Свесив голову набок, Виктор усиленно соображал. Ноги его с шорохом скользили по бетонному полу, многочисленные синяки и царапины ныли, откликаясь на малейшее движение. Каждая рана способна напевать о своей маленькой боли. В сборном составе это превращается в некий зловещий хор, от звучания которого хочется плакать навзрыд. Виктор пытался отвлекать себя мыслями. Подумать ему было о чем.

— Тяжелый, зараза!

— Ничего, дотерпим…

Они волокли его к Графу — одному из крупнейших воротил города. Зачем?.. Кто такой Граф и кто такой он — рядовой житель и гражданин, случайно посетивший игорное заведение? Или Граф самолично любит разбираться с должниками?

Веки дрогнули от солнечного света. Его вынесли на улицу и почти тут же, словно куль с тряпьем, забросили в машину. Компактный автофургон, в каких обычно развозят заказы из ресторанов. Еще одна из запретных статей инструктажа — пользование автотранспортом… Машинально пронумеровав случайную мысль и отправив ее на склад вторичного ненужного хлама, Виктор с осторожностью подобрал под себя ноги.

Итак, их пятеро, достаточно много, чтобы называть это почетным эскортом. И везли его не куда-нибудь, а в некое зловещее место, где по обычаю потчуют гостей вроде него. Сначала поинтересуются долгом, а после станут расспрашивать про того полицейского. Какая разница, о чем разговаривать с донором? Есть повод — и ладно. О том, как поступят с ним после всех этих бесед, Виктору не хотелось думать.

— Очухался? — один из сопровождающих склонился над ним. — Значит, ты и с копами еще якшаешься? Занятно…

— Ничего, у Графа из него вытянут все до последнего словечка.

— Это уж точно. В этом, козлик, можешь не сомневаться, — человек, склонившийся над Виктором, растянул губы в ухмылке. Теперь от киношных чулок освободились все. Двое оказались неграми, а тот, что прижимал к животу покалеченную руку, был смуглолиц и остро очерченным профилем походил на испанца.

— Проще было его хлопнуть там, на месте, — проворчал он. В отличие от других исход дела его явно не устраивал. — Пришить, а ночью подбросить на какую-нибудь свалку.

— По-моему, наш клиент с тобой не согласен, — розовощекий блондин жизнерадостно оскалился. Негры прыснули смехом. Шофер впереди, тот самый рыжий юнец, что болтал с администратором, тщетно пробовал завести двигатель фургона. Поворот ключа зажигания вызывал томительное скрежетание в недрах машины, и каждый раз все заканчивалось тишиной.

— Что там, Рыжий? Может, кто-нибудь подходил к фургону?

— Как будто нет. Я же смотрел… — Водитель скрючился у рулевой колонки. — Ничего не пойму. Эта колымага всегда заводилась с полуоборота.

— Может, подтолкнуть? — с усмешкой предложил один из негров, но шутку не поддержали. Возможно, со временем у них было туго. Розовощекий блондин, которого почему-то звали Греком, пригнувшись, прошел к водительскому месту.

— Пойди проверь свечи!

Выразив сомнение, Рыжий все же полез из машины. И именно в этот момент на лобовое стекло угодила клякса, пущенная с высоты безымянным крылатым героем. За ней немедленно последовала вторая. Негры дружно заржали, и даже насупленный подранок насмешливо фыркнул. Привлекая внимание Рыжего, Грек застучал по стеклу. Увидев кляксы, тот бешено заругался.

— Каково, а? — Грек, улыбаясь, обернулся к ним. — Двойное попадание! Такого я еще не видел.

Что-то стукнуло по крыше. Подумав об одном и том же, все население салона загромыхало хохотом. Ругань Рыжего, долетевшая снаружи, только добавила им сил.

— Еще несколько минут, и нас придется откапывать!..

Откапывать никого не пришлось. Безостановочно ругающийся водитель нашел наконец причину неисправности. Тряпкой уничтожив кляксы, заскочил в машину и с треском захлопнул за собой дверцу.

