Или, может быть, все-таки не понадобится?..
      Занятый этими мыслями, он даже не уловил мгновения, когда плеск под колесами утих - они снова оказались на твердой земле, куда дорога исправно выбежала из непрозрачной воды, покрытой всякой болотной растительностью.
      3
      (17 часов до)
      На миг у него сжалось сердце. Позади болото, а вот тут уже лежит своя страна. Несколько шагов буквально. Сейчас, среди ночи, - пустяк для человека, которому не однажды приходилось уже преодолевать и не такие рубежи...
      И ему стало жалко на несколько мгновений, искренне жалко, что он не может сейчас воспользоваться столь удобным случаем. Потому что вовсе не затем оказался здесь, чтобы возвращаться с пустыми руками, не оправдав даже того керосина, что был израсходован, чтобы доставить в нужное место взорвавшийся в воздухе самолет; не оправдав нервов и жизней даже, потребовавшихся, чтобы он оказался там - по соседству с границей России.
      С глухой, непроницаемой границей. Что она именно такова, свидетельствовал, казалось бы, весь предшествовавший опыт.
      А вот опыт сиюминутный не менее убедительно говорил: да какая же она непроницаемая, какая же она глухая, эта граница, если вот тебе сразу за болотом начинается тщательно расчищенная просека, какая осталась и на той стороне, технетской, а за просекой, в отдаленной ее части, притерпевшийся уже к неверному свету глаз явственно различает, что дорога, точно такая же, как и та, по которой конвой из четырех трейлеров прибыл сюда, продолжается и по эту сторону границы: черным пятном в монолитной на первый взгляд стене деревьев кажется въезд на ту часть лесного грейдера, что бежит уже по территории России. Одним словом, все как на ладони-и никакой таможни, никакого инспектора, ни одного пограничника... Полное безлюдье - если не считать тех, кто прибыл вместе с машинами.
      Машина медленно, дрогнув, переползла через последний стык плит, пересекла просеку и снова оказалась в лесу, ничем не отличавшемся от того, что остался по технетскую сторону границы. Ничем - кроме разве сознания, что здесь уже Россия была, совсем другая страна.
      Дорога все так же петляла, деревья так же стискивали ее, и таким же чистым и сыроватым - был ночной воздух. И все-таки Милову казалось, что все не такое здесь, все другое - даже звездное мерцание, местами пробивавшееся сквозь кроны деревьев.
      "Просто я давно не был в России, - подумал он в поисках оправдания, чтобы не заподозрить себя в сентиментальности, которой вроде бы никогда не страдал. - Слишком долго, пожалуй. Москва ведь не совсем Ничего. Вот закончим это дело, возьму отпуск - самое малое на месяц - и уж никуда больше, ни на какие Багамы, а только сюда. Ну, не буквально сюда, конечно, но в наши, российские широты".
      Размышляя так, он не забывал все-таки ненавязчиво поглядывать на спидометр: для будущего полезно было узнать, на сколько же караван углубится на чужую для технетов территорию, так и не встретив никаких представителей власти, коим положено обеспечивать неприкосновенность государственных рубежей. Три километра уже проползли. Три с половиной...
      Место назначения оказалось на исходе четвертого километра. На этот раз они выехали действительно на поляну. И не просто на поляну, а оснащенную некоторыми техническими удобствами.
      Здесь, на нужном расстоянии друг от друга, из толстых бревен, наверняка тут же и вырубленных, были сооружены мощные козлы - попарно. И в каждой паре одни козлы были свободными, а на вторые опирался передней частью полуприцеп - совершенно такой же, как и те, что доставили сюда четыре машины каравана. Таких сооружений Милов насчитал пять пар, из них сейчас были заняты четыре, и каждая из пришедших машин направилась к одной из этих пар. Милов порадовался про себя тому, что не он сейчас находился за рулем: не настолько большим был его опыт вождения грузовиков, чтобы быстро и правильно развернуть машину и подать ее точно на нужное место. Чужой же водитель сделал это без всякого труда.
