ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Какого черта! Что вы делаете с моей дочерью? – закричала Нелл Фостер.

Под предлогом помощи при высадке из гондолы гондольер отдал малышку Молли незнакомцу!

Спеша высадиться на берег, Нелл поскользнулась на мшистых ступеньках, вынудив мужчину, держащего Молли, наклониться вперед и поддержать ее. Она гневно оттолкнула его руку, но тут же снова оступилась. Молли безвольно повисла у незнакомца на руках, словно тряпичная кукла. Мягкий бриз шевелил светлые кудряшки вокруг ее личика.

– Немедленно верните мне дочь!

Пока они плыли по каналу, Молли уснула таким глубоким сном, что Нелл и не пыталась разбудить малышку.

– Нет. – Глубокий голос с легким акцентом был отрывистым и бескомпромиссным.

Он отказывается? Нелл уставилась на незнакомца. Его внешность и манеры говорили о том, что он привык командовать. На вид ему было лет двадцать семь – двадцать восемь. Одет дорого, хотя и небрежно. Рядом с ним Нелл почувствовала себя оборванкой.

– Верните мне мою дочь!

– Не надо, – предостерег он, отступая назад, когда она попыталась забрать у него Молли.

– Не надо? Что это значит? Это, вообще-то, моя дочь!

Блестящие черные глаза опасно сверкнули.

– Вы едва стоите на ногах. Если свалитесь в канал, кто вас спасет? – Он кивнул на Молли, лежащую у него на руках, и с укором посмотрел на ее мать.

– Нам нужна помощь. Вы что, не понимаете? – возмутилась Нелл, пытаясь нащупать в кармане телефон, затем с растущим гневом увидела, как он вытащил свой и открыл. – Куда вы звоните?

Он на секунду замер, не донеся телефон до уха.

– В «скорую».

– В «скорую»? – Во рту у Нелл пересохло. Значит, Молли так плоха, что ей требуется неотложная помощь? Но ведь малышке всего полтора годика! Она никогда серьезно не болела.

Нелл вглядывалась в черты лица незнакомца.

– Кто вы такой? – спросила она.

Он сжал губы, слушая голос на другом конце телефонной линии, затем быстро заговорил по-итальянски. Прежде Нелл нравился этот язык, но сейчас она чувствовала раздражение, потому что понимала далеко не все. Ее сердце ухнуло куда-то вниз, когда он отключился. Почему он ничего не говорит? Неужели не видит, в каком она отчаянии? Все внимание мужчины было сосредоточено на Молли. Он хмурился, и Нелли видела, что он встревожен. Это лишь усилило ее собственные страхи. Что с Молли? Почему она не просыпается?

Он ушел с палящего солнца в тень, и она последовала за ним.

– Что с моей дочерью? – Нелл нервно провела рукой по волосам. – И кто вы вообще такой?

– Я врач. У меня своя практика. – Во взгляде, которым он посмотрел на нее, читалась самоуверенность.

Вместо того чтобы успокоить ее, слова незнакомца возымели противоположный эффект. Панический страх уступил место ужасу. Она всегда с доверием и уважением относилась к врачам, вплоть до того несчастья, которое сбросило пелену с ее глаз.

– Меня зовут доктор Люка Барбаро.

– Доктор Барбаро, – рассеянно повторила она.

– Совершенно верно. – Это было сказано таким тоном, словно он ожидал, что Нелл упадет на колени и вознесет благодарственную молитву.

– Что ж, теперь, когда мы познакомились, отдайте мне мою дочь!

– Вы мне не доверяете? – Его брови сошлись у переносицы.

– Доверять вам? С какой стати я должна доверять вам? Откуда вы вообще взялись? Вы что, преследовали нас?

– Преследовал? – В глазах мужчины читалось удивление.

– А, значит, просто случайно проходили мимо. И утверждаете, что вы врач. Как удобно, не правда ли?

