27 Ок.
      Здоровье не худо. Ходил. Ничего не записал. С особенной впечатлительностью читал К(руг] Ч[тения]. Два хороши[х] письма. Пришел Л. Семенов с крестьянином. Совсем опростился. И я не могу не радоваться на него, но не могу и не бояться. Нет ясности, простоты. Но я рад ему и люблю его. - Ездил с Душ[аном] в Телятинки. Говорил с Гусаровым оч[ень] хорошо. Дома-как всегда, и Саша чувствует, что не то. Что-то выйдет?
      Одно хотел записать, это - мое ясное сознание своего ничтожества во всех отношениях.
      28 Окт. Е[сли] б[уду] ж[ив].
      [28 октября.]
      Как раз оказалось сомнительно, ч[то] буду жив: слабость, сонливость. Ровно ничего не делал, кроме писем. Не записал еще 27. Пришел Семенов с крестьянином. Сем[енов] в лаптях, совсем бедно одет. Я оч[ень] рад б[ыл] ему и радуюсь на него и стыжусь себя. Говорил с ним не совсем хорошо. Не то что дурно, а неполное душевное общение. Да я перед ним не стою этого. (Я ошибся: о Сем[енове] записано.) Ездил в Овсянниково, М[арья] А(лександровна] рассказывала про племянника и читала его письма. Оч[ень] хорошо с ней поговорил. Вечером потом не видал Сем[енова]. Приехал Мих[аил] Сергеевич]. Оч[ень] уж велика противуположность между ним и Леонидом. Заснул в 5-м часу и спал до 8. Оч[ень] слаб. На душе оч[ень] хорошо.
      29 Окт.
      Проснулся поздно, [в] 10-м часу. Опять неестественно много спал. Хорошо поговорил с Леонидом. Помоги ему Бог. Счастье, ч[то] есть такие люди. Я говорил ему о внешнем. Он верно объяснил. Ездил с Д[ушаном] часа два. 5 часов, ложусь спать.
      Из записной книжки. 1) Не судить ни на словах, ни в мыслях и потому тем менее заботиться о суждении людей. А то самое обыкновенное - тот, кто весь живет заботой о мнении людей - осуждает почти всех людей, каких знает.
      [2)] Помоги мне, Господи, ни на словах, ни в мыслях не судить людей, за то и не заботиться о их суждении обо мне.
      [3)] Желание блага есть жизнь, понял, что личность и все ее интересы сон, и желание блага направляется на всё - любовь.
      [4)] Сон с своими периодами полной бессознательности и полупробуждениями сознания, дающими материал для запоминаемых сновидений, и наконец полным пробуждением - совершенное подобие жизни с бессознательными периодами, прояв- лениями сознания запоминаемыми, всё более и более ясными, и наконец смертью, полным пробуждением. Хотелось бы сказать, что жизнь до рождения, может быть, была такая же, что тот характер, который я вношу в жизнь, есть плод прежних пробуждений, и что такая же будет будущая жизнь, хотелось бы сказать это, но не имею права, п[отому] ч[то] я вне времени не могу мыслить. Для истинной же жизни времени нет, она только представляется мне во времени. Одно могу сказать: то, что она есть, и смерть не только не уничтожает, но только больше раскрывает ее; сказать же, что было до жизни и будет после смерти, значило бы прием мысли, свойственный только в этой жизни, употреблять для объяснения других, неизвестных мне форм жизни.
      31 Окт.
      Главная причина непонимания жизни после смерти - это невозможность представить себе жизнь вне пространства, вещества, времени и движения. Мы можем только сознавать ее, но не можем представить.
      К зап[искам] лакея. Говорят о земле. Старик всё время молчит и начинает говорить только, когда его вызвали.
      Необыкновенно странное, тоскливое состояние. Не могу заснуть, два часа (ночи). (Текст от слов: Из записной книжки кончая: два часа (ночи) внесен в тетрадь Дневника переписчиком.)
      1 Ноября.
