1.1. Теоретико-методологические аспекты устойчивого развития социально-экономических систем

На современном этапе развития общественно-историческому процессу присущи глобализация и динамизм, которые, с одной стороны, способствуют увеличению темпов экономического роста и тем самым обеспечивают возможность удовлетворять возрастающие потребности все большего числа населения планеты, а с другой – влекут за собой неопределенность и неустойчивость развития, выступают дестабилизирующим фактором, существенно осложняющим управление социально-экономическими системами. Усиление влияния глобализации придает проблеме перехода социально-экономических систем на модель устойчивого развития особую остроту, вызывая повышенный интерес к ней как отечественных, так и зарубежных ученых.

Так, проблемы устойчивого развития мировой системы нашли отражение в трудах Х. Босселя, В.И. Вернадского, В.И. Данилова-Данильяна, О.К. Дрейера, Д. Медоуза, Н.Н. Моисеева, В.В. Новожилова, Дж. Форрестера и др.

Устойчивость национальных социально-экономических систем рассмотрена в трудах Н.П. Ващекина, В.А. Лося, А.Д. Урсула, Н.Т. Агафонова, Р.А. Исляева, В.А. Коптюга, В.К. Левашова, В.М. Матросова, В.В. Попкова, Б.С. Большакова, А.С. Щеулина и др.

Исследованию различных аспектов региональных социально-экономических систем и переводу их на модель устойчивого развития особое внимание уделяется в работах И.Я. Блехцина, М.Г. Ганопольского, А.Г. Гранберга, Б.М. Гринчеля, М.А. Гусакова, В.А. Ильина, О.В. Коломийченко, С.В. Кузнецова, В.Н. Лаженцева, В.Н. Лексина, В.В. Окрепилова, О.П. Пчелинцева, В.Е. Рохчина, А.А. Румянцева, В.С. Селина, А.И. Татаркина, А.Н. Швецова, А.И. Шишкина и др.

Проблемы устойчивости социально-экономических систем микроуровня, а также отдельных подсистем отражены в работах Т.М. Конопляник, Е.В. Макаровой и др.

Вместе с тем теория устойчивого развития социально-экономических систем находится в стадии становления. До сих пор остается много спорных и нерешенных вопросов. Научное сообщество волнует прежде всего вопрос о том, можно ли вообще говорить об устойчивости динамичной социально-экономической системы, если в философском понимании устойчивость представляется как постоянство, пребывание в одном состоянии, противоположность изменению. В ряде научных работ нет четкого понимания того, как соотносятся между собой понятия «устойчивость», «устойчивое развитие» и «устойчивый рост». Ученые не пришли к единому мнению о понятии устойчивости социально-экономической системы, современной наукой до сих пор не выработано общепринятого определения этой категории. Не определены критерии устойчивости сложных социально-экономических систем и методика ее оценки, не выявлена специфика устойчивости систем регионального уровня. Без создания прочного методологического и методического фундамента, без научного обоснования действий на всех иерархических уровнях управления решить проблему устойчивости социально-экономической системы невозможно.

Актуальность поставленных вопросов требует рассмотрения прежде всего теоретических основ устойчивости. В связи с этим совершенствование понятийного аппарата, устранение разночтений в терминологии призваны создать необходимую научную основу для проведения исследований, обеспечивающих дальнейшее формирование теории устойчивого развития социально-экономических систем.

Таблица 1.1. Характеристика методологических подходов к понятию «устойчивость»

Заметим, что теория устойчивости имеет давнюю историю, она возникла как ветвь других отраслей знаний и научных дисциплин: математики, кибернетики, теории систем и др. Ее основы заложены философами, математиками, физиками, биологами. Ими обоснованы различные методологические подходы к понятию «устойчивость», характеристика которых приведена в таблице 1.1.

Рассматривая в качестве объекта исследования социально-экономические системы, необходимо определиться с методологией исследования, выявить их сущность и специфику.

Учитывая, что предметом исследования выступает система, мы полагаем, что методология исследования должна базироваться на системном подходе, с позиций которого система есть совокупность элементов, взаимосвязанных друг с другом и образующих определенную целостность, которая противостоит своему окружению [14]. Количество элементов в системе может быть любым. Однако важно, чтобы они были взаимосвязаны между собой [170]. При этом элемент системы может быть сложным, состоящим из взаимосвязанных частей, т. е. также представлять собой систему. Системы могут быть классифицированы по различным признакам (рис. 1.1). Вместе с тем представленная классификация не претендует на полноту, могут быть выделены и иные ее признаки.

Особую группу систем, не поддающихся точному и подробному описанию, составляют большие системы. Их характерными признаками являются наличие структуры, наличие единой цели функционирования, устойчивость к внешним и внутренним возмущениям, комплексный состав, способность к развитию. В основе последнего лежат противоречия между элементами системы, снятие которых возможно при увеличении функционального разнообразия, а это и есть развитие.

Рис. 1.1. Классификация систем

Итак, исходя из признаков системы, можно сказать, что основа устойчивости заложена внутри самой системы. Условием обладания устойчивостью к внешним воздействиям являются внутренние свойства системы. Устойчивость подразумевает выполнение системой функций в условиях внутренних изменений параметров и дестабилизирующих воздействий внешней среды.

Важное место среди материальных систем занимают социальные системы, подклассом которых являются социально– экономические системы – большие, материальные, динамические, открытые. Их устойчивость значительно отличается от любой другой устойчивости ввиду того, что связями между элементами системы выступают общественные отношения людей в процессе производства и потребления.

Как показало исследование, первоначально проблема устойчивости стала предметом исследования экономистов накануне кризиса 1929 г. Существенный вклад в разработку этой проблемы был сделан нашим соотечественником, последовательным «рыночником», экономистом-математиком В.В. Новожиловым, изучавшим в те годы противоречие между принципом стабильности цен и изменением темпов экономического роста [158]. По сути, им были заложены основы теории устойчивого развития экономики, сочетавшей рыночные механизмы с элементами централизованного планирования и управления. При этом В.В. Новожилов, как и В.В. Леонтьев, рассматривал экономику как эмпирическую науку, а ее математизацию как естественный путь обобщения и анализа закономерностей в пределах адекватности математических моделей.

Но в дальнейшем отечественном экономико-математическом движении наметился уход в абстрактное теоретизирование. В большинстве экономико-математических моделей устойчивость трактовалась как свойство системы сохранять некоторые черты фазового портрета или же оставаться в некоторой области фазового пространства при малых возмущениях начальных условий или закона движения [132, 124]. В понимании устойчивости возобладали обобщенные кибернетические подходы, не всегда учитывающие специфику экономических процессов и явлений. В итоге, как справедливо отмечает автор [36], при решении конкретной задачи понятие устойчивости социально-экономической системы требовало доопределения, уточнения.

В настоящее время относительно устойчивости социально-экономических систем существует несколько десятков определений, и их количество продолжает расти. Это свидетельствует как о сложности самого понятия, так и сложности объекта исследования. В одних случаях объектом исследования выступает национальная экономика (макроэкономика), в других – региональная экономика (мезоэкономика), в третьих – экономика хозяйствующих субъектов (микроэкономика), в четвертых – подсистемы экономики того или иного уровня.

Критический анализ имеющихся определений устойчивости социально-экономических систем показал, что общепринятого понятия современной наукой не выработано. По крайней мере, можно выделить четыре отличных друг от друга подхода.

Сторонники первого подхода связывают устойчивость социально-экономической системы с безопасностью, стабильностью, надежностью, целостностью и прочностью системы (табл. 1.2).

Вместе с тем это не что иное, как критерии или атрибуты, условия устойчивости системы. Причем надежность и прочность – свойства технических объектов и систем.

Приверженцы второго подхода трактуют устойчивость как относительную неизменность основных параметров социально-экономической системы, способность системы оставаться неизменной в течение определенного времени. Однако социально-экономическая система является самоорганизующейся, источник преобразования системы или ее функций, как подчеркивают авторы [14], «лежит в самой системе». На этот факт указывает и В.Д. Могилевский. Он отмечает, что система организована таким образом, чтобы обеспечить собственное выживание, стабильность и одновременно развитие, эволюцию, приближение к цели. Эта двойственность составляет одно из основных противоречий в системе, которое разрешается через ее развитие. Следовательно, в процессе развития и функционирования системы параметры системы не могут оставаться неизменными – они постоянно изменяются [145].

Таблица 1.2. Обобщение определений устойчивости социально-экономической системы

Сторонники третьего подхода под устойчивостью понимают способность социально-экономической системы сохранять динамическое равновесие. Так, автор [259] полагает, что устойчивость – «интегрированное свойство системы сохранять динамическое равновесие при изменении в допустимых пределах параметров внешней и внутренней среды». Другие исследователи [105] под категорией «экономическая устойчивость хозяйственной системы региона» рассматривают интегрированное свойство системы сохранять динамическое равновесие при изменении в допустимых пределах параметров внешней и внутренней среды.

Однако обращение к энциклопедии [134] позволяет сделать вывод о том, что равновесие – некоторое состояние стабильности под воздействием равных противоположных сил (например, равновесие между спросом и предложением). Социально-экономическая система является открытой системой, подверженной влиянию множества разнонаправленных сил, а динамическое равновесие выступает одним из моментов состояния системы.

Представители четвертого подхода связывают устойчивость социально-экономической системы со способностью системы стабильно функционировать, развиваться, сохранять движение по намеченной траектории, с саморазвитием. На наш взгляд, это наиболее близкая к истине точка зрения. Как справедливо подметил автор [219], «любая развивающаяся система периодически совершает переход от одного устойчивого состояния к другому».

Сторонники представленных подходов, раскрывая сущность исследуемой категории, подчеркивая те или иные свойства социально-экономической системы, обращают внимание прежде всего на способность системы функционировать, т. е. выполнять свои функции, сохраняя динамическое равновесие, при котором система периодически совершает переход от одного устойчивого состояния к другому; а также способность развиваться в долгосрочной перспективе, используя собственные адаптационные возможности. Исходя из вышесказанного, под устойчивостью социально-экономической системы, в том числе региональной, будем понимать способность системы стабильно функционировать и развиваться в долгосрочной перспективе в условиях быстро меняющейся внутренней и внешней среды.

Многогранность понятия «устойчивость системы» позволяет исследователям рассматривать различные ее классы, виды, группы. При изучении устойчивости классификация имеет большое значение, так как позволяет проводить более глубокий анализ социально-экономических систем с целью повышения их устойчивости, а также служит основой для определения целей, задач, принципов и методов управления в зависимости от конкретных исследовательских задач. Более того, как правильно подметил автор [53], если есть типология и понимание характера классифицируемого объекта, то возможностей для выбора удачного управленческого решения гораздо больше.

Так, авторы [130] связывают устойчивость системы с наличием у нее механизмов, способных компенсировать внешнее возмущение, и выделяют видимую, групповую, адаптивную и отложенную устойчивость, сущностные характеристики которых обобщены в таблице 1.3.

В математических и технических науках различают два основных вида устойчивости: статическую и динамическую. У любой системы есть пределы устойчивости, за рамками которых процесс саморегулирования невозможен. Важнейшим свойством, обеспечивающим способность системы к самовосстановлению при влиянии негативных факторов, является динамическая устойчивость, под которой следует понимать адекватную реакцию как системы в целом, так и всех ее элементов на любые изменения внешних и внутренних факторов, а также способность системы и ее элементов к самовосстановлению.

Таблица 1.3. Виды устойчивости систем

Рис. 1.2. Классификация видов устойчивости социально-экономических систем

Применительно к экономической системе исследователь [110] различает три вида устойчивости: низкую (относительную), высокую (абсолютную) и нормальную. Критерием для подобной классификации выступает возможность системы в процессе развития сохранять и приумножать те или иные виды ресурсов (материальных, человеческих и природных).

Сложность социально-экономической системы, наличие в ее составе большого числа элементов, которые в свою очередь являются системами, позволили автору [104] предложить следующую классификацию устойчивости социально-экономических систем, что, безусловно, является вполне оправданным (рис. 1.2).

Наличие такого количества разновидностей устойчивости свидетельствует о сложности изучаемой категории. Кроме того, все приведенные выше классификации дополняют друг друга, что свидетельствует о существовании какого-либо отличительного признака.

Как уже отмечалось, способность к развитию – одно из свойств системы. Развитие системы – это, как правило, необратимые качественные ее изменения, обычно сопровождаемые количественными переменами. В ходе развития системы меняются соотношения между ее компонентами, усиливаются одни связи и ослабевают другие. Очевидно, что развитие может быть устойчивым и неустойчивым.

Характеристиками устойчивого развития социально-экономической системы являются, с одной стороны, ее динамичность, а с другой – относительная неизменность ее свойств. Поэтому устойчивое развитие сопровождается качественными изменениями в системе, при которых ее свойства не меняются. К таким свойствам автор монографии [38] справедливо относит:

– способность системы к саморазвитию и саморегуляции;

– наличие взаимодействия всех подсистем, обеспечивающего целостность системы;

– способность поддерживать состояние равновесия (характеризуемого взаимодействием разнонаправленных сил, воздействие которых взаимно погашается);

– способность противостоять дестабилизирующим факторам.

Эти свойства обеспечивают целостность системы, ее динамическую устойчивость. Критериями наличия данных свойств являются достаточность ресурсов для развития системы, простой или расширенный характер воспроизводства, сбалансированное развитие всех подсистем и наличие адаптивных механизмов к внешним воздействиям.

Неустойчивое развитие сопровождается качественными изменениями в системе, при которых ее свойства ухудшаются, вплоть до потери системой целостности.

В процессе эволюции социально-экономическая система проходит определенный жизненный цикл, который имеет волновой характер. Магистралью эволюции является ускоряющийся волновой динамический процесс от неустойчивого равновесия к устойчивому неравновесию.

С позиций системного подхода устойчивое развитие можно охарактеризовать как определенный тип прогрессивно направленных, внутренне детерминированных изменений системы, связанных с повышением ее организации. Развитие становится неустойчивым при возникновении кризисного состояния системы, которое связано с ее разрушением или переходом в новое качественное состояние.

