- А Шлиман? - сказал я.
      - Шлиман просто любил археологию. Он не был специалистом. И потому при раскопках допускал непоправимые ошибки.
      - Значит, мне пока и не думать о раскопках?
      - Нет, почему же? Думай. Но прежде всего надо учиться,- сказал Нат.- Ты вот взял да холм раскопал, и пока безрезультатно. А л, к примеру, тем временем за эти дни, сидя дома, установил, что здесь поблизости есть богатая библиотека древних рукописей.
      Нат взял один из найденных дм листков и протянул мне:
      - Пожалуйста! Вот, здесь все написано.
      Я долго разглядывал лист, внимательно всматривался в миниатюры. Край листка был опален. Потом листок, наверное, побывал в воде, потому что все на нем было смытым, линялым. На полях бурыми чернилами было что-то приписано очень неразборчиво.
      - А вот здесь какая-то приписка или подпись? - сказал я.
      - Это вот, бурыми чернилами? Это поздняя приписка. Ей сто лет.
      - О библиотеке.
      - Нет, о библиотеке упомянуто в основном тексте, - сказал Нат.- Эти строчки абсолютно не относятся к тексту. Наверное, переписчик устал за работой и в минуту отдыха машинально написал о том, что его угнетало. Тут написано примерно так: "... и от бедствий спас эти журналы и спрятал. Дай боже нам терпения и стойкости... для". Понял? Это на древнеармянском языке написано...
      Мне все было понятно, кроме того, какое дело у Леонардо.
      - Мы решили отыскать эту библиотеку,- сказала Нвард. - Если хочешь, присоединяйся к нам. Будет очень хорошо.
      - Я? К кому присоединяться?
      - К нам, к кому же еще? - удивилась Нвард.- А после того как вместе найдем библиотеку, можем начать наши настоящие раскопки.
      - Наши?
      - Все вместе будем производить раскопки. Хорошо? - сказала Нвард.
      - Посмотрим,- неопределенно ответил я.- Не знаю. А с библиотекой я не хочу иметь никакого дела. Особенно с этим... Этим..
      Леонардо Серобо беспокойно заерзал на стуле.
      - Сами найдем! - бросил он.- Без тебя обойдемся. Каро сказал: весь монастырь перевернет, а найдет.
      - Торопитесь! - улыбнулся Натанаел.- А археология спешки не любит. И переворачивать монастырь - это уж совсем ни к чему. Вряд ли библиотека находится в нем.
      - Почему вы так думаете? - спросил Леонардо Серобо.
      - Просто сопоставляю события,- ответил Нат.- От кого надо было спасать библиотеку, от кого прятать?
      - В те времена на Армению совершали нашествия монголы,- сказлл я.Видимо, от них и спрятали.
      - Правильно. Совершенно верно,- сказал Нат.- Тринадцатый век был тяжелым не только для нашего, но и для других народов. Во время всяких нашествий люди спасали прежде всего достояние всего народа. Так, наверно, и наша библиотека была упрятана от врагов. Надо полагать, ее спрятали не очень далеко.- Но чтобы труды наши,не были напрасными, надо еще серьезно проанализировать все,, что касается наших предположений и дальнейших поисков. Истинная археология берет начало за письменным столом! Вот так-то!
      Нат воодушевился. А я слушал лишь краешком уха и про себя думал: "Всего двадцать восемь лет? Нет, не потащу я этот медный таз домой, оставлю здесь. Как будто забыл. Пусть дед Гласевос месит в нем глину: очень даже удобно".
      - Была бы здесь библиотека, ее давно бы уж нашли! - сказал я.- Все это - напрасный труд. Вон целый день вчера рыли, и пожалуйста...
      Нат покачал головой.
      - Ты сегодня просто не в настроении, Тигран. Верно говорю?
      Я кивнул. А что мне оставалось делать? Кивнул и встал.
      - Ничего, брат, всему свое время,- сказал Нат.- Будет и у тебя удача!
      - Тигран, я тоже с тобой,-сказала Нвард.- Сероб, ты жди Каро, а я пойду. У нас с Тиграном дело. А завтра все встретимся.
      - Мы же договорились на сегодня! -- напомнил Сероб.