— Одно к одному! — пробурчал он. — Эти голуби успели заляпать весь верх.

— Действительно странно, — блондин кивнул. — Вероятно, крыша ночлежки их излюбленное место.

Со второй или третьей попытки двигатель наконец завелся. Фургон дернулся вперед, и Виктора от стены перекатило на середину салона. Один из сидящих ногой толкнул его на место.

— Эй, Грек! Может, стоит надеть на него наручники? Шустрый паренек! Уже ожил.

— Перебьетесь! — Грек озадаченно смотрел еще на один зеленовато-белесый след, украсивший лобовое стекло. — Вот дьявол! Они что, летят за нами следом?

На одном из перекрестков мотор зачихал и чуть было не заглох.

— Похоже, отработала твоя колымага, Рыжий.

Водитель нервно заерзал. Он был обижен за свою машину, но ответить должным образом не мог. Факты красноречивее слов, а с фургоном явно творилось неладное. Он то и дело начинал рыскать по дороге, внутренности его дребезжали, а когда, заметив очередной вензель на стекле, водитель включил дворники, они попросту не шелохнулись.

Следя за происходящим, Виктор внутренне сжался. В любой момент можно было ожидать самого худшего. Эти люди ни о чем не подозревали. Поторапливая водителя, они только еще более сгущали атмосферу напряженности. Рыжий явно умел управляться с машинами, но нынешняя его нервозность была явно непоказной.

— Что, Рыжий, совсем спятил твой драндулет? — негр с поломанным, как у Бельмондо, носом подмигнул своему соплеменнику. Тот ответил ему тем же. Что-то хотел сказать и хозяин покалеченной руки, но его опередил вопль блондина:

— Черт возьми! Куда он прет?!

В следующую секунду Рыжий круто вывернул руль. Фургон занесло, шины заверещали по асфальту. Виктор не видел, что происходит, но рефлекторным движением оттолкнулся от близкой стенки. Однако беда нагрянула с другой стороны. Чей-то тяжелый передок с ужасающим треском ударился в фургон, разом прикончив всю троицу, сидящую напротив. Визгливо закричал Рыжий. За мгновение до того, как они перевернулись, Виктор успел рассмотреть лопающиеся по сварным швам металлические листы корпуса. Это напоминало кадр из фильма ужасов. Чужой радиатор подобием тарана прошиб стенку фургона, резво потащил их по бетону. Одного из негров с перебитым позвоночником швырнуло на Виктора, и тут же что-то упало ему на ноги. Оглушенный скрежетом и грохотом, донор задыхался от навалившейся на него тяжести. Встретив на своем пути препятствие, фургон совершил полоборота, и Виктор оказался наверху. Единственное, что продолжало давить ему на поясницу, это сорванное с креплений кресло. Сбросив его с себя, он рванулся к выходу. Одна из дверец согнулась дугой, второй не существовало вовсе.

— Стой!..

Обернувшись, Виктор с некоторым удивлением обнаружил, что сдавленный полухрип принадлежит блондину. Грек силился вырвать зажатую между полом и сиденьем ногу. Рукоять револьвера открыто торчала у него из-за пояса, но в горячке об оружии он, видимо, забыл. Рыжий лежал рядом с ним, по-детски обхватив изрезанное стеклом лицо. Между пальцев у него сочилась кровь.

Не дожидаясь, когда Грек вспомнит о револьвере, Виктор бочком протиснулся в деформированное подобие выхода и спиной упал на траву. Светлая громада рефрижератора высилась неподалеку. Визжа тормозами, справа и слева останавливались машины. За какие-нибудь десять-пятнадцать секунд их скопилось уже порядочное количество. К месту аварии бежали люди. Среди них он дважды заметил мелькнувшую полицейскую униформу.

