Тогда отважный и могущественный маг по имени Авенгвей, которого легенды называют Верховным Магом, проник в захваченные Злом земли и обнаружил там Врата Хаоса – каналы, соединяющие наш мир с тем, откуда Тьма черпала свою силу. Но их природа осталась непонятной ему. Вожди людей решились на крайность – послать во Врата лазутчиков в надежде узнать секрет непобедимости Сил Тьмы. Одни говорят – их было семь, другие – семь тысяч, среди них были маги и воины, все – добровольцы.
Одни прошли через Врата в погибших городах, другие – через местные Тропы, а вернулся только один, Герхард. Он не сошел с ума и сохранил верность своему народу, но изменился, легенды умалчивают – как. Он проник во владения Хаоса и вернулся, отмеченный его печатью. То была плата.
Он открыл магам многие тайны Хаоса, но не все, ибо понимание их грозило человеку безумием, и изобрел основные способы борьбы с порождениями Тьмы. До своего знаменитого похода Герхард не был магом, но после приобрел силы, сродни колдовским. Он возглавил Войско Света и, при содействии преданных ему магов и Авенгвея, разработал план разрушения всех Врат и окончательного изгнания Тьмы.
Тогда же был создан Меч Лун, могущественный талисман Ин'Ктор, что в переводе означало "Замыкающий Тьму", он был весьма опасен в применении и подчинялся только людям, несущим в себе печать Хаоса, то есть, потомкам Герхарда.
Война затянулась на века. Состарившись, Герхард открыл тайну Меча одному из своих сыновей, и к тому перешло могущество отца. Так, в цепи поколений, стал передаваться Талисман и он дал имя роду Ин'Кторов, Икторнов. Даже когда все Врата Хаоса были закрыты и Темные Века кончились, война продолжалась, поскольку сохранились Тропы, спрятанные по всему миру в самых неожиданных местах. Их следовало найти все, и тогда Силы Тьмы исчезли бы из нашей реальности навсегда!
Но планам Герхарда и Авенгвея не суждено было сбыться.
Шло время и маги мельчали, потомки могущественных чародеев стали бояться силы Ин'Кторов и начали искать пути покорить ее. Попытка понять суть Тьмы – уже признак безумия.
По иронии судьбы их жертвой стал другой Герхард, тот самый, племянник короля Леона. Владельцы Меча никогда не стремились к власти и не передавали Меч в соответствии с прямым порядком наследования – это не титул, а кровная обязанность, в некотором смысле – семейное проклятие.
В конце концов, группа магов Зеленой Гильдии решила завладеть Мечем Лун, из благих побуждений, конечно, и прервать род Герхарда. Они мечтали искоренить следы Хаоса и стать единственными повелителями Силы, которую не понимали и боялись. Но все вышло иначе: Герхард погиб, унеся с собой фамильную тайну, Меч Лун пропал, а заговорщикам досталась только его копия – пустая побрякушка.
Сын Герхарда родился уже после его смерти, и оказался слишком мал, когда король Леон умер не оставив наследника, поэтому трон Сантарры перешел к сводному брату Герхарда – Фергану. Тот стал править сначала в качестве регента, а потом и короновался, Гильдии было удобно иметь у власти человека, не наделенного особыми талантами и обязанного им своим возвышением. Так Икторны стали подданными королей Сантарры.
Последние триста лет мир жил без Меча Лун и вот результат – Тьма снова поднялась на бой. А кто бы мог поверить в это еще сорок лет назад! Нашествие из Дебрей, демон в Сент-Аране, попытка провести Черную Мессу – только жалкие тени надвигающейся беды, среди магов сейчас нет личностей, подобных Авенгвею, так что остановить Зло – задача Наследника Силы, владельца Меча Лун.
Ирвин окончил рассказ и потянулся за своей чашкой, это было самое длинное повествование, которое я от него слышал. Станис прятал улыбку в кулаке, Изабель смотрела на меня какими-то особенно круглыми глазами. Как же – живая легенда.