      Все было организовано целесообразнее и проще, чем думалось Милову. Никто не стал перегружать грузы, какими бы они ни были, из одного трейлера в другой. Просто приведенные сюда из Технеции полуприцепы должны были, отсоединив от тягачей, оставить на пустовавших в каждой паре козлах. После этого тягачам предстояло, совершив простенький маневр, заехать рамой под те прицепы, что уже стояли здесь в ожидании перевозки, после чего отправиться в обратный путь к себе домой. Прицепы же с ракетами, получив новые тягачи те самые, что привезли сюда уже ожидавшие переправки грузы и теперь ожидавшие своей очереди в сторонке, - тронутся (по официальной версии) в далекий путь уже по российским дорогам, на самом же деле через какое-то время получат по радио сигнал - и взлетят на воздух... Но об этом никто не знал.
      Да, технология тут была отработана. Для умелых и снаряженных всем нужным людей не составляло труда, приподняв сильным домкратом переднюю часть прицепа, затем опустить ее на седло тягача и закрепить. Вот и вся работа.
      Еще несколько минут прошло, пока старший каравана - водитель передней машины - и один из людей, встретивших транспорт здесь, на поляне, забравшись в кабину и включив плафон, просмотрели какие-то бумаги и обменялись ими. Надо полагать, подобная система перевозок существовала уже достаточно давно - наверное, целые годы, так что было время все проверить и отладить. И при этом в России еще оставалось что-то, что можно было вывозить... "Нет, воистину нет другой такой страны в мире", - невольно повторил Милов далеко не свежую мысль.
      Снова перемигнулись фонарики, а когда они погасли, из леса показалось еще несколько человек. Немедля они принялись за дело.
      Как помнилось Милову из услышанного разговора, по первому сценарию по плану Базы - люди эти должны были сразу же отсоединить привезенные полуприцепы с ракетами и вместо них закрепить на тягачах конвоя те, что ожидали здесь обратного перехода границы; в них, надо полагать, была простая контрабанда, надо думать - тот же цветной металлолом. Впрочем, не только он: один из здешних полуприцепов оказался цистерной; вероятно, через границу шел и бензин. Нормальная вроде бы, привычная контрабанда.
      Однако Милов не смог вмешаться в игру; он не успел предупредить российскую сторону о месте перехода границы. И теперь вроде бы никто не мог более помешать Базе осуществить свой вариант. Тем не менее получилось не совсем так. Люди, встретившие конвой здесь, еще не успели ничего предпринять, как погруженная в темноту поляна вдруг неожиданно и странно посветлела - как будто наступил внеочередной и стремительный рассвет.
      4
      (15 часов до)
      То были осветительные ракеты, вспыхнувшие высоко в ночном небе и теперь медленно снижавшиеся на парашютах.
      Все на поляне замерли. И в наступившем внезапно безмолвии все услышали недалекое рычание мощных моторов. Оно приближалось не со стороны границы, а из глубины российского пространства.
      "Значит, все-таки... - подумал Милов. - Я не смог сориентировать, но кто-то постарался. Подсуетился. Кто-то, кому известно было, где произойдет переход. И кто очень не хотел, чтобы ракеты ушли на восток. Орланз?.. Еще кто-то, пытающийся сорвать чреватую многими и многими опасностями провокацию Базы?"
      Сейчас не время было размышлять об этом. Обстановка изменялась с каждой секундой, и надо было быстро принимать решения и выполнять их. Но еще неясно было, что предпримет конвой, оказавшись в непосредственной опасности захвата. Однако так ли важно для Базы, произойдет взрыв с выбросом радиоактивных материалов несколькими десятками километров ближе или дальше от границы? Так или иначе, тут была уже российская территория... Для жителей этих мест, разумеется, это небезразлично, но кто и когда считался с мнением жителей? К тому же - чужой и не очень дружественной страны?
