Глава 24

Кое что про офицера Брендона и его отношения с Люси. — Телефонный разговор с доктором. — Тайная болезнь секретарши шерифа. — Потрясающая птица дрозд-пересмешник, он же важный свидетель. — Пластиковая папка с уликами. — Затея с фруктами и диктофоном, изобретенная Купером. — Что было в желудке Лоры Палмер? — Заведение у Канадской границы. — Бобби и Шейла в перекрестии оптического прицела. — Почему Лео не выстрелил? — Просьба Боба Таундеша.

По утреннему, еще пахнущему ночной прохладой Твин Пиксу шагал на службу помощник шерифа Энди Брендон. Он никогда не ездил в полицейский участок на машине. Его дом располагался неподалеку отсюда, и ему всегда было приятно пройти утром лишнюю половину мили.

Он отворил дверь в полицейский участок и тут же встретился взглядом с Люси, которая сидела в приемной за диспетчерским пультом, обставленная микрофонами, селекторами и телефонными аппаратами. Брендон немного виновато посмотрел на Люси. Та даже не удостоила его своим взглядом.

— Доброе утро, офицер Брендон, — официальным голосом, но очень тихо проговорила Люси, не отрывая взгляда от поверхности стола.

Брендон так и застыл.

— Люси, никогда больше не называй меня Брендоном, слышишь? Ты же всегда называла меня Энди, мой Энди.

Люси немного помолчала.

— Хорошо, — вздохнула она. — Но я обязана на службе называть вас по званию. Так что доброе утро, офицер Энди. Только прошу меня не отвлекать. Сейчас я дежурная по телефону. Я сижу на связи, и поэтому мне не очень удобно разговаривать.

В этот момент и в самом деле зазвонил телефон. Люси с укором посмотрела на помощника шерифа, показывая ему жестом, чтобы он отошел от барьера.

Брендон не двинулся с места.

Люси сняла трубку и все таким же официальным голосом сказала:

— Кабинет шерифа Твин Пикса. Чем могу быть полезна?

Лицо Люси стало очень озабоченным. Она прикрыла микрофон ладонью, как бы давая понять Энди, что разговаривать в его присутствии она не может.

Брэндону ничего не оставалось как отойти к дверям приемной. Так он и остался стоять, повернувшись к Люси спиной.

Девушка понимала, что он слышит весь ее разговор, но все же была удовлетворена тем, что Брэндон немного ее послушался, хоть на несколько метров отошел от барьера.

Наконец Люси отняла руку от микрофона:

— Извините, пожалуйста, тут у меня был посетитель.

— Доктор Станычек? Да, это я, я вас слушаю… Да, не может быть! … в самом деле… Да, да, конечно… Да. Ну ладно… Спасибо, доктор. Со мной? Со мной, конечно, все в порядке, — ответила Люси таким грустным голосом, что как будто сразу после того, как только повесит трубку собиралась кончать жизнь самоубийством.

— Хорошо, доктор Станычек, до свидания, со мной все в порядке, не волнуйтесь.

Люси положила трубку и посмотрела на Брендона. Тот еще немного постоял в дверях, не решаясь обернуться. Потом он запахнул полы своей куртки и пошел по длинному светлому коридору.

Но долго сидеть в одиночестве Люси не пришлось. Вновь скрипнула входная дверь полицейского участка и бодро, размашистым шагом, в приемную вошел агент Купер.

Полы его длинного светлого плаща развевались. Он был гладко выбрит, аккуратно причесан и весел. В правой руке он держал небольшую губную гармошку, в которую пытался насвистеть незамысловатую народную мелодию.

Дэйл подмигнул Люси:

— Говорят, ты вчера болела?

— Нет, это было вчера, а сегодня со мной все в порядке.

— Это правда?

— Я чувствую себя намного лучше. Так что доброе утро, агент Купер.

— Доброе утро, Люси.

И Дэйл, все так же размашисто шагая, вошел в кабинет шерифа.

Еще из коридора он услышал, что в кабинете шерифа весело щебечет птица.

И действительно, в большой клетке над столом сидел на жердочке черный дрозд. А у стола над толстой энциклопедией склонился доктор Хайвер.

Он время от времени поправлял очки на крупном лице и раздраженно перелистывал одну страницу за другой. Рядом с ним склонился над книгой шериф Гарри Трумен.

