Христос заранее предупредил учеников о том, что произойдет, но они не поняли Его. Вид Его страданий должен был стать огненным испытанием для Его учеников - отсюда такая настоятельная необходимость в бодрствовании и молитве. Они нуждались в том, чтобы невидимая сила укрепила их в вере, когда они созерцали видимый триумф сил тьмы. Мы можем иметь липа слабое представление о невыразимых муках дорогого Сына Божьего в Гефсимании, когда Он почувствовал разъединение с Отцом вследствие того, что понес на Себе грех человечества. Христос стал грехом за падший род. Ощущение того, что любовь Отца удалилась от Него, извергло из глубины Его страждущей души скорбные слова: "Душа Моя скорбит смертельно... если возможно, да минует Меня чаша сия" (Мф. 26:38, 39). Затем, всецело покоряясь воле Своего Отца, Он добавляет: "Впрочем, не как Я хочу, но как Ты" (Мф. 26:39).
      Казалось, что Сын Божий вот-вот упадет в обморок и, возможно, умрет. Отец послал вестника от Своего престола, чтобы укрепить Божественного Страдальца и дать Ему силы идти [207] по этой обагренной кровью тропе. Если бы только смертные видели, с каким немым изумлением, печалью и невыразимым горем воинство ангелов наблюдало, как Отец отнял от Своего возлюбленного Сына, Сущего в недре Отчем, лучи Своего света, любви и славы, они бы лучше поняли, насколько оскорбителен грех в Его очах. Меч правосудия должен был теперь пробудиться и обрушиться на Его дорогого Сына. Поцелуй Иуды стал знаком, и Он был предан в руки Своих врагов. Грешные смертные быстро отвели Его в земное судилище, чтобы там осмеять и осудить на смерть. Затем славный Сын Божий был "изъязвлен за грехи наши и мучим за беззакония наши" (Ис. 53:5). Он понес на Себе оскорбления, насмешки, издевательства и злословие, пока не "был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его - паче сынов человеческих!" (Ис. 52:14).
      Кто может постичь явленную здесь любовь? Воинство ангелов с изумлением и горестью наблюдало за тем, как Тот, Кто был Величием Неба и имел венец славы, нес теперь на Себе терновый венец и истекал кровью, став жертвой разъяренной толпы, которую сатана во гневе своем довел до безумного исступления. Взирайте на долготерпеливого Страдальца! На голове Его - терновый венец. Его кровь, в которой сосредоточена душа Его, вытекает из пронзенных вен. И все это из-за греха! Ничто, кроме вечной, спасительной любви, которая навсегда останется неразгаданной тайной, не могло побудить Христа оставить Свои почести и величие на небесах и прийти в грешный мир, чтобы терпеть пренебрежение, презрение и насмешки от тех, кого Он пришел спасти, а затем еще и страдать на кресте.
      Дивитесь, небеса, и изумляйся, земля! Смотрите на угнетателей и угнетенного! Шумная толпа окружает Спасителя мира. Насмешки и издевательства сыплются на Него вперемежку с отвратительными, богохульными ругательствами. Бесчувственные негодяи отпускают низкие шутки по поводу Его скромного рождения и смиренной жизни. Первосвященники и старейшины высмеивают Его слова, которыми Он объявил Себя Сыном Божьим; пошлые шутки и оскорбительные насмешки переходят из уст в уста. Сатана полностью овладел умами своих рабов. Чтобы добиться успешного исполнения [208] своего замысла, он начинает с первосвященников и старейшин и заражает их религиозным фанатизмом и исступлением. Они движимы тем же сатанинским духом, который побуждает самых порочных, испорченных и закоренелых негодяев творить беззаконные дела. Все, начиная от лицемерных священников и старейшин и кончая самыми испорченными людьми, единодушны в своем низменном и подлом заговоре. Христа, драгоценного Сына Божьего, повели к месту казни, возложив на Его израненные плечи тяжелый крест. На каждом шагу Он терял кровь, струящуюся из Его ран. Несметная толпа Его злейших врагов и равнодушных зрителей ведет Его на распятие. "Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих" (Ис. 53:7).
