- Не было у нас никаких блондинов, - отрезал Рой.
      - Значит, это был вор. Но почему - в плавках?
      ...Все это случилось полгода назад, но сейчас, стоя перед экраном, Тони до мельчайших подробностей припомнил ту историю. Потому что он тоже узнал этого человека. Ладно бы только рост и светлые волосы - на нем были те же самые дурацкие леопардовые плавки.
      - Это он! - Дебора вдруг перешла на шепот. - Его ни с кем не спутаешь. Да, пойдемте, я покажу вам снимки.
      Снимки - это всегда интересно. Но пока они шли по коридору, Тони как бы невзначай решил спросить:
      - Ваш отец, как я понял, собирает не только картины, но и всякие экзотические штучки. У него нет случайно таких, знаете, небольших металлических пенальчиков? Их, кажется, привозят из Аравии...
      Выстрел был сделан навскидку, но заряд попал точно в цель.
      - Есть один у папочки. Уверяет, что большая редкость.
      Тони вошел в комнату и машинально, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. "Значит, этот высокий охотится за пенальчиками", - подумал он, как тут же услышал вопль:
      - Фотографии исчезли!
      Стоявшая у секретера Дебора обернулась к нему и с тревогой прошептала:
      - Тони! Мне страшно... Здесь кто-то был.
      Стюарт поднялся, чтобы успокоить девушку, но теперь Дебора уже смотрела куда-то поверх его, и в ее глазах он прочитал подлинный ужас. Тони стремительно обернулся: из-за портьеры выглядывал тот самый блондин. Не успел Тони отреагировать на происходящее, как распахнулось окно, и в комнату проникли двое с револьверами, затем еще один.
      - Ты, парень, стой, как стоишь! - приказал тот, кто появился последним. По-видимому, он был главарем. - А ты, девочка, сейчас поедешь с нами.
      Тони сразу почувствовал себя лишним в этой компании и понял, что его сейчас просто прихлопнут. Но блондин вдруг показал на него пальцем:
      - Он тоже поедет с нами.
      - О'кэй, - сразу согласился главарь, после чего вместе с блондином скрылся в коридоре. Когда они вернулись, главарь тащил на себе объемный узел, а блондин - картину.
      - "Наска", - тихо обронила Дебора.
      Владелец леопардовых плавок положил картину на кресло, а затем аккуратно завернул ее в сорванную с окна штору. Главарь подал знак, и двое других грабителей стали дулами револьверов ласково подталкивать Дебору и Тони к окну. Им помогли спрыгнуть вниз, во влажную прохладу вечернего сада. Потом все шестеро быстро прошли через калитку, возле которой Тони заметил лежащего без движения охранника.
      На проселочной дороге, в тени деревьев, стояли две машины. Главарь сложил добычу в багажник первой машины и сел за руль. Вторую повел блондин. Тони посадили рядом с ним, а Дебора оказалась между двумя грабителями на заднем сиденье. Меж собой те сразу завели такой разговор, как будто в салоне машины, кроме них, никого не было.
      - Джим, - сказал тот, что сидел слева от Деборы, - а как ты узнал, что Вайлди может нам помочь?
      - Я наблюдал за ранчо целую неделю, - самодовольно ухмыльнулся Джим, а этот парень появился всего три дня назад. И вот вчера, рано утром, он вдруг попер к дому прямо через ворота. Риггсов "дятел" заорал ему: "Стой!", а он идет себе и идет. Тогда охранник вытащил свою пушку. Тут Вайлди просто посмотрел на него, и охранник, представь себе, свалился на землю бездыханный. Когда выскочил второй, все повторилось вновь. Потом Вайлди повернул назад.
      - Почему?
      - Почему ты это сделал, Вайлди? - обратился к блондину Джим.
      - Цель пропала, - лаконично ответил тот.
      - Вот видишь - цель пропала. А у нас не пропала. И я объяснил ему, что нам тоже туда надо, что мы можем помочь друг другу. Он согласился. Мы даже подружились. И я дал ему имя. Скажи, Вайлди, у тебя раньше было имя? Нет? Вот видишь - он совсем дикий, но все равно отличный парень. Я же говорю Вайлди [от английского wild - дикий].
