Во всяком случае, им повезло, что на корабле не было других пассажиров, и они ни с кем не разговаривали, кроме Монтано, в каюте которого обедали и ужинали. Если матросы и подозревали, что Анджела - девушка, они этого никак не показывали в ее присутствии, хотя у себя в кубрике, возможно, и строили всяческие догадки.
      Пьетро Монтано оказался куда более интересным человеком, чем позволял надеяться его унылый вид. Собственно говоря, у него в жизни было только две беды: скверное пищеварение и романтическая любовь к приключениям, которую не могли удовлетворить однообразные плавания по узкому Адриатическому морю.
      Услышав как-то, что его молодые пассажиры рассуждают о книгах, он гордо заявил:
      - У меня тоже есть книга.
      И когда они кончили обедать, он достал единственный том, из которого состояла вся его библиотека, - "Путешествия" Америго Веспуччи, который несколько лет назад продвинулся на юго-запад от земель, найденных Колумбом, и открыл новый тропический материк, названный в его честь.
      - Вот что следовало бы делать и мне, - заявил Монтано, на минуту оживляясь. - Плавать по океанам, находить новые материки, давать им названия. - Он величественно взмахнул рукой. - Именем бога и Венецианской республики я вступаю во владение всеми этими странами и областями с их золотом и серебром, с их богатствами, и на поверхности земли, и в ее недрах! И я объявляю, что город, который я основываю здесь, будет именоваться Сан-Пьетро в честь моего святого, а вся страна будет зваться Монтаной!
      Алан взглянул на Анджелу и тотчас отвел глаза: оба они с трудом удержались от смеха.
      - А вместо этого, - добавил Монтано, впадая в обычное уныние, - я продолжаю командовать этой дырявой лоханкой, из года в год перевозя из одного паршивого порта в другой хлеб и вино, изюм и лук.
      - Но что тебя здесь держит? - спросила Анджела.
      - Венеция не снаряжает экспедиций в далекие страны. И остальные итальянские города тоже. Их это не интересует - они не видят, где лежит будущее, и без спора уступают его испанцам и португальцам. Ведь и Америго Веспуччи, и Христофор Колумб - оба они были родом из Италии, а должны были пойти на службу к чужеземцам. А вот на это я никогда не соглашусь! - Он с комичной решимостью задрал подбородок. - Я согласен плавать только под венецианским флагом! И все же это тягостный жребий для человека, который томится по приключениям, - добавил он с тоской.
      Приключения... Открытия...
      Алан и Анджела говорили о них под мягкое хлопанье паруса, когда выходили подышать прохладой звездного вечера.
      Старики без конца ворчат, что нынешний мир совсем помешался на приключениях и открытиях. То ли дело пятьдесят лет назад, когда все было таким привычным и установленным раз навсегда! Все верили в одно и то же: Земля стояла неподвижно, а небесные светила услужливо ходили вокруг нее, чтобы разгонять мрак ночью и днем; это был плоский мир, аккуратненько окруженный океаном, и любая страна была известна всем хотя бы по названию. Человек старался жить благочестиво и после смерти отправлялся в рай или в ад в зависимости от того, насколько это ему удавалось. Столетия текли однообразно, не принося почти никаких перемен ни к лучшему, ни к худшему. Стремление к знанию почиталось греховным, а уж наука и вовсе была дьявольским соблазном.
      И вот теперь все это полетело вверх тормашками.
      Мореплаватели доказали, что Земля вовсе не плоская, что она несравненно больше, чем думали прежде, и что в мире не счесть неведомых стран. Астрономы выступили с пугающими теориями, неопровержимо доказывая, что Земля вовсе не стоит неподвижно, а мчится в пространстве с ужасающей скоростью. А ученые, именовавшие себя гуманистами, уже создавали новый образ Человека - не греховной невежественной твари, робко ползающей между небесами и землей, но живого воплощения разума, способного к бесконечному развитию, к бесконечному накоплению знаний и мощи.
      - Сколько нам известно такого, о чем наши прадеды и помыслить не могли! с торжеством воскликнула Анджела.