– Но тем не менее, сэр. Почему Мечом нельзя убивать?
Ирвин поглядел на Жака, тот кивнул.
– Я знаю эту легенду немного в другой интерпретации, более снисходительной к роли Гильдии в происшедшем. Тайна Герхарда мне неизвестна, но общая теория звучит так: талисман Ин'Ктор на самом деле не меч, ему придали такую форму просто для удобства ношения и для конспирации. – Страж вымученно улыбнулся. – На самом деле это очень сложная конструкция, включающая в себя элементы Хаоса, некоторым образом – миниатюрные Врата, действующие по воле хозяина. Талисман использует Темную Силу, в каком-то смысле – это Темный Амулет, поэтому маги не в состоянии им управлять, только Икторн способен использовать силу Меча без вреда для себя и окружающих.
Как я понимаю, фокус состоит в том, что Меч не отсекает каналы, связывающие тварь с Гранью, как делается это при изгнании демона, а выжигает их изнутри, делая уход твари окончательным и необратимым. Дваждырожденный, например, может восстанавливать оборванные связи, а варга имеет их иногда до десятка, магу в одиночку с таким ни за что не справиться, а владелец Меча – может. Дети Тьмы не способны сопротивляться силе Хаоса, даже если она их убивает, так и действует лезвие Меча – открывает путь разрушительному потоку Темной Силы.
Камень на рукояти Меча не украшение: он способен поглощать магическую энергию, рассеивая любое заклинания, это не представляет опасности для живых, хотя и может вызывать упадок сил и головокружение. Другое дело лезвие – оно способно превратить любое существо в исчадье Тьмы. Это всегда очень тревожило магов.
– То есть превращает человека в Дваждырожденного?
– Я затрудняюсь сказать, кого в кого, но надо помнить: даже стремление к пониманию сути Хаоса делает человека безумцем или чудовищем, а в лезвии Меча Лун заключен сам Хаос.
Все многозначительно помолчали.
– А что я мог сделать с волком?
– Если это обычный волк, то ничего.
– И кто же это был тогда?
Страж легкомысленно пожал плечами.
– А бес его знает!
Всю ночь я проворочался без сна в убогой постели, и дело было не в насекомых – Ирвин отогнал их каким-то своим заклинанием. Я думал об обоих Герхардах и о Мече – мне еще не разу не доводилось слышать эту историю целиком. Конечно, мастер Горич рассказывал об истории нашего рода и великих подвигах, совершенных Икторнами, но зловещих истоков фамильного могущества не касался. Возможно, он был не в курсе, отец предпочел бы сам просветить меня в то, что знал. От последнего Герхарда меня отделяли четыре поколения людей, среди которых не было Наследника Силы.
Особенно меня волновал вопрос, насколько я могу овладеть возможностями Меча Лун без посторонней помощи. Обидно до слез: почти поверить в успех этой сумасшедшей авантюры и обнаружить, что к твоему волшебному оружию забыли приложить инструкцию. Есть ли у меня теперь шанс уцелеть в схватке с Хаосом? Почему бы предкам было не записать свой секрет на бумажке? Крабат бы ее мне обязательно передал. Я почти созрел, чтобы задать призраку пару конкретных вопросов, если бы не опасался напороться в темноте на какую-нибудь дрянь. Мне удалось заснуть, когда небо на востоке уже просветлело, и крупные шаренские звезды начали гаснуть одна за другой.
Мне приснился сон, один из тех, что портили мне ночи с тех пор, как я связался с Силой. На этот раз не было ни глаза в темноте, ни пенья ледяного ветра.
В туманной протяженности, словно озаренной изнутри невидимой луной, ко мне явился призрак Мирандоса. Я видел мага всего один раз, да и то мельком, а потом и смотреть стало не на что, но по странной логике сна не сомневался, что передо мной – он.