      Его опечаленные ученики идут за Ним, держась на почтительном расстоянии от кровожадной толпы. Учитель прибит гвоздями ко кресту и висит между небом и землей. Сердца учеников рвутся на части, когда они видят, что их возлюбленный Учитель страдает, словно Он - злодей. У креста стоят ослепленные дикой ненавистью, фанатичные, безбожные священники и старейшины, они шутят, насмехаются и издеваются над Ним: "Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста. Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти! если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога: пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын" (Мф. 27:40-43).
      Но Иисус не отвечал на издевательства. Когда Его руки пронзили гвозди и на Его теле выступили большие капли пота, свидетельствующие о Его страданиях, тогда с бледных, дрожащих уст невинного Страдальца сорвалась молитва всепрощающей любви за убийц: "Отче! прости им, ибо не знают, [209] что делают" (Дк. 23:34). Все Небо с глубоким интересом взирало на происходящее. Славный Спаситель потерянного мира принял вместо человека наказание за попранный закон Своего Отца. Он был готов собственной кровью искупить Своих детей. Он платил справедливое возмездие за нарушение святого Закона Божьего. Таким способом Он собирался положить конец греху и нанести решительное поражение сатане и его воинству.
      Никто и никогда не страдал так, как Спаситель, умирающий на кресте! Ощущение на Себе неудовольствия Отца делало Его чашу особенно горькой. Не телесные страдания так быстро оборвали жизнь Христа на кресте, но тяжкий груз грехов всего мира и ощущение на себе Божьего гнева. Слава и поддерживающее присутствие Отца покинули Его. Страшный груз отчаяния и беспросветной тьмы был готов раздавить Христа, и тогда с Его бледных, дрожащих уст сорвался предсмертный вопль: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27:46).
      Иисус вместе с Отцом творил этот мир. Только ослепленных и обманутых людей не трогали предсмертные страдания Сына Божьего. Первосвященники и старейшины осыпают возлюбленного Сына Божьего ругательствами и проклятиями, когда Он испытывает страшную агонию. Однако неодушевленная природа сочувственно стенает вместе с истекающим кровью и умирающим ее Создателем. Земля содрогается, солнце отказывается освещать происходящее, небо чернеет. Ангелы смотрели на страдания Сына Божьего до тех пор, пока у них хватало сил, но затем они закрыли свои лица, чтобы не видеть этого ужасного зрелища. Христос умирает! Он в отчаянии! Он больше не видит одобрительной улыбки Своего Отца, и ангелам не позволено освещать мрак этого страшного часа. Они могут лишь с изумлением смотреть на Величие небес, на своего возлюбленного Повелителя, страдающего вместо человека за нарушение Отчего закона.
      Порой сомнения охватывали умирающего Сына Божьего. Он не мог заглянуть за ворота Своей гробницы, чтобы узнать, что ожидает Его. Он не имел абсолютной надежды на то, что [210] выйдет из могилы Победителем и что Отец примет Его жертву. Сын Божий до конца прочувствовал грех этого мира со всеми его ужасами. Недовольство Отца, Который гневался на грех, и возмездие за грех, которое есть смерть, - вот все, что Он мог понять в этой непроглядной тьме. Христос был искушаем опасаться, что грех настолько отвратителен в глазах Его Отца, что Отец никогда уже не сможет быть примиренным со Своим Сыном. Сильнейшее искушение поверить, что Отец навсегда оставил Его, вырвало из груди Спасителя пронзительный предсмертный вопль: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27:46).
      То, что чувствовал Христос, в значительной мере почувствуют и грешники, когда на них будут излиты чаши Божьего гнева. Их виновные души охватит мрачное отчаяние, подобное смертному савану, и тогда они в полной мере осознают всю греховность греха. Спасение было выкуплено для них страданиями и смертью Сына Божьего. Они могли бы иметь его, если бы охотно и с радостью приняли дар Неба, но насильно никого нельзя заставить повиноваться Закону Божьему. Если люди откажутся от небесных благ и изберут обманчивые греховные наслаждения, то в конце времен пожнут возмездие за свой выбор, которое есть не что иное, как гнев Божий и вечная погибель. Грешники будут навеки отлучены от Иисуса, жертву Которого они презрели. Они лишатся счастливой жизни, ибо пожертвовали вечной славой ради временных греховных наслаждений.