      Тони осторожно покосился на "дикаря", обладавшего даром гипноза. И тут его взгляд остановился на правой руке блондина. Точнее, на татуировке, напоминавшей паучка. Эта татуировка странно светилась... Холодок пробежал по его спине. Все случившееся казалось бредом, но, несомненно, таило в себе скрытый смысл.
      Машины тем временем остановились у бензоколонки, на развилке шоссе. Здесь стоял автофургон, шофер которого, как выяснилось, ждал именно их. Главарь пошел открывать багажник, но картину у него перехватил неведомо как подоспевший Вайлди.
      - О'кэй, парень, давай и ее сюда, - одобрил его действия главарь.
      - Нет, - возразил Вайлди. - Она - моя...
      - Ты что это задумал, парень? - вытащил револьвер главарь.
      И тут глядевший в окно Тони увидел, как револьвер взметнулся в воздух. То же самое произошло и с револьвером водителя автофургона, когда тот попытался направить его в сторону Вайлди. Тут же, синхронно, открылись обе задние дверцы их машины, и оба бандита беззвучно рухнули на дорогу.
      Вайлди с картиной под мышкой направился к машине. Аккуратно положил ее в багажник, неторопливо захлопнул крышку, затем сел за руль, включил зажигание и сказал своим пассажирам:
      - Вперед, ребята!
      Остолбеневший хозяин бензоколонки так ничего и не понял.
      8
      В холле первого этажа корпуса травматологии, куда вызвали Гриновского по внутреннему телефону, было сумрачно и холодно. На улице шел снег.
      - Алексей Аполлинарьевич? - от стены отделился невысокий плотно сбитый человек и направился к Гриновскому, тяжело опиравшемуся на палку. - А я вас сразу узнал. Моя фамилия - Синюкаев. - Человек говорил, почти не разжимая губ. - Волею судеб я оказался на столь памятном теперь для вас повороте шоссе как раз в тот момент, когда... когда вы были так неосторожны.
      Дальше, дальше!
      Дальше? Когда я понял, что в моей помощи не нуждаются (водитель положил вас на заднее сиденье), то пошел к автобусной остановке. И тут наткнулся на сумку. Вашу сумку...
      У Гриновского перехватило дыхание.
      - Да не волнуйтесь вы так, Алексей Аполлинарьевич, - проговорил Синюкаев. - Сумка ваша в порядке. Все на месте: документы, вещи, ключи...
      - Где она? - сорвался на крик Гриновский.
      - Вас ведь выписывают на будущей неделе? Вот я вам и позвоню домой. Чтобы, значит, встретиться... Но только чтоб все было по-честному! Понимаете?
      Гриновскому удалось наконец поймать взгляд Синюкаева. Ему показалось, что это был взгляд человека, который всегда добивается своего.
      ...Когда в тот вечер на даче Гриновский, положив в сумку коробку с пенальчиками, собирался уходить, сторож сначала не хотел его отпускать, а потом попросил взять с собой. "Будь прокляты все деньги, - твердил он. Здоровье и покой дороже!"
      Гриновский, как мог, успокоил его, пообещав вернуться на дачу чуть ли не первой же утренней электричкой.
      Он быстро шел в темноте, прислушиваясь к собственным шагам. Так он чувствовал себя увереннее: что ни говори, а вокруг этой дачи в самом деле происходит что-то неладное. Уже подходя к шоссе, где можно было успеть к последнему рейсовому автобусу, Гриновский вдруг услышал чьи-то шаги за своей спиной. Ему показалось, что кто-то преследует его. И он... побежал. Тот, сзади, тоже прибавил ходу. И когда лунный свет все же пробился сквозь плотную пелену облаков, Гриновский решил посмотреть, кто же за ним гонится. Присмотревшись, Гриновский с ужасом понял, что тот как две капли воды походил... на самого Гриновского. Но вот глаза! Они были огромны, безжизненны и красны, как схваченная морозцем рябина. И эти глаза невидяще уставились на Гриновского. Тот оцепенел и беспомощно замер, не в силах отвести взгляда от пугающих красных зрачков. Незнакомец качнулся и слегка шевельнул рукой. Гриновский опомнился. Отчаянно взвизгнув, ничего уже не видя вокруг, он кинулся прочь и через минуту, задыхаясь, вылетел на шоссе. И тут страшный удар бросил его на асфальт.