В моей душе царило удивительное спокойствие, присутствие колдуна во сне меня ничуть не испугало. Призрак держал в руках большой хрустальный шар удивительной прозрачности и смотрел на меня, печально и без вызова.
Какое-то время мы парили вне времени и пространства, потом в его глазах родилась тревога, я был почти уверен, что он заговорит, но вместо этого Мирандос протянул мне шар, который уже не был прозрачен. Внутри светилось изображение какой-то крепости, не то – замка. Серые гладкие стены угрюмо подпирали небо, над уныло-однообразными башнями реял золотой флажок с изображением грифона. Я не узнал этих стен, но герб принадлежал Ункерту.
Призрак стал отступать и растворился в тумане. Видение кончилось.
Жак растолкал меня с рассветом, я был заспан и мрачен. Видение оставило неясную тревогу, словно напоминание, что время не ждет. Я был до крайности рассеян, что не помешало мне на утренней тренировке два раза пробить защиту Стража и в кровь рассадить ему бок. Пробормотав что-то о сомнамбулах и самоубийствах, он оставил меня в покое, и через полчаса мы тронулись в путь, надеясь засветло добраться до Плавницы.
Я мирно дремал на козлах рядом с Мастером Лезвий. Фургон плавно покачивался на ровной укатанной дороге, чем-то напоминая сухопутный корабль, вокруг повозки колыхались зеленые волны пшеницы. Жак заметил его первый и крикнул Изабелле придержать кегаров. Очень вовремя – кошки подняли жуткий вой, до смерти напугав непривычных к хищникам лошадей.
Он сидел на обочине, весь в пыли, всклокоченный и жалкий, ничем не напоминающий серебристо-смертоносное ночное видение. Большой светлый волк с удивительными, льдисто-голубыми глазами болезненно поджимал переднюю лапу и астматически дышал широко разинутой пастью с вываленным наружу, посиневшим от жары языком. На морде у него застыло выражение совершеннейшей растерянности и отчаяния, я никогда еще не видел столь выразительной мимики у животного.
Жак бросил поводья Ирвину и медленно слез с коня, не отрывая глаз от зверя, кегары ревели и метались в повозке. Страж осторожно опустился рядом с волком, и тот посмотрел на него с робкой надеждой. Для дикого зверя он был чересчур покладист – позволил человеку подойти и осмотреть себя, только покорно поджимал уши и вздрагивал, когда пятнистый кот издавал особенно воинственный вопль. На руке Жака осталась свежая кровь.
– Уйми животных, Изабель! Дэвид, это не тот, которого ты видел ночью?
– Похож, – волк виновато опустил голову.
– У него шишка на затылке и бок порван. Кажется, кегары поработали. Лапа вывихнута, но это не серьезно.
– А ну-ка, пусти меня! – Ирвин выбрался из фургона со своим заветным сундучком под мышкой и решительно направился волку. Изабель нашикала на кегаров и те немного успокоились, хотя возмущенно фыркали и царапали борта повозки, просясь наружу.
Волк немного встревожился, но быстро смирился с судьбой и не выказал ни малейшего сопротивления. Ирвин уселся напротив него прямо в пыль, достал свою проволочную сферу, принял позу медитации и начал напевать что-то неопределенно-восточное, водя амулетом перед мордой зверя. Раковина в центре сферы вторила напеву едва слышным гудением, от которого у меня заныли зубы. Наконец, маг кончил.
– Однако!
– Ну, в чем дело? – подозрительно нахмурился Станис.
– Меч Лун прекрасно справился с заклятьем, вот только не совсем ко времени.
– Каким заклятьем?
– Заклятьем обращения, конечно, – Ирвин пожал плечами. – Наш общий друг застрял в волчьей шкуре, и не знает, что делать дальше. Выход только один – он должен вспомнить, КАК ИМЕННО превращался в волка, когда заклятье еще действовало.
Трансформация завершена и отнять у него способность перевертыша Меч не в силах, равно как и научить ею пользоваться.
– "Волчий коготь"? – догадался Жак.