      Когда Христос испытывал предсмертную агонию. Его вера и надежда Пошатнулись, поскольку Он уже не получал заверений, которые имел до сих пор, в том, что Бог по-прежнему одобряет и принимает Своего возлюбленного Сына. Тогда Искупитель мира положился на очевидные свидетельства, до сих пор подкреплявшие Его, а именно на то, что Его Отец принимает Его труды и доволен Его работой. В предсмертной агонии, отдавая Свою драгоценную жизнь, Он должен лишь верой уповать на Того, Кому всегда с радостью повиновался. [211] Ни справа, ни слева Он не видит ободряющих, ярких лучей света. Все окутано непроницаемым, тяжелым мраком. В ужасной тьме, которую ощутила даже безгласная природа. Искупитель осушает таинственную чащу до последней капли. Не имея даже славной надежды и уверенности в будущем триумфе, Он восклицает громким голосом: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой" (Лк. 23:46). Он знает характер Своего Отца, Его справедливость, милосердие. Его великую любовь и покорно вверяет Себя в Его руки. На фоне содрогающейся природы изумленные зрители слышат предсмертные слова этого Мужа Голгофы.
      Природа сочувствовала страданиям своего Создателя. Дрожащая земля, разверзшиеся скалы провозгласили, что умер Сын Божий. Произошло сильное землетрясение, и завеса в храме разодралась надвое. Ужас охватил палачей и зрителей, когда они увидели, что солнце померкло, почувствовали, что земля дрожит у них под ногами, и услышали страшный грохот падающих камней. Когда Христос предал Свой дух в руки Отца, прекратились насмешки и шутки первосвященников и старейшин. Удивленная толпа начала расходиться с места казни, люди в потемках пытались найти путь обратно в город. По дороге они в ужасе ударяли себя в грудь и чуть слышно говорили друг другу: "Мы убили невинного человека. А что если Он и в самом деле Сын Божий, как Он утверждал?"
      Иисус не отдал Свою жизнь до тех пор, пока не совершил то дело, ради которого приходил на землю, и со Своим последним вздохом Он произнес: "Совершилось!" (Ин. 19:30). Сатана потерпел поражение. Он понял, что потерял свое царство. Ангелы возрадовались, услышав эти слова. Великий план искупления, осуществление которого зависело от смерти Христа, до сих пор успешно выполнялся, и Небо радовалось, что сыны Адама в случае послушания могут в конце концов вознестись [212] к престолу Божьему. О, какая любовь! Какая изумительная любовь привела Сына Божьего на землю, чтобы Он стал грехом за нас и чтобы мы смогли примириться с Богом, подняться в Его обители славы и жить с Ним вечно. О, что есть человек, если за его искупление была уплачена такая цена!
      Когда люди смогут полнее постичь величие жертвы, принесенной Творцом Неба и земли ради человека, тогда план спасения будет возвеличен и размышления о Голгофе пробудят нежные, священные и живые чувства в сердце христианина. Хвала Богу и Агнцу будет в их сердцах и на устах. Гордость и самолюбие не найдут места в душах, глубоко запечатлевших события, происшедшие на Голгофе. Те, кто по достоинству оценивает великую цену, уплаченную за искупление человека, то есть драгоценную кровь дорогого Сына Божьего, уже не будут дорожить этим миром. Все земные богатства не могут искупить даже одной погибающей души. Кто в состоянии измерить ту любовь, которую испытывал Христос к потерянному миру, когда Он висел на кресте, страдая за грехи виновных людей? Эта любовь неизмерима и безгранична.
      Христос доказал, что Его любовь сильнее смерти. Он совершал спасение человека, и хотя Он вступил в самую страшную борьбу с силами тьмы. Его любовь становилась все сильнее и сильнее. Он вынес даже то, что Отец сокрыл от Него Свой лик, когда в душевной горести Он воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27:46). Десница Его доставила спасение. Цена за искупление человека была уплачена, когда в последней душевной схватке Христос произнес благословенное слово, которое, как казалось, прокатилось эхом во всем творении: "Совершилось" (Ин. 19:30).