      - А сколько нам еще неизвестно? - напомнил он ей.
      - Мы узнаем и это. А не мы, так кто-нибудь другой. Подумай, Алан, какое чудо: нас так много, и каждый трудится на свой лад - тот занимается математикой, тот ведет корабли...
      - А тот режет трупы, чтобы посмотреть, как мы устроены внутри.
      - Фу, не говори гадостей! А впрочем, ты прав: даже и это сделать необходимо.
      - А причисляешь ли ты к нам Ринальдо, который смешивает свои краски в поисках новых оттенков?
      - Конечно! Мы все в этом участвуем. И дядя Альд, который воскрешает в своих печатных книгах мудрость прошлого и делает ее доступной всем... И мы с тобой, потому что едем в Варну, чтобы спасти Алексида и вернуть его людям.
      - А жаль, что Пьетро не знает о цели нашего путешествия, - задумчиво сказал Алан. - Быть может, его немного утешила бы мысль, что и его лоханка играет в этом немалую роль.
      - Он бы не понял. Для него это не приключение. Его влекут поиски новых земель. А наши поиски вряд ли покажутся ему важными.
      Несколько секунд они молчали, а потом Алан сказал:
      - Мы живем в хорошее время, правда? Полное волнений и новизны, когда каждый день приносит что-то интересное.
      - Да, я рада, что не родилась раньше. Ну конечно, о том, что будет после, я судить не могу.
      Следующее утро принесло с собой волнения, которые, пожалуй, могли бы удовлетворить даже Монтано с его весьма прямолинейным представлением о приключениях.
      Из-за обрывистых утесов, скрывавших узкий залив, выскользнуло длинное темное судно. Это была трехмачтовая боевая галера с грозным тараном на остром носу. Алан насчитал на фоне ее черного корпуса двадцать два длинных белых весла.
      - Быстроходный корабль, - заметил Алан, оборачиваясь к Анджеле.
      - Если он не свернет, то мили через две мы встретимся.
      - Капитан отдал какую-то команду... Смотри, мы поворачиваем вправо.
      - А жаль, - сказала Анджела. - Мне хотелось рассмотреть эту галеру поближе.
      - Ты еще сможешь налюбоваться ею досыта, - заверил ее проходивший мимо Монтако. Тон его был даже мрачнее обычного, и Алан заметил в его глазах тревогу.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил он.
      - Пираты! - коротко бросил Монтано и прошел на нос, отдавая спешные распоряжения матросам.
      Глава восьмая. "ДЕЛЬФИН" В БЕДЕ.
      Анджела и Алан испуганно посмотрели друг на друга. Алан даже удивился, заметив, что лицо девушки побелело, настолько это не вязалось с ее обычной дерзкой смелостью.
      - Они нас догонят, - сказала она.
      Это было более чем вероятно. "Дельфин" уже повернул и, ловя попутный ветер, торопился уйти в открытое море. Но черная галера, узкая, быстроходная, увлекаемая не ветром, а прикованными к веслам рабами, летела по волнам, как гончая за добычей.
      - Пираты Адриатики - не люди, - продолжала Анджела, вздрогнув, - это хищные звери.
      - Бояться нечего, - утешил ее Алан, надеясь, что его собственное лицо не выдает страха, который он испытывает. - Мы заставим их погоняться за нами, а тем временем подойдет какой-нибудь другой корабль, и они поспешат удрать.
      Но в глубине души он вовсе не был в этом уверен. Любой купеческий корабль при виде пиратов, вероятно, сам поспешит удрать, предоставив "Дельфина" его судьбе. Спасти их могло только появление военной галеры - венецианской или какой-нибудь еще.
      Монтано вернулся на корму и с тревогой посмотрел на преследователей. Пиратское судно, не успев отрезать им отступление, гналось за ними. До него было не больше двух миль.
      Алан дернул капитана за рукав.
      - Какое у нас есть оружие? - спросил он.
      Монтано только пожал плечами.
      - Да никакого, кроме вон той маленькой кулеврины на корме. А это не пушка, а хлопушка.