      - Скоро уже вечер. Все равно ничего сегодня не сделаем,- сказала Нвард, взяла меня за руку и потянула к двери.
      - Чего мне ждать? - Леонардо Серобо поднялся. - Я тоже ухожу.
      - Сиди, сиди! - сказал Нат.- У меня к тебе дело есть.
      В темном коридоре я остановился и высвободил руку.
      - Пойдем,-сказала Нвард.
      Но я остался стоять как вкопанный.
      Нвард шепотом спросила: - Ты знал, что я здесь?
      - Нет, если бы знал...
      - А я думала, что знал.
      - Если бы знал, ни за что не пришел! -досказал я.
      Мы молча вышли на улицу. Нвард на шаг прошла вперед, и мне показалось, что она хочет уйти. Но она повернулась и встала передо мной.
      - Как это не пришел бы?
      - А вот так!
      - Обиделся?
      - Иди дружи со своими пиратами!
      Глаза Нвард заблестели. Я попятился, потому что никогда в жизни не дрался с девчонками. И с мальчишками тоже не очень-то, если не считать последнего случая.
      - Значит, потому и на раскопки пошел один?
      - Не один я был. С Рыжим Давидом.
      - А почему не сказал?
      - Потому что не хочу иметь никакого дела с пиратами.
      - Выходит, я тоже пират?
      - Пиратка, - поправил я, и Нвард вместо того чтобы рассердиться, засмеялась.
      - Иезуит тебя боится, - сказала она.- Сероб тоже...
      - Напрасно. Я не просил их бояться.
      - Не просил,- согласилась она.-Но заставил.
      - И не заставлял! И вообще мне все надоело.
      - Что именно?
      - Пираты, археология, жизнь...
      - И жизнь? - удивилась Нвард.-Счастливый...
      Мне вдруг захотелось плакать. Потому что, оказывается, это очень грустно, когда надоедает жизнь. Не знаю почему, может, я правда плакал, но Нвард вдруг закричала:
      - Не хочу... не хочу, чтоб тебе надоела жизнь!
      - А я...-сказал я, проглатывая комок, застрявший в горле,- а я хочу, чтоб мне надоело. Если бы мог, я бы сегодня же отправился в Мексику! В джунгли.
      Нвард погладила меня по щеке. Как взрослая, как мама.
      Я опешив, посмотрел на нее.
      - В джунглях тебя растерзали бы дикие звери, - сказала она серьезно, хотя глаза ее при этом улыбались.
      - Ди-и-кие звери,- сказал я, заикаясь.- С ними я бы... дружил... И с питоном, и с носорогом... и с барсом тоже дружил бы!
      - А со мной не хочешь?..- вздохнула Нвард.- Ведь эти. пираты трусишки. И вообще они хорошие ребята! Я им говорила, что если ты захочешь, всем им покажешь, они не поверили...
      - Ничего, будет случай, покажу, где раки зимуют.
      - Они больше не обидят нас. Теперь знают, что мы сильнее. Ты знаешь, почему я постаралась с ними подружиться? Мне захотелось разбудить в них добрые чувства... Когда мы окажемся на необитаемом острове и за нами придет судно, чтобы взять нас оттуда, мы сможем тогда защищать и пиратов. Скажем, что они стали честными людьми, таким образом спасем их от виселицы.
      Я молча слушал Нвард.
      - А ты на меля обижен, да?
      Я посмотрел в небо. Там реял сокол.
      - Я хочу, чтоб мы помирились, - сказала Нвард.
      Сокол камнем ринулся вниз и исчез. "Наверное, сцапал какую-нибудь птицу",-подумал я.
      - Тигран, я хочу, чтобы мы помирились.
      - Если хочешь, - значит, помиримся, - уступил я.
      - Так не мирятся, - сказала Нвард и вдруг подошла и поцеловала меня в щеку.- А теперь ты! - потребовала она, подставляя свою щеку.
      Я ужасно смутился. Странная она, то к пиратам убегала, то...
      - Ну,- сказала Нвард.
      Я еле коснулся губами ее щеки. Весь мир слегка закружился, закружился... Нет, не мир, а какие-то мысли. Кружились, кружились в моей голове. А потом я вдруг послал всех барсов и носорогов к черту. И еще выяснилось, что мне вовсе и не надоели ни пираты, ни раскопки и уж конечно ни жизнь!..
      ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
      Когда начинают мучить неразрешимые вопросы, люди вдруг вспоминают трех
      мушкетеров. Книги страшнее побежденных народов. Неожиданное посещение доктора Суреняна. Девочки могут сегодня поцеловать, а завтра дать пощечину.
      - Ты знаешь, кто такой Арман де Селлек д' Атос д'Отевиле? - спросил Рубен.
      - Д' Атос? - спросил я.
      - Я же говорю: Арман де Селлек д' Атос д'Отевиле.
      - Не знаю.
      - А Исаак де Портье?
      - Тоже не знаю. А чего ты вдруг спрашиваешь?
      - Просто так, - сказал Рубен. - Устал от всего того, что известно всем.
      - Ну уж о Шарле д'Артаньяне слыхал?
      - О д'Артаньяне?
      - Говорят тебе, Шарль де Бас д'Артаньян. Знаменитый был человек! Не веришь?
      - Почему же, верю. Просто не понимаю, что ты этим хочешь сказать...
      По улице с адским грохотом промчался мотоцикл. Рубен сморщился, словно от зубной боли.
      - Сегодня суббота? - спросил он.
      - Да, - ответил я.
      - Значит, не спать нам сегодня. Всю ночь будут гонять.
      Бездельники! Нашли заботу - мотаться по святым местам.
      - Арман де Селлек д'Атос д'Отевиле? - повторил я. - Это ведь настоящее имя Атоса?
      - Конечно же имя Атоса.
      Уже издалека подавая сигналы, на нашу улицу с грохотом въезжала еще одна машина. Водитель, видимо, куда-то очень торопился, а посреди дороги, как назло, копошились куры да гуси. И надо сказать, сигналы водителя вовсе не помогали, наши куры и гуси так к ним привыкли, что попросту не реагировали.
      - Пропали мы, - опять заволновался Рубен. - С ума от них можно сойти!
      - А я привык. Скоро и ты привыкнешь.
      - Скоро я пойду ко всем чертям в объятия. - Рубен зашагал по балкону взад и вперед. Вот послышалось щелканье выключателя, это он зажег свет на балконе.
      - Еще светло, - заметил я.
      - Светло! Темно! Сумерки! - налетел на меня Рубен, - А я устал от всего этого.
      - Что с тобой? Не в настроении, да? - догадался я.
      - Говорю тебе, устал! И что эти люди хотят от несуществующих святых? Пусть бы через пятьдесят лет этим занимались. Тогда уж наверное машин не будет.
      - Могут изобрести летающие автомобили! - предложил я.
      - Глупый,- засмеялся Рубен.- Через пятьдесят или сто лет люди будут ездить на лошадях, на слонах, может, даже на зебрах!.. Только не на машинах. К тому времени машины всех доконают... А зебры очень быстро бегают...
      - Ну ладно,- бросил я.- Не издевайся.
      - Я не издеваюсь... Когда люди совсем поумнеют, они поймут, что животные надежнее и спокойнее. Лошади, слоны, зебры очень умные животные. Они охотно выполняют всякую работу, если их приучить и вышколить.
      - И на нашей улице тогда не будет шума машин... - размечтался и я.
      - Это только в том случае, если к тому времени люди перестанут сходить с ума по разным святым. А не перестанут, еще больше будет шума... Зажигалку не потерял?
      Я вытащил из кармана брюк зажигалку.
      - 'Помогает? - спросил Рубен.
      - Очень... Иезуиту Каро так влепил, что он теперь на глаза мне боится попадаться!
      - Счастливый! - сказал Рубен.- Тебе сейчас и в голову не приходит, что когда-нибудь ты будешь мучиться над решением таких вопросов, которые будут терзать тебя и день и ночь. Все мне завидуют. Думают, у меня нет своих забот!..
      - А тебя уже мучают вопросы? - спросил я,
      - Еще как... Мог бы, убрался бы на край света или ко всем чертям.
      - Пустое. Все пройдет,-заверил я Рубена.- Вчера мне тоже хотелось оказаться в джунглях.
      - А сейчас?