      Многие, называющие себя христианами, проявляют живой интерес к земным предприятиям или новым, волнующим забавам, но их сердца остаются холодными и как бы замерзшими, когда речь заходит о деле Божьем. Вот тема, бедный, несчастный формалист, достаточно важная, чтобы пробудить в тебе интерес. Здесь затрагиваются твои вечные интересы. Нет большего [213] греха, чем оставаться бесстрастным и равнодушным, когда обсуждается эта тема! События, случившиеся на Голгофе, должны пробудить самые глубокие и сильные чувства. Будет вполне уместно и оправданно, если эта тема вызовет у тебя сильный подъем и воодушевление. Мы никогда не сможем полностью постичь и вместить в себя тот факт, что Христом не имеющий равных по Своим нравственным качествам и абсолютно невинный, должен был вкусить столь мучительную смерть и понести на Себе всю тяжесть грехов этого мира! Мы не в силах постичь всю широту и долготу, и глубину и высоту такой любви. Размышления о несравненной глубине любви Спасителя никак не умещаются в сознании, но трогают и умиляют душу, очищают и облагораживают чувства и изменяют характер. Апостол выразил это в следующих словах: "Я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (1 Кор. 2:2). Мы тоже можем взглянуть на Голгофу и воскликнуть: "А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 6:14).
      Принимая во внимание то, какой огромной ценой было приобретено наше спасение, какова же будет участь людей, пренебрегших этим спасением? Какое наказание постигнет говорящих о себе, что они последователи Христа, однако не склоняющихся в смиренном послушании перед требованиями своего Искупителя, не берущих крест, как смиренные ученики Христа, и не следующих за Ним от яслей до Голгофы? Христос сказал: "Кто не собирает со Мною, тот расточает" (Мф. 12:30).
      Некоторые люди имеют весьма ограниченные понятия об искуплении. Они полагают, что Христос претерпел лишь небольшую часть наказания за нарушение Закона-Божьего. Они полагают, что хотя возлюбленный Сын Божий чувствовал на Себе гнев Своего Отца, Он все же на протяжении всех Своих мучительных страданий имел свидетельство, что Отец любит и принимает Его, что за вратами гробницы перед Ним открывалась славная надежда, и Он имел ясные доказательства того, что в будущем Его ожидает слава. Это величайшая ошибка. Самые сильные страдания причиняло Христу сознание того, что Отец гневается. Вот из-за чего Он испытал такие сильнейшие [214] душевные муки, о которых человек может иметь лишь слабое и неполное представление.
      У многих людей история о снисхождении, уничижении и жертве нашего Божественного Господа не пробуждает более глубокого интереса, не волнует душу и не затрагивает жизнь больше, чем история смерти мучеников Христовых. Многие ведь умирали под медленными пытками, других также казнили через распятие. Чем же смерть дорогого Сына Божьего отличается от смерти этих мучеников? Да, Он в самом деле умер на кресте самой жестокой смертью, однако другие ради своего Господа умирали не менее мучительной смертью, переносили ужасные телесные страдания. Почему же тогда страдания Христа ужаснее, чем муки других людей, отдавших за Него свою жизнь? Если бы страдания Христа ограничивались только лишь физической болью, тогда Его смерть была бы не более мучительной, чем смерть других мучеников.
      Но физическая боль составляла лишь малую часть страданий дорогого Сына Божьего. На Него были возложены грехи всего мира, и кроме того Он ощущал гнев Своего Отца, ибо принимал на Себя возмездие за Его нарушенный закон. Именно это сокрушило Его Божественную душу. Его отчаяние было во многом вызвано тем, что Отец скрыл от Него лицо Свое, и Христос почувствовал, что Отец оставил Его. Разделение, которое грех производит между Богом и человеком, было полностью осознанно и прочувствовано невинным Голгофским Страдальцем. Силы тьмы угнетали Его. Ни один луч света не освещал Его будущего. И Он сражался с властью сатаны, который заявил, что Христос у него в руках, что он превосходит силой Сына Божьего, что Отец отказался от Своего Сына и что теперь Христос заслуживает Божьего благоволения не больше, чем он, сатана. Если Бог по-прежнему благоволит к Нему, тогда зачем Ему умирать? Бог мог бы спасти Его от смерти.
      Христос ни на йоту не уступил Своему врагу и мучителю, даже в момент самых жесточайших страданий. Все легионы злых ангелов окружили Сына Божьего, однако святым ангелам [215] не было дозволено вклиниться в их ряды и вступить в борьбу с издевающимся, злословящим врагом. Небесным ангелам не было позволено служить Сыну Божьему, находившемуся в состоянии предсмертной агонии. Именно в этот страшный и мрачный час, когда Отец скрыл от Него Свое лицо, когда легионы злых ангелов окружили Его, когда грехи всего мира были возложены на Него, с Его уст сорвались слова: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Мф. 27:46).