      - А для рукопашной?
      - Несколько пик и сабель, парочка аркебузов, еще что-то... Я раздам их своим людям. Но если пираты нас нагонят, такое оружие нам не поможет.
      - А твои матросы будут драться?
      - Если только им не взбредет в голову добираться до берега вплавь. Любой человек будет драться, защищая свою жизнь.
      Алан посмотрел в сторону берега. Он был уже так далеко, что и самый умелый пловец вряд ли смог бы до него добраться даже в такую тихую погоду.
      Монтано словно прочитал его мысли.
      - Если они нас нагонят и пойдут на абордаж, то вам с ней лучше всего будет прыгнуть в воду.
      - Она не доплывет. Я и сам-то вряд ли доплыву. А она только-только умеет держаться на воде.
      - И все-таки пусть лучше попробует. Попасть в плен к этим молодцам удовольствие маленькое. Мы с тобой станем гребцами на галере, а ее продадут в рабство туркам. Есть вещи и похуже смерти. Чтобы умереть, нужна одна минута, а жизнь в рабстве может длиться очень долго.
      Они говорили вполголоса, но Анджела расслышала их слова. Теперь она подошла к ним, белая как полотно, даже губы ее побелели.
      - Я не стану прыгать в море и не заколюсь, - твердо сказала она. - И то и другое было бы самоубийством. А церковь запрещает нам налагать на себя руки. Мы должны встретить то, что нас ждет. А пока полезнее будет не болтать, а заняться оружием.
      Монтано кивнул, и они последовали за ним в трюм,
      Как он и сказал, арсенал "Дельфина" представлял собой весьма пеструю коллекцию допотопного оружия, которое к тому же давно уже не пускалось в ход и даже не чистилось. Алан подобрал себе железную каску и кожаный панцирь, сильно заплесневевший и в нескольких местах порвавшийся, так что из дырок торчало тряпье, которым он был подбит. Однако и такой панцирь был лучше, чем ничего, и мог смягчить силу вражеского удара. Алан уже выбрал себе саблю и вдруг радостно вскрикнул: в углу лежал лук и колчан с десятком стрел. Правда, этот лук не шел ни в какое сравнение со знаменитыми английскими длинными луками, однако, натянув тетиву, Алан убедился, что стрелять из него можно. Если пираты настигнут "Дельфин", им придется познакомиться с искусством английского лучника - весьма возможно, впервые в жизни.
      К тому времени, когда оружие было роздано и они вернулись на корму, галера приблизилась к "Дельфину" на расстояние в полмили.
      Монтано сам стал к рулю. Блестящий панцирь и высокая каска придавали ему весьма воинственный вид, но он, очевидно, надеялся не столько на силу оружия, сколько на свое умение управлять кораблем. Он, несомненно, был превосходным моряком и так искусно вел "Дельфина", что ни один порыв ветра не пропадал зря.
      И все же черная галера, сверкая веслами, неуклонно приближалась.
      Команда "Дельфина" столпилась на высоком юте, растерянно осматривая свое оружие и нервно облизывая губы. Два-три арбалетчика, заложив стрелу, усердно натягивали тетиву, а те, кто получил аркебузы, готовили порох, трут и огниво. Анджела в шлеме и стальной кольчуге заряжала арбалет так умело, словно ей не раз приходилось это делать. Алан оглядел этот маленький отряд и решил, что у них нет никакой надежды отбиться от воинственной орды, толпившейся на палубе галеры. Теперь уже было ясно, что пиратское судно несравненно быстроходнее злосчастного "Дельфина" и при желании могло бы описывать вокруг него круги. А на горизонте по-прежнему не было видно ни единого паруса.
      Монтано передал руль своему помощнику, а сам нагнулся над кулевриной. Она оглушительно хлопнула, но их преследователь остался невредимым.
      - Но такой грохот, глядишь, и ободрит наших молодцов, - с грустной улыбкой шепнул он Алану.