– А зачем мне вас обманывать? Я действительно врач. И живу вон там. – Доктор кивнул в сторону одного из зданий неподалеку.

Нелл нахмурилась.

– И вы стояли у окна, когда гондола проплывала мимо?

– Ваш гондольер позвонил мне и предупредил, что вы подъезжаете.

Это было просто немыслимо. Нелл вспомнила, что гондольер действительно звонил кому-то. Она позволила себе поддаться очарованию великолепной, не тронутой временем Венеции и забыла, как много опасностей может поджидать молодую женщину, путешествующую с маленькой дочерью без сопровождения.

– Удача улыбнулась вам, – заметил Люка.

– Удача?

– Вам повезло, что гондольер знает меня и где я живу. Марко просто убедился, что я дома, и привез вас сюда.

– Так он привез нас сюда намеренно?

– Он хотел вам помочь. Как и я.

Его пылкое объяснение, по всей видимости, не произвело впечатления на мать малышки, подумал Люка. Голова гудела. Сказывалось недосыпание. Сегодня у него должен быть выходной, но это не имеет значения. Здоровье пациента для него всегда на первом месте.

Но эта сумасшедшая испытывала его терпение. С одной стороны, он понимал, что матерям свойственно нервничать, но с другой – его возмущало ее недоверие. Он пытался донести до Нелл, что ее дочь серьезно больна. Он не нуждался в благодарности, но и не собирался тратить драгоценные минуты на уговоры, когда должен выполнять свой долг.

Но здесь не было медсестры, чтобы увести женщину. Элементарная вежливость требовала, чтобы он попытался ее успокоить, но ему было наплевать. Он слишком устал, и ребенок требовал полного внимания. Кроме того, было еще нечто, что беспокоило Люку. Его взгляд, помимо воли, то и дело возвращался к восхитительному телу Нелл, пока он безуспешно пытался сосредоточиться на малютке пациентке.

Люка переключил внимание на девочку, но его глаза вскоре снова устремились на мать.

– А сейчас что вы делаете? – напряглась Нелл, когда он стал осматривать пальчики Молли.

– Обследую своего пациента. Пациента? Нелл стиснула зубы.

– И что конкретно вы пытаетесь увидеть, доктор?

– Уровень кислорода в крови.

– Вы в состоянии сделать это, просто рассматривая руку моей дочери?

– Я смотрю на ногти – розовые они или подернуты синевой.

– Синевой? Дайте посмотреть! – Страх сдавил горло Нелл. Она затруднялась определить, достаточно ли ногти Молли розовые. Что она за мать, если даже не знает цвет ногтей собственной дочери! Ну почему она не обращала внимания на цвет ногтей Молли раньше, когда та была здорова, чтобы сейчас было с чем сравнить?

– Вы не можете знать все.

Он что, умеет читать мысли? Ей не нужно его сочувствие. Пусть лучше излагает факты.

– Что с моей дочерью?

– Пока не могу сказать…

– Но у вас ведь есть какие-то мысли.

– Прекратите давить на меня. Лучше расслабьтесь…

– Расслабиться?

– Ну ладно, как насчет того, чтобы довериться мне?

– Почему я должна доверять вам? Я вас не знаю. Вы можете быть кем угодно!

– Послушайте, или успокойтесь, или отойдите в сторону. Вы беспокоите моего пациента.

Нелл не сдвинулась с места.

– Ваш пациент – моя дочь! Если вы не в состоянии помочь Молли, я найду того, кто может это сделать.

– Где? – парировал Люка. Она вздрогнула и замолчала. – Просто успокойтесь, и все будет хорошо, – посоветовал он ей.

Самоуверенность самозванца доктора начинала бесить Нелл.

– Может, я бы и успокоилась, если бы вы сказали, что с моей дочерью.

– Я пока ни в чем не могу быть уверен.

– Или просто не знаете. – Один раз она уже доверилась врачам, и это закончилось трагедией.

Второй раз такой ошибки она не совершит. Только не с Молли.