      Смерть мучеников не выдерживает никакого сравнения со страданиями, перенесенными Сыном Божьим. Нам следует иметь более глубокие и широкие представления о жизни, страданиях и смерти дорогого Сына Божьего. Если правильно понимать искупление, тогда можно понять и прочувствовать бесконечную ценность спасения душ. В сравнении с достижением вечной жизни все другие человеческие предприятия и свершения кажутся такими несущественными! Но как часто люди презирают советы нашего любящего Спасителя! Сердца многих людей преданы миру, и их корыстные интересы закрывают дверь для Сына Божьего. Пустое лицемерие и гордость, корысть и сребролюбие, зависть, злоба и страсти настолько заполонили их сердца, что для Христа там нет места.
      Он был богат от вечности, однако обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетой. Он был облечен светом и славой, Его окружало воинство небесных ангелов, готовых исполнять все Его повеления. Однако Он облекся в наше естество и пришел в наш мир, чтобы скитаться среди грешных смертных. В этом мы видим любовь, которую не в силах выразить никакой язык, ибо она превосходит разумение. Велика тайна благочестия. Наши души должны быть оживотворены, облагорожены и вдохновлены темой любви Отца и Сына к людям. Последователям Христа следует здесь, на земле, научиться хоть в какой-то мере отражать таинственную любовь, которая подготовит всех искупленных к тому, чтобы объединиться в славословии: "Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков" (Откр. 5:13).
      Глава II. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ДЛЯ ЦЕРКВИ
      [216] Дорогие собратья, живущие в N.: вы не стоите во свете, как это угодно Богу. Мне напомнили о жатве душ в N. прошлой весной и показали, что внутренне вы не были готовы к этой работе. Вы не надеялись и не верили, что такая работа может быть выполнена в вашей среде. Но работа все же была сделана, несмотря на ваше неверие, а также на то, что многие из вас не поддерживали ее.
      Когда у вас были свидетельства того, что Бог благ к Своему народу, что Его милостивый голос приглашает грешников и отступников прийти ко кресту Христову, почему вы не присоединились к тем, кто нес на себе все бремя труда? Почему вы не пришли на помощь к Господу? Некоторые из вас, казалось, пребывали в оцепенении, отупении и изумлении и не были готовы к тому, чтобы всем сердцем подключиться к работе. Многие соглашались с ней мысленно, но не сердцем. И такое поведение было неопровержимым доказательством теплого состояния церкви.
      Ваша дружба с миром не позволяет вам широко распахнуть двери своих черствых сердец, когда вы слышите стук Иисуса, желающего войти. Господь славы, искупивший вас Своей кровью, ждал у ваших дверей, когда вы Его впустите. Но вы не распахнули широко свою дверь перед Ним и не пригласили Его войти. Некоторые из вас слегка приоткрыли дверь и допустили к себе немного света от лица Его, однако не приветствовали от души Небесного Гостя. Для Иисуса не нашлось места, потому что все уже занято другими вещами. Иисус умолял вас: "Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною" (Откр. 3:20). Чтобы открыть дверь, вам нужно было потрудиться. Какое-то время вы были склонны услышать голос Спасителя и отворить Ему дверь, но даже это слабое желание у вас исчезло, и [217] вы не вступили в общение с Небесным Гостем, хотя вам была предложена такая высокая честь. И все же некоторые из вас открыли дверь и тепло приветствовали своего Спасителя.
      Иисус не будет вламываться силой. Вы должны сами открыть дверь и, оказав Ему радушный прием, доказать, что желаете Его присутствия. Если бы все основательно потрудились, чтобы расчистить мирской хлам и приготовить место для Иисуса, Он вошел бы, и пребывал с вами, и сделал бы через вас великое дело спасения ваших ближних. Но несмотря на то, что вы не были готовы к этой работе, она началась у вас с великой силой. Отступники возвращались, грешники обращались, и молва об этом пробуждении быстро облетела окрестности. Все общество было глубоко взволновано. Если бы Церковь пришла на помощь Господу и если бы полностью открылся путь для дальнейших трудов, то в N., и в NN., и во всей той местности была бы совершена такая работа, какой вы никогда раньше не видели. Но братья не пробудились и оставались большей частью равнодушными к этому делу. Некоторые из тех, кто всегда думает только о личных интересах, не могли даже в мыслях отвлечься от самих себя по такому случаю, несмотря на то, что спасение душ было поставлено под угрозу.