      Никак не думал, что два дня пропустил. Вчера вернулся Леонид. Оч[ень] трогает он меня своей серьезной религиозностью. Я чувствую, что он молится почти всякую минуту. Ничего не писал. Приехала 3[ося] Стахович. Писем немного ответил и читал Рамакришна. Слабо. Вечером почти простился с Леон[идом]. Третьего дня почти то же, или забыл. М[ихаил] Сергеевич] чужд. Да, к обеду приехал Сережа, тоже, к несчастью, чужд. - Сегодня приехали Голд[енвейзер] и Страхов, привезли от Ч[ерткова] бумаги. Я все переделал. Довольно скучно. Простился с милым Леонидом и писал и читал письма. (От слова: Сегодня кончая: читал письма в подлиннике выскоблено. Воспроизводится по копии из архива В. Г. Черткова.)
      Забыл, третьего дня б[ыла] оч[ень] интересна поездка в волостн[ой] суд. Встретился там с Вас[илием] Морозовым], Тарасом. Говорил с ними серьезно.
      1) Удивительная слепота матерьялистов. У меня есть чувство - пять: з[рение], с[лух], об[оняние], вк[ус], ос[язание]. Хорошо. Весь мир обусловлен этим, общим всем людям и общим всем существам основным чувством осязания. Хорошо. Я, человек, испытываю чувство зрения, слуха... но это не все: я могу спросить себя, что я испытываю сейчас зрением, или слухом, или осязание[м], или об[онянием], или вкусом? И испытывать самое чувство и сознание этого чувства, т. е. могу перенести свое сознание на то или другое чувство. Мало того: я думаю, я могу спросить себя: о чем я думаю? Что же это то, что сознает и спрашивает? Это не чувство и не мысль - это сознание жизни. Но могу ли я спросить себя, что такое это сознание? и сознать сознание? Нет. Стало быть, это главная основа того, что мы называем жизнью. А что это такое? То, что мы называем жизнью и к[отор]ое, хотя и связано с тем, что представляется нам телом, никак уж не может быть объяснено телесно.
      2) Ни про что вещественное нельзя сказать, что оно есть. Всё вещественное только происходит и проходит. Если что есть, то только то, что невещественно.
      3) Особенно ясно понял нынче одуряющее влияние "науки", т. е. запоминания чужих мыслей. Ничто так, как это нагромождение чужих мыслей не атрофирует, не умерщвляет так способность иметь свои мысли и уметь управлять ими.
      2 Ноября.
      Спал хорошо, а всё слаб. Кажется, что я отписался (художественной работы). Нет сосредоточения на одном. А многое хочется. Вчера ничего, кроме писем, не делал. Довольно легкомысленно беседовал за столом. Вечером с Булыг[иным], Стр(аховым], Голд[енвейзером] приятно. Нынче тоже писал письма и читал Ужасы христианской цивилиз[ации]. Не так хорошо, как я ожидал узко. Но как форма превосходно. Нынче опять изжога. На душе оч[ень], оч[ень] хорошо. Помоги, Госп[оди] - и помогает. Записывать, кажется, нечего. Не помню, что б[ыло] вечером.
      4 Ноября.
      Пропустил вчерашний день. Вчера ничего не работал, читал и отмечал в ней места в книге Ламы. Оч[ень] сильно. Попытался писать предисловие - не пошло. На душе весь день было умиленно грустно хорошо, - как ни странно это сказать - радостно.
      Вечером 2 Нояб[ря] оч[ень] важное. Я сказал про то, ч[то] Ч[ертков], если я приеду в Кр[екшино], обещает устроить так переезд через Москву, что меня не увидят. С[офья] А[ндреевна] вдруг вышла из себя. Оч[ень] б[ыло] тяжело. Я, слава Богу, удержался в добре. Прощался целуясь, и оч[ень] хотелось сделать ей что-нибудь особенно приятное. Понимаю эту лучшую радость жизни: за зло заплатить добром, но только понимаю, но сделать не мог ни в тот вечер, ни на другой день.
      Мог только на словах держаться, но в душе была rancune[злопамятство.]. И то слава Богу. Можно и дойти.
      Целый день вчера б[ыл] слаб, ходил гулять в елочки. Писем б(ыло] мало. Вечером играл в карты.