Когда ее муж и отец Молли погиб в автомобильной аварии, Нелл не знала, что он мог бы выжить, если бы студент-медик, отправленный по ошибке на место аварии, был достаточно компетентен. Позже, в больнице «скорой помощи», она верила, что врачи пытаются спасти жизнь Джейка, а не прикрывают ошибку своего коллеги. Когда они, в конце концов, признались, что Джейк умер по дороге в госпиталь, это стало для нее настоящим шоком.

События тех дней навсегда изменили ее жизнь и побудили начать кампанию по оказанию помощи людям, попавшим в схожую ситуацию. Ее детище постепенно преобразовалось в благотворительную организацию, состоящую из добровольцев по всей территории Соединенного Королевства. Эти люди работали в тесном контакте с медперсоналом больниц и оказывали необходимую поддержку родным и друзьям пациентов.

Нелл знала одно: Люка Барбаро выглядел слишком лощеным и слишком молодым, чтобы быть хорошим врачом.

– Вы должны назвать мне свое имя.

В ее глазах отразилось потрясение. Зачем ему лишняя информация? Она не желает ни болтать с ним, ни знать его, ни называть себя.

– Лучше скажите, что вы думаете о состоянии Молли.

Когда Люка Барбаро устремил на нее свой взгляд, сердце Нелл сжалось от страха. Неужели все настолько плохо? Почему он не скажет ничего, чтобы ее успокоить? Не потому ли, что ему нечего сказать?

– Рано или поздно вам придется сказать мне, как вас зовут.

– Мое имя Нелл Фостер, – сдавленным голосом проговорила она.

– А ребенка?

– Мою дочь зовут Молли. – Нелл старалась держаться, но, едва произнесла имя дочери, остатки самообладания стали покидать ее. Молли была центром, средоточием ее жизни, осью, вокруг которой вращался весь мир. О чем бы Нелл ни думала, что бы ни делала – все было ради Молли. Когда к глазам подступили предательские слезы, она опустила голову.

– Молли Фостер, – пробормотал доктор. – Очень милое имя.

Нежность в его голосе застала Нелл врасплох. Она плотно сжала губы. Ей не нужны его улыбки и утешения. Ей нужен ответ на простой вопрос: почему Молли заболела?

Должно быть, она покачнулась, потому что свободной рукой доктор поддержал ее за талию, и ощущения пронзили Нелл, словно…

Она смущенно улыбнулась. Трудно поверить, что прикосновение мужчины могло так остро подействовать на нее. Это немыслимо и… отвратительно. Ее тело как будто отделилось от мозга и вышло из-под контроля. Когда он отошел подальше от канала, ей пришлось отойти вместе с ним, чтобы быть рядом с дочерью.

– Так-то лучше, – раздраженно проговорил Люка. – У вас шок, а нам не нужны несчастные случаи. Еще не хватало свалиться в воду. Молли сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка. Она очень плоха. Вы это понимаете?

Желудок Нелл сжался от страха. Она не понимала, как Молли могла так неожиданно заболеть. А вдруг доктор ошибается?

Она потрогала лобик Молли, который был горячим и влажным. Дышала малышка часто и шумно, щеки покрывал неестественный румянец.

– У нее температура?

– Я буду знать больше, когда мы приедем в больницу и я проведу кое-какие анализы.

Нелл сокрушенно покачала головой. Не следовало увозить Молли так далеко от дома. Но, с другой стороны, Джейк разбился на дороге, по которой ездил каждый день… В полиции ей потом сказали, что на том участке аварии случаются довольно часто. И, разумеется, осложнило ситуацию то, что Джейк вел двойную жизнь, а это отвлекало его мысли. Неудивительно, что он не справился с управлением.

Несчастный случай произошел в пятницу вечером, когда больница «скорой помощи» напоминала зону боевых действий. Нелл была погружена в свои мысли, страшась худшего и надеясь на лучшее, когда в палате Джейка раздался пронзительный женский крик. Когда ее, в конце концов, впустили к нему, никто не предупредил Нелл, что Джейк не один. Последнее, что она ожидала увидеть, это молодую женщину с младенцем на руках, плачущую над постелью ее умершего мужа.