Ирвин кивнул.
– Чего, чего? – Изабель высунула голову из фургона, один из кегаров попробовал протиснутся мимо нее, произошла короткая борьба.
– "Волчий коготь", – охотно объяснил маг, – заклятье Тьмы, превращающее человека в безумного зверя, слугу Зла. Один из ингредиентов – коготь волка, отсюда и название. Любимое заклинание колдунов Востока, когда они хотят кому-нибудь страшно отомстить. В большинстве случаев близкие сами вынуждены убить жертву заклятья, поскольку обратившийся становится смертельно опасен для окружающих, а способа исцеления нет. – Волк тяжело вздохнул. – Кстати, на редкость неизбирательная дрянь, всегда страдают посторонние.
Я посмотрел на несостоявшееся чудовище и представил, как он прибегает домой в таком виде. Его даже не узнают, просто затравят собаками. И куда такому идти?
– Можно ему с нами? – вопрос выскочил раньше, чем я успел прикусить язык. Волк в одной повозке с кегарами – это нечто.
Жак с надеждой посмотрел на Станиса.
– Ему некуда идти. Если люди поймут, кто он, ему конец. Мы его последняя надежда.
Мастер Лезвий неуверенно поднял брови, Изабель спрыгнула на землю, бросив за спину "Тихо там!" и присоединилась к Стражу. Из фургона немедленно высунулись две одинаковые пятнистые башки, и уставились на волка круглыми желтыми глазами, у бедняги вся шерсть встала дыбом.
– Не бойся маленький! – девушка ласкова потрепала оборотня по загривку. – Они тебя не тронут, а не то я им!..
Головы одновременно повернулись к хозяйке, моргнули и спрятались обратно в фургон. За оборотня неожиданно вступился Ирвин.
– Думаю, это возможно: теперь, когда в нем нет следов Зла, кегары быстро к нему привыкнут. В конце концов, такова их природа.
Похоже, Мастер Лезвий не столько осуждал идею, сколько пытался предугадать ее последствия.
– Он меня понимает? – Ирвин утвердительно кивнул. – Ладно. Я позволю тебе отправиться с нами. Но! Ты должен помогать в представлении (нахлебников я не потерплю) и вообще, вести себя как настоящий волк. Мы направляемся в Ункерт.
Если тебя раскроет какой-нибудь маг, нам тоже несдобровать. Понял?
Волк кивнул.
– Согласен?
Волк энергично потряс головой и зажмурился. Кажется, я здорово его вчера припечатал.
Глава 8
Заросшие непроходимым лесом равнины запада Сантарры остались позади, отряд беспрепятственно миновал пограничную речку, с украшенным деревянным шлагбаумом мостом и въехал на территорию Ункерта. За всю дорогу никаких происшествий не случилось, что, учитывая близость Западного тракта к границе Дебрей, немного беспокоило Фернадоса. Местность изменилась, равнина пошла вверх и рассыпалась на множество лесистых холмов, вместо мрачных ельников и чахлых низинных березняков по сторонам дороги появились буки и грабы, дубы и тис, человеческое жилье встречалось все чаще, путешественники удалялись от затененных Злом земель и вступали в страну, со времен Темных Веков не знавшую войн.
Ункерт – страна магии и магов. Теплее и плодороднее, чем Сантарра и не так истерзана войнами, не страдающая от нищеты и перенаселенности, как большинство Восточных княжеств, терпимая к происхождению и вероисповеданию, умеренная в политике и тем не менее – самое мощное государство, основанное людьми после окончания Великой Войны. Фернадос впервые увидел Ункерт больше полувека назад, когда его, совсем еще мальчишку, привезли в Школу магов при Зеленой Гильдии как многообещающего ученика, и был очарован страной, словно вышедшей из легенд о Золотом веке. Для ункерцев волшебство казалось естественным, как времена года, а маги пользовались уважением наравне с рыцарями Короля или священниками. Здесь все еще жили древние традиции, и люди не спешили забыть минувший год, словно ночной кошмар. Это рождало ощущение надежности и уверенности в будущем. Фернадос родился и вырос в Сантарре, но, только возвращаясь в Ункерт, действительно обретал покой и душевные силы.