Нет уж!.. Лучше понадеяться на собственные ноги. Поднявшись, он, прихрамывая, пересек узенькую полоску травы и выбрался на пешеходную дорожку. Перебежав к ближайшему зданию, заметил козырек подземки. Как раз то, что ему надо!.. Виктор прибавил ходу. Далеко позади раздались свистки. Оборачиваться и выяснять, свистели это ему или сумевшему наконец выбраться из фургона блондину, он не стал. Перепрыгивая разом через две ступеньки, Виктор побежал вниз. Прохожие поглядывали на его босые ноги, но никто не пытался делать ему замечание. Люди здесь видывали и не такое.

Неподалеку от платного турникета Виктор задержался, чтобы совершить сделку с одним из сидящих у стены нищих. За несколько монет, вынутых из жестяной банки, он сунул в сморщенную перепачканную ладонь пару брикетов из подсумка. Опасаясь, как бы нищий не поднял крика, он торопливо наклонился к его уху и убеждено проговорил:

— Отличный смэк! Попробуй, не пожалеешь.

Слово «смэк» тот знал и озадаченно уставился на собственную ладонь. Попрошайки справа и слева с любопытством начали вытягивать шеи, и, поймав на себе их алчные взгляды, обладатель загадочных брикетов крепко сжал пальцы. Так или иначе, но тревогу он поднимать не собирался, и Виктор успокоено возобновил путь.

Уже через каких-нибудь тридцать-сорок минут он вышел из-под земли на знакомую улицу. Прихрамывать он стал еще больше. В вагоне ему отдавили ногу, а потом свет под потолком не по-доброму замигал и в конце концов погас вовсе. В темноте Виктора обшарили чьи-то руки. Он не сопротивлялся, зная, что в карманах у него все равно ничего нет. Однако жулика это только разъярило. Оставив одежду донора в покое, он беззастенчиво наградил его крепкой зуботычиной. Виктор попытался ответить, но кулак его угодил в пустоту. По счастью, он все-таки добрался, куда хотел. В этом квартале проживала Летиция, его давняя знакомая, девочка-женщина, в часы депрессий дававшая ему приют и обманчивую умиротворенность, которую только и способны дарить женщины.

Стайка рослых тинэйджеров окружила его на знакомой улице.

— Эй, босс!.. Что-нибудь для голодных детишек! Ты ведь богатый, верно?

Хихикая, его пытались ухватить за рукав, но он вырвался. Наверное, взгляд его не сулил ничего доброго, и глумливые подростки остались за спиной. Однако до самого дома Виктор продолжал нервно сжимать кулаки. Оказавшись в подъезде, он со смущением сообразил, что не имеет понятия о номере ее квартиры. Пришлось подниматься пешком, не пользуясь лифтом. Хотелось надеяться, что он узнает нужную дверь. Виктор поморщился. Как-то уж так получалось, что всякий раз его привозили на эту квартиру несколько под хмельком, и, расслабленный действием алкоголя, он не задавал себе труда запомнить адрес или хотя бы записать его на клочке бумажки.

На лестничной площадке второго этажа Виктор угодил голой пяткой на тлеющий окурок. Зашипев от боли, поскреб ногой о прутья перил. Заодно с опасливой гримасой изучил порезанную руку. Кровь, слава богу, перестала бежать, но выглядела ладонь отвратительно. Хорошо еще, что, поджидая в метро электричку, он не поленился пробраться к замызганному зеркалу, установленному в конце платформы, и немного поработать над собственной внешностью. Рукав куртки, периодически смачиваемый слюной, заменил платок. Кое-чего он все-таки добился, иначе люди в вагоне шарахались бы от него, как от прокаженного. Тем не менее, сделанного было явно недостаточно. Летиция наверняка перепугается, а может, вообще примет его за взломщика и не откроет.

Виктор неуверенно остановился. Вот и та дверь, которую он искал. Во всяком случае, очень похожая. Он замер перед ней, успокаивая дыхание. Коричневым от ссохшейся крови пальцем дважды ткнул в пуговку звонка.

