Правда, теперь Джастин был ее начальником, но Кэндис признавала его право распоряжаться и командовать больше на словах, чем на деле. Джастин мог сколько угодно надуваться от важности и рассыпать на совещаниях красивые слова, однако даже это не делало его настоящим ведущим редактором. Кое-что он, конечно, мог, но той же Мэгги Джастин в подметки не годился. Что же касалось его знания людей, то здесь он был полным профаном, несмотря на весь свой богатый словарный запас.

И снова – как часто бывало в последнее время – Кэндис мимолетно задумалась о том, что могло пленить ее в Джастине, кроме внешнего лоска. Ведь бывали минуты, когда ей казалось, что она любит его по-настоящему. «Очевидно,– подумала Кэндис,– со мной случилось что-то вроде временного помрачения рассудка. Ведь давно известно, что при одном взгляде на красивого мужика некоторые женщины просто дуреют. Взять для примера тех же птиц: стоит самцу распустить перья и надуть горлышко – и готово: он может подходить и брать любую приглянувшуюся ему самочку». Конечно, Кэндис понимала, что люди – не птицы, и все же ей казалось, что не будь Джастин таким красавчиком, ей хватило бы ума обратить внимание на его характер и не совершить ошибки, в которой она теперь раскаивалась.

– Что случилось? – спросила Кэндис, неохотно покидая уютное кресло.

Она вспомнила, что Мэгги, если хотела что-то сказать, всегда сама подходила к тебе и говорила все, что нужно. Но такое самовлюбленное ничтожество, как Джастин, не могло, конечно, упустить возможность напомнить окружающим, что теперь он – Важная Персона, облеченная, помимо всего прочего, Собственным Кабинетом. Уже не одна Кэндис заметила, что Джастин очень любит устраивать совещания и вести прием сотрудников, словно он и впрямь большой начальник. «Ну погоди, вот вернется Мэгги!» – подумала Кэндис злорадно.

– И ты еще спрашиваешь, что случилось? – воскликнул Джастин, когда она вошла в кабинет и села в кресло для посетителей.– А где очерк, который ты мне обещала?

Сам он встал у окна, картинно скрестив руки, словно позируя для журнала мод.

– Ах вот ты о чем! – Кэндис с досадой вспомнила, что собиралась набросать очерк сегодня утром, но из-за Хизер совершенно о нем забыла.– Я над ним работаю.

– Гм…– Джастин повернулся к ней.– Если память мне не изменяет, это уже не первый раз, когда ты задерживаешь материал.

– Нет, первый! – с негодованием возразила Кэндис.– К тому же это всего-навсего очерк, а не редакционный материал для первой полосы.

Джастин тяжело вздохнул, словно давая понять, что ему надоело слушать оправдания подчиненных, и Кэндис почувствовала острый приступ раздражения.

– Ну, и как тебе нравится быть выпускающим редактором? – спросила она, чтобы сменить тему.

Очень нравится,– серьезно кивнул Джастин. Он отошел от окна и сел за стол, откинувщись на спинку кресла.– Но мне кажется, меня правильнее было бы называть…

– Великим редактором? – не удержалась Кэндис и закашлялась, чтобы не рассмеяться.– Извини. Так что ты хотел сказать?

– Я хотел сказать,– Джастин слегка покраснел,– что я пока еще не редактор, а скорее аварийный монтер. Я не удовлетворен общим состоянием дел и намерен провести серию проверок, чтобы выявить слабые места и обеспечить более рациональное функционирование всего механизма, который…

– Ох, Джастин, выражайся, пожалуйста, яснее! – перебила Кэндис.– Разве у нас есть проблемы?

– С тех пор как я возглавил редакцию, я начал анализировать способ управления ею и заметил несколько системных ошибок, на которые Мэгги не обращала внимания. Не по небрежности, нет, скорее, по складу своего характера.

– В самом деле? – Кэндис скрестила руки на груди и смерила Джастина откровенно скучающим взглядом.– То есть ты уже вообразил себя лучшим редактором, чем она?

– Я не это имел в виду,– возразил Джастин.– Нам всем хорошо известно, что у Мэгги были сильные стороны, но…

– Ральф, несомненно, тоже так считает,– сочла необходимым вставить верная Кэндис.– Он прислал ей целый ящик шампанского.

– Я не в курсе, но если Ральф так поступил, значит, у него были для этого основания.– Джастин пожал плечами.– Но через пару недель Ральф уходит в отставку, и мне придется…

– Что-о?!