      Какую великую помощь дает мне моя новая молитва. Помоги мне, Господи, быть с Тобою. Помогает в общем состоянии, но все-таки редко успеваю вспомнить при общении с людьми. Никогда не думал, чтобы это б[ыло] так трудно - трудно вспоминать при общении. Записать:
      1) Дело у меня теперь главное одно: хорошо умереть. Оно и у всех всегда главное дело, п[отому] ч[то] для того, чтобы хорошо умереть, надо хорошо жить. Только в 25 лет не помни[шь] и не понимаешь этого так, как в 81.
      2) Тщеславие, забота о славе людской, с к[оторой] я так к боролся и борюсь, так же сильно, как в молодых существах половое чувство.
      И странное дело, я понял, что оба эти чувства одинаково необходимы для жизни совокупности людей. - Половое чувство необходимо для продолжения человечества, славолюбие - для продолжения движения мысли человечества. Последствие первого - продолжение жизни, последствие второго - развитие, совершенствование жизни. Не будь полов[ого] чувства - не было бы жизни поколений, не будь славолюбия - не б[ыло] бы общения, единения мысли между людьми. Оба чувства составляют трудно преодолимую потребность и вместе с тем, строго говоря, безнравственны и если не сдерживаемы, вызывают самые отвратительные поступки, и потому естественно людям воздерживаться от того и другого и отдаваться тому и другому только тогда, когда человек не может не отдаться этим требованиям и берет на себя обязательство, связанное с исполнением требований чувства: при половом чувстве обязательство берется но отношению последствий поступка - содержание, рощение, воспитание детей; при славолюбии же от обязательство в исполнении в жизни тех начал, к[отор]ые высказывает пишущий или говорящий.
      3) Часто в письмах спрашивают у меня: хорошо ли, нужно ли жениться, выходить замуж. Думаю, что такой ответ ясно выразит то, ч[то] я думаю и чувствую по этому вопросу:
      Всегда лучше воздержаться, если можешь, - уничтожить в себе пол, если можешь, т. е. быть ни мущиной, ни женщин[ой], а человеком. Это первое. Если же не в силах и не можешь видеть мужчина в женщинах - сестер, а женщина в мужчинах - братьев, если полов[ое] чувство нарушает главное дело жизни братское, равно духовное, любовное отношение ко всем людям, то женись, сойдясь неразрывно, на всю жизнь с одни[м] или одною, разумеется, стараясь найти в том или той, с кем сходишься, наибольшее согласие с своим жизнепониманием, и вступая в такое половое общение, знай, что ты этим общением берешь на себя обязательство растить и воспитывать детей,-естественное, оправдывающее последствие брака.
      5 Ноя.
      Вчера ездил с Зосей верхом. Вечер читал книги об Индусской вере. Одна превосходная книга об смысле жизни. Атман. "Люби в себе не себя, а атман, т. е. дух беспредельный, и будешь любить всё, и будешь жить Духом, свободно, блаженно". Как я счастлив, что не рассуждением, а всей душой, главное, опытом начинаю понимать, испытывать, чувствовать это.
      Вечер играл в карты. Нынче снег, ходил гулять по глубокому снегу, и так хорошо, так хорошо на душе! Ясно понял, что только положи свою жизнь, цель ее в освобождении духа, в совершенствовании, в общении с Богом (всё это одно и то же) - и нет в жизни ничего, кроме радости всё большего и большего приближения к цели. На прогулке так ясно, ясно стало, ч[то] только поставь в этом жизнь (а я начинаю уж жить так) - и всё, что называется горем: болезни, потери и, главное, оскорблен[ия], унижения, всего этого можно желать, чтобы иметь радость перенести любовно, особенно оскорбления, дающие случай отплатить добром за зло.
      Всё никак не могу привыкнуть сотворить молитву: помоги...при встрече с каждым человеком и во время общения. Думаю, что привыкну. Как радостно быть учеником в 81 год и делать успехи!
      Написал впечатление отправляемых рекруто[в] - слабо. Несколько приятных писем, отвечал, ездил с Душ[аном], морозно, снежно. Спал, и после сна исчезло радостное настроение. Особенно радостное было, когда я встретил трех прохожих и почувствовал радость любви к ним. К вечеру же всё прошло, и нет уж того умиления, но слава Богу, помню молитву и почти при всех общениях нынче вспоминал. Теперь 10 часов, иду к чаю и спать.
      6 Н. Е[сли] б[уду] ж[ив].
      [7 ноября.]