      - А сейчас никуда не хочу уезжать!
      Рубен хитро улыбнулся, сунул, руки в карман и спросил:
      - Что-то твоей подруги не видно, поссорились?
      - Не знаю,- сказал я.- По-моему, да... Она считает, что ничего не произошло.
      - Ужe помирились, что ли?
      - Кажется, помирились. Но она подружилась с этими... пиратами. Библиотеку собираются искать...
      - Какую библиотеку?
      - Нат говорит, что семьсот лет назад все рукописи из монастыря спрятали где-то поблизости. Чтобы враги их не уничтожили. Рубен, мне надо тгбя спросить...
      - Спрашивай.
      - Когда воюют с людьми, это еще как-то понятно. Но зачем книги, рукописи уничтожают, сжигают даже? Пусть почитали, посмотрели картинки. Это ведь интересно. Зачем же уничтожать?
      - Умник,- с иронией сказал Рубен.- Это же пострашнее иного войска.
      - Книги?
      - Книги, песни - все, что народ создавал веками. Непокорных можно уничтожить, но на смену убитым приходит новое поколение, пусть малочисленное. Оно познает себя, свою историю и снова борется. И вообще, представь, что все то, чему ты до сих пор учился, что знаешь, вдруг забудешь в один миг! Потом перестанешь быть Тиграном! Ведь Тигран, потому что имеешь личные воспоминания, свой собственный опыт, очень хорошо знаешь, что, если Иезуит Каро еще раз попробует тебя обидеть, ты уже больше не испугаешься. И представь, что вдруг у тебя отнимут память, уничтожат. Ты же сделаешься совершенно беспомощным, бессильным человеком. Будешь заново учиться, приобретать опыт. И станешь другим, новым человеком. И если пожелают, могут сделать тебя французом, ирландцем или эскимосом. А захватчики ведь именно того и желают.
      - А зачем это им? Уж раз завоюют, так не все ли им равно, армянин я или эскимос?
      - Умник!-разочарованно воскликнул Рубен.- Если бы народы теряли свою память - свою культуру, они не помнили бы себя и не боролись бы с врагами за свою независимость. Вот, к примеру, наша Армения. На протяжении веков кто только ле нападал на нее. И народ ценою жертв всегда спасал свои культурные ценности, свою память, потому и не потерял себя. Потому никакие завоеватели не сумели до конца покорить его. Вот почему мы с тобой живем в двадцатом веке в своей стране и сейчас так сильны, что никто не может нас обидеть!
      - Хорошо, если они найдут библиотеку...- сказал я.
      - А почему ты не идешь с ними?
      - Не хочу иметь дело с пиратами.
      Кто-то постучал в ворота.
      - Открыто, входите! - закричал Рубен.
      Заскрипела калитка. По плитам, что вели от ворот к балкону, в вечерней тишине отчетливо застучали шаги. Это был отец Нвард. И я невольно сжался. Сердце предсказывало что-то плохое.
      - Добрый .вечер, - сказал он, поднимаясь на балкон.
      - Здравствуйте,-ответил Рубен и с недоумением посмотрел на меня: мол, кто этот незнакомец?
      - Доктор Суренян, - представился отец Нвард, обращаясь к Рубену.- А вы, наверное, брат Тиграна?
      Доктор Суренян был здоровенный мужчина с маленькой бородкой, которая, хоть в ней и не было ничего особенного, производила особое впечатление как на здоровых, так и на больных. Он стоял посреди балкона, скрестив руки на груди.
      "Как будто в театре!" -пронеслось у меня в голове.
      Я и брат молча ждали. Доктора Суреняна я видел до того два-три раза, и всегда издалека, когда он вечерами выходил и звал Нвард домой. Это был суровый человек. По всему видно.
      - Я ищу Нвард,-не меняя позы, наконец сказал доктор.- С утра ушла, и до сих пор ее нет.
      Мы с братом переглянулись.
      - Тигран, ты видел ее сегодня? - спросил доктор, не глядя на меня.
      - Нет. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера и ни...
      - Понятно. Вы поссорились с Нвард? - сказал доктор.Или, как говорят, между вами пробежала черная кошка. Но, может, ты хоть предполагаешь, где она?