– Я узнал об этом только сегодня утром,– заявил Джастин, явно наслаждаясь ее изумлением.– Наверное, он решил, что должен уделять больше времени семье. Ведь Ральф, знаешь ли, уже не молод… Как бы там ни было,– поспешно добавил он, заметив, что Кэндис собирается возразить,– скоро у нас будет новый босс. Я слышал, что фирму возглавит старший сын Ральфа – Чарльз Оллсоп. На будущей неделе он намерен встретиться с сотрудниками и…

– Вот те раз! – пробормотала Кэндис, нахмурившись.– У меня и в мыслях не было, что грядет нечто подобное. А Мэгги в курсе?

– Сомневаюсь,– небрежно ответил Джастин.– Да и зачем ей это? У нее и так, наверное, забот хватает.– Он отпил глоток кофе и бросил взгляд на комнату редакции за спиной Кэндис.– Кстати, эта твоя новая подруга неплохо справляется.

– Кто, Хизер? – переспросила Кэндис и просияла: – Я в этом не сомневалась! Она очень способная.

На днях она высказала великолепную идею,– сказал Джастин.– Потянет на небольшую статью или на репортаж. Признаться, я ничего подобного от нее не ожидал. Все-таки молодой сотрудник, неопытный…

– Да? – заинтересовалась Кэндис.– А что за идея?

– Вечерний шопинг,– сказал Джастин.– Интервью с людьми, которые ходят по магазинам вечером. Может быть, даже серия фотографий…

– Как-как?

У Кэндис непроизвольно приоткрылся рот.

– Это пойдет в нашу рубрику «Стиль жизни», особенно если удастся сделать хорошие снимки.– Джастин нахмурился, заметив потрясенное выражение лица Кэндис.– Что-нибудь не так? Или у тебя есть какие-то возражения?

– Конечно, есть! – воскликнула Кэндис, чувствуя, что не только лицо, но и уши ее начинают пылать.– Ведь это же… это же…

Не договорив, Кэндис замолчала. Что, в самом деле, она могла сказать?

– Так какие же у тебя возражения? – требовательно спросил Джастин, и Кэндис покачала головой.

– Да нет, в общем, никаких,– медленно произнесла она.– Это… это хорошая идея.

У кофейного автомата Хизер столкнулась с секретарем редакции Келли. Это была худая двадцатилетняя девушка с длинными тонкими ногами, узким лицом и слегка выпученными глазами, выражавшими неуемное любопытство. И действительно, Келли обожала всякие сплетни и слухи.

– Ты слишком много работаешь,– заметила она, нажимая кнопку на автомате и получая чашку горячего шоколада.– А ведь сегодня понедельник. Нехорошо подводить товарищей! У нас такая традиция: понедельник – день тяжелый. – Келли покачала головой.– Я видела, как ты все утро стучала на компьютере и посылала материалы Кэндис. А она отправляла их обратно.

Хизер подняла голову.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышала, как пищала твоя электронная почта,– сказала Келли.– И твоя, и Кэндис.

Она рассмеялась и отпила глоток шоколада.

– Да, ты права,– согласилась Хизер после небольшой паузы и нажала другую кнопку, чтобы получить кофе с молоком.– А знаешь, в чем дело? – добавила она, чуть понизив голос.– Кэндис заставляет меня посылать ей все материалы, которые я пишу. Она проверяет каждое слово!

– Правда, что ли? – удивилась Келли.– А зачем ей это нужно?

– Ну, не знаю…– Хизер пожала плечами.– Наверное, она боится, что мне не хватит квалификации, я не справлюсь и подведу ее…

– Вот черт! – воскликнула Келли.– Конечно, это дело твое, но я бы на твоем месте не стала терпеть. Эта Кэндис никогда мне не нравилась!

– Правда? – Хизер, подула на кофе, искоса поглядывая на Келли.– Слушай, Кел, а что ты делаешь в обеденный перерыв? Может быть, перекусим где-нибудь вместе?

Роксана сидела рядом с Ральфом на диване в гостиной и гневно смотрела на него. Перед ней на журнальном столике стояло блюдо с запеченной в тесте осетриной.

– Ты должен прекратить готовить мне такие вкусные вещи! – заявила она.– Иначе я стану толстой, как свинья.

– Чепуха,– отмахнулся Ральф и, сделав глоток вина из бокала, положил руку на ее бедро.– У тебя безупречные ноги!

– Тебе легко говорить, но видел бы ты меня в бикини! – возразила Роксана.

– Я видел тебя даже без бикини,– рассмеялся Ральф.

– Я имею в виду – на пляже! – нетерпеливо перебила Роксана.– На пляже, рядом со всеми этими шестнадцатилетними козявками. На Кипре они буквально кишмя кишели! Кошмарные маленькие твари с длинными худущими ногами и огромными карими глазами!

– Терпеть не могу карие глаза,– с готовностью заявил Ральф.

– У тебя у самого карие глаза,– не преминула заметить Роксана.

– Я знаю. Я и их терпеть не могу.