      На первый взгляд могло показаться, что выстрел, во всяком случае, напугал пиратов, потому что галера неожиданно изменила курс и, повернув направо, начала отставать. Однако вскоре стало ясно, что пираты вовсе не пытаются уйти от огня кулеврины, а просто заходят сбоку, намереваясь протаранить борт "Дельфина". Быстроходная галера могла осуществить этот маневр, не опасаясь упустить добычу.
      Положение становилось критическим. Галера вновь начала приближаться к ним, и ее острый нос был нацелен на то место, где через минуту должен был оказаться борт "Дельфина". Она уверенно настигала свою жертву, и на "Дельфине" были уже хорошо слышны не только яростные крики пиратов, но и щелканье бичей, опускавшихся на спины гребцов.
      Однако пираты не знали, с каким искусным моряком они имеют дело. Монтано, разок выстрелив из пушки для поддержания своего достоинства, вновь с облегчением вернулся к оружию, которым владел лучше всего, - к рулю своего корабля. Внезапно "Дельфин" угрожающе накренился и повернул так круто, что стоявшие на палубе еле удержались на ногах. Парус захлопал, словно крылья тысячи рассерженных чаек, снасти и мачты заскрипели, застонали, возмущенно протестуя... А с настигшей их галеры донесся громкий треск ломающихся весел и вопли раненых.
      Алан вцепился в борт, стараясь не потерять равновесия, и посмотрел вниз. Галера снова отстала, беспомощно покачиваясь на волнах. Он понял, что произошло. Выждав до самой последней секунды, Монтано .резко положил руль вправо, чуть не перевернув "Дельфина". Галера, разогнавшаяся, чтобы таранить свою жертву, промахнулась и только слегка задела борт "Дельфина", не причинив вреда старому кораблю, но зато первые шесть весел ее левого борта сломались, словно сухие прутики.
      Тем временем "Дельфин" продолжал как ни в чем не бывало нестись по волнам, а галера застыла на месте, пока надсмотрщики пересаживали гребцов так, чтобы на обоих бортах оказалось равное число весел.
      - Боюсь, такой штуки дважды не повторить, - сказал Монтано, но по его губам скользнула радостная улыбка, а команда "Дельфина" немного ободрилась.
      Они успели уйти от галеры примерно на полмили, прежде чем она вновь возобновила погоню. Но ей ничего не стоило вновь приблизиться к тихоходному "Дельфину". И вот во второй раз пираты начали заходить сбоку...
      - Держитесь крепче! - сказала Анджела, стараясь говорить весело. - Капитан Монтано, того и гляди, перевернет нас вверх дном.
      Но теперь, приближаясь, пираты дали залп из арбалетов и аркебузов. К счастью, галера была настолько ниже "Дельфина", что тем, кто находился на его юте, достаточно было только пригнуться. Один Монтано стоял выпрямившись. Его руки ни на секунду не оставляли руля, а печальные карие глаза напряженно смотрели на врага в ожидании подходящей минуты.
      И, против всяких ожиданий, ему удалось повторить свой маневр, хотя пираты были уже начеку и сумели сохранить весла в целости. Галера не получила, никаких повреждений и почти немедленно возобновила преследование.
      Монтано слегка усмехнулся, что было для него редкостью.
      - Если они и в третий раз попробуют зайти сбоку, - пробормотал он, - то я, пожалуй, поверну руль в другую сторону и сам протараню их.
      - Так за чем же дело стало? - спросил Алан. - Быть может, тебе удастся переломить галеру пополам.
      - Нашим-то тупым носом! "Дельфин" - это не корабль, а бочка. Тут нужен острый клюв, как у них. Да и скорости не хватит. Мы только стукнем их и не успеем отойти, а они тут же возьмут нас на абордаж и посыплются на "Дельфин", как обезьяны.
      Но как бы то ни было, пираты, по-видимому, не были склонны повторять уже дважды сорвавшийся маневр. Галера заняла свою прежнюю позицию прямо за кормой "Дельфина", очевидно собираясь пройти параллельно его левому борту. У ее правого борта уже толпились смуглые люди с абордажными крючьями, а их товарищи, забравшись на ванты, готовились прыгать на "Дельфин" сверху. Монтано еще раз выстрелил из кулеврины, но, несмотря на оглушительный грохот и густой клуб дыма, пользы этот выстрел не принес никакой.