      Шум все приближался; шум, какой неизбежно издают открыто наступающие части. Гул моторов. Треск подминаемых кустов. Громко отдаваемые команды. А вот уже и первые выстрелы раздались. Пока, надо полагать, не прицельные, не на поражение, а для психического воздействия: пули свистели где-то высоко. Но это могло означать, что до настоящей схватки остаются считанные секунды. Конечно, никакой схватки не будет, если конвой побежит, а обслуга рассеется в лесу так же мгновенно и неслышно, как из него возникла. Не прольется кровь и в том случае, если атакованные поднимут руки, не пытаясь применить оружие. Люди, в этом Милов был совершенно уверен, избрали бы один из этих двух вариантов. Ну, а технеты?..
      Так или иначе, он выпростал из зажимов на потолке автомат. Примкнул магазин. Мало ли что может случиться...
      Мимо него пробежал старшина. Остановился на мгновение:
      - Ты готов?
      Милов не стал спрашивать - к чему надо было приготовиться. Если бы речь шла об отступлении, старшина приказал бы сесть за руль. Этого не было сказано. Технетский вариант...
      И все же он воспользовался этими секундами:
      - Старшина! Надо уезжать. Тот глянул яростными глазами:
      - Технеты не побегут перед этими... Давно мы не дрались с ними. Пришла наконец пора...
      - Нас перебьют!
      - Их не так уж много. И мы лучше стреляем.
      - Они будут стрелять по машинам. Все разнесет, никто не уцелеет! Ты ведь знаешь сам...
      - Наплевать! - бросил старшина перед тем, как бежать дальше, к остальным машинам. - Бери побольше патронов! И - вперед, - он махнул рукой, указывая направление, - в цепь! Сейчас веселая жизнь начнется, парень! Мы им покажем - за все, что было...
      Он вдруг исчез из глаз: ракеты в небе наконец догорели, тяжело упала мгла. Только слышалось чавканье шагов по сырой земле. Судя по действиям технетов, у них заранее, быть может, с начала существования этого окна, была разработана система обороны - может быть, и позиции подготовлены. Бой может оказаться продолжительным. И с каждой минутой будет все увеличиваться возможность уничтожения груза теми, кто может послать радиокоманду на взрыв всех машин вместе с их неприятным содержимым. И с еще менее приятными последствиями.
      "Ну что же, - решил Милов. - Придется-таки играть по моему сценарию. По моему, к сожалению, совершенно не разработанному. Специалист, ты почему-то не учел одного: это же не люди все-таки, а технеты. Не столь уважительно относящиеся к жизни - любой, в том числе и своей собственной. И там, где люди предпочли бы отступить, технеты идут в атаку. Очертя голову. Бесхитростно. Однако, может быть, вовсе не бессмысленно. Значит, надо спасать ракеты от взрыва - и спасаться самим. Незамедлительно. Пока пули летают еще где-то в верхних лесных этажах. Ну ладно - нажмем на свои рычаги..."
      Снова обвалом посветлело: вспыхнули новые ракеты. Милов, изготовив на всякий случай автомат, широко зашагал вдоль машин. Кабины их опустели; водители, вооруженные и веселые, были уже где-то на пути к лесу. Милов покосился вправо вверх - туда, где, сейчас не заметная в темноте, возвышалась макушка релейной линии, давно уже не использовавшейся. Наверное, оттуда нужно было ожидать импульса, который поднимет на воздух все машины - и <сех, кто окажется вблизи. Его самого, в частности. Но не только его одного.
      Он миновал третью машину. "Болото, - думал он. - Конечно, дичайший риск - лезть в болото без надежного проводника. Но проводники сейчас все там, готовятся к бою: Единственный, кто остался здесь и кто если и не рулил через трясину, то хотя бы наблюдал за ее форсированием - это я сам. Но за рулем мне этой дороги не осилить. Единственное, что я смогу, - это идти перед колонной, по пояс в воде, нащупывая дорогу. Иначе мы все утопим. А этого делать нельзя. Потому что те, кто построил дорогу, смогут и вытащить из болота если не машины, то хотя бы груз. Или взорвут его прямо так. Им-то все равно - было бы побольше шума".