– Скажите, как давно Молли в таком состоянии? – Голос доктора Барбаро вернул Нелл к действительности. Она стала вспоминать.

– Молли сморил сон около получаса назад, после того как мы сели в гондолу. Вначале я подумала, что мягкое покачивание усыпило ее…

– А до этого?

– До этого она чувствовала себя прекрасно.

– Вы уверены?

– Разумеется, уверена. Вы отдадите ее мне?

– Нет. Вы можете ее уронить. Уронить? Он что, рехнулся?

– Прошу вас, успокойтесь.

– Да как же я могу успокоиться, когда вы ничего толком не говорите, лишь пугаете! – Нелл покачала головой. Ей нипочем не достучаться до него. Для доктора Барбаро она – досадная помеха, которая всегда возникает в лице чересчур дотошного родственника или друга.

– Где начался ваш день? – спросил он.

Нелл мысленно вернулась к площади Святого Марка, ее величию и красоте. Кружащие над головой голуби, кафе, толпы туристов. Молли ест спагетти, мороженое… Молодая женщина побледнела.

– У Молли ведь не пищевое отравление? Он нахмурился, но не ответил.

– Вы не знаете?

– Сожалею, но я не готов ни подтвердить, ни опровергнуть какую-либо из ваших догадок до тех пор, пока не буду до конца уверен.

– Ну, можете же вы сказать мне хоть что-нибудь!

– Боюсь, что нет.

Она стиснула зубы.

– Далеко отсюда до больницы?

– Не очень.

– Тогда почему бы нам не пойти пешком? – раздраженно спросила Нелл.

– Недалеко по воде, – пояснил Люка.

У Нелл возникло такое ощущение, словно тревога и отчаяние вот-вот разорвут ее изнутри. С гневным возгласом она взъерошила волосы.

Внимательный темный взгляд задержался на ее лице.

– Тревога высосет из вас последние силы.

– Благодарю за заботу. – Она еще раз взъерошила волосы. – Оставьте свое сочувствие при себе и лучше дайте мне мою дочь.

– Раздражительность тоже не поможет… Люка смотрел на ее волосы. Взъерошенные и торчащие в разные стороны, они, должно быть, представляли собой жалкое зрелище. Такие мужчины, как Барбаро, наверняка предпочитают, чтобы у их женщин были длинные шелковистые пряди, которые можно намотать на кулак…

Послышался вой сирены, и Нелл облегченно вздохнула.

Бело-оранжевая карета «скорой помощи» неуклонно приближалась к ним и в конце концов остановилась возле ступенек. Барбаро спустился в лодку вместе с Молли, а когда Нелл хотела последовать за ним, один из санитаров преградил ей путь. Она запаниковала, но затем Барбаро высунул голову из кабины и прокричал что-то по-итальянски. Мужчина посторонился, и она поспешила в лодку.

Войдя в кабину, Нелл увидела, что Люка уже приступил к лечению Молли. Он был явно в своей стихии, и движения его были целенаправленными и спокойными. Прибывшие медики, судя по всему, знали его и спокойно наблюдали за ним. Нелл тоже слегка расслабилась.

– Сядьте здесь, пожалуйста. – Не отводя глаз от Молли, Люка указал на скамейку в противоположном конце кабины. Подальше от Молли.

Он давал какие-то указания по телефону и медикам на борту, и не нужно было хорошо знать итальянский, чтобы понять, кто здесь главный и что речь идет о тяжелом случае, при котором нельзя терять время.

Холод начал пробирать Нелл до костей, но она не сознавала, что дрожит, пока Люка мельком не взглянул на нее и не пробормотал что-то одному из санитаров. Тогда мужчина набросил одеяло ей на плечи, и она укуталась в него.