      - Так их не остановишь, - заметил Алан. Он выбрал стрелу, натянул тетиву на английский манер - так, что оперение коснулось уха, и выстрелил. На корме галеры раздался громкий вопль, и вражеское судно вдруг дрогнуло и повернуло в сторону.
      - Да в кого ты попал? - воскликнула Анджела.
      - В рулевого.
      - На таком расстоянии?
      - Для варвара-англичанина такое расстояние - пустяк. Куда труднее было высмотреть его в этой толпе.
      - Прекрасный выстрел, - одобрительно заметил Монтано. - А ну-ка попробуй еще разок!
      - Хорошо. - И Алан, натянув лук, прицелился. У руля галеры встал другой пират, и она вновь приближалась к ним с левого борта. Вторая стрела просвистела в воздухе, и Алан увидел, что опять не промахнулся. Вновь галера вильнула в сторону, но тут же легла на прежний курс. Однако нового рулевого совсем не прельщала роль мишени - во всяком случае, его товарищи натянули перед ним кусок парусины, заслоняя его от "Дельфина".
      Алану оставалось только стрелять в них, и ему удалось ранить двоих или троих. Но едва лишь парусина провисала, как другой пират сменял упавшего и вновь ее натягивал.
      Галера неуклонно приближалась. Стрелы арбалетов стучали по юту "Дельфина", и один из стоявших там матросов был убит. Изредка грохотал аркебуз, поднималось облачко дыма, и в воздухе свистела пуля.
      - Попала, - гордо сказала Анджела.
      Алан оглянулся. Она старательно натягивала тетиву арбалета, готовясь к новому выстрелу. Но будет ли для него время? Галера почти поравнялась с ними, и ни мореходное искусство, ни меткая стрельба уже не могли отогнать ее. Вот острый таран прошел сбоку под высоким ютом "Дельфина". На вантах, готовясь к прыжку, висели загорелые бородачи. Алан натянул лук и высматривал вожака, горько жалея, что рядом не лежит полный колчан и он не может воспользоваться уроками старого Эндрью и выпускать стрелу за стрелой без остановки. У него оставалась одна-единственная стрела. Он выбрал мишень и спустил тетиву. Пират упал с мачты, словно спелая слива, и с громким всплеском исчез под водой в узком промежутке между кораблями. Алан бросил лук и схватил саблю.
      Гребцы на галере убрали весла. В воздухе, словно змеи, замелькали веревки с крючьями. Длинные багры жадно царапали борт "Дельфина", стараясь вцепиться в него. Вот корабли столкнулись, разошлись, снова столкнулись - и уже больше не расходились. На палубу "Дельфина", словно град, посыпались босоногие пираты. Монтано собрал свою команду на юте, готовясь к последней схватке, - людей было слишком мало, и он не мог построить их у борта, чтобы не пустить пиратов на корабль. Но сейчас у них было одно преимущество: ют поднимался над кишевшей врагами палубой, словно крохотная крепость, и взобраться на него можно было только по двум лестницам на правом и левом борту, почти таким же крутым, как трапы, хотя они и были снабжены перилами.
      Монтано встал у одной из лестниц. На его худом нахмуренном лице нельзя было заметить никаких признаков страха. Почетный пост у второй лестницы, казалось, никого не привлекал, и туда направился Алан.
      Пираты без промедления кинулась штурмовать ют. Они дрались со свирепым упорством, не обращая внимания на раны. "Странно, - думал Алан, нанося и отражая удары, - странно. Ведь они дерутся только ради наживы, а не за бога, за короля или за какое-нибудь великое дело. Мертвому пирату добыча с "Дельфина" не принесет никакой радости, да и раненому она вряд ли послужит большим утешением".
      Как странно устроен мир! Всего лишь несколько месяцев назад он дрался в кембриджской харчевне со студентами своего же университета, а сейчас должен сражаться не на жизнь, а на смерть с далматскими пиратами, и снова в руках у него чужое оружие! "Если я уцелею, - подумал он со слабой улыбкой, - мне все-таки надо будет обзавестись собственной шпагой".