      Он поравнялся с последней машиной - пятой, той, что нагнала их в Лесном поселке. Кабина тоже казалась пустой, но Милова это не обмануло. Проходя, он лишь стукнул в дверцу и протрусил дальше, вдоль прицепа. Остановился перед торцовой его дверью. Стукнул в дверь прикладом. Окликнул по-английски:
      - Командир, вы в порядке?
      В ответ дверь распахнулась - мгновенно, словно внутри только и ждали его прихода. Да, собственно, так оно и было.
      - Все олл-райт, - проговорил сверху тренер команды. - Что надо делать? Мы готовы.
      - Всем вылезать!
      Капитан скомандовал, и люди - экипаж вперемешку с квазифутболистами запрыгали из фургона.
      - Судя по звукам, там весело, - сказал тренер. - Нам туда?
      - Нет, - Милов мотнул головой. - Мы в России, командир. А российских виз у вас нет. Засвечиваться ни к чему.
      - Понятно, - сказал тренер.
      - Уводим конвой. Лучших водителей - за руль. Я поеду в головной машине, дальше объясню на ходу. Надо спешить. Вырвемся на хай-вэй...
      - Похоже, - сказал приблизившийся Джордан, - что схватка приблизится сюда не скоро.
      - Дело не в них. Машины могут взорвать в ближайшем будущем. Это сейчас главная опасность. У вас есть специалисты по взрывным устройствам?
      - Таких, каким платили бы большие деньги, нет - да они с нами и не поехали бы, - сказал капитан. - Но в пределах четырех правил арифметики мы все разбираемся.
      - Вскрывайте трейлеры. Работать придется на ходу. Дело, по сути, несложное: перекусить провода, что идут внутри с внешней антенны к зарядам. Самими зарядами можно будет заняться потом. Там могут оказаться и какие-нибудь дублирующие системы-с таймером, например; электронный таймер на батарейках на слух не определяется, но если они и работают, то у нас должно оставаться еще часа два времени. А вот радио...
      - Разжевывать будем потом, - решительно прервал его командир самолета. - Гилбрайд, Майелл, Тикстон, Уидер - за руль, на первой Джордан, я рядом. Воровски, Шерер, Маттиоли, Рикер, Тривз - заряды. Остальным рассредоточиться по кабинам и трейлерам, сержанты по кабинам. Женщина... Где женщина?
      - Здесь, - сказал Милов. - Возле меня. - Он протянул руку, чтобы коснуться Лесты.
      - Тогда это ваша проблема. Ожидается преследование?
      - Если вовремя спохватятся.
      - Ясно. Стрелки - в концевой прицеп, оружие к бою, в случае надобности - огонь на поражение. Выполнять!
      Возникла короткая суета. Милов обнял Лесту за плечи:
      - Устала?
      Она не ответила. Милов прикоснулся губами к ее волосам.
      - Не надо, - сказала она. - Грязные волосы.
      - Ванна будет вскорости, - усмехнулся Милов. - Спасибо за то, что не подвела.
      - Все прошло нормально, - сказала Леста.
      - Сейчас - в кабину, в первую машину, рядом с командиром.
      - А ты?
      - Рядом с тобой - до поры до времени и несколько позже. Спешим!
      Один за другим уже просыпались моторы. И, очень кстати, догорела и вторая очередь ракет.
      5
      (14 часов до)
      "Тут, наверное, тоже сказалась разница между технетским и человеческим мышлением, - думал Милов, зажатый между Лестой и правой дверцей машины. - Люди непременно оставили бы охрану у машин. Технеты же кинулись в драку. И-в первые минуты, во всяком случае, - не сообразили, что ценный груз, предмет всей стычки, уплывает в обратном направлении..."