Роксана рассмеялась и, резко повернувшись, положила ноги Ральфу на колени. Он принялся разминать и гладить ее узкие ступни, а она снова почувствовала, как в душе ее пробуждается надежда. Сегодняшнее свидание проходило, так сказать, «вне расписания», и это казалось Роксане весьма обнадеживающим признаком. Несколько дней назад Ральф так же неожиданно порадовал ее букетом цветов. Значит, воображение было здесь ни при чем – его поведение действительно изменилось.

При мысли об этом Роксана почувствовала, как губы ее изгибаются в непроизвольной улыбке.

– Кстати, совсем забыл спросить, как прошла твоя командировка? – поинтересовался Ральф.

– Более или менее,– небрежно ответила Роксана и потянулась к своему бокалу с вином.– Правда, произошло одно знаменательное событие – ты ни за что не догадаешься какое! Нико Георгиадис предложил мне работу.

– Работу? – Ральф на мгновение перестал гладить ноги Роксаны и внимательно посмотрел на нее.– На Кипре?

– Да, на новом курорте, который он строит вместе с братом.– Роксана покачала головой и лукаво посмотрела на Ральфа.– Между прочим, условия очень выгодные. Как ты думаешь, мне соглашаться сразу или еще немного поторговаться?

Роксана частенько дразнила Ральфа подобным образом. Словно невзначай, она упоминала о предложениях поехать в Шотландию, Испанию, Америку, Австралию – как имевших место в действительности, так и выдуманных. Причем проделывала она это не только для развлечения. Во-первых, ей хотелось взглянуть на реакцию Ральфа, а кроме того, Роксана тем самым напоминала ему: быть с ним – ее свободный выбор, и она остается его любовницей вовсе не потому, что ей больше некуда податься. Ну а если быть честной до конца, то порой ей просто хотелось смутить покой Ральфа, увидеть, как вытягивается его лицо и темнеют глаза, заставить хоть однажды пережить ту боль, которую она испытывала каждый раз, когда он возвращался от нее домой – к жене и сыну.

Но сегодня все обстояло несколько иначе. Роксане очень хотелось, чтобы Ральф снова заговорил с ней о будущем, и она решила немного подтолкнуть его в нужном направлении. При этом Роксана была почти на сто процентов уверена, что Ральф, как всегда, усмехнется и посоветует Нико пойти и заняться любовью с самим собой. Втайне же она надеялась, что он возьмет ее за руки, поцелует и скажет, что ей нет смысла думать о подобных предложениях: ведь совсем скоро они будут вместе. Но Ральф не сделал ни того ни другого. Несколько секунд он смотрел на нее так, словно впервые увидел, потом как-то неуверенно откашлялся и спросил:

– Тебе действительно хочется получить это место?

– Ради всего святого, Ральф! – воскликнула Роксана с досадой, которую не сумела скрыть.– Что за глупости? Я просто пошутила! Эта должность нужна мне, как собаке пятая нога!

– А почему, собственно? – Ральф слегка наклонился вперед, и лицо его сделалось еще более напряженным и замкнутым.– По-моему, о подобном предложении можно только мечтать. Тебе такая работа должна нравиться, к тому же я уверен – ты без труда с ней справишься.

– Конечно, справлюсь! – нетерпеливо воскликнула Роксана и потянулась за сигаретами.– Я знаю, эта должность как будто специально для меня создана. Больше того, оба Георгиадиса спят и видят, как бы меня заполучить,– я нужна им просто позарез. Они даже обещали предоставить мне собственный дом, лишь бы я согласилась…

– И что ты им ответила? – перебил ее Ральф.– Вы о чем-то договорились или…

– О, я ответила как обычно,– небрежно бросила Роксана.– Дескать, спасибо за предложение и все такое, только эта работа мне не подходит и тому есть ровно восемьдесят восемь причин…

– То есть ты отказалась?

– Ну разумеется! – Роксана рассмеялась.– Или, по-твоему, мне следовало согласиться?

Ральф молчал так долго, что Роксана не выдержала и подняла на него взгляд. Его лицо показалось ей таким страдальческим, что внутри у нее словно что-то оборвалось.

– Что с тобой? – произнесла она дрожащим голосом.– Может быть, ты действительно думаешь, что мне следовало ответить «да»?

– Возможно,– сказал Ральф.– Из-за меня у тебя нет никакой жизни, Рокси. А это отличная возможность. Воспользуйся ею…– Дрожащей рукой Ральф поднес к губам бокал с вином и отпил глоток.– Ты потратила на меня шесть лет… Я и сейчас еще стою у тебя на пути.

– Перестань говорить глупости, Ральф! – рассердилась Роксана.– Это не смешно!

Но он как будто не слышал ее.

– Как тебе кажется, еще не поздно сказать Георгиадисам, что ты передумала и готова принять их предложение?