Удивительно, но Летиция ничуть не испугалась. Более того, вид донора привел ее в неописуемый восторг. Она немедленно повисла у него на шее, губами впившись в разбитый саднящий рот. Оттого-то Виктор и относился всегда к Летиции с некоторой настороженностью. Эта рано повзрослевшая девочка принадлежала к разряду авантюристок, изнывающих от серой повседневности, гоняющихся за экзотикой, всерьез рискуя благополучием, а порой и жизнью. Она и Виктора выделила среди прочих прежде всего за то, что он был русским. Под этим соусом их и познакомил однажды Майкл. Летиция была дамой опасной. Опасной в буквальном смысле слова. Она водила знакомства с «крутыми» парнями и отнюдь не чуралась таких занятий, как сводничество и торговля марихуаной. И секс, и наркотики она считала естественными в человеческой жизни. Да и само слово «преступление» она понимала очень уж по-своему. Участвовать в чем-то противозаконном было для нее все равно, что для малолетнего сладкоежки поглощать шоколад. Сколько знал ее Виктор, Летицию вечно влекли к себе загадочные, разукрашенные татуировкой и шрамами мужчины, страны с тяжело переносимым климатом, посвист ветра, овевающего закрылки дельтаплана, шумливые волны и таящееся под ними далекое дно. За свою недолгую девятнадцатилетнюю жизнь эта черноволосая смуглянка с лицом индийской актрисы и фигуркой Бриджит Бардо успела побывать в Австралии и Африке, в Европе и Южной Америке. Ее не привлекала участь обыкновенной туристки. В Австралии она охотилась на белых и тигровых акул, в Африке на взятом в аренду одноместном самолетике часами летала над дикими джунглями. «Крутые» парни неоднократно брали ее с собой на операции — брали исключительно по собственному волеизъявлению Летиции. Жизнь ее была стремительной настолько, что всякий соприкасающийся с Летицией чувствовал подобие ожога. Она и была порцией расплавленного металла — драгоценного, но смертельно горячего. До сих пор, благодаря очаровательной внешности и беспредельному обаянию, Летиция умудрялась выскальзывать из самых запутанных ситуаций. Вероятно, она обманывала судьбу тем, что никогда не пыталась останавливаться. Не пробуя даже лавировать, юная амазонка неудержимо плыла вперед по течению, пренебрегая порогами и водопадами, замечательно вписываясь в бурливую реку жизни. Те, кто шли за ней, неизменно напарывались на камни, захлебывались и рано или поздно отправлялись ко дну. Более осторожные, они садились на плоты и лодки, вооруженные неуклюжими лопастями весел, и тем самым совершали главную ошибку. Она плыла сама по себе, не оглядываясь и не просчитывая маршрута, и странное дело! — подобная «безголовая» тактика спасала ее от бед, караулящих более медлительных. Акулы, пираньи и аллигаторы, сплывающиеся на звук ее голоса, успевали как раз к подходу арьергарда скучающей красавицы. Самой Летиции к тому времени на месте уже не было.

Когда-то Виктор в горячечном порыве назвал ее Тицци. Теперь того же самого, как рассказывал Майкл, она требовала от всех своих мужчин, хотя и «Летиция», собственно говоря, не являлось ее родным именем. Норовистое существо, она и имена выбирала по собственному вкусу.

Они давно не виделись, и ему было чертовски приятно, что он застал ее дома, что ему искренне рады, что пусть на очень короткое время, но он обретет хоть какой-то относительный покой. Радость Виктора отравляло единственное «но»: первым пунктом зачитанных ему инструкций значился пункт, воспрещающий вовлечение в донорскую операцию посторонних людей. Под посторонними людьми подразумевались друзья, родные и просто люди со стороны. Но еще на лестнице он дал себе слово: один час и ни минутой больше. Этот час понадобится ему, чтобы привести себя в божеский вид, разжиться какой-нибудь обувью, а если повезет, то и надежным оружием.

— Боже мой! И это мой Вича-Виченька!..

«Виченька» — тоже было ее изобретением. Заменив букву "т" на "ч", она как бы и его записала в разряд своих творений.

— Какое амбре, какие жуткие синяки! Маленький мой, ты дрался? Эх, если бы я была с тобой, мы бы им показали кузькину мать…

«Кузькиной матери», как и многим другим крепким словечкам, она научилась от Виктора. Осторожно отстранив от себя девушку, он со значением подмигнул ей.