      Этих минут хватило конвою, чтобы добраться до болота. Ехали без огней, но командир вел головную машину уверенно - привык, надо думать, к слепым полетам. Да и полной темноты все же не было, где-то на востоке уже зарождался рассвет. У самой кромки трясины командир затормозил.
      - Тут я не столь уверен, - сказал он. - Поведете сами? Я эту часть пути воспринимал только слухом.
      - Поведу, - сказал Милов. - Только не совсем так, как вы думаете.
      Он вылез из машины. Стащил куртку.
      - Моя рубашка может еще считаться белой, - сказал он.
      - Разве что в темноте, - ухмыльнулся командир.
      - Она - ориентир для вас. Я пойду направляющим.
      - Не скажу, чтобы я вам завидовал.
      - Моя мама тоже не желала мне такой судьбы, - проговорил Милов прежде, чем ступить в холодную и грязную жижу. Делать это очень не хотелось. Он опустил в воду длинный прут, которым собирался пользоваться, как слепец - тростью.
      - Держитесь футах в пятнадцати, - посоветовал он. - Если что - связь голосом, сигналить нельзя. Черт знает что тут может оказаться по соседству.
      - У меня хороший голос, - ответил командир, захлопнул дверцу и опустил свое стекло. Высунул голову: - Я готов.
      Милов тронулся, расталкивая жижу лодыжками. Коленями. Бедрами. Когда он оказался по пояс в воде, уровень перестал повышаться.
      Брести было тяжело и противно. Хотя нога успела уже оправиться от тогдашнего ушиба - сейчас, в холоде и сырости, снова заныла. И точно так же, как тогда в шахте, Милову вскоре стало казаться, что болото стало бесконечным и путь этот не имеет конца; так и придется тащиться до конца жизни - а может быть, и после него. Он не оглядывался; слышал, что машины не отстают. Правда, это мог услышать и кто-нибудь другой, кому вовсе не следовало знать, что конвой крадучись возвращается к местам старта. Однако Милов не без оснований полагал, что эти-то места они минуют без особых осложнений, зато на твердой земле их могут ожидать всяческие сюрпризы. Или даже не очень сюрпризы: Орланз, например, наверняка где-то неподалеку ожидает доказательств того, что игра пошла уже по его правилам.
      Собственно, внешне оно так и было. Хотя относительно ее дальнейшего развития у него были свои предположения.
      "Надо бы связаться с нашими по ту сторону границы, - думал он, когда по расчету времени выходило, что они снова оказались на технетской территории. - Однако даже когда я вернусь в кабину (это казалось ему сейчас верхом блаженства: в кабине было хотя бы сухо и тепло), этого сделать не удастся: командир самолета - прекрасный мужик, но и ему следует знать далеко не все обстоятельства. Он делает свое дело, и, в конце концов, его начальство получит то, ради чего заварило всю эту кашу; однако у меня есть еще и свои дела - у меня и Лесты, и это пусть остается нашей маленькой тайной. К тому же тот шум, что поднялся сейчас по ту сторону границы, нам даже на руку: все взгляды обращены сейчас туда, а мы тем временем...
      В этих размышлениях он даже не сразу обратил внимание на то, что зеленая бурда колыхалась уже не у пояса, а где-то чуть выше колен: дорога стала повышаться, и значит, суша была уже где-то рукой подать. Или, точнее, - ногой.
      Он преодолел искушение ускорить шаг: самым глупым было бы - утопить хотя бы одну из машин здесь, уже преодолев препятствие. А поторопиться очень хотелось еще и потому, что работавшие на первой-второй передаче машины сильно обогащали воздух соляровым перегаром, а ветер, обгоняя конвой, нес эту гадость прямо на Милова, почему-то прижимая ее к поверхности, хотя глушители у тягачей были выведены к крыше. Ветер дул в спину - восточный ветер, как и было предсказано - и на этот раз безошибочно - исправными метеорологами.