Таким образом, можно сделать следующие выводы: во-первых, устойчивость системы выступает необходимым условием ее устойчивого развития; во-вторых, потеря устойчивости грозит разрушением системы, что позволяет говорить об устойчивости как синониме выживанию [59].

Проблема обеспечения устойчивого развития является одной из актуальных в XXI веке, когда общественное развитие в определяющей степени зависит от процессов глобализации. Хотя предпосылки и отдельные характерные черты глобализации существовали фактически на всем протяжении человеческой истории, осознание этой закономерности стало реальностью в последние два десятилетия, когда, как подчеркивают авторы [244], достаточно четко обнаружилась тенденция перехода от национально-государственных форм социального бытия к глобальному демократическому гражданскому обществу (единому человечеству).

Возникновению представлений об устойчивом развитии способствовал ряд предпосылок. Наиболее значимые из них [201]:

1. Социально-экономические предпосылки:

> Господство «философии потребления». На протяжении многих веков человечество придерживалось «ресурсного» пути развития, таких его принципов, как «потребление ради процветания», «биосфера для человека», «человек – царь природы». Результатом этого стало истощение ресурсного потенциала, деградация окружающей природной среды и нарастание глобальных экологических проблем.

> Господство ресурсоразрушающих технологий. Высокая конкурентоспособность низкоэффективных технологий определялась приоритетом экономической выгоды и иллюзией неисчерпаемости ресурсного потенциала.

> Неадекватность механизма ценообразования на природные ресурсы их истинной стоимости, а также динамике цен на ресурсы по мере использования возобновляемых и исчерпаемости невозобновляемых ресурсов. К недостаткам системы ценообразования относится и отсутствие системы выплат за сохранение не нарушенных в процессе хозяйственной деятельности территорий и обесценение «нересурсных» природных ценностей.

> Проблема «Север – Юг». Суть ее заключается в специфике взаимоотношений между развитыми и развивающимися странами. Относительно низкий уровень цен на сырье и стоимость рабочей силы в развивающихся странах, с одной стороны, и высокий технологический и промышленный потенциал развитых государств – с другой, способствовали возникновению проблемы «Север-Юг». Результатом этого является диспропорция в уровнях экономического развития.

2. Экологические предпосылки:

> Загрязнение окружающей среды, формирование новых техногенных геохимических зон, нарушение биогеохимических циклов как на глобальном, так и на локальном уровнях.

> Техногенное нарушение целостности поверхности ландшафтов: обезлесивание, опустынивание, заболачивание и др.

> Уменьшение видового разнообразия мира живых организмов.

> Проблема качества продуктов питания и питьевой воды: накопление загрязняющих веществ в продуктах питания, поверхностных и подземных водах.

> Возникновение экологической патологии: заболевания, генетические отклонения, сокращение продолжительности жизни и др.

Научные основы теории устойчивого развития, которые были заложены отечественным ученым В.И. Вернадским в работах о развитии биосферы [26, 27], привели его к необходимости рассмотрения планетарного аспекта деятельности человечества и к признанию необходимости изменения способа его существования. Заслуга В.И. Вернадского заключается в том, что он ввел в анализ связей системы «человек – природа», в центре которой находится человечество с конкретной системой насущных материальных практических потребностей и интересов выживания настоящего и будущих поколений, новое критериальное измерение «человечество как единое целое» и переместил социальный анализ в глобальную плоскость [275]. Система научных взглядов ученого, по сути дела, предвосхитила осознание широкой общественностью глобальных проблем.

Современному толкованию понятия «устойчивое развитие» непосредственно предшествовали доклады Римского клуба, которые стали для мирового общественного мнения стимулом для поиска новой диспозиции в диалоге человека с природой. В 1962 г. была принята резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Экономическое развитие и охрана природы», а в 1972 г. создана организация для реализации Программы ООН по защите окружающей среды. В докладе «Наше общее будущее», подготовленном Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию (1987), указывалось на необходимость изменения деловой активности и образа жизни человечества, ориентации экономики на удовлетворение нужд и законных желаний людей, но при этом отмечалось, что следует учитывать пределы экологических возможностей планеты. По существу, Комиссия призвала к «новой эре экономического развития, безопасного для окружающей среды». После публикации доклада словосочетание «sustainable development», переведенное как «устойчивое развитие», оказалось в центре внимания мирового сообщества.

В начале 1980-х годов термин «устойчивость» появился в исследованиях Международного союза по защите природы (International Union Conservation of Nature) и использовался для обозначения способности экологических систем сохранять свою структуру и функциональные свойства при воздействии внешних факторов [280]. Заявление Всемирной стратегии охраны природы явилось первой реальной попыткой дать определение устойчивому развитию: «Для того, чтобы развитие было устойчивым, оно должно учитывать социальные и экологические факторы, так же как и экономические; живые и неживые ресурсы; и долгосрочные, равно как и краткосрочные, преимущества и недостатки альтернативного действия». Однако в данном определении больший акцент делается на экологической устойчивости, чем на устойчивом развитии как таковом.

Выводы Комиссии ООН по окружающей среде и развитию составили основу решений о жизненной необходимости для цивилизации выхода на траекторию устойчивого развития, принятых в рамках Конференции ООН по окружающей среде и развитию в 1992 г. в Рио-де-Жанейро. Под устойчивым развитием понималось развитие, удовлетворяющее потребности настоящего поколения и не ставящее под угрозу возможности будущих поколений удовлетворять свои потребности.

Основными принципами устойчивого развития были названы:

– улучшение качества жизни;

– гарантированное здоровье людей;

– удовлетворение основных жизненных потребностей как населения, так и будущих поколений;

– борьба с бедностью;

– рациональная структура производства и потребления;

– рациональное природопользование;

– сохранение экосистем, защита климата и озонового слоя;

– обеспечение экологической безопасности;

– межсекторальное сотрудничество;

– экологическое сознание, экологическая этика;

– становление гражданского общества;

– устранение всех форм насилия над человеком и природой (предупреждение войн, терроризма и экоцида);

– глобальное партнерство.

В таком комплексе принципов социально-экономическая система выступает в качестве природосберегающей системы, объединяя в одно целое экологические, экономические и социальные аспекты.

С конца 80-х годов теория и практика устойчивого развития находится в центре внимания ученых и политиков как в России, так и за рубежом.

В этой связи привлекают внимание работы академика Н.Н. Моисеева, который впервые попытался обрисовать контуры данной проблемы во всей ее многосложности [147]. Подвергая критике недопонимание мировым сообществом надвигающейся угрозы, Н.Н. Моисеев под устойчивым развитием рассматривал развитие общества, приемлемое для сохранения ниши человека и создания благоприятных условий для выживания цивилизации. Поскольку экологической нишей человечества является вся биосфера, понятие «устойчивое развитие» он трактует как совместную, скоординированную эволюцию (коэволюцию) человека и биосферы. Разработка стратегии устойчивого развития – первый шаг к эпохе ноосферы, под которой ученый подразумевал грядущий этап истории, когда коллективный разум и коллективная воля достигнут высокого, веского уровня, достаточного, чтобы обеспечить гармоничное совместное развитие природы и общества [146].

Вместе с тем единой трактовки устойчивого развития нет. Ряд авторов связывает это понятие со стабильным развитием. Так, по мнению ученых [236], устойчивое развитие – это стабильное социально-экономическое развитие, не разрушающее своей природной основы. В то же время исследователь [269] полагает, что устойчивое развитие сложной социально-экономической системы (города) можно понимать как стабильное улучшение качества жизни населения в тех пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного механизма регуляции окружающей среды и ее глобальному изменению. Это означает, что социально-экономические системы, подчиняясь природным и экономическим закономерностям, проявляют стабильность основных тенденций своего развития, но одновременно, подвергаясь воздействию разнородных случайных факторов, подвержены риску потери равновесного, устойчивого состояния. Однако, как было показано выше, стабильность не является синонимом устойчивости. На этот факт указывают и ученые из Санкт-Петербурга [15, 95]. Они подчеркивают, что стабильность развития системы определяется динамикой показателей, а не индикаторами ее статистического состояния (система может иметь стабильно неустойчивое положение). Ведь соотношение положительных и отрицательных обратных связей определяет характер развития социально-экономической системы. Отрицательные обратные связи имеют стабилизирующий характер, направлены на сохранение сложившихся структур и взаимосвязей, в то время как положительные связи обеспечивают восприимчивость системы к новой информации, ее обмен энергией с внешней средой.

Исследователь [159] определяет устойчивое развитие как процесс гармонизации производительных сил, удовлетворения необходимых потребностей всех членов общества при условии сохранения целостности окружающей природной среды и создания возможностей для равновесия между экономическим потенциалом и требованиями людей всех поколений. Понятие «равновесие» – одно из самых универсальных в естественных науках, оно применимо к любой системе. Однако равновесие может быть как устойчивым, так и неустойчивым и безразличным.

Имеют место и такие трактовки устойчивого развития, как «экономический рост, обеспечивающий удовлетворение материальных и духовных потребностей настоящих и будущих поколений при сохранении равновесия исторически сложившихся экосистем» [125]. С таким определением трудно согласиться, ибо здесь не просматривается требование внутреннего сопряженного, сбалансированного развития природы, населения, экономики. Кроме того, широко используемое понятие «устойчивый экономический рост» применяется при характеристике динамического равновесия и устойчивого эффективного развития.

На наш взгляд, термин «устойчивое развитие» характеризует тип экономического развития, обеспечивающий воспроизводимость ограниченных ресурсов и качество экономического роста. В связи с этим целесообразно сразу же заметить, что не правомерно ставить знак равенства между устойчивым ростом и устойчивым развитием. Первое, с нашей точки зрения, означает четко выраженный вектор именно роста в пределах определенных колебаний его темпов, имеющих положительные (плюсовые) значения. Второе же предполагает не только положительные значения роста, но и его отсутствие или даже спад, которые, однако, должны перекрываться положительными значениями роста. Следовательно, различие между устойчивым ростом и устойчивым развитием состоит в том, что при последнем допускаются нулевые и минусовые значения роста, амплитуда циклических колебаний здесь значительно больше, чем при устойчивом росте. Кроме того, рост – это прежде всего то или иное количественное изменение показателей, а развитие предполагает, в первую очередь, качественное преобразование (изменение) всей системы, ее переход на какой-то новый качественный уровень.

Вполне очевидно, что устойчивый рост, лежащий в основе устойчивого развития, может осуществляться лишь дискретно. Поэтому через определенный промежуток времени устойчивый рост трансформируется в устойчивое развитие, то есть в развитие, сопровождающееся периодическими определенными циклическими изменениями, содержащими «перерывы» в плюсовом росте. Но вектор движения за достаточно длительный период времени, несмотря на нулевые и отрицательные отклонения, будет иметь в целом положительную направленность.

Достаточно распространенной интерпретацией устойчивого развития является его определение в качестве сбалансированного развития. Однако, как справедливо отмечено в работе [95], суть сбалансированного развития заключается в наличии увязки интересов различных функционирующих и взаимодействующих субъектов управления и хозяйствования, что обеспечить практически невозможно, хотя к этому следует стремиться. Имеют место и другие определения данной экономической категории (табл. 1.4).

Одной из причин различных толкований понятия «устойчивое развитие» является неточность перевода. Как подчеркивает В.И. Данилов-Данильян, «часто дискуссии об устойчивом развитии вырождаются в споры о словах. Критикуют русский перевод английского sustainable development, и в самом деле, устойчивое неадекватно отражает смысл sustainable. Но дело не в переводе, а в том, как мы договоримся понимать термин. Переводы sustainable на другие языки тоже не слишком хороши: если буквально перетранслировать на русский, получается несдвигаемое, твердое и т. п. Русский вариант – один из самых удачных» [59].

Наиболее правильной, на наш взгляд, является точка зрения авторов [106, 178], утверждающих, что устойчивое развитие – это непрерывный процесс удовлетворения потребностей настоящего и будущих поколений. При этом непрерывность процесса рассматривается как неубывающий темп роста возможностей удовлетворять потребности в длительной перспективе, что возможно лишь в том случае, если будет достигнут баланс интересов, гармония между всеми подсистемами социально-экономической системы. Следовательно, устойчивое развитие включает две группы понятий: во-первых, необходимые для сохранения и развития потребности и возможности и, во-вторых, накладываемые на возможность удовлетворять потребности ограничения, обусловленные состоянием технологий и организацией общества (рис. 1.3).

Таблица 1.4. Некоторые трактовки понятия «устойчивое развитие»

Рис. 1.3. Что сохраняется и что изменяется в условиях устойчивого развития

Итак, устойчивое развитие имеет глубокий философский и экономический смысл, в рамках которого рассматриваемая система представляется как единство противоположностей. Оно характеризует границы «мерной определенности», границы допустимого изменения основных свойств системы. Устойчивое развитие есть гармония противоположностей: устойчивости и изменности, сохранения и обновления, единства и разнообразия.

Удовлетворение человеческих потребностей и стремлений является основной задачей устойчивого развития. Но одного экономического роста недостаточно, поскольку высокие уровни производственной деятельности могут сосуществовать с широко распространенной бедностью и быть угрозой для окружающей среды. По нашему мнению, устойчивое развитие является, в сущности, процессом изменений, в котором эксплуатация ресурсов, направление капиталовложений, ориентация технологического развития в гармонии с социальным благополучием и экологическим равновесием повышают ценность текущего и будущего потенциала.

Такая трактовка понятия «устойчивое развитие» предполагает решение следующих стратегических задач, сформулированных в докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР) [154] и охватывающих экономические, социальные и экологические процессы в комплексе:

1. Ускорение процессов роста. Предполагает сокращение диспропорций в развитии экономически развитых и слабо развитых стран.

2. Изменение качества роста. Устойчивое развитие требует изменения качественного содержания роста.

3. Удовлетворение основных потребностей людей.

4. Обеспечение устойчивого уровня роста численности населения.

5. Сохранение и укрепление ресурсной базы.

6. Переориентация технологий и контроль риска.