      Не только 6-е, но и 7-е - нынче.
      Вчера утром получил прекрасное письмо от Полилова о Г[енри] Дж[ордже] и отвечал ему и еще что-то приятное, - педагогика Т[олстого] по-болгарски. Поправлял Рекрутов. Вышло и порядочно. Вечер тоже занимался поправками письма Полилову и Рекрутами. Нынче оч[ень] дурно, беспокойно спал. Тревожные мысли. Неприятно отсутствие открыто[сти] и правды в отношениях с людьми. Но понял, что всё это физическое недомогание. Да, вчера утром был тяжелый студент проситель из Киева. Трудно было, но надо было лучше, душевнее обойтись. Сегодня опять поправля[л] письмо Полилову, прочел и написал письма и начал поправлять сон.
      Ездил верхом с Сашей, ложусь спать перед обедом. Это к 7-му. После обеда читал Горького, слабо. Нет главного -чувства меры, - знаменатель велик.
      8 Н.
      Оч[ень] хорошо спал и от этого бодр. Возвращаюсь с гулянья, женщина хорошо одетая, просит помощи, сказал, что обыкновенно, предложил 5 к[опеек], она взяла и ушла. Вместе с женщиной оборванный до последней степени нестарый человек в ботинках. Спросил, кто? Был газетчик, сослан за "распространение нелегальной литерат[уры]". - Пьете? - Пил немного. - Просит книжек. Грамотный? - Как же. - Я дам посмирнее каких, а то опасно.
      - Я не боюсь.
      - Да, я думаю, вам тюрьма не страшна.
      - Чего страшного мне. Лучше в тюрьме, чем так.
      - Да, жалко вас. Сколько пострадало за революцию. А ведь ясно, что ничего нельзя было сделать.
      Говорю, что обыкновенно: что в самом народе, в нравственно религиозн[ой] жизни, в отказе от участия в насил[ии], в солдатстве. Всё в самом себе. А силой не возьмешь.
      - Не теперь, так после ког[да]-нибудь.
      - Нет, не равны силы. Там милиарды денег, мильоны войск, а у вас что? Победит одно: нравственно религиозная жизнь.
      - Да, это так. Бранят, бранят правительство и богачей, а сами только о том и думают, как бы побольше схапать, где и как попало.
      - Вот то-то, говорю я. А как жалко мне вас. Вдруг отвернулся, закрыл глаза рваным рукавом и зарыдал и долго не мог повернуться ко мне.
      Пока говорил об общем, он был спокоен, осуждал, рассуждал. Но как только он почувствовал сострадание к себе, он сознал себя, какой был и что теперь, и не выдержал.
      Много писем, поправил "Песни на деревне" и Сон. Порядочно. Ездил верхом с Душаном. Неприятна неискренность.
      Ложусь спать перед обедом.
      9, 10 Ноя.
      Вечер читал Горького. (Зачеркнуто: Интересно) Знание народа черносотенного, прекрасный язык, т. е. гово[р] людей. Но совершенно произвольная, ничем не оправдываемая психология, т. е. приписыванье чувств, мыслей своим лицам - и всё больше героическая, и потом среда исключительно безнравственная. Притом рабское уважение перед наукой.
      Вчера, 9-го. Ходил по саду, потом оч[ень] много относительно писал Сон и письма. Сон мож[ет] быть не дурен. Приятно с домашними, спокойно, любовно. Всё интерес к мнению людей не могу победить. Ездил с Душ[аном] в Телятинки. Говорил с Алексеем об убийстве человека. Менее интересно, чем ожидал. Сон, обед, чтение Горько[го]. Сегодня проснулся в 6-м часу и много хорошо думал и от того ничего не писал. И не дотрогиваюсь до бумаги. Только письма. Теперь позавтракал, еду к М[арье] А[лександровне]. Записать: Да, посмотрел Дет[скую] Муд[рость], не дурно.
      1) Движение может быть только, когда есть что-либо недвижущееся, в покое. Движение есть нарушение покоя естественного положения, - Также и вещество. Понятие вещества
      возможно только, когда есть что-либо невещественное, сознаваемое. Вещество есть нарушение сознаваемого естественного состояния сознания. Не хорошо. Надо еще обдумать.