      Наконец болото осталось позади. Милов отошел в сторону и, стараясь отжать как можно больше воды из брюк, пропустил мимо все пять машин. Нет, по дороге ничего не было потеряно. Милов поглядел вслед концевому трейлеру; дверцы прицепа были распахнуты, два стрелка сидели, свесив ноги. Тлел огонек сигареты. Милов в два прыжка догнал машину.
      - С ума сошли! - прокричал он тихо. - Решили взлететь без самолета? Внутри взрывчатка...
      - Все о'кей, - отозвался куривший. - Ребята разобрались. Теперь из нее можно лепить бюст того, кто ее укладывал. При случае покажите нам его.
      У Милова отлегло от сердца.
      - Договорились, - согласился он. - В таком случае бросьте сигарету и мне.
      Сидевший достал сигарету, прикурил от своей и передал Милову, все еще шагавшему за прицепом, - чтобы согреться. Милов взял сигарету и чуть не налетел на остановившийся вдруг прицеп. Командир, видимо, рассчитал, что и последняя машина успела выбраться на твердь земную, и остановил конвой, чтобы получить новые указания.
      - Спасибо, - поблагодарил стрелка Милов и затрусил к головной машине. В башмаках противно хлюпало.
      - Дальше поведу я, - сказал он, добравшись до первого тягача.
      - Очень хорошо, - согласился командир. - Не люблю столкновений с дорожной полицией. - Он подвинулся, оттесняя Лесту к правой дверце.
      Милов взобрался на водительское место и включил мотор.
      6
      (13 часов до)
      Ехать теперь стало очень просто - но лишь до первого перекрестка, на котором необходимо было решить: сворачивать ли на южный либо же, напротив, на северный автобан, где можно будет развить хорошую скорость и оторваться от возможных преследователей. База не примирится так просто с потерей ракет; кто виноват - там будут разбираться потом, но прежде приложат все усилия, чтобы разыскать конвой и остановить его. Черт его знает - они и авиацию могут привлечь, они ведь, по сути дела, государственная организация... Хотя, если как следует поразмыслить... Снова у него не оказалось времени додумать: понадобилось делать неожиданный поворот - не вслед за очередным изгибом дороги, но съезжая с нее на еще более узкую если это вообще было возможно - поперечную. Здесь пришлось уж и совсем ползти - едва ли не со скоростью пешехода. Правда, не очень долго. В одном месте одолели небольшой подъем, перевалили - и впереди внизу открылось, наконец, нормальное шоссе. В ночной час было оно пустым, и все пять трейлеров, один за другим, казалось, подвывая от облегчения, выкатились на него. "Южное шоссе, - прикинул Милов. - Значит, налево - к границе, а от границы, к центру, - это направо..."
      Но выехать на автобан не удалось: узкий проселок, по которому пробирался конвой с новыми водителями, близ самого своего устья оказался перегороженным двумя легковыми машинами. Конечно, можно было бы таранить их массивными телами тягачей, однако Милов предпочел выяснить, в чем дело. Сейчас, чувствуя за своей спиной хорошо вооруженную команду, он готов был действовать более круто.
      Поэтому он скомандовал остановиться. От машин навстречу конвою неторопливо шел Орланз.
      - Прекрасно, - сказал он спокойно, не дожидаясь миловских вопросов. Вы удачно справились, Милов. Хотя вам и не удалось на этот раз попасть домой. Однако это было уже вашим решением.
      - Я не мог оставить груз, - сказал Милов. - Они взорвали бы его. Со всеми последствиями.
      - А вы заметили, что ветер переменился?
      - Думаете, это их остановило бы?
      - Не уверен, - сказал Орланз.
      - Вот и я тоже. Однако для меня ничего не потеряно. Сейчас мы свернем к границе, и на официальном пропускном пункте я смогу наконец воспользоваться своими паролями и шифрами.
      - Нет, - сказал Орланз невозмутимо. - Это не получится.
      - Хотел бы я знать - почему?
      - Потому что и это шоссе, и северное блокированы. Вы же понимаете, что в Базе операцию планировали не совершенные неумехи.
      - Ну, сейчас мы едем не с голыми руками...