Всегда, но не теперь.
Все так же вился под копытами коней Западный тракт. По сторонам дороги, на вершинах каменистых холмов, вставали стены сторожевых замков, высотой не уступающие сент-аранским, но древнее и строже. За низкими оградами из дикого серого камня зеленели поля, среди пышных садов прятались каменные домики с черепичными крышами, похожие на обтесанные великанами куски гранита. Люди не носили оружия и не шарахались от незнакомых всадников, крестьяне приветствовали проезжающих Стражей и кланялись магам, без страха, но с уважением.
Так было всегда, но что-то изменилось, больше Фернадос не был уверен в неизменности этого мира, сердце терзали сомнения и тяжелые предчувствия. В который раз маг пожалел об отсутствии Жака: этот Страж прослужил ему дольше, чем кто бы то ни было и теперь Фернадосу не хватало его прагматизма и рассудительности.
И где его черти носят? Авантюризм никогда не был характерной чертой Стражей.
Конечно, Вильям был предан и незаменим, когда дело касалось силы мышц и реакции, но требовал постоянного руководства, и это утомляло. Избыток инициативы – плохо, недостаток – еще хуже.
У границы Ункерта Фернадос расстался с лордом Джеймсом: мага ждал гонец с требованием пребыть в Гильд-Холл, а старый Икторн собирался ехать не спеша, в сопровождении внушительной свиты из четырех магов. По крайней мере, здесь повода для беспокойства не было, хотя граф был не в восторге от такого оборота дел.
– Ты единственный маг, которому я доверяю, – заявил он на прощание. – Без тебя я ночи не смогу проспать спокойно.
– Я не лечу бессонницу! – отшучивался Фернадос.
– Дома я бессонницей не страдал, – многозначительно заметил Икторн. Граф определенно чувствовал себя не в своей тарелке.
Ох уж эта знаменитая нелюбовь к волшебникам!
– Ну, полно-те! – рассмеялся Фернадос. – Не верю, что тебя может испугать жалкая дюжина магов!
Граф не сдержал ухмылки.
Разговор этот состоялся уже больше недели назад, теперь Фернадос подъезжал к Тарильену, резиденции Зеленой Гильдии. Небольшой, утопающий в зелени городок не был сосредоточием светской власти и многие века славился как место обитания мудрецов и магов. Преобладающей чертой местности были холмы: двух-трехэтажные дома с крашенными железными крышами, замысловатыми флюгерами и уютными двориками взбирались на крутые склоны так, что часто окна второго этажа могли оказаться вровень с окнами первого.
Фернадос ухмыльнулся, вспоминая, как в юности запросто взбегал по многочисленным лестницам и крутым переулкам, спеша к началу урока. Глаза привычно выхватили из моря крыш флюгера и шпили Школы магов, купол Публичной библиотеки. Должно быть, половину населения города составляли школяры – юные маги и медики, философы и архитекторы, художники и музыканты. В Тарильене работало сразу три Университета, две библиотеки, да еще и Школа Магических Наук. Немного в стороне от города, на холме, среди большого лесного массива возвышалась цель приезда Фернадоса – громада замка Раурик, Зеленого Гилд-Холла.
Тяжелые, обитые бронзой и покрытые золотой вязью рун, ворота замка всегда были открыты, но никто не посмел бы войти в них, не будучи приглашенным. Караул из Стражей в серо-серебрянном безмолвно замер по обе стороны широкого подъемного моста, скорее для поддержания престижа, чем из предосторожности. Фернадос не задерживаясь проскакал мимо них – атрибуты величия Гильдии давно перестали его трогать.