— Ванну и мужской косметический набор!

Летиция ответно подмигнула ему.

— Пятнадцать минут, и ты будешь в полном ажуре! Ссадины мы зальем клеем, а синяки замажем тональным кремом.

— Йод! Мне понадобится бездна йода, — добавил Виктор.

— Но сначала ванна. Мы примем ее вместе, и таким образом все получится скорее, чем ты думаешь.

В легком халатике, накинутом прямо на голое тело, она уже бегала по комнатам, оперативно собирая детали аптечки. Наблюдая за ней, Виктор с трудом подавил искушение. Ванну придется принимать ему одному. Он и без того подвергал ее основательному риску.

Пока он сидел в кресле, она собрала на столик все свои косметические припасы. Среди всего прочего Виктор заметил бутылочку йода и несколько пакетов с бинтом. И то, и другое он сунул в карманы брюк. И все-таки прежде всего обувь! Ему оставалось полагаться на ее оперативность! При желании Летиция могла достать все что угодно, но ведь времени у них в обрез!..

Он услышал, как с издевкой захлюпало в трубах. Она выкрутила краны, но вместо воды шел один воздух. Конечно, этого и следовало ожидать! Склонившись над столиком, Виктор стал перерывать пеструю парфюмерию подружки. Вот и тональный крем. О чем там она еще говорила? О клее?.. Знать бы, как он выглядит. В тюбике или пузырьке?..

Летиция вышла из ванной.

— Странно, — она пожала плечами. — Вообще-то такое бывает не часто.

— Но я ведь тоже бываю у тебя не часто? — он улыбнулся.

— Что верно, то верно, — Летиция укоризненно покачала головой. — Не звонить целый месяц — это мерзость, и ты, Виченька, мерзавец. Ты забыл обо мне, ты бросил меня одну.

— Я бросил тебя отнюдь отнюдь не одну! — Виктор все еще улыбался, но на сердце легла легкая тень. В их последнюю встречу он застал Летицию с каким-то волосатиком в спальне. Зная ее характер, он, конечно же, знал и о многочисленных ее увлечениях, но одно дело знать и совсем другое — наблюдать факт измены воочию. Да и была ли это измена? Изменяют мужьям, а он был для нее одним из многих и не более того. Она тогда даже не побежала за ним и не подумала как-то оправдаться. Может быть, не сомневалась, что рано или поздно он вернется, как возвращались к ней другие разобиженные любовники. Такой она была в действительности, таковой ее следовало принимать.

— Глупый, ревнивый дурачок, — Летиция приближалась к нему странным зигзагом. Руки ее на ходу развязали поясок, полы халата вольно разошлись. Она намеренно двигалась шагом манекенщицы, утрированно покачивая бедрами. Искусству подражания эта девочка обучилась в совершенстве. А скорее всего и не обучалась она ничему такому, — все это жило в ней с самого рождения, будучи заложенным в гены, в мимику, в малейшие жесты. И Виктор с раздражением ощутил, как стремительно обволакивает ее гипноз тело и мозг. Летиция умела провоцировать до сумасбродства. В ее грации угадывались и красота, и некая хищная непредсказуемость. Многих женщин привлекает роль хищниц, но, увы, они ее только играют. Летиция не признавала ролей. Даже обезьянничая, она совершала это не ради каких-то целей, а только потому, что ей это в самом деле нравилось. Каждую минуту она умудрялась оставаться самой собой, и окружающих подобное поведение одновременно шокировало и привлекало.

— Тицци, — сипло произнес он. — Побойся бога, я грязный, как свинья.

— Грязный? — слово это она произнесла с особым смаком, словно и оно доставляло ей некую сладость. — Мальчик, босиком прошагавший полгорода, должен знать, что проделал весь этот путь не зря.

— Я знаю, Тицци, знаю! Но поверь мне, сейчас не время. Если я останусь чуть дольше…

— То что же? — она уселась к нему на колени, и рука его сама собой легла на ее теплую, чуть подрагивающую грудь.