      Все оставшиеся до выписки дни Алексей Аполлинарьевич не находил себе места. Он был близок к тому, чтобы позвонить в милицию и сообщить о Синюкаеве, потом хотелось обратиться к Витюше, своему единственному другу. Но что-то останавливало его.
      Через неделю за ним в больницу заехал Витюша и в машине сообщил нечто несуразное:
      - Петров за это дело посадил своего аспиранта, а я - своего. Ребята они толковые: вот и выдвинули идею, что это программа ввода-вывода данных. Идея не бог весть какая, но мы все же пытаемся кое-чем ее подкрепить. Отлаживаем программу-переводчик, возимся с кодировкой твоих "табличек". И получили ЧП. Когда вчера работали, программа-переводчик аварийно завершилась, да так, что сложилось впечатление - шурует какая-то закодированная программа и забирает при этом девяносто восемь процентов процессорного ресурса... Одним словом - ничего не понятно!
      Гриновский пожал плечами. Витюша посмотрел на него в зеркало заднего обзора:
      - Вот-вот! Ты плечами пожимаешь, а нам-то каково!
      Только они вошли в квартиру, как раздался телефонный звонок.
      - Это я, Синюкаев, - услышал Гриновский знакомый голос. - С выздоровлением, значит, вас...
      - Ты, часом, не подвинулся рассудком, дружок? - спросил Витюша, когда через полчаса они остановили машину в условленном месте. - Или у тебя смещение фаз? С чего ты, дурень, будешь отдавать? А потом - что мне сказать жене по поводу "мебельных" денег?
      - Потом. Все потом... Вот он, вот он идет, - Гриновский открыл дверцу машины и сделал несколько шагов навстречу Синюкаеву, который вынырнул из-за табачного киоска.
      - Проверьте, все ли на месте. Ведь все должно быть по-честному, не так ли? - произнес Синюкаев, протягивая Гриновскому сумку.
      Тут что-то заставило Гриновского оторвать взгляд от сумки. Как из-под земли появилась еще одна фигура. В ней не было ничего особенного - одна из тысяч и тысяч! - но вот лицо. Лицо! Подбородок" часть носа мужчины закрывал широкий мохеровый шарф, а глаза скрывались под непроницаемыми черными очками. Словно раздвигая серый декабрьский вечер, он медленно приближался к Гриновскому, и что-то неясно знакомое почудилось ему в этом человеке...
      - А-а-а! Так ты с ними заодно! - Алексей Аполлинарьевич одной рукой потянулся к сумке, а второй занес палку над головой Синюкаева.
      9
      Стемнело. Костер догорал, и к смолистому аромату дыма стал примешиваться густой запах диметилфталата. Здесь, в тундре, геологи применяли его в чистом виде: ничто другое не действовало на местный свирепый гнус.
      - А вы обратили внимание, братцы, - заметил один из парней, уютно устроившийся с подветренной стороны костра, - что местных ни комары, ни даже мошка не трогают?
      - А как же Голый? - не согласился с ним коллектор Лугов. - Он-то, по всему видать, не из местных. Который день бегает по тундре да и спит, наверное, под открытым небом... И хоть бы что - не кусают!
      - Кстати, о Голом, - вспомнил начальник партии. - Был я вчера в Кызиме и говорил о нашем приятеле в милиции. Так вот, капитан Баранов обещал непременно быть сегодня к вечеру, но вот что-то задерживается. Похоже, серьезное наворачивается дело...
      Все замолчали. Вдруг в тишине послышались шаги, доносившиеся со стороны дороги, и вскоре у костра появился крепко сбитый мужчина в милицейской форме.
      - Капитан Баранов, - представился он и, пожав всем по очереди руки, сообщил: - Мы разыскиваем...