Привратный Покой как всегда дышал холодом, камни без следа поглощали тепло большого камина, даже в самые жаркие дни пламя не могло прогнать из зала холодные сквозняки. После скачки и зноя летнего полдня, это было все равно, что нырять в колодец, Фернадос зябко поежился и огляделся. Прибывших ждали, очень серьезный молодой маг торжественно произнес ритуальные приветственные фразы и пригласил их следовать за собой.
Фернадос нахмурился – спешка была не в чести у волшебников. Если Совет хочет получить от него внятный рассказ, они могли бы дать ему передохнуть с дороги, или хотя бы переодеться. Существуют более вежливые способы обеспечить молчание свидетеля. Или они пытаются отгородить от информации его?
Темный Амулет был с ним, зашитый в потайной пояс под одеждой, маг долго размышлял, прежде чем решиться предъявить его Совету. Как бы ни был невероятен его рассказ о проникшем в Гильдию колдуне, он не мог больше замалчивать факт, могущий оказаться жизненно важным для существования не только Гилдии, но и людей вообще. Только бы ему поверили!
Раурик был велик, вслед за провожатым они миновали широкую мраморную лестницу, ротонду, уставленную золотыми канделябрами и анфиладу комнат, украшенных статуями из мрамора и бронзы. Мозаики на стенах сменялись барельефами, а те, в свою очередь, отделкой из бирюзы и малахита, пол сверкал начищенным паркетом из древесины деревьев, растущих в разных уголках мира, с покрытого многоцветными фресками потолка спускались каскады хрустальных люстр. В отделке преобладали растительные мотивы и изображения животных, никаких богов и баталий, Гильдия старательно оберегала свой нейтралитет, как в политическом, так и в религиозном смысле.
Да, Гилд-Холл мог потрясти искушенного гостя роскошью и изысканностью обстановки, демонстрируя богатство и власть Зеленой Гильдии, но для мага это зрелище не представляло интереса.
Его приняли в Нефритовой Зале. Судя по количеству Стражей у двери, Совет собрался в полном составе. Высокие двери бесшумно отворились, за укрытым зеленым сукном подковообразным столом сидели двенадцать Адептов, сосредоточие власти и влияния Гильдии.
За спиной мага чуть слышно вздохнул Вильям – он впервые присутствовал на заседании Совета, Фернадос снова остро пожалел об отсутствии Жака.
Провожатый отстал, двери бесшумно затворились и все формальности, рассчитанные на посторонних, остались за ними. Из присутствующих Фернадос не знал только преклонных лет волшебницу с Амулетом в виде хрустальной птицы. Сидевший слева сероглазый маг поспешил восполнить пробел:
– Мэтр Фернадос, позвольте представить вам леди Лоису, сменившую в нашем Совете покойного мэтра Гэлджиса!
– Для меня большая честь! – Фернадос обменялся с леди Лоисой вежливыми поклонами.
Перед столом Совета материализовалось удобное кресло и Фернадос, не дожидаясь приглашений, сел, Вильям встал за спинкой слева. Сероглазый продолжил:
– Ты должен извинить нас за спешку, но дело действительно не терпит отлагательств. Мы бы хотели услышать о событиях в Сент-Аране от очевидца, так сказать, непосредственного участника!
Фернадос понимающе кивнул и начал повествование, стараясь припомнить решительно все подробности и нюансы, которые прежде опускал. Он вынужден был рассказывать за себя и за Жака (безответственный тип!), Вильям сам изложил собранные в Сент-Аране свидетельства. Надо отдать должное подготовке Стража – он ни разу не заикнулся, не потерял голос и не продемонстрировал удивление нравами, царящими на Совете.
Осталось самое трудное. Медленно, тщательно подбирая слова, Фернадос рассказал о злосчастной встрече с магами в Сент-Аране, Темном Амулете и исчезновении Жака.
Потом вытянул из-под дорожного балахона матерчатый пояс и вытряхнул на материализовавшийся перед собой столик изумрудный Амулет Мирандоса.