7. Интеграция экологических и экономических аспектов в процессе принятия решений.

Итак, исследование подходов к определению устойчивости систем позволяет сделать следующие принципиальные выводы.

Во-первых, проблема устойчивости систем имеет междисциплинарный характер. Основы исследования устойчивости социально-экономических систем заложены философами, математиками, физиками, биологами. Немаловажную роль в решении данной проблемы играют теория систем и системный анализ, синергетика, теория хаоса.

Во-вторых, устойчивость является одним из важнейших требований развития системы по восходящей траектории. Какие бы радикальные сдвиги ни происходили в системе, устойчивость, обеспечивая ее гибкость и маневренность, не дает ей выйти за доступные пределы колебаний вокруг траектории развития, что, соответственно, позволяет избежать больших потерь и непредвиденных возмущений.

В-третьих, процесс развития системы характеризуется наличием сложной взаимосвязи между явлениями устойчивости и изменчивости. При этом динамическая устойчивость системы относительна, поскольку развитие ее осуществляется дискретно, путем прохождения через кризисные ситуации, характеризуемые состоянием неустойчивости: система либо реагирует на вносимые изменения путем трансформации своей структуры, используя собственные адаптационные возможности, не теряя своей первоначальной целостности, либо возможностей к адаптации недостаточно и система, преодолев некоторый критический порог, переходит на принципиально другую траекторию развития. В первом случае имеет место эволюционный путь структурных трансформаций системы, который является более предпочтительным для развития социально-экономических систем, во втором – революционный [95]. То есть устойчивость является необходимым условием устойчивого развития системы в долгосрочной перспективе.

В-четвертых, в сфере теоретического знания о процессах устойчивого развития условно можно выделить три главных подхода в конструировании моделей устойчивого развития: ресурсный, биосферный, интегративный. Все они базируются на едином философском и естественнонаучном фундаменте. Объединение усилий математиков, естественников, социологов, гуманитариев, экономистов, управленцев стало следствием сложнейшего характера нелинейных отношений в системе «человек – общество – природа», которые требуют комплексного анализа.

В-пятых, теория устойчивого развития основана на гармонизации социальной, экономической и экологической подсистем социально-экономической системы, направлена на поиск путей перехода системы на модель устойчивого развития, обеспечивающую неубывающий темп роста возможностей удовлетворять потребности современного и будущих поколений и сохранность окружающей среды.

1.2. Специфика устойчивости региональной социально-экономической системы

Устойчивость является объективно присутствующим свойством любой системы, в том числе региональной. Социально-экономические процессы внутри региона и внешняя среда являются весьма динамичными. Функционирование системы в быстро меняющихся условиях и при неопределенности параметров состояния внешней и внутренней сред происходит благодаря устойчивости.

Начало перехода России к устойчивому развитию было положено Указом Президента РФ «О концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» (1996). Была поставлена задача последовательного перехода страны к устойчивому развитию, обеспечивающему сбалансированное решение социально-экономических проблем, сохранение благоприятной окружающей среды и природоохранного потенциала в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений людей [163].

Необходимость перехода России на модель устойчивого развития обусловлена прежде всего кризисными явлениями, ставшими следствием необдуманной политики проведения реформ. В начале 1990-х годов попытка перейти от административной к рыночной системе, по словам академика Д.С. Львова, носила неестественный характер. Политика, проводившаяся правительством, базировалась на заимствовании «чужих рецептов» и была направлена на преодоление негативных последствий кризиса, причем не учитывалась специфика развития страны в предыдущие десятилетия [127]. Вследствие этого ситуацию в России характеризовали такие явления, как: глубокое расстройство механизмов воспроизводства; усиление дифференциации территорий; отсутствие собственной институциональной инфраструктуры для расширенного воспроизводства.

По мнению большинства исследователей, например [45, 48, 119, 188, 189, 233, 248 и др.], главной «ареной» для внедрения теории устойчивого развития в практику должны стать именно регионы, поскольку они:

• выступают наиболее управляемой структурой, занимающей равноудаленное положение в управленческом пространстве страны (центр – федеральные округа – регионы – муниципалитеты (районы) – гражданин);

• являются исторически наиболее устойчивыми территориальными образованиями, сформировавшими за период своего существования достаточно обособленные социумы с определенным набором национальных и этнических признаков;

• соизмеримы по своим размерам с большинством стран мира, представляя наиболее оптимальную структуру для позиционирования на внешнеэкономическом пространстве;

• приобрели в период реформ опыт совмещения практики стимулирования рыночных преобразований на своих территориях с политикой госрегулирования этих процессов.

Кроме того, современная структура производства становится все более ориентированной не на отраслевую, а на региональную систему хозяйствования. Трансформации последних лет привели к ослаблению отраслевой специализации регионов, с соответствующим восприятием их как частей единого народнохозяйственного комплекса страны, и формированию их как региональных хозяйственных комплексов. Указанные обстоятельства не только усиливают необходимость региональных исследований, но и придают им особую актуальность в контексте вопросов обеспечения устойчивости социально-экономических систем.

Оценивая особенности изучения сущности региона как объекта устойчивости с позиций выбора наиболее конструктивного инструментария исследования, на наш взгляд, следует акцентировать внимание на историческом, структурно-функциональном и системном подходах. Так, в работе [95] отмечается, что исторический подход нацелен на исследование генезиса региона, движущих сил и факторов его образования, становления и развития. Структурно-функциональный подход в системной методологии является одним из ведущих при исследовании сущности сложных систем. Сущностными характеристиками региона как сложной социально-экономической системы служат его качественные атрибуты, свойства, выполняемые им функции, в свою очередь являющиеся результатом особой организации системы и входящих в нее элементов. Системный подход объясняет это явление свойством эмер-джентности систем, то есть у системы возникают свойства, не являющиеся суммой свойств входящих в ее состав элементов, а вытекающие из ее организации.

Использование исторического подхода в соединении со структурно-функциональным и системным позволяет связать появление нового качества в развитии региона с изменениями его структурной и функциональной организации, подойти к пониманию закономерностей качественных трансформаций в его экономике и социальной сфере с учетом влияния внешней среды.

Возможность использования этих методологических подходов убедительно доказана учеными-регионалистами, среди которых: Н.Т. Агафонов, А.А. Гранберг, В.А. Ильин, М.Ф. Замятина, О.В. Коломийченко, В.Н. Лаженцев, В.Н. Лексин, О.П. Литовка, Н.М. Межевич, П.А. Минакир, Н.Н. Некрасов, В.Е. Рохчин, А.И. Татаркин, В.Е. Селиверстов, В.С. Селин, И.И. Сигов, А.Н. Швецов и др. Опираясь на работы этих ученых и результаты собственных исследований, можно сделать вывод о том, что российские регионы следует рассматривать как значимую, реально действующую компоненту системы территориального управления.

Однако существует множество точек зрения на понятие «регион». Регион рассматривается как в широком, так и узком смысле слова [253]. В широком смысле под регионом понимается совокупность государств, представляющая собой некую общность [135], или «группа близлежащих стран, представляющая собой отдельный экономико-географический или близкий по национальному составу и культуре, однотипный по общественно-политическому устройству район мира» [17].

В переводе с латыни «regio» – страна, область. В этом смысле чаще всего регион отождествляют с некоторой абстрактной территорией, частью территориального пространства страны, не выделяя каких-либо факторов, кроме пространственного. Классик американской региональной экономики У. Изард [77] характеризует регион как открытую экономическую единицу в пределах данного государства.

В рамках данного исследования регион рассматривается в узком смысле – как относительно самостоятельная часть, подсистема единого народнохозяйственного комплекса страны, которая выделилась в процессе территориального разделения труда. Вместе с тем и здесь имеет место многообразие определений региона (табл. 1.5).

Итак, изучая устойчивость региональных социально-экономических систем, в качестве объекта исследования будем подразумевать такие территориальные образования, как субъекты Российской Федерации, т. е. республики, края, области, города федерального значения, и муниципальные образования – сельские районы, города, городские районы в крупных городах, сельские поселения и объединения последних. Именно им в наибольшей мере присуща целостность, нарастающее единство экономических, социальных, демографических и иных процессов. Они наделены определенным юридическим статусом, обладают определенными правомочиями, имеют органы власти и управления.

Основными характеристиками региона, по мнению автора [135], являются комплексность социально-экономического и экологического развития; комплексность промышленного развития; характер развития производственной и социальной инфраструктур, системы поселений; способность воспроизводить условия для гармоничного развития проживающего в регионе населения; способность производить такой объем товаров, который обеспечивал бы также возможность удовлетворения спроса со стороны других регионов.

Таблица 1.5. Авторские формулировки термина «регион»

Такие характеристики явно носят внутренний характер, относятся к региону как части национального государства и экономике региона как части национальной экономики. В этом случае развитие страны органически связывается с решением ряда региональных социально-экономических проблем, в частности с регулированием структуры экономики и с решением конкретных социальных задач с учетом природных, экономических и национальных особенностей развития отдельных регионов.

С позиции системного подхода регион является сложной социально-экономической системой, так как состоит из множества взаимосвязанных элементов (подсистем, компонентов), выступающих как определенная целостность [211]. Как сложная система, регион имеет ряд дополнительных признаков: наличие разнообразных (материальных, информационных, денежных, энергетических) связей между подсистемами и элементами подсистем; открытость системы; наличие в системе элементов самоорганизации; участие в функционировании системы людей, машин и природной среды.

Свойства региона как единого целого определяются не только и не столько свойствами его отдельных элементов, сколько свойствами его структуры, особыми интегративными свойствами рассматриваемой структуры. В различных своих взаимодействиях такие элементы и формируют структуру региона. В общем случае структура (от латинского «structure», что значит «строение, расположение, порядок») – совокупность внутренних устойчивых связей между элементами системы, определяющая ее основные свойства – отражает взаимосвязи, взаиморасположение составных частей системы [223]. Структурные связи обладают относительной независимостью от элементов и могут выступать как инвариант при переходе от одной системы к другой, перенося закономерности, выявленные и отраженные в структуре одной из них, на другие. Именно поэтому одна и та же система может быть представлена разными структурами, а в зависимости от стадии познания объектов или процессов, от аспекта рассмотрения. Мы разделяет точку зрения авторов работы [95] относительно того, что этим объясняется, в частности, многообразие, зачастую противоречивость в попытках определения структуры региона как сложной социально-экономической системы.

Внутреннюю среду региона, по мнению авторов [95], составляют такие элементы, как:

1) природные ресурсы и окружающая среда;

2) население;

3) экономика, в том числе отрасли экономики и межотраслевые комплексы, финансы;

4) социальная сфера, в том числе здравоохранение, наука и образование, культура и спорт;

5) инфраструктура, в том числе: жилищно-коммунальное хозяйство, водоснабжение, транспорт, связь, деловая инфраструктура;

6) система управления.

Авторы [51] полагают, что в составе региональной социально-экономической системы могут быть выделены следующие подсистемы: население, производство, непроизводственная сфера, экология, пространство, финансы, внешняя экономическая сфера.

По мнению исследователя [175], в территориальных системах, в качестве которых он рассматривает государства, территории и города, можно выделить шесть следующих подсистем: человек (или индивидуальное развитие), социальная, политическое управление, экономическая, инфраструктура, ресурсы и окружающая среда, которые могут быть агрегированы в три подсистемы – общественную, обеспечения и экологическую (рис. 1.4).

Довольно распространенной является точка зрения на регион как триаду подсистем «природа – население – хозяйство» и соответствующую ей управляющую подсистему (органы власти и управления) [222, 236].

На наш взгляд, представленные подходы не противоречат тому, что в структуре региона можно выделить три подсистемы: экономическую, социальную и экологическую. Кроме того, внутреннюю среду региона составляют субъекты хозяйствования, а также сформированные на его территории муниципальные образования. Каждый из перечисленных элементов – система, т. е. включает в себя другие подсистемы и элементы.

Рис. 1.4. Структура территориальной социально-экономической системы

Любая система входит в состав другой (большей) системы, которая является для данной системы внешней средой. Такая характеристика полностью применима к региону, который является подсистемой более высокого иерархического уровня. Внешней средой для региона выступают другие регионы федерального округа, Российской Федерации, регионы зарубежных стран, также иностранные государства, их союзы и т. д.

Итак, регион, с одной стороны, является сложной социально-экономической системой, внутреннюю среду которой составляют экономическая, социальная и экологическая подсистемы, а с другой – подсистемой более высокого иерархического уровня. Следовательно, устойчивость региональной социально-экономической системы зависит как от устойчивости входящих в ее состав подсистем, так и устойчивости социально-экономических систем более высокого уровня, в частности страны в целом (рис. 1.5).

При этом под устойчивостью региональной социально-экономической системы будем понимать ее способность стабильно функционировать и развиваться в долгосрочной перспективе в условиях быстро меняющейся внутренней и внешней среды, достигая цели социально-экономического развития региона, в качестве которой нам представляется обеспечение позитивной динамики уровня и качества жизни населения на основе устойчивого и сбалансированного воспроизводства социального, хозяйственного, ресурсного и экономического потенциалов. Принципиально важным является признание приоритетности социальной составляющей над устойчивым экономическим ростом, хотя именно устойчивый рост служит базой для повышения уровня и качества жизни населения.

Рис. 1.5. Схема взаимосвязей устойчивости социально-экономических систем (СЭС) разного уровня

Важнейшей методологической задачей выступает определение факторов, обеспечивающих движение региональной социально-экономической системы по траектории устойчивого развития, а также обоснование критериев и системы показателей, которые позволяют оценить степень ее устойчивости.