      2) Трудно любить обижающих нас, но я понимаю, что можно, и иногда могу, но почти невозможно, для меня по крайней мере, любить самодовольных, гордых людей.
      3) Потом записано к речи Орло[ва] в Сон.
      4) К Дет[ской] Мудр[ости] о патриотизме, разговор больших и потом спор и драка детей, чей сад лучше.
      Хорошо ездил. Приятно у М[арьи] А[лександровны]. Дома вечер кончил читать Горького. Всё воображаемые и неестественные, огромные героические чувства и фальшь. Но талант большой. И у него, и у Андр[еева] нечего сказать. Им бы надо писать стихи или то, что и выбрал Андр[еев] - драмы. В стихах спасет допускаемая неясность, а в драме обстановка и актеры. То же было у Чехова, но у него есть комизм.
      Вечером было неприятно, и я напрасно не высказался о Кавказском Пл[еннике] и Полик[ушке], чтобы отдать их в общ[ую] пользу.
      11 Н.
      Спал хорошо до 5, потом бессонница, к утру заснул. Прекрасно гулял. Но работы нет. Думаю о статье о безработных с предложением учредить помощь им. Хорошо бы. Но нынче ничего не мог писать. Только кое-какие письма ответил.
      Не скажу, чтобы дурно было на душе, но нет того ясного, радостного чувства сознания своей духовной жизни. И как всегда при этой слабости, всё тревожущая забота о суде людском. Записать:
      1) О числе, об единице. Что такое единица, один??? Откуда это понятие? Оно кажется самым ясным, а оно самое необъяснимое. Если я говорю: один, одно кресло, перо, то я говорю про..... Не могу ясно выразить. После. Одно, что хотел сказать, что понятие одного возник[ло] из сознания себя одним среди бесконечного.
      2) (Ко Сну) "Мы отстали". Слава Богу, что отстали, т. е. народ отстал, не развратился еще и, может, вы[ве]дет нас, развращенных уже, на верную, спасительную дорогу всеобщего равенства, при к[отором] только возможна любовь. Этого-то нам - высшим, "образованным" - и не хочется, и мы всячески стараемся не выходить на эту дорогу, а напротив, оставаться в прежнем положении и развратить народ и школами с "зак[оном] Божии[м]", и наукой, и главное, двумя китами, каждый по 700 милионов, одно прихода - кабаки, другое расхода - солдатства. Собираем доход с развращения, приучения к пьянству и расходуем его на приучение к убийству. Важно не то, что обирают народ, важно то, что развращают его.
      Из записной книжки: (Дальнейшее, кончая: доступное человеку сознание внесено в тетрадь Дневника переписчиком.)
      1) Нет такого Бога, который мог бы исполнять наши требования, есть только такой, требования которого мы должны исполнять.
      2) Не то, чего я хочу, а то, чего Ты хочешь. Перед Богом. Хочу жить с Тобою не для себя, а для Тебя.
      3) Вся тайна в том, что есть нечто непреходящее, соединенное с временем и пространством; нечто это - сознание; (Сравнение с человеком книги буддиста.) Нечто неподвижное, соединенное с подвижным - сознание. Сознание сознания есть любовь.)
      4) Мне кажется, что сознание началось при рождении. Но это неверно: началось соединение неподвижного сознания с известным подвижным, отделенным пространством предметом, но сознание вне времени и потому не могло начаться, так же как не началась река, когда на ней поставили мельницу, началась мельница. И потому дело жизни уйти в сознание, самое глубокое, доступное человеку сознание.
      [14 ноября.]
      Всё это неясно, п[отому] ч[то] не пересмотрел. Два дня пропустил. Так дурно себя чувствовал и чувствую.
      Пропущено 12 и 13. Нынче
      14 Нояб.
      12. Ничего особенного. Написал довольно много о безработных. Едва ли что-нибудь выйдет.