      - Не знаю,- пожал я плечами.- Наверное, с... пиратами?
      - С кем, с кем? - Лицо доктора вытянулось. - Так, значит! Это уж не Сероб ли, а? И Каро тоже?
      Я промолчал. Надо же, тайну сам выдал.
      - Но они сегодня не появлялись. Выходит, они пираты? И у них, конечно, свои, очень важные пиратские дела?
      Я все молчал. На лице у доктора было теперь такое выражение, будто он просил: "Сынок, ну скажи же хоть что-нибудь!" Он уже совсем не казался мне суровым, даже нравился.
      - Важное дело - это, конечно, серьезно. Но с наступлением темноты его бы разумнее отложить до следующего дня. Не так ли? - продолжал доктор.
      - Конечно, - согласился Рубен.
      Я тоже кивнул головой.
      - Тигран, а ты не знаешь, каким они заняты делом? - на этот раз уже повернувшись ко мне, спросил доктор.
      - Ищут библиотеку!- выпалил я.- Когда-то в монастыре была библиотека, а во время нашествия монголов люди ее прятали...
      - Вон что! - удивился доктор.- И ты так спокойно сидишь здесь? Неужели только потому, что поссорился с Нвард, тебе абсолютно безразлична судьба рукописей? Боже мой, действительно непостижимый народ эти дети!
      Я удивился: чего это доктор Суренян так забеспокоился из-за рукописей!
      - Да-да! - Он повернулся ко мне и, заложив руки за спину, сказал: - Как можно позволить, чтобы эдакое богатство попало в руки пиратов? Ведь для них же не существует святого. Найдут библиотеку и вывезут ее в дальние страны, а ты пальцем не шевелишь.
      - Нвард не позволит им, - уверенно сказал я.
      - Нвард? - Доктор Суренян развел руками. - Как же ты ей доверяешь, если она, покинув тебя, стала единомышленником пиратов? Чего доброго, вместе с ними уедет...
      - Ну что вы говорите! - Я вскочил с места.- Никогда! Просто это интересно - искать библиотеку, потому она и пошла с ними. Каро и Сероб вовсе не пираты. Это я их так прозвал. А Нвард не изменница. Просто ей интересно...
      - Да? Ты думаешь? - Доктор наконец сел. - А я был уверен, что вы поссорились.
      - Верно, было... Но Нвард...-Я на миг замолчал.-В конечном счете я даже не знаю, есть ли эта библиотека... И вообще, существует ли Нат и...
      Рубен так громко рассмеялся, что я перепугался, как бы он отца не разбудил.
      А доктор опять с недоумением сказал: - Ну поди-ка пойми этих детей!
      - Нет, все же библиотека есть! -уверенно сказал я.И они ее ищут!
      - Но где?
      - Везде.
      - Тигран,- сказал доктор.- Мне бы найти Нвард...
      - Я сейчас. Вы немного поговорите с Рубеном...
      И я пулей вылетел из дому. Но на улице я невольно остановился. В какую сторону идти? Где искать Нвард? В монастыре? В его окрестностях? Может, в доме деда Гласевоса? Конечно, уже темно, и они, наверно, вернулись...
      Я зашагал к дому деда Гласевоса.
      Едва я завернул за угол нашей улицы, мне навстречу попался. Рыжий Давид. Увидя его, я, как ни странно, очень обрадовался, что в мире существует Рыжий Давид.
      - Слушай, Нвард не видел? - закричал я.
      - Дочь врача? - спросил он, почесывая голову.
      - Нет, сына врача! - обозлился я.
      - Хи-хи... понял,-сказал Рыжий Давид.
      - Ты видел или нет?
      - То есть...-И он не договорил.
      Я схватил его за воротник. Рыжий Давид сжался и уже готов был зареветь.
      - Чтоб ни звука! - пригрозил я.
      Он только захрипел: - Заду-шишь!
      Я отпустил его воротник.
      - Так, видел?
      - В-весь день были в-вместе... Тигран, не рассердишься? Ведь я вместе с ними ищу библиотеку...
      - Хорошо делаешь! -сказал я.-А сейчас-то она где?
      - Сейчас? - Он пригладил ворот рубахи и снова начал было что-то мямлить.