Шериф почесывал затылок, и время от времени бросал пытливые взгляды на доктора. Тот, наконец, нашел нужную страницу, прочитал латинское название, взглянул на птицу в клетке, сравнил ее с небольшой черно-белой фотографией.

— Да, да, — сказал он шерифу, как бы отвечая на его вопрос. — Это и есть дрозд-пересмешник. Живет он в тропиках, питается фруктами. Его любимое занятие — это передразнивать всевозможные голоса и звуки.

— Доктор, а вот здесь еще написано, что у этой пичуги потрясающее умение подражать человеческому голосу, — ткнул пальцем в страницу шериф Трумен.

— Да, он может подражать голосу человека. Только интересно, чем же мы будем его кормить?

— Да, сейчас что-нибудь найдем, — сказал шериф.

Дэйл Купер в это время уже сбросил свой плащ.

Он расхаживал по светлому кабинету шерифа, как бы желая обратить на себя внимание: «Смотрите, какой я молодой, умный, талантливый. Смотрите, как хорошо на мне сидит костюм и как ему в тон подобран элегантный галстук». Но в это же время он с большим интересом рассматривал крупную черную лоснящуюся птицу, которая молчаливо и насупленно сидела в клетке.

— Но пока, по-моему, эта птица не то что не подражает голосам, а просто-напросто молчит, — сказал специальный агент ФБР.

— Конечно, ведь он голодный и уже давно ничего не ел, — сказал доктор, — хотя только что свистел.

— На голодный желудок не очень-то попоешь, — сказал шериф и улыбнулся Дэйлу Куперу. — Ты-то хоть хорошо позавтракал?

— Хм, еще бы. Чтобы я и не позавтракал? Я выпил чудесный кофе и съел две порции хорошо прожаренного картофеля.

— Надеюсь, кофе сегодня был без рыбы? — засмеялся шериф.

От одного воспоминания о кофе с рыбой агента Купера передернуло.

— Ну ладно тебе, шериф, вечно ты любишь какие-нибудь гадости рассказывать и всегда испортишь настроение. Прямо с утра.

— Да я не хотел, Дэйл, поверь мне.

— Вот, кстати, нашел, — оторвав свое задумчивое лицо от страницы, поднял голову доктор Хайвер. — Он питается фруктами.

— Кстати, у нас же есть виноград, — вспомнил шериф.

Купер скептично посмотрел на гнилой виноград, который пролежал на большом подносе целую неделю, а потом на шерифа Твин Пикса.

— Слушай, Гарри, мне кажется, что этот дрозд твой виноград есть не будет.

— Это почему?

— Потому что он не человек.

— А что человек?

— Человека можно заставить говорить с помощью голода. А вот птицу…

— А что птица?

— Если хочешь сохранить свидетеля и добиться от него каких-то важных показаний, я рекомендую раздобыть для него что-нибудь свежее и вкусное.

— Кстати, — сказал доктор, — у меня в холодильнике есть груши, может, он будет есть груши?

— Доктор, послушайте, когда же он все-таки начнет говорить, — сказал шериф.

— Не знаю, в справочнике написано, что долго молчать он не может. Но прежде, его действительно, не мешало бы покормить.

— С экзотическими фруктами проблема, — рассуждал шериф.

— Агент Купер, может, вы покормите птицу? — обратился доктор к Дэйлу, протягивая ему сочную спелую грушу, которую он вытащил из холодильника.

— Да нет, я не люблю птиц, — сказал Купер, отошел к окну и прижался к стене спиной.

Доктор вновь внимательно посмотрел на нахохлившуюся недовольную птицу.

— Я думаю, что ему нужно дать возможность выбирать. Я пойду, принесу еще и яблоки. Может быть, он что-нибудь выберет, съест и тогда вновь начнет подражать человеческим голосам.

— Возможно.

— Так что я пойду.

В дверях доктор столкнулся с полицейским Хоггом, который спешил в кабинет шерифа. В руках он держал небольшую папку в пластиковой обложке.

— Это для вас, специальный агент, кстати, доброе утро, всем.

Купер взял пластиковую папку из рук полицейского и развернул первую страницу.

— Это только что прислали, — уточнил полицейский.

— Френсис подтверждает, — читал Купер. — В доме Жака Рено было трое людей: Лора Палмер, Ронни Пуласки и Лео Джонсон.

