекословно: ее люди либо точно выполняли ее приказ — либо им пришлось бы в следующий раз искать себе другого командира. — Нам надо выяснить, откуда у них сведения, и — если возможно — перекрыть их канал. Желательно, у истока.

Словно бы нехотя, она подлезла указательным пальцем под черную повязку и начала неспешно почесываться. Сказать Тэлларену, когда вернемся, — пусть осмотрит глазницу, отметил про себя Карл. Или, может, стоит попытаться убедить ее купить у жреца тот стеклянный глаз, который он как-то ей предлагал?..

Гвеллин пожал плечами.

— Это ваши заботы — проруха у вас, не у меня.

— Твоя правда, — мрачно признала Тэннети.

— Но откуда у них взялся порох? — задал вопрос Пейлл. Эльф в задумчивости сплетал и расплетал пальцы. — Должно быть, это ваш Рикетти. Он вполне мог продать…

— Пейлл, — громко фыркнул Словотский, — на Той Стороне есть старое присловье…

— Только не это! — Чак замахал руками. — На Той Стороне великое множество старых присловий. И почему-то все они — и всегда — зовутся Законами Словотского. О каком из них речь теперь?

— Тот, о котором я думал, гласит: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Даже если забыть, что у Лу просто не было возможности ничего никуда продать, вероятность, что он предаст друзей, еще меньше, Пейлл, чем у тебя — влюбиться в гномиху. — Выудив из сумки у пояса кусочек вяленого мяса, он протянул его высокому эльфу. — Так что попробуй это…

Пейлл отшвырнул жвачку в сторону и ответил яростным взглядом.

— Уолтер Словотский…

— Довольно! — Карл приподнял ладонь. Не то чтобы он возражал против легких пикировок между командирами отделений, пока это не мешало военным советам. Споры помогали разрядить обстановку, снять излишнее напряжение с и без того натянутых перед боем нервов. Но довольно — значит, довольно. — Итак, всем ясно: если у них и правда есть ружья…

— Мне ясно…

— Уолтер, помолчи. Если у них и правда есть ружья — мы должны выяснить, откуда и каким образом они взялись. Скорей всего щиты не так хороши, как уверял меня Тэлларен.

Была и еще одна возможность, и от этого у Карла мороз продирал по коже: Приют заплатил Паучьей секте чертову уйму монет за установку и поддержание щитов, что служили одновременно и магической «защитой от взлома» и скрывали Приют от взоров хрустальных очей-шаров Пандатавэйских магов. И Тэлларен, и Энди-Энди в один голос твердили: чтобы пробить щиты, надо быть магом никак не ниже гильдмастера Люциуса.

Но что, если с кем-то подобным они и схлестнулись?

Карл отбросил эту мысль. Нет, об этом тревожиться нет оснований. Если бы им противостоял маг, подобный Люциусу иди Арта Мирддину, — они уже были бы мертвы.

— В общем, так, — сказал Карл. — Нападение надо обдумать заново.

Гвеллин упрямо набычился.

— Вовсе не обязательно. Даже если все, что тут говорили, правда, это мало что меняет. Если мы захватим их врасплох…