      - Интересно, что вы предпримете против гранатометов. Не забудьте, герр Милов: конвой сейчас выглядит совершенно российским. И если его разгромят - все международные шишки в очередной раз посыплются на головы ваших соотечественников. К тому же вы не имеете никакого права подставлять ваших спутников. Возвращение ракет в Россию не является их задачей, не так ли?
      - Дьявол! - сказал Милов. - Все это звучит логично. Но что же, по-вашему, я должен сейчас сделать?
      - Прежде всего - убраться подальше отсюда. Вас непременно будут искать, а конвой не очень-то похож на иголку. Вас будут искать прежде всего близ границы - значит, необходимо убегать в противоположном направлении.
      Он вынул из кармана заранее сложенную нужным образом карту.
      - Вот наше место. Поезжайте направо, в глубину страны. Остановитесь на одной из этих вот двух стоянок. Вы наверняка их помните.
      - Помню. Но у меня очень мало времени.
      - Я уважаю чужие секреты и не стану спрашивать - что вам предстоит такого срочного. Но не волнуйтесь: на рассвете я догоню вас. И вы сможете продолжить реализацию вашего плана. Вы ведь понимаете, что из страны можно выехать не только в восточном, но и в противоположном - западном направлении?
      - Разумеется. Если иметь пароход.
      - А кто вам сказал, что его не будет?
      - Орланз, вы что-то хитрите...
      - Ничуть не бывало. И утром я все объясню. Сейчас на это просто нет времени. Я тоже спешу - хотя, может быть, и не так, как вы. Поезжайте, друг мой, и до скорой встречи. И никаких импровизаций; поверьте, в обстановке я разбираюсь куда лучше вашего.
      - Ну что же, - сказал Милов. - Сделаю так, как вы советуете. Но утром надеюсь получить исчерпывающие разъяснения.
      - Вы их получите.
      Конвой повернул направо. Под колесами заструился асфальт. Сразу прибавили скорости. Милов зевнул, потряс головой. Почувствовал, что очень устал. Да и что удивительного. Может быть (хотя до сих пор ему и не приходилось видеть подобного, но теоретически он вполне допускал), технеты и могут работать сутками беспрерывно - не люди все-таки, - но ему сейчас отдых был бы очень кстати. И вовсе не помешал бы тот напиток, которого в начале приключения была у него целая фляжка - но увы, где прошлогодний снег?.. Хотя бы хорошую чашечку кофе. Но и его нет. Придется держаться на одном самолюбии - и должно его быть немало, иначе на такой скорости ты вполне можешь не удержать тяжеленную машину на дороге; сверзишься в кювет или хотя бы просто вынесет на встречную полосу - а там, как правило, именно в такие неприятные мгновения оказывается идущий в лобовую атаку ездок...
      Проблема эта начала уже волновать его всерьез - тем более что и весь день, скорее всего, придется еще ехать, и какие-то часы нужны для того, чтобы хоть частично восстановиться; да и командиру с его людьми отдых, пусть недолгий, тоже не помешает. Кроме того, неожиданная задержка в пути если как следует укрыть машины от посторонних взглядов - могла испортить расчет времени тем, кто готовился перехватить караван на дороге, но к вычисленному часу не обнаружит машины ни на одной из них. Так или иначе, постоять в укромном местечке - обеспечив, разумеется, караульную службу, будет вовсе не лишним. И, улучив минутку, - использовать рацию и сообщить Востоку все, что там сейчас полезно знать, а также получить информацию, весьма нужную сейчас самому Милову. Иными словами - сейчас самым разумным было действовать по той схеме, что предложил Орланз. Разумным и безопасным.