      Не успел он закончить фразу, как словно из-под земли в круге света возник Голый. На нем действительно не было даже намека на одежду, и комары, похоже, в самом деле не обращали на него никакого внимания.
      Капитан милиции с профессиональной наблюдательностью отметил немалый свыше двух метров - рост неизвестного, его рельефную мускулатуру, твердый взгляд голубых глаз и... длинные пальцы с четырьмя фалангами.
      - Есть хочу! - протянул неизвестный жалобно, совсем как ребенок.
      - Скорее, что там у вас есть на предмет ужина, - заторопил геологов Баранов. - И еще... - Он замялся: - Принесите ему одежду, хоть какую-нибудь.
      В тесной и короткой для него спецовке неизвестный выглядел несколько комично, хотя и старался держаться с достоинством. Ему принесли хлеба, тушенки и холодной картошки, оставшейся от ужина. И когда он ел, Баранов увидел, что пищу Голый поглощал довольно странным образом: почти не разжевывая.
      Отведя в сторону начальника партии, Баранов начал расспросы, но ничего существенного для себя так и не выяснил. Немногое дал и разговор с гостем. Имя он, подумав, назвал Вася, а что касается фамилии, то в ответ пожал плечами, будто никогда не слышал такого слова. Вопрос о годе рождения поверг его в полнейшее недоумение. И вообще: он всегда жил в тундре, сколько лет - не помнит, а продукты брал, потому что хотел есть. Где раньше добывал, до геологов? А раньше есть не хотелось. Когда у него спросили, почему всегда приходил только в полночь, простодушно объяснил, что это было "время наибольшего благоприятствования". Никто не стал уточнять, что, собственно, это означает, потому что такой ответ вполне вписывался в общую абсурдную картину... Короче, капитан Баранов решил забрать Васю с собой.
      Шагая к шоссе, Вася вдруг начал задавать капитану вопросы, например, не видел ли Баранов других, таких же, как он. Потом спросил, сколько людей на планете.
      Под единственным фонарем у поворота дороги - в месте весьма приметном машины не оказалось. Баранов заподозрил неладное и потянулся за пистолетом. Он старался сделать это так, чтобы Вася не заметил, но тут сзади раздалось насмешливое:
      - Не лапай пушку, мент!
      Баранов резко обернулся и, крикнув Васе: "Ложись!", падая, выхватил пистолет. Но его опередили: встречный выстрел грохнул чуть раньше, а вслед за ним - еще один, откуда-то сбоку. Пули не задели капитана, но Вася вдруг тяжело осел на траву...
      И дальше случилось то, что и сам Баранов не смог бы толком объяснить, хотя все происходило на его глазах. Когда в свете фонаря показались двое в телогрейках с пистолетами в руках, Вася вдруг привстал и взмахнул руками, словно дирижер перед оркестром. И будто повинуясь его команде, эти двое выронили оружие и рухнули на землю, молча и даже как-то торжественно.
      Когда Баранов подошел к Васе, тот сидел на корточках и, расстегнув перепачканную кровью спецовку, деловито выдавливал пулю из грудной мышцы.
      - Кто это? - кивнув на недвижно лежавших людей, спросил вконец растерявшийся капитан.
      - Мои друзья, - безмятежно сообщил Вася.
      - А сам-то ты кто?!
      - Еще точно не знаю, - виновато ответил он. - Уверен только, что на этой планете я всего лишь гость...
      Однако капитану Баранову было не до шуток...
      10
      Все человечество Артем Пересадов делил на две части: он сам, Артем Пересадов, и те, кого облапошивают. Конечно, можно было подумать, что этот молодой человек был слишком уж высокого мнения о собственной персоне, но среди малых, средних и крупных торговцев антиквариатом он слыл если не богом, то, во всяком случае, человеком более чем удачливым. И так было до того злополучного дня, когда...