      Ага! Этот тоже не был знаком с любимым приемом старого Эндрью! Убитый пират покатился по лестнице, сбивая тех, кто лез вслед за ним.
      Но это продолжалось недолго. Кому-то, видимо, удалось одолеть Монтано - во всяком случае, несколько пиратов взобрались на ют, и вокруг уже кипела схватка. Еще одна-две минуты - и все будет кончено. Несколько матросов с "Дельфина" прыгнули в море, другие, упав на колени, молили о пощаде, а Монтано неподвижно лежал возле лестницы.
      Рядом с Аланом очутилась Анджела - целая и невредимая, она энергично размахивала пикой.
      - В каюту! - скомандовал он, - Это наша единственная возможность спастись.
      Сам он не слишком-то верил, что они найдут там спасение - разве что продлят свою жизнь на пять минут.
      - А как мы туда попадем?
      - Прыгай на палубу, я за тобой.
      Анджелу никак нельзя было упрекнуть в нерешительности. Она без колебаний перекинула ноги через перила и спрыгнула на палубу. Никто этого не заметил. Те пираты, которым еще не надоело драться, лезли на ют по боковым лестницам. Но большая часть их товарищей уже разбежалась по кораблю и занялась грабежом. Алан сделал выпад. Его новый противник отступил, и юноша, спрыгнув на палубу, очутился возле Анджелы.
      - Быстрей! - шепнул он.
      Они бросились вниз по трапу.
      - Только не в капитанскую каюту! - сказала Анджела. - Они сразу кинутся туда искать деньги.
      - Ничего... Я придумал план. Он первым вбежал в каюту.
      - Почему ты не задвинул засов? - изумленно спросила Анджела.
      - Не стоит. Вот посмотри...
      Он подбежал к окну.
      Это кормовое окно было гордостью Монтано - прекрасное окно с мелким переплетом и даже с цветными стеклами. Алан выглянул наружу и облегченно вздохнул.
      - Я так и надеялся. Ты боишься высоты, Анджела?
      - Не слишком.
      - Отлично. Ну так лезь первая.
      - Лезть? Куда?
      - В окно.
      - Но... но я не доплыву отсюда до берега,,
      - Будем надеяться, что тебе совсем не придется плавать. Если не разожмешь руки, то и не придется.
      Глава девятая. ГИБЕЛЬ КОРАБЛЯ.
      Как уже не раз упоминалось, корма "Дельфина" была очень высока. Ее украшала богатая резьба и множество всяких статуй, пестро окрашенных выступов и перекладин, потому что в те дни кораблестроители больше старались подражать зодчим, воздвигавшим дома, и мало думали о мореходных качествах своих судов. Палуба юта выступала над окном капитанской каюты, образуя нечто вроде козырька.
      Таким образом, два человека могли вылезти из окна и устроиться на каком-нибудь украшении под нависающим ютом. Анджела обхватила руками деревянную статую святого Христофора, покровителя всех плавающих и путешествующих. Алан, выбравшись вслед за ней, уцепился за позолоченную русалку. Ни святой, ни русалка, по-видимому, не обиделись на подобную фамильярность - во всяком случае, их изъеденные солью лица не изменили равнодушного выражения.
      Это было довольно безопасное убежище, потому что "Дельфин", по-прежнему сцепленный с галерой, почти не двигался, а на море царствовал штиль. Конечно, дело обстояло бы по-иному, если бы корабль сильно качало, а под его кормой кипели высокие волны.
      Правда, их могли увидеть. Однако нависающий ют заслонял их от случайных взглядов с палубы, а чтобы разглядеть их из окна каюты, нужно было бы высунуться в него чуть ли не по пояс, да еще вывернуть шею. От пиратского судна их заслонял борт "Дельфина", и с этой стороны никакая опасность не грозила им до тех пор, пока галера не отвалила бы от корабля. Да и пираты, судя по доносившемуся шуму, были слишком заняты, чтобы глазеть по сторонам.