      Господь возложил на нас бремя. Мы были готовы дать вам все, чем располагали в тот момент, если бы вы вышли вместе с нами на помощь Господу. Но этого-то вы и не сделали. Какую черную неблагодарность вы проявили после всех тех чудес, которые Бог сотворил между вами! Если бы вы должным образом отнеслись к знамениям Божьей милости, любви и доброты, приняли бы их с благодарным сердцем и начали заинтересованно трудиться вместе с Духом Божьим, то не оказались бы в таком плачевном состоянии, в котором ныне пребываете. Но с тех пор, как среди вас была проделана эта драгоценная работа, вы опускались все ниже и ниже, пока не пришли в состояние духовного упадка.
      [218] Вы все еще не понимаете сути притчи о потерянной овце. Вы не усвоили тот урок, который желал вам преподать Божественный Учитель. Вы были ленивыми учениками. Прочитайте притчу в 15-й главе Евангелия от Луки: "Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А нашед возьмет ее на плеча свои с радостью; и пришед домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною, я нашел мою пропавшую овцу" (Лк. 15:4-б).
      Здесь, в N., мы столкнулись с несколькими отступившими, которые блуждали во тьме и отбились от стада, но особенно показателен случай с братом А. В свое время не было предпринято всех тех усилий, которые следовало предпринять с необходимой мудростью и воспрепятствовать его уходу из Церкви, а когда он заблудился, никто не приложил энергичных усилий для его возвращения. Вместо того чтобы искренне скорбеть о нем, братья и сестры в основном только сплетничали. Все это отдалило брата А. от лона Церкви, и сердце его все дальше и дальше удалялось от братьев, в результате чего его спасение становилось все более сложным делом. Как непохожи такие действия общины на то, как вел себя пастух из притчи, когда отправился на поиски пропавшей овцы. Он оставил девяносто девять овец в пустыне, надеясь, что они сами позаботятся о себе, ибо заблудшей, отбившейся от стада овце угрожали гораздо большие опасности. Чтобы вернуть эту одну, он оставил девяносто девять.
      Некоторые члены Церкви не испытывали особой тревоги за брата А. и не стремились вернуть его. Им не было до него дела, поэтому они не спустились с высоты своего достоинства и гордыни, чтобы изо всех сил постараться помочь ему вернуться к свету. Они стояли вдали, преисполненные чувством собственного достоинства, и говорили: "Мы не пойдем за ним, пусть он сам идет к нам". Но он не мог этого сделать, видя, какие чувства испытывают к нему его братья. Если бы они обратили [219] внимание на урок, преподанный Христом, то с радостью отбросили бы свою гордость и чрезмерное чувство собственного достоинства и пошли бы искать заблудших. Они бы плакали о них, молились за них, умоляли их быть верными Богу и истине и остаться с церковью. Но чувства многих братьев можно было выразить словами: "Если он хочет уйти, пусть уходит".
      Когда Господь послал Своих слуг, чтобы совершить для этих заблудших ту работу, которую вам самим следовало бы сделать, вы не были готовы отказаться от своих ошибочных взглядов даже тогда, когда ясно видели, что Господь возвещает весть милости этим бедным, заблудшим грешникам. Вы не чувствовали никакого побуждения оставить девяносто девять и искать одну пропавшую овцу до тех пор, пока она не будет найдена, и вы не стали этого делать. А когда овца была найдена и с радостью приведена обратно в безопасный загон, присоединились ли вы к этой радости? Мы пытались разбудить вас, позвать вас на праздник, подобно тому как пастух пригласил своих друзей и соседей, чтобы вы порадовались вместе с нами, но вы не проявили никакого энтузиазма. Вы считали, что овца совершила большой грех, покинув стадо, поэтому не радовались ее возвращению, но всеми силами старались дать брату А. почувствовать, что ему нужно глубоко по-сожалеть о его уходе и что ему следовало вернуться самому. И с самого момента его возвращения вы испытываете к нему чувство ревности. Вы ревниво наблюдаете, всегда ли он ведет себя подобающим образом. Некоторые из вас даже проявили недовольство, не желая мириться со сложившимся положением вещей.