Изучение научной литературы позволяет выделить следующие подходы к обоснованию факторов устойчивости. Первый подход основан на том, что в качестве факторов рассматриваются элементы внутренней среды региональной социально-экономической системы. Так, ученые Института экономики УрО РАН, понимая под устойчивым развитием «гарантированное достижение целевых установок при разумных интенсивностях возмущающих воздействий на окружающую среду, хозяйственный комплекс и социально-демографическую сферу» [236], в качестве факторов устойчивости рассматривают следующие:

1) экономические: а) воспроизводство рабочей силы; б) воспроизводство производственного аппарата; в) воспроизводство в сфере оборота;

2) экологические: а) сохранение природной среды в рамках стандартов; б) восстановление параметров природной среды;

3) технологические: а) сокращение технологического разрыва с цивилизованными странами; б) расширение масштабов использования биосферосовместимых технологий;

4) социальные: а) приведение к рациональным границам социальных пропорций (при максимуме темпа роста и минимуме риска социальных взрывов); б) целенаправленное изменение мотивации через социальную сферу жизнедеятельности населения территории.

Аналогичной точки зрения придерживается В.С. Селин [216], доказавший, что факторами устойчивого развития региональной социально-экономической системы являются социальное состояние (уровень жизни) населения, экономика и экология.

Иной подход представлен в работе [110], где выделены две группы факторов – объективные и субъективные, среди которых могут быть технологические, социально-экономические, экологические, государственно-правовые, духовного развития, безопасности и правопорядка.

Изучение существующих на современном этапе методологических подходов к оценке устойчивого развития региональных социально-экономических систем показало, что единой, общепринятой методики российской наукой не выработано.

При этом можно выделить два основных направления [79]:

1. Конструирование интегрального, обобщающего индикатора, агрегированного на основе экономических, социальных и экологических показателей.

2. Построение системы частных индикаторов, каждый из которых отражает и измеряет отдельные аспекты устойчивого развития.

Перечень показателей, характеризующих устойчивость регионального развития, весьма широк. В качестве показателей региональной устойчивости могут служить показатели устойчивости систем более высокого уровня.

Что касается методик оценки устойчивости социально-экономических систем, то некоторые из них заслуживают внимания [69]. Так, для оценки устойчивости экономики исследователями Всемирного Банка разработана методика расчета показателя GS (Genuine saving) – «Истинные накопления», который определяет благосостояние страны в более широком плане, чем национальные счета. Цель расчета данного показателя – представить «стоимость чистого изменения в целом спектре активов, которые важны для развития: производственные активы, природные ресурсы, качество окружающей среды, человеческие ресурсы и иностранные активы». Коррекция валовых внутренних сбережений производится в два этапа. На первом этапе определяется величина чистых внутренних сбережений (NDS) как разница между валовыми внутренними сбережениями (GDS) и величиной обесценивания произведенных активов (CFC). На втором этапе чистые внутренние сбережения увеличиваются на величину расходов на образование (EDE) и уменьшаются на величину истощения природных ресурсов (DRNR) и ущерба от загрязнения окружающей среды (DMGE):

GS = (GDS – CFC) + EDE – DRNR – DMGE.

Все входящие в расчет величины берутся в процентах от ВВП.

Подход Genuine Saving имеет преимущества над многими другими типами национальных расчетов, поскольку дает возможность для межстрановых сравнений. Постоянные отрицательные результаты могут быть интерпретированы как факт движения страны по неустойчивому пути, что повлечет негативные эффекты в долгосрочной перспективе.

Следующий подход к оценке устойчивости предложен Йельским и Колумбийским университетами для Всемирного экономического форума в Давосе – это расчет индекса устойчивости окружающей среды (Environmental Sustainability Index). Значение индекса рассчитывается по 22 индикаторам. Каждый индикатор определяется усреднением 2–5 переменных, всего выделено 67 переменных. Формально все переменные получают равный вес при расчете индекса, поскольку отсутствуют общепризнанные приоритеты в ранжировании экологических проблем. В «десятку» наиболее устойчивых стран входят Финляндия, Норвегия, Канада, Швеция, Швейцария, Новая Зеландия, Австралия, Австрия, Исландия, Дания и США. Страны СНГ занимают места с 35 по 50.

Заслуживает внимания и методика расчета индекса устойчивого экономического благосостояния (Index of Sustainable Economic Welfare), предложенная в 1989 г. Коббом и Дэли (США) и представленная европейским странам (Германии в 1991 г., Великобритании в 1994 г., Австрии, Шотландии, Дании и Нидерландам). Индекс представляет собой размер ВВП на душу населения, скорректированный на сумму затрат на социально-экономические и экологические факторы. Разработка этого индекса – это попытка построения агрегированного монетарного индекса, напрямую сравнимая со стандартами национальных счетов с учетом важных моментов, которые отрицаются в других методах из-за их высокой агрегированности. При расчете индекса учитываются такие переменные, как стоимость загрязнения воды, воздуха, шумового загрязнения, потеря сельскохозяйственных земель, компенсации будущим поколениям за потерю невозобновляемых источников энергии и т. д.

В ряде стран, например в США, Великобритании, Дании, Португалии, для оценки устойчивости социально-экономических систем используется система показателей-индикаторов. Одна из самых полных по охвату систем индикаторов устойчивого развития была разработана Комиссией по устойчивому развитию ООН в 1996 г. Отбор индикаторов осуществлялся по четырем подсистемам – социальной, экономической, экологической и институциональной – по схеме: давление, состояние, реакция. Первоначальный список включал 134 индикатора, затем их число было уменьшено до 60.

Широкое признание в мире получила система экологических индикаторов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Модель ОЭСР выявляет причинно-следственные связи между экономической деятельностью и экологическими и социальными условиями, что позволяет более обоснованно подходить к выработке политики для решения имеющихся проблем по обеспечению устойчивого развития.

В качестве другого методологического подхода к оценке устойчивости можно рассматривать анализ обеспеченности социально-экономической системы природными ресурсами на основе моделирования. Мировой практике широко известны попытки построения глобальных моделей развития, учитывающих влияние комплекса факторов. Одна из них – модель «Globesight», которая объединяет такие подсистемы, как: население (демография), экономика (ВВП, энергетика, инвестиции), экология (использование природных ресурсов). Преимуществом модели является возможность прогноза будущего состояния, оценка эффекта принимаемых решений, наглядность и широкий спектр представлений и т. д.

Тенденцией последнего времени стало стремление перейти в разработке индикаторов устойчивого развития с государственного макроуровня на региональный, локальный (городской) уровни. В частности, интересен мировой опыт разработки индикаторов устойчивости для городов. В этой области имеется несколько крупных и успешных проектов. В 2000–2002 гг. под эгидой Европейской комиссии осуществлялся проект по разработке индикаторов устойчивого развития отдельных городов (The Pastille project «Promoting Action for Sustainability Through Indicators at the Local Level in Еurоре»). Следует отметить Международный совет локальных экологических инициатив (ICLEI), который осуществлял проект «Cities 21» с тем, чтобы правительства городов-участников оценили продвижение к устойчивому развитию как каждого отдельного города, так и сообщества в целом. B США цель работы по Центральному Техасу заключалась в сбалансировании развития компактной урбанизированной территории по трем «E» (Economy, Environment and social Equity) – экономика, экология, социальное равенство (The Central Texas Sustainability project, 2002 Report). Разработанные индикаторы предназначаются для формирования бюджетов, направлений деятельности, политики.

Определенный опыт в построении системы показателей и выборе критериев оценки устойчивости социально-экономических систем накоплен в России.

В Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию [163] отмечается, что при построении системы индикаторов устойчивого развития любой хозяйственной системы все они могут быть классифицированы по ряду секторов жизнедеятельности на группы.

Первая группа – экономические индикаторы: международная кооперация, финансовые ресурсы и механизмы, создание экономического потенциала.

Вторая группа – экологические индикаторы: сохранение природных ресурсов, комплексный подход к планированию и рациональному их использованию, рациональное управление уязвимыми экосистемами, сохранение биологического разнообразия, экологически приемлемое использование биотехнологий, манипулирование отходами различного уровня вреда.

Третья группа – социальные индикаторы: борьба с бедностью; демографическая динамика и устойчивость; улучшение образования, осведомленности и воспитания общества; защита и улучшение здоровья людей; улучшение развития населенных мест.

Четвертая группа – институциональные индикаторы: учет экономических и экологических интересов в планировании и управлении, национальные механизмы и международное сотрудничество, международный институциональный порядок, международные правовые механизмы информационного обеспечения и помощи.

Пятая группа – технологические индикаторы: уровень техники и технологии, производительность труда, передача экологически щадящих технологий, сотрудничество, гибкость производства и диверсификация.

По мнению автора [30], целевые ориентиры для устойчивого развития страны выражаются в показателях, характеризующих качество жизни, уровень экономического развития и экологического благополучия.

Показателями качества жизни являются продолжительность жизни человека, состояние его здоровья, отклонение состояния окружающей среды от нормативов, уровень знаний или образовательных навыков, доход (измеряемый валовым внутренним продуктом на душу населения), уровень занятости, степень реализации прав человека.

Для оценки степени природоемкости хозяйства служит система показателей, характеризующих уровень потребления природных ресурсов и уровень нарушенности экосистем в результате хозяйственной деятельности (на единицу конечной продукции). Информативными являются аналогичные показатели на душу населения, а также микрохарактеристики, выражающие соотношение между потребностями в природных ресурсах и их наличием (запасами).

В качестве целевых и лимитирующих показателей устойчивого развития в экономической сфере могут устанавливаться уровни удельного (на душу населения и единицу валового внутреннего продукта) потребления энергии и других ресурсов и производства отходов. При этом контролю подлежат производство и использование всех опасных веществ, применяемых в экономике.

Базой для построения системы индикаторов оценки устойчивости региональных систем служит система показателей устойчивости страны. При этом учитываются особенности регионов. Основными требованиями к системе показателей устойчивого развития региональных социально-экономических систем, по мнению авторов [56, 175], являются следующие:

• число показателей должно быть достаточным, однако, по возможности, ограниченным;

• все показатели должны иметь прозрачную природу;

• показатели должны быть взаимоисключаемыми;

• показатели должны быть взаимодополняемыми;

• при выборе показателей требуется системный подход, принимающий в расчет взаимодействие подсистем;

• сбор данных не должен быть связан с необходимостью организации сложных, дорогостоящих и трудоемких работ.

В предложенную И.А. Морозовым [148] группу индикаторов устойчивого развития регионов Северо-Запада России входят показатели по следующим направлениям: а) финансы; б) валовой региональный продукт; в) транспорт; г) жилищно-коммунальное хозяйство; д) исследования и разработки; е) обеспеченность природными ресурсами.

Рассматривая муниципальный уровень, Н.В. Островский [169] сформулировал следующий перечень критериев, которые необходимы для того, чтобы обеспечить их устойчивость как таковых:

1. Экологические: качество окружающей среды в сравнении с гигиеническими и экологическими нормативами (атмосферный воздух, водные объекты и питьевая вода, шум, электромагнитные поля, рекреационные зоны); обеспеченность ресурсами экономики и социальной сферы (минеральное сырье; вода; пашня; лес; водные объекты, как приемники сточных вод; атмосфера, как приемник выбросов; земли для размещения отходов).

2. Экономические: зависимость от внешних источников сырья; зависимость от внешних источников энергии; зависимость от внешних источников рабочей силы; зависимость от внешних потребителей продукции; зависимость от внешних потребителей отходов; бюджетная обеспеченность.

3. Социальные: реальные доходы населения; продолжительность жизни; рождаемость; смертность; показатели здоровья; занятость населения; наличие смысла жизни; осознание населением экологических проблем; готовность населения на самоограничения по экологическим причинам.

Заслуживает внимания также подход авторов [79] к выбору системы показателей устойчивого развития региона. Они предлагают три группы показателей: ключевые, дополнительные и специфические. Первые две группы показателей могут использоваться для оценки устойчивости любого региона (табл. 1.6). Перечень специфических показателей формируется с учетом особенностей конкретного региона.

Вместе с тем такое большое число показателей требует их агрегирования с целью выявления тенденции устойчивости региональной социально-экономической системы в целом. Так, для оценки устойчивости региона учеными Кольского научного центра РАН предлагается следующий набор индикаторов с указанием их пороговых значений (табл. 1.7) [126]. На наш взгляд, данная система показателей не учитывает экологическую составляющую.

Таблица 1.6. Индикаторы устойчивого развития региона

Таблица 1.7. Индикаторы устойчивости региональных экономических систем

А для оценки устойчивости развития региона сотрудники Института экономики УрО РАН предлагают интегральный показатель (табл. 1.8).

Анализ существующих подходов позволяет нам заключить, что и при определении критериев устойчивости региональных систем среди ученых также нет единой точки зрения. Критерием устойчивости одни считают достижимость целей развития, способность системы функционировать и развиваться, другие – нахождение системы в заданных пределах, зоне устойчивости, третьи – сбалансированность, адаптивность и т. д.

Таблица 1.8. Социально-экономические индикаторы устойчивого развития региона

По мнению автора [266], основными характеристиками устойчивого развития региональной системы являются надежность ее экономической конструкции, адаптивность и эластичность регионального воспроизводственного процесса, когда наличествуют естественные вариации спроса и когда нет резких колебаний социально-экономических процессов. При этом устойчивое развитие региона как субъекта специфических социально-экономических отношений, связанных с территориальной организацией общественного производства и представляющих собой особый структурный уровень общенациональной системы производственных отношений, должно означать сбалансирование социально-политической, правовой, природно-экологической и экономической подсистем [236].

В.Н. Лексин и А.Н. Швецов [120] главными признаками устойчивости региона называют длительность сохранения условий для воспроизводства потенциала территории (социального, природно-ресурсного, экологического, хозяйственного и др.) в режиме сбалансированности и социальной ориентации. При этом сбалансированность подразумевает соблюдение пропорции (согласованности, гармонизации) вышеуказанных составляющих потенциала региона.

Достаточно обоснованным представляется предложение автора [175] для оценки устойчивости использовать базовые ориентиры системы. По его мнению, для того чтобы сохранять жизнеспособность и устойчивое существование, система должна быть совместима со своим окружением и его характерными свойствами. При этом ученый рассматривает свойства окружения с точки зрения наложения на систему определенных требований и ограничений, направляющих ее функции, пути развития и поведение. В качестве базовых ориентиров системы выступают: существование, эффективность, свобода действий, безопасность, адаптируемость и сосуществование (табл. 1.9). Показатели для оценки устойчивости выбираются с учетом возможности оценки подсистем (общественной, экологической и обеспечения), а также специфики системы.