— Тицци, ты ни черта не понимаешь! Это серьезно!.. Мне нужна обувь и нужен какой-нибудь пистолет… — Виктор сразу понял, что сболтнул лишнее. Глаза ее немедленно зажглись, и совершенно по-кошачьи она лизнула его в щеку.

— Маленький босой мальчик, мечтающий о пистолете…

— У меня в запасе всего час, не больше!

— Разве мы не успеем? — Летиция попыталась расстегнуть ему ворот рубашки, но в это время кто-то забарабанил в дверь.

— Ого! Это за тобой?..

Виктор вскочил, заставив и ее встать на ноги.

— Я хочу, чтобы у тебя не было неприятностей, Тицци. Чем раньше я уйду, тем раньше все успокоится.

— Спасибо за заботу, — она погладила его по щеке и, не завязывая пояска, убрела в прихожую. Очевидно, она собиралась преспокойно отворить дверь. Виктор в панике кусал губы. В самом деле! Не запретить же ей это делать. Кроме того, двери могут высадить, а тогда уж наверняка достанется и хозяйке. Не выдумав ничего более умного, он юркнул за портьеру. Было слышно, как лязгнул замок, и истеричный мужской голос певуче и полунавзрыд вывел вечный вопрос всех мужчин:

— Где он?!

Отклик Летиции был менее банален. Вместо ожидаемого «Кто?» она хладнокровно ответствовала:

— Иди в гостиную, Кларк, там его и увидишь.

— Ага! Значит, до спальни вы еще не добрались? Прекрасно!..

В прихожей загремели шаги. Легкую поступь хозяйки квартиры они заглушали напрочь.

— Интересно, кто тебе нашептал про него? Неужели опять соседушка-старичок? Какой же он непоседа!..

Шаги замерли. Мужчина остановился недалеко от портьеры. Хрипло дыша, он, видимо, оглядывал комнату.

— Кажется, ты сказала: он здесь?

— Он и был здесь, но услышал, как ты стучишь, и куда-то исчез.

— Ты спрятала его, Тицци! Куда?!

— Не смеши меня, Кларк! Тебе ли не знать все мои потайные места…

«Ведьма! — мысленно обругал ее Виктор. — Гнусная похотливая ведьма!»

— Послушай, какого черта ты заявился сюда с дробовиком? Ты собираешься прикончить его прямо здесь? А труп? Ты подумал о трупе?

Виктор опешил. Он изучил эту девочку вдоль и поперек. Она ничего не делала просто так. Господи! Да она же подавала ему знак! Заговаривала этому типу зубы и одновременно подсказывала спрятавшемуся донору, что этот самый Кларк приплелся сюда не с пустыми руками. Ай да Тицци! Ай да девочка!.. А если бы он не успел спрятаться?..

Он не стал доводить мысль до логического завершения. Мужчина рыскал по комнате, и вот-вот мог оказаться рядом.

Как оказалось, момент Виктор выбрал не самый удачный. Мужчина как раз оборачивался и, конечно же, заметил Виктора чуть раньше, чем надеялся последний. Внушительного вида двуствольный обрез дернулся в сторону соперника, однако за мгновение до выстрела Летиция опустила на голову Кларка тяжелую чугунную статуэтку. Выстрел все же прогрохотал, но картечь не задела Виктора. Он стоял, ошарашенный, во все глаза глядя на девушку и на поверженного у ее ног мужчину.

— Тебе не следовало этого делать. Когда он очухается…

— Когда он очухается, он вряд ли о чем-нибудь вспомнит вообще. — Летиция поставила статуэтку на место. — А если и вспомнит, то, прости милый, мне придется свалить все на твоего дружка, который незаметно подкрался сзади.

— Какого еще дружка? — туповато спросил Виктор и тут же смутился. Хитрая бестия, она играла в свои игры быстрее любого смертного.

— Но зачем ты впустила его?

— Я заглянула в глазок и, рассмотрев Кларка, подумала, что ваши размеры могут вполне совпасть. Разве не замечательно, что твои ботинки пришли к тебе сами?