      Приехала Таня. Оказывается, что Полипов это она. Она оч[ень] была приятна. Письма, много хороших. Слабое состояние. Но начинаю привыкать помнить о том, что живу перед Б[огом]. Вечером играл в карты. Прекрас[ный) рассказ Сони о спасении девушки на Ходынке и М[арьи] А[лександровны] о Фед[оте] Март[ыныче]. 13-го. Ничего не писал, только письма. Но чаще и чаще вспоминаю, что нужно. Умственно слаб, душевно не слаб. Письмо от Ч[ерткова] о двойственности. Нынче, 14, отвечал и другие письма. Вчера б[ыл] Буланже и очень приятен, и прекрасно о Ми-Ти. Таня нынче уехала. С утра был бодр, а теперь оч[ень] слаб. Иду завтракать.
      За завтраком взрыв С[офьи] А[ндреевны] против Саши. Разумеется, Саша виновата. Виновата п[отому], ч[то] мне больно за нее. Вообще устал, устал от жизни. Выспался, пора проснуться. Одно, одно хорошо: делай поведенное, и если уж не любить всех, то не не любить никого.
      15 Нояб.
      Встал бодро. Пошел гулять, встретил Соломахина с Данилом - бывшие хлысты. Хорошо побеседовали. Мож[ет] б[ыть], им пригодится. Потом куча писем. Отвечал, как умел. Не знаю, хорошо ли, но знаю, что писал не для себя, а помня о своем долге. Это, слава Богу, становится хорошей привычкой. Потом приехал Андрей. Мне было оч[ень] тяжело. Но я не упрекаю себя, что б[ыл] холоден. Этот front d'airain[медный лоб] удивителен. Ходил гулять. С Сашей вчера говорил хорошо. Она живет. Раза два говорил с Данилой, составил для него записку в их общину. Гулял. Проводил Данилу. Сейчас 10-й час. Как будто потерял записн[ую] книжку, а нынче как раз в нее записывал.
      1) Утонченное духовное наслаждение для души, вроде гастрономических деликатес[ов] для желудка, это - доброе, ласковое, не притворное любовное отношение к человеку, оскорбившему вас, и еще утонченнее, если удастся без его ведома сделать ему добро. Всё усиливается тоска, почти отчаяние от своей праздной жизни в безумной роскоши среди людей, напряженно трудящихся и лишенных необходимого, возможности удовлетворения первых потребностей. Мучительно жить так, а не знаю, как помочь и себе и им. В слабые минуты хочется умереть. Помоги, Отец, делать до последней минуты то, что Ты хочешь. Работа над собой в мыслях, к[отор]ой я учусь и отдаюсь всё (Слово: всё написано дважды.) больше и больше последнее время, много, оч[ень] много подвинула меня; но как всегда, истинное движение в добре, как всегда, только всё больше и больше открывает свое несовершенство (11 часов).
      16 Н. Е[сли] б[уду] ж[ив].
      [17 ноября.]
      Был жив, но очень б[ыл] слаб. Прочел и ответил несколько писем. Были интересные. Ездил к М[арье] А[лександровне] с Сашей. Было оч[ень] приятно. Вечером почувствовал себя дурно, проспал обед, до 10-го часа. И потом дурно себя чувствовал. Был Булыгин, я так ослабел, что забыл про его сыновей, забыл, сколько им лет. Ночь спал тяжело. Еще вчера было так тоскливо просыпаться и начинать день, что я записал где-то: неужели опять жить!
      Сегодня 17 Н. Очень был слаб, лежал в постели до 12-ти. Встал, читал письма, журнал Теософии, газету, как всегда, Н[а] К(аждый] Д[ень] в 3-х изданиях. Утром же записал N в Дет[скую] Мудрость не совсем хорошо. И начал писать о правительстве. Не кончил, но думаю дописать. Поел немного. Теперь свежее. Теперь 8-й час. С[офья] А[ндреевна] едет в Москву.
      18 Н. Е[сли] б[уду] ж[ив].
      [18 ноября.]
      Жив. И даже оч[ень] хорошо себя чувствую. Однако утром ничего не писал, кроме просмотра и исправления Д[етской] М[удрости] да нескольких] писем. На душе особенно хорошо от живого сознания возможности жить с Богом и Богом. Ходил гулять утром и перед сном. Не могу передать этого сильного, странного, колеблющегося чувства - сознания возможности жизни только для Бога, для исполнения Его закона. То же чувство, когда сознаешь себя органом, каналом, через к[отор]ый проходит только в этом мире неподвижное, невещественное, безвременное, внепрострапственное начало, к[отор]ое мне дано сознавать.