Таблица 1.9. Базовые ориентиры системы

Количественная оценка осуществляется с помощью показателей Бьесиота: как отношение двух конкретных скоростей изменения в заданном промежутке времени – скорости управления (реагирования) и скорости возмущения (угрозы).

Показатель Бьесиота относится к разряду безразмерных; он соответствует единице, если обе скорости равны между собой. Значит, единица служит критической отметкой: если скорость реагирования окажется выше скорости распространения угрозы, то система будет способна справиться с этой угрозой, т. е. она жизнеспособна, устойчива; если же – ниже, то системе будет угрожать опасность. Состояние степени устойчивости системы достаточно наглядно можно изобразить с помощью звезды ориентиров (рис. 1.6). Следовательно, система устойчива в том случае, если все показатели больше единицы или равны ей.

Подводя некоторые итоги, можно утверждать, что устойчивость социально-экономической системы страны возможна лишь в том случае, если будет обеспечена устойчивость региональных систем, в качестве которых выступают субъекты Федерации и муниципальные образования.

Для оценки устойчивости социально-экономических систем российскими и зарубежными учеными предлагается значительное число методик. Однако в настоящее время общепринятой методики нет. Большинство методик имеют ряд недостатков, которые не позволяют объективно оценить устойчивость системы. Но они вполне могут стать методологической базой для обоснования системы показателей и разработки методики оценки устойчивости региональной социально-экономической системы.

Рис. 1.6. Звезда ориентиров с использованием показателей Бьесиота

1.3. Российский и зарубежный опыт управления устойчивым развитием социально-экономических систем

Устойчивость социально-экономических систем является устойчивостью динамического типа и реализуется только при вполне определенных соотношениях параметров, характеризующих состояние социально-экономической системы в экономике, экологии, социальной сфере. Изменение в любой из указанных областей без соответствующих изменений в остальных областях может привести к нарушению динамического равновесия, к дестабилизации и – в определенных случаях – к полной деградации системы. Поэтому определение угроз и выработка мер по обеспечению социально-экономической устойчивости является жизненно важной задачей, решение которой лежит в сфере управления.

В настоящее время система государственного управления претерпевает значительные изменения, обусловленные как общемировыми тенденциями, так и процессами, происходящими внутри страны. Как справедливо отмечают авторы [230], «сложность современного государственного управления обусловлена во многом увеличением числа как субъектов управления, так и субъектов влияния на принятие управленческих решений». К последним они относят политические партии, профессиональные союзы, неправительственные общественные организации, транснациональные, национальные и региональные корпорации, финансовые институты, институты гражданского общества и т. д. Отсюда вывод, с которым нельзя не согласиться: система управления является достаточно сложной и открытой, подверженной воздействию разнообразных факторов, а субъект управления имеет сложный иерархический характер.

Как показало исследование, необходимость государственного управления социально-экономическими процессами сейчас мало кем оспаривается. Современное управление основано на концепции активного участия в нем государства не только как государства-регулятора, устанавливающего «правила игры» на рынке и реализующего механизм регулирования, но и как государства-собственника в рыночной экономике, его субъекта.

В экономике разных стран вмешательство государства в управление подвижно, процессы усиления государственного регулирования сменяются дерегулированием в зависимости от степени вмешательства государства. Формы и методы государственного регулирования различаются в разных странах и в пределах одной страны в зависимости от состояния экономики: стабильно развивающаяся рыночная; переходная от одной системы хозяйствования к другой; развивающаяся в чрезвычайных ситуациях и др. Усиление регулирующей роли властных структур – это естественная реакция на снижение устойчивости социально-экономической системы, утрату управляемости.

Следовательно, придание устойчивости социально-экономическим процессам требует активных действий со стороны государства, усиления государственного регулирования, которое, по мнению автора [88], включает:

> регламентацию хозяйственной жизни, образующую свод законов (кодекс) для хозяйствующих субъектов, определяющий их права и обязанности, меру взаимной ответственности, в том числе и введение определенных запретов, нацеленных на недопущение ущерба субъектам рынка;

> формирование организационно-экономических структур, обеспечивающих строгий контроль за соблюдением норм регламентации хозяйственного поведения субъектов рынка и обслуживающих хозяйственные отношения;

> выработку социально-экономической политики, в рамках которой осуществляется управление, определение и результативное применение механизмов ее реализации – собственно регулирование социально-экономических процессов.

В переводе с греческого «политика» – это «искусство управления». B Большом экономическом словаре инвестиционная политика трактуется как составное звено экономический политики [18, с. 683], важнейшими характеристиками последней являются «направленность на упорядочение хода экономического процесса и оказание влияния на него» [225], «выражение совокупной воли общества» [19]. Государство в лице федеральных и региональных органов власти и управления, представляя интересы общества в целом, заинтересовано в сохранении гармоничного взаимодействия всех секторов экономики. Для того чтобы добиться указанного взаимодействия, государственные органы должны направлять протекание социально-экономических процессов в сторону установленных им ориентиров, в качестве которых призваны выступать цели социально-экономического развития. Это становится возможным при условии, если государство стремится «не силой навязать свою волю» всем участникам процесса, а вступить в диалог с ними и установить тот баланс интересов, который будет способствовать устойчивому социально-экономическому развитию.

Мы полностью разделяем позицию авторов коллективной монографии [195], которые утверждают, что «политика понимается как единство целеполагания и механизмов достижения целей», поскольку главные компоненты категории «политика» должны отражать движение, действие в направлении определенных рубежей (целей). Но, как нам представляется, при определении сущности категории «политика» необходимо выделить еще один важный ее компонент, каким является совокупность отношений органов государственной власти и управления соответствующего иерархического уровня и участников хозяйственной деятельности, вступая в которые все стороны могут при определенных условиях проявлять стремление к установлению взаимопонимания.

Вопросам разработки и реализации социально-экономической политики на региональном и муниципальном уровнях посвящен ряд работ отечественных ученых, представляющих огромный научный и практический интерес. B этих исследованиях обоснованы не только подходы к определению понятий «региональная политика», «региональная социально-экономическая политика», но и ее место в системе государственной политики экономического и социального развития России. Хотелось бы особо выделить работы, выполненные учеными Института проблем региональной экономики РАН, а также исследования А.Г. Гранберга, В.Н. Лексина, А.Н. Швецова, Б.М. Штульберга, В.Г. Введенского и других.

В начале 1990-х годов специалисты по региональной экономике пришли к единому мнению о том, что без учета региональных особенностей, интересов и возможностей регионов нельзя управлять процессами социально-экономического развития страны. Однако до сих пор общепризнанного понятия региональной политики не выработано, что наглядно иллюстрируют представленные ниже взгляды ведущих специалистов в этой области.

Позиция В.Н. Лексина и А.Н. Швецова, изложенная в [122], заключается в том, что «региональная политика – это система намерений и действий, реализующая интересы государства в отношении регионов и внутренние интересы самих регионов». Раскрывая существо государственного регионального интереса, авторы подчеркивают, что основу политики должен составлять компромисс между региональными интересами государства и местными интересами самих регионов, более того, государственная региональная политика должна обеспечить дееспособность региональной политики на местах [122]. Подвергая позитивной критике эту точку зрения, авторы [267] определяют региональную политику «как деятельность органов государственной власти и управления по обеспечению оптимального развития субъектов Федерации и решению территориальных проблем межрегионального и общегосударственного характера». Сущность региональной политики, по мнению этих авторов, состоит в «максимальном использовании в интересах всего общества благоприятных территориальных предпосылок и в минимизации негативных последствий» разного рода. Вместе с тем в работе показано, что наряду с государственной федеральной региональной политикой регионы разрабатывают и реализуют свою территориальную политику, целью которой является поиск компромисса между интересами региона и муниципалитетов.

Теоретические, методологические и методические вопросы формирования и реализации региональной социально-экономической политики наиболее обстоятельно, на наш взгляд, рассмотрены в работах Института проблем региональной экономики РАН (г. Санкт-Петербург).

Так, в фундаментальном труде группы авторов на основе обобщения подходов к определению категории «региональная политика», представленных в государственных законодательных документах и многочисленных работах ученых, приводится базовое определение, согласно которому «региональная политика – совокупность регулирующих документов, целелевых установок и механизмов достижения целей в политическом, экономическом и социальном развитии регионов страны» [195], в котором четко фиксируются сущностные признаки, отличающие это понятие.

Подчеркивая то, что термин «региональная» может применяться для обозначения политики, проводимой собственно регионом, авторы раскрывают сущность региональной социально-экономической политики, важнейшие признаки (атрибуты) и ее классификацию по секторально-сферному, функциональному и объектно-субъектному признакам, что имеет важное методологическое значение как для теоретических построений, так и практики хозяйствования.

Изучение зарубежного опыта свидетельствует о том, что необходимость активной государственной региональной политики в различных странах порождена специфическими причинами и историческими особенностями их развития. Различное отношение государства к частям своей территории, которое в наших терминах могло бы быть обозначено термином «региональная политика», возникло одновременно с появлением крупных государств.

Региональные программы начали осуществляться в каждой из стран в различные сроки и со свойственной каждой стране спецификой. В Великобритании закон о «специальных районах» был принят в 1934 году, в Италии и Франции региональные программы реализуются с 40-х, в Германии и Норвегии – с 50-х годов. В 90-е годы при определении приоритетов развития, целей и задач региональной политики в западных странах внимание уделялось не только выбору между принципами справедливости и эффективности, но и поиску оптимального соотношения, а также разумного распределения полномочий между центром и регионами. Большинство осуществляемых государством мер не преследует достижения каких-либо региональных целей, но любой новый закон или правительственная программа имеют определенное пространственное выражение.

Региональная политика в странах Запада рассматривается как явление постоянное, изменяются подходы к региональной политике. Так, для 20-х – 30-х годов характерна неотложная помощь регионам; межрегиональное перераспределение экономического роста с ориентацией на сбалансированное региональное развитие составляло содержание региональной политики в 50-е – 70-е годы; с середины 70-х годов акценты региональной политики смещаются на реструктуризацию регионов, максимальное использование внутреннего потенциала региона, поддержку малого и среднего бизнеса.

Новой тенденцией развития региональной политики и участия в ее реализации государства является возникновение и все более мощное развитие технополисов и технопарков (технико-внедренческих зон), то есть территориальных научно-технических образований, принципиально отличающихся от известных миру региональных образований. Это территории с концентрацией исследовательских, проектных, научно-производственных фирм, пользующихся особой государственной поддержкой. Мировой опыт экономического развития свидетельствует, что целенаправленная смена технологий позволяет экономике быстро выйти из состояния длительной депрессии.

Разработка и механизм реализации региональной политики в федеративных государствах имеют особенности, обусловленные моделями федерализма: «дуалистический» федерализм (США), «кооперативный» федерализм (Германия).

Усиление экономической и социальной интеграции, преодоление диспропорций между различными регионами и отсталости регионов является целью европейской региональной политики. Региональная политика Европейского Союза основана на концепции партнерства и субсидиарности. Задачи регионов и муниципалитетов тесно переплетаются с политикой Евросоюза. Общая интеграционная цель региональной политики ЕС конкретизирована в шести программных задачах:

1) содействие развитию и структурному выравниванию отстающих в экономическом отношении регионов;

2) преобразование регионов, приграничных районов или частей регионов, серьезно пострадавших от промышленного спада;

3) борьба с застойной безработицей и помощь во вхождении в трудовую жизнь молодежи и лицам, подверженным риску быть вытесненными с рынка труда;

4) помощь работникам в адаптации к переменам в промышленности и изменениям производственных систем;

5) содействие сельскохозяйственному развитию путем ускоренного выравнивания сельскохозяйственных структур в рамках реформирования общей аграрной политики;

6) стимулирование развития и структурного выравнивания сельских районов; стимулирование структурного выравнивания конкретных северных (арктических) регионов, где особенно низка плотность населения [240, с. 5].

Региональной политике мирового сообщества присущи следующие генерализированные цели:

– формирование единого экономического пространства, обеспечение экономических, социальных, правовых, организационных основ государственности;

– относительное выравнивание условий социально-экономического развития регионов;

– приоритетное развитие регионов, имеющих стратегическое значение для государства;

– максимальное использование ресурсных особенностей региона;

– предотвращение загрязнения окружающей среды. Ключевым термином современной региональной политики ЕС, отмечает автор [71], является «cohesion», что в переводе с английского означает «сплочение». Цель «политики сплочения» – укрепление взаимодействия между различными регионами Европейского Союза, повышение его целостности.

Приоритетами территориального развития Европейского Союза определены [71, с. 10–11]:

• усиление полицентрического развития и инноваций путем создания сети регионов и городов;

• установление новых форм партнерства и территориального управления между сельскими и городскими территориями;

• продвижение региональных кластеров конкуренции инноваций в Европе;

• усиление и расширение трансъевропейских сетей;

• продвижение трансевропейского управления рисками, включая влияние изменения климата;

• усиление экологических структур и культурных ресурсов, как дополнительной ценности для развития.

Следовательно, территориальная программа ЕС является инструментом достижения глобальной конкурентоспособности и устойчивости всех регионов Европы.

В настоящее время для развития российского общества значение территориального фактора становится общепризнанным. Региональные факторы привносят через «свою территориальность» новое качество в казалось бы известные процессы.

Формально одинаковые в планетарном масштабе явления экономической и политической жизни приобретают в российских условиях новые качества.

Заметим, что региональная организация Российской Федерации во многом сформировалась в эпоху плановой индустриализации. В советской экономической науке понятие «регион» было введено основоположником отечественной регионологии академиком Н.Н. Некрасовым [155].

В советский период региональная социально-экономическая политика определялась высшими органами власти страны, регионы рассматривались как совокупность географически сопряженных производственно-технологических площадок, совместно обеспечивающих сбалансированность и самодостаточность экономики, ее динамичный рост. В силу этого региональное развитие страны осуществлялось как плановое размещение на территории производительных сил. Исходя из этого:

1. По территории страны распределялось население. В советский период были осуществлены масштабные миграционные программы по освоению северных и восточных земель, проведена урбанизация страны.