Купер положил на стол папку, в которой лежала большая черно-белая фотография.

— Это то, что было на пленке, — перевернув фотографию другой стороной, посмотрев на надписи сказал Купер и подал фотоснимок шерифу.

Тот взял в руки большой глянцевый лист и увидел на нем дрозда-пересмешника, именно того, который в это мгновение сидел, нахохлившись в своей клетке над письменным столом.

Шериф несколько раз перевернул фотоснимок в руках, как бы пытаясь понять, что на нем изображено кроме черной птицы, где эта птица сидит.

Но помочь решить эту загадку взялся Купер. Он тихонько щелкнул пальцем по фотоснимку:

— Гарри, знаешь кто это?

— Это наш дрозд, — сказал шериф.

— Да, а у кого он сидит на плече?

Шериф снова несколько раз перевернул фотоснимок, как бы пытаясь понять, что на нем изображено кроме черной птицы.

— Это плечо Лоры. Вот видишь, волосы, видишь, кусочек шеи. Посмотри внимательно.

Шериф вновь с изумлением взглянул на Дэйла Купера. Он не переставал удивляться догадливости и наметанности глаза специального агента ФБР. Он действительно чувствовал себя рядом с Купером доктором Ватсоном, ведь специальный агент казался ему знаменитым на весь мир сыщиком Шерлоком Холмсом.

— И теперь мы знаем, кто, где и когда, только не знаем, почему.

Специальный агент ФБР натренированным движением, как выхватывают пистолет, вытащил из нагрудного кармана свой неизменный маленький диктофон.

Дэйл, как волшебник, повернул несколько раз в пальцах свой маленький черный диктофон, щелкнул клавишей.

— Он включается от звука человеческого голоса. Он включается даже просто от не очень сильного звука, — и положил свой диктофон рядом с клеткой, в которой, все так же нахохлившись, продолжал сидеть черный дрозд-пересмешник, не подавая голоса.

Купер как бы давал понять шерифу, что как только птица заговорит, магнитофон включится и все сказанное, повторенное, пропетое дроздом-пересмешником окажется на магнитофонной ленте. И он, агент Купер, сможет всегда это прослушать.

А сейчас, сидеть и ждать у клетки, пока дрозд заговорит — занятие совершенно бессмысленное.

И вновь полицейский Хогг и шериф Гарри Трумен с удивлением и уважением посмотрели на специального агента ФБР, и вновь их поразила его сметливость и расторопность.

— А теперь о том небольшом предмете, который мой коллега доктор Розенфельд нашел в желудке у Лоры.

Дэйл Купер вытащил из папки небольшой пластиковый пакет, в котором лежал восстановленный в лаборатории ФБР непонятный предмет.

Агент ФБР вновь с видом победителя посмотрел на присутствующих:

— Это фишка из казино, ее смогли восстановить наши специалисты.

Шериф, как бы не веря тому, что говорит Дэйл, взял бумагу из папки и принялся читать сопроводительные вещественной улике документы.

— Это фишка из казино «Одноглазый валет», — сказал шериф.

— Как ты говоришь? — поинтересовался Купер.

— Из казино «Одноглазый валет». Именно там какое-то время работал Жак Рено.

— Но, послушай, Дэйл, это казино расположено не на нашей территории и как бы… — шериф замялся.

— Я понимаю, территория не наша и мы, как бы не имеем права там хозяйничать.

— Но тогда… — шериф ждал, что скажет специальный агент, и смотрел прямо в его глаза.

Тогда, шериф, мы используем твоих ребят, твоих книжных мальчиков, из твоего знаменитого склада.

Шериф довольно засмеялся:

— Конечно, шериф, ведь наши ребята еще ни разу не подводили, от них всегда только польза, — веско вставил Хогг.

Дэйл посмотрел на полицейского. Полицейский как бы в подтверждение своим словам хотел рассказать одну из историй, связанную с ребятами с книжного склада. Но шериф поднял ладонь и Хогг виновато потупил глаза.

Лео Джонсон уже долгое время сидел в своем небольшом пикапе, спрятанном на пригорке за густыми елями. В большой бинокль он наблюдал за своим домом. Пикап был спрятан очень хорошо, от дома его, практически, невозможно было заметить.