      - Будешь говорить или нет? Где она?
      - Сейчас она в развалинах... в бане...-Он как будто улыбался.Наверное, целуются там... с Иезуитом... Хи-хи...
      - Что?
      И я не заметил, как двинул Рыжего Давида в улыбающуюся веснушчатую глупую физиономию, даже не вспомнив, что он ведь младше меня... От удивления Рыжий Давид даже не закричал. Я кинулся в сторону недостроенной бани.
      Там, где когда-то были груды песка и гравия, я остановился, отдышался и закричал:
      - Нвард! Нвард!
      - Чего орешь? - в нескольких шагах от меня раздался недовольный голос Иезуита Каро.
      - Нвард! - не обращая на него внимания, кричал я.- Ты здесь?
      - Здесь,- сказала Нвард и, откуда ни возьмись, встала передо мной.- Что случилось?
      - Идем! - приказал, я л схватил ее за руку.
      - Слоном себя чувствует! - буркнул из тьмы Иезуит Каро.
      - Пойдем, - повторил я.-А то я ему сейчас покажу.
      - Кому? - засмеялась Нвард.
      - Никому, идем! - потянул я.
      - A куда мы должны идти? - спросила Нвард, но, подчинившись, бежала за мной.
      Некоторое время мы молчали. Но когда подошли к нашему дому, я сквозь зубы процедил:
      - Библиотеку, значит, искали? Да? В развалинах бани?
      - Да что ты! -наивно возразила Нвард.- Баня имеет всего-навсего десятилетнюю историю, а библиотека... А знаешь, Тигран, никакой библиотеки вовсе и нет. Нат ошибается.
      - А сам Нат существует?
      - Что ты злишься? - удивилась Нвард.
      - А что, скажи, ты делала в развалинах бани?
      - Решали, что завтра будем делать. Программу намечали...
      - Какую еще программу?
      - Программу поисков библиотеки!
      - Библиотеки, которой не существует!
      - Да, но Каро и Сероб уверены, что она существует.
      - Сероб тоже был там? - спросил я.
      - Конечно...
      - Чего останавливаешься, идем!
      - Мы с тобой помирились или нет?
      - Наверное... Идем.
      - И ты не обиделся?
      - За что?
      - Что я с ними ищу библиотеку?
      - Это меня абсолютно не интересует...
      - Подожди. Ты ведь еще не знаешь... Они решили собирать деньги.
      - И пусть собирают. Меня не интересует.
      - Раз так, спокойной ночи. Я уже дошла. Вот мой дом.
      - Какое тебе "спокойной ночи"! Идем к нам.
      - К вам? Зачем?
      - "Зачем, зачем"! Отец твой ждет тебя у нас. Вот зачем. А ты целый День пропадала. С пиратами библиотеку ищешь... С пиратами целуешься!
      - Я... я только тебя целовала...- чуть не сквозь слезы сказала Нвард.
      - Хи-хи! - в точности как Рыжий Давид хихикнул я. - Так и поверил...
      И в ту же минуту в ухе моем что-то хлопнуло. Вначале только услыхал треск, потом почувствовал, что горит щека.
      Опешив, я столько времени стоял на улице, пока калитка наша снова не открылась.
      Я увидел Нвард и ее отца - и бежать! Бежал долго, чтобы доктор Суренян, увидав меня, чего доброго, вдруг не спросил бы: "Тигран, ты не болен? Может, у тебя ангина? Ну-ка открой рот и скажи "а-а-а".
      ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
      Наш день сбивать масло. Письмо от Натанаела. В овраге.
      Похитители. Иезуит Каро - хозяин своего слова.
      Утро началось грохотом ведер и недовольным ворчанием отца, что вот, мол, двух сыновей имеет и оба, никуда не годятся. Дай волю, проспят до полудня. А полдень для отца - восемь утра, в крайнем случае - девять. И мать сегодня его не унимала, как делала это обычно. Сегодня она, видимо, тоже была бы не прочь, чтобы мы с Рубеном поднялись пораньше.
      Я посмотрел на брата. Он уже проснулся.
      - Сколько времени? - шепотом спросил я.
      - Наверное, часа два ночи,- сказал он.
      - Нет! Видишь, солнце уже взошло.