      Приходил Телятинский крестьянин. Его сына отдали в солдаты и судят за то, что он сказа[л], что иконы - доски. Оч[ень] много хочется писать, да разбрасываюсь. Ну да что могу. Хочу не для себя (в лучшее время). Да, какое чудное сознание проходящего через меня и составляющего мое "Я" духовного начала, (Написано: духовное начало) к[отор]ое я могу сознавать собою. Прекрасно это у Магомета: "Бог захотел быть известным, проявить себя и сотворил людей". Разумеется, не сотворены и не захотел. А это выражает то, что я чувствую. Слава Богу, целый день помнил, что живу Им. И хорошо. Был проситель. Ничего. Сделал, что мог. Ну и довольно. Иду спать. Да, получил ругательное письмо при статье Менш[икова]: Старый фигляр. И к стыду моему, это огорчило меня. Но хорошо, поправился.
      19 Н. Е[сли] б[уду] ж[ив].
      [19 ноября.]
      Жив. Мало спал, но приятно возбужден. Но опять совсем ничего не работал. Во 1-х, получил 28 писем, во 2-х, пришел проститься милый Гусаров, и в 3-х, ночью еще записал о сознании и переправлял. Получил второе и третье письмо с осуждением за статью о науке, и все от одинакового типа людей: людей, "верующих" в науку, как в религию, поставивших себе идеалом достижение этой науки, достигших известной степени ее обладания, и вдруг..... неверующий позволяет себе отрицать эту единственную святыню. Кроме того, это всё люди партий. Тут на сцене и то, что это на руку С[оюзу] Р[усского] Н(арода], и что это против программы и т. п. Нынче мне всё хорошо, и стыдно сказать, всё от того, ч[то] желудок освободился. Не хочется верить, - так много духовного в эти периоды телесного здоровья. Нынче особенно близко чувствую себя к Богу и так хорошо, искренно, не забывая, молюсь короткой молитвой: Помоги мне быть с Тобою и при общении с людьми, и при чтении писем, и при воспоминании о людях.
      Старался вчера и третьего дня быть добрым, помнящим свое назначение, свою и ничтожность и величие, и держался, но только держался, но далеко не б[ыло] того, что было и продолжает быть нынче. Думаю, что эти дурные телесные состояния полезны, вызывая усилие подъема. Когда же телесно хорошо, подъем это[т] особенно заметен.
      От Леонида Семенова прекрасное письмо. Как радостно и благотворно общение с такими людьми!
      Сейчас постараюсь ответить ему. Записать:
      1) Прощение не имеет смысла для христианина. Понятие прощения вытекает из нехристианского чувства и понятия наказания - мести.
      2) Большая заметка о сознании, о том, что сознание есть чувствование в одно и то же время всего и своего отдельного от всего существа. Проявление этого чувствования есть любовь ко всему и любовь к себе. Любовь есть желание блага предмету любви, и потому любовь ко всему есть желание блага всему и производит согласие, мир, единение; любовь же к себе есть желание блага одному себе и производит вражду, борьбу, раздор. Кроме того, любовь ко всему включает любовь к себе, любовь же к одному себе исключает любовь ко всему. И потому любовь ко всему побеждает любовь к себе, и в этой победе жизнь и каждого отдельного человека, и всего мира.
      Завтра приезжают музыканты. Спроси[л] себя перед Богом и нашел, что безразлично. Иду обедать.
      [21 ноября. )
      Вечер не помню, кажется, читал.
      20-го Н. Приехали музыканты. Я жалел, что приглас[ил] их. Очень уж это всё искусственно. Даже утонченно искусственное возвращение к старому. Все французы, оч[ень] милые, льстивые, и Голд[енвейзер]. Музыка оч[ень] физически волнует. Смешно заботился о фр[анцузском] языке. Читал и писал письма и ничего, кажется, не работал. Ездил с Голденв[ейзером] верхом. Обед, опять музыка.
      Сегодня 21 Н. Видел во сне музыкантов вчера[шних]. Всё мало сплю и оч[ень] слезлив. С утра приехала из Москвы девушка с вопросами. Бедняжка ищет, но говорит молодость и похоть в виде влюбленья; потом Лопатин, сидевший за меня в тюрьме, приятн[ый] человек, приехал только поблагодарить. Хорошо, - не хорошо, а не совсем дурно - писал с начала разговор за обедом. Потом читал вслух с Буланже письма Соловьева. И я слушая разревелся. Такая удивительная сила у этого человека. Тоже Икон[ников]. Еще не читал.