Воцарилась тишина. Из-за стола поднялся смуглый горбоносый саркесец, он осмотрел предъявленный предмет и медленно кивнул. Даже не страдая избытком чувствительности, Фернадос увидел багряную ауру, на мгновение вспыхнувшую вокруг камня.
– Тяжелая весть! – снова заговорил Сероглазый, члены Совета переглядывались, все выглядели потрясено. – Ты убежден, что не ошибся?
Сотни раз за последний месяц Фернадос задавал себе этот вопрос.
– Да!
– Я знал Стража Жака – надежный и проверенный человек. Попади он в поле зрения Гильдии десятью годами раньше, из него вышел бы отличный маг. Ты изложил факты, друг мой, а теперь скажи, что ты сам об этом думаешь?
Фернадос вскинулся, посмотрел прямо в глаза Адепту.
– Прежде, чем я начну высказывать догадки, я должен знать, что происходит в Гильдии! Наследник Силы вновь поднял Меч и мы, похоже, возвращаемся к вопросу: "Что делать с этой Силой?".
Сероглазый потупился.
– Ты прав. Когда из Сент-Араны стали поступать сообщения о лорде Дэвиде, а звучали они несколько иначе, поскольку часть сведений ты уже утаил, кое-кто поспешил поднять вопрос об Ин'Кторе. Ты же знаешь устройство Гильдии – мы не можем заткнуть рты несогласным, у нас не секта. Многие требуют, чтобы Гильдия установила над Наследником Силы жесткий контроль. Известие о колдуне ничуть не упрощает ситуацию (всем четверым мы полностью доверяли) я думаю, что этот факт нам тоже придется утаить.
Фернадос кивнул.
– Официальная позиция Совета такова: наследник Силы спас мир, в который раз, даже без нашей помощи. Все маги Гильдии должны оказывать ему содействие. Мы понимаем, что попытка овладеть Мечом к хорошему не приведет, но, ты же знаешь, всегда найдутся идиоты! Теперь ни в чем нельзя быть уверенным.
– Я ждал, что мне не поверят, потребуют доказательств, – Фернадос снова посмотрел на Сероглазого. – Но моего слова оказалось достаточно. Что-то произошло?
– У нас есть ощущение, что не все идет как надо. События в Сантарре слишком стремительны, анализ ситуации показывает, что это – только вершина айсберга и нам следует ждать новых потрясений. Наследник Силы может сыграть ключевую роль в новой схватке с Силами Тьмы, если он не погиб, если мы его найдем первыми, если он раскроет тайну Герхарда. Если! Ты достаточно мудр, чтобы понять: слишком много "если" – тревожный знак. Что ты думаешь о происшедшем?
– Это мое ощущение и только, но я думаю, что Дети Тьмы до Меча не добрались. Я сам видел его только раз, когда Дэвид сражался с Черным Ветром, в усадьбу мальчик предусмотрительно вернулся без Амулета.
Пусть Родерик связан с Тьмой, это страшно, но, похоже – факт. Тогда, арест Дэвида – попытка завладеть Талисманом. Наследник Силы так просто Меч не отдаст, он вовсе не глуп. Что тогда мог сделать Родерик? Припугнуть, возможно, пытать. А еще лучше – ждать Темного Адепта, который силой магии вырвет у жертвы признание.
Надежно и без членовредительства! Но у колдуна не было времени встретиться с Дэвидом, я уверен.
Что-то пошло не так, но что?
Бойня во дворце – попытка скрыть улики, это понятно. Королевские Стражники слишком много знали о делах короля, и их можно было допросить. Родерик должен был понимать, что этот вывод слишком очевиден. Почему он попросту не предъявил Дэвида? Колдун обеспечил бы лояльность и молчание молодого лорда.
А дальше, господа мои, у меня идут сплошные догадки. Мне кажется, что к моменту приезда колдуна, Дэвида уже не было во дворце.