      - А по мне еще только два часа ночи. Ух! Так спать хочется.
      - Не выйдет. И не надейся, номер не пройдет.
      - Я и не надеюсь...
      - Встанем?
      - Раз, два, три, - сосчитал Рубен, и так как считал он, и знал, что он скажет "три", то конечно же раньше меня откинул одеяло и соскочил с кровати. И тут же стал делать гимнастику.
      Потом мы пошли умываться.
      - Сейчас попьем таи[Т а н - молочнокислая сыворотка. ], ладно? - сказал Рубен.
      - Ага...
      Мама тщетно пыталась выкатить стиральную машину из коридора на балкон. Она все время забывала, что у машины осталось всего одно колесо.
      - Подожди, мама! - Я подошел, приподнял машину за ручку и покатил ее туда, где стояли полнившиеся сливками большие миски...
      В нашей округе семей двадцать, из тех, у кого есть коровы раз и навсегда сговорились сносить каждый день по очереди, то в один, то в другой дом, по ведру молока. Молоко это отстaивалось, с него снимали сливки и сбивали масло - сразу в большом количестве. Сегодня была наша очередь.
      - Мармар-ази что-то не несет свое ведро! - недовольно сказала мама.- И всегда она опаздывает. А попробуй замешкайся, когда ее черед!
      Мы с Рубеном перелили содержимое из мисок в стиральную машину, закрыли крышку, и отец торжественно нажал коричневую кнопку. Машина столь же торжественно начала гудеть. Отец сел на тахту и закурил. Всякий раз, включив стиральную, машину, он закуривал и начинал вспоминать свое детство. Вспоминал те блаженные дни, когда люди еще не знали, что такое стиральная машина. Масло сбивалось в пасти машины, а отец курил. Вот сейчас он прикроет глаза и начнет: "Маслобойка - это да".
      - Маслобойка - это да! - сказал он, и я еле сдержался, чтобы не засмеяться.- И масло из маслобойки совсем другое на вкус... А тан какой!.. И кто только выдумал эту проклятую машину! В городе, она, конечно, к делу. Люди покупают одну машину, ставят себе в доме и стирают. А бедный крестьянин должен купить целых две. Одну для стирки, а другую масло сбивать. И масло не масло, и тан не тан...- Отец сетовал, а машина знай гудела, иногда пофыркивая сливками из-под крышки.- В маслобойке, бывало, сбиваешь, никаких тебе брызг,- брюзжал отец.
      - Надо крышку немного прижать, тогда не будет брызгать,- заметил я.
      - Все одно! - сдув пепел на пол, сказал отец. - Ну-ка глянь, ле готово ли масло?
      Я выключил машиду и открыл крышку. Желтоватое масло кусками плавало в белой жидкости. Тан, пенясь, полился в кастрюлю, а в машине осталось только масло.
      Рубен принес из кухни полную миску меда и свежеиспеченного хлеба. И пока вновь запущенная машина опять мерно гудела, мы с братом стали уплетать хлеб с маслом и медом и запивали таном.
      - Смотрите после тана воды не пейте, - предупредила мама, зная нашу привычку.
      - Какой это тан! - пробурчал отец.- Кислая вода...
      - Не нравится, не пей,- сказала мама.- Если бы я спину сломала за маслобойкой, тогда тебе тан показался бы вкусным, не правда ли?
      - Ну ладно, ладно,-отступился отец.-Тигран, кто-то стучит.
      Я побежал к воротам, открыл и увидел Рыжего Давида.
      - Чего тебе надо? - сердито спросил я.
      - Доброе утро, Тигран! Это тебе! - И он протянул мне конверт.
      - Отнесешь обратно! - сказал я.-Отнесешь и скажешь, что больше не хочу иметь никакого дела с пиратами. Все. Понял?
      - Это не они, это Нат тебе прислал,- сказал Рыжий Давид. - Велел бегом к тебе бежать. Наверное, очень важное. Я так спешил... Видишь, даже запыхался.
      Я с недоверием глянул на него. Вовсе он и не запыхался.
      Я-то его хорошо знаю, небось всех птиц по дороге пересчитал, пока дошел.
      - Ну читай же, читай! - сказал он.