Нелл наблюдала за Люкой со смесью благоговения и страха. Ей хотелось, чтобы он держал ее в курсе дела. Он послушал грудь Молли, проверил пульс, измерил давление, постучал по спине, в сотый раз внимательно изучил ее ногти и посветил в глаза.

Потом Барбаро встал и на некоторое время заслонил собой Молли, а когда отошел, Нелл похолодела. Он поставил Молли капельницу. Так много трубочек и проводов тянулось к крошечному тельцу…

– Это необходимо? – выдавила она.

– Я решил ввести антибиотики в качестве предупредительной меры.

Нелл нахмурилась.

– Вы толком не знаете, что с моей дочерью, но накачиваете ее антибиотиками?

– Это наиболее эффективный из всех известных мне способов.

– Из всех, известных вам? Как я могу быть уверена, что вы знаете, что делаете?

– Вы и не можете, – ответил Люка со спокойствием, приводящим Нелл в бешенство.

Она поглядела на Молли. Ее личико было пепельно-серым, а вокруг губ, как и в лунках ногтей, проступила синева. Нелл снова подняла глаза.

– Думаю, вам пора сказать, что с моей дочерью.

– Когда я буду знать наверняка, я скажу вам, но не раньше.

Он не был готов поставить диагноз, который может не подтвердиться. Сначала нужно доставить ребенка в больницу, где будут сделаны все необходимые анализы. Люка Барбаро не привык к тому, чтобы ему не доверяли. Он сегодня еще ничего не ел и не пил, не говоря уж о том, чтобы принять душ или побриться, – и что получил в награду? Женщину, которая ставит под сомнение каждый его шаг, словно он студент-первокурсник!

Если бы девочка не была так плоха, он бы оставил ее на попечении своих коллег на борту «скорой», и пусть бы неугомонная мамаша сводила с ума своими вопросами их, а не его. Обычно он сосредоточивал все свое внимание на пациентах, а их родственники и друзья находились в компетенции медицинских сестер. Они выступали в качестве посредников, отгораживая его от всего, что отвлекало внимание, – таковы были правила. Если Нелл Фостер хочет большего – что ж, ее ждет разочарование.

Однако он помимо воли задавался вопросом, в чем причина такого необычного поведения. Почему мисс Фостер истребила все признаки женской привлекательности из своей внешности? В мешковатой одежде не было и намека на женственность, а жесткие, торчащие во все стороны кудряшки красноречиво свидетельствовали о непокорном характере. Лицо выглядело так, словно никогда не знало косметики, однако брови были красиво изогнуты, а глаза, обрамленные длинными черными ресницами, прекрасны.

Она явно ненавидела врачей и не доверяла им. Нелл ясно дала понять, что считает его скорее угрозой, чем спасением для своей дочери.

Тем не менее она растревожила в нем чувства, которые оказалось трудно игнорировать. Ее поведение раздражало и возмущало его, однако было нечто большее, в чем Люка не признался бы даже самому себе. Подобные эмоции были не только необычны для него, они были запретны для человека в его положении. А чего он, собственно, хотел?

Переспать с Нелл Фостер?

Да, именно этого ему хотелось с того самого момента, как он ее увидел, и поэтому он должен быстро завершить лечение и расстаться со своей малышкой пациенткой и ее матерью.

Когда они приехали в больницу, Молли на каталке повезли в реанимационное отделение, а Нелл оставили ждать в коридоре. Ожидание было бесконечным, и когда Нелл уже стало казаться, что она сойдет с ума от неизвестности и тревоги, к ней подошла медсестра.

– Сюда, синьора. Пожалуйста, следуйте за мной.

Сестра выглядела такой бодрой и счастливой, что у Нелл появилась надежда. Она даже улыбалась, когда они вошли в вертящиеся двери палаты интенсивной терапии. Но запах антисептика ударил в нос, напомнив о недавней трагедии с Джейком, и свет был слишком ярким…

Молли полулежала на подушках. Ее ручки, словно прутики, вытянулись вдоль тела, а маленькие кулачки вжимались в матрац, как будто ей было тяжело дышать. В сознании ли она?