2. Устанавливались инвестиционные приоритеты и сроки проектного освоения отдельных территорий: в 1920 – 30-е годы – подъем отсталых окраин; в 1930-е и начале 1940-х годов – создание второй металлургической базы и заводов-дублеров на Урале и в Сибири; в 1950 – 70-е годы – ускоренное развитие восточных районов; в 1960 – 80-е годы – формирование крупных территориально-производственных комплексов.

3. Определялся правовой статус регионов. К моменту создания РСФСР в 1917 г. в России насчитывалось 56 губерний, в 1922 г. – уже 72, в 1930 г. число краев и областей было сведено к 13-ти, к 1991 г. в Российской Федерации имелось 89 субъектов.

В конце 1990-х – начале 2000-х годов унаследованная Россией от Советского Союза региональная организация вступила в период масштабной перестройки. Основными процессами, трансформировавшими экономические и пространственные системы регионов Российской Федерации, были:

• формирование нового геополитического и экономического пространства после распада СССР;

• демонтаж административно-плановой экономики и переход к экономике нового типа;

• открытие национальной экономики для внешнего рынка;

• изменения государственного устройства, в том числе административных и бюджетных отношений центра и регионов;

• новая регионализация России, в ходе которой появляются новые регионы как культурные и социально-экономические образования, выстраиваемые на основе общей социальной и хозяйственной жизни поверх старых административных границ;

• следующий этап урбанизации («новый урбанизм»), когда городской образ жизни, развитие инфраструктур и пространственной организации городов определяются не столько промышленно-технологическими требованиями, сколько требованиями современной и дружественной к человеку среды жизни.

Данные процессы, с одной стороны, способствовали усилению роли регионов в социально-экономическом развитии страны, а с другой – привели к возникновению комплекса новых экономических, социальных и политико-правовых проблем, непосредственно отразившихся на устойчивости социально-экономической ситуации в отдельных российских территориях и в целом всей региональной организации страны.

Переход к новым экономическим отношениям, базирующимся на рыночных принципах, изменение геополитического положения России, кризис, затронувший все стороны жизни российского общества, обусловили изменение критериев и факторов территориального развития, создали качественно новую среду для решения социальных и экономических проблем регионов и их взаимодействия.

Экономические и социально-политические преобразования в России, децентрализация власти, приобретение регионами самостоятельности в решении вопросов социально-экономического развития усложнили региональные проблемы и выдвинули на первый план территориальные аспекты развития российского общества.

Сегодня Россия переживает процесс трансформации социальных и хозяйственных отношений, отличительной чертой которого является резкое снижение роли государства в регулировании экономических процессов, противостояние между федеральным Центром и субъектами Федерации, ослабление внутрироссийских экономических связей, а результатом – возрастание асимметрии территориального социально-экономического развития и нарушение целостности национального экономического пространства, т. е. снижение устойчивости.

Эти явления в сочетании с огромными масштабами территории и уникальным разнообразием природно-климатических, геополитических, этно-конфессиональных и геополитических условий делают необходимость разработки эффективной региональной политики императивом национального развития.

Региональная (социально-экономическая) политика государства – сфера деятельности по управлению политическим, экономическим, социальным и экологическим развитием страны, отражающая взаимоотношения как государства и регионов, так и регионов между собой. При этом под регионом понимается часть территории Российской Федерации, обладающая общностью природных, социально-экономических, национально-культурных и иных условий. Регион может совпадать с границами территории субъекта Российской Федерации либо объединять территории нескольких субъектов Российской Федерации [167].

По мнению автора [243], в развитии российской региональной политики можно выделить пять этапов (табл. 1.10). Их последовательность и содержание обусловлены не логикой самого процесса регионального развития, а скорее изменением логики общественных условий развития страны.

В новейшей истории России можно проследить следующие подходы к региональной политике федерального центра: отсутствие всякой политики («берите суверенитета сколько сможете»), реанимация советской политики «выравнивания», декларация концепции поляризованного развития и локомотивов роста, которые были в общем-то неэффективны. В целом же государственная региональная политика нацелена на конкуренцию регионов за федеральные ресурсы.

Таблица 1.10. Этапы развития российской региональной политики

Современный подход к региональной политике изложен в «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 г.», утвержденной распоряжением председателя Правительства от 17 ноября 2008 г. № 1662-р. В ней отмечено, что «государственная региональная политика направлена на обеспечение сбалансированного социально-экономического развития субъектов Российской Федерации, сокращение уровня межрегиональной дифференциации в социально-экономическом состоянии регионов и качестве жизни» [101].

Сбалансированное территориальное развитие Российской Федерации предусматривается ориентировать на обеспечение условий, позволяющих каждому региону иметь необходимые и достаточные ресурсы для обеспечения достойных условий жизни граждан, комплексного развития и повышения конкурентоспособности экономики регионов.

Достижение этой цели будет обеспечено в ходе реализации государственной региональной политики, направленной:

– на реализацию потенциала развития каждого региона;

– преодоление инфраструктурных и институциональных ограничений;

– создание равных возможностей для граждан и содействие развитию человеческого потенциала;

– проведение целенаправленной работы по развитию федеративных отношений;

– реформирование систем государственного управления и местного самоуправления.

Направлениями региональной политики выступают:

I – стимулирование экономического развития путем создания новых центров экономического роста в регионах на основе конкурентных преимуществ (особые экономические зоны, технико-внедренческие зоны, технопарки и т. д.);

II – сокращение дифференциации в уровне и качестве жизни населения в регионах с помощью механизмов социальной и бюджетной политики;

III – координация инфраструктурных инвестиций государства и инвестиционных стратегий бизнеса в регионах с учетом приоритетов пространственного развития и ресурсных ограничений, в том числе демографических.

Инструменты реализации региональной политики на страновом уровне, как подчеркивают авторы [260], делятся на шесть основных групп:

– административно-управленческие;

– средства сдерживания размещения новых предприятий в перенаселенных районах;

– пространственное распределение экономической деятельности государства;

– финансовое стимулирование компаний (дотации на определенные суммы инвестиций, кредиты, финансовые льготы, субсидии в связи с созданием рабочих мест и т. п.);

– создание физических инфраструктур (включая механизмы концессии в области транспорта);

– так называемые «мягкие» меры стимулирования развития (создание благоприятной бизнес-среды, поддержка информационных сетей, консалтинговой деятельности, образования, научных исследований и технических разработок).

Искусство региональной политики состоит в том, чтобы, сочетая использование вышеназванных инструментов, дать региону минимум, но достаточный для его развития.

Следует отметить, что социально-экономическая политика субъекта Федерации не сводится к простой трансляции и исполнению решений федерального уровня. Имея собственные законодательство, налоговые и бюджетные механизмы, регион способен проводить более многообразную социально-экономическую политику за счет расширения состава сфер и форм воздействия, установления более благоприятных условий жизнедеятельности тех или иных групп экономических субъектов.

Очевидно, что целевые установки субъектов систем более высокого уровня должны быть учтены и реализованы (в рамках имеющихся возможностей) на подсистемном уровне. Иначе нельзя обеспечить целостность большой системы в процессе ее развития.

Объединение в рамках региона различных подсистем, в свою очередь, определяет множественность направлений региональной политики, среди которых основными являются:

1. Экономическая политика, направленная на смягчение региональных экономических диспропорций.

2. Социальная политика, направленная на сглаживание региональной дифференциации в уровне жизни, а также общее улучшение качества социальной среды.

3. Демографическая политика, предполагающая регулирование со стороны государства естественного и механического движения населения.

4. Поселенческая политика, направленная на повышение эффективности использования территориальных ресурсов конкретного региона путем оптимального размещения производства, коммуникаций и мест расселения с учетом природных, экономических, архитектурно-строительных и инженерно-технических факторов.

5. Экологическая политика, предполагающая предотвращение детериорации (ухудшение состояния окружающей природной среды, происходящее в результате хозяйственной деятельности человека), улучшение экологической ситуации в регионе.

6. Научно-техническая политика, нацеленная на регулирование взаимосвязей между размещением научных центров и производительных сил, региональные перемещения научных кадров.

Своеобразным жестким ядром региональной политики является реализация экономических целей регионального развития, так как механизмы достижения необходимых социальных, демографических и социологических условий неизбежно связаны с наличием достаточного объема финансовых ресурсов и использованием финансово-экономических рычагов стимулирования и принуждения. Региональные власти имеют множество инструментов воздействия на социально-экономическое развитие региона, обеспечивая его устойчивость. В общем виде системно-структурная модель механизма государственного регулирования социально-экономического развития региона представлена на рисунке 1.7.

Другой особенностью взаимодействий выделенных направлений региональной политики является взаимопереплетение объектов исследования и необходимость интегрального подхода к управлению устойчивостью региональных систем.

Заметим, что, как свидетельствует отечественный и зарубежный опыт, общепризнанным инструментом управления устойчивостью социально-экономических систем разного уровня выступает стратегическое индикативное планирование.

Рис. 1.7. Системно-структурная модель механизма государственного регулирования социально-экономического развития региона

При этом технология построения стратегических индикативных планов развития регионов основывается на пространственном двухуровневом представлении социально-экономической сферы региона и концепции вертикально интегрированной системы регионального и муниципального уровней управления. Базовая часть планов разрабатывается и координируется региональными органами государственной власти, а планы территориального уровня формируются и реализуются администрациями муниципальных образований. Роль региона состоит в разработке стратегии социально-экономического развития, планировании, координации и увязке территориальных планов на основе гармонизации бюджетных потоков. Как показывает практика, стратегии социально-экономического развития большинства регионов и муниципалитетов России провозглашают в качестве перспективы переход на модель устойчивого развития.

Выводы

1. Управление устойчивостью региональных социально-экономических систем осуществляется в рамках региональной политики, которая представляет собой законодательно оформленную систему правовых, организационных, институциональных и финансово-экономических мер, определяющих деятельность федеральных органов государственной власти, их территориальных органов, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, объединений бизнеса и иных институтов гражданского общества.

2. Региональная социально-экономическая политика в Российской Федерации еще только формируется. Теоретическая модель региональной политики, по нашему мнению, должна отвечать следующим требованиям: долговременность; адаптивность; сопряженность с перспективной программой социально-экономического развития России; комплексность; ориентация на экономическое, политическое, социальное развитие регионов; обеспечение приоритета общенациональных интересов.

3. Методологической основой региональной социально-экономической политики должна стать новая концепция современного государства, определяющая его функции и роль в обеспечении устойчивого и социально ориентированного развития всех регионов, организации федеративных отношений. Так как устойчивость федеративного государства обусловлена социально-экономической ситуацией в составляющих его субъектах, достижением регионального социально-экономического равновесия.

4. Для реализации региональной социально-экономической политики, направленной на обеспечение устойчивости системы, региональным органам государственной власти следует совершенствовать современные технологии управления социально-экономическими процессами, в том числе планирование, прогнозирование, мониторинг и т. п.

5. Важной характеристикой региональной политики федерального центра должна стать ориентация в прогнозировании и регулировании развития регионов страны на территории опережающего развития, формирующие основной вклад в устойчивое развитие субъектов Российской Федерации.

2.1. Социально-экономическое положение регионов в контексте теории устойчивого развития

На уровень социально-экономического развития регионов оказывает влияние огромное количество факторов, в числе которых можно выделить:

1. Естественные природно-климатические условия, территориально-географическое положение и имеющийся социально-экономический потенциал.

2. Крайне неравномерное размещение производительных сил. Современные региональные особенности Российской Федерации, являющиеся следствием пространственной организации хозяйства, осуществлявшейся в советский период. Это, во-первых, изменение размещения производительных сил страны, вызванное масштабным освоением периферийных районов, и общий сдвиг производительных сил на Восток и Север. Во-вторых, индустриализация и урбанизация ранее отсталых аграрных регионов. В-третьих, создание новых транспортных коммуникаций и др.

3. Переходные процессы на пути к экономике рыночного типа и, как следствие, отказ от административно-плановой системы хозяйствования; формирование нового геополитического и экономического пространства после распада СССР; политика федеральных властей; воздействие глобализации и включение России в мировой рынок.

4. Унаследованные особенности, которые выражаются в зависимости от типа (уровня) социально-экономического развития региона, сложившейся в регионе структуры экономики, степени освоенности территории, демографической ситуации, социокультурных особенностей населения и неформальных институтов (традиций и норм), воздействующих на формы занятости, доходы, мобильность населения, а в более широком плане – на человеческий и социальный капитал.

5. Социально-экономическая политика федеральных и региональных властей.

В целом все факторы можно разделить на две большие группы: внутренние, т. е. зависящие от региона, его органов управления, и внешние – не зависящие от региона. В связи с влиянием огромного числа факторов социально-экономическое развитие регионов является крайне неоднородным. Поэтому рассмотрим социально-экономическое развитие регионов с позиций теории устойчивости.

Исследование научных основ устойчивости социально-экономических систем показало, что понятие «устойчивое развитие» рассматривается с двух точек зрения. В узком смысле внимание акцентируется преимущественно на экологической составляющей. В широком понимании устойчивое развитие трактуется как гармонизация, сбалансированное развитие экономической, социальной и экологической подсистем в целях удовлетворения запросов нынешнего и будущих поколений.

Следовательно, устойчивое развитие регионов обеспечивается достижением социальной и экономической стабильности, планомерного развития производительных сил и общественных отношений, обеспечением условий для материального благополучия, духовного развития и социальной самореализации человека, сохранением и рациональным использованием окружающей среды без ущерба интересам будущих поколений. Безусловно, определяющее значение в этом имеет устойчивость социально-экономического развития страны в целом.

А в качестве критериев такого развития, на наш взгляд, следует рассматривать:

1. Высокое качество жизни населения и безопасность.

2. Рациональную структуру и эффективное функционирование экономики.

3. Социальную стабильность и уравновешенность.