      Ездил с Душаном к сиротам в Нов[ую] Колпну. Дорогой застал на кладбище пьяный народ. После обеда читал прекрасную работу Буланже о Конф[уции] и поправ[лял]. Много нужно записать.
      Продолжаю 21 Ноября то, что нужно записать.
      Теперь 12-й час, а записать нужно много и хорошего, потому откладываю до завтра.
      23 Ноября.
      Вчерашний день пропустил. Встал бодро. Прохожий милый, с первых слов признается, что вина - вино. Очень много таких, едва ли не большая часть. Утром немного занимался письмами, потом взялся за Предисловие к Н[а] К(аждый] Д[ень], и оказалось оч[ень] много работы. Надо б[ыло] сличать с тем, что напечатано. И тут разница, и я путался и оч[ень] устал. Ходил по саду. Спал хорошо. Вечером поправлял Конфуция Буланже. На душе хоро[шо]. Сегодня встал вялый. Хотел заняться Предисловием, но нет сил. Перечита[л] письма и вот хочу записать:
      1) Как невозможно удержать кашля - сколько ни удерживай, он вырвется, хотя бы это было при слушании слов самого великого человека или при самой прекрасной и торжественной музыке, так невозможно удержаться теперь у нас, в России, от высказывания, от крика боли при созерцании тех ужасов, к[отор]ые так спокойно совершаются.
      2) Мне подарили электр[ический] карандаш: отвернешь - и он освещает то место, где пишешь, и только то, где пишешь. Карандаш это[т] поразительная эмблема нашей жизни. Отверни, освободи от того, что скрывает свет твоей души, и ты будешь жить в свете, освещающем тебе то, что тебе нужно видеть, знать для того, чтобы действовать, но только то, что нужно знать для того, чтобы действовать.
      3) Когда мне теперь, в мои года, приходится вспоминать о половом акте, я испытываю не то что отвращение, какое я и в молодости испытывал, но прямо удивление, недоумение, что разумные человеческие существа могут совершать такие поступки.
      4) Мы называем безнравственными, потерянными людьми воров. А между тем воровство бедных, нищих у богатых нисколько в нравственном отношении не хуже, часто и менее дурно, чем многие и многие поступки, к[отор]ые считаются даже похвальными, как торговля вообще, в особенности вредн[ыми] предметами вином и т. п., как служба, особенно судебная, административная, военная, духовная деятельность в каких бы то ни было высоких степенях и мн. др. Воры почти всегда не понимают и не признают преступности своей деятельности так же, как не признают этого архиереи, губернаторы, министры, судьи, сенаторы. Побуждает же воров к их деятельности, кроме выгоды и больше, чем выгода: охота. Именно охота, желание испытать радость ловко обделанного дела, как у охотника ловко застреленного, затравленного зверя. Как бы хорошо было, кабы люди понимали это!
      5) Бог передает знание о себе человеку не человеческим языком - словом, а своим особенным, божеским языком, без слов вполне понятным чистому сердцу человека.
      Вчера прочел обвинительный акт Горбунова. Это что-то ужасное, поразительное. C'est le cas ou jamais de dire [Теперь или никогда - случай сказать] не могу молчать. Это так же неудержимо, как кашель во время музыки. Нынче чувствую себя оч[ень] вяло и угрюмо, но знаю, что это случайность, нормальное же - то умиленно любовное, к[отор]ое испытывал вчера.
      Ездил к М[арье] А[лександровне]. Поговорил с Б[уланж]е. Оч[ень] слаб. Читал после обеда о Горьком. И странно, недоброе чувство к нему, с к[отор]ым борюсь. Оправдываюсь тем, что он, как Ничше, вредный писатель: большое дарование и отсутствие каких бы то ни было религиозных, т. е. понимающих значение жизни убеждений, и вместе с этим поддерживаемая нашим "образованным" миром, кот[орый] видит в нем своего выразителя, самоуверен[ность], еще более заражающая этот мир.