Она не наслаждалась произведенным эффектом и не позировала. Пока он стоял с раскрытым ртом, Летиция, присев на корточки, уже деловито стаскивала с Кларка обувь.

— И еще: ты забрал у меня все бинты. Оставь хотя бы один. Я замотаю голову этому олуху и расскажу, как самоотверженно спасла ему жизнь. Вот увидишь, он купит мне новые портьеры и самолично замажет все следы от дроби.

Все с тем же ошарашенным видом он принял от нее обувь.

— Примеряй же, чего стоишь! Чужие носки — не очень гигиенично, но вовсе без носок — это верные мозоли.

Виктор подчинился ей, как новобранец подчиняется суровому капралу.

— Так в какую же историю ты вляпался, милый? — она уже сидела в кресле, подперев точеный подбородок кистью.

— Долго рассказывать. И все равно ты не поверишь, — Виктор улыбнулся, заметив, что глаза ее знакомо разгораются. Там, где начинались разного рода тайны, начинался и ее настоящий мир. Единственный ее суженный, если такой вообще был возможен, должен был бы ежедневно драться с десятком-другим мужчин, бомбить с самолетов и вертолетов вражеские города и, участвуя в бое быков, ни в коем случае не забывать о супружеских обязанностях. Все вместе это, конечно, выглядело невыполнимым, и лучшее, что для нее могло существовать, это жалкое человекоподобное создание, именуемое донором.

Виктор снова улыбнулся. Неожиданная мысль ему понравилась. Вечное донорство и женитьба на Летиции были чем-то равноценным.

— За мной волочится целый шлейф несчастий, Тицци. В виде птичьего помета, камней и пуль. Таково условие договора. Там, где я, обязательно что-нибудь происходит. И потому я ухожу прямо сейчас. Не переживай особенно, сразу после того, как я покину дом, из кранов польется вода, а Кларк, придя в себя, уже не будет таким вспыльчивым.

— И правда, таким я его впервые вижу.

— Значит, больше оснований поверить мне.

Летиция выслушала его с серьезностью на лице, вдумчиво кивая головой. Виктор был благодарен ей за эту серьезность. Если бы она рассмеялась, он бы, пожалуй, обиделся. И снова ушел бы на целую вечность. Сейчас они расставались добрыми друзьями.

Натянув носки Кларка, Виктор принялся за ботинки. Сорок четвертый размер, не меньше. Тут она немножко напутала. Этот Кларк был здоровенным бугаем… Интересно, почему все-таки Летиция приняла сторону Виктора? Он действительно небезразличен ей? Или просто в данный момент избитый и изрезанный донор куда привлекательнее обыкновенного громилы с дробовиком?.. Потуже затягивая шнуровку, Виктор покривил губы. Он никогда не мог до конца понять Летицию. Она представляла для него чертовски сложную загадку.

— Вичи! — Летиция успела сходить на кухню и теперь протягивала ему кружку с кофе. Не рахитичную чашечку-наперсток, из которых все они тут цедили свой утренний «каф энд ти», а полновесную русскую кружку. Его привычки она еще помнила.

— Пей, Вичи, пей…

Виктор не сразу сообразил, что с его именем снова экспериментируют. Она столь часто меняла свое обращение к нему, что он откликался уже на что угодно.

— Не знаю, правда ли то, что ты сказал, но я бы очень хотела тебе помочь.

Виктор готов был в это поверить. Она всегда помогала дерущимся. Предложенная помощь представилась ему неожиданным искушением. С этим было не просто справиться. Он вдруг сообразил, что Летиция в самом деле может здорово его выручить. Но только какой ценой? Этого Виктор не знал.

Опорожнив кружку, он довольно вздохнул. Глянув вниз, преувеличенно бодро пристукнул каблуками.

— Малость великоваты, но с тем, что было, не сравнить.

— Вичу! Я серьезно собираюсь тебе помочь!

Ну вот, теперь он уже Вичу… Эта дама умела быть настойчивой. Виктор сконфужено взглянул на Летицию.