      Вы не знаете самих себя, кое-кто излишне самолюбив и из-за этого суживает сферу своей деятельности и своего влияния. На Небе бывает больше радости об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Если бы Церковь была готова по достоинству оценить ту работу, которую совершил в ней Господь, то ее члены постоянно возрастали бы в вере с того самого жатвенного собрания. Но вместо того, чтобы всецело посвятить себя работе и постараться искренне и заинтересованно сделать все, что в их силах, для продолжения начатой благословенной работы, братья и сестры вели себя так, как будто это их не касается, как будто они всего лишь зрители, [220] готовые проявлять недоверие и критиковать везде, где это только возможно.
      Мне была показана жизнь брата Б. Он чувствует себя несчастным и высказывает явное недовольство своими братьями. Какое-то время он внушал себе, что его долг - нести весть. У него неплохие способности, и если принять во внимание его знание истины, то такая задача была бы ему вполне по плечу, но у него нет общей культуры. Он не умеет сдерживать себя. Чтобы иметь дело с человеческими душами, нужна большая мудрость, а у него нет необходимых качеств для такой ответственной работы. Теоретически брат Б. понимает истину, но он не приучил себя проявлять снисходительность, терпение, кротость, доброту и истинную любезность. Если ему что-то не нравится, он, не задумываясь, нужно ли придавать этому значение, начинает выражать недовольство и задирать противника. Брат Б. резок, груб, невыдержан, и если что-то его не устраивает, он сразу же поднимает шум.
      Он больше склонен к войне, нежели к приятному миру и согласию. У него нет мудрости, чтобы давать каждому пищу в свое время. "И к одним будьте милостивы, с рассмотрением; а других страхом спасайте, исторгая из огня... гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию" (Иуд. 22, 23). Брат Б. не подходит к людям индивидуально. Его манеры грубы и резки, он неосмотрителен в обращении с душами. По этой причине из него не получится мудрого, вдумчивого пастыря. Пастырь должен обладать одновременно благородством и великодушием, мужеством, твердостью, любовью и нежностью.
      Брат Б. будет скорее разрушать, чем созидать. Он не подчинил все свои способности воле Божьей и не преобразился обновлением ума своего. Он самонадеян и не полагается всецело на благодать Божью. Дела его не в Боге соделаны. Быть пастырем - значит занимать очень важный и ответственный [221] пост. Пасти стадо Божье - это возвышенная и священная работа. Брат Б., Господь не считает тебя пригодным для того, чтобы быть блюстителем Его стада. Если бы ты усвоил урок самодисциплины и выдержки в духовной жизни и осознал необходимость облагораживать ум, очищать сердце освящением от Духа и подчинять все свои способности воле Божьей, стремясь быть кротким и смиренным, ты мог бы уже сейчас приносить пользу и оказывать облагораживающее и спасительное влияние.
      Брат и сестра Б., вам нужно сделать для себя то, что никто другой для вас сделать не сможет. Вы склонны роптать и жаловаться. Вам необходимо каким-то образом усмирить свои природные чувства. Живите для Бога сами, памятуя о том, что вам не придется отвечать за чужие промахи. Я видела, брат Б., что ты непременно будешь побежден сатаной и потерпишь крушение в вере, если не прекратишь выискивать недостатки у единоверцев и не начнешь стремиться к чистому и непорочному благочестию перед Богом. Тебе следует стремиться к тому, чтобы твои мысли и слова стали более благородными и возвышенными; тебе необходимо полностью обратиться.
      Тебе предстоит избрать жизнь или смерть. Тебе следует серьезно задуматься о том, что ты имеешь дело с великим Богом, и всегда помнить, что Он - не ребенок, с Которым можно играть и шутить. Ты не можешь приступить к служению на Его ниве, когда захочешь, и оставить его, когда только пожелаешь. Тебе нужно в душе пережить глубокое обращение. Все, кто, подобно тебе, мой брат, не возрастает в благодати Божьей и не совершает святыню во имя Его, потерпят большой урон в эти опасные и трудные времена. Вместо того чтобы строить на Скале веков, Христе Иисусе, они строят на зыбком песке.
      Ты действуешь импульсивно. Ты не примирился с братьями, потому что они не посылают тебя проповедовать истину. Но ведь ты не готов исполнять это священное поручение. По твоим следам нужно направлять сразу нескольких опытных и успешных проповедников, чтобы они перевязывали и врачевали раны, которые ты будешь причинять людям своими грубыми словами и манерами. Бог недоволен тобой, и я боюсь, [222] что ты не достигнешь вечной жизни.