Роксана была так поражена, что даже не нашлась что ответить и только смотрела на него в немом изумлении.

– Наверное, не поздно,– промолвила она наконец.– Но это теоретически; практически же я не собираюсь ничего такого…– Роксана нервно сглотнула и поправила волосы. Ей не верилось, что этот разговор происходит на самом деле. – Ты действительно считаешь, что я должна была… Или, может быть, ты хочешь, чтобы я согласилась?

Ральф долго не отвечал, потом вскинул на нее глаза.

– Да,– сказал он тихо.– Я предпочел бы, чтобы ты согласилась. Мне кажется, так будет лучше.

И снова в комнате воцарилась тишина. «Лучше? Для кого? – подумала Роксана.– Абсурд какой-то! Нет, это не абсурд, а просто дурной сон, наваждение, галлюцинация!»

– Я… я не понимаю,– пробормотала она, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.– Что происходит, Ральф? Ведь ты говорил о нашем будущем! О карибских пляжах, о…

– Это не я – это ты говорила,– перебил он.

– Но ведь ты первый задал мне вопрос! – гневно воскликнула Роксана.

– Я знаю,– согласился Ральф.– Но я просто… мечтал. А пустые фантазии и реальная жизнь – это совсем разные вещи. И если у тебя появилась реальная возможность получить такую замечательную работу на Кипре, ты должна действовать, а не сидеть сложа руки.

– Да плевать я хотела на все возможности в мире! – отрезала Роксана и с трудом сглотнула застрявший в горле комок.– Меня интересует только одно: ты и я. Как насчет этой возможности? Или ты не относишь ее к категории реальных?

– Я… должен сказать тебе одну важную вещь,– запинаясь, проговорил Ральф.– Существует одно обстоятельство, которое… все меняет.

Поднявшись с дивана, он подошел к окну и встал там, глядя на мокрый от дождя город. После непродолжительного молчания Ральф снова повернулся к ней.

– Я собираюсь отойти от дел, Роксана,– сказал он почти спокойно.– Подать в отставку, уйти на покой. Скорее всего, я уеду за город, чтобы проводить больше времени с семьей.

Роксана смотрела прямо на него, слышала, что он говорит, но не понимала ни слова. Потом смысл сказанного вдруг дошел до нее, и она ощутила в сердце невыносимую боль – словно кто-то пронзил его насквозь раскаленной иглой.

– Ты хочешь сказать, что между нами все кончено? – прошептала она внезапно пересохшими губами.– Ты наигрался в любовь и теперь хочешь отдохнуть в загородном доме с женой и детишками как нормальный, порядочный муж и отец? Я тебя правильно поняла?

Ральф долго не отвечал, потом губы его дрогнули.

– Да,– сказал он и быстро отвернулся.– Что-то в этом роде…

– Нет! – крикнула Роксана, чувствуя, что ее начинает трясти.– Нет, нет и нет! Я не позволю! Ты не можешь…– Она улыбнулась ему сквозь выступившие слезы.– Не может быть, чтобы все было кончено, Ральф! Только не сейчас и не так…

– Ты поедешь на Кипр и начнешь жизнь сначала. Я уверен, ты еще можешь быть счастлива, а я…– Голос Ральфа дрогнул; он потер лоб тыльной стороной ладони, потом бессильно уронил руку.– Поверь, Рокси, так будет лучше.

Ты врешь! – перебила она.– Ну скажи Мне, что ты врешь и что ты совсем не хочешь, чтобы я ехала на Кипр и строила там новую жизнь. Ты просто шутишь, правда?

От горя и страха у нее закружилась голова. Роксана чувствовала, что теряет контроль над собой, но остановиться не могла. Она готова была на коленях умолять его, лишь бы он сказал, что все это ложь.

– Ведь правда? – повторила она робко. Ральф покачал головой.

– Нет, Роксана, я не шучу.

– Но ведь ты любишь меня! – Роксана широко улыбнулась, хотя по щекам ее уже давно текли слезы.– Ты любишь меня, Ральф!

– Да,– глухо ответил он.– Люблю. Я люблю тебя, Роксана. Помни об этом, помни всегда!

Шагнув вперед, он порывисто схватил ее за руки и прижался к ним губами. Потом, не прибавив ни слова, Ральф повернулся, взял с дивана пиджак и почти выбежал в коридор.

Словно со дна моря, до краев наполненного жгучей болью, Роксана смотрела, как он уходит. Вот хлопнула входная дверь, заработал лифт – и все стихло. Еще несколько секунд Роксана молчала, напряженно прислушиваясь к каждому звуку – не вернется ли? И лишь убедившись, что Ральф действительно ушел, она схватила с дивана подушку, уткнулась в нее лицом и зарыдала.