— Я все понимаю, Тицци… — он не договорил. Кирпич, брошенный с улицы, разбил стекло и, ударившись о пластины жалюзи, с громыханием упал на подоконник. Все правильно. Еще один знак, говорящий о том, что он засиделся. Женщины и уют тлетворно действуют на организм. Ему не стоило расслабляться. Красноречиво разведя руками, Виктор двинулся в сторону прихожей.

— Увы, крошка, если я задержусь еще, через полчаса от твоей квартиры не останется камня на камне.

— Вичи! — она догнала его и протянула кошелек. — Возьми хотя бы немного денег. Там есть и мелкие монеты, будешь звонить мне через каждую пару часов.

Виктор спрятал кошелек в карман. Черт возьми, а ведь сам бы он об этом не вспомнил! Или вспомнил, но уже вне квартиры — где-нибудь на лестничной площадке или через пару кварталов отсюда.

— Ты прелесть! — Виктор погладил ее по волосам. Она согласно кивнула.

— Вот теперь можешь идти.

— А этот? — он кивнул на высовывающуюся в коридор босую ступню Кларка.

Летиция беспечно махнула рукой.

— Дам ему нашатыря и окажу первую помощь. Потом, разумеется, выставлю вон. — Девушка на мгновение задумалась. — Пожалуй, скажу ему и про стекло. Пусть думает, что это наделал его дробовик. Кстати!..

Вернувшись в комнату, Летиция принесла ему обрез.

— Надеюсь, ты умеешь с этим обращаться? Ты спрашивал про пистолет, но пока только это. А что-нибудь более компактное я попытаюсь достать. То есть, не попытаюсь, а достану.

— Я знаю, — он притянул к себе девушку и с удовольствием поцеловал. Вопреки темпераменту целовалась она мягко, с какой-то трогательной осторожностью.

— Прости меня. Прячась там, за портьерой, я успел обругать тебя разными нехорошими словечками.

— Но ведь я их не слышала, — Летиция с мужской снисходительностью похлопала его по плечу. — Будешь пробегать мимо телефона-автомата, обязательно позвони. Я буду на связи.

— Но сначала запахни свой чудный халатик.

— Пожалуй, запахну… Так ты позвонишь?

— Обещаю, — он подмигнул ей, и, конечно же, Летиция ответила ему тем же.

Уйти далеко ему не удалось. Наверное, кто-то из соседей вызвал полицию. Едва разглядев в руке неопрятного бродяги дробовик, они тут же открыли по нему огонь. Виктор попытался было объясниться с ними, но его не собирались слушать. Раз в десять лет, когда перекипает в душе, когда лопается голова от сотен мелочей и нераспутанных дел, каждый полицейский имеет право сорваться. Именно так обстояло дело с приехавшим нарядом. Они оказались сердиты на весь белый свет и даже не пробовали разобраться, по тому ли адресу пущены их первые пули. А далее все пошло по давно накатанной колее. Виктор бросился бежать, они пустились в преследование. Кому и повезло в этой неразберихе, так это Кларку. Благодаря Летиции он успеет очухаться и уползти в свои апартаменты. Виктор утешал себя тем, что уползать Кларку придется босиком.

Кофе весело побулькивал в желудке, ноги в ботинках упруго толкались от тротуара. Слишком большое расстояние для верного выстрела, и все же он не забывал, что в любую секунду им могло повезти. Удача была целиком на их стороне. Заслышав за спиной шум двигателя, Виктор сообразил, что полицейские решили предпочесть преследование на колесах преследованию пешком. Свернув в боковую улочку, он успел добежать до ближайшего угла и вновь повернул. По крайней мере им понадобится какое-то время, чтобы догадаться, куда же он повернул… Какая-то старушонка, разглядев в руке Виктора обрез, испуганно прижалась к стене. Совсем некстати! Позже старушка с удовольствием поделится информацией с растерявшимися полицейскими.

В конце одного из проулков Виктор заметил каменный забор. Специальное препятствие для машин.