      Я вскрыл голубой конверт. Я впервые в жизни получил напечатанное на машинке письмо. Обычно все писали от руки. Не спеша прочитал.
      "Дорогой Тигран! У меня к тебе важное дело. Приходи, встретимся у оврага. Да поскорее. Если тотчас не можешь, приходи в полдень.
      С приветом, Нат."
      - Придешь? - спросил Рыжий Давид.
      - Сейчас пойду. А ты откуда знаешь, что он зовет меня?
      - Он сам мне говорил.
      - Кого еще позвал?
      Рыжий Давид пожал плечами.
      - Хорошо, понятно,- сказал я.
      - Мне уйти? - спросил Рыжий Давид.
      - Иди скажи Нату, что через полчаса буду.
      - Ладно! - убегая, пообещал Рыжий Давид.
      Стиральная машина глухо гудела и сбивала вторую порцию масла. Я сел на край тахты. И когда отец спросил, кто приходил и что хотел, я, словно все это совсем неважно, ответил: - Так, парень один.
      - Сейчас исчезнет, - сразу угадала мать.
      Рубен посмотрел на меня и подмигнул: мол, правда исчезнешь? Я незаметно ему кивнул и пересел на ступеньки балкона. Когда мама выключила стиральную машину и надо было сцедить тан, я уже был не на тахте и некому было держать шланг.
      - Я же сказала, исчезнет! - недовольно проговорила она.
      Но Рубен подоспел ей на помощь, подставил посудину, и тан, пенясь, начал литься. Тут-то про меня л забыли. Воспользовавшись минутой, я выскользнул со двора. До моста я бежал, но когда очутился на холме, мне уже только казалось, что я бегу. На самом деле я шел по тропинке, ведущей к монастырю, которая вскоре повела меня вниз к оврагу.
      Спускаясь по склону, я вспомнил, что на сегодняшний вечер договорился с дедом Гласевосом помочь ему наносить глины. Значит, еще раз предстоит пройти по этой тропинке.
      Только тогда уже подниматься будет тяжеловато. Глина - не перышко.
      Овраг был очень глубоким. Посмотреть сверху, от церкви, голова закружится. А когда спускаешься к журчащему ручью, чувствуешь какую-то таинственность, и сердце начинает беспокойно колотиться, даже холодеет, и по телу пробегает дрожь.
      Деревья, что росли на противоположном склоне, уже начали менять краски, и это было удивительно прекрасно. Я любил ходить в овраг. Во все времена года мне здесь нравилось. Впервые я прошел этой дорогой, когда мне, наверно, было года два. Тогда я с мамой приходил в эти места. Она собирала шиповник. Потом мама уже не ходила, мы с ребятами собирали красные бусинки и мешками носили их домой, сушить на зиму, для отваров разных, взрослым...
      В нашем овраге есть еще другое, что очень меня удивляет. Здесь человеку кажется, что он окончательно и безвозвратно оторвался от мира. Или, точнее, кажется, что на всем свете .существуют только такие таинственные и прохладные овраги, и нет ни деревень, ни сел, ни городов, и людей-то даже нет. Только ты один в мире да еще муравьи и букашки разные,, что ползают вокруг тебя, и птицы в небе... А еще мне верилось, что в нашем овраге обязательно должны обитать мифические животные. И если из-за какого-нибудь дерева или куста как-то вдруг действительно появилось бы такое и заговорило бы со мной человеческим языком, я бы не растерялся и не испугался, так мне в это верилось...
      Я не заметил, как дошел до самого низа. У ног моих шумела речка. Удивительная эта речка. Воды в ней - всего ничегошеньки, но шумит, закроешь глаза - подумаешь, Ниагарский водопад рядом.
      У орешника меня никто не ждал. И вообще вокруг не было ни души. Я сел на камень и решил подождать.
      Нет ничего скучнее ожидания на этом свете.
      2Надоело мне смотреть по сторонам, и вдруг пряма перед собой, на земле, Я увидел жабу, которая тоже чего-то ждала...
      Я вххгал с камня и подошел к ней. Присел на корточки и наблюдал, как она дышит.
      Жаба словно бы задыхалась: вся она поднималась и опускалась. Увы, это было вовсе не мифическое животное.