      В тот день Пересадов ехал в полупустом трамвае, и его внимание привлек один парень в лыжной шапочке. Но, если быть точным, Артем заинтересовался не столько парнем, сколько неким предметом, который тот держал в своих руках. Предмет был цилиндрической формы, чуть меньше ладони, из темно-серого, с отливом в синеву, металла с мелкой тщательной огранкой. Мало ли какие предметы могут везти в трамвае парни в лыжных шапочках, но Пересадов не был бы Артемом Пересадовым, если бы не почувствовал, что здесь определенно что-то есть! Он тут же пересел на свободное кресло позади парня, еще раз взглянул на предмет и спросил:
      - Не дашь посмотреть?
      Парень обернулся, и Артем увидел, что его глаза были скрыты непроницаемыми черными очками, подбородок укутан в мохеровый шарф, а шапочка закрывала лоб по самые брови. Какой-то жутью повеяло на Артема от одного вида этого парня. Однако тот с готовностью вложил предмет в протянутую ладонь Пересадова.
      Рассмотрев цилиндрик, Пересадов сразу же понял, что он точно такой же, как и три других, с которыми его приятель Кунин провернул свое самое выгодное дельце за последние два года. Единственное отличие этого цилиндрика состояло в том, что на нем не было выдавлено никаких знаков.
      - Хорошая вещь... - одобрил Пересадов и поднял глаза. На миг ему вдруг показалось, что он встретился со своим собственным отражением, но только на мгновение: в следующий момент пред ним предстала все та же жуткая физиономия. - Может, продашь? - проникновенно спросил Пересадов.
      - Как это? - удивился парень.
      - Да очень просто, - ласково ответил он. - За десять рублей...
      - Как это? - недоуменно повторил парень, и Пересадов понял, что тут церемониться нечего. Он положил цилиндрик в карман своего плаща и протянул парню смятую десятирублевку, на которую тот уставился с явным любопытством...
      Кунину он позвонил из первого же таксофона. Небрежно сказав, что у него появилась уникальная книга по шаманизму, вроде тех трех, что были ранее у Кунина, Артем замолк, с нетерпением ожидая, как откликнется его коллега на высказанное эзоповским языком сообщение. К удивлению Пересадова, тот только вяло бросил: "Приезжай!"
      ...Когда открылась дверь, Артем не сдержал возгласа удивления: перед ним стоял седой измызганный старикашка, лишь отдаленно напоминавший Кунина - средних лет человека, который всегда с особой тщательностью следил за своей внешностью.
      - Это ты, Леха... это вы, Алексей...
      - Чего тебе? - перебил его старикашка. - Говори сразу, что надо? повторил он, едва Артем переступил порог.
      - Сразу? Пожалуйста! - не растерялся Пересадов. - Есть у меня тут одна штучка... Похоже, из тех, что ты мне показывал. Помнишь, спираль, жучок, стрелки! Цилиндрик такой... Только без рисунка...
      Артем осекся: Кунин смотрел на него с нескрываемым ужасом.
      - Где? - со свистящим шепотом выдавил он из себя: - Где он?
      - В одном... месте лежит... спокойненько себе... - неуверенно промямлил Артем.
      Кунин облегченно вздохнул и вдруг истошно завопил:
      - Убирайся! Убирайся сейчас же!
      - Ты что, Леха, ты что? - не понял Пересадов своего коллегу по антиквариату. - Какая муха... - Не успел закончить он свой вопрос, как Кунин сгреб его в охапку, вытащил на лестничную клетку и...
      "Совсем с ума Леха сошел от денег! - злобно подумал Артем, очутившись на улице. - Надо же такому быть - спустить с лестницы старого приятеля... Вот что значит - шальные тысячи!" У Артема появилось предчувствие чего-то неприятного, даже опасного. А своим предчувствиям он привык доверять.
      Таксисту он велел остановиться неподалеку от дома: следовало сначала изучить обстановку. На первый взгляд все было тихо. Никаких примет того, что за ним приехали "оттуда", не наблюдалось.
      Если бы в его любимом кресле оказался майор из ОБХСС, что совсем недавно вызывал Артема для беседы, было бы еще ничего. Но он увидел, что в кресле возлежал, положив ноги на журнальный столик, весьма похожий на майора блондин. Блондин этот был абсолютно наг. От изумления Артем остолбенел. И виной тому было не отсутствие одеяния у незнакомца, а его улыбка. Улыбка была словно приклеена, глаза не смеялись.