4. Устойчивое экологическое равновесие.

5. Наличие перспективных условий для жизни подрастающего поколения.

Исходя из указанных критериев и проведем анализ социально-экономического развития регионов Северо-Западного федерального округа.

Итак, переход России к рыночным отношениям вплоть до 1999 г. сопровождался кризисными явлениями в экономике, шел непрерывный спад производства. Лишь с конца 1990-х годов наметилась, а затем стала устойчивой тенденция экономического роста. По данным Федеральной службы государственной статистики, за период 2000–2007 гг. в целом экономика страны выросла на 55,2 % (среднегодовой темп прироста составил 6,9 %), промышленное производство увеличилось на 47,1 % (5,8 % в среднем за год), инвестиции в основной капитал выросли на 219 % (среднегодовой темп – 14,8 %). По итогам 2007 года, согласно данным международных экспертов, Россия по объему валового внутреннего продукта, рассчитанному по паритетной покупательной способности, вошла в семерку крупнейших мировых экономик.

Позитивные процессы, происходящие в стране, отражаются и на региональном уровне. При этом заметим, что основой развития выступает экономика, от ее уровня в определяющей степени зависит качество жизни населения, состояние социальной сферы и инфраструктуры, возможность снижения нагрузки на окружающую среду и наличие благоприятных перспектив для будущих поколений.

Важной характеристикой экономического развития выступает валовой внутренний продукт, а на региональном уровне – валовой региональный продукт, вклад региона в создание валового регионального продукта федерального округа, объем ВРП на душу населения, темпы его роста.

В 2007 г. регионами СЗФО было создано 9,9 % валового внутреннего продукта страны. По величине среднедушевого ВРП округ занимал третье место среди других федеральных округов, уступая лишь Уральскому и Центральному.

Исследование динамики вклада в формирование валового регионального продукта СФЗО позволяет сделать вывод о том, что по уровню экономического развития регионы округа можно разделить на три группы. К первой группе относится г. Санкт-Петербург, доля которого в создании ВРП округа имела тенденцию к росту и составляла в 2007 г. почти 40 %. Во вторую группу можно включить Ленинградскую, Архангельскую и Вологодскую области, а также Республику Коми: их суммарная доля равна 39 %. Остальные регионы, формирующие третью группу, создают четверть ВРП округа (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Динамика территориальной структуры валового регионального продукта Северо-Западного федерального округа, %

По величине валового регионального продукта в расчете на душу населения в 2007 г. лидировали Республика Коми, г. Санкт-Петербург, Мурманская и Архангельская области. Отставание Псковской области от региона-лидера – Республики Коми – по этому показателю было почти трехкратным (табл. 2.1). Наибольший рост в период с 2000 по 2007 г. достигнут Калининградской областью, наименьший – Вологодской.

Темпы экономического роста определяются прежде всего структурой валового регионального продукта.

Ведущее положение в экономике СЗФО занимает промышленное производство, обеспечивающее значительный объем ВРП. Доля этого сектора в структуре валового регионального продукта округа в 2007 году превысила 34 %. B отраслевой структуре промышленности доминируют обрабатывающие производства, их доля составляет 77 % (для сравнения: в России – 66 %; рис. 2.2).

В период с 2000 по 2008 г. промышленное производство в целом развивалось достаточно устойчиво. Наиболее высокие темпы роста были достигнуты в промышленном секторе Калининградской области. Объемы промышленного производства увеличились здесь в 4,5 раза. Достаточно быстро росло промышленное производство в Архангельской, Ленинградской областях и г. Санкт– Петербурге: достигнуто увеличение в 2–2,5 раза.

Таблица 2.1. Валовой региональный продукт (тыс. руб. на душу населения; в текущих ценах)

Рис. 2.2. Структура производства Северо-Западного федерального округа в 2007 году, %

Однако, несмотря на сохранение позитивной динамики, в 2008 г. в промышленном производстве СЗФО отчетливо проявились кризисные явления. Замедление роста промышленного производства отмечалось по всем видам экономической деятельности. Снижение темпов роста по сравнению с 2007 г. было характерно для всех регионов округа, за исключением Архангельской области. В Мурманской и Вологодской областях объем производства сократился соответственно на 2,7 и 5,3 % (табл. 2.2).

Таблица 2.2. Индекс промышленного производства по регионам Северо-Западного федерального округа в 2000–2008 гг., в % к предыдущему году

Вместе с тем анализ динамики объемов промышленного производства в расчете на душу населения свидетельствует о лидерстве Вологодской области по этому показателю (рис. 2.3).

Рис. 2.3. Динамика промышленного производства в регионах СЗФО в 2000–2007 гг., тыс. руб. на душу населения

Предприятиями промышленности Вологодской области создается почти 50 % ВРП. Заметим, что в целом роль отраслей материального производства в создании ВРП области весьма существенна: ежегодно ими создавалось около двух третей валового регионального продукта (рис. 2.4).

Достаточно быстрыми темпами в исследуемый период увеличивались инвестиции в основной капитал регионов СЗФО. Кризисная ситуация в конце 2008 г. наиболее негативно отразилась на инвестиционных процессах в Вологодской и Архангельской областях, где произошло снижение индекса на 21 и 14 % соответственно (табл. 2.3).

Рис. 2.4. Динамика структуры ВРП Вологодской области, %

Таблица 2.3. Индекс физического объема инвестиций в основной капитал (в сопоставимых ценах; в % к предыдущему году)

Однако в целом за 2000–2008 гг. в Калининградской, Архангельской и Вологодской областях, а также в г. Санкт-Петербурге рост инвестиций был выше, чем в среднем по СЗФО и России.

Динамика инвестиций в основной капитал в расчете на душу населения позволяет говорить о значительной дифференциации регионов СЗФО по инвестиционной привлекательности (рис. 2.5).

Рис. 2.5. Динамика инвестиций в основной капитал в регионах СЗФО в 2000–2008 гг., тыс. руб. на душу населения

Источники: Регионы Северо-Западного федерального округа. Социально-экономические показатели. 2007: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2008. – С. 166; Основные показатели развития регионов Северо-Западного федерального округа. 2009: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2009. – С. 182.

В ряде регионов округа этот показатель был ниже, чем в среднем по стране: в 2008 г. на одного россиянина приходилось в среднем 61,8 тысячи рублей инвестиций. Судя по этим данным, в целом уровень экономического развития регионов Северо-Западного федерального округа достаточно высокий.

Северо-Западный федеральный округ, как один из самых индустриально развитых округов, играет большую роль в формировании межрегионального рынка, являясь поставщиком разнообразной промышленной продукции. Вклад СЗФО в формирование объема производства России различается по видам деятельности: в добыче полезных ископаемых он составляет 5,9 %, в обрабатывающих производствах – 13,4 %, в энергетике – 12,5 %.

Ведущими отраслями рыночной специализации округа являются топливная, химическая, лесная и целлюлозно-бумажная промышленность, черная и цветная металлургия, машиностроение, производство строительных материалов.

Основная часть промышленной продукции производится предприятиями топливно-энергетического комплекса, сосредоточенными в основном на территории Республики Коми, где добывается почти половина объема извлекаемой в округе нефти, 80 % газа и почти весь объем угля, и в Ненецком автономном округе.

Предприятия металлургического комплекса выпускают более 20 % промышленной продукции округа. Производство черных металлов сконцентрировано на крупнейших предприятиях России – в ОАО «Северсталь» и «Сталепрокатный завод», находящихся в Вологодской области, а также на Костамукшском горно-обогатительном комбинате в Республике Карелия и других предприятиях.

Цветная металлургия представлена добычей и обогащением североонежских бокситов, хибинских нефелинов и апатитов (Мурманская область), титановых руд (Республика Коми).

В составе машиностроительного комплекса приоритет принадлежит судостроению, электротехническому, энергетическому, тракторному и сельскохозяйственному машиностроению, приборостроению и электронной промышленности. Ведущие предприятия отрасли сосредоточены в г. Санкт-Петербурге и Ленинградской области.

Предприятия химической промышленности специализируются на производстве фосфатного сырья, минеральных удобрений, различных кислот, аммиака. Наиболее значим удельный вес продукции этой отрасли в Вологодской, Новгородской и Ленинградской областях.

Лесопромышленный комплекс регионов СЗФО включает все стадии заготовки и переработки древесины. Значительное развитие получили лесная, лесохимическая, целлюлозно-бумажная, деревообрабатывающая отрасли. Широко развито данное производство в Архангельской области (Архангельский, Котласский и Соломбальский целлюлозно-бумажные комбинаты) и Республике Карелия (одно из крупнейших предприятий целлюлозно-бумажной промышленности России – ПО «Кондопога»). Пиломатериалы, фанеру, древесноволокнистые и древесностружечные плиты, мебель, картон, бумагу производят в большинстве регионов СЗФО. Так, в 2007 году доля СЗФО в общероссийском производстве бумаги составляла 61,3 %; фанеры – 37 %; деловой древесины – 33 %; пиломатериалов – 28 %.

О высоком уровне экономического развития регионов СЗФО свидетельствует и динамика общего объема бюджетных ресурсов на душу населения, который за исследуемый период увеличился в среднем в 7,5 раза (табл. 2.4). По итогам 2008 г. самыми высокообеспеченными по абсолютному показателю доходов на душу населения являлись г. Санкт-Петербург, Мурманская область, Республика Коми, Вологодская и Архангельская области.

Таблица 2.4. Обеспеченность населения субъектов Северо-Западного федерального округа бюджетными средствами, рублей на душу населения

Вместе с тем в экономическом развитии ряда регионов округа не все благополучно, что служит угрозой для устойчивого развития. Так, например, хотя Вологодская область, являющаяся индустриально развитым регионом Северо-Запада, по основным экономическим показателям входит в число регионов-лидеров, однако за годы рыночных трансформаций структура ее промышленности претерпела значительные изменения. Наибольшее развитие получили отрасли, связанные с первыми переделами сырья. В результате в области сформирован моноструктурный производственный комплекс, черная металлургия дает 2/3 объемов промышленного производства. На долю предприятий электроэнергетики, машиностроения и металлообработки, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной, химической, пищевой промышленности и других отраслей приходится чуть более 30 %.

Причем за годы рыночных трансформаций вклад предприятий машиностроения и металлообработки, лесного комплекса и пищевой промышленности существенно уменьшился.

Доходы бюджета Вологодской области в значительной степени зависят от стабильности практически одного предприятия – ОАО «Северсталь», доля которого в доходах бюджета составляет более 40 % (табл. 2.5).

Таблица 2.5. Вклад ОАО «Северсталь» в доходы бюджета Вологодской области

Эта зависимость особенно остро проявилась вследствие финансово-экономического кризиса. В 2008 г. в Вологодской области динамика промышленного производства была крайне неустойчивой, объемы промышленного производства резко снижались. Только в ноябре производство промышленной продукции сократилось по отношению к октябрю на 37 % (табл. 2.6). Это самое большое сокращение среди «металлургических» регионов страны.

Наибольшее сокращение отмечено в текстильном и швейном, а также металлургическом производстве в связи с падением цен на черные металлы как на внутреннем, так и мировом рынках (рис. 2.6).

Таблица 2.6. Динамика индекса объемов промышленного производства в Вологодской области в июне – декабре 2008 г.*, % к предыдущему месяцу

Рис. 2.6. Индексы производства обрабатывающих производств Вологодской области (2008 г. к 2007 г.), в %

Источник: Добывающие, обрабатывающие производства и организации по производству и распределению электроэнергии, газа и воды по Вологодской области: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2009. – С. 13.

Сложная ситуация в производственном секторе региона негативно отразилась и на состоянии областного бюджета. Уже в ноябре 2008 г. зафиксировано снижение доли налога на прибыль и на доходы физических лиц в доходах бюджета. Серьезные проблемы возникли при формировании бюджета области на 2009 год: доходная часть бюджета области планировалась порядка 43 млрд. рублей, а фактически оказалась почти в 2 раза меньше. В результате Вологодская область из группы регионов-доноров переместилась в группу регионов, наиболее пострадавших от кризиса.

В начале 2009 г. ситуация в производственном секторе несколько улучшилась: в январе индекс промышленного производства составил 102,1 % к предыдущему месяцу, а в феврале – 108,6 %. Вместе с тем к январю – февралю 2008 года он составлял лишь 70,2 % (в РФ – 85,4 %), а в обрабатывающих производствах – 68,9 % (в РФ – 79 %).

Чтобы обеспечить устойчивое экономическое развитие Вологодской области, приоритетными задачами региональных органов государственной власти, по нашему мнению, должны стать:

• стимулирование производства, создание и осуществление новой экономической политики, основанной на взаимовыгодном сотрудничестве власти и бизнеса и направленной на рост конкурентоспособности;

• совершенствование структуры производственного сектора путем диверсификации экономики, стимулирования развития отраслей, ориентированных прежде всего на местные ресурсы – лесного и агропромышленного комплексов, машиностроительных производств;

• более активное применение методов косвенного воздействия, направленных на рост объемов выпуска продукции и повышение эффективности функционирования промышленности.

Приоритетное значение в обеспечении безопасности и комфорта в любой сфере жизнедеятельности в современном мире имеет такая важнейшая экономическая категория, как качество. Мы согласны с автором [165] относительно того, что это понятие распространяется на все стороны жизни. Более того, качество жизни стало главным критерием достижения социально-экономической безопасности страны, развития ее научно-технического и человеческого потенциала. Вложения в человеческий капитал, включающие затраты на образование и профессиональное обучение, охрану здоровья и поддержку физиологической (трудовой и социальной) активности людей, другие социальные расходы, считаются наиболее перспективными, поскольку способствуют формированию здоровья нации, ее потенциала в широком, объемном понимании.

Нам представляется, что в систему оценки устойчивого развития регионов обязательно должны быть включены показатели, характеризующие качество жизни.

Под термином «качество жизни» понимается комплекс характеристик жизнедеятельности человека, группы людей или населения в целом, обслуживающих ее оптимальное протекание в конкретное время и в определенных условиях.