Лео уже успел замерзнуть и растирал свои немного покрасневшие руки. Покидать наблюдательный пост он не хотел, да и не мог. Ведь ему обязательно нужно было узнать, чем займется в его отсутствие жена. Наконец, ожидания Лео увенчались успехом.

Невдалеке от дома остановился большой черный пошарпанный форд.

— Кто же это приехал? Черт! — Лео начал крутить настройку резкости бинокля.

Изображение, сперва расплывчатое, постепенно стало ясным. И Лео увидел, как из машины вышел Бобби.

Парень пугливо огляделся, не следит ли за ним кто. Но, не увидев рядом с домом ни тяжелого грузовика Лео, ни его пикапа, он, немного осмелев, двинулся к дому.

Бобби постучался и еще раз обернулся. Дверь распахнулась. На пороге стояла Шейла. Лео было неудобно держать в раненой руке бинокль. Он досадливо поморщился. Шейла радостно вскрикнула:

— Бобби! — и обняла его за плечи. — Скорей, скорей, Бобби, — торопила его Шейла, — скорее в дом! Нас никто не должен видеть.

Двери за Бобби и Шейлой закрылись. Лео досадливо опустил бинокль.

— Ах так, сволочи! Ну все, теперь вам конец.

Он положил бинокль на сиденье, перегнулся через спинку и, пошарив за ней, вытащил карабин с оптическим прицелом.

Лицо Лео стало злым и суровым. Его крепкие руки слегка дрожали.

— Ну ладно, парень, — шептал Лео, — в доме-то я тебя не достану, но ведь тебе-то в конце концов не всю жизнь в нем сидеть.

Лео смотрел сквозь оптический прицел на окна своего дома. Но они были плотно задернуты занавесками.

— Ладно-ладно, любовничек, когда-нибудь ты оттуда обязательно выйдешь. Мне наплевать на то, что вы сейчас вытворяете с Шейлой, но ты же выйдешь. И тогда я тебя достану. А потом эту суку, — шептал, разглядывая в перекрестье прицела окна.

Шейла держа Бобби за руку, увлекла его в глубину дома.

— Я тебе несколько раз звонила, Бобби.

Парень виновато развел руками.

— Я тебе звонила, — повторила Шейла, — но все время трубку брал твой отец. Я даже не знала, что ему сказать.

— Но я же не мог подойти, — сказал Бобби.

Шейла, наконец-то, потеряла самообладание. Она уткнулась лбом в стену, обхватила голову руками и зарыдала. Бобби, изумленный, не понимая, что он может сейчас предпринять и, не представляя, как он может утешить Шейлу, попробовал обнять ее за плечи. Женщина сбросила его руки:

— Бобби, Бобби, — шептала она.

— Что, Шейла? — еле слышно проговорил парень.

— Бобби, я подстрелила его, — вновь зашлась Шейла в плаче.

— Может, тебе показалось?

— Да нет, я попала. Понимаешь, Бобби, я попала. Я подстрелила его.

— Не может быть!

— Я сама видела кровь.

— Где

— Не знаю…

— Так куда ты попала?

— Не знаю…

— Вспомни.

— Кровь была на груди и на плече.

— Ты стреляла один раз?

— Не помню.

— Он упал?

— Нет. На полу была кровь.

Бобби молчал. Шейла, наконец, вытерла слезы, немного перевела дыхание. Но лишь только она начинала говорить, ее вновь душил плач.

— Он кричал, он кричал… — сквозь слезы повторяла Шейла. — Бобби, он кричал как зверь.

— А ты, а ты что? — наконец-то понял, что случилось Бобби.

Но он все еще не мог поверить в это.

— Бобби, — прошептала Шейла.

— Расскажи, расскажи мне, милая, что случилось. Расскажи все по порядку, пожалуйста, я прошу тебя, только сосредоточься.

Бобби взял Шейлу за руки, пробуя ее успокоить. Но руки женщины продолжали дрожать, ее голос срывался.

— Это произошло, Бобби. Понимаешь? А теперь я не знаю. Он убежал, он где-то прячется.

— Да ты что?

— Может, позвонить?

— Куда?

— Он где-то там, — махнула рукой Шейла. — Он убьет меня, Бобби. Понимаешь, он убьет.

— Шейла! — встряхнул ее за плечи Бобби. — А теперь все по порядку, все медленно, успокойся и расскажи, все как было, чтобы я мог понять.