      И тут Артем Пересадов, выйдя из оцепенения, попытался что-то сделать. Он двинулся было к блондину - и вдруг завис в воздухе, не доставая ногами до пола.
      11
      До ближайшего светофора ехали молча. Потом Дебора не выдержала:
      - Куда мы едем?
      - Не знаю, - безмятежно ответил Вайлди.
      - Тогда - стоп! - распорядился Тони. - За руль сяду я.
      - А вы знаете, куда ехать? - осведомилась Дебора.
      - Есть идея... - пробурчал Тони.
      - Слишком туманно, - тон Деборы не предвещал ничего хорошего.
      - А все, что было у вас на ранчо, не туманно? Кто были эти люди? Чего они хотели? - огрызнулся Тони.
      - Это достаточно скучная история. - Дебора, казалось, давно ждала этого вопроса и потому говорила гладко, словно провела множество репетиций. Те, что нас увезли, люди Олссона, а значит - люди наркомафии. Папочка одно время имел какие-то дела с Олссоном, а потом решил выйти из игры. И для того, чтобы его оставили в покое, припрятал кое-что против своего бывшего дружка. И вот старый пес все время мечтает вернуть это "кое-что". Похищение "Наски", видимо, совершенно в целях шантажа. Так же, как и мое. Вот так. А теперь - ваша очередь. Откуда вы знаете Вайлди?
      - Ну, это еще более скучная история. Однажды, с полгода назад, я случайно увидел Вайлди в доме своего приятеля. И тогда он был в точно таком же виде, что и сегодня: в этих леопардовых плавках.
      - Вы это серьезно?
      - Он это серьезно, - подтвердил Вайлди.
      - Отличная парочка! - рассмеялась Дебора. - Парни, а вы мне нравитесь!
      Имя Тедди Грина, сотрудника одной из калифорнийских газет, еще не было известно Америке, однако редкое чутье на сенсации давало ему основания полагать, что это произойдет в самом ближайшем будущем. Вот почему Грин искренне порадовался внезапному появлению в своем доме школьного приятеля в компании с дочкой Риггса, а также Вайлди и картиной "Наска" в придачу.
      - В общем так, Тони... - выслушав маловразумительное повествование одноклассника, подытожил он. - Надо браться за работу. Быть может, времени у нас совсем мало, поскольку не исключено, что придется иметь дело как минимум с ребятами Олссона, со службой безопасности Риггса и с полицией штата. А в такой ситуации быть на виду - всего выгоднее. Хватит вхолостую языком молоть: поработай с моей видеокамерой, пока я порасспрашиваю этого чудака.
      И пошла съемка довольно странного диалога:
      "Представьтесь, пожалуйста, нашим зрителям". - "Вайлди". - "Простите, а фамилия?" - "Грин". - Что, действительно - Грин?" - "Нет. Просто я подумал, что вам это будет приятно". - "Да, конечно... Скажите, откуда вы попали к нам?" - "Вот этого я, к сожалению, еще не знаю". - "Очень интересно. Но ведь вы являетесь представителем..." - "Нет, я вообще не являюсь..." - "Что вы этим хотите сказать?" - "Пока не знаю". - "Ну, хорошо. А зачем вам картина "Наска"? Вы взяли ее по собственной инициативе или?.." - "Пока не знаю..."
      - Все это напоминает разговор врача с больным, который еще не полностью оправился после шока, - прокомментировал съемку Тони.
      Тэдди полностью согласился с ним и даже высказал сомнение:
      - Может, он и вправду сбежал из психушки, а вовсе никакой не пришелец или мутант? - Потом посмотрел на абсолютно безучастного к их разговору Вайлди: - Вот что: без науки тут не обойтись. Надо позвонить Джону.
      - Знаете, Тони, - сказала Добора, когда Грин вышел, - по-моему, ваш Тэдди взял неправильный тон. Ведь Вайлди ведет себя, в сущности, совсем как ребенок.