Видите ли, Жак узнал наследника Силы гораздо ближе, чем я, они путешествовали и сражались вместе. Жак рассказал об этом чересчур кратко, но я заметил несколько странных моментов: Дэвид был слишком информирован, слишком уверено действовал для парня, впервые столкнувшегося с проявлениями Тьмы. Ему кто-то помогал.
Помните, с чего начался сыр-бор с Ин'Ктором? Лючес заподозрил, что наследникам Силы служат какие-то Дети Тьмы, а лорд Эрик отказался объяснять это, сославшись на пресловутые Таинства, недоступные смертным. Наследник был уверен, что сей факт не будет правильно истолкован и оказался прав – Лючес положил начало заговору Семерых, в результате которого погиб Герхард.
Я не верю, что Дэвид мог предаться Тьме, но у него мог оказаться магический союзник. Например, в усадьбе я обнаружил мощные маскировочные заклятья, спрашивается, откуда? Жак был феноменально чувствителен, поэтому, узнав, что к нам за помощью Наследник обратиться не сможет, он сразу вычислил его дальнейшие действия – бегство! И не замедлил присоединиться. Должно быть, он решил, что Дэвиду нужен будет проверенный спутник, а доверять мог только себе. То, что он до сих пор не вернулся, обнадеживает – есть шанс, что они ушли вместе.
Мой вывод: мы не сможем их найти, не приведя в действие враждебные силы. Нам придется довериться чутью Жака и здравомыслию Наследника Силы (и кто там ему содействует). В этом всегда была проблема: мы не могли ничего понять в действиях Ин'Ктора, нам оставалось лишь верить в добрые намерения владетеля Меча. Кое для кого это бремя оказалось невыносимым.
Совет просил моего мнения, так вот оно: Гильдии придется ждать и надеяться, что Дэвид исправит еще одну нашу ошибку и самостоятельно овладеет силой Меча Лун. До этого момента Меч почти бесполезен, а наше вмешательство может только навредить.
Фернадос замолчал, выжидающе глядя на присутствующих.
– Твои ощущения всегда были верны! – заметил Сероглазый.
– Если бы они еще были поконкретней! – усмехнулся Фернадос. – Я не провидец, мой талант в понимании прошлого, а не будущего, но доказательств у меня обычно не бывает, только ощущения.
Маги за зеленым столом переглянулись, Сероглазый ответил за всех:
– Твой совет принят, мэтр Фернадос. К сожалению, мы не можем отвечать за всю Гильдию, но приложим максимум усилий, чтобы предоставить наследнику Силы свободу действий.
Фернадос поклонился, заседание Совета кончилось. Появился молодой маг и увел посетителей.
– Я раньше никого из них не видел, – пробормотал Вильям, спускаясь по мраморной лестнице.
– Никто не знает истинного облика членов Совета, кроме других членов Совета, – усмехнулся маг. – Это – тайна.
Едва двери Нефритовой Залы закрылись, покрытый зеленым сукном стол исчез. Личины, скрывающие облик членов Совета Зеленой Гильдии заколебались и рассеялись.
Сероглазый маг стал кареглазым, изменился голос, возраст и рост.
– Легко давать обещания, – говоривший от имени Совета слегка шепелявил, – но можем ли мы их сдержать?
– Мы должны, – ответила представленная леди Лаисой, теперь молодая и темноволосая, – От нашего контроля над Гильдией зависит слишком многое.
– Что могут предпринять несогласные? – поставил вопрос осматривавший Амулет толстенький розовощекий старичок.
– Любое безумство. Нам надо действовать очень осторожно.
У графа Икторна не было ни каких поводов для беспокойства, кроме сильного ощущения опасности и уверенности, что что-то идет не так.
Отряд медленно продвигался по Ункерту, избегая главных дорог и имея целью подойти к Тарильену с востока.
Достигнув безопасных районов, эскорт сильно уменьшился, Стражей осталось не больше десятка, магов теперь было только двое, и они постоянно менялись. То один, то другой уезжали по своим делам, прихватив своих Стражей, а на их место приходили новые.