      - Что там происходит? - прошептала Анджела.
      - Они грабят корабль. Слышишь - по палубе катят бочки. Оба прислушались.
      - Хороший знак, - пробормотал Алан.
      - Ты думаешь, что они уплывут и бросят "Дельфин"? Иначе они не стали бы снимать с него груз.
      - Вот именно. На что им эта старая лоханка? Ш-ш-ш!.. Кажется, кто-то вошел в каюту.
      Они замерли. Из открытого окна у их ног донеслись грубые голоса, стук падающей мебели, лязг взламываемых замков... Они догадались, что грабители наткнулись на винный погребец капитана и решили промочить глотку. Потом внизу все стихло, и слышны были только шум и крики с палубы.
      - Бедный капитан Монтано! - вздохнула Анджела, решив, что можно опять заговорить. - Он так мечтал о приключениях... И вот такой конец.
      - Это был мужественный человек, он заслуживал лучшего корабля и лучшей команды.
      - А что с матросами?
      - Я видел, что некоторые прыгали в воду, но, наверное, они утонули. Правда, нас относит к берегу, но до него еще далеко. А тех, кого пираты не убили, конечно, продадут в рабство.
      С галеры донесся хриплый рев трубы. На "Дельфине" раздались громкие крики.
      - Пожалуй, они собираются отчалить и дают сигнал своей команде вернуться на галеру.
      - Может быть, нам на помощь идет военный корабль? - с надеждой сказала Анджела.
      - Если бы так! Мы вдвоем не сможем управлять "Дельфином".
      - Ну все-таки лучше остаться на нем вдвоем, чем вместе с пиратами. А кроме того, в случае необходимости мы можем воспользоваться лодкой.
      Снова заревела труба. И сразу с палубы донесся топот множества ног. Затем на "Дельфине" воцарилась мертвая тишина, зато на галере поднялся страшный шум.
      - Попробуем вернуться в каюту, - предложил Алан. - По-моему, пираты отчаливают. Как бы они нас не заметили, когда корабли разойдутся.
      Укрывшись в каюте, они с удовольствием расправили затекшие руки и ноги. Пираты учинили здесь настоящий разгром:
      вспороли все подушки в поисках припрятанных ценностей и даже перебили стаканы - вероятно, попросту в стремлении удовлетворить бессмысленную жажду разрушения.
      Алан и Анджела напряженно прислушивались, готовые при первом признаке опасности снова броситься к окну. Но на "Дельфине" царило безмолвие: только угрюмо хлопал парус да стонали и скрипели снасти.
      - Подожди здесь! - сказал Алан. - Я пойду проверю, отошла ли галера.
      Он осторожно выбрался на палубу. Там никого не было. Согнувшись в три погибели, он прокрался к борту. Черная галера была уже в сотне ярдов и направлялась к берегу, а "Дельфин", увлекаемый северо-западным бризом, продолжал неторопливо плыть прежним курсом - правда, теперь он рыскал из стороны в сторону, потому что никто не стоял у его руля.
      Других кораблей не было видно. Алан все же поднялся на ют и осмотрел горизонт. Между небом и землей не виднелось ни единого паруса. Пираты бросили "Дельфин" не потому, что испугались, а потому, что уже сняли с корабля все ценное. Но, во всяком случае, они уплыли, а это было самое главное.
      Он бросился вниз, чтобы успокоить Анджелу.
      - Все в порядке! - крикнул он. - Они уплыли. На корабле нет никого, кроме нас.
      - Ш-ш-ш... Слушай! - прошептала она, хватая его за руку.
      В коридоре раздавались медленные шаги, приближавшиеся к каюте. Вот кто-то, тяжело дыша, остановился возле открытой двери...
      Они уже не успеют вылезти за окно. Алан оглянулся в поисках сабли, которую он бросил, когда они спасались за окном в первый раз. Но нигде ее не увидел: наверное, она приглянулась кому-нибудь из пиратов. Алан схватил табуретку... Табуретки и чужое оружие! Ведь и это уже было! Тут вновь пробудилась его странная способность думать о смешном в минуту опасности. Он прикинул, не основать ли ему новую школу фехтования, где он будет обучать желающих искусству биться на шпагах и табуретках.