      Поэтому Милов вскоре уменьшил скорость, а затем и вовсе съехал с магистрали на ответвление (тоже, впрочем, асфальтированное), а там примерно через полкилометра оказалась площадка для отдыха. Тут уже стояло несколько заночевавших машин, но места оставалось предостаточно; однако Милова это не удовлетворило, и он, не останавливаясь, миновал площадку (когда-то, в свое время, ему приходилось ночевать здесь в машине во время разных поездок, деловых и не очень) и проехал дальше - туда, где погуще росли деревья. Только там он остановился. Тут их нельзя было, во всяком случае, увидеть ни с воздуха, ни с большой дороги - и даже с площадки затруднительно было, если, конечно, не знать заранее, что именно здесь конвой и находится. Орланз будет знать это: площадка была одной из двух, заранее намеченных стариком.
      - Привал, - объявил он командиру корабля.
      - Никто не обидится, - ответил тот.
      - Только выставьте охрану. И надо до конца разобраться со взрывчаткой. Другого такого случая может и не быть.
      - В школе я учился, - невозмутимо ответил капитан. - В первом классе. Мы надолго сюда?
      - Дальше поедем как порядочные - днем.
      - Боюсь, что движение усилится.
      - Это нам на руку. Много машин на дороге - труднее проводить серьезные операции.
      - Вы тоже учились в школе, - признал капитан. - А может быть, даже и преподавали.
      - Может быть, - согласился Милов. "Ладно, утро, как сказано, вечера мудренее, - успел еще подумать Милов прежде, чем провалиться во всегда неожиданное пространство сна. - Я бы не отказался, конечно, съесть чего-нибудь, а может быть, и выпить. Но устал как собака - даже жевать лень. Да и нечего вроде бы... Спать, спать - вот о чем мечтаю..."
      Он не без труда обернулся к спальной полке - и обнаружил, что место уже занято; Леста уснула там, легко дыша. Милов прикинул, что уместится рядом, если ляжет на бок; а кто его сосед по спальному месту, для него сейчас было совершенно безразлично, у него на этот счет и мыслей никаких не возникало. Спать - и хорошо бы пробудиться не от стрельбы... Да, выспаться - мечта. Хотя, казалось бы, вчера выспался на месяц вперед. "Просто нервы уже не выдерживают, - подумал он с обидой на самого себя. Но хочешь не хочешь, а перед сном нужно еще прогуляться. По свежему воздуху. Говорят, очень полезно для здоровья. А в этом случае - особенно".
      7
      (12 часов до)
      На прогулку Милов захватил с собой автомат. "На случай дождя, подумал он с усмешкой, - вместо зонтика".
      Он двинулся в том же направлении, в каком они ехали. Но шел не по асфальту, а лесом, метрах в пятидесяти от дороги. Шел бесшумно, хотя ему самому казалось, что каждый шаг его сопровождается оглушительным треском; но то был эффект слуховой капсулы, которую Милов на сей раз вложил в ухо в самом начале пути. Без такого приспособления он бы сам себя не слышал - а других и подавно.
      Милов отлично помнил эти места. И заранее прикинул: если бы это ему предстояло перехватить здесь автоколонну, то он выбрал бы для этого местечко сразу же за поворотом, который он заметил еще издали и не рискнул вести конвой дальше; за этим поворотом дорога входила в выемку, и если там остановить колонну, хотя бы просто перегородив дорогу какой-нибудь парой грузовиков - деваться громоздким машинам было бы некуда: ни развернуться, ни объехать. Другого столь же удобного места на этой дороге нельзя было найти.
      От места, где Милов остановил машины и расположил лагерем, до поворота было почти полтора километра. С километр он прошел свободно, не очень хоронясь: если засада действительно была, и если даже они выставили боевое охранение, то вряд ли стали выдвигать его так далеко. Но когда, по его расчетам, до предполагаемого места осталось метров пятьсот, он заскользил профессионально - от дерева к дереву, с остановками, с постоянным оглядыванием. Автомат он держал наготове, хотя знал, что воспользуется им только в самом крайнем случае: он не сражаться шел, но всего лишь на разведку. Вот если он наткнется на группу, которая, заметив колонну, отправится, чтобы напасть на нее ночью, - разве что тогда придется стрелять, хотя бы для того, чтобы предупредить своих...