Наиболее полное представление о качестве жизни дает индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), рассчитываемый по общепринятой методике ООН. Он представляет собой интегральный показатель, рассчитываемый как усредненное значение трех обобщающих показателей:

• индекса ожидаемой продолжительности жизни (долголетия), который определяется при рождении как продолжительность предстоящей жизни;

• индекса достигнутого уровня образования, измеряемого как суммарный приведенный показатель индекса грамотности взрослого населения и совокупной доли учащихся, поступивших в учебные заведения первого, второго и третьего уровней;

• индекса уровня жизни, равного скорректированному реальному ВВП на душу населения, рассчитанному с учетом паритета покупательной способности.

Кроме основных показателей, с помощью которых определяются данные индексы, в них учитываются и другие факторы, помогающие наиболее эффективно и объективно оценить качество жизни. Например:

1. При оценке индекса ожидаемой продолжительности жизни (долголетия) обращается внимание на такие показатели, как:

– динамика заболеваемости, рождаемости, смертности;

– миграция населения;

– содержание вредных веществ в атмосфере, почве, воде, продуктах питания;

– доля затрат на экологию;

– инвестиции, направленные на охрану окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов и др.

2. При оценке индекса достигнутого уровня образования учитываются следующие показатели:

– доли расходов на образование, науку, культуру;

– количество учащихся и студентов;

– среднее число учащихся, приходящееся на одного преподавателя и др.

3. Индекс уровня жизни оценивается такими показателями, как:

– уровень безработицы;

– миграция населения и ее причины;

– условия жизни (жилищные условия, качество питания) и др. [165].

Таким образом, ИРЧП учитывает комплексное влияние таких факторов, как уровень развития здравоохранения, образования, экономическое благосостояние, научный потенциал. Через эти три основополагающие константы можно определить уровень качества жизни в государстве, регионе, городе и т. д.

Динамика человеческого потенциала выступает важной характеристикой устойчивого социально-экономического развития. Отслеживание этой динамики требует фиксации наиболее значимых показателей человеческого потенциала.

Сравнительная динамика ИРЧП в субъектах Северо-Западного федерального округа позволяет заметить в них рост этого показателя. Наибольшее в округе значение показателя в 2006 г. зафиксировано у г. Санкт-Петербурга (0,848) – это третье место среди регионов страны, наименьшее – у Псковской области (0,729), что соответствует 76 месту соответственно [165] (рис. 2.7).

Отметим, что сохранение значительных различий в уровне материального благосостояния населения и экономического развития выступает одним из факторов снижения устойчивости развития. Как показывают данные ООН, страны мира существенно различаются по уровню материального благосостояния. Экономическое неравенство было и остается проблемой даже в самых развитых странах ОЭСР, эта проблема весьма актуальна и для Российской Федерации.

Рис. 2.7. Индекс развития человеческого потенциала в регионах СЗФО

За 2000–2008 гг. и в целом по России, и в ее регионах, в частности в Вологодской области, доходы населения увеличились в сопоставимой оценке более чем в два раза. Однако на фоне таких достаточно благоприятных тенденций изменения уровня доходов и в стране в целом, и в регионах наблюдается значительная дифференциация населения по доходу. Более того, в настоящее время многократно подтвержден факт углубления социального неравенства в России [8].

Один из показателей, свидетельствующий о наличии неравенства в регионах СЗФО, – дифференциация по уровню заработной платы. Удельный вес работников с заработной платой на уровне и ниже величины прожиточного минимума трудоспособного населения в общей численности работников в 2007 году в Новгородской и Псковской областях составлял 17 и 18 % соответственно, а в Архангельской – 22 %. Соотношение между средней заработной платой высоко– и низкооплачиваемых работников доходило до 15 раз (табл. 2.7). Заметим, что для основной части трудоспособного населения заработная плата – единственный источник дохода.

Таблица 2.7. Дифференциация средней начисленной заработной платы работников организаций в регионах СЗФО

Неравенство оплаты труда, как справедливо отмечает [107], является проблемой еще и потому, что высокие заработные платы соседствуют с заработными платами трудоспособного населения ниже прожиточного минимума. Зарплату ниже прожиточного минимума получают примерно 29 % наемных работников российской экономики в целом. При этом в сельском хозяйстве, подчеркивает автор, заработную плату ниже прожиточного минимума получают около 70 % работников, в сфере культуры и искусства – 52,3 %, образования – 43,5 %, здравоохранения – 38,5 %.

Следствием высокой степени неравенства населения по доходам является его бедность. Основные показатели, с помощью которых измеряются масштабы бедности в российской статистике, – численность и доля населения с доходами ниже прожиточного минимума. Как показывают данные таблицы 2.8, в 2007 г. в Новгородской области 20 % населения находилось за чертой бедности.

Выше среднероссийского уровень бедности и в других регионах округа, кроме Ленинградской и Калининградской областей, а также в г. Санкт-Петербурге. Судя по предварительным данным органов статистики, финансово-экономический кризис и без того острую проблему бедности населения возводит в разряд актуальнейших.

Таблица 2.8. Численность населения в субъектах СЗФО с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, в % от общей численности населения субъекта

Столь высокий уровень бедности в регионах стал одной из причин негативных демографических тенденций. Население Российской Федерации в настоящее время стремительно сокращается, что представляет собой наиболее серьезную угрозу национальной безопасности. Сохранение нынешнего уровня рождаемости и смертности приведет к тому, что численность населения нашей страны к началу 2025 г. может составить около 123 млн. человек, сократившись по сравнению с 2006 г. на 20 млн. человек (или на 1/7).

Существующие показатели рождаемости в 1,6 раза ниже, чем необходимо для простого воспроизводства населения. Такая ситуация ставит под вопрос дальнейшие возможности народов России развивать накопленный веками материальный, духовный и культурный потенциал.

Из-за низкой рождаемости и высокой смертности населения депопуляционные процессы в субъектах СЗФО приобрели устойчивую тенденцию. Причем коэффициенты естественной убыли во всех регионах округа, кроме Республики Коми, Мурманской и Архангельской областей, превышают среднероссийский уровень, а в Псковской и Новгородской областях превышение достигает 4 раз (табл. 2.9).

Таблица 2.9. Динамика коэффициента естественной убыли (-), прироста (+) населения субъектов СЗФО, на 1000 человек населения

Итак, вышеназванные и другие проблемы свидетельствуют о том, что для перехода на модель устойчивого развития требуется внести существенные коррективы в региональную социально– экономическую политику. Необходима скорейшая разработка и принятие долгосрочных программ социального развития (на федеральном, региональном и местном уровнях), в которых были бы определены цели развития человеческого потенциала, этапы их достижения, запланированы необходимые (от потребности) ресурсы и обозначены формы и границы ответственности должностных лиц за реализацию социально значимых решений [186].

В числе приоритетных, по нашему мнению, должны быть вопросы повышения качества жизни населения, преодоления тенденции сокращения его численности, обеспечения роста благосостояния и безопасности, социальной справедливости, снижения социальной напряженности. От успешности решения этих проблем в определяющей степени зависит превращение региональной социально-экономической системы в устойчивую, сбалансированную и вместе с тем развивающуюся систему.

Важнейшим критерием устойчивого развития региона выступает экологическое равновесие. Вместе с тем экологическая ситуация в России не простая. Авторы [152] отмечают: «С одной стороны, 16 % территории сильно загрязнены и здесь уничтожены естественные экосистемы, с другой – 65 % территории на севере Европейской части России, значительная часть Западной Сибири и Дальний Восток представляют собой слабо затронутые хозяйственной деятельностью территории, оставшиеся 19 % – это территории со средним уровнем загрязнения и сильно деформированными экосистемами».

Для регионов Северо-Запада экологические проблемы стоят достаточно остро.

Во-первых, территория Северо-Запада характеризуется рядом неблагоприятных естественных процессов, таких как повышенная способность почвы аккумулировать загрязнения, слабая возможность самоочищения природной среды, низкая устойчивость ее компонентов к антропогенным воздействиям. При этом антропогенное воздействие крайне велико.

Во-вторых, значительную долю в структуре экономики Северо-Западного федерального округа занимают отрасли, связанные с добычей и переработкой сырьевых ресурсов. В то время как основными загрязнителями атмосферного воздуха являются предприятия черной и цветной металлургии, химической и нефтехимической промышленности, строительной индустрии, энергетики, целлюлозно-бумажной промышленности. В этой связи наиболее сложная экологическая ситуация в настоящее время сложилась в Санкт-Петербурге, Архангельске и Череповце. Исследования качества атмосферного воздуха в Череповце показали, что в Индустриальном районе города загрязнение выше предельно допустимых суточных концентраций по диоксиду азота – до 1,3 раза, сероуглероду – до 2,4 раза, формальдегиду – до 3,3 раза, оксиду углерода – до 1,3 раза [213].

В-третьих, качество питьевой воды не соответствует санитарно-гигиеническим требованиям из-за плохой водоочистки, неудовлетворительного состояния коммунальных водопроводов и сильного загрязнения источников водоснабжения. Особенно остро эта проблема стоит в городах.

В-четвертых, невыполнение водоохранных мероприятий стало причиной загрязнения рек и озер. Так, к районам со средней и высокой экологической напряженностью отнесены Онего-Кубенский, Карельский, Северо-Двинский. Определенную лепту в этот процесс вносит агропромышленный комплекс: в сельскохозяйственном производстве не происходит достаточной очистки сточных вод, сбрасываемых в реки, минеральные удобрения часто вносятся с превышением норм, а ядохимикаты хранятся на открытых площадках.

В-пятых, продолжает ухудшаться состояние земель и лесов, расположенных в регионах округа.

В-шестых, быстрый рост числа автотранспортных средств (в СЗФО с 1990 г. – более чем в 3 раза) увеличивает нагрузку на окружающую среду.

Кроме того, серьезную угрозу достижению устойчивого развития представляют катастрофы природного и техногенного характера. Негативное влияние на экологическую обстановку Северо-

Западного региона оказывает судостроение, поскольку при строительстве атомных ледоколов и подводных лодок существует постоянная опасность радиоактивного заражения территорий.

Эти проблемы требуют разработки и реализации экологической политики, главной задачей которой является преодоление негативных проявлений деэкологизации производства и обеспечение стабилизации экологической ситуации в регионах СЗФО. Важной составляющей этой политики должен стать комплекс мер в области защиты от чрезвычайных ситуаций.

Следует отметить, что от решения проблем, имеющихся в социальной сфере, экономике и экологии регионов, во многом зависит не только их переход на модель устойчивого развития, но и их привлекательность для подрастающего поколения с точки зрения проживания, развития и реализации своего потенциала. Следовательно, вопросы региональной конкурентоспособности приобретают все большую актуальность.

Анализ статистических данных показывает, что более 82 % населения СЗФО проживает в городах. Это самый высокий показатель урбанизации среди всех федеральных округов. Общемировая тенденция стягивания населения в крупные города характерна и для регионов СЗФО.

Эти процессы подтверждаются исследованиями, проведенными Институтом социально-экономического развития территорий РАН (до 2009 г. – Вологодский научно-координационный центр) в Вологодской области. Особенностью севера Европейской части России является крайне редкая сеть крупных городов. На территориях Вологодской и Архангельской областей (Русский Север) располагается лишь по 2 города с населением свыше 100 тыс. человек, один город – от 50 тыс. жителей и по 2 города – от 30 до 50 тыс. человек. При этом они образуют компактные группы по три города: 1) Вологда, Сокол, Череповец – юг Вологодской области; 2) Архангельск, Северодвинск и Новодвинск – Приморский район Архангельской области; 3) Котлас и Коряжма – Котласский район Архангельской области и Великий Устюг – Вологодская область. Таким образом, Русскому Северу свойственны сильные региональные контрасты: компактные очаги городских агломераций (что, по сути, воспроизвело северную систему очагового сельского расселения) и обширная сельская периферия.

По сравнению с другими регионами СЗФО Вологодская область менее урбанизирована. Это девятый регион на Северо-Западе РФ по удельному весу городского населения (68,4 % в 2006 г.) и четвертый – по удельному весу сельского населения (31,6 %).

Однако в Вологде и Череповце сосредоточена половина населения области (49 %) и 71,7 % численности ее городского населения. Среди остальных городов относительно многонаселенными являются лишь Сокол и Великий Устюг. Пятое место по численности жителей занимает пгт. Шексна, далее следуют города Грязовец и Бабаево. Все остальные города имеют численность менее 12 тыс. человек. В половине районов области (13 из 26) нет ни одного города и функции административного центра в них выполняют поселки и крупные села.

Пространственное развитие территории области идет по пути поляризации. В структуре поселений происходит увеличение количества мельчайших населенных пунктов (с числом жителей до 5 человек) и в то же время – крупных (свыше 5 тыс. человек).

За период с 1989 по 2002 г. количество населенных пунктов с численностью населения до 5 человек возросло на 354 пункта (23 %). Это произошло за счет сокращения количества сел с численностью населения от 6 до 500 человек, в которых на момент переписи 2002 г. проживало около 55 % сельского населения области.

Вместе с тем часть населения перетекла в районные центры, позволив ряду из них смягчить процесс депопуляции, а некоторым даже увеличить свою численность.

Деградация структуры поселенческой сети, ее измельчание обусловливает выбытие земель из сельскохозяйственного оборота и потерю социально-экономического контроля за многими исторически освоенными территориями. Процесс этот носит устойчивый характер и связан в основном с вымиранием престарелого населения, оттоком молодежи и затуханием в селах производственной жизнедеятельности, а вместе с ней социальной и культурной.

При этом село исторически играло ведущую роль в решении демографической проблемы: коэффициент рождаемости здесь всегда был выше, чем в городе. Однако в настоящее время процессы сокращения численности населения в сельской местности приобрели еще большую остроту, чем в городе. По данным органов государственной статистики, в период с 1990 по 2006 г. численность сельского населения сократилась почти на 75 тысяч (16 %) – с 467,6 тыс. человек до 387,4 тыс. Количество жителей области уменьшилось на 71 % за счет снижения численности сельских жителей.