Впервые с того момента, как начался весь этот кошмар, Нелл поняла, что ее малышка действительно очень больна. Ее грудь тяжело и часто вздымалась, казалось, она в агонии.

Постепенно Нелл заметила, что по обе стороны кровати стоят медсестры, а Люка – у изголовья, ближе всех к Молли. Он повернулся, как будто ждал ее.

– Она поправится? – Ей показалось, губы у него пересохли, и ему пришлось облизать их языком, прежде чем он смог ответить:

– Мы делаем все возможное.

Больше он ничего не сказал, и, не дожидаясь приглашения, Нелл подошла к Молли. Опустившись на колени, она взяла ручку дочери и прижала к своей щеке. И случилось чудо, на которое она надеялась. Открыв глаза, Молли повернула голову.

– Мама, – выдохнула она.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Нет! И не просите меня поехать туда. Я ненавижу Венецию! Я туда не вернусь! Даже ради организации…

Эти слова Нелл произнесла на собрании, и, тем не менее, она здесь, в Венеции, для того, чтобы представить благотворительную организацию Помощи и поддержки пациентам, которую основала почти десять лет назад. Дело, в которое она так горячо верила, было куда важнее личных соображений.

Нелл имела за плечами солидную практику и была опытным оратором, но, несмотря на все это, сегодня она нервничала. Ни одно место на Земле так не будоражило воображение Нелл, как Венеция. Слишком много воспоминаний было связано с этим городом. И хотя только один врач был против ее проекта, он оказывал влияние на всех. Он являлся медицинским директором попечительского совета больницы, находящейся во владении его семьи, и на него все смотрели как на лидера. И именно этого человека она должна была убедить сделать его больницу центром продвижения ее проекта по всей Венеции, а затем и Италии. Нелл являлась идейным вдохновителем своей организации, и обычно ей не составляло особого труда убедить самого упрямого медицинского директора дать делу ход, но это был особый случай.

Как только ей назвали имя несговорчивого врача, перед ее мысленным взором возникло знакомое лицо. Она пыталась отрицать возможность того, что речь идет об одном и том же человеке, ведь Барбаро – довольно распространенная фамилия в Италии. Она бы предпочла оставить знакомого ей Люку Барбаро в прошлом, вместе с тем кошмарным приступом астмы у Молли.

Потребовалось время, чтобы диагноз подтвердился. Астму нелегко со стопроцентной уверенностью определить у такого маленького ребенка. Но он был уверен, вспомнила Нелл. Люка Барбаро настаивал на своем диагнозе и свел ее с самым лучшим специалистом в этой области – с человеком, который продолжил лечение, после того как они вернулись домой.

Многое с тех пор изменилось, подумала Нелл, критически разглядывая свое отражение в зеркале. Она поняла, что если хочет расположить к себе людей, то должна излучать уверенность. Первым делом пришлось изменить прическу. Она улыбнулась, расчесывая свои пышные, до плеч, волосы. Трудно поверить, что когда-то она носила радикально короткую стрижку и мешковатую одежду.

Сегодня на ней был строгий деловой костюм. Белоснежная блузка, туфли на каблуках и сдержанные украшения представляли собой доспехи, за которыми она могла спрятаться.

Она не собиралась позволить прошлому вмешиваться в проект, который ей так дорог. Однако бессмысленно отрицать тот факт, что частью бурлящего в жилах адреналина она обязана воспоминаниям о мужчине, который так твердо противостоял ей в Венеции. Прошло достаточно времени, чтобы она смогла отделить Люку-мужчину от Люки-врача, лечившего Молли, и как мужчина Барбаро оставил в ее душе глубокий след.