      - Правильно, я веду себя как ребенок, - оживился Вайлди. - Так и должно быть.
      - Почему? - спросила Дебора.
      - Потому что мой интеллект сформировался еще не полностью, - словно заученную цитату произнес Вайлди.
      - А когда он сформируется полностью, вы сообщите нам? - вежливо поинтересовалась Дебора.
      - Теперь уже скоро. Вот эта карта помогла мне понять мою цель.
      - И какова же она - ваша цель? - Тони незаметно включил камеру, а вошедший Грин замер у двери, боясь спугнуть разговорившегося Вайлди.
      - Моя цель - восстановление и наладка психофизических коммуникаций Большого Интеллекта, - словно школьник на уроке, начал Вайлди. - В настоящее время Большой Интеллект разбросан по всей планете, а каждый Малый Интеллект в отдельности - ничто. Только соединение их в единое целое дает возможность для движения и контакта. Для достижения поставленной цели мне необходимо... необходимо... Дальше не помню, - произнес он виновато. Теперь Вайлди походил на актера, забывшего роль, и Грин закричал:
      - Стоп! Все сначала! Черт, ну дайте же ему текст!
      Тут Вайлди обиделся:
      - Ничего не буду повторять! Хочу быть с картой! Один! А то мне здесь мешают!
      - Разумеется, разумеется, Вайлди, - сконфузился Тэдди. - На втором этаже вам будет отведена целая комната. - И когда проходил мимо Деборы, сказал ей шепотом: - Пойдемте с нами. Попробуйте уговорить его на новую съемку. У вас это здорово получается...
      Когда Тэдди вернулся через полчаса, вид у него был довольный.
      - Может выйти неплохой материальчик, - удовлетворенно сказал он. Кассету сейчас запрячем: никогда не оставляю на виду ценную информацию, даже в собственном доме. Обо всем этом говорить еще рано, но в чем я точно уверен, так это в том, что Джону наши записи понравятся.
      - А кто этот Джон? И почему ты решил посвятить его в наши дела?
      - Джон Заборски работает в НАСА и одновременно - редкое сочетание! является фанатиком по части всяких там летающих тарелок... Он уже едет сюда.
      Тони хмыкнул:
      - Боюсь, что кто-то может после твоего телефонного разговора оказаться здесь гораздо раньше твоего Джона.
      И, словно в подтверждение его слов, дверь с грохотом распахнулась.
      - Руки за голову! Встать лицом к стенке! - раздался сзади скрипучий голос.
      12
      Гриновский лежал на продавленном кожаном диване, а Витюша безостановочно расхаживал по узкой, со скошенным потолком, дворницкой.
      - Ты, старик, - выговаривал Витюша, - и сам свихнешься и других под монастырь подведешь. Скажи на милость, ну зачем ты устроил эту безобразную сцену?
      - Тот, в шапочке... - попытался объяснить Гриновский, но Витюша замахал на него руками.
      - Да пойми ты, голова садовая, что человек просто вышел за сигаретами. А когда увидел, что киоск закрыт, направился к подземному переходу. И он не виноват, что ты со своим Синюкаевым оказались у него на пути...
      - Но ведь Синюкаев... - начал было Гриновский, однако Витюша опять не дал ему говорить.
      - Слушай меня внимательно! - с непривычной для него суровостью вновь перебил его Витюша. - Когда ты устроил драку, мне с большим трудом удалось отстоять тебя от праведного гнева милиции... Что же до Синюкаева, то, вероятно, он не врет, что пенальчиков в твоей сумке не было. Поди проверь! Однако самое главное - недостающие таблички - он принес. - Витюша потер ладони одна о другую. - Ну теперь держись! Сделаем такую работу, все закачаются... Да, сколько там было пенальчиков?
      - Три с рисунками, - подумав, ответил Гриновский. - И один чистый.
      - Очень интересно, - отметил Витюша. - Значит, спираль, жучок, стрелки... Так-так... Ладно. Я побежал в контору, а ты давай домой, в семью. И никакой самодеятельности. Вечерком забегу...