— Бобби, — начала Шейла. — Лео вчера вечером очень поздно пришел домой, очень поздно. Он был весь избит, весь в крови. Бобби, — она подняла свой взгляд.

Бобби испуганно смотрел на нее:

— И что ты сказала ему?

— Я сказала, что больше никогда не позволю себя бить.

— А он? — уже заранее зная ответ, спросил Бобби.

— А он… — Шейла вновь сорвалась на плач.

Бобби гладил ее по голове, и женщина понемногу вновь приходила в себя.

— Бобби, и тогда я выстрелила. Тогда я нажала на курок, — Шейла вновь не смогла сдержать рыдания.

Она прикрыла лицо руками.

— Я подстрелила его, Бобби. Что мне теперь делать? Куда мне прятаться?

Бобби взял в ладони голову женщины, приблизился к ней вплотную и пытливо глянул в глаза.

Он как бы не верил, что эта хрупкая женщина могла решиться на такое, могла решиться выстрелить в человека, хотела убить собственного мужа.

— Шейла, запомни, — сказал парень твердым голосом, растягивая слова. — Шейла, запомни, Лео Джонсон для тебя — это уже прошлое. Его не существует, ясно?

Шейла отрицательно покрутила головой, ее движения были истеричными.

— Шейла, Лео Джонсон — уже прошлое. Отныне я о тебе буду заботиться. Шейла, запомни, я разберусь с твоим Лео.

— Бобби, Бобби.

— Шейла. Я разберусь с Джозефом, я разберусь со всеми. Я защищу тебя.

Шейла улыбнулась ему сквозь слезы.

Бобби привлек ее к себе. Они поцеловались. Шейла устало опустила голову на плечо Бобби. А тот смотрел на завешенное шторами окно. Ведь где-то там спрятался и выжидает Лео Джонсон.

— Но ты же выйдешь, все-таки, из дома, — зло шептал Лео, не отрывая глаза от окуляра оптического прицела. В перекрестии лежало крыльцо его собственного

дома.

Лео вытер вспотевший лоб.

Но тут вновь заговорила рация, включенная в машине Лео. Она, как и раньше, была настроена на полицейскую волну. Сквозь треск помех прорвался голос Люси — секретарши шерифа Трумена:

— Хорошо, что мы снова с тобой связались. Так вот, представляешь, они притащили в полицейский участок птицу и этот агент Купер и наш шериф говорят, что она — свидетель.

Послышался треск помех.

— Ты представляешь, птица и свидетель. Как будто он может что-то рассказать. Сейчас они таскают ей всякие фрукты, кормят и ждут, когда она заговорит.

Лео вздрогнул. До него наконец-то дошел смысл того, что сказала Люси.

— Шериф утверждает, что эта птица видела нечто очень важное, была в том месте, где убили Лору.

— Ну ладно, парень, я с тобой еще поквитаюсь. А сейчас мне некогда.

Лео зло и испуганно выругался. Он вновь положил карабин с оптическим прицелом за спинку сиденья, сел за руль и быстро рванул машину с места.

Ведь он-то, в отличие от недалекой Люси, знал, что птица и в самом деле может многое рассказать. Он знал, что этот дрозд-пересмешник, в самом деле, очень важный свидетель, и большой мастер подражать человеческим голосам.

Глава 25

Заговор за ореховым столом. — И вновь звучит голос Лоры Палмер. — Доктор Джакоби не так прост, как хочет казаться. — Духи с фруктовым запахом для молодящейся дамы. — Разговор Одри Хорн с миссис. — Кое-что о мулатке Дженни и мистере Беттисе. — Ронни Пуласки и три сердечка. — Визитка с номером таинственной Черной Розы. — Удивительный единорог и программа гостеприимства в казино «Одноглазый валет». — Бывший заключенный Хэнк на новой работе. — Чашечка черного кофе — лучший подарок самому себе.

В светлой гостиной дома Палмеров, по-провинциальному богато обставленной, за ореховым лакированным столом сидели трое. В углу гостиной стоял старинный кабинетный рояль. На его пюпитре были раскрыты ноты с этюдами Шопена. Но к роялю уже несколько дней никто не прикасался. Не то настроение царило в доме, не тем были заняты хозяева.

Трое молодых людей сидело за большим ореховым столом. Перед ними лежал небольшой портативный магнитофон со вставленной кассетой. Они слышали голос Лоры, который звучал из динамика.