Лицо Нелл осветилось при мысли о ее десятилетней непоседе. Сейчас Молли снова была с ней в Венеции. Часть денег из страховки Джейка пошла на то, чтобы нанять самую лучшую няню, которую Нелл удалось найти, женщину по имени Марианна, которая повсюду ездила с ними. Они втроем жили простой жизнью, не осложненной отношениями с мужчинами. Жизнь без любви и романтики оказалась проще, чем Нелл представляла. Самым главным было то, что Молли – постоянная в ее жизни величина. Нелл не собиралась рисковать ради сиюминутных удовольствий. У нее есть дела и поважнее.

Нелл почувствовала приближение Молли даже раньше, чем услышала шаги дочери. Каждый божий день она возносила благодарственные молитвы за ее здоровье. К тому времени, когда дверь распахнулась, молодая женщина стояла, улыбаясь и широко раскинув руки. Когда Молли бросилась в объятия Нелл, трудно было представить, что это та самая малышка, которая так тяжело болела в их прошлый приезд в Венецию.

Барбаро спас ее дочь, подумала Нелл. Возможно, она виновата в том, что недооценивала его тогда. Но она была взвинчена, а он казался слишком молодым, чтобы справиться с такой критической ситуацией. Но именно благодаря своевременному вмешательству Люки Молли поправилась и смогла жить нормальной жизнью.

Его прощальное письмо было коротким, но подробным, и Нелл помнила свое удивление, когда получила его. Она до сих пор недоумевала, как он мог так спокойно уйти, даже не оглянувшись, когда Молли перевели в детское отделение. Больше они ни разу не видели его, а письмо передала медсестра. По совету Люки Молли проходила регулярный осмотр под руководством врача, которого он порекомендовал.

Нелл попыталась прогнать из памяти темные глаза, преследовавшие ее все это время. Недостаток человеческих эмоций у доктора Барбаро до сих пор уязвлял.

Слушая сейчас, как Молли весело болтает с Марианной, Нелл в который раз ощутила обиду за дочь. Каким же надо быть бессердечным, чтобы потерять, интерес к своему пациенту сразу же, едва только кризис миновал. Она ожидала, что Люка скажет несколько слов по крайней мере Молли, а может, и ей. Но этого не произошло. Барбаро просто передал их заботам своего медперсонала", написал короткое письмо и исчез.

Пора оставить прошлое в прошлом. Ее приезд с Молли в Венецию был наполнен радостью, и никому не испортить им настроение. К тому же вот-вот начнется собрание, и ей следует забыть о Барбаро и сосредоточиться на деле.

– Готова? – спросила Марианна.

Нелл улыбнулась.

– Как всегда. Пойдешь со мной на удачу, Молли?

– А можно мне посидеть в зале, пока ты будешь выступать?

– Конечно. Марианна, останешься с ней?

– Не пропустила бы это ни за что на свете, – заверила ее няня.

Первые несколько секунд любой беседы всегда давались тяжело. После этого Нелл обычно входила в форму. Сегодня все было по-другому. Произнося подготовленную речь, Нелл думала о двух вещах: о Молли и Марианне, на цыпочках спускающихся по ступенькам, чтобы найти место поближе к сцене… и о мужчине, стоящем у задней стены зала в тени.

Нелл почувствовала его даже раньше, чем увидела, и сердце заколотилось в предвкушении новой встречи. Свет в зале был приглушен, чтобы дать возможность слушателям сосредоточить внимание на сцене, но каким-то внутренним зрением она чувствовала каждое его движение. Она пыталась убедить себя, что это смешно, но, если только у Люки Барбаро нет в Венеции двойника, он здесь. Собственной персоной.

С одной стороны, сбывался ее самый страшный кошмар, но, с другой, это был также момент триумфа. Всякий раз, когда кто-то из добровольцев шел в больницу, чтобы говорить от лица обеспокоенных родственников, она думала о Люке Барбаро и его надменной манере общения.