      Однако он успел оценить положение совершенно серьезно. По коридору шел, а вернее, брел только один человек - забытый на "Дельфине" пират, раненый или, быть может, пьяный... Ну, с одним-то он справится!
      - Вот твоя сабля, - шепнула Анджела, всовывая ему в руку эфес.
      За косяк двери, словно ища поддержки, уцепились пальцы, покрытые запекшейся кровью.
      - Стой! - вскрикнула Анджела. - Осторожнее - это капитан.
      Но будь это даже пират, сабля все равно не понадобилась бы: Монтано без чувств упал на пол каюты.
      - Хвала всем святым! - пробормотал он несколько минут спустя, когда его привели в чувство и перевязали ему раненое плечо. - По крайней мере, мой корабль и мои пассажиры целы... В чем, правда, нет моей заслуги.
      - Ты сделал все, что мог, - заверила его Анджела. - Я видела, как они на тебя набросились. Мне показалось, что ты убит.
      - К счастью, так показалось и пиратам, да и мне самому тоже. Наверное, я потерял сознание, вот как сейчас, а когда пришел в себя, бой уже кончился. Мне надо было быстро что-нибудь придумать: ведь если бы пираты заметили, что я жив, они увели бы меня на свою галеру, а если бы я притворился мертвым, то вышвырнули бы за борт. Так что стыжусь признаться - я отполз в сторону и спрятался! Чтобы капитан на своем собственном корабле - и прятался! Какой позор!
      - Но что тебе оставалось делать? - спросил Алан.
      - Ну... - Монтано кашлянул. - Я буду вам весьма обязан, если вы, когда вернетесь в Венецию, не станете об этом рассказывать.
      - Когда мы вернемся, - повторила Анджела. - Наверное, ты хотел сказать "если"?
      Монтано с трудом поднялся на ноги.
      - - Дай-ка я обопрусь на твое плечо, мессер Дрейтон. Нет, я не лягу. Место капитана на палубе. Одному богу известно, куда нас несет ветер.
      Они помогли Монтано взобраться на ют. Он внимательно вгляделся в берег, прикинул положение солнца и посмотрел на паруса.
      - Если ты встанешь у руля, - сказал он Алану, - я буду давать тебе указания, как вести корабль. Только бы не испортилась погода, и с этим ветром мы спокойно дойдем до Рагузы. А там поднимем сигнал бедствия, и нам пришлют помощь.
      - Вот и хорошо, - заметила Анджела, которая вернулась к ним, обойдя палубу. - Тут кто-то забавлялся с топором. Лодка изрублена чуть ли не в щепки, и на нее рассчитывать не приходится.
      - Ты не поищешь нам какой-нибудь еды? - спросил Алан. - Я умираю с голоду, а от руля отойти не могу.
      - Сейчас я накормлю вас обоих. - Она повернулась, собираясь уйти, но вдруг остановилась и понюхала воздух. - Вы чувствуете, пахнет горелым?
      Запах гари был очень слаб, потому что ветер дул с кормы. Но тут вдруг они увидели, что над носом клубится дымок. Монтано испустил хриплый вопль:
      - Сто тысяч чертей! Эти негодяи подожгли мой корабль!
      О том, чтобы погасить пожар, нечего было и думать: для этого потребовалось бы не меньше двадцати человек. К счастью, горел только нос, и ветер не давал огню распространиться по палубе. Но, угрюмо заметил Монтано, в трюме-то стоит безветрие, и, пожрав все внизу, пламя вырвется на палубу прямо у них из-под ног.
      Монтано поглядел на лодку и убедился, что Анджела сказала правду: плыть на ней было нельзя.
      - А не построить ли нам плот? - предложила девушка. - Как Одиссей у Гомера.
      Монтано ничего не ответил. Его не интересовали древние поэты. Сдвинув брови, он внимательно рассматривал гористый берег.