      Только Гриновский решил последовать совету друга, как в дверь сначала постучали, а потом на пороге дворницкой появился молодой человек в джинсовом облачении.
      - Добрый день, - вежливо наклонил голову вошедший. - Не могу ли я видеть Алексея Аполлинарьевича Гриневского?
      - А по какому вы, собственно, делу? - осведомился Гриновский, пытаясь в тусклом свете лампочки разглядеть молодого человека. У него были очень длинные, собранные на затылке в хвост волосы.
      - Видите ли, - начал вошедший, - наши дачи находятся рядом...
      - Я свою продал...
      - Точнее, дача моих родителей и ваша...
      - Постойте, постойте, - пригляделся Гриновский. - Я, кажется, вас узнаю. Вы - Максим, Максим Киселев. Сын Петра Андреевича. Как, кстати, его здоровье?
      - Спасибо, хорошо... Но дело у меня вот какое. Понимаете, в силу нашего, ну пусть уже сейчас не нашего, но все равно - соседства, я оказался в курсе ваших... дел. Я имею в виду пропажу ценных... м-м-м... материалов вашу... м-м-м... травму. И еще историю с Синю...
      - Откуда вы знаете о Синюкаеве? - резко перебил его Гриновский.
      - Я бы мог рассказать, но боюсь, что вы не поверите. Я это лучше сделаю позже. А сейчас мне просто необходима ваша консультация. Вы ведь историк, специалист по...
      - Я - дворник! - выкрикнул Гриновский. - Дворник! Так что по интересующим вас вопросам обращайтесь к профессору Тимофееву. А я... Пока не скажете, как, когда и при каких обстоятельствах узнали о моих... делах, разговаривать с вами не буду!
      Не произнося ни слова, Максим показал рукой на окно. И Гриновский через немытое стекло разглядел того самого человека, видеть которого он желал бы меньше всего на свете.
      - За что? - прошептал он непослушными губами. - За что?
      13
      Капитан Баранов вошел в сени и с удовольствием вдохнул запахи родного дома. Постояв немного, он направился в кухню и, увидев мать, хлопотавшую возле печки, громко произнес:
      - У нас сегодня гость. Ставь-ка, мама, самовар.
      Вася стоял чуть сзади и с удивлением вертел головой, словно пытался рассмотреть и запомнить новые для него предметы.
      ...Когда там, у шоссе, к месту стычки прибежали геологи, Вася долго объяснял им, что ранение у него пустяковое и никакая помощь не нужна. Затем лежавших без создания преступников - все считали, что это капитан так ловко уложил их приемами самбо, - погрузили в "Ниву", стоявшую, как выяснилось, неподалеку, в кустах.
      По пути к дому Вася пояснил капитану, что нападавшие очнутся не ранее, чем через два часа, а потом, отвечая на вопрос, рассказал, как подружился с ними, случайно встретив в тундре. Слушая его рассказ вполуха, Баранов лихорадочно перебирал в памяти лица людей, на которых был объявлен всесоюзный розыск: что-то знакомое почудилось ему в облике одного из нападавших. Точно. Еще раз взглянув на безмятежно посапывающего во сне человека, он утвердился во мнении: этот человек был один из трех, что бежали из мест заключения как раз незадолго до того, как начались эти таинственные события в поселке газопроводчиков. Двое других были найдены вскоре замерзшими. И вот теперь третий... Еще раз взглянув на его лицо, Баранов вдруг поймал себя на мысли, что беглец и Вася походят друг на друга, словно братья-близнецы.
      При воспоминаниях о тех нелегких для него днях Баранов усмехнулся: и чего только он тогда не передумал, чего только не предпринимал, чтобы прекратить будоражащие поселок слухи. Ведь кое-кто всерьез считал, что бежавшие из лагеря намечали устроить какую-то каверзу: потому и заглядывали в окна, пугая поварих, сняли колеса и похитили изоляцию, чтобы сбить с толку людей. Пропавший Трезор, решили некоторые из умников, стал жертвой ожившего покойника, что ночью бродит по тундре, весь в крови и голый...