Нелл продолжала читать текст. На каком-то этапе ей, разумеется, придется лично встретиться с Барбаро. Скорее всего, это произойдет на нейтральной территории, где она изложит ему свои соображения с такой же бесстрастностью, какую проявил он, когда они впервые встретились. Сегодня же этот зал – ее территория, и мужчина в тени был враждебным и нежеланным самозванцем, который предпочел не сидеть с остальными слушателями, а стоять, прислонившись к двери, со сложенными на груди руками. Вся его расслабленная поза показывала, что он никуда не спешит. Даже с такого расстояния Нелл ощущала его враждебность.

Тревожный трепет пробежал по ее позвоночнику. Барбаро выше, чем она помнила, и его пристальный взгляд буквально приковал ее к месту…

Нелл на секунду замолчала. Все ждали, когда она заговорит вновь. Со спокойной улыбкой она продолжила свою речь. Она не могла позволить себе потерять концентрацию сейчас, когда собрание вот-вот должно перейти к стадии вопросов.

Нелл позаботилась, чтобы приглашения были разосланы во все клиники района, а не только персоналу этой больницы, из стен которой она надеялась руководить венецианским проектом. Молодая женщина снова взглянула на фигуру в тени, гадая, как далеко ей придется зайти, чтобы переманить Люку Барбаро на свою сторону.

Нелл внимательно выслушивала каждый вопрос и старалась ответить как можно более полно. Она была хорошим оратором, и ее роль заключалась в рекламе проекта, вербовке новых членов и их обучении. Она должна убедить слушателей, что работа благотворительной организации крайне важна для пациентов и их родственников.

Нелл пользовалась услугами переводчика, и обсуждение проходило на редкость гладко. Она испытывала облегчение оттого, что смогла найти ответ на каждый вопрос. К тому же Люка, похоже, куда-то исчез.

– Вы будете лично внедрять проект?

Каждая клеточка в ее теле напряглась. Невозможно было ошибиться, кому принадлежал этот голос, говорящий по-английски почти без акцента.

– Да. – Нелл сделала секундную паузу, прежде чем говорить дальше. Дыхание ее участилось, и она знала, что голос будет дрожать, если она не возьмет себя в руки. Не хватает еще, чтобы Люка Барбаро понял, какое действие оказывает на нее. – Я останусь в Венеции до тех пор, пока проект не будет как следует апробирован. – Она говорила твердо, окидывая взглядом зал, но Люка снова куда-то подевался.

Переводчик начал переводить, что дало ей время поискать глазами Люку.

– Значит, вы намереваетесь работать в больнице, осуществляя руководство проектом?

Нелл стиснула зубы. Почему она его не видит?

– Нет, моя работа – обучить…

– И передать свою неприязнь к людям медицинской профессии?

Нелл застыла. И не она одна. Кое-кто из слушателей без труда понимал по-английски, и Нелл услышала ропот удивления. Когда переводчик перевел слова Люки на итальянский, ропот усилился.

Все ждали, что она ответит. Нелл постаралась придать голосу непринужденность и дружелюбие, словно имела дело всего-навсего с досадным недоразумением.

– Прошу прощения, но вы ошибаетесь, доктор… – Она подождала, когда Люка назовет свое имя и выйдет из укрытия.

Он предпочел не делать этого. Положив ладони на кафедру, Нелл печально улыбнулась своим слушателям.

– Я не могла бы выполнять ту работу, которую выполняю, если бы испытывала такие негативные эмоции, не так ли?

– В самом деле? – спросил он, и Нелл увидела его.

Люка Барбаро стоял в центре прохода посреди зала, на виду у всех.

– Я бы хотел знать, как вы намереваетесь установить хорошие отношения между медиками и сотрудниками вашей организации, – продолжал он, – когда вы сами так подозрительны и пристрастны…

– Доктор Барбаро, пожалуйста.

– Синьор Барбаро, – вежливо поправила ее переводчик. – Синьор Барбаро – медицинский директор нашей клиники и один из выдающихся специалистов по